— Четверть века активно осваивается космос. Но, хотя он во многом стал понятнее, загадок становится не меньше, а больше. Первый, кто сталкивается с загадочным в космосе, — это космонавт. С другой стороны, одна из самых интересных проблем — возможная встреча космонавтов и инопланетян.
Как вы, Павел Романович, относитесь к подобному шансу?
— У меня уже состоялась встреча с ними. Это произошло во время моего полета на орбитальном комплексе «Салют-3» — «Союз-14». Однажды после напряженного трудового дня я занял свое место у борта станции. Почитал немного и тут же заснул.
Проспал часа два, а потом чувствую: кто-то через входной канал тихо пробирается в станцию! Дальше больше — крадучись приближается ко мне и неожиданно вступает в борьбу.
Наотмашь, со всей силой бьет меня по лицу: по одной щеке, по другой.
Разумеется, поворачиваюсь, хочу рассмотреть, кто это: человек, неизвестное существо, инопланетянин? Не видно.
Не трогаю его, думаю, надо сберечь для науки. Зову на помощь своего напарника Юру Артюхина. Тот подбадривает меня. Но это мне не помогает, ибо незнакомец вконец распоясался — бьет и бьет меня по щекам. Тогда не выдержал (гостеприимство гостеприимством, но должны же быть границы…) — и как ударю его…
Да так сильно, что проснулся.
Оказалось, что книга, которую я читал перед сном, плавает по станции; листы от вентиляции шелестят и больно бьют меня по лицу…
Но если серьезно, то вопрос о возможности встречи космонавтов с инопланетянами пока остается без ответа. Я был бы рад такой встрече, но, что касается прогнозирования сроков, увы, здесь мы бессильны. Больше того, я считаю, что спорить о пришельцах из других миров, других галактик сейчас вообще не имеет смысла. До них мы вряд ли доберемся в ближайшие несколько тысяч лет, а ведь в нашей собственной солнечной системе сколько хочешь непознанного и таинственного. И расставить все по местам — наш долг.
— Речь идет о загадках чисто теоретического, познавательного плана, например, планета движется по траектории, не совпадающей с расчетной, у какого-нибудь спутника вытянутая форма орбиты…
— Совсем нет. Некоторые коренным образом влияют на наше будущее. Представьте себе, что какая-то внеземная цивилизация заинтересовалась нашей планетной системой. И стала зондировать ее радиотелескопом. Так вот, результаты их наблюдений должны вас очень удивить — у нас в системе два светила! Одно из них — привычное Солнце, а второе… Юпитер. Пусть он меньше нашей настоящей звезды в тысячу раз, но излучает в космическое пространство энергии в два раза больше, чем получает, — громадная величина. Значит, наша система — система именно двух «радиозвезд». Так считают некоторые астрономы.
Кто-то скажет: ну это сложности инопланетян, пусть там сами разбираются. Такой выход весьма поспешен.
Последние исследования говорят, что планетные системы с двойными звездами неустойчивы. Это хорошо пояснил в своей книге Айзек Азимов.
На далекой планете возникает разумная жизнь в мире двух солнц. Одна звезда — близкая — создает и «лелеет» эту жизнь на протяжении многих тысячелетий. Рожденная цивилизация начинает быстро развиваться. Неизвестно, до каких пределов шло бы ее развитие, если бы ранее безобидная, даже красивая, вторая звезда на небосклоне не стала виновником катастрофы.
Оба светила сблизились (ученые считают, что в двойных системах это частое явление), и палящие лучи второго солнца испепелили все живое на планете, оставив лишь мертвые камни…
Правда, Айзек Азимов фантаст, и писал он не про нашу планетную систему, но, получая новые результаты наблюдений, исследователи год от года все тревожнее взирают на звезду Юпитер.
И естественно, в ближайшие десятилетия многие космические корабли возьмут курс в его сторону…
— Павел Романович, говоря «разумная жизнь», вы всегда тут же добавляете «где-то там — на далекой планете». А близкие планеты что же — совсем без шансов на жизнь?
— Начну издалека. 10 марта 1977 года ожидалось закрытие ликом Урана далекой звезды АО 158687. Молодые американские ученые Эллиот, Данхем и Минк собирались уточнить в этот момент диаметр диска Урана.
Садясь в самолет, они даже предположить не могли, что их ожидает сенсация…
В окуляр телескопа было видно, как звезда приближается к Урану. И вдруг еще за сорок минут (время было точно вычислено) до покрытия диском Урана ее блеск неожиданно резко ослаб и через несколько секунд восстановился. Не успели ученые прийти в себя, как картина повторилась. И так пять раз подряд!
А после покрытия звезды диском Урана спады повторились в обратном порядке. Наблюдатели поняли, что явление вызвано наличием концентрических тонких колец, окружающих планету!
По-настоящему поверили молодые ученые в это только спустя несколько дней, когда некоторые обсерватории мира объявили об аналогичных наблюдениях.
Но это было только начало.
Многие исследователи задали простой вопрос: почему кольца Урана не были обнаружены раньше — ведь сам Уран открыт почти двести лет назад?
Ответ не заставил себя ждать — кольца его практически не отражают солнечного света, поэтому выявить их посредством обычных визуальных или фотографических наблюдений невозможно. Но раз не отражают, стало быть, поглощают. По мнению американца Синтона, они поглощают более 95 процентов солнечного света.
И это позволило ряду исследователей пойти дальше и сделать фантастическое предположение. Оно в какой-то мере ответит на ваш вопрос о шансах существования иной цивилизации в нашей солнечной системе.
Ученые предположили, что кольца Урана есть результат разумной деятельности. Дело в том, что эта планета получает очень мало тепла от Солнца — температура на поверхности около ста градусов мороза. И чтобы обеспечить свою планету энергией, «уранцы» создали на орбите кольца — солнечные батареи, которые поэтому и поглощают так невероятно много солнечного света.
В это, конечно, трудно поверить. Но есть еще один аргумент в пользу этой версии. Созданы (если созданы) «орбитальные солнечные батареи» технически очень грамотно. Учтена даже такая вещь, как необычное вращение Урана вокруг своей оси (он вращается «лежа на боку»)!
Возможно, нам теперь будет легче объяснить некоторые предполагаемые факты посещения Земли инопланетянами.
Ясно, как важно побывать экспедиции на Уране, ибо даже если шансы на встречу братьев по разуму невелики (в конце концов, цивилизация могла давным-давно погибнуть), мы все равно узнаем очень много нового об этой загадоч ной планете.
— А когда может состояться такая экспедиция?
— Думаю, что в ближайшие пятнадцать лет. Это, в общем-то, небольшой срок. Но мы еще слишком мало знаем о вселенной, чтобы даже предполагать открытия, которые ожидают человечество. Может быть, какое-то событие изменит все наши планы…
Именно молодым, тем, кто сейчас только учится в школе или выбирает свой жизненный путь, предстоит сделать первый шаг к нашим братьям по разуму.
И если кто-то из теперешних мальчишек и девчонок, юношей и девушек решит посвятить свою жизнь освоению вселенной, то я буду считать, что сегодняшний наш разговор был полезен.
Беседу вел А. Митрошенков
«Вселенную нельзя низводить до уровня человеческого разумения, как это делалось до сих пор, но следует расширять и развивать человеческое разумение, дабы воспринимать образ вселенной по мере ее открытия», — сказал Фрэнсис Бэкон. Очевидно, что человек отнюдь не «венец творения», не завершение развития движущейся материи во вселенной и даже не конечный итог эволюции жизни на нашей планете; он всего лишь один из этапов этого развития, ступенька на лестнице эволюции!
Все течет, все меняется, и в каком-то далеком будущем он тоже станет иным. Однако поскольку человек представляет собой не только биологическое, но и биосоциальное существо, то изменяться будет не только его биологическая, но и его социальная сущность, становясь постепенно другой. Грядущее коммунистическое общество не станет чем-то застывшим, но будет продолжать прогрессировать, а на смену вида «человек разумный», вероятно, придет рано или поздно новый, более совершенный биологический вид. Произойдет это уже не само собой, не в результате стихийной эволюции. Как известно, человек вышел из-под власти естественного отбора. Для дальнейшего совершенствования его биологической сущности необходима целенаправленная работа по улучшению наследственности.
Разумеется, это не будет иметь ничего общего с псевдоевгеническими опытами, проводившимися, как известно, в гитлеровской Германии. Уже в наши дни началась борьба с наследственными болезнями, в дальнейшем она неминуемо перерастет в планомерное улучшение генетики рода человеческого. Это-то и приведет рано или поздно к возникновению нового, более совершенного биологически вида — «человек разумнейший».
Борьба с болезнями — это понятно, а что явится стимулом для дальнейшего развития мозга и разума людей? Я полагаю, что таким движущим стимулом будет невозможность разрешения многих загадок мироздания на нынешнем уровне развития человеческого мозга, человеческого разума. Ниоткуда не следует, что наш нынешний мозг, наш нынешний разум уже способны разрешить все без исключения загадки бесконечно и вечно развивающейся вселенной! Поднимаясь на все новые и новые, более высокие ступени по лестнице эволюции, восходя все выше и выше по бесконечной спирали познания мира, в котором мы живем, все более и более мощный разум станет способным разгадывать и такие сокровенные тайны мироздания, которые нашему нынешнему человеческому разуму могут оказаться не под силу!
Если сравнивать эволюцию жизни на Земле с эволюцией технических устройств и систем, то можно провести параллель между появлением головного мозга у живых существ и созданием искусственного интеллекта у роботов будущего. Тогда нынешние ЭВМ — всего лишь один из первых этапов на длинной лестнице эволюции технических устройств, на пути к этому.
Изобретение ЭВМ можно сравнить, скажем, с возникновением нервного узла у червей.
Искусственный интеллект роботов будет не единичным — роботов будет много. Они станут взаимодействовать как с человеком, так и между собой. По-видимому, гораздо раньше, чем мы встретимся с инопланетным разумом, будут созданы качественно отличающиеся от разума современного человека разнообразные виды и формы искусственного интеллекта, машинного разума и мышления. Искусственные интеллекты составят подсистему сверхбольшой технической системы. Что это такое?
Сейчас поясним. Уже теперь появились комплексные сложнейшие системы, типичным примером которых являются сети вычислительных машин, или, как их часто называют, «интегральные информационно-вычислительные системы». Они состоят из связанных между собой ЭВМ различной специализации, выполняющих не только вычислительные функции, но и осуществляющих управление всей системой. Несомненно, что в сравнительно недалеком будущем иметь собственную ЭВМ для НИИ, КБ или завода станет столь же неразумным, как сейчас строить для себя, например, собственную электростанцию. В самом деле, зачем же иметь собственную ЭВМ, когда можно будет подключиться к сети ЭВМ подобно тому, как сейчас потребитель подключается к энергосети. В дальнейшем тенденция к слиянию неминуемо приведет к появлению сверхбольшой технической системы, которая включит в себя следующие системы: информационного обеспечения различных уровней, научно-технической информации, вещания и телевидения, вычислительных центров и электронно-управляющих машин, единую автоматизированную сеть связи, а также другие системы, которые нам сегодня даже трудно представить.
Создание сверхбольшой технической системы явится первым, начальным этапом формирования принципиально новой техники.
Могущество человека, в том числе и его разума, будет непрерывно расти. Появятся и принципиально новые возможности для познания мира, в котором мы живем, причем не только такие, которые сейчас кажутся чистейшей фантастикой, но и такие, которые пока что не могут даже никому прийти в голову!
Развитие человека и человечества, а также развитие сверхбольшой технической системы неизбежно приведут рано или поздно к новому качественному скачку в развитии движущейся материи на нашей планете: возникнет новая, более высокая форма движения материи, чем нынешний человеческий разум, нынешнее человеческое сознание, нынешнее человечество! Можно привести такой образный пример: на мой взгляд, эта более совершенная форма движения материи будет настолько же превосходить нынешнее человечество, насколько оно теперь превосходит муравейник, термитник или, скажем, пчелиный рой!
В будущем установят контакт и с внеземными цивилизациями. Пока что, я думаю, этого не сделано просто потому, что наша цивилизация еще недостаточно высоко развита для этого.
Как предвидел замечательный писатель-фантаст И. А. Ефремов в романе «Туманность Андромеды», Земля станет членом Великого Кольца обитаемых миров. Здесь будет очень большое разнообразие видов и форм инопланетных разума и мышления.
Нет в мире непознаваемых «вещей в себе», есть только вещи, явления и процессы, пока еще не познанные!
Записал В. Клячко
Несколько лет назад я побывал в удивительном и странном мире. Здесь все сотворено человеком; небо — прозрачные плоские корытца, заполненные проточной водой; солнце — зеркальные электролампы, свет которых, пронизывая воду, отдает излишнее тепло; земная твердь — железные этажерки с гидропонными грядками-полками. Лишь обитатели этого мира — сельскохозяйственные растения — были вполне обычными.
Впрочем, в то, что они обычны, тоже верилось нелегко.
К примеру, взращенные на «этажерках» томаты давали шесть урожаев в год — 130 килограммов с квадратного метра! Напомним для сравнения, что на плантациях с той же площади собирают лишь 3–4 килограмма, а в лучших теплицах, снимая плоды дважды в году, получают 20–25 килограммов. Гибрид капусты и редиса, в котором съедобны и корнеплоды и листья, успевал принести за тот же срок 21 урожай — 150 килограммов продукции на квадратном метре. Маленький, с одной почкой, черенок, отсеченный от виноградной лозы, через пять месяцев одаривал двумя зрелыми кистями весом до 500 граммов.
И сегодня в лаборатории светофизиологии и светокультуры агрофизического научно-исследовательского института в Ленинграде ведутся широкие исследования возможностей сельскохозяйственных растений. За прошедшие годы и без того их невероятная продуктивность поднялась еще более. Сбор томатов достиг 180 килограммов с квадратного метра (в пересчете на гектар это 1800 тонн). Гибридный редис, скрещенный теперь еще и с редькой, не потеряв своих питательных качеств, повысил урожайность до 200 килограммов. Две тысячи тонн с гектара!
Читателя, вероятно, будет интересовать вопрос: возможны ли такие урожаи на огороде, на плантациях? Увы, не скоро.
И прежде всего потому, что мы еще не можем управлять природными факторами: температурой воздуха и почвы, интенсивностью освещения, продолжительностью дня и ночи. Лишь поместив растения в светоустановки, в искусственные, полностью контролируемые человеком условия, мы получаем сверхвысокие — по нынешним понятиям — урожаи.
Но в таком случае для чего нужны и подобные исследования, и подобные рекорды?
Как ни удивительно, но за многие века занятий земледелием люди не успели (да и не могли — не было необходимой техники) досконально изучить растения, которые нас кормят. Вот несколько примеров. До сих пор в парниках и теплицах за 60 дней выращивают рассаду, а не зрелые помидоры, как это делается в лаборатории. Согласно устоявшимся сельскохозяйственным канонам при выращивании овощей в закрытом грунте на ночь снижают температуру до 15–18 и даже 12 градусов, а на свету поднимают до двадцати пяти. В результате днем растениям жарко, а ночью они вынуждены… обогревать помещение. Исследования агрофизиков показали: тепловой комфорт обитателей теплиц определяется двумя факторами — температурой окружающего воздуха и количеством поглощенной лучистой энергии. При интенсивном освещении растения чувствуют себя неплохо, даже если в помещении мороз 5–6 градусов. Были бы в тепле корни.
Или взять роль суточных ритмов в жизни сельскохозяйственных культур. С помощью точных экспериментов, проведенных в лаборатории, установлено, что для многих растений умеренной зоны самым благоприятным является 14-18-часовой день.
Однако некоторые из них могут прекрасно развиваться и при столь неестественно коротком дне, как шестичасовой. А абиссинская капуста не только безболезненно выдерживает смену света и тьмы через каждый час, но и вдвое по сравнению с обычными сутками увеличивает при этом прирост зеленой массы. И наоборот, есть растения, которые, если их «сон» сокращен хотя бы на пять минут против нормы, сильно запаздывают с образованием бутонов, а часовое освещение среди ночи полностью исключает плодоношение.
Но нередко подобная аритмия приходится сельскохозяйственным культурам по вкусу. Например, рекордные урожаи томатов здесь получают благодаря тому, что подобран оптимальный режим: 8 часов свет — 4 часа тьма — 4 снова свет — 8 часов тьма…
— Эти эксперименты показывают, насколько важна в жизни растений продолжительность дня и ночи, фотопериодизм, — комментирует результаты исследований руководитель лаборатории профессор Борис Мошков. — С помощью воздействия светом и темнотой в различных комбинациях мы подавляем ростовые процессы и поощряем процессы, создающие нужную нам продукцию. Огромную роль играет и интенсивность освещения.
Все это надо учитывать, чтобы уметь управлять растительным организмом. Ведь потенциал растений чрезвычайно велик.
Любая культура обладает фантастической продуктивностью.
Исследования, проводимые под руководством профессора Мошкова, имеют теоретический характер. Но они дают пищу для размышлений практикам. Беспредельные возможности повышения продуктивности растений, выявленные в лаборатории, — хорошая основа для оптимизма селекционеров в их трудных поисках. Но, кроме того, почему бы в производственной технологии закрытого грунта не испробовать некоторые — наиболее приемлемые для практики — варианты продолжительности дня и ночи? А может быть, следует изменить и тепловой режим теплиц? Агрофизики утверждают, что разработанные ими методы выращивания гидропонных помидоров, редиса, огурцов и т. п. могут быть использованы уже сегодня.
В лаборатории профессора Мошкова развернуты столь же штересные исследования и со злаковыми культурами.
Под искусственным небом светоустановок хорошо известная пшеница обернулась вдруг прекрасной незнакомкой. Если, например, считалось, что вегетационный период озимых занимает от 240 до 360 дней, то здесь они стали вызревать за 120170 суток. Яровые же вместо трех-четырех месяцев требовали полтора-два.
Каждое зерно на современном поле дает 18–20, максимум 25 зерен. А вот каковы способности пшеницы на самом деле: одно семя сорта «аврора», помещенное в светоустановку, дает 4000–5000 зерен.
Изменяя длину дня и ночи, ученым удалось выявить наиболее благоприятный режим. Например, ячмень здесь начинает колоситься на девятнадцатый день после посева и за год приносит семь урожаев. Яровые пшеницы успевают вызревать пять раз в году. Озимые — трижды, то есть дать за год на одном квадратном метре до 15 килограммов зерна, в пересчете на гектар — 1500 центнеров.
За три года в лаборатории вывели новую разновидность «авроры» — яровую. Ежегодно выращивали пять поколений, на четырнадцатом остановились и начали испытания на делянках.
Первые результаты показали, что в производственных условиях скороспелая «аврора» может давать 70 центнеров с гектара.
Но главный итог исследований в том, что разработан и проверен на растениях разных видов эффективный и высокоскоростной способ селекции, создания новых сортов. А в этом сельское хозяйство остро нуждается. Ведь на получение нового сорта селекционер затрачивает 10–12, а порой и 15 лет. Еще 5–8 сезонов уходит на испытания и размножение семян. Итого 15–20 лет. С помощью светоуcтановок для создания сорта достаточно двух-трех лет.
Специальное конструкторское бюро института разработало для сложных биологических исследований более совершенные приборы и устройства, зачастую уникальные. Это вегетационноклиматическая камера, вегетационный климатический шкаф, камера низких температур. В них можно скопировать климат тропиков и Заполярья, воспроизвести смену дня и ночи не только всех широт нашей планеты, но и внеземные сутки. С помощью простейшего программного устройства легко «заказать» нужную погоду на много часов вперед. Идет разработка новых агрегатов, в том числе суховейной и физиологической камер для тончайших экспериментов. Арсенал селекционера пополняется и новыми методами, и новой техникой, появляется возможность привести в действие, эффективно использовать потенциальные возможности растений.
Обзор гипотез об обратимости времени
Мифологические представления о строении и судьбе космоса, как это ни удивительно, во многом подтверждаются современной наукой. Почему? Не прикасаемся ли мы через миф к генетической памяти бесчисленных предшествующих поколений, к миллиарднолетним алгоритмам бытия? Ведь не только древний миф, но и художественное воображение вообще следует неким универсальным решениям в ответах на «вечные вопросы» о происхождении и конце мира и человека.
В знаменитом рассказе американского фантаста Клиффорда Саймака «Творец» (1935 год) повествуется о путешествии двух землян на «машине времени» в далекое прошлое, к первым мгновениям нашего наблюдаемого космоса, Метагалактики, ячейки бесконечной вселенной. Хроноплаватели попали в удивительную лабораторию, в которой проводился некий эксперимент с «конусом света». В результате этого опыта Метагалактика и должна была родиться. На другой «машине времени» в ту же лабораторию попадают трое инопланетян. Все пятеро застают критическую ситуацию — экспериментатор, он же «творец», недоволен исходом опыта и хочет уничтожить новорожденный мир, чтобы затем добиться более красивой модели космоса. Естественно, земляне вместе с инопланетянами не остаются безучастными и после ряда коллизий и приключений спасают наше дорогое звездное небо, тем самым становясь как бы его «сотворцами»…
Подспудная идея рассказа о человеке как активном участнике преобразования и даже рождения нынешней Метагалактики весьма глубока и недаром, по мнению специалистов, отра. зила новые горизонты, открывшиеся не только перед научной фантастикой, но и перед современным естествознанием. Одну из граней этой идеи можно назвать «капканом «машины времени».
Предположим, человек действительно построил «хронолет» и отправился на нем в прошлое. Высадившись там, он волей-неволей дает начало целой лавине событий, распространяющейся в будущее. Эти события вплетаются в ход мирового процесса, который порождает, пусть через века или мириады лет и где-то на других звездах, самого изобретателя. Тот полагает, что до-бился власти над временем, а на самом деле обрекает себя на вечное рабство, навсегда становится пленником «петли времени».
В рассказе американского писателя Теодора Старджона зоз — «Как белка в колесе» (1940 год), а затем в новелле Альфреда ван Фогта «Не первый» (1941 год) художественно исследована эта роковая ситуация: человек в одном случае по собственному капризу, а в другом дабы избегнуть гибели при столкновении на релятивистских скоростях со звездой, совершает прыжок назад во времени и потом не в состоянии вырваться из заколдованного временного круга.
И вечно будут возвращаться события в этом «хроновороте»: взлет человеческого могущества, иллюзия победы над временем, якобы свободный возврат в прошлое — и круг замкнулся! Снова и снова будет повторяться один и тот же обрывок мелодии на испорченной пластинке бытия, и лишь счастливое неведение помогает не отшатываться в ужасе перед бессмысленностью «беличьего колеса».
Но сколько энергии придется затратить для поворота времени? Ведь возврат в прошлое ввиду взаимосвязи всех событий неизбежно затронет весь мир, а для организации миротрясения придется использовать всю мощь космоса.
Известный американский фантаст Рэй Брэдбери в своем первом рассказе «Дилемма Холлербохена» (1938 год) описал изобретателя, научившегося на несколько мгновений останавливаться во времени и тем самым накапливать колоссальное количество губительной неуправляемой энергии. Эти идеи развил А. ван Фогт в новелле «Качели» (1941 год). Ученый отправляется в глубины времени к «началу начал» вселенной и по пути аккумулирует так много энергии, что по прибытии в пункт назначения при ее высвобождении происходит чудовищный взрыв, который, оказывается, и породил нашу Метагалактику.
Другими словами, если что и может быть «машиной времени», то только вся наблюдаемая вселенная. В ее структура, в структуре самого космического времени должна быть заложена возможность и необходимость его поворота. Герои К. Саймака, А. ван Фогта, Р. Брэдбери и других фантастов лишь реализовывали эту возможность, замыкая «цепь времени» начальным, исходным ее звеном'. И недаром к нам из будущего никто не прибывает — легче пустить космическое колесо под откос и уничтожить его, чем справиться с инерцией мировой махины и хотя бы на секунду-другую повернуть ее вспять.
О вселенной как «машине времени» думали величайшие философы и естествоиспытатели. Например, знаменитый немецкий математик Курт Гедель в 1948 году разработал модель космоса, в которой могли реализовываться «петли времени», совершаться путешествия во времени. Однако эта довольно громоздкая математическая модель потребовала ряд искусственных, как казалось тогда, допущений о вращении космоса, об изменении ритма пространства-времени от точки к точке. Ныне же подобное представление о необычном поведении пространства-времени и всего космоса стало привычным в результате интенсивного изучения гравитационного коллапса и «черных (а также белых) дыр». Более того, не раз высказывалась идея, что вся вселенная представляет собой «коллапсар», гигантскую «черную дыру», в которой, следовательно, пространство-время ведет себя отнюдь не прямолинейно. Поэтому к модели Геделя имеет смысл вернуться и даже обобщить ее следующим образом: а не мчится ли космос по уникальной «петле времени»?
Еще древнегреческие мыслители предложили непротиворечивую модель самозамкнутого космоса, который заключен внутри конечной небесной сферы. В центре сферы у них помещалась, естественно, Земля, а под ней на равном расстоянии от небесной тверди располагался Тартар, как бы антинебо.
Согласно Пифагору, Демокриту и многим другим умам древнего Запада и Востока космос периодически погибает в огне мирового пожара и, словно легендарная птица Феникс, возрождается из пепла в точности таким же, каким и был. Как сказал философ Эвдем своим ученикам, «если же верить пифагорейцам, то я когда-нибудь с этой же палочкой в руках буду опять так же беседовать с вами, точно так же, как теперь, сидящими передо мной, и так же повторится и все остальное».
Такова одна из древнейших формулировок идеи «стационарной вселенной»: в каждом цикле космического круговорота все возвращается на круги своя, воистину «нет ничего нового в подлунном мире». Поскольку же циклы совершенно неотличимы один от другого, бессмысленно говорить о бесконечной последовательности предшествующих циклов: есть только один-единственный круг времени!
Спорили лишь о том, лежит ли причина возрождения и гибели космоса в нем самом или вовне, в боге. Материалистическое кредо отчеканил Гераклит: «Мир, единый из всего, не создан никем из богов и никем из людей, а был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим».
Логические аргументы против «сосчитанной бесконечности» времени и пространства подкрепляются результатами современной космологии. В Евклидовом бесконечном и вечном пространстве, равномерно или неравномерно засоренном на всем протяжении галактиками, туманностями, излучениями («космологическим субстратом»), неизбежны чисто эмпирические парадоксы типа «парадокса Ольберса». Последний гласит: в бесконечной и вечной непустой вселенной небесная сфера должна казаться любому наблюдателю сплошной светящейся поверхностью, ибо, куда вы ни взглянете, всюду увидите неисчислимое количество раскаленных звезд.
Современная космология связала кривизну пространствавремени с «космологическим субстратом» и тем самым отказалась от примитивной, навеки застывшей Евклидовой модели мира. В неевклидовом (искривленном) пространстве-времени история вселенной развертывается несравненно интереснее. И теоретические уравнения, и экспериментальные наблюдения свидетельствуют о том, что вселенная расширяется, несколько миллиардов лет назад она была скручена почти в точечный объем и возникла в результате так называемого «большого взрыва». Г Открытое лет двадцать назад фоновое, заполняющее весь космос излучение с температурой всего на 3° К выше абсолютного нуля — остаток, «реликт» огненной купели вселенной. В процессе стремительного «вспучивания» вселенной световые волны «взрыва» превратились в радиоволны, незаметные нашему глазу.
Лишь с помощью чутких современных радиотелескопов удалось увидеть отблески сияющего первозданного пламени.
В самой простенькой модели «большого взрыва» космос постепенно остывает, радиус его безгранично растет, а плотность «космологического субстрата» падает (галактики как бы «разбегаются» друг от друга).
Возможны варианты, когда после «взрыва» объем вселенной через какое-то время стабилизируется, расширение прекращается, а если масса осколков достаточна, то в' конце концов начнется сжатие космоса вплоть до конечного (и начального) точечного состояния, тем самым реализуется модель пульсирующей вселенной.
Идеалисты было решили, что «большой взрыв» подтверждает религиозную догму о сотворении мира из ничего. Но уже модель пульсирующей вселенной обращается к материалистическому гераклитовому пониманию огненного космического круговорота. Кроме того, взамен идеи одноразового «творения» английские космологи Ф. Хойл, Г. Бонди и Т. Голд выдвинули в 1948 году гипотезу «непрерывного творения» — космос бесконечен в пространстве и вечен во времени, но пространство беспрерывно расползается из-под ног. На вечно растягивающейся во все стороны ленте пространства атомы материи автоматически «прорастают» (скажем, из какого-то параллельного, сосуществующего мира) таким образом, что плотность «космологического субстрата» не изменяется.
Однако после открытий реликтового фонового излучения и ранних протогалактик (квазаров), доказавших реальность «большого взрыва», от гипотезы «непрерывного творения» отказались даже ее создатели. Начался поиск новых, более совершенных моделей вселенной, а для этого космологи решили проанализировать понятия глобального (космического) и локального (измеряемого данным наблюдателем в данном месте) времени.
В модели симметричной вселенной, которую в начале 60-х годов независимо друг от друга предложили советский ученый Г. Иван и английский астрофизик Ф, Стеннард, при «большом 306 взрыве» космос раскалывается на две половинки: мир и антимир. Направления локального времени и соответственно знаки материи в обоих мирах взаимопротивоположны. В рамках симметричной модели возможны варианты стабилизированного и пульсирующего космоса.
Еще более оригинальную концепцию разработал в 1962 году Т. Голд. По его мнению, когда космос начинает сжиматься, локальное время по всей вселенной меняет знак. Трудности такой модели чисто формальны и связаны с проблемой роста энтропии. Они преодолены в модели английского астрофизика П. Дэвиса (1972 год), в которой за основу взят принцип пульсирующей вселенной, но в соседних циклах направления локальных времен взаимно противоположны. Космос, словно на качелях, принимает то одно, то другое состояние, которые выступают по отношению друг к другу как мир и антимир (точнее, квазиантимир). В таком случае реликтовое фоновое излучение — это излучение не только от бывшего «взрыва», но и ol предстоящего «мирового пожара», когда огонь сталкивающихся тел будущего антимира выплескивается в начало нового цикла.
Обратимся к идеально-стационарной модели, или модели «вечного возвращения». Она, на мой взгляд, синтезирует основные достоинства моделей Геделя, Наана — Стеннарда, Голда, английских астрофизиков К. Муллиса и П. Дэвиса и преодолевает их недостатки. В ее основу положена идея относительности мира и антимира. Другими словами, между ними нет физической границы, ибо у каждого наблюдателя во вселенной, где бы он ни был, свой антимир, как у каждого жителя Земли есть свой антипод, живущий на противоположном полушарии. Частицы антимира отличаются от обычных частиц не больше, чем, скажем, австралиец от англичанина, хотя первый по отношению ко второму ходит вверх ногами, а частицы антимира движутся относительно обычных вспять во времени, обладают отрицательной энергией и массой и т. д. Другое дело — «посюсторонние», «наши» античастицы, которые представляют собой материализованные зеркальные отражения обычных частиц. Очевидно, если бы наше отражение в колодце «материализовалось», оно было бы перевернутым, но лишь имитировало бы антипода. Американскому физику-теоретику Р. Фейнману удалось в 1948 году соотнести античастицы с «псевдоантиподами», то есть с обычными частицами, движущимися вспять во времени.
Для наглядности можно представить, что направление локального времени меняется по вселенной от точки к точке.
На условном же для каждого наблюдателя «экваторе», называемом в космологии «горизонтом событий», оно как бы перпендикулярно локальному времени этого самого наблюдателя, а в пространстве за «экватором» направлено в обратную сторону. Подобный непрерывный переход от мира к антимиру происходит при гравитационном коллапсе: часы на поверхности сжимающейся звезды сначала замедляют свой ход, останавливаются при достижении критического «радиуса Шварцшильда» или гравитационного «горизонта событий», а после того, как звезда «провалится» из нашего пространства-времени за горизонт, идут вспять. Все это с точки зрения наблюдателя из нашего мира. А вот с точки зрения его коллеги, находящегося на поверхности коллапсирующей звезды, часы продолжают идти нормально, как ни в чем не бывало. Всего насчитывается четыре направления времени, как и в космологии майя и ацтеков. Таким образом, локальное время, а тем более глобальное, — это не нечто внешнее по отношению к событиям, а жестко связанное с ними. И в будущий цикл, будто сквозь ленту Мебиуса, «прорастают» корни и семена времен и событий цикла нынешнего. Другими словами, конец цикла, «схлопывание космоса», органично переходит в его же начало. Пройдет срок, и Эвдем снова скажет своим ученикам: «Все повторится».
Этические выводы из концепции «вечного возвращения» делались самые разнообразные: одни у Пифагора, другие у древневосточных мыслителей (например, немецкий ученый Т. Гункель в книге «Творение и хаос начала и конца», вышедшей в 1898 году, предсказал переход конца мира в его уже бывшее начало на основании древних легенд и столь же древних мифов); в логическую форму эти выводы облекались у Демокрита, в художественную — у Ф. Достоевского; и если немецкий реакционный философ Фридрих Ницше обосновывал идеей «вечного возвращения» свой фатализм и мечтал идти по кругу времени «в мир, обернувшийся назад», то французский революционер Огюст Бланки черпал в «вечном возвращении» силы для устремления вперед.
Схема вечно изменяющегося, но остающегося абсолютно неизменным и словно изваянным в вечности космоса в данный момент глобального времени с точки зрения земного наблюдателя выглядит следующим образом. Поскольку мы можем зафиксировать только те фотоны, которые испущены лишь в данном «полушарии» вселенной, цельзя заглянуть за «экватор» (космологический горизонт) в антимир. Ввиду конечности скорости света С, чем дальше наблюдаемый объект, тем он ближе к точке, где произошел «большой взрыв». Если некоторое время назад расширение сменилось сжатием, локальное время повернуло вспять, то в пределах окружающей нас сферы с радиусом галактики выглядят состоящими из тех же «частиц», что и Земля, а за ее пределами как бы из «античастиц».
На самом же деле при этом событии частицы повсеместно превратились в античастицы и наоборот. Аналогичную картину «маскарада» частиц и античастиц зафиксирует любой другой наблюдатель, в том числе наш антипод, живущий в антимире.
Как и в рассказе К. Саймака, из начального «конуса света» выстреливается наш мир, и в этот же «конус», только с другой стороны, он проваливается. «Петля» или «восьмерка» пульсаций — вечный беговой круг вселенской «машины времени», Пройдена ли точка перегиба? Ведь с начала цикла прошло немало миллиардов лет, самое время «закругляться»…
Вполне вероятно, что мы сейчас живем уже в фазе сокращения. Но даже за пять минут до «схлопывания» космоса мы в свои телескопы будем наблюдать бездонную вселенную со все быстрее разбегающимися далекими галактиками. Ведь ее образ создается для нас световыми лучами, несущими замороженную информацию об испустивших их некогда источниках.
За минуту до столь грандиозного события до нас еще будут доползать лучи, испущенные где-то в районе «экватора», то есть близко от «начала мира».
Можно ли в таком случае проверить экспериментально, стала сокращаться вселенная или нет? Ближайшие галактики большей частью действительно падают на нас, но это может оказаться просто статистической случайностью. Правда, последнее миллионолетие отличалось бурными событиями в жизни Земли и, видимо, окружающего космоса (происшедший несколько сотен тысяч лет назад чудовищный взрыв ядра Млечного Пути, вспышка ядра соседней галактики — туманности Андромеды, загадочное «перемешивание» Солнца десятки или сотни тысяч лет назад, многократные перевертывания магнитных полюсов планеты за последние несколько сотен тысяч лет, Великое оледенение, зарождение разума и т. п.), но это еще не доказательство поворота времени, хотя древнегреческие мифы упорно утверждают о сравнительно недавнем свержении старого Хроноса (старого «прямого времени») его сыном Зевсом или Юпитером.
А скажем, Платон в диалоге «Политик» подробно описал странные события на земле и «космотрясения» в период, когда «время потекло вспять» и «космос стал вращаться в обратную сторону». Кстати, по Платону, именно «поворот космоса» в результате столкновения двух направлений времени в памяти и восприятии предка человека и высек в нем искру самосознания, положил начало истории цивилизации на Земле.
Отсюда следует, в частности, что разумные существа появились во всем космосе одновременно, и этим, возможно, объясняется, почему к нам до сих пор не прилетали инопланетяне — никто не имеет форы, все цивилизации стоят на той же ступени развития, что и мы!
Не служат доказательством и неоднократные наблюдения психологов: нередко наши сновидения, коренящиеся в подсознании, в глубинных, первобытных пластах психики, «палеолитичны» (по формулировке В. Тан-Богораза), ибо в них время явно течет вспять.
Но экспериментальная проверка в принципе возможна.
При повороте времени частицы, несущие информацию о далеких мирах, в том числе фотоны и нейтрино, мгновенно и одновременно превращаются в античастицы. Если поворот произошел, допустим, At лет назад, то за пределами окружающей нас и расширяющейся со скоростью света сферы с радиусом, равным Д1 световых лет, вещество бескрайней вселенной, напомним, будет выглядеть как антивещество. С помощью обычного телескопа разницы не заметишь, поскольку фотон и антифотон тождественны. Однако нейтрино и антинейтрино ведут себя по-разному, и нейтринный «телескоп», если бы его удалось построить, смог бы, наверное, отличить галактику от антигалактики, наш островок вещества от остального «антивещественного» мира.
В рассказе американского фантаста и ученого Айзека Азимова «Последний вопрос» сотворение новой земли и нового неба доверено роботу, запрограммированному после грядущего «конца» мира осуществить команду «да будет свет!». Иначе говоря, «творец» прошлого заменяется «компьютером» будущего. И не остается места для человека, который, как это очевидно, все больше овладевает рычагами космоса и стремится взять на себя управление вселенской «машиной времени».
Но оставим сие на совести автора. Нас интересует другое: ведь вопрос о том, сжимается мир или все еще вспучивается, словно мыльный пузырь, немаловажный. Так не зависит ли все же судьба космоса от человека, который когда-то недаром назывался древними мифотворцами «рассадником небес», а ныне благодаря науке располагает возможностью овладеть временем?