Фантастика 2004. Выпуск 1

1

— …А ты ему что? — лениво спросил я, теребя сережку со встроенным ментусом.

— А я ему в лоб, — радостно сообщил Вовик.

— А он что?..

— Как что?! — Вовик удивился. — С копыт нафиг слетел!

— Поня-а-а-атно, — протянул я и выпустил дым в потолок. История рассказывалась в восемнадцатый раз и, утратив к настоящему моменту большую часть красок и кружев, лучше от этого не стала, незначительные вариации повествования не оживляли. Впрочем, и повредить ей уже ничего не могло. Вовик был безнадежным рассказчиком.

— Или вот еще, — валик шарманки сделал полный круг и включился на повтор. — Подкатили мы как-то с Витьком к двум телкам в кабаке. Ну, а тут два ихних кекса из сортира возвращаются и, гляжу, уже рукава закатывают…

Я принюхался. Мысли Вовика, как всегда, были распахнуты настежь и благоухали темным «Гёссером» пополам с женским потом.

— …И прикинь, тут он достает волыну! — история приближалась к апогею, голос Вовика зловеще повысился, аромат женщины поблек и сменился запахом пороха и, почему-то, коньяка.

— А ты что? — новое облачко дыма поплыло в сторону форточки.

— А я хватаю со стола бутылку «Хеннеси» и в рожу ему! — Вовик азартно размахнулся воображаемой бутылкой, и его громадный кулак пронесся буквально в сантиметре от моего носа. Бутылка, на мой взгляд, была ни к чему.

— А он?

— С копыт и в отрубе, — привычно закончил рассказ Вовик.

— Поня-а-а-атно.

Скучно. Невыносимо скучно. Осточертевшие истории и коротенькие мыслишки недалекого громилы, помноженные на жару и безделье, кого угодно сведут с ума. И все это в помещении, намертво прикрытом «глушилкой», где ментус бьет метра на полтора, и ничье сознание, кроме ближайшего собеседника, недоступно… Вакуум. Лучше бы Немой торчал здесь с ним, а я развлекал в приемной ногастую Юльку.

Щелкнул, включаясь, селектор.

— Саша, Вовик, зайдите ко мне.

Вовик торопливо сдернул ноги со стола и привычным движением затянул на горле ослабленный узел галстука. Будто передавленные этой нелепой на бычьей шее удавкой, испарились запахи коньяка и баб. Пиво, однако, осталось.

— Пошли, что ли? — неуверенно бормотнул он — шефа Вовик побаивался, — не знаешь, чо там?

Я догадывался, но лишь пожал плечами. Вовик поежился.

— Может, у Юльки спросить?

— Да брось, ничего страшного, прорвемся, — я ткнул окурком в пепельницу. Успокаивать этого громадного и в общем-то не трусливого человека было неловко.

— Тогда ты первый, — на всякий случай подстраховался Вовик.

Я коротко постучал и, не дожидаясь ответа, открыл массивную дверь директорского кабинета.

2

Анатолий Иванович Дорогой, генеральный директор фирмы с кокетливым и двусмысленным названием «Золото Кортеса», встретил нас, не поднимаясь с кресла. Кивком велев сесть, шеф связался с секретаршей.

— Юленька, Саша и Вовик у меня. Никого не пускай… и пусть Немой зайдет.

— Хорошо, Толиваныч, — пропищала Юля, и связь прервалась.

Я нырнул в сознание шефа и оказался в кабинете. Он почти не отличается от реального кабинета директора «Золота Кортеса», но именно почти. Кое-что в нем не так. Это помещение мы обставляли вместе с Анатолием Ивановичем. Во-первых, стены. В кабинете они обычного «офисного» цвета, то есть белые, а в кабинете — розовые, так мне легче работать. Пол, потолок, бельгийский несгораемый шкаф, громоздкий директорский стол — это все как в жизни. Справа от стола, на стене, картина. «Рыбалка на Дунае». Это шеф повесил, работа Эмира Кустодицы. Дорогой давно охотится за этим полотном, но пока безуспешно, так что висит оно только у него в сознании, дожидаясь счастливых времен, когда оригинал займет пустующее место на реальной стене. Мне не мешает — пусть висит, у всех свои тараканы.

А за спиной шефа, на том самом месте, где в реальной комнате находится широкое окно, навсегда задернутое гармошкой жалюзи, расположился длинный, во всю стену, стеллаж. Это — моё детище. Стеллаж Памяти. Надежное, стальное сооружение, вырастающее к потолку, выкрашенное в ровный серый цвет и поделенное стальными же переборками на равновеликие ниши. В них ровными рядами располагаются выдвижные ящики.

Каждый — подписан. Вот — «Семья», ящик плотно задвинут и даже заперт — не до семьи сейчас. Справа от него «Жанна» — ну что ж, всякий уважающий себя бизнесмен имеет любовницу. Я бросил взгляд на «Детство» — к нему Анатолий Иванович почти не возвращается; а вот «Юность» приоткрыта, оттуда торчит краешек бейсбольной биты с бурым пятном на конце — опять к шефу мальчики кровавые наведывались. Я подошел к стеллажу и пропихнул биту в ящик, после чего запер его своим ключом на два оборота — отдохните, мальчики. Приходится иногда поработать и психотерапевтом. Прошелся вдоль полок, читая надписи: «Банк „Ваш Кредит“, „Золото Кортеса“, „Саблезубый“…» Вроде, все в порядке. Бросив последний взгляд на стеллаж, я покинул сознание Дорогого.

Через несколько секунд в кабинете бесшумно возникла сухая костистая фигура Немого. Он был совсем не похож на громилу Вовика, с первого взгляда в Немом легко угадывался телохранитель-профессионал. Человек этот охранял Анатолия Дорогого еще во времена его буйной молодости, когда отчество Иванович знали не все, а употребляли и вовсе единицы. Прозвище свое Немой носил вполне заслужено, за все время знакомства я не услышал от него и десятка слов.

Первое, что сделал Немой, оказавшись в комнате — быстро огляделся. Никакой опасности в кабинете шефа он не ожидал, но привычка была сильнее. Нас с Вовиком он, как всегда, проигнорировал. Только себя он считал настоящим Хранителем шефа и втайне недоумевал: зачем Анатолий Иванович держит при себе двух бездельников? Больше всего Немого раздражал я, и понять его было можно. Человек с расплывчатой должностью «консультант по альтернативным методам защиты», постоянно крутящийся вокруг твоего шефа в течение вот уже трех месяцев и не выполняющий при этом решительно никаких функций, вызовет недовольство самого хладнокровного и непредвзятого телохранителя.

— Завтра тяжелый день, нам всем предстоит серьезная работенка, — сказал Анатолий Иванович, обращаясь вроде бы ко всем, но глядя на меня, — поэтому, в связи с ожидаемыми сложностями и во избежание дополнительных неприятностей, мы с вами сейчас отправимся… в одно место.

Это он Читальню называет «одним местом». Выходит, предстоит мне сегодня глубокое ментоскопирование, в просторечье — головомойка.

— Выезжаем через полчаса, — сообщил шеф, — конечная цель — Глухово. Разработка маршрута на Немом. Вовик проверит машину. Саша останется со мной, нужно обсудить детали.

— Похоже, завтра все решится, босс, — сказал я, когда телохранители покинули кабинет. Дорогому нравится, когда его называют «боссом», и мне это известно лучше, чем ему самому. Я знаю много подобных мелочей и потому без труда нахожу общий язык с этим сложным человеком.

— Думаешь, план сработает? — Дорогой недоверчиво скривил рот. И без того неприятное, мягкое бульдожье лицо босса украсилось дополнительными складками.

— Если кто-то вообще охотится за вашими секретами, он обязательно объявится.

— Ты все еще сомневаешься? — Дорогой насупился.

— Босс, за те три месяца, что я работаю на вас, не зафиксировано ни одной попытки проникновения, — я старался говорить мягко, убеждающе, — хотя мы подготовили и реализовали четыре провокации. Остается положить в капкан реальную добычу, иными словами, ловить чтеца на живца.

— Неудачный каламбур, — пробурчал Дорогой. — Ты знаешь чем я рискую?

— Знаю, — отчеканил я. — Двумя третями вашего состояния, вложенными в акции «Транснефти». Это очень солидный куш, однако вам необходимы еще хотя бы три процента акций, иначе остальные можно будет выбросить на помойку, поскольку контрольный пакет останется у Саблезубого. Единственный неподконтрольный вам и Саблезубому акционер — это банкир Кривицкий, и он, вот уже пятый месяц наотрез отказывается уступать свою долю кому бы то ни было. Перебрав все легальные подходы, вы решили его шантажировать. Собранный шпионами компромат лежит в бронированной ячейке банка «Ваш кредит», принадлежащего, по иронии судьбы, Кривицкому. Номер ячейки и код замка передал вам полтора часа назад частный агент… И неужели вы считали, что я этого мог не знать?

Лицо Дорогого налилось кровью.

— Если хоть одна живая душа об этом…

— Мозговой, — прервал я его. Мозговой может узнать обо всем во время ментоскопирования. Хотя делать этого почти наверняка не будет, чужие секреты его не интересуют. Анатолий Иванович, мы с вами почти каждый день возвращаемся к этой теме. Всякий раз мне приходится уверять вас в конфиденциальности наших услуг. Неразглашение мыслей клиента — первый пункт в договоре. Ваши методы ведения бизнеса совершенно не касаются мыслехранителя, кроме того, по истечении срока контракта вся информация о вас и вашей фирме будет вытерта из моего сознания.

— Да понял я, понял, — раздраженно ответил Дорогой. — Просто волнуюсь.

Он откинулся в кресле и посмотрел мне в глаза.

— Саблезубый знает, что я задумал, и я уверен, что именно он нанял чтеца. Все, что нужно — выкрасть мой план, стереть его отсюда, — он постучал себя по макушке, — и воспользоваться самому. Идеальное преступление!

— Не волнуйтесь, босс, риск минимален, — заверил я, спокойно выдержав взгляд Дорогого. — Вы только еще раз проинструктируйте ребят. Особенно Вовика.

— Да уж разберусь. Ладно, спускайся вниз, я скоро.

3

Анатолий Иванович Дорогой, помимо того, что был человеком мудрым и предусмотрительным, обладал поистине волчьим чутьем на опасность. Это редкое по нынешним временам сочетание качеств позволило ему счастливо пережить бурную дворовую юность, не менее горячую ларечно-кооперативную молодость и давало надежду на спокойную старость.

Но с некоторых пор стал Анатолий Иванович замечать за собой странности. То он забывал подписать важные бумаги, положенные Юлей на стол, то вдруг ни с того ни с сего откладывал заключение долгожданного контракта на несколько дней, а то и вовсе отказывался от многообещающих сделок без видимых причин. Непоследовательность и нелепость этих поступков встревожила Анатолия Ивановича, и он, никогда не страдавший излишней паранойей, решил, что к нему присосался чтец.

Придя к этому заключению, Дорогой не раздумывал больше ни мгновения и был абсолютно прав — если чтец существовал не в одном лишь его воображении, то в любую секунду он мог узнать об этих подозрениях. Анатолий Иванович набрал номер Читальни, и через час в его кабинете был установлен ментальный подавитель, по-простому — «глушилка», а в небольшой комнатке между кабинетом и приемной новый сотрудник фирмы выслушивал пахнущую пивом и бабами историю Вовика. А никто и не говорил, что работа мыслехранителя легкая.

Вообще-то, афишировать мне себя нельзя. Истинная деятельность мыслехранителя должна была оставаться для сотрудников фирмы тайной за семью печатями. Официально должность звучала нейтрально: то ли «консультант по общим вопросам», то ли «специалист по альтернативным методам защиты», то ли еще как, словом — ненужный человек, принятый по блату и в рабочем процессе не участвующий.

Частым гребешком я «прочесал» головы почти всех сотрудников фирмы и, как всегда бывает в таких случаях, накопал много интересного. Например, я узнал, что Славик, первый зам, спит с женой шефа, и что сам шеф об этом догадывается, но смотрит сквозь пальцы; узнал, что главбух приворовывает по мелочам и даже не считает это воровством; узнал, что Юля влюблена в шефа не на шутку и совершенно, при этом, бескорыстно. Много любопытного я выяснил о становлении и возмужании фирмы. Но вся эта информация не имела никакого отношения к покраже начальственных мыслей и потому не подлежала озвучиванию ни при каких обстоятельствах. Контракт не предусматривал шпионаж в пользу директора. Моя цель была найти чтеца.

Сперва я заподозрил Немого — уж больно странным был его внутренний мир и загадочно-бесцветны мысли. Прочесть Немого было трудно: образы будто тонули в непроницаемой пелене безразличия ко всему, что не касалось защиты и благополучия шефа. Все это казалось таким нарочитым, что невольно наталкивало на мысль о ловкой маскировке, сродни той вуали, что я набрасывал на сознание босса. Потом от подозрений пришлось отказаться — Немой был сумасшедшим, а его сумасшествием был Дорогой. Эта одержимость, эта собачья преданность, уходящая корнями в далекие годы молодости, превратила Немого в маньяка. Быть с шефом, умереть за него, давно стало смыслом всей жизни Немого. Словом, это мог быть кто угодно, только не Немой.

Не обнаружив чтеца в ближнем окружении Дорогого, я позволил себе немного расслабиться. Теперь стало ясно, что проникновения, если и имели место, то осуществлялись не внедренным в организацию агентом, а людьми со стороны. Произойти это могло где угодно: на улице, в клубе, в банке, в любом общественном месте, где бывал бизнесмен. Поэтому я неотступно следовал за шефом всюду, куда бы он ни направлялся.

Прождав несколько недель, но так и не дождавшись нападения, мы с боссом решили спровоцировать вора. Один за другим были пущены слухи о важных сделках, якобы намечающихся на ближайшее время, но чтец не клюнул. Я начал серьезно сомневаться в его существовании. Но тут вошла в завершающую фазу операция «Транснефть».

В соответствии с условиями договора, сегодня мне должны были провести ментоскопирование или, говоря языком Вовика, «пропустить мозги через дуршлаг». Клиент Читальни должен быть на сто процентов уверен, что его мыслехранителя не перевербовал конкурент. Именно поэтому накануне любых серьезных дел стражу мыслей и устраивают головомойку.

4

Читальня — организация солидная и суровая. Недетская, прямо скажем, организация. Главный офис располагался в пригороде, в фамильном особняке каких-то древних князей. Массивное трехэтажное здание с колоннами и кариатидами, с ухоженным парком, фонтаном и скромной табличкой на двери: «Охранное агентство „Оплот“.» Всякий раз, бывая здесь, я испытывал ощущения, сходные с ощущениями кролика, против воли бредущего в пасть удава. Шутка ли сказать: тотальное ментоскопирование.

Нас встретил у порога конторы сам директор, невысокий подвижный толстячок с радушной улыбкой и холодными глазами. Фамилия его была как под заказ сработанная — Мозговой.

— Здравствуйте, дорогой Анатолий Иванович! — Распахнул толстячок короткорукие объятья вышедшему из машины Дорогому.

— И вы здравствуйте, Федор Тимофеевич! — Босс обнялся с Мозговым. — Вот, приехал, как договаривались.

— Вижу, вижу, что приехали, — Федор Тимофеевич кивал, не переставая улыбаться, — и правильно сделали, что приехали. Пойдемте, все готово.

Босс обернулся к нам.

— Немой, Вовик, остаетесь здесь, Саша — со мной.

Я двинулся следом за боссом, мимоходом уловив тень недовольства Немого и автоматически набрасывая вуаль на мысли начальства — предосторожность излишняя, так как в Читальне стояла точно такая «глушилка», как и в офисе.

В просторном кабинете Мозгового мы развалились в глубоких кожаных креслах, и босс, отказавшись от предложенной выпивки, сразу приступил к делу.

— Федор Тимофеевич, как я уже сказал вам по телефону, на завтра у меня запланирована серьезная сделка, — он сделал многозначительную паузу, по величине которой Мозговой должен был судить о масштабах сделки, — и, в соответствии с контрактом, я хотел бы проверить лояльность своего нового сотрудника.

— Совершенно с вами согласен, — медовым голосом пропел Мозговой, — тактичность и доверчивость — враги бизнеса. А что, наш воришка себя так и не проявил? — он странным образом ухитрялся смотреть одновременно и на меня, и на Дорогого.

— Нет, но если он существует — завтра мы его поймаем, — ответил я.

— А если и завтра он не объявится, вы что, бросите меня? — с угрозой в голосе спросил Дорогой.

— Что вы, что вы, — всплеснул лапками Мозговой, — никто вас не бросит. Мы готовы сколь угодно долго обеспечивать вашу защиту.

Вот, что значит мастер переговоров, так повернул, будто мы одолжение Дорогому делаем, а то, что оплата услуг мыслехранителя обходится предводителю кортесов на порядок дороже, чем весь штат бодигардов, осталось за кадром. Но и Дорогой был не простак.

— В случае продления контракта, я думаю, целесообразным было бы пересмотреть некоторые пункты договора. В частности, финансовый раздел.

— Думаю, рано заглядывать вперед, но к диалогу мы всегда готовы, — туманно ответил Мозговой.

Помолчали.

— Федор Тимофеевич, вы позволите вопрос?

— Я весь внимание.

— Надеюсь, Саша не обидится, — без всякого смущения сказал Дорогой, — тем более, что наверняка догадывается о чем я буду говорить.

Я кивнул. Не нужно быть менталом, чтобы догадаться, о чем хочет спросить Дорогой.

— Я не сомневаюсь в профессиональных качествах Александра, но не может ли преступник быть… скажем, более сильным чтецом? Вдруг он действует незаметно даже для вашего специалиста?

— Позвольте вам кое-что объяснить, — строгим голосом учителя, обиженного за своего лучшего воспитанника, начал Мозговой. — Талант ментала или, как его чаще называют, чтеца — явление чрезвычайно редкое, почти случайное. Один чтец приходится приблизительно на десять тысяч обычных людей. О свойствах менталов современная наука ничего определенного сказать не может, кроме того, что они есть. Чтец может изъять из вашей памяти любую информацию, может, наоборот, оградить ее от вмешательства извне, а может и внушить все, что угодно. Все эти умения являются врожденными, но, судя по всему, по наследству не передаются, во всяком случае, такой закономерности обнаружить пока не удалось.

Мозговой впал в менторство, его несло по волнам теории, и остановить этот бурный поток уже было нельзя.

— Распределены способности менталов приблизительно равномерно среди всей популяции людей, но есть некоторые интересные отклонения от среднестатистической нормы. Так например, не обнаружено ни одного ментала среди носителей немецкого языка. Что занимательно, известны несколько этнических немцев-менталов, выросших в иноговорящей среде и не знающих немецкого. Причины такой флюктуации не известны. Или вот еще: на северо-востоке Китая и в прилегающих к нему районах Монголии и России, в среднем, удельный вес менталов меньше, чем во всем мире. Почти в два раза — один к восемнадцати тысячам! Но не так давно там обнаружена деревенька, буквально все жители которой обладают этим редкостным даром. Все — понимаете? И никакие исследования не выявили их отличности от остальных китайцев. Что самое интересное, благодаря этому селению статистика по региону выравнивается с общемировой.

— Зачем вы мне все это рассказываете?

— Я как раз подхожу к сути, лишь хочу, для наглядности, раскрыть проблему в целом. В настоящий момент на ментал-способности обследована лишь незначительная часть населения планеты, приблизительно три процента, но в переводе в абсолютные числа это уже статистически достоверная выборка. Так вот, из нескольких тысяч выявленных во всем мире менталов нет ни одного, кто бы превосходил остальных в способностях хоть сколько-нибудь заметно. Все они в быту ничем неотличимы от обычных людей и читать мысли без ментального усилителя не способны. Ментус же, увеличивая врожденные способности в сотни раз, поднимает их до определенной, одинаковой для всех планки. Так что ищите ментус — найдете ментала. — Мозговой кивнул в мою сторону. — Скорее всего, это будет такая же серьга, как у Александра — ментус, по возможности, должен находиться поближе к голове. Так как имплантировать их не принято из-за сложностей с эксплуатацией, серьги остаются самым приемлемым субстратом.

— И к чему это должно нас подвести? — осведомился Дорогой сварливым тоном.

— К пониманию того, что возможности всех менталов одинаковы, — охотно пояснил хозяин кабинета. — Чтец не может управлять одновременно сознанием нескольких людей. Одного — да, двоих — при большом желании и наличии практических навыков, но манипулировать сознанием нескольких человек, при этом экранируя свое собственное от другого ментала — исключено. По большому счету, все, что требуется от мыслехранителя — не пропустить попытку проникновения в ваши мысли и указать на вора. Остальное — дело ваших ребят.

— Странно, мы именно так и спланировали операцию, — удивленно заметил босс и бросил в мою сторону подозрительный взгляд.

— Ничего удивительного, — спокойно сказал Мозговой, — это стандартная процедура защиты клиента. Провалов у нас пока не было.

— Пока, — ворчливо повторил босс, но было видно, что его убедила уверенность собеседника.

— А теперь, с вашего позволения, приступим к тому, ради чего вы приехали, — закруглил прения Мозговой. — Чувствуйте себя как дома, Анатолий Иванович, бар в вашем распоряжении, а мы с Сашей отлучимся. Процедура займет не более часа.

5

Час — понятие растяжимое, час, знаете ли, бывает разный. Когда сидишь на горячем морском песке, обняв любимую женщину за плечи, завернувшись в одно на двоих огромное махровое полотенце, и чувствуешь сквозь мокрый прохладный купальник тепло ее груди — это один час. Когда, терзаем страхом и раскаянием одномоментно, мнешься в приемной начальника и перебираешь в голове все грехи и промашки, за которые тебе могут устроить разнос — это другой час. И уж совсем иначе движется время, когда улыбчивый Федор Тимофеевич потрошит твои мозги при помощи безжалостного ментоскопа.

Ментоскоп — тот же ментальный усилитель, но снабженный несколькими вспомогательными устройствами, вроде аппарата «Гипносон», облегчающими сканирование мыслей. Я полулежал в кресле, погруженный в дремоту, напоминающую легкое наркотическое опьянение.

— Саша, я уже здесь, — позвал меня тихий голос.

Преодолев обычную в таких случаях беспомощную слабость, я открыл глаза внутрь сознания. Мозговой сидел напротив и держал в руках пухленькую записную книжку в коричневом кожаном переплете с хитрой застежкой. Моя Память, ее виртуальный образ.

— Посмотрим, что у нас там, — без труда отомкнув хитроумный замочек, он раскрыл книжку.

Это не больно, если не сопротивляться, а сопротивляться так же бессмысленно, как прятаться от пожара на крыше — все равно настигнет. Пальцы Мозгового неторопливо перелистывали страницу за страницей, а я изо всех слабых сил раскрывался ему на встречу, борясь с подсознательным желанием спрятать, утаить что-нибудь.

Просмотрев несколько первых страниц, Мозговой поднял глаза на меня.

— Что, не нравится тебе наш Кортес?

На все вопросы нужно отвечать предельно честно: ложь, даже тень лжи ментоскоп карает болью. И это не задумка садистов изобретателей — каприз природы, побочный эффект, только и всего.

— Скорее нет, чем да, однозначно определиться не могу.

Нет боли. Ответ удовлетворительный.

— Ты желаешь ему зла?

— Нет. Он — клиент.

— Тебе безразлична его судьба?

— Безразлична, в рамках невреда репутации агентства.

— Тебе не кажется, Саша, что твоя холодность к людям и преданность агентству уже зашкаливают?

Ишь, как запел! Ведь это по твоей схеме психологи накачивают весь полевой персонал всякой дрянью: барьер, психологическая защита, наведенное безразличие и уйма других приемчиков, призванных сохранить разум мыслехранителя при ежедневном контакте с чужими мыслями.

— Не груби, — беззлобно одернул Мозговой — видит, видит каждую мыслишку. — Да, вижу, «слияние» тебе не грозит.

Некоторое время он молча листал мои мысли. Деловито, внимательно, то и дело возвращаясь к уже прочитанному. Внезапно хитро улыбнулся и, подмигнув, сказал:

— А не посмотреть ли нам Закладочку?

— Отчего же, посмотрите.

— А и посмотрим! — он потянул за тонкую шелковую ленточку, растущую из корешка и, перемахнув через несколько страниц, раскрыл книгу в заложенном месте.

— Опять вербовали! — радостно констатировал Мозговой. — Гляди-ка, сам Никаноров предлагал переметнуться! Ведь никак не угомонится, конкурентище! — он часто-часто покивал сам себе — надо понимать, гордится собственными кадрами.

— Еще как «не угомонится», — подтвердил я, хотя Мозговой все видел и так.

— Сколько же он тебе сулил?.. Ого!.. Ого-го!!! Так что, думаешь бросить старика Мозгового?

— Тебя бросишь.

Сарказм проплыл мимо его ушей.

— Что у нас по клиенту, действительно безнадега? Неужели обычный параноик?

— Чтец себя никак не проявил. Вероятнее всего, никому не нужны секреты Кортеса. Либо не настолько сильно нужны, чтобы нанимать чтеца-нелегала.

— Значит, думаешь — пустышка?

— Да, скорее всего.

— Но, пока клиент платит…

— …он остается клиентом, — улыбнувшись, закончил я любимую поговорку Мозгового.

— А что он так усиленно прячет?

— Компромат на одного упрямца.

— Ясно, — Мозговой быстро потерял интерес к махинациям клиента.

Он порылся в моем сознании еще несколько минут. Затем безболезненно вырвал страничку с… не помню чем (и теперь уже не вспомню никогда) и, наконец, закрыл книжицу.

Щупальца ментоскопа нехотя отпускали напряженное сознание. Минут через десять я окончательно пришел в себя, и мы вернулись в кабинет.

— Все в порядке, Анатолий Иванович. Наш… э-э-э, ваш… м-м-м… наш общий сотрудник доказал преданность агентству и лояльность клиенту. Можете пользоваться, — пошутил Мозговой.

Дорогой не был расположен к веселью.

— Нам пора, — сухо сказал он.

— Не смею вас задерживать, — великосветски откликнулся хозяин кабинета.

6

Пахло пивом.

— …Я ей говорю: чего смотришь? поехали! — а она — отпустите, я боюсь, у меня парень есть! — и ну рыдать, — Вовик обернулся к нам с боссом и, ухмыляясь во всю рожу, сверкнул давно не модной золотой фиксой.

— А ты ей что? — на автомате спросил я.

— А я говорю: сегодня твой парень — я! Пацаны ржут, лохи прячутся, бабы вообще разбегаются от греха подальше…

Вел машину, как всегда, Немой. Ему хорошо, он хотя бы запаха пива не чувствует, все, что Немого интересует в данный момент — это дорога. Я присмотрелся — так и есть, сквозь клубы тумана виднелась только змеистая лента шоссе, соединяющего Глухово с городом. Вовик сидел рядом с Немым и травил свои обычные байки. На заднем сидении — мы с боссом. В машине почти осязалось напряжение, не замечал которого только Вовик.

— …даю ей прямо по роже…

— Заткнись, — коротко бросил Дорогой.

Фикса потухла, Вовик испуганно замолк. Дальше ехали в тишине. На всякий случай я в десятый раз проверил запоры в сознании шефа. Ящик с «Транснефтью» был заблокирован так крепко, что и сам хозяин вряд ли смог бы сейчас воспользоваться его содержимым.

Странности первым заметил Немой. Не сбавляя скорости и не отпуская руль, он обернулся к нам и кивнув на дорогу впереди, выразительно промычал.

— Чего? — сразу заволновался Вовик. — Чего там?

Дорогой вгляделся в пустое шоссе и недоуменно пожал плечами. Я тоже не сразу понял, что взволновало невозмутимого телохранителя, никакой опасности в обозримом пространстве не наблюдалось. И только нырнув в сознание Немого, ощутив пульсирующую там тревогу, я забеспокоился сам. Пустота — вот что ему не понравилось. В этот предвечерний час на шоссе должно было быть множество машин, но вот уже несколько минут, как мимо нас не проехала ни одна.

— Нет машин, — констатировал я.

«Мерседес» дрогнул и стал набирать скорость, Немой решил побыстрее проскочить подозрительный участок. Пока Вовик возился с коммуникатором, бестолково нажимая кнопки и невнятно чертыхаясь, Дорогой достал мобильник.

— Алё, Зураб! Немедленно две машины и вертолет на Глуховское шоссе!.. — он говорил ровным спокойным голосом, но, заглянув в кабинет, я увидел шефа возбужденно вышагивающим от двери к столу. — Пока не случилось, но… Что?.. Не знаю я, пусть едут навстречу!.. — Дорогой все-таки сорвался на крик. Он отключил телефон и в сердцах бросил его на сидение рядом.

Вовик прекратил борьбу с коммуникатором и затих, ожидая взбучки — экстренная связь с начальником охраны лежала на нем.

Началось, подумал я, сверля взглядом пустоту дороги. Неужели Кортес был прав, опасаясь нападения? Воображение подбрасывало картинки одну другой страшнее: мина под колесами, шипастая лента поперек дороги, свора боевиков с автоматами.

Я даже не удивился, заметив далеко впереди яркое красное пятно. Меньше чем через минуту стало ясно, что это перевернутый большегруз. Он лежал на боку, перегородив проезжую часть и повернувшись клеенчатой крышей в нашу сторону. Через всю крышу тянулась знакомая с детства надпись «Кока-кола». Я попытался представить, что должно было произойти, чтобы громадная фура-сорокатонка перевернулась на прямой трассе, и не смог.

Немой сбавил скорость, а когда до грузовика оставалось метров триста — вовсе остановил «Мерседес». Отсюда все было видно в подробностях. Трейлер лежал точно поперек шоссе, следов серьезной аварии заметно не было, создавалось впечатление, что его занесло и опрокинуло на крутом повороте. Вот только никаких поворотов здесь не было. Возле места аварии к обочине прижались несколько автомобилей. Три или четыре человека стояли подле машин, с любопытством разглядывая поверженного гиганта.

— Ну и дела, — сказал Вовик удивленно. — Как же это он?

— Как бы не нарочно, — процедил я, в очередной раз проверяя защиту кабинета. Дорогой был взволнован не на шутку, он стоял возле ящика с пометкой «Кривицкий» и затравленно смотрел на меня.

— Спокойно, босс, — сказал я ему, — чтеца рядом нет, я бы почувствовал.

— Это засада! — Он схватился руками за голову.

— Не волнуйтесь, пока я рядом, ваши мысли в безопасности.

— Черта с два! — Дорогой зло посмотрел на меня. — Пулю в лоб тебе всадят и выпотрошат мои мозги как курицу хорек.

Тут он, бесспорно, прав, наилегчайший способ добраться до мыслей клиента — это уничтожить мыслехранителя. Хотелось надеяться, что до таких крайностей не дойдет.

— Зураб будет минут через пятнадцать, — вместо ответа прикинул я. — Если на вертолете.

— Через пятнадцать минут нас может уже не быть, — крикнул Дорогой.

— У меня есть, что противопоставить и физическому насилию, — успокоил я босса.

— Боже, только бы пронесло! — театрально воскликнул Дорогой.

Я вынырнул из его сознания. Весь наш внутренний диалог не занял и нескольких секунд. Внешне босс выглядел спокойным и не позволял панике прорваться наружу.

— Пойти посмотреть? — выступил с инициативой Вовик.

— Никому. Не выходить. Из машины, — стальным голосом приказал Дорогой.

Абсолютно верное решение: из бронированного «мерса» нас только гранатометом можно достать. Если авария впереди не случайность, а действительно засада, то самым правильным решением будет тянуть время до прилета Зураба.

— Разворачивайся, — шеф тронул Немого за плечо.

Не медля ни секунды, тот дал задний ход и принялся выкручивать руль вправо. В это время из придорожных кустов в пятнадцати метрах от нас на шоссе грузно выбрался джип «Полонез Милитари», габаритами и мощью почти не уступающий броневику. Все-таки засада!

Кто находился внутри внедорожника, разобрать через затемненное лобовое стекло было невозможно, и я решился на проникновение. Стараясь не нарушить ментальную вуаль Дорогого, я протянул щупальца сознания к джипу. Пятнадцать-семнадцать метров — предел для ментала, и я боялся не достать, но практически сразу в сером безжизненном эфире мигнул огонек чужой мысли.

Человек, сидящий за рулем, был прост. Прост, если не сказать примитивен: полтора десятка рефлексов да виртуозное владение автомобилем — вот и весь набор. В его мозгу я увидел четкую установку: не пустить нашу машину назад. Осторожно, фрагмент за фрагментом, я принялся вышелушивать эту мысль из сознания шофера, но закончить не успел.

«Мерседес» дернуло, и перегрузка вжала меня в сиденье. Связь с шофером резко оборвалась. В окне замелькали полосатые столбики с катафотами: машина, набирая скорость, неслась прямо в опрокинутый грузовик.

— Мать твою, Немой! Совсем охренел?! — заорал Вовик, ерзая в ремнях безопасности. — Тормози, дурак! Убьемся!

— Немой… — только и прохрипел Дорогой.

Я еще успел подумать, что меня опередили. Кто-то сидящий в джипе, кто-то чертовски ловкий и ухватистый переиграл меня и заставил Немого сменить маршрут прежде, чем я взял их водителя. Чтец. Там, в громоздком неповоротливом «Полонезе» сидел матерый и опасный чтец. А в сознании Немого пылал приказ: «Вперед!»

Предупредить катастрофу я уже не мог.

«Мерседес», прорвав клеенку, влетел в неподвижную тушу грузовика. Ремень безопасности врезался в грудь с такой силой, что на секунду у меня перехватило дух. Рядом задушено хрипел Дорогой. Впереди, тяжело дыша, возились Вовик и Немой.

Судя по минимуму разрушений, фура оказалась пустой. И на том спасибо. Времени на размышления о везении у нас не было: в любой момент преследователи, а с ними и чтец, могли оказаться рядом. План летел в тартарары.

— Все очухались? — спросил я как можно спокойнее, мельком просмотрев сознания спутников. Следов недавнего приказа в мыслях Немого не было — остались недоумение и настороженность, босс снова и снова перебирал в голове заветные цифры, Вовик полоскал свой страх в мечтах о пиве.

— Мы однажды с братвой по пьяни в пивной ларек въехали…

— Вовик, заткнись!

— А я что, на Немого наезжайте! Водила хренов!

Я нырнул.

— Шеф, нужно избавиться от телохранителей. Немедленно.

— Ты в своем уме?! — Дорогой вытаращился на меня.

— Я в СВОЕМ, а вот на них рассчитывать нельзя! Вы хотите оставаться в машине с двумя вооруженными людьми, которых в любой момент может взять чтец? Прикрыть всех я не смогу.

— Чтец рядом?!

— Да! Это он толкнул Немого к трейлеру.

— Где он?

— Очевидно, в джипе.

В это время снаружи послышался визг тормозов, хлопнули дверцы «Полонеза». Дорогой размышлял недолго.

— Вовик, Немой, выбирайтесь.

Телохранители уставились на босса, как на сумасшедшего.

— Шеф…

— Быстро! — заорал Дорогой.

Парни вылезли из «мерса», и я щелкнул центральным замком. Теперь мы были в относительной безопасности.

— Что дальше, Саша? — сейчас Кортес был готов выполнить любой мой приказ.

— Ждем Зураба.

В этот момент снаружи раздались выстрелы. В крыше трейлера, одна за другой, появились несколько дырочек. Телохранители рухнули на землю и открыли ответный огонь. Обе стороны палили наугад, не видя друг друга.

Я полностью сосредоточился на вуали. Что бы ни происходило вокруг, нас с Дорогим это не касалось, в запертом «мерсе» мы почти неуязвимы. Единственный серьезный противник — загадочный чтец.

Он не заставил себя ждать. В кабинет громко постучали и дверная ручка заходила вверх-вниз.

— Мыслехранитель, открывай, — раздался обезличенный голос.

— С чего бы это? — насмешливо поинтересовался я, осторожно прощупывая собеседника.

— Хорошо заплатим.

— Мне уже хорошо платят.

Противник прикрывался ловко, я не мог разглядеть даже его лица.

— Мы заплатим вдесятеро.

При этих словах Дорогой напрягся. Я ободряюще улыбнулся ему и покачал головой.

— Соглашайся, Мыслехранитель. Подчистим память клиента — он ничего и не вспомнит.

— Хорошее предложение, но придется отказать. Проваливай, скоро здесь будут наши люди.

— Пожалеешь, упрямец, — спокойно ответил невидимый собеседник.

Давление на дверь прекратилось. Первый раунд был за нами. Сохраняя контроль над вуалью, я вынырнул в реальный мир. Перестрелка продолжалась. Нападающие стреляли короткими очередями, целясь явно выше автомобиля. Нас не хотели убивать, им была нужна только информация. Зато Вовик и Немой палили на поражение, пытаясь разглядеть врага сквозь рваные дыры в крыше фургона.

Ход был за чтецом. Я постарался представить себя на его месте. Как бы я действовал в условиях цейтнота? Только через телохранителей. При помощи их нейтрализовал бы ментала-защитника и без труда завладел бы мыслями клиента. Но обоих бодигардов мы выставили наружу, теперь им добраться до нас так же тяжело, как врагам.

Я отказался от мысли найти чтеца, ситуация складывалась не в нашу пользу, и следовало сосредоточиться на обороне.

В кабинет опять постучали.

— Открывай, — потребовал голос. — Открывай, и останешься жив.

— Иди к черту, — спокойно ответил я.

— Как хочешь.

Дверь содрогнулась от удара, но вуаль спружинила, отбрасывая чтеца. Неужели он решил прорываться в лоб? Допустить подобную ошибку чтец мог лишь от отчаяния. Я не верил в такую удачу, поэтому, ни на секунду не ослабляя контроль над ментальным пространством, осторожно выглянул в реальный мир…

Прямо в лицо мне смотрело дуло пистолета. Нас разделяло каких-то полтора метра и бронированное стекло «Мерседеса». Лицо Немого было непроницаемо, как всегда. Он выстрелил, и пуля оставила глубокую выщерблину на стекле. После второго и третьего попадания по нему побежали тонкие трещинки. Я оцепенел от ужаса и на мгновение ослабил контроль над вуалью. В ту же секунду могучий ментальный удар обрушился на дверь.

Чтец бил с двух сторон! Неужели это Немой?! Или он лишь марионетка? На проверку времени не оставалось: пули клевали стекло, и с каждым выстрелом оно все сильнее мутнело, покрываясь сетью малюсеньких трещин. Будь оно хоть трижды бронированным, долго такого напора не выдержит ни одна броня. Я глубоко вздохнул и приготовился к ментальной атаке…

— Немой, сука! — заверещал неожиданно тонким голосом Вовик.

Рефлекторно обернувшись, я увидел его стоящим во весь рост по ту сторону «Мерседеса».

— Гад ты, Немой! — громко всхлипнул Вовик и выстрелил.

Немой рухнул, и одновременно с этим прервалась ментальная атака. Чтец был мертв.

Я с облегчением снял вуаль.

7

Выстрелы стихли. То ли нападающие поняли, что их главный козырь бит, то ли решили сменить тактику. Воспользовавшись передышкой, я распахнул дверцу со своей стороны и тихо позвал Вовика. Он прокрался вокруг машины и проскользнул в салон. На заднем сидении стало тесно.

— Чмо! Ну, чмо! — обиженно завел Вовик. Предательство Немого расстроило его всерьез. — Вот же, чмо какое! Мы с пацанами такое вот самое чмо, однажды…

— Вы как, босс? — Я повернулся к Дорогому.

Шеф не ответил. Он смотрел мимо меня, и в глазах его был ужас.

Почуяв неладное, я нырнул в сознание Дорогого.

Дверь кабинета была открыта настежь. Дорогой неподвижно стоял посреди комнаты: в глазах застыл тот же страх, из уголка рта к воротнику тянулась ниточка слюны. Возле Стеллажа, спиной ко мне, стоял чтец.

Чтец, который все это время был рядом!

Он повернулся ко мне, улыбнулся, в очередной раз демонстрируя немодный золотой зуб, и шутовски поклонился.

Резкая боль в ухе выдернула меня из кабинета. Последним, что я почувствовал, покидая сознание Дорогого, был ненавистный запах пива — мастерски сработанная вуаль.

— …и утопили это чмо прямо в пивной бочке! — закончил монолог Вовик.

Он держал в руках мою серьгу и победно улыбался. Без ментуса сопротивляться чтецу было невозможно.

В следующий миг Вовик захватил мое сознание, оставив мне лишь статус гостя.

Он расположился в кресле напротив и взял в руки Книгу моей памяти.

— Не обессудь, мыслехранитель, кое-что я должен буду изъять. Память нашего босса я подчистил, очередь за тобой.

Его речь изменилась и уже не походила на обычное блеянье толстолобого телохрана. Единственный человек из окружения Дорогого, глубокой проверкой которого я пренебрег, оказался крысой! Но кто мог подумать?! Шумный, тупой, мечтающий о бабах и пиве, и вдруг — чтец! Какая маскировка!

— Мне приятна высокая оценка моих артистических способностей и качества вуали, но не будем отвлекаться, — сказал чтец и раскрыл Книгу.

— Ага, «Транснефть», ее как раз, мы и удалим… Саблезубый… ладно, оставим, пускай грызутся. — Вовик посмотрел на меня поверх блокнота. — Знаешь, в чем главная ошибка босса? Он не там искал врага, грешил на старого противника. А задуматься над тем, что банкир Кривицкий тоже имеет зубки, не захотел. И просчитался.

— Так тебя нанял банкир?

— А что тут удивительного? Он знал, что его захотят шантажировать, и позаботился о безопасности, как только начались угрозы…

Вовик хотел еще что-то добавить, но в наш разговор из внешнего мира прорвался резкий звук. Вертолет! Зураб!

— Извини, Саша, пора. Было приятно работать с тобой. Хотел бы сказать, не забывай, но…

Он принялся торопливо рвать листы из блокнота и бросать их вокруг. Касаясь пола, они исчезали. С каждым листком таял кусочек моей Памяти. Я забывал, забывал, забывал…

Но время вышло, и Незнакомец, бросив блокнот, покинул меня. В воздухе кружил последний вырванный листок. Не помня себя, не зная зачем, я кинулся вперед и поймал его у самого пола. Последний клочок памяти.

В машине рядом со мной сидел незнакомый человек, но мне было не до него. Я выбрался из автомобиля и тут же споткнулся о чей-то труп. Вырвав из мертвых пальцев пистолет, я кинулся к свету.

По шоссе, прочь от меня, бежал человек.

— Сволочь, — процедил я, не зная, за что так ненавижу этого человека, но отчетливо понимая, что он — враг.

Я поднял пистолет и выстрелил.