Факультатив для (не)летающей гарпии

Глава 2

Смахнув пыль со старого семейного альбома, я переворачивала страницы жизни гарпий семьи Гейл. Здесь были детские фотографии отца и снимки с друзьями и однокурсниками, в его взгляде чувствовалась юношеская дерзать и озорство, а крылья такого же цвета, как и мои.

Я легонько коснулась подушечками пальцев картинки, словно пыталась почувствовать живое тепло. Но, увы, его уже не было в живых.

– Как это произошло?

– Сердце не выдержало – инфаркт, – грустно ответил Толковый, – в тот же день пропала и ты. А мы остались совсем одни.

– А моя мать?

– Мы не знаем её.

– Как это? Так не бывает.

– В мире гарпий бывает. Поставь меня повыше, чтобы я мог тебе показать.

Установив Толковый на верхнюю полку, я подчинилась его команде – стала одну за другой перебирать картины, лежащие стопками по всему дому. В основном это были пейзажи и рисунки комнат. Он остановил поиски, когда я наткнулась на изображение детской спальни.

– Это она! Возьми меня в руки, дочка.

Я взяла старую книгу и стала рассматривать изображение.

– Не узнаешь?

– Да как же она узнает, старый ты папирус?! Ей же два года было! – прилетело от одноротой книги.

– Но-но, дамочка! Вашего мнения не спрашивали!

– Я не обязана молчать…

– Так, прекратите оба! Что я должна узнать на картине?

Ссора тут же закончилась. Только Толковый словарь добавил шепотом:

– Ох уж эти любовные романы. Вечно лезут туда, куда их не просят… Коснись полотна и всё поймешь.

С недоверием, но я дотронулась до картины… И моя рука провалилась в изображение, становясь частью рисунка. Превозмогая страх, я просунула и вторую руку… голову… туловище, прихватив с собой говорящего советника.

Я оказалась в детской комнате, вошла в неё через картину, будто в дверь. Нежно-бежевые обои выглядели свежими – наверное, время не властно над картинными комнатами. Детский комод и аккуратная белая колыбелька, подвешенная на веревках к потолку.

– Это твоя комната, – сказал словарь.

Я с содроганием представила, как отец подходил ко мне ночью и утирал мои слезы. Как играл со мной в мячик, как крепко обнимал и кружил меня в воздухе… Теперь я хоть знала, как он выглядел. Взглянув в колыбельку, я непонимающе уставилась на то, что там лежало:

– Что это? Скорлупа?

– Да, а что тебя удивляет, дочка? Все гарпии появляются на свет из яиц. Вот поэтому мы не знаем, кто твоя мать. Леанол принес тебя ещё яйцом, ни разу не обмолвившись о матери.

– Так всегда в этом мире бывает?

– Не всегда, но бывает. А что, в твоем мире отцы без матерей не воспитывают дочерей?

– Бывает. Но редко.

Побыв в комнате ещё немного, мы вернулись обратно в настоящий мир. Книги всё так же болтали о своем, но при моем появлении опять притихли.

– Я рада, что мне удалось здесь побывать. Рада, что узнала про отца. И немного грустно, что придется вернуться обратно в свой мир.

– Но ты не можешь вернуться обратно, деточка, – сказала книга в грубом кожаном переплете.

– Почему? В миграционной службе сказали, что я могу вернуться обратно. А если не продлю визу, меня даже депортируют.

Книги подняли плотный шёпот, будто решали, стоит ли мне раскрывать секретную информацию.

– Дочка, ты должна кое-что знать о нашем мире. Да и обо всех мирах, которые нам известны. Всё намного сложней, и я даже не знаю, как тебе объяснить!

– Я могу! Достань меня, – прозвучал сдавленный книжный голос из стопки на столе.

Повинуясь, я вытащила книгу с названием «Сказки и легенды». Эта книга отличалась от других: неровные швы на переплете, отсутствие печатных букв на обложке, рисунки, словно выполненные неумехой, делали её похожей на красивый блокнот или рукопись.

– Открой меня…

Я осторожно перевернула обложку, и книгу охватило синее сеяние, отражая в воздухе прописные буквы. Закорючки изменялись, перетекали из одной в другую, превращаясь в яркие живые образы. Застыв в воздухе, они образовали четыре планеты. Одну я узнала сразу – Земля, мир людей, в котором я жила до сегодняшней ночи. Три оставшиеся показались мне немного знакомыми.

«Сказки и легенды» приятным голосом заговорила:

– После магического разлома во вселенной образовались четыре мира. У каждого из них был свой путь, своя история и свои дары. Терра – мир людей без магических способностей, их дар заключался в прогрессе и развитии…

Земля прокрутилась и приблизилась ко мне так, что я смогла прикоснуться к иллюзии пальцем.

– Магикайя – мир волшебников, чья сила заставляла подчиняться все: живое и мёртвое. Но, кроме магии, в этом мире больше ничего не было. Мир суров, и выжить в нём крайне трудно…

Чёрная обугленная планета сменила землю. Магикайя походила на потухшее солнце, окутанное пеленой грязной пыли.

– Троятия – мир существ, живших в гармонии с природой, отвергавших агрессивную магию и прогресс. Их мир безграничен в своих богатствах.

Место чёрной планеты занял зеленый с фиолетовым шар, весь в белом сиянии.

– Нефема – планета, которая разорвалась на куски, но от полного разрушения её сдерживает магия. Мир, скованный магическими цепями, обитатели которого живут на обломках. Самый загадочный из четырех миров.

Несуразное облако предстало перед моим взором. От моего дыхания туман развеивался, и можно было рассмотреть маленькие цепочки, не дающие распасться звезде на куски.

– Все четыре мира жили в согласии, пока магикайцы не напали на богатую Троятию. Так началась Великая Магикайская Война, в которую были втянуты все четыре мира…

Планеты исчезли. Новые образы показывали картины с мест сражения. Они пугали масштабами разрушений городов.

– В попытке поработить три мира магики сотворили самое страшное и опасное зло – мастеров. Они не только были сильными волшебниками, они умножали свои силы, забирая магию у других существ…

Передо мной появился мастер: смоляное обугленное тело, покрытое багровыми трещинами. Он выглядел так же, как тот человек в парке.

– В ответ на эту угрозу представители Терры, Троятии, Нефемы и их единичные сторонники с Магикайи сотворили квартовых стражей. Вся магия трех миров была отдана им в распоряжение…

Образ четверки воинов предстал перед моим взором. Они были совсем разные: гарпия – как я, человек с черным сгустком воздуха в ладонях, человек с конечностями паука и зверо-человек, подобного которому я никогда не встречала.

– За три десятилетия Магикайя пала. Мастеров не стало. Их магию подчинили квартовые стражи. И по сей день они являются единственными защитниками и законными носителями магии всех четырех миров.

Книга закончила свой рассказ.

– Я не могу понять, как это связано с тем, что я не могу вернуться домой?

– Леонол Гейл был квартовым стражем. Он предал своих товарищей, подвергнув их суровому колдовству. Его поймали и судили. Но на первом же слушанье у него отказало сердце, и он умер. Мне жаль, дочка, – произнес Толковый.

– Вранье! Леонол не был предателем, – вступилась за отца Сказочница.

Тут же начались споры между книгами в защиту или обвинение отца.

– Стойте! Вопрос всё тот же, – отчеканиваю каждое слово. – Почему. Я. Не могу. Вернуться. Домой?

– На тот свет он утащил много страшных тайн. Он был одним из сильнейших прорицателей, чей дар открылся благодаря магии кварт. Много плохих магов и существ будут искать ответы у тебя, – объяснил Толковый.

Теперь я начала догадываться, почему четверка в парке хотела меня выкрасть до депортации. Они решили, что я знаю секреты отца, и хотели их узнать. Страшно представить, что бы стало, если бы меня не спас тот мастер.

– А мастера?

– Их уже много десятилетий никто не видел. Их магию поглотили кварты.

– Но я видела одного в парке, он помог мне отделаться от негодяев, которые хотели затащить меня в какой-то портал.

Книги удивленно вытаращили глаза, а любовные романы даже заохали.

– Это невозможно! Квартовые стражи победили всех мастеров! – возмущался Толковый.

– Сотри пыль с глаз, старый папирус! Возможно, не всех, раз Аттика видела мастера своими глазами.

И новая волна шума понеслась по комнате. Я села на пол и обхватила колени руками. Весь мой привычный мир рухнул. Я узнала, кем являюсь на самом деле, но это лишь породило в три раза больше вопросов.

– Что же мне теперь делать? – жалобно произнесла, не требуя ответа от книг.

– Бороться, – ответила Сказочница, – вступить в ряды квартовых стражей. Только так ты получишь силу, чтобы защититься от врагов. Без неё тебе не выжить.

– Как я могу? Я же самая обыкновенная. Во мне нет ничего особенного…

– Особенным человека делает не магия или знатный род. Особенными остановятся благодаря своему выбору. Не бойся, Аттика, у тебя всё получится!

Ещё около часа книги рассказывали о законах четырех миров. Для меня всё было настолько дивно, что в попытках запомнить у меня начали путаться мысли. Книги наперебой влезали в разговор, возводя простой рассказ в ранг квантовой физики.

Но я не только слушала. Я нашла иголку с ниткой и залатала разорванную при превращении одежду. Больше всего было жаль куртку Макса. Погладив ладонью приятную ткань, в нагрудном кармане нащупала странный камень – круглый, серо-оранжевого цвета. Я разглядывала его, не понимая, зачем он однокласснику. Положив обратно в карман, решила спросить у него при встрече. Если мы ещё когда-нибудь встретимся.

На одном из полотен я нашла изображение спальни и, только коснувшись поверхности кровати, тут же провалилась в сон.

Утро наступило быстро. Я лениво потянулась, в очередной раз убеждаясь, что вчерашний вечер – не продукт моей фантазии. С тыльной стороны картины была изображена комната с книгами, в которую я вчера вошла. Я собралась и вернулась в реальный мир.

– Доброе утро, Аттика! – хором произнесли учебники и романы.

– Доброе.

– Дочка, тебе нужно зайти к канцелярскому скряге, – посоветовал Толковый.

Книги недовольно загудели.

– Кто это?

– Книга отвечает за финансы семьи Гейлов и ведение документации. Она крайне неприятная, но без неё у тебя просто не будет средств к существованию.

– Хорошо, где находится ваш скряга?

Перебрав ещё одну стопку картин, я нашла нужную с изображением кабинета. Она выглядела довольно угрюмо. В затемнённой комнате горела керосиновая лампа. Во всю стену была изображена железная дверь, перед которой стоял письменный стол с железными ножками. На нём лежала одна-единственная книга.

Из книг со мной никто не захотел идти, сетуя на личную неприязнь. Я тихонько влезла в полотно и робко заговорила:

– Простите, мне нужна бухгалтерская книга семьи Гейлов.

– Ты кто такая, чтобы я тебе что-то давал? – грубый голос раздался от книги на столе.

– Я – Аттика Гейл, дочь Леонола Гейл.

– Быстро поставь меня лицом вперед, чтобы я посмотрел на тебя, самозванка! Понабежало тут аферистов!

Я подчинилась приказу и повернула книгу к себе обложкой. Скряга оценивающе пробежался по мне взглядам. В руках я держала документы, которые мне выдали в миграционной службе.

– Что у тебя за бумажки? Раскрыла быстро, чтобы я видел, кто ты такая!

Я выполнила требование, и книга начала внимательно рассматривать документы через круглые очки. Это, пожалуй, была единственная книга с таким аксессуаром из всей коллекции Гейлов.

– Что тебе надо, девчонка?

– Денег, чтобы в академию поступить.

– Знания нужны, чтобы в академию поступить. Иди учить азы, а от меня отстань, нет у меня денег.

– Как нет? Вы же бухгалтерская книга.

– И что? Деньги на счетах, счета – в сейфе. Видишь дверь за спиной? Вот в ней средства. Если ты настоящая Гейл, как написано в документах, то она откроется тебе. А если нет, то проваливай отсюда! Пока я квартирных стражей не позвал!

Я обошла стол и стала рассматривать дверь, за которой скрывалось семейное состояние. Она была без ручки, только художественная ковка и не единой петли. Змеи вились в виноградной лозе, покушаясь на сочные плоды. Я коснулась одного из пресмыкающихся. Он медленно раскрывал свою пасть, демонстрируя острые клыки. Словно пробудившись от спячки, ожили и другие змеи, плавно перетекая из одной части двери в другую.

– Иди, иди. Они тебя не съедят, если ты настоящая Гейл, – подталкивал меня Скряга.

В сомнениях я выставила руку вперед, чувствуя, как змеи оплетают её, но, к удивлению, она легко прошла сквозь кованую дверь. Собрав волю в кулак, я сделала шаг в змеиный клубок и оказалась в другой комнате.

К сожалению, богатство Гейлов оказалась, как и сам дом, достаточно скудным. Полки, где раньше хранились фамильные ценности, оказались пусты, они уже покрылись толстым слоем пыли. Лишь на одной из них я нашла небольшой конверт. Из него мне в руки выпал чек. По-видимому, те самые деньги. Еще внутри было письмо, на котором было написано моё имя. У меня перехватило дух, когда я развернула бумагу и начала читать:

«Дорогая Аттика!

Скорее всего, тебе сегодня исполнилось восемнадцать, и ты впервые оказалась в новом для тебя мире. Не бойся, у тебя все получится!

Задолго до своей смерти я предвидел, что ты окажешься здесь, и не удержался, чтобы не оставить тебе это послание.

Я хотел, чтобы твоя жизнь была счастливой и безмятежной, но в этом мире это было невозможно. За несколько часов до моего ареста я отправили тебя на Терру, где тебя приняла другая семью. Со временем поймешь, что так для тебя было лучше. Здешний мир агрессивен, и ты должна защищаться. Только вступив в ряды квартовых стражей, ты сможешь себя обезопасить. Но, даже став им, не доверяй никому. Ты всегда будешь под надзором ордена. Прости, что оставил такое наследие.

Здесь небольшая сумма, которой тебе хватит на первое время.

Я тебя люблю. Мне жаль, что жизнь нас разлучила.

Твой отец, Леонол Гейл».

Ошарашенная письмом из прошлого, я пробегалась глазами по строчкам раз за разом, пытаясь понять содержимое. Отец был вынужден меня отдать – он меня оберегал. В моем сердце не было обиды на него, лишь сильная досада. Но и она относилась больше к новому миру, чем к нему. Осмотрев конверт, я нашла незаметную надпись – сбоку было написано: «Следуй за ажурным белым зонтиком».

– Ажурный зонтик. Как странно.

Я положила письмо во внутренний карман джинсовой курки, стороной обошла Скрягу и вылезла из картины в реальный мир.

– Ничего себе! Как тебе удалось выудить у него деньги?! – удивился Толковый.

– Что странного? Она же – Гейл! – ответила Сказочница.

Книги внимательно смотрели на меня. Я улыбнулась им, на какой-то момент в моей душе стало легко. Я была дома.

– Я должна уйти. Меня ждет академия кварт. Но я обязательно сюда вернусь.

Я приблизилась к двери, но меня остановил книжный голос:

– Аттика, возьми меня собой! – воскликнула Сказочница, смотря умоляющим взглядом. – Я небольшая и всегда подскажу, если возникнут вопросы.

Сопротивляться ей я не могла. Взяв книгу под мышку, попрощалась с остальными и вышла на улицу.

Сильный порыв ветра начал трепать расстегнутую куртку, вырвав из внутреннего кармана письмо. Оно взлетело высоко в небо, но я не готова была отдавать его стихии. Разбежавшись, я сильно взмахнула крыльями, отрываясь от земли. Ещё один сильный взмах придал мне уверенности – я парила как птица, широко расправив крылья, нежилась в воздушном потоке, стремительно приближаясь к конверту. Ещё один взмах – и письмо отца у меня в руке. Счастье распирало меня, когда я спускалась к дому по спирали, чувствовала воздух, его движение и непостоянный характер. Я стала его частью.

Немного неловко сбалансировав при приземлении, я взглянула на свои крылья. Чёрное оперенье трепал дерзкий ветер.

– Аттика, ты летаешь! – воскликнула Сказочница.

– Да. А что тут такого?

– Самки гарпий не летают! Магия полета доступна только квартовым стражам. Ты просто не можешь летать – это невозможно! В Квадрате миров за семьдесят лет еще ни одна гарпия не полетела, не вступив в ряды квартовых стражей.

Я немного смутилась.

– И что это значит?

– Не знаю. Но о твоей способности лучше никому не говорить. Да и летать не стоит. Это привлечет к тебе ненужное внимание.