Фальшивый наследник

Глава 5

Брать с собой весь набор вещей, не имело никакого смысла. Если эти партизаны спокойно протопали три километра, то и я это сделать сумею, тем более пришла пора восстанавливать физическую форму и расстояние до болота буду преодолевать бегом, на сколько это получится, конечно. Пластиковых полтарашек на кухне слава богу скопилось достаточно, оказывается долго не выбрасывать мусор тоже иногда полезно бывает. Закину в рюкзак штук пять, шесть и рвану, как в прежние времена, по пересечёнке.

Кроме бутылок, лежащих в ранце за спиной, взял с собой топорик, какое никакое оружие и компас, одно дело поди туда, не знаю куда, а другое сверился со стрелкой и двигаешься строго по намеченному маршруту. Его, кстати, начал прокладывать у самого подъезда. Достал карманный прибор, предназначенный для определения частей света, аккуратно положил не сложный механизм на ладонь, дождался, когда нервно двигающаяся стрелка замрёт на месте, посмотрел на солнце, снова взял дешёвенькую игрушку в руки, тряхнул её, как следует и повторил предыдущие манипуляции заново.

— Странно, сломался, что ли? — посматривая то на компас, то на светило, заговорил я, сам с собой. — Хотя, чему тут ломаться? Да по большому счёту нечему. Ну, а тогда почему у меня север находится там, где до этого всю жизнь восток был?

Понимая, что начинаю привлекать к себе внимание остальных жителей, по быстрому зафиксировал нужное мне направление и сделав в голове пометку, про странности с расположением частей света, быстрым шагом двинулся в лес, продолжая на ходу то трясти, немного попорченное, китайское изделие, то снова удивляться тому, как оно смело поменяло место восхода, нашего всего.

— Да бог с ним. Потом, когда вернусь, буду разбираться, кто из вас сломался — засовывая компас в нагрудный карман камуфляжа, сказал я и приступил к изучению лесного массива, на предмет наличия в нём опасностей для моего и так подорванного, временем и людьми, здоровья.

Примерно пол километра шёл медленно и, как мне казалось незаметно, для всего живого вокруг, изредка сверяясь с компасом. Но по истечении этого расстояния, так и не обнаружив следов жизнедеятельности крупных хищников, искусственных ловушек, природных завалов и всего остального, сумевшего бы напугать, расстроить или хотя бы вывести меня из равновесия, перешёл на бег трусцой, на большее я пока не способен. Останавливался через каждые триста, пятьсот метров. Отдыхал, сверялся, осматривался и потом, минут через пять, снова рвался вперёд, жадно хватая ртом прохладный, лесной воздух.

От нужного мне объекта отклонился метров на двести, но громкие голоса его жителей, разносились так далеко по округе, что мимо полуразрушенной постройки я бы по любому не прошёл. Прежде, чем выходить на встречу с людьми, минут десять приводил себя в порядок, вытирал пот, полностью заливший лицо, восстанавливал дыхание и старался заглушить жажду, толкавшую на безрассудные действия.

Первый же человек, с кем я повстречался у дома и поздоровался, ввёл в заблуждение всех остальных, своим душераздирающим криком и радостным смехом, больше похожим на плач.

— Мужики! Мы дома! За нами десантников отправили! — заорал он во всё горло и полез ко мне обниматься. — Сынок, мы так вас ждали!

Меня целовали, обнимали, нещадно колотили по спине, гладили по голове, не по своей воле, расставшейся с голубым беретом, а под занавес представления и вовсе начали качать, правда не долго, но мне и этого хватило чтобы, как следует, впечатлиться.

— Попить не дадите? Пока до вас добирался, умаялся. Да и вы меня встретили так горячо, что пить хочется, спасу нет — попросил я, снова оказавшись на земле.

Ну, а что? Столько удовольствия людям доставил, хотя бы на глоток обычной воды заработал?

— Сейчас — обнадёжил меня мальчишка лет двенадцати, толкавшийся рядом со взрослыми и тут же исчез за спинами мужиков, и женщин.

— А остальные где? Вас много? Вы к нам на вертолётах добрались или вас десантировали? — это лишь малая часть вопросов, которые я смог расслышать среди образовавшегося шума.

Что им ответить? Правду? Так вроде подбрасывали в воздух и каждый раз после этого ловили. Соврать? Так побьют, как есть побьют, вон их сколько.

— Держи — вывел меня из нервного раздумья детский голос. — Целая.

Вроде бы только что убежавший мальчуган протягивал мне маленькую бутылку газировки, выглядевшую так, будто бы он её прямо сейчас достал из холодильника. Отказаться от такого царского подарка было выше моих сил. Взял в руки покрытую мелкими каплями, но к сожалению, тёплую, пластиковую упаковку, резко крутанул, присобаченную к ней, пробку, мысленно сказал себе: — «Гори оно всё ясным пламенем. Напьюсь, а там пускай хоть убивают» и сделав первый, самый жадный глоток, разом влил внутрь больше, чем половину начавшей сильно пузыриться жидкости.

— Мужики, я не десантник — еле сдерживая шустрые пузырьки, отказывающиеся приживаться в желудке, начал я сознаваться в своей непричастности к спасательной операции.

— А кто? — заинтересованно спросил меня старичок, с глазами следователя НКВД.

— Спецназовец — не в силах противостоять его взгляду, частично раскололся я и тут же допил остатки неправдоподобно вкусной, газированной воды.

Бить меня не стали, хотя мужика, взбаламутившего местное болото, пытались. Всё же мы соседи, да и наш представитель, побывавший здесь вчера, много чего пообещал жителям двух с половиной подъездов.

Впечатление, после осмотра остатков пятиэтажки, осталось двоякое. С одной стороны, было приятно встретится с частью дома, сколько себя помню, стоящего на улице Советской, повидаться с людьми, пускай и с не знакомыми, но живущими в одном со мной городе, поговорить с ними о жизни и посоветоваться, как её снова наладить. А с другой, я отчётливо понимал, наверняка также, как и владельцы потрёпанной недвижимости, что ей в таком виде долго не простоять. Показанные жильцами трещины смотрелись угрожающе и в первом подъезде, и во втором, а про третий, тот, что разделил некоторые семьи на до и после, и говорить нечего. Его первый этаж, где находилось агентство недвижимости, уже больше чем на половину залит мутной, болотной водой, а плиты перекрытия верхних этажей, обрезанные идеально ровно, того и гляди сложатся, и потащат за собой всё, что на них находится.

— Видал, как нас угораздило — заговорил дедок НКАВдешник, вызвавшийся прогуляться вместе со мной вокруг дома, наверняка, в качестве соглядатая.

— Да, нам больше повезло — согласился с ним я.

— Ваши про это уже рассказывали, знаю. Ты мне сынок лучше про другое скажи, чего это с нами приключилось? Я кого не спрошу, никто, ничего толком ответить не может. А ты парень молодой, военный, грамотный, раньше про такое должен был, где то слышать.

— Слышать то слышал, но не верил, поэтому и относился к таким случаям поверхностно. Так что ничего конкретного тебе, дедушка, сказать не могу. Но ты не нервничай по этому поводу. Главное живой остался, а с остальным мы разберёмся. У нас знаешь сколько народу померло в первое утро, на пальцах не сосчитать. А ты вон живой, здоровый и бегаешь не хуже моего.

— Это да. В нашем подъезде тоже многих прихватило, а мне хоть бы что. Через месяц восемьдесят шесть стукнет, можно было бы уже и на кладбище, а не взяли. А ты значит ничего толком сказать не сможешь? Ну, что ж, сам буду разбираться. Времени свободного теперь навалом, телевизор не работает, соседей закопали, до чего нибудь дойду своим умом и не с таким разбирался.

Да, жили же раньше люди, не чета нам. Восемьдесят шесть лет мужику, а у него взгляд такой, что сразу в плен сдаться хочется или, по крайней мере, завербоваться в жуткую организацию, давно канувшую в лета.

Обратно возвращался пешком, почти десять литров воды за спиной не позволяли долго бежать, а если честно, то и не в силах я был этого делать, дыхалка больше трёхсот метров не выдерживала. В связи с этим домой добрался, где то перед самым ужином, но на него сил у меня уже давно не было, да и не звал никто подкрепиться. Сам готовить, не в состоянии, просить Лизу помочь, не хотелось. Выбрал самый лёгкий путь, закрыл за собой дверь и завалился спать, прямо в чём был, не раздеваясь и не утолив жажду. Вода к употреблению внутрь всё равно не готова, а испытывать на себе её слабительное действие чревато последствиями. Поэтому спать, спать и только спать, но зато столько, сколько душе угодно.

С утра профильтровал литра два воды и отправился в низ, кипятить полученный продукт. Пить жидкость, прошедшую три слоя марли, не рискнул, а других устройств для её очистки у меня не имеется, не запасался как то ими раньше, незачем было. Подъезд встретил удивительной, для последнего времени, тишиной, а вот улица наоборот шумом, примерно таким же, какой был на последнем собрании. Почему? Да всё очень просто, как оказалось с сегодняшнего дня завтрак, наверняка так же, как обед и ужин, в нашем доме проходит по распорядку. За длинным многоуровневым столом, не меньшем, чем был на поминках, сидели все оставшиеся в живых, жильцы нашего дома, кроме меня, конечно. Сказать, что был удивлён этому, значит ничего не сказать, я был шокирован, но вида не подал.

— Здравствуйте! Всем приятного аппетита — проходя мимо, скребущихся ложками о тарелки, соседей, поздоровался с ними я.

— Здорово! — ответил на моё приветствие, одинокий голос дяди Миши.

— Доброе утро — слабо поддержал его, вялый голосок Лизы.

— Веселее товарищи! — призвал я к активности, завтракающих. — Не надо быть такими хмурыми! Жизнь, несмотря ни на что, продолжается!

На завтрак у меня намечались макароны с тушёнкой и вот пока я варил их, Елизавета поведала мне, что во вновь созданную организацию вступили все без исключения, соседи. Более того они уже сдали в неё, на добровольно принудительной основе, все имеющиеся у них продуктовые запасы, не зависимо от их количества и качества.

— Так что Серёжа извини, я теперь тебя даже на кофе пригласить не могу — выдав мне секретную информацию, сказала соседка.

— Нормально, у меня ещё что то осталось. Буду я тебя приглашать. Тебе же не запрещено со мной общаться?

— Нет — удивившись моему вопросу, ответила Лиза.

— Ну и хорошо, тогда считай, что я пригласил тебя на вечерние посиделки у костра. Кстати, вчера воду приволок, пару бутылок и на тебя прихватил. Зайди потом, забери.

— Да, что ты, не надо! — за сопротивлялась порозовевшая Лизавета. — Воды у нас много будет. Сегодня десять человек за ней отправляются, представляешь сколько принесём?

— Представляю, но моя тоже лишней не будет. У вас же, я так понимаю, теперь всё по карточкам?

— Что то вроде этого — скромно улыбнувшись, ответила девушка. — Но воду у тебя всё равно не возьму. Я сегодня сама за ней иду, так что там напьюсь и помоюсь. Может, как нибудь в следующий раз?

— Ладно, в следующий, так в следующий. Ну, а макароны со мной хотя бы, будешь?

— Серёж? Какие макароны, тебе и самому здесь есть нечего.

Девчонка права, с макаронами у меня не очень, собственно говоря, как и со всем остальным.

Утреннюю пробежку перенёс на вечер, а прямо после завтрака занялся поисками продуктов, согласно ранее утверждённого плана. Вытащил всё из столов и шкафов на своей кухне, посмотрел на него критическим взглядом, и положив оставшиеся крохи на место, поднялся на девятый этаж, в опустевшую, однокомнатную квартиру, ключи от которой оттягивали мой карман.

— Ну, что Света, вот сейчас мы и узнаем, какой ты на самом деле была хозяйкой — сказал я, уверенным шагом продвигаясь в закрома чужой кухни.

Жена, Юрке, надо прямо сказать, досталась хорошая. Открыв крайний, навесной шкаф и заглянув в него, я мог бы об этом заявить уверенно, где угодно, и когда угодно. Не знаю, какая она продавщица, об этом пускай голова болит у владельца торговой точки, а вот хозяйка отменная. В нашем доме, таких продуктовых запасов не было и в тяжёлые девяностые, во всяком случае я о об этом ничего не помню, а здесь. Чем только не забита рядовая кухня, обычной девятиэтажки, принадлежавшая этой, не по годам серьёзной, девочке, по какому то недоразумению работающей в круглосуточном магазине. Ей бы где нибудь в правительстве сидеть, в той его части, что отвечает за стратегический запас. Тогда бы нам можно было не волноваться по поводу претензий, разных там, недружественных государств и самим пугать их санкциями, и опережающими ударами. Хотя, может быть и так, что я поторопился с выводами? Возможно Светка, втихаря, собиралась свой киоск открыть, и потихоньку закупала для него товар? Баба она смекалистая, ей бы такое под силу было. Да нет, это уж совсем бредовая идея. Кто же в киосках торгует мукой и крупами с сахаром, там обычно барахло попроще реализуют.

— Да, Света, наверняка, не думала ты, что так всё сложится. Но всё равно, спасибо тебе огромное, от всего сердца. От моей души, так сказать твоей, широкой и бескорыстной, благодарность великая — сидя на полу, с апельсиновой жевачкой во рту, поблагодарил я простую, русскую девушку, сделавшую мне такой неожиданный подарок.

Чего на этой кухне только не было: крупы, сахар, макароны, мука, соль, консервы, шоколад, соки, конфеты, кофе, чай, сухари, сушки, печенье в пачках и на развес, жевательную резинку я уже попробовал, кетчупы и соусы, зубная паста и мыло, водка и вино, и даже две пятилитровых упаковки кристально чистой воды, в дальнем углу одного из хранилищ, присутствовали. По моим прикидкам месяца три в магазин мне можно точно не бегать, а если скромно питаться, так и на полгода этих запасов хватит.

Аккуратно, так чтобы не привлекать лишний раз внимания бдительных соседей, прикрыл двери столов, шкафов, пенала и продолжив вытирать пол задним местом, задумался над внезапно образовавшимся, в моей перевозбуждённой голове, вопросом.

— А не переехать ли мне на совсем в эту квартиру? Всё равно она пустует. А продукты, на долго, оставлять без присмотра нельзя, не та сейчас обстановка, чтобы относиться к ним снисходительно — спросил я себя и после минутной паузы добавил: — Прогадали вы товарищ подполковник со мной, ох, как прогадали.

Приняв решение на переезд, почувствовал себя увереннее и тут же занялся осмотром комнаты, коридора и всего остального, на предмет наличия в них нужных, и лишних вещей. Жить в доме, где висит одежда умершего товарища и его красавицы жены? Нет, обитать в таком помещении, это выше моих сил. Сложу всё в коробки, свяжу в узлы и сегодня же ночью перетащу их к себе, на шестой этаж, места там много, выделю одну комнату под чужое имущество и пускай оно лежит в ней до лучших времён, если таковые наступят. А сюда заберу своё барахло, без чего обойтись даже в таких, спартанских условиях, невозможно.

Где то через пару часов, уже разбираясь с чужим шкафом, обнаружил в нём очень оригинальную вещицу, о наличии которой в этом доме даже и не догадывался. Ко мне в руки, можно сказать с неба, свалился самый настоящий пистолет, с полной обоймой патронов.

— Гроза, ноль пять, — прочитал я вслух, вытащив оружие из кожаной кобуры. — Ну ты Юрик даёшь, такую штуковину и под простынями держать.

С оружием я не в очень хороших отношениях, хотя свой ПКМ знаю, как отче наш. Однако разобраться с тем, что пистолетик травматический сумел и догадаться, что не стоит держать пульки, в нём, тоже. Опустошив обойму и вдоволь наигравшись игрушкой для взрослых, стал прикидывать, где она, мне может пригодится.

— Охотиться? — начал рассуждать я в слух. — Можно, конечно. Если какое нибудь парнокопытное вдруг пожелает попробовать на вкус или заглянуть в ствол этой Грозы, тогда что же, я не оплошаю и нажму на спусковой крючок. А вот по другому мне никого его патронами не пришибить. Даже подполковника, ежели доставать будет и то просто так не завалишь. Надо попасть ему, как минимум, в глаз или в висок, но думаю до этого у нас не дойдёт. Вот напугать им можно кого угодно, так что брать эту радость с собой в лес, на пробежки, есть смысл. А вдруг, где пригодится?

За наведением порядка забыл обо всём на свете и даже не заметил, как пришло время обеда. Питаться печеньем и повидлом, как один из мальчишей, на это у меня ещё будет время. А пока доем оставшиеся от завтрака макароны, тем более они с мясом. Спустился к себе, помыл руки, протёр лицо влажным полотенцем и усевшись у кухонного подоконника, под соловьиные трели, приступил к трапезе.

Мой неторопливый обед был внезапно прерван, уже на третьей ложке. Громкий возглас, добравшийся до моего, шестого этажа, почти без искажения, заставил остановиться.

— Все сюда! У нас раненые! — орал благим матом, как мне показалось, незнакомый мужчина в нашем дворе.

Давясь на ходу холодными и от этого жутко сухими макаронами, бежал через три ступеньки сразу, но вырвавшись из тёмного подъезда первым, у окровавленных людей, не оказался. Несколько женщин причитая на все лады уже хлопотали у стоящих, сидящих и лежащих на асфальте людей, одежда которых была изрядно перепачкана кровью, вперемежку с грязью.

— Что случилось?! — выбрав из толпы пострадавших, стоящего на своих двоих, знакомого дедушку с седьмого этажа, спросил я его.

— Волки напали — вытирая рукой пересохшие губы, ответил он.

— Да какие там волки — возразил ему мужчина помладше, сидевший на земле и зажимавший кровоточащую рану на правой руке. — Волки здоровые, а эти не больше лисицы были. Но стая, я тебе скажу, штук пятнадцать на девок кинулась.

Последние его слова насторожили меня. Лиза говорила, что собирается идти за водой, уж не на группу ли водоносов было совершено нападение.

— Вы за водой ходили? — переместившись поближе к сидячему мужчине, спросил я его.

— За ней. На обратном пути всё случилось.

— А Лиза с вами была?

— Это, которая с шестого этажа? — спросил раненый сосед.

— Она! Так с вами или нет?! — выкрикнул я.

— С нами. Им с Томаркой больше всех и досталось. Нам то что, мы впереди шли, а они сзади всех. Ну, когда крики услышали, повернулись, а там прямо карусель. Пока сообразили, что к чему, пока палки нашли. Короче порвали девок эти твари основательно, там они лежат — сказал мужчина, махнув рукой влево.

Тётя Тома умерла, где то через час. Лиза продержалась до утра, но без чего то шесть, так и не приходя в сознание, тоже умерла. Как сказала соседка, работавшая фельдшером на скорой, травмы, нанесённые девушке неизвестными хищниками, были несовместимы с жизнью. Похоронили женщин ближе к обеду, который приравняли к поминкам. Меня на них не звали, поэтому напился я в одиночестве, в своей квартире и до такой степени, что желание набить подполковнику морду, не выглядело чем то из ряда вон.

— Серёжа, зря ты так его — выговаривал мне дядя Миша, уже следующим ранним утром. — Думаешь мне не хотелось эту сволочь убить?

— Но я же не убил его? — спросил я и тут же поинтересовался: — Или все таки?

— Нет, живой. Но, как по мне, так лучше бы убил. Ты его так отделал, что недели две с постели вставать не будет, а сможет ли потом жить полноценной жизнью, одному богу известно.

— И чего мне теперь за это будет? — поинтересовался я, у новоиспечённого вдовца.

— Не знаю. Но думаю желающих связываться с тобой не найдётся. А на счёт чего другого, так полиция далеко, ну а если тебя по совести судить, так придраться и вовсе не к чему. Отправил сволочь баб и трёх доходяг к чёрту в пасть! Да его за это повесить мало!

— Повесить! А ты сам, где вчера был, когда их отправляли?! Почему промолчал?! Почему с ними не пошёл?!

— Серёжа! Да если бы я знал. Ты же и сам в эту пятиэтажку ходил, и ничего такого. Кто же знал, что в этом лесу такое водится?

Разговор проходил у меня дома, а если до конца быть точным, то у моей кровати, в которую я снова забрался после того, как открыл дверь старшему товарищу.

— Ладно, чего сейчас то кулаками махать? Всё уже свершилось — успокоился я и спросил дядю Мишу, выползая из под одеяла, и пытаясь глазами отыскать штаны: — Ты сам то как?

— Плохо — коротко ответил мужчина, недавно похоронивший жену.

— Может выпить хочешь? У меня, вроде, где то ещё осталось?

— Давай — махнув на кого то рукой, сказал сосед.

Уже сидя на кухне и закусывая, чем бог послал, выпитую водку, дядя Миша спросил меня:

— Мы тут с мужиками посоветовались и решили стену вокруг дома строить, ты как, участвовать будешь?

— Если надо, то буду — ответил я ему и сам спросил: — А зачем она вам?

— От зверья, зачем же ещё? Бабы без мужиков на улицу выходить отказываются.

— Не знаю, нужна ли нам эта стена? Не слышал я раньше, чтобы стая волков на людей нападала, ни с того не с сего. Они обычно стараются мимо проходить, если их ничем не провоцируешь. А уж чтобы к жилью подходили в светлое время суток, так это совсем нереально — высказал я свои сомнения, а заодно и показал кое какие познания.

Стену начали городить сразу же после завтрака. Причём делали это «колхозники» с согласия и под руководством своего лидера. Крепкий видать мужик, этот подполковник. Дядя Миша говорил, что он две недели, после разговора со мной, не встанет с кровати, а этот бугай ночь передохнул и снова на ногах. Смотреть без содрогания на него, конечно, было невозможно, глаз подбит, губа опухла, левая рука на веревочке лежит. И дёрнул же меня чёрт, так вчера нажраться. Поговорить с ним надо было в любом случае и дать в морду пару раз тоже не помешало бы, но избивать человека до полу смерти, как бы к нему не относился, последнее дело.

— Слышь, подполковник — выбрав момент, когда местный начальник оказался в одиночестве, сказал я ему, — ты, конечно, по скотски поступил, когда женщин практически одних за водой отправил, но и я вчера погорячился. Так что прошу прощения за инцидент и готов понести за него ответственность, моральную или материальную. Короче, на твоё усмотрение.

— Столбы для забора нарубишь и на этом вопрос закроем. Дальше ты сам по себе, а мы сами по себе. А на счёт погибших и раненых — отставник на время замолчал. — Что сказать, я вчера сам хотел себя привести в такое состояние, в котором ты меня сейчас видишь. Так что претензий к тебе не имею.

С пробежками временно завязал, за день так напилишься и намохаешься топором, что ни до забегов на длинные дистанции, тем более водой меня, пока работал вместе с остальными на лесоповале, обеспечивали. Задание, выданное мне начальством оказалось не простым и совсем не лёгким. Завалить ёлки при помощи обычной, тупой, как носки моих берцев, одноручной пилы, то ещё удовольствие, собственно говоря, как и обрубка веток, а затем и распил бревна на нужные размеры. Но несмотря на все трудности забор с воротами, был готов уже через пять дней. Хотя, если бы не разобранные киоски, нам бы его так быстро ни за что не построить. А так, за это время и ограду сделали, и навес на кухне соорудили, и даже два туалета сколотили из железа, что сдёрнули с торговых построек, в которых, кстати сказать, ничего полезного не оказалось.

На девятый этаж переселился в первый же день начала грандиозного строительства. На моём, живых людей, кроме меня, не осталось, да и запах из квартир, что так и не открылись на момент перемещения, пошёл ещё тот. Нет, к себе захаживал и не по разу на день, то одно прихвачу, то другое, а сегодня так и вовсе сижу здесь уже пол дня. Во время разбора одного из киосков нашёл обрезок трубы, примерно метр длиной и вот сейчас пытаюсь воткнуть в неё металлическую рукоятку кухонного топорика, делали раньше такие. Лезвие у него широкое, овальное, из нержавейки, довольно страшное на вид, но чего либо делать им по хозяйству невозможно, а отбиваться от разной лесной нечисти, в самый раз, он же предназначен для рубки мяса, правда в домашних условиях. Мне бы ручку его увеличить, с помощью ржавой трубы и можно снова выходить на пробежки. Бегать, понятное дело, с такой конструкцией не очень удобно, зато моральный дух получит хорошее подкрепление. После гибели Лизы, от клыков неизвестных зверей, он у меня опустился ниже некуда.

Ближе к обеду, самодельная секира, находилось в состоянии почти полной боевой готовности. Вместе с рукояткой вогнал, в железку пару гвоздей, самого солидного размера и она там засела намертво. Во всяком случае на стендовых испытаниях, кухонная принадлежность, расставаться с трубой даже и не пыталась, а разделочную доску легко разделила на две не ровных части. Осталось убрать ржавчину, просверлить дырку на конце новой рукоятки, примотать туда кожаный шнурок, под руку и всё, можно выступать.

Пять дней подряд бегал к пятиэтажке и столько же, сидя на крыше дома, по вечерам, изучал, глядя в найденный на лоджии старый бинокль, близ лежащие окрестности. А на шестой, начал собираться в дальний забег, в район семи холмов, так я обозвал возвышенности расположенные, если судить по тому, что показывает компас, то на западе, а если верить светилу, то на севере. Изучать засосавший нас мир, по настоящему, давно надо было начинать и я бы этим непременно занялся, будь у меня физическая форма в идеальном состоянии, не мешай все возможные обстоятельства и многочисленные заботы по домашнему, и общедомовому хозяйству. На сегодняшний день проблемы эти, в большинстве своём, так никуда не исчезли, но зато желание смотаться куда нибудь далеко-далеко стало таким огромным, что оно перевесило всё остальное. Даже страх быть съеденным или покалеченным, живыми существами, которые наверняка здесь обитают в огромных количествах и тот притупился, за эти несколько дней.

Подготавливался к походу основательно, одними сутками ограничиваться не стану, как минимум два дня пробуду в лесу. Преодолеть тридцать километров в одну сторону, за меньшее время, в незнакомых зарослях, да ещё и пешком, у меня навряд ли получится, а именно столько я решил протопать в выбранном направлении, если ничего этому не помешает или не найду чего нибудь стоящего, или примечательного. Продуктов в дорогу отложил не много: три банки рыбных консервов, сухарей упаковку, плитку шоколада и всего два литра воды, надеюсь на пару дней этого хватит, да и не могу я брать больше, запас в чужой квартире не безграничен. Зато оружием озаботился по полной: пистолет, самодельная секира, перочинный нож, туристический топорик, два здоровенных кухонных ножа, лежали, торчали и висели на моей основательно доработанной, дембельской форме. На себя напялил всё, кроме берета и тельника, их оставлю дома. Они лишь будут демаскировать меня в лесу, у меня же намечается не строевая подготовка и не рядовая пробежка, а самый настоящий рейд в тыл неизведанного противника. Заменил дорогие, для любого спецназовца, вещи на простенькую тёмно зелёную футболку и старенькую бейсболку, болотно линялого цвета, более соответствующие такой прогулке. А вот замены ранцу не нашлось, для двух дневного выхода он великоват, но меньших размеров у меня имеются лишь совсем не потребные, для данного случая, сумки и портфели.

— Ну, что? — глядя в зеркало, спросил я себя. — Вроде выгляжу нормально. При необходимости смогу прикинутся деревом или кучей с… С иголками и прошлогодними листьями. Лицо бы ещё, чем то замазать, но нечем. Да и ладно, так сойдёт, в случае чего грязью его обляпаю, и нормально будет.

Покрутился вокруг своей оси, оценивая отражение со всех сторон, попрыгал на месте, на предмет лишнего шума, вроде ничего не гремит и смотрюсь устрашающе. Затем встал по стойке смирно, вытащил из-за пояса, частично вымазанную сажей секиру и доложил невидимому командиру:

— Товарищ сержант, рядовой Анисимов к выходу готов.

Полюбовался собой ещё секунд тридцать, потом скинул с плеч рюкзак, вынул из кожаного крепления топорик, достал из тряпичных, самодельных ножен кухонные ножи, снял сбрую с пистолетом и только после этого приступил к расшнуровке ботинок. Но стоило мне, стащить с ноги один из них, как в дверь настойчиво постучали.

— Кто там? — раздражённо спросил я, продолжая заниматься делом.

— Серёж, это я Михаил. Открывай — сообщил знакомый баритон, о своём желании немедленно встретиться со мной.

Дядя Миша выглядел не хуже моего. На нём были зелёные, ещё, наверное, довоенные треники, с вытянутыми коленями, бесцветная, изрядно пожёванная молью футболка и китайские тапочки, на резиновой подошве.

— Куда это ты так вырядился? — спросил я его.

— В лес. За мясом — коротко ответил он и оценив мою экипировку, спросил: — А ты? Со мной пойдёшь?

— За мясом? В таком виде? Ты чего, свиноферму нашёл, переместившуюся сюда вместе с нами?

— Не угадал, — стойко отреагировав на мой сопливый юмор, строго сказал мужчина. — Зайчатину иду добывать. Так что, пойдёшь или тоже считаешь меня старым идиотом, выжившим из ума, как этот, ваш подполковник?

— Ну, он скорее ваш, чем мой. А по остальному. Разве я когда то давал повод думать, что плохо к тебе отношусь?

— Да вроде нет — перебив меня, ответил дядя Миша.

— Хорошо. Если так, тогда перейдём к твоим зайцам. Ты чего, серьёзно решил ловить их на живца? — спросил я соседа.

— На живца? — переспросил он меня.

— Ну да, на живца. Он подбегает к тебе посмотреть, что за чучело в лесу появилось, а я, в это время, дубиной его, по голове. Дубиной! — продемонстрировав, как буду мочить зайчишку, сказал я.

— Ты про это? Тоже мне, эстет. Нормальная одежда, для того чтобы в лесу ползать.

— Ладно, про одежду помолчу, сам не лучше твоего выгляжу. Но ты мне поведай тогда хотя бы, чем охотится собираешься? Сеткой рыболовной? Так ты вроде не рыбак, у тебя её по определению быть не может или ты ко мне за ней пришёл? Но кому кому, а тебе должно быть известно, что мы с отцом таким делом не баловались.

— Серёжа, ты забыл, что я с Урала? А там, зайца ловят почти голыми руками.

— Так уж и голыми — не поверил я дяде Мише и пригласил его пройти в дом: — Заходи, поговорим.

Идея ловить зайцев почти голыми руками не показалась мне совсем уж бредовой, даже наоборот, она очень меня заинтересовала. Свежая зайчатинка, во время путешествия по лесу, да кто бы от такого отказался.

Трос для петли, с помощью которой мой знакомый собрался ловить лесных кроликов, в отцовском шкафу нашёлся и с его помощью сосед, по быстрому, изготовил, и мне две ловушки, к уже имевшимся пяти в его распоряжении. До ночи оставалось не так уж и много времени, но старый охотник решил поставить свои капканы непременно сегодня, чтобы завтра, по утру, достать из них свежатинку. Я в охоте ноль без палочки и отказываться от мастер класса было бы, с моей стороны, непростительной глупостью. Пошёл вместе с этим браконьером, тем более он ко мне, как раз за сопровождением и охраной пришёл, желающих занять эту должность, среди его коллег из колхоза, не нашлось. Странно, а почему?

Изображая из себя бурятского шамана, дядя Миша отошёл метров на триста от дома и внимательно поглядев под ноги, начал ползать, словно дикая змейка, между елей и пихт. Надо думать, когда ему это странное занятие окончательно надоело, он встал и заявил мне, от чего то шёпотом:

— Вот она, тропа заячья. Здесь буду ставить. А ты Серёга, по сторонам посматривай, чтобы какая нибудь тварь меня, пока делом занимаюсь, не покусала.

— Работай спокойно, мимо меня ни одна сволочь не пробежит — сказал я, приняв условия его игры и вытащив самодельное оружие из-за пояса, начал ходить кругами около старого «индейца», не забывая при этом поглядывать, что и как, делает мой старший товарищ.

Охота на зайцев таким необычным способом для меня дело новое и упустить чего нибудь из незнакомого мне процесса, нельзя ни в коем случае. Хотя, можно подумать, что я этих зайцев, каким нибудь другим способом, пачками валил. Да я вообще никого и никогда не убивал, до сегодняшнего дня.

На дело вышел рано утром, на улице по прежнему круглосуточно светло, можно гулять днём и ночью, без дополнительного освещения. Не хотелось, чтобы после моего ухода весь дом только тем и занимался, что обсуждал мой внешний вид. Несмотря на совместную трудовую деятельность, отношения у меня, с основной массой жильцов, становились всё прохладнее и прохладнее. Может быть моя выходка по отношению к их новому лидеру так повлияла, а может быть им было завидно, что я целыми днями занимаюсь всякой ерундой, а они с утра до вечера на пахоте? Кто его знает, что нас разделяет, но факт неприязни на лицо. Если честно, то это меня и подвигло на дальние прогулки, стало надоедать проживание в доме, где на тебя постоянно кидают косые взгляды. Буду искать достойный обмен, а вдруг, что то стоящее подвернётся.