Надо уметь смазывать механизмы. . двести пятьдесят – пся крев!
– Господа, они еще упадут в цене!
– Все мы сыты по горло этими таблетками!
– Добрый Муллер еще сбавит цену. . для нас, нищих...
ДИНАМИК. Куплю полкилограмма радия. .
– Слушайте, слушайте!
– Джентльмены, кто может нынче продать его?
– А зачем он ему нужен, мсье Франк?
– Ему лучи нужны, синьор, хе-хе-хе. . (шепотом на ухо) для лечения рака – тс-с-с!..
– Ему лично?
–Тс-с-с!!!
ДИНАМИК. Продам трон персидского шаха..
– Снова?
– Не удивляйтесь. Кто этого не пробовал...
– Аллану Горру там было весьма не по себе...
– ...народ – он как мокрая тряпка, милорд: чем больше жмешь, тем меньше капает. .
– . .я, мистер, просидел в Египте тридцать пять дней за пятнадцать муллдоров. . дорогое удовольствие. . Поцарствовать мне захотелось. И царем хорошим быть, и денег заработать. Только царь из меня никудышный, а бизнесмен
– и того хуже... господи боже...
ДИНАМИК. Сдам в аренду пятьсот шестьдесят чет-
вертый этаж Муллер-дома..
– Ха! За сколько?
– Хоть сейчас беру!
– За сколько?
– Семьсот пятьдесят!
– Нужны помещения для канцелярий. .
– Хочу устроить пансионат.
– Нужен склад!
– Начиная с девятой сотни и выше – поверьте, господа!
– виден Гаурисанкар!
– Почему бы не поверить, ведь там психушки, ха-хаха!
– Тс-с-с!!!
– На вершине Муллер-дома находится огромная подзорная труба. Если Ваше Высочество взглянет в нее на горизонт, то увидит там опять-таки Муллер-дом и себя на его вершине, правда со спины – хи-хи-хи-хи...
– Тс-с-с!!!
ДИНАМИК. Продам звезду К-99 вместе с нынешним
урожаем. .
– А что за урожай? Огурцы, бананы или, может, помидоры?
– Ишь, заинтересовались, герр Серафин! Неужто думают, что Он соберет урожай, привезет сюда и сунет им под нос?
– Я отведал яблоко со звезды К-84! Их было всего два: одно съел сам Великий Муллер, а второе – я. Этот каприз обошелся мне в триста муллдоров. . Слов нет, чтобы описать его изумительный вкус! Райское наслаждение, Ваша
Солнечная Светлость!
– А я. Ваше Высочество, пробовал кинесы со звезды К-
74... Они слегка пьянят, словно шампанское, в них есть какой-то звездный алкоголь...
– Кто полетит на эту К-99? Ну, допустим, скуплю я весь урожай. А кому мне потом его сбыть? Самому, что ли, все съесть?
– Я отведаю ядовитого огурчика и пойду, синьор, ладно?
– Тс-с-с!!!
– Еще бы, теперь модно иметь собственную звезду!
Представьте себе, дон Ортего-и-Коста, маркиза де ла
Рошфуко тоже обзавелась звездой, хи-хи-хи-хи...
– Для нас это мертвый капитал!
– Ну кто рискнет туда полететь, герр Апфельбаум?
– У меня сын на ЗЕТ-19, уже пять лет...
– Еще никто не возвращался...
– Тс-с-с!!!
– Надо быть сумасшедшим, чтобы из рая возвращаться в ад...
– Я всем в Муллер-доме доволен, барон!
– Наш благодетель, наш Великий Отец и Господь...
– Ну конечно, все мы в руце божией, раз Он есть над нами...
– И Он простит нам, грешникам, наши заблуждения. .
ДИНАМИК. Один муллдор – девятьсот тридцать два
дуката..
– Гляньте, Ваша милость, муллдор упал!
– Упал!
– Впервые!
– Да, впервые!
– Уж не думаете ли вы?..
– Сохрани меня великое М!
– А что вам известно. Ваша милость?
– Ничего, ничего. .
– Ну зачем же ломать комедию?
– Между нами, Ваша милость, может, происшествие в этом притоне, в «Эльдорадо»...
– Значит, по-вашему...
– Нет! Ни в коем случае! Вздор! Разве что-нибудь может угрожать Муллер-дому?.
– Конечно же, нет, но. .
– Но?
– Муллеру лично доложили о том, что там произошло!
Что-то невероятное, немыслимое. .
– Если верить слепому Opcaгу. .
– Все в один голос твердят...
– Я сам ничего не понимаю!
– Чулков слышал голос!
– Орсаг его видел!
– Кого?
– Стеклянный сосуд в виде человека!
– Существо из фарфора!
– Дьявола!
– Бога!
– Призрака!
– Чулков – старый обманщик!
– Орсаг накурился опиума! Тот человек был не из стекла и не из фарфора, а из паров опиума!
– А как же перестрелка с Незнакомцем?
– Бред пьяниц!
– А то, что Орсага вызвал сам Муллер?
– Тс-с-с-с!
ДИНАМИК. Продам Муллер-дом...
– Слушайте! Слушайте!
– Муллер продает Муллер-дом!
– Возможно ли?
– Что происходит?
– А вы что, пан, не знаете? Он часто с нами, со своими подданными, этак шутит. Как говорится, шалости великих мира сего. .
– Поистине Он прозорлив и великодушен! Поймите, сэр, Муллер не придает значения созданному им миру, даже пренебрегает им, более того, он готов в любую минуту разогнать всю здешнюю барахолку! Захочет – и
Муллер-дом продаст, Ваше превосходительство.. Хоть это и чудо из чудес. .
– Продаст. .
– Продаст. .
– Продаст. .
– Только для этого нужен еще и покупатель...
– И все-таки. Ваше Величество, с Его стороны благородно..
– Муллер – демократ!
– Филантроп!
– Скажите еще – социалист. .
XXIII
«Покупаю!» Два голоса вступили в единоборство! Петр Брок
представляется Муллеру. Свидание на улице Алисы Мур
Меж тем как по залу шелестели такие вот разговоры, динамик объявил второй раз:
– Продам Муллер-дом!
– Покупаю!!!
Этот голос грянул где-то посреди зала и вмиг разорвал завесу тайных намеков, перешептываний, перемигиваний.
Это был камень, брошенный в зеркало, в котором до сих пор задумчиво и покорно отражался зал.
– «Покупаю»! Он покупает Муллер-дом!
– Возможно ли такое?
– Ведь всем известно, что это знаменитая шутка Муллера!
– Неужели здесь присутствует кто-то еще более могущественный, чем сам Муллер?
– Ведь что такое Муллер-дом? Золотой столб, одним концом вбитый в ад, а другим вознесшийся к небу!
Казалось, что даже голос, несущийся из хрустального хобота трубы, поперхнулся от неожиданности и умолк. На миг все сковала жуткая тишина. Потом оцепенение прошло, и хрустальная труба снова заговорила. Но теперь голос был совсем другой: твердый и жесткий. Не голос, а скрежет пыточных орудий:
– Пусть человек, который покупает Муллер-дом, выйдет вперед!
– Я здесь!
Петр Брок в этот момент действительно находился посреди зала. Он влез на гигантского прозрачного Атланта, держащего на плечах золотой шар. Статуя как бы таяла в воздухе, и шар парил в пространстве, словно гаснущее солнце.
Вот на этот шар Брок и уселся. Отсюда он мог безбоязненно задавать свои вопросы и выслушивать ответы.
Брок отважился на этот ход в игре, инстинктивно ощущая близость Огисфера Муллера. Человека, который тем загадочнее, чем больше пытаешься его разгадать. И тем отдаленнее, чем ближе к нему подходишь.
Наконец-то я нашел место, где с ним поговорить. Если из хрустального горла действительно звучит его голос, тем лучше! Победив его голос, который узнаешь среди миллионов других голосов, я наполовину справлюсь и с ним самим! Найти бы теперь губы, его рождающие! Ту изложницу, где он стынет и твердеет, как железо, – чтоб вонзиться в тела мучеников!
Динамик прохрипел:
– Кто ты?
Ого, как любопытен господин Муллер! Разве Он не всеведущ? Брок и сам толком не знает, кто он такой. А
думать об этом – все равно что клещами сдавить виски, до хруста в костях... И потом, все это как-то связано с желтыми огоньками, возникающими в его снах! Нет! Думать об этом нельзя! Надо верить документам, которые лежат в бумажнике. Поэтому он должен бродить по Муллер-дому призраком, человеком без тела, голосом, который обязан совершить убийство во имя искупления!
Динамик снова захрипел:
– Кто ты?
И сыщик ответил:
– Петр Брок!
– Петр Брок? – презрительно повторил голос. – А я
Огисфер Муллер!
– Твое имя меня не интересует!
Черные цилиндры у подножия статуи прямо-таки забушевали. На лицах застыло изумление. Чего добивается этот голос над их головами? Что это за Петр Брок, которого не интересует имя Огисфера Муллера?
Человека, которому принадлежит вселенная?
Человека, могущественного как бог?
Неужели он еще более могуществен, этот второй голос, который идет откуда-то из пространства и насмехается над самим Муллером?
Петр Брок!
Чье это имя – человека или нового бога?
Одно бесспорно – два голоса вступили сейчас в единоборство! Прощупывают друг друга, пробуют силы перед будущей схваткой. Это чуял каждый. Но кто победит?
– Господин Муллер! Я хочу с вами встретиться!
– Пусть Петр Брок зайдет к Бону Арабу, агенту номер сто девяносто девять!
– Мне не нужен агент! Я требую встречи с Муллером!
– Что задумал голос, который покупает Муллер-дом?
– Сначала я хочу задать вопрос! Маленький вопрос на ухо! Почему это вы решили продать свой домишко, да еще так внезапно?
– Здесь вопросы задаю я!
– Только после меня, господин Муллер! Я знаю ваши дороги к звездам! Я проник в ваши кошмарные тайны!
Звездный концерн «Вселенная»... Чем не крематорий?
Сколько у вас акций, господин Муллер?
И как ни странно, уже другой, куда более старый голос задумчиво ответил Броку:
– Хорошо, пусть Петр Брок придет сегодня вечером на улицу Алисы Мур, триста пятьдесят четвертый этаж, комната номер девяносто девять.
– С кем он там встретится ?
– С Огисом Муллером!
XXIV
Святилище Огисфера Муллера. Вино «Вознесение на небо». Петр
Брок снова искушает бога Муллера. Три выстрела в ковер
Представившись таким образом всемогущему Муллеру, Петр Брок, однако, не решился сразу спуститься с золотого шара Атланта. Он дождался, когда толпа внизу поредеет и начнут гаснуть матовые гроздья на потолке. Лампы потухли неожиданно и все разом. Тьма, беспросветная,
черная, варварская, заживо похоронила Брока!
Вот ужас! Как он отсюда выберется? Как найдет выход? Как вернется к принцессе, которую покинул на улице
Берты Бретар?
Теперь он уже раскаивался в своем легкомыслии: а вдруг ей сейчас грозит опасность? Вдруг ему не удастся найти дорогу назад?..
Брок слез с шара на ковер и медленно двинулся вперед. Внезапно его рука коснулась чего-то холодного. Ура!
Это стена, которая выведет его к свету! Скорее вперед! Он зашагал, скользя ладонью по гладкому мрамору.
Наконец-то! Низкая дверь. Узкий коридор и снова дверь. Брок открыл ее. И увидел свет.
Что это – храм, варьете, музей, кофейня или, может, паноптикум? Черт его знает! На ярком цветастом ковре стоят круглые столики, а вокруг них – глубокие лиловые кресла на колесах. Над спинками торчат головы людей, которые курят или потягивают из серебряных бокалов какой-то горячий красный напиток. Аллея светящихся колонн ведет к возвышению, на котором под синим звездным куполом находится нечто вроде алтаря. Видимо, это и в самом деле алтарь, судя по симметричному расположению электрических свечей, цветов и пальм. Над алтарем в овальной раме из лампочек изображение толстого, одетого в пурпур человека. Он сидит на троне, в монаршем венце; борода у него окладистая, раздвоенная. В одной руке он, словно царскую державу, сжимает глобус, а в другой, вместо скипетра, – дом в тысячу этажей. Голову его окружает нимб из золотых звезд.
Это все тот же бодрый толстяк, чье изваяние Брок уже встречал на бирже. А здесь, над этим образом, полукругом горят фиолетовые буквы:
Но больше всего Брока поразило то, что он увидел в нефах святилища, если, конечно, это был храм. В меньших по размеру алтарях стоят восковые фигуры святых и мучеников, которые качают головами, молитвенно складывают руки, шевелят губами, вращают глазами и неуклюже передвигают какие-то непонятные предметы.
В одном из алтарей стоит под стеклом восковая женщина в русом парике, белых ризах, с блаженной улыбкой на лице. Она глубоко и ровно дышит, грудь ее мерно подымается и опускается, а вот голова поворачивается трогательно и забавно, по-кукольному. У ног женщины тянет вверх руки коленопреклоненная девочка. Ее жесты совпадают с поворотами головы у девы в белом – вверх-вниз, вверх-вниз.
Что-то в этом зрелище поразило Брока до глубины души. Вначале он никак не мог понять, что именно. Только потом сообразил. Нечто подобное он уже видел. Когда-то давно, очень давно... он будто возвратился туда, где побывал много тысяч лет назад... Цепочка стеклянных гробов, а в них восковые фигуры героев прошлого, чье неспешное дыхание регулирует часовой механизм. Вот лежит полная белотелая женщина, скрестив ладони на белом холме груди, колышущейся в такт дыханию. Вот атаман разбойничьей шайки, вот убитый император, а рядом – знаменитый его убийца...
Где, где все это было?.. И когда?
Брок напрягся, вспоминая, и почувствовал, как виски сдавило клещами. Не обращая внимания на боль, он зажмурил глаза и снова стал рыться в памяти. И вдруг увидел желтый огонек лампочки под балкой, изъеденные древоточцем столбы и серые нары, на которых что-то шевелится. . Прочь! Прочь, кошмарный призрак! Ведь я же сейчас в храме, возведенном в честь всемогущего, вездесущего, двубородого господа бога Муллера! Здесь полно верующих, они лениво развалились в светло-лиловых креслах и в ожидании чего-то потягивают красный напиток. Чуть дальше высится кафедра в виде золотой лилии.
И словно огромный, чудовищный пестик, торчит из нее жирное брюхо в лиловом облачении и голова в стеклянной девятиярусной тиаре, в которой светится лампочка.
Брок заметил, что на мясистом лице двигаются губы. И
только теперь обратил внимание на чей-то голос, который не мешало бы послушать.
Это молился жрец:
– О повелитель, владыка и монарх наш, Ты, чье имя Огисфер Муллер,
что значит «Вечный странник на пути к высотам», Ты, сотворивший дивное диво,
коему изумляться будут
все грядущие поколения, – «Муллер-дом», мост, ведущий в небеса. .
Повелитель, монарх наш, Огис Муллер,
заполняющий собою все пространство мира, дай услышать глас Твой, укрепи усомнившихся. .
Жрец откашлялся и возвел глаза к потолку, словно и впрямь ожидал, что сейчас прозвучит глас небесный. Но, так как никто на его призыв не откликнулся, он продолжил молитву:
– Да свершится воля Твоя
как на Земле, так и на звездах.
Услышь молитву нашу, Великий Муллер,
единственный и вечный!
Узри, как смиренно молим Тебя!
Молви одно лишь слово,
и вином радости наполнятся наши души. .
Жрец глубоко вздохнул и в третий раз начал: Всевидящий, вездесущий,
всеслышащий Огис Муллер,
Странник на пути к высотам,
бог всех богов,
повелитель и владыка всех звезд!
Средь миллионов выбрал Ты планету сию, дабы пребывать на ней.
Небо Твое Ты создал здесь, у нас,
и планету нашу сделал
звездой-избранницей,
звездой божественной. . Повелитель Огис Муллер, Странник на пути к высотам,
услышь молитвы наши!
– Слышу! – раскатился под куполом могучий голос.
Жрец зашелся в религиозном экстазе, зазвонили колокола, грянул орган, послышалось пение. Верующие встали и подняли бокалы. Было ясно, что этот ритуал – часть храмовой службы и повторяется изо дня в день.
Жрец продолжал:
– Господи боже, создатель Муллер-дома, царь Земли, властелин звезд! Все тайны вселенной и душ человеческих раскрываются пред Тобою, ибо сам Ты – величайшая из тайн мироздания. Ты зришь в глубины бесконечности и улыбаешься, ибо видишь там самого себя. Ибо беспредельно зерцало Твое. Ты зришь в глубины душ человеческих и плачешь, ибо видишь на дне их глыбы грехов наших и считаешь удары вероломных сердец. . Ты, создавший Муллер-дом, мост, ведущий в небеса, отпусти нам грехи наши!
– Отпускаю! – ответил глас божий.
Затем началась проповедь, длинная и утомительная, во время которой имя Муллера склонялось во всех падежах с тысячью различных эпитетов.
Наконец верховный жрец сошел с кафедры и, подойдя к главному алтарю, принялся взывать к обрамленному лампочками господу богу Муллеру, умоляя его сотворить в это великое мгновение какое-нибудь чудо.
И сверху раздался голос:
– Я сделал эту звезду сердцем вселенной и вошел в тело человеческое на тысячу лет.
Пройдет время, и я снова уйду на другую звезду, чтобы строить Муллер-дом –
дом в тысячу этажей.
Но вы, что поклоняетесь мне,
вкушая горячее вино
«Вознесение на небо» –
воплощение мое на этой планете, –
вы все будете жить на звездах прекраснее и счастливее этой!
Для грешников, поносителей и врагов моих я уготовил огонь и адские муки в девяти мирах. Но вам, дети мои,
я уготовлю райские кущи на звездах,
кои вы сами выберете еще при жизни своей.
Поэтому говорю вам: не жалейте этой планеты!
Не мешкайте, присмотритесь к звездам,
выберите себе блаженнейшие небеса!
Маловерные!
Ведь затем и вложил я солиум в недра этой земли, затем и создал корабли, бороздящие океаны вселенной,
дабы приблизить к вам свод небесный и повергнуть звезды к ногам вашим!
Тех, что веруют в меня, ждет вечное блаженство на звездах, кои они сами выберут.
Аминь, аминь, говорю я вам,
собирайтесь в дальний путь,
не бойтесь расставаний!
Доверьте жизни свои
«ВСЕЛЕННОЙ»,
товариществу небесных перевозчиков.
– Своре работорговцев и сжигателей трупов! Не верьте Муллеру!
Это закричал Петр Брок. Решил еще раз спровоцировать этого фальшивого господа бога! Ему было безразлично, кто там говорит – сам ли Муллер или какое-нибудь подставное лицо; его возмутила бессовестная реклама, которую мнимый глас божий делает концерну сводников и работорговцев.
Безмерный ужас обуял верующих. Молния страха ударила в воспаленный мозг, пронзила громоотводы нервов.
Падали бокалы, падали люди, теряя от ужаса сознание. А
сверху несся голос:
– Явился дьявол, дабы искушать бога!
– Не дьявол и не бог, явился человек, чтоб встретиться с негодяем, развратником и убийцей тысяч людей! Весь
Муллер-дом сплошной обман, сплошное мошенничество!
Ба-бах!
Выстрел!
Пуля свистнула над ухом Брока, словно бесстыжий уличный босяк.
Еще выстрел!
Теперь перед носом, чтоб понюхал, чем пахнет. И ударила в ковер рядом с первой.
Берегись!
Стреляют сверху!
Голос Брока – вот мишень для кого-то там, наверху!
Да-да, смотрите, из окошка высовывается рука с браунин-
гом! Может, там Орсаг, который видит его своими височными линзами?.
Ба-бах!!!
Снова выстрел. Пуля снова угодила в ковер, рядом с двумя предыдущими.
Четвертого выстрела Брок ждать не стал. Он бросился к выходу, запруженному ошалелой от страха толпой. Брок вспрыгнул на этот клубок тел и прямо по спинам и головам миновал бурлящее ущелье портала, спустился по лестнице и первым выбежал на улицу.
Ну и ну! Перед ним опять был проспект Анны Димер, тот, в конце которого раньше стояла биржа на стеклянных столбах. Брок помнил, как из биржевого зала темным коридором проник в святилище Муллера, но совершенно не мог уразуметь, как они взаимосвязаны. Теперь вместо биржи в конце улицы высился храм со сверкающей надписью:
Вот загадка так загадка, но Броку было сейчас не до нее, потому что его тревожил другой, более важный вопрос: что с принцессой, которую он так легкомысленно оставил на вилле «Тамара»? Не грозит ли ей опасность?
XXV
Лицо принца Ачоргена. Глаз Муллера в спальне принцессы. Лифт
в Гедонию. Снова желтый огонек
Когда Брок прибежал к принцессиной вилле и стал сквозь прозрачные стены заглядывать в комнаты, оказалось, что все они занавешены изнутри шелковыми шторами, ниспадающими с золотых карнизов до пола. Из одной комнаты с лазурно-голубыми гардинами доносились два голоса – мужской и женский. В узкую щелку между занавесями Брок увидел сидящую принцессу, а напротив нее, на турецком диване, – мужчину.
Подкрасться к этой комнате, неслышно приоткрыть стеклянную дверь, скользнуть между складками шторы прямо на глазах у незнакомца – все это Брок проделал ловчее и проворнее, чем сам ожидал. Очутился он в будуаре.
Лицо, которое он увидел на голубом фоне занавеси, по меньшей мере вызывало удивление. И формой, и пропорциями оно отличалось от человеческого лица и могло появиться на свет разве что на какой-нибудь иной планете.
Само по себе оно, может, и было прекрасно, как прекрасна голова лошади, но в соседстве с привычным человеческим лицом повергало в изумление.
Это была физиономия необычайно узкая и длинная.
Нос в профиль круто горбатился, словно клюв попугая.
Глубоко посаженные глаза переливались желтым, зеленым, коричневым и синим, как бы обладая способностью по желанию менять цвет. Гладкая верхняя губа прямо-таки поражала своей непомерной длиной. Два седых клинышка элегантно подстриженной бородки были явно приклеены.
Этот человек головы на две возвышался над принцессой; ноги у него были длинные и тонкие. Одежда на незнакомце – из белого шелка, как у теннисиста.
– Все зависит от вас, – говорил он, – ведь обо всем еще забыть. Ваш побег, принцесса, был смешон, но вызвал у
Великого Муллера уважение к вам...
– А как он узнал о моем побеге?
Принц Ачорген сочувственно усмехнулся:
– Разве он не всеведущ? Неужели вы всерьез думаете, что ускользнете от его всевидящего ока? Он наблюдал ваш побег, следил за каждым вашим шагом точно так же, как сейчас наблюдает за нами со своего неба. .
Ачорген с лицемерным благочестием указал на потолок, на круглую стеклянную линзу.
– Это и есть его око? – ужаснулась принцесса.
– А как же! На всех этажах, во всех комнатах он смотрит на свой народ, днем и ночью...
– Но ведь и у меня в спальне есть такой же глазок в потолке! – вскричала принцесса. – Какое бесстыдство!
– Но разве бог может быть бесстыдным, он же всевидящ. Конечно, он заглядывает и в вашу спальню, так же как во все спальни Муллер-дома! Вы не должны его стесняться именно потому, что он знает вас так же хорошо, как муж жену, хотя он ни разу еще к вам не прикасался.
Но теперь ему захотелось это сделать. Вы снискали его расположение! Идемте! Я поведу вас к нему!
– Никогда! – воскликнула принцесса, растерянно, словно в поисках спасения, озираясь по сторонам.
– Вы горды, – сказал Ачорген, и его глаза потемнели. –
Таких женщин в Муллер-доме немного! А Муллеру как раз они и нужны. Танцевать вам больше не придется. Он предлагает вам полную свободу передвижения по всем этажам! Вы будете блаженствовать в райских уголках Гедонии, лишь обещайте ему одну-единственную ночь!
– Лучше смерть, – мрачно ответила принцесса.
– Именно такого ответа и ждет Муллер! Если б вы бросились к нему в объятия, он отшвырнул бы вас! Он обожает сопротивление, мятежи, измены, и не только у мужчин, но и у женщин! Он будет добиваться вас, пока вы будете упорствовать. А когда получит свое, то в лучшем случае посвятит вам одну из улиц...
Принц Ачорген поставил на стол, прямо под параболической линзой в потолке, маленький бронзовый светильник, поднес к нему спичку, и тотчас из светильника вырвалось пламя, а круглое окошко подернулось сизой пеленой. Неожиданно принц, подняв голову к потолку, разразился злорадным хохотом. В глазах его блеснул зеленый огонь.
– Итак, моя милая, прекрасная Тамара! Огисфер Муллер на десять минут оглох и ослеп! Мы можем делать все, что нам заблагорассудится, – он не увидит... Не бойтесь
Муллера, пока я с вами! Лишь я могу вырвать вас из его когтей! Видите? Ради одной вашей ослепительной, царственной улыбки я готов предать своего Повелителя!
Он хотел схватить ее за руки, но принцесса в ужасе отдернула их.
Принц сразу помрачнел.
– Не бойтесь меня! Я не обижу вас. . Мне только хотелось показать вам мою силу! Но прежде я хочу заслужить вашу любовь! Пойдемте со мной! Я покажу вам изнанку
Муллер-дома, все механизмы, благодаря которым совершаются чудеса, раскрою секреты Его невидимости, вездесущности и всеведения. Об этих премудростях знаем лишь мы двое, Муллер и я! Хотите идти со мной?
– Идите! Я с вами! – прошептал Брок и легонько погладил локоть принцессы.
А она вдруг схватила его руку и крепко ее сжала. Брок поспешил освободиться, но жуткая образина принца
Ачоргена даже не дрогнула.
– Пойдете? – спросил он почти умоляюще.
Принцесса боязливо огляделась и тихо ответила:
– Пойду!
Когда в устланном мягкими коврами лифте они падали куда-то в пропасть, Брок почувствовал, что с его глазами опять творится что-то странное: стоило опустить веки, как ему виделся вокруг совершенно иной мир. И до того реальный, будто все это никакой не сон! Снова и снова являлась перед ним проклятая пещера пустого черепа, которая снилась ему еще тогда, в первый раз. Снова желтый огонек лампочки.. Всевидящее стеклянное око Муллера обернулось в этом черепе дырой от истлевшего глазного яблока.
А вообще, эта дыра – окно в бараке, за которым воет дикая снежная буря. . Вместо тысячи этажей – три серых яруса нар, и на них, скорчившись, лежат люди. Подбородки уткнулись в колени, дыхание согревает стынущую грудь... Но видение это возникает, лишь когда закроешь глаза. Достаточно их открыть, как сразу оказываешься в
Муллер-доме. Падаешь в пропасть, стоя рядом с принцессой, и видишь перед собой птичью физиономию принца
Ачоргена, который предал господа бога Муллера!
Сколько мы уже летим?
Осторожно!
Ни в коем случае не закрывать глаз!
Сон подкарауливает. .
А чтобы убедиться, что твоя принцесса не сон, надо коснуться ее локтя, и она улыбнется в ответ...
Итак, мы летим в Гедонию...
XXVI
Монте-карло в Гедонии. Балерина на пуантах. «Не верю я в ваши
звезды...» Император Марлок, бог Великого Солнца. Принцесса выиг-
рывает. «Это на дорогу!»
Красный зал, выстроенный в форме безукоризненного конуса, тонет в море света. Посредине – круглый стол, а на нем кружится на пуантах балерина из слоновой кости.
Подойдя ближе, Брок видит гладко отполированную мозаику из драгоценных камней, металлов и дорогих пород дерева. Это карта мира. По ней скользит балерина на бриллиантовых пуантах. Игроки делают ставки на цвет государств, империй и островов. Выигрывает тот, на чьей территории замрет в своем танце балерина. Если на воде, то выигрыш забирает владелец игорного дома. Чем меньше территория, тем больше выигрыш.
Стремительная балерина скользит на бриллиантовых пуантах через континенты, моря, острова. Витки спирали, по которой она кружится, становятся все уже, вот она пересекает Урал, танцует по Сибири. Затем сворачивает к югу, покачиваясь уже, одолевает пустыню Гоби и, обессилев, падает в Индокитае.
– Цвет лунного камня. Сингапур. Выигрывает двадцать девятый...
Все уставились на худощавое желтое лицо, зашептались:
– Маньчжурский наместник Ша-Ра...
На лице у того не дрогнул ни один мускул. Лишь черные искры раскосых глаз алчно следят за стекающимся к нему золотом.
А балерина снова танцует, звенит золото, столбики золотых муллдоров растут и снова рушатся. .
Брок, стоя у стола, кладет руку на высокую груду монет: захочу – и все это будет мое! Оказывается, могущество руки оценить, положив ее на кучу золотых! Не текучие ли это горы, о которых там, наверху, упоминал старик?
Труд одного рабочего в течение года ценится в один муллдор! Немыслимый курс!.
– Один муллдор равен шести миллиардам лир, – слышится за решеткой оконца, над которым написано: ОБМЕН ДЕНЕГ
Брок взял из ближайшей кучи монету. На одной стороне ее было изображено солнце, на другой – звезды.
Но кто эти люди с раздвоенными бородками, которые щедрой рукой, словно зерна птицам, швыряют золото на пестрое поле карты мира?
– Смотрите, принцесса, – Ачорген склоняется к своей даме, – новый король Сицилии Малькольм Брукс-паша! А
рядом – одноглазый, с золотым воротником, – это хан Ламартен, арендатор Сахары. Он до сих пор всюду побеждал, лишь тут терпит поражение, в «Балеринке»... А вон тот в лиловом костюме, с треугольником на груди, – Сикстус, святой епископ бога Муллера, в прошлом барышник.
Кто этот негр? Боксер Кайман. Он как раз беседует с адмиралом Д'Артуа, который приобрел на время титул «императора всех морей и распорядителя океанов». А толстяк рядом – Дар-Густ, сезонный инспектор африканского побережья, ему эта игра по карману, ведь он управляет казной Муллера. За ним стоит лорд Эверс, негласный главный редактор всех газет старого континента. Вон тот сморчок с зеленой бородкой? У него на Марсе пароходная компания. .
– Не верю я в ваши звезды! – вскричала принцесса, да так громко, что несколько бород испуганно повернулись к ним.
– Замолчите, ради бога, – злобно прошипел принц
Ачорген, стиснув ее запястье, потом добавил уже спокойнее: – Услышь вас этот зеленобородый мозгляк, и вам была бы крышка!
– Разве они не знают, что это обман?
– Тихо, тихо! Все знают и тем не менее делают вид, что верят. . Такова воля нашего благодетеля! – неожиданно выкрикнул принц и с опаской глянул на круглое окно в потолке.
В этот момент к нему подошел красивый величественный старик. Его совершенно голый череп блестел от пота, отражая хрустальную люстру, подвешенную к вершине конуса. Руки мужчин слились в пожатии.
– Слава Муллеру, цезарь! – сердечно воскликнул
Ачорген. – Что нового на вашем солнце?
– Спасибо за внимание, принц, – ответил старик, и кожа его от лба чуть не до макушки собралась в морщины, –
с ним одни заботы. . Я был там неделю назад. . И честно скажу, ох и трудно же быть справедливым богом! Я прекрасно понимаю Великого Муллера, когда он жалуется мне на бремя своих божественных деяний..
– Это принцесса Тамара, – представил Ачорген. – Император Марлок, бог Великого Солнца А-111.
– Слышал, слышал о вас, принцесса, – усмехнулся череп. – Вы, говорят, побывали на ЗЕТБ-I... в созвездии
Гномов.
Принцесса хотела было возразить, но Ачорген опять стиснул ей руку и поспешно сказал:
– Неудивительно, принцессе захотелось маленьких живых куколок, решила привезти в детскую живые игрушки. Она ведь еще ребенок. . – И тотчас спросил, меняя тему: – Ну а вы? Везет вам в «Балеринке»?
– Я неизменно ставлю на черную территорию Индостана, – ответил голый череп, – один раз выиграл, и этих денег мне хватит еще на четыреста шестьдесят восемь проигрышей. Страна-то маленькая, принц.
– А вы хотите сыграть? – спросил Ачорген у принцессы.
– Что же, пожалуй, сыграю, – принцесса улыбнулась как во сне, – и поставлю на свою страну! Она лежит на берегу Балтийского моря, там правит мой старый отец. .
– Я бы вам не советовал, – сказал принц. – Смотрите, какую ничтожную часть карты мира занимает ваша страна. Словно комар на теле мамонта...
– И все же я поставлю на королевство, которое проиграла... Быть может, сбудется моя заветная мечта. .
– Если выиграете, – усмехнулся Ачорген, – к золоту, которое вы получите, я добавлю эту вашу «империю»!
– И я вернусь домой? – наивно спросила она, прижав к груди руки.
– Ну конечно! Я сам вас туда отвезу на своей ласточке,
– шепнул принц ей на ушко.
Принцесса сделала ставку на красное, едва заметное пятнышко, на которое еще никто никогда не ставил. Потому и выигрыш должен был быть немыслимо крупным.
Балерина вновь закружилась, начав свой танец с Острова Гордыни, из сердца мира. Бриллиантовая туфелька скользит по морям и по суше, а за ней неотступно следят лихорадочно блестящие глаза. Она проносится по лазури океанов, чуть замедлив стремительный бег, оставляет позади серое поле Балкан, преодолевает в танце горы и реки, уходит все дальше на север, и никто не видит руки, что направляет ее бег. .
Но вот будто внезапная судорога сводит ее тело, предвещая близкое окончание танца. Последние нетвердые движения, и балерина падает, уткнувшись пуантами в красное пятнышко на берегах Балтики.
Это дело рук Брока.
Принцесса забирает целую гору золота и отходит от стола, провожаемая восхищенными взглядами.
– Это на дорогу! – радуется Тамара, меж тем как Ачорген обменивает золото на крупинки солиума, прячет их в мешочек и поспешно тянет принцессу к двери.
Следующий зал напоминает шестиконечную звезду, лучи которой удлиняются, отражаясь в зеркалах. Стол посредине повторяет форму зала, и на нем тоже кружится белая балерина.
Брок присматривается: здесь уже нет карты мира, здесь черное небо, усеянное звездами. И игра идет на звезды.
Брок не прочь вникнуть, но времени нет. Принц Ачорген быстро пересекает зал, увлекая за собой принцессу.
XXVII
Опочивальня блаженных снов. Культ наслаждений. Небожители
под прозрачным потолком беспокоятся. Откушенный палец
Перед ними новое, не менее удивительное помещение, одновременно и спальня и киностудия.
На роскошных диванах в полной прострации лежат спящие люди. Их открытые глаза наполовину вылезли из орбит, зрачки чернеют, точно кляксы на промокашке. Над ними корячатся на штативах кинокамеры, вертятся катушки с пленкой, объективы направлены прямо в глаза спящих.
– Это опочивальня блаженных снов, – пояснил Ачорген, – сонные порошки, которые сюда контрабандой завозят из Вест-Вестера, странным способом воздействуют на человеческий глаз. В зрачках людей, одурманенных такими порошками, увидеть их волшебные, причудливые, невероятные сны. Кинокомпания «СОНФИЛЬМ» нанимает этих несчастных, которые уже умом повредились от беспрерывного употребления губительных пилюль и порошков. Снятые в их зрачках сны-кинокартины демонстрируются затем на шелковых экранах гедонийских кинотеатров. Ачорген наклонился к принцессе и доверительно сказал:
– Я покажу вам фильм, снятый со зрачков одного наркомана (он принимает исключительно таблетки «Фока»), и вы будете поражены, сколь изобретательна любовь в своих фантазиях! Вам одной я могу открыть тайну, что «СО-
НФИЛЬМ» использует эти цветные объемные ленты, чтобы демонстрировать переселенцам эротику на несуществующих звездах...
Потом они очутились в огромном помещении, так ярко освещенном, что на мгновение Брок ослеп. Когда же он наконец освоился, то лавина впечатлений буквально ошеломила его.
Во-первых, сверху падали розы. Собственно, даже не розы, а розовые снежинки, которые устилали высокие яркие холмы и гнезда всевозможных форм, размеров и оттенков, сооруженные из резиновых подушек.
И тотчас же в ушах Брока сладко запела приглушенная, словно доносящаяся из подземелья, музыка, трогательная в своей обманчивой отдаленности – то ли скрипка играет на вершине высокой горы, то ли виолончель плачет на дне пропасти. .
Он подставил ладонь под розовые хлопья, которые разбрасывал хрустальный фонтан в центре зала, и почувствовал упоительно-жгучий холод; это было как огонь в лютый мороз, как прохлада среди зноя. Его словно пытали жаждой и в то же время эту жажду утоляли...
Вокруг, утопая в подушках, возлежали мужчины и женщины. Жемчужные ожерелья да повязки на бедрах были единственной их одеждой. Они хватали розовые хлопья губами, подставляли им тела. Нагие рабыни приносили на головах золотые блюда с дивными лакомствами и плодами.
Все взгляды были прикованы к потолку. Что же их увлекло? Вместо потолка – прозрачная плита, а на ней танцуют обнаженные мужчины и женщины. Бедра колышутся в ритме музыки, веки сомкнуты в ожидании любви и вожделений, ноги гнутся так, словно в них нет суставов.
– Это жрецы культа наслаждений, – объясняет Ачорген принцессе, которая прячет лицо в ладонях. – Отведайте этих хлопьев, снег любви со звезды Андрадия. Он растает на кончике языка, и вы даруете прощение всем, кто поклоняется богине Андрадии.
Он сжал локоть принцессы и поднес ее руку к струе фонтана. А принцесса, затрепетав, подставила под розовые хлопья лицо. Словно в дремоте, она закрыла глаза и разомкнула губы. Ачорген победно улыбнулся.
– А теперь, моя девочка, взгляните вверх! Там вы должны были танцевать – на ваши бедра глазели бы эти бесполые хлюпики! Теперь же вы сами можете всем этим насладиться. Вы узнаете блаженства иные, более утонченные, ведь мы только начали свой путь по небесам!
Принц Ачорген обнял принцессу за талию и мягко прижал ее к себе. Она не противилась. Если бы в это мгновение Брок посмотрел в ее глаза, то увидел бы, как веки ее трепещут от желания, как с ее губ, разомкнутых страстью и жадно ловящих розовые хлопья, срываются хриплые вздохи...
Но Брок этого не видел. Среди запорошенных розовым снегом сибаритов он узнал лживую маску добряка адмирала в темных очках. Тот с упоением потягивался, по пояс утопая в мягчайших подушках, а на голой груди лежала серебряная звезда. Броку очень важно было знать, о чем он разговаривает с окружающими его «голышами». Все они лежали навзничь, лениво глядя вверх и изредка стряхивая с себя капли растаявших снежинок.
– Вы верите в чудеса, адмирал?
– Чепуха!
– А как вы объясните все то, что происходит сейчас в нашем Муллер-доме?
– У нашего Великого Муллера и враги великие! Он может ими гордиться...
– До сих пор он уничтожал каждого, кто вставал на его пути!
– Но на этот раз опасность грозит с другой стороны. .
– Вы хотите сказать – сверху? Да, синьор?
– Пока что над нами – чудесные картины. . Революция стройных ножек, волнение крутых бедер...
– Смотрите, кардинал, вон те прелестные ножки я бы узнал среди миллионов. .
– Сула Мая... даже танцевать научилась...
– А вон те девичьи икры...
– Хе-хе-хе! Разве вы их еще не целовали?
– Муллер не боится даже дьявола...
– Не сомневаюсь. Но, прежде чем уничтожить этого дьявола, он должен его увидеть!
– Смотрите! Танцует Анна Мартон! Неземное зрелище!
– Восставшие рабы спустились на шестьдесят этажей!
– Каждый день по этажу!
– Ну, значит, их отделяют от небес еще два года! Говорят, Витек из Витковиц сошел с ума...
– Ничего подобного. Он убит!
– Отравлен!
– Я слыхал, что он за одну ночь на пятьдесят лет постарел!
– Смотрите! Кая Барардо танцует в «Балеринке» на карте мира!
– Она обошлась мне в шестьдесят тысяч. . Я сто раз ставил на Сирию – и каждый раз проигрывал!
– Как по-вашему, адмирал, кто ж это отважился?..
– Слышен голос. .
– Но тело-то где?.. Тело, из которого брызжет кровь, которое свалить на землю?
– Человек без тела!
– Вздор!
– Это бог!
– Он могуществен!
– Загробный голос!
– Зов космоса!
– Враждебная сила звезд!
– Метафизика тут ни при чем, сэр! Это опасность куда более страшная, чем все голоса и силы звезд и земных недр! Это человек!
– Человек? Вы сошли с ума!
– Не один человек, а группа людей, которые проникли в наши ряды, ряды служителей Муллера! Они ходят среди нас, вместе с нами поклоняются Муллеру и чтят его, посещают наши клубы, у них хватит золота, чтобы раскрыть все тайны Муллер-дома! Да, джентльмены, среди нас находятся предатели!
– А схватка в «Эльдорадо»?
– А словесная дуэль на бирже?
– А позор в святилище Муллера?
– В «Эльдорадо» стреляли!
– В храме тоже!
– Тайна «Вселенной» раскрыта!
– Ее акции упали с сорока тысяч до двадцати!
– У меня сотня акций!
– Если мы не уничтожим эту силу, она уничтожит нас!
– Чего вы боитесь? С нами Муллер!
– С нами он и падет!
– Тс-с-с!
– Господа, я знаю, как зовется эта чудовищная энергия, которая способна нас погубить!
– Как?!
– Петр Брок!
– Ну еще бы, ведь он сам себя так назвал, когда Великий Муллер на бирже спросил, с кем имеет честь!
– А сегодня, сегодня они якобы встретятся на улице
Алисы Мур в номере девяносто девять!
– Муллер и Брок!
– Девяносто девять – это зал пустых зеркал!
– Электрический пол с провалами люков-западней!
– Там сошел с ума Вернер, вожак первого мятежа...
– Там исчез Андре, непокорный редактор «Верхних этажей»!
– Оттуда так и не вышел предатель Олим!
– А если голос не придет в номер девяносто девять?
– Придет!
– А вдруг он не найдет дорогу?
– Но он же всюду!
– Значит, он вездесущ?
– Как господь бог Муллер!
– Стало быть, это новый бог!
– Стало быть, он находится и в этих стенах – среди нас!
– Попробуйте позвать его. Вот увидите, он откликнется!
– Нет! Зачем? Стоит ли играть с дьяволом!
– Муллер над нами. Чего вы боитесь?
– Танцует Дора О'Брайен, красивейшая женщина Парижа!
– Трусы! Ненормальные! Я позову его!
– Тише! Ради всех звезд, тише!
– Петр Брок!
– Остановитесь!
– Петр Брок! Если ты, чучело гороховое, находишься среди нас – явись!
– Молчите! Молчите!
– Если можешь, сотвори чудо, и я поверю в тебя!
– Хватит!
– Петр Брок! Я – банкир Салмон, вот моя рука. Если ты так могуществен (банкир поднял руку вверх), укуси меня за средний палец!
Тотчас же банкир заорал нечеловеческим голосом.
Мгновенная острая боль – оборван нерв, фонтан крови, и средний палец с широким черным перстнем падает на блюдо, окропив белый салат из съедобных гиацинтов.
Все обмерли от ужаса.
Бледные щеки покрылись красными пятнами, красные посинели, синие от страха стали черными.
Но что Броку до гримас этого похотливого сброда под прозрачной плитой? Среди смятения и паники, обуявших поклонников богини Андрадии, он увидел принцессу: Ачорген подхватил ее на руки и устремился в направлении, противоположном тому, куда бежали остальные.
Петр Брок бросился вдогонку.
Принцесса исчезла в углу за тяжелой коралловой портьерой. Брок откинул ее и натолкнулся на белую дверь.
Он открыл дверь, но ничего не увидел.
XXVIII
Белая тьма. Запахи и воспоминания. Снова огонек лампочки.
«Это мое прошлое!»
Молочно-белый, с опаловым отливом туман преградил ему дорогу. Брок в нерешительности остановился, протер глаза и начал ощупывать руками пространство вокруг себя.
В трех шагах от него растворились две фигуры – черная и белая, Ачорген и принцесса. Брок прыгнул в туман, вытянув вперед руки, но поймал пустоту. Белая тьма ослепила его. Опаловая тишина оглушила.
Он ринулся в ту сторону, где исчезла принцесса. Он кричал и размахивал руками, как птица сломанными крыльями. Туман начал душить его, звенел в ушах странным напевом. Нет, это не туман! Это клокочет кровь в его жилах!
С каждым шагом страх все сильнее овладевал им. Ноги подгибались, отказываясь идти; кругом, везде и всюду, ему чудились жуткие опасности. А он все шел вперед, долго-долго, и конца не было его дороге...
Внезапно Брок остановился. И вперед шагнуть боязно, и назад повернуть – тоже! Он тонул, тонул в трясине белой тьмы, один, покинутый всеми, растворялся в беспредельности тумана. Он уже погиб, белая тьма пожирает его, пропитывает, заполняет. Его труп будет лежать здесь долго-долго, пока не исчезнет наконец это белое ничто и сюда не явятся люди, которые, не видя его, пройдут по его останкам.
Мочи нет идти дальше. Ноги увязли в тяжелой густой мгле. Брок упал наземь и заплакал.
И вдруг – что это? Странный запах щекочет ноздри.
Запах так силен, что дурманит Броку сознание, действует на мозг, как алкоголь. Навевает дремоту и будит воспоминания, рисуя удивительные картины. Но откуда такой аромат – еле слышный и сладкий? Это скошенная трава на лесной опушке. Запах от копен поднимается к солнцу, как дым из жертвенников.
Я тоже лежу на этой опушке, под головой сено, в волосах сено, и весь я усыпан сохнущими горными травами, тимьяном, шалфеем, ромашкой.
Но стоит открыть глаза, и я вижу туман, густой, как сметана. Вспоминаю. . Принцесса убежала, и музыка играет где-то в центре вселенной. . Но этот запах, откуда он и что означает? Дивная мелодия запаха, которая дразнит и мучает еще сильнее, чем далекие, грустные звуки виолончели и скрипки..
В лицо веет лесными испарениями – мхом и хвоей, ягодами и древесной смолой. Я вижу родник в зеленом кружеве папоротника. Лесные птицы да олени пьют здесь воду...
Но вот и лесные запахи растворились в белом тумане.
И откуда-то уже пахнуло другим запахом. Словно подул ветер, захлопал парусами. Свежее дыханье моря. Запах соли, рыбьей чешуи, тающего в теплых водах ледника. Загадочный аромат неведомого острова, мимо которого плывет корабль. Остров обитаем, ибо до меня доносится запах пота и дыма очагов. Но и это ощущение исчезает.
Теперь я вдыхаю совершенно иной запах, который будит странные, давно забытые грезы. Жар кухонной печи, душистый пар, поднимающийся от горшков и возвещающий близость обеда... И вдруг – сквозняк из распахнутой двери. Чей-то голос кричит: «Война!» И опять все исчезает, без возврата.
А вот сейчас – цветут ландыши... нет, это не ландыши, это духи любимой, которыми она окропила грудь. Она склоняется ко мне, и я зарываюсь лицом в ее волосы, чтоб ощутить новые запахи...
Ну а это – аромат ночи. Аромат луны, боже мой, ведь это – расставание. . это зеленый аромат озера, нет, слез!
Это плачет любимая...
Запахи быстро сменяют друг друга.
Дымный смрад пыхтящего паровоза.
Тяжелый дух из теплушек – шесть лошадей, тридцать человек...
Убийственное зловоние – грязь, водка, пот, отхожие ямы.
Даль.
Свежеразрытая земля.
Порох.
Пожарища.
Кровь.
Гнилостный дух отбросов, консервных банок, гноящихся ран, карболки, вонь раздавленных клопов, запах тлена, черные пятна обморожений, гниющие под грязными повязками. Под потолком смердит желтая керосиновая лампа...
Брок вскочил. Это.. это же мое прошлое! Воспоминания, которые я утратил. Скорее! Скорее! Он взмахнул руками. Ничего! Белый туман. Черная принцесса. .
Нет иного прошлого, кроме Муллер-дома...
Брок воспрянул духом и устремился вперед, вперед... и вдруг – вытянутая рука натыкается на мягкую шелковую ткань. Резкий взмах – и Петр Брок замирает в изумлении.
XXIX
О звезде Ачоргенетеррамолистерген. Принцесса Тамара готова
полюбить принца Ачоргена. «...наше ложе ждет. .» Петр Брок снова
пользуется своей невидимостью
Он стоял на пороге голубого будуара принцессы.
Круглое око Муллера, глядящее с потолка, снова подернуто сизой пеленой. Но светильник на столе давно угас. На синем диване сидит принцесса. Она переоделась в голубое платье, под цвет штор на стенах. В руке у нее сигарета, к губам, раскрытым в дерзкой, вызывающей улыбке, она подносит высокий бокал с вином. Огонек сигареты описывает широкую дугу. Хрустальный бокал и горло принцессы – теперь это один прекрасный сосуд.
Но самое ужасное, что ее тонкую талию обнимает длинная рука принца Ачоргена! А принцесса смеется! Хохочет над чем-то, запрокинув голову. Рука Ачоргена обвивает стан принцессы, точно удав, который душит свою жертву. Он целует ее волосы и шепчет:
– Моя звездочка, мой серебряный колокольчик, выпей еще, это напиток из хмельного ледника моей родной планеты. Ты все это уже знаешь. . Я родился на звезде Ачоргенетеррамолистерген, запомни хорошенько, ты должна это помнить, такова моя воля! Может быть, ты не веришь?
– Нет, верю...
– Теперь ты веришь в звезды?
– Я верю всему, что ты говоришь!
– На дне бокала – образ моей звезды. Ты будешь видеть ее каждый раз, как допьешь до дна. Пей!
Принцесса послушно выпила и снова засмеялась.
– Хватит, хватит смеяться! Уйми свой звонкий смех!
Дорогая моя, я буду любить тебя так, как любят на звезде
Ачоргенетеррамолистерген. Я научу тебя любви, и ты явишь мне свою любовь...
Рука-удав ползет по груди принцессы вверх, к шее.
– Хочешь?
– Хочу!
– Дай мне свою ручку, я покрою ее поцелуями... может статься, ты будешь из-за меня страдать, но твоя любовь излечит тебя. Самочка моя земная, ты любишь меня, в самом деле любишь?
Принцесса, ласкаясь, кладет голову ему на плечо.
– Целуй меня, Тамара! Прикоснись к моим губам, ведь так начинается любовь на этой звездочке!
Она страстно обвила руками шею Ачоргена.
Брок закрыл ладонями лицо и в ужасе отвернулся.
Возможно ли это? Принцесса Тамара, его принцесса, томящаяся в этой вавилонской башне, ждущая освобождения, бесстыдно целует это чудовище своими чистыми, невинными устами!
– Смотри, милая, наше ложе ждет нас!
Принцесса встает. .
Еще бы, он принц, а кто такой я? Ничто, незримое ничто! Но ведь я для того и проник в Муллер-дом, для того и согласился на эту метаморфозу, чтобы найти, защитить и вызволить ее! Разве я не обещал, что буду ее охранять?
Ведь она чувствовала мое прикосновение! А ее загадочная улыбка – разве это не был ответ на мои слова?
О бесстыжая предательница!
Единственный мой светлый луч в Муллер-доме погас!
Ах! Как я мог мечтать о ее любви?. Кого, кого ей любить, я же невидим!!
Прочь! Прочь отсюда!
Еще один, прощальный взгляд на принцессу. Закинув тонкие руки за голову, она стоит перед зеркалом и смеется... Господи, но что же случилось с глазами принцессы?
Они прикрыты тяжелыми веками! Принцесса смеется, закрыв глаза! Губы звонко хохочут, а глаза – спят. .
Теперь только Брок понял, в чем дело!
Гипноз!
Он увидел в зеркале, как жгучий взгляд Ачоргена сверлит принцессу.
Тут уж Брок не стерпел, в ярости бросился к Ачоргену и со всей силы двинул прямо по длинной верхней губе.
Кулак сам собой выбрал для удара наиболее чувствительное место. Чудище беззвучно рухнуло на пол. Брок разорвал ближайшую занавесь и связал Ачоргена по рукам и ногам. Потом куском той же занавеси заткнул ему рот, запихнул безвольное тело под кровать и только после этого повернулся к принцессе.
А принцесса ничего не видела и не слышала. Машинально она продолжала исполнять гипнотические приказы того, кто мешком валялся сейчас под кроватью. В шелковых складках трепещут ее пальчики, будто в них зажаты ключи от потайных дверок, скрытых в облаках белизны.
Принцесса раздевается. . Брок хочет крикнуть, предупредить ее, разбудить, но тут...
XXX
Принцесса Тамара думает, что она одна. Осторожнее, Петр
Брок! Руки схватить руками
...Тут он увидел в зеркале, что она открыла глаза.
Принцесса тоже увидела в зеркале странное свое пробуждение и в замешательстве вглядывалась в серебряную гладь стекла. Она словно очнулась от тяжкого сна. Растерянно посмотрела по сторонам, протерла глаза. И окончательно смахнула сон, который хотела удержать. Белые подушки под голубым балдахином манят ее. . Брок с напряженным вниманием наблюдает за ней, а она медленно, бездумно раздевается, считая, что в комнате, кроме нее и зеркала, никого нет.
Что же делать? Нет, теперь уже себя не раскроешь. .
Поздно!. Но я буду зорко охранять ее сон. Ведь она даже не догадывается, что под кроватью у нее лежит с кляпом во рту это чудовище, Ачорген. А вдруг он очнется и вырвется на волю?
Я должен остаться здесь, на страже!
Он притулился в углу, стиснув зубы и затаив дыхание.
И вдруг от безумной мысли у него потемнело в глазах.
Розовая ленточка бежит по кружеву сладостным обещанием... Нет, гони ее прочь, эту мысль! Только приблизиться к ее устам – о блаженство. .
Ее волосы, губы, глаза – какой дивный цветок расцвел на стебле белой шеи! Лицо – это самое прекрасное, самое драгоценное, что есть у женщины, ее глаза волнуют и влекут. . Но вот она улыбается и становится еще краше, ибо ко всем оттенкам добавляется еще один, до сих пор спрятанный в бутоне, – белоснежный, фарфоровый!
Туфельки уже качаются на кончиках пальцев и падают.
Сверкнули колени, икры, и тончайшие чулки сброшенной змеиной кожей легли на пол. Гладкое зеркало отражает прелестные руки принцессы и грудь, едва прикрытую пеной кружев.
Затаив дыхание, Брок следит за этой шаловливой игрой. Принцесса потягивается с ленивой улыбкой в своем победном одиночестве. Словно она устала от долгого притворства и с наслаждением сбросила маску, чтобы дать отдохнуть лицу и опять ненадолго стать самой собой!
Ласковый лепет, трепеща точно мотылек, слетает с ее губ:
– Я принцесса. . нет, не принцесса. .
На холодной поверхности зеркала слова превращаются в туманное облачко. Она стирает его ладонью и смотрит на себя, будто впервые в жизни.
В рок едва владеет собой, кровь глухо стучит в висках.
Но комок страха подступил к горлу. Как открыть принцессе свое присутствие? Ведь стоит вымолвить слово – и чудесное видение исчезнет!
Ну да ничего – Петр Брок заготовил тысячи слов, которыми он засыплет, уговорит принцессу. И все же – не окажутся ли беспомощными все эти нежные слова, если она не увидит глаз, в которых утонуть, не ощутит человеческого тела, в котором пульсирует горячая кровь?
Принцесса подходит к постели, откидывает покрывало, разглаживает подушку – и вот уже в сладкой истоме падает на нее. Руки она кладет под голову, взор устремляет вверх, но, погруженная в свои мысли, не видит золотых звезд, вытканных на голубом балдахине. От этих мыслей пылает лицо и голова идет кругом.
Брок на носках, едва касаясь пушистого ковра, крадется к принцессе. Склоняется над ней. Она смотрит на него огромными неподвижными глазами и все же не видит его.
Мгновение – и его пылающие губы касаются ее влажного, полуоткрытого рта.
Как странно! Ничто не дрогнуло на лице принцессы.
Только взгляд сразу стал внимательным, острым, будто мысли ее вернулись из дальнего далека. Она протянула к нему руки, но на этот раз Брок сумел ускользнуть. Когда опасность миновала и разочарованные руки снова упали, он отважился на новый шаг: прижался губами к ее шее.
Принцесса лежит тихо, не шевелясь, как зачарованная.
Даже дышать боится, чтобы не спугнуть дивный сон...
Не забывай, Петр Брок, у принцессы тоже есть руки, и теперь тебе от них не ускользнуть. Вот твои волосы, твое лицо, а вот, вот твои руки, каждое прикосновение которых выдает тебя принцессе! И руки эти схватить руками. .
XXXI
Петр Брок лжет. «...У меня еще нет лица...» Муллер напоминает
Броку о встрече, «...жду тебя...»
Их руки встретились, и губы снова слились в поцелуе.
Принцесса шепчет:
– Кто ты, кто ты?
Брок молчит.
– Скажи, ты – тот бог, который охраняет меня?
– Да, бог. – Брок малодушничает от страха потерять завоеванное.
– Бог, – повторяет принцесса, – а какой бог?
– Добрый, – шепчет Брок, радуясь, что нашел меткое слово.
– Я знаю, что добрый, но молодой ли?
– Молодой. . – Вот и пришла пора дать ответ! Сейчас все выяснится, без утайки... Но чутье подсказывает Броку, что он выдержит этот экзамен, обязательно выдержит. .
– Молодой, – повторила она, – и красивый?
– Понятия не имею, – честно признался Брок
Пальцы принцессы скользнули по его лицу. Вот нос.
губы, глаза. . но как на ощупь обнаружить молодость и красоту? Будь она слепая, наверно, скорее увидела бы все это своими ладонями. А так – глаза не видят, и руки тоже не могут воссоздать его образ.
– Я хочу видеть тебя! Глазами! – потребовала принцесса. – Покажи мне свое лицо!
–У меня еще нет лица. Я пришел встретиться с Муллером...
–Тише! Тише! – встревоженно прошептала принцесса и поцелуем закрыла ему рот.
– Чего ты боишься, Тамара?..
– Он! Он! Он все слышит! Глаз его над нами, может, и закрыт, но уши его подслушивают сквозь каждую щель!
– Ну и пусть! Я здесь для того, чтобы охранять тебя, принцесса!
Она улыбнулась, вспомнив о чем-то.
– Первый раз ты подошел ко мне в бархатном зале, когда я теряла сознание от этого страшного газа. Я видела белый дым, слышала, как он с шипением рвется из оловянной трубки. Помню невыносимо яркий фиолетовый шар, заломленные руки, маски смертельного ужаса, падающие тела. . Я пошатнулась и тотчас почувствовала, как чьи-то руки подхватывают меня и уносят на звезды. Это был ты. . Второй раз ты подошел, когда я стояла у стены.
Ты сказал: «Не бойтесь! Ни о чем не спрашивайте! Я с вами!» А что было с теми, кто остался?
– Там у них огромная печь, и в ней человеческие тела, сердца, глаза превращаются в кучки серого пепла, который затем развеивают по ветру, на все четыре стороны. А
еще ходят слухи, будто из костей делают пудру.
– А я-то, дурочка! Хотела убежать на звезды. . – прошептала принцесса, и глаза ее померкли. – Я вначале думала, что ты прилетел ко мне со звезды Лебедя. Оттуда я получала тайные записки, когда еще жила с отцом. Значит, нет ни звезды Лебедя, ни созвездия Гномов...
– Обман! Величайший обман – весь этот Муллер-дом от фундамента до крыши, если у него вообще есть хоть какая-нибудь крыша. Международная банда работорговцев и сжигателей трупов...
– А откуда взялся ты?
Она снова ощупывает, гладит пальцами его лицо.
И Петру Броку вдруг становится невыносимо стыдно за свой обман. Он выдает себя за бога, чтоб добиться ее любви! Страстный его порыв давно уже утих, теперь каждый ее поцелуй отзывался в нем глубокой благодарностью...
– Я не бог, – покаянно признался он, – я просто человек, обыкновенный мужчина!
Она провела рукой по его волосам.
– Разве же не лучше молодой мужчина, чем старый бог?.. Я хочу тебя видеть!.. Открой мне свое лицо!.. Нет, ты не человек! Ты принял образ человека, ибо ты обнимаешь и целуешь меня. Но почему, почему я тебя не вижу?
А! Придумала! Я приготовлю гипс и сделаю себе слепок с твоего лица, ведь так любить нельзя... нельзя...
– Погоди, Тамара! Погоди, скоро ты меня увидишь! Я
выполню свою миссию и стану человеком! Сегодня вечером я должен быть на улице Алисы Мур, триста пятьдесят четвертый этаж, номер девяносто девять... Я совершенно утратил чувство времени.. Нет для меня ни дней, ни ночей. . Когда Муллер сказал мне свое «сегодня»? Кажется, от этого «сегодня» меня отделяют многие часы! Может быть, я уже опоздал?. Скажи мне, что сейчас – день или ночь? Неужели нет на свете ничего, кроме Муллер-дома?
Скажи мне, существует ли еще солнце. . скажи, светит ли над Муллер-домом луна?.. Тридцать дней... На каком я сейчас этаже? Как мне найти Муллера? Как его убить?
И вдруг сверху раздался голос:
– Петр Брок! Этаж триста пятьдесят четыре! Комната девяносто девять. Я жду тебя!
Брок вскочил, поднял глаза к потолку. Выпученное «божье око» уже очистилось от мутной пленки и ехидно таращилось на него. Еще бы! Миллион глаз, миллион ушей рассеяны по тысяче этажей! Но голос – неужели и голос его может дойти до спальни принцессы? Откуда он знает, что я здесь, у ее ложа? Или в эту минуту его голос звучит на всей тысяче этажей? Брок даже содрогнулся.
– Ты слышишь, принцесса? Он зовет! Настал мой час!
Ты же оставайся здесь.
– Я пойду с тобой!
Она спрыгнула с кровати и трясущимися руками начала одеваться.
– Нет, нет, останься!.. Я поговорю с ним и вернусь к тебе!
– Ты не вернешься! Он убьет тебя! Тысячи коварных ловушек стерегут тебя в комнате девяносто девять!
– Знаю я его ловушки! Зал пустых зеркал! Ямазападня! Я поговорю с ним среди пустых зеркал!
– Но как ты туда попадешь? Ты хоть знаешь дорогу на триста пятьдесят четвертый этаж? Нет? Видишь, до чего ты без меня беспомощен! Какой же ты бог? Странный ты мой, невидимый... Идем! Я сама отведу тебя к лифту.
– Веди меня, Тамара! Покажи мне дорогу, пока не поздно. Ведь сдержать слово – значит показать свою силу.
И они пошли, взявшись за руки.
XXXII
Двери белые и черные. Зал пустых зеркал. Непостижимая беско-
нечность. Электрические звонки. Безмерное блаженство
Стеклянная улица кончается решеткой от пола до потолка. На дверце в решетке надпись: ЛИФТ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ
Принцесса открыла дверцу, нажав дужку над «И».
Они очутились в небольшом квадратном помещении, сплошь обитом кожаными подушками. На одной из стен –
панель с тысячью белых кнопок.
– Это этажи. Каждая кнопка – этаж. Этим путем я бежала, когда еще верила в звезды...
Брок с благодарностью погладил ее по руке.
– Спасибо! Это для меня крайне важно! Да-да, ведь таким образом я промчусь по всему Муллер-дому! Но прежде всего я сдержу слово, которое дал Муллеру!
Он нажал кнопку с цифрой 354. Кабина даже не дрогнула. Лишь серебристая стрелка под стеклом мгновенно опустилась к цифре 354.
– Приехали, – сказала принцесса.
– Ну, теперь ты возвращайся. Никто не должен тебя видеть на этом этаже.
На прощанье они обнялись.
– Если я не вернусь...
– Я приду за тобой!
Дверь лифта открылась, и Брок шагнул в пустой белый коридор, до того прямой и длинный, что вдали стены его, потолок и пол сливались в одну точку.
По обе стороны тянутся двери. Белая, гладкая вереница дверей, как в сумасшедших домах и в больницах. Двери, сплошные двери, одного цвета, одной величины, с одинаковыми ручками, одинаково таинственные, тянутся они в бесконечность, храня упорное молчание, без номеров, без надписей...
Как же найти нужную? Девяносто девятую!
Брок мягко толкнул первую.
Заперта!
Вторую.
Заперта!.
Боже мой, куда они все ведут?
Что мне с ними делать?
Что за ними скрыто?
Анфилада проходных комнат?. Что задумал Муллер, пригласив его в эту аллею белых дверей? Каково их предназначение? Кто за ними живет? Ведь изнутри не слышно ни звука, и коридор в гробовом молчании уходит в бесконечность. . Сколько надо времени, чтоб нажать на все ручки? Заперто.. заперто.. заперто. .
Та-ак... чем больше дверей, тем меньше сил во мне.
Брок наудачу зашагал по коридору. Ведь где-то он обязательно кончится. Сыщик мчался вперед, но белая точка в конце, где сходились стены, с той же скоростью удалялась от него. И вскоре он почувствовал, что совершенно бессилен перед врагом, имя которому «бесконечность»...
И вдруг – Брок замер. Черная дверь! Это было так неожиданно, так резко хлестнуло по глазам. Среди тысяч белых дверей – одна черная!
На ней небрежно, как бы второпях, было накарябано мелом – 99.
И ничего больше.
Наконец-то он у цели!
У цели? Скорее всего, это новая ловушка! Капкан – и ты, дурачок, в него попадешь. Там приманка – Огисфер
Муллер, кусочек сала, который ты ищешь, только сунься, а за тобой – хлоп!
Да, я все это знаю, есть там и яма-западня, но желание схватить кусок сала порою сильнее страха смерти, особенно когда смотришь на него в упор, да еще с голодухи.
Но я, господин Муллер, та мышь, которая и сквозь решетку западни проберется!
Брок с опаской огляделся. Вокруг ни души. Тогда он тихонько взялся за ручку. Дверь приоткрылась, и он скользнул внутрь, чтобы осмотреть комнату, прежде чем встретиться здесь с таинственным Муллером.
Над головой раскинулся зеленоватый купол. Больше чем купол! Он был под стеклянным колпаком, плотно, без малейшего зазора прижатым к полу, даже стыка не видно.
Не зеркало ли это?
Гигантское пустое зеркало, вогнутое зеркало, пожирающее Брока. Но как узнать, что это зеркало? Ведь отражать ему здесь нечего, кругом только пустота. Брок быстро повернулся к двери и в ужасе остолбенел: дверь исчезла! Растаяла в зеленоватом ничто.
Брок ощупал стены. Монолит! Пол, потолок, стены сливались воедино, образуя безупречный шар. И хотя
Брок не видел своего изображения, тем не менее это было зеркало! Полированная внутренность шара отражалась сама в себе и казалась бесконечно глубокой.
Обманчивая, непостижимая бесконечность – замкнутый круг перехода от стеклянного купола к плоскости пола. Но и сам пол – зеленоватая бездна несчетных отражений светло-зеленого свода.
А дверь – дверь исчезла. .
Но почему же в этом замкнутом, пустом шаре светло?
Ведь источника света здесь нет. Может быть, зеркала освещают сами себя? Может, свет льется из них?
А если б он был видим? Как бы все это выглядело со стороны?
Брок в изумлении застыл посреди гигантского шара. О, какое безмерное блаженство – не знать, летишь ли ты вверх или падаешь, парить в пустоте, где нет направлений, ощущать невесомость, ибо все стороны света одновременно и притягивают тебя, и отталкивают!
Петр Брок пошатнулся от этого головокружительного блаженства. Но едва сделал шаг по блестящей глади зеркала, как внизу, прямо под его ногой, взвизгнул электрический звонок. Брок отскочил вбок – под мыском ботинка опять раздался звонок, точно он нажал кнопку на стене. .
Брок попробовал на цыпочках уйти с предательского места. Но тщетно! Что ни шаг, то сигнал – весь пол усеян скрытыми кнопками. Где бы он ни поставил ногу, сразу же слышится пронзительный трезвон. .
Брок было заметался, но скоро сообразил, что это бесполезно, что он – в ловушке, в ловушке номер 99, которую расставил ему Огисфер Муллер! И не за что ухватиться, и некуда спрятаться. .
XXXIII
Миллион великанов. . Бешеная гонка по кругу. Пойманное ничто.
Окошко на вершине купола. «Он жив?» Что нужно запомнить. .
И вдруг дверь открылась. Не одна, нет, несчетное множество дверей теснятся друг возле друга и друг за другом в бесконечных шеренгах. И из всех выходят полураздетые великаны в широких красных поясах. Похожие как капли воды. У всех маленькая голова, волосатая грудь, а через плечо переброшена сеть. Миллион великанов как бы выходит из морских глубин.
Под резкий вопль звонка Брок кидается к одной из дверей, но наталкивается на округлую стену. В этот миг все двери исчезают, великаны вступают в зал и начинают раскручивать сети над головой. Их фигуры чудовищно перекошены, лица искажены и вытянуты в бесконечной цепи отражений. Миллионы сетей со всех сторон нацелены на
Брока. Начинается бешеная гонка по кругу. Брок мечется, скользит, увертывается, прыгает, налетает на стены. Но этим исчадиям ада известен каждый его шаг.
Если стряхнуть зеркальные наваждения, то ясно охотник с сетью всего один, и движется он в ограниченном пространстве. Но окаянные звонки под ногами Брока неумолимо визжат: я здесь! Я здесь! По этим звонкам великан и ведет облаву. Сеть все чаще проносится над головой
Брока, падает все ближе. Спасенья нет! Но так просто
Брока не возьмешь... Кулаком в грудь, по физиономии, ногой в живот. Однако нога отскакивает, как мяч от стенки.
В изнеможении Брок падает на зеркальную поверхность. Широкая сеть накрывает его, охватывает все плотнее. Грубые веревки скручивают тело в три погибели, прижимают колени к груди, врезаются в кожу; от страшной боли Брок зажмуривается, в глазах у него темнеет...
Последнее, что он видит, – это маленькое окошко и центре купола. Оно открывается, и в нем появляется лицо.
Отвратительная желтая физиономия, рыжая бороденка,
расщепленная надвое, вместо носа – черные дырки, нижняя губа темная, отвислая, будто гниет. Потом раздался голос:
– Он жив?
– Жив! – выдохнул великан, утирая пот со лба.
Но эти два голоса отозвались уже как бы из его старого сна. . Пахнет карболкой, над ним склоняются два человека в пожелтевших халатах. Один из них трогает носком сапога серые кучи, потом брезгливо откидывает с его лица край халата.
– Жив! – разочарованно повторяет нетерпеливый голос. Брок с усилием поднимает веки, стремясь убедить кого-то очень сильного и здорового, что пока не умер...
Сквозь завесу духоты и вони он видит желтый огонек.
Вон он – светится между толстыми балками, поддерживающими свод этой обители смерти. . Два пышущих здоровьем человека кладут на носилки что-то тяжелое. Жилы у них на руках набухают, и они в ногу – раз-два! – шагают по проходу между нарами. Видны лишь удаляющиеся сапоги...
Все это так странно, так непонятно и в то же время так просто! Достаточно прикрыть лицо краешком халата – и все это исчезает, кончается. Один только краешек халата!
Это надо запомнить!
XXXIV
«Пойманного дьявола боитесь!» Каким видел Петра Брока в свои
линзы слепой Орсаг. «Что за бесстыдство. .» «Он красив?..»
Очнувшись, Петр Брок обнаружил, что все еще опутан сетью, хотя веревки ослабли. Можно было разогнуться.
Он находился в грязной, заброшенной кухне. В одном углу – полуразвалившаяся плита. На стенах – светлые прямоугольники от висевших здесь когда-то картин. В другом углу – куча кухонной утвари.
Множество незнакомых лиц вокруг. Глаза вытаращены, все сгорают от любопытства. От края сети до ближайших зевак – добрых три шага: эта дистанция самолюбия не ущемляет, зато и вполне безопасна.
А сеть и в самом деле странная. Она не падает на пол, будто ждет кого-то. Просто воздухом, без улова, сети не наполнишь. Пустая, она должна упасть плоской бесформенной кучкой. А эта сеть словно натянута, охватывает как бы нечто овальное, однако неуловимое. И ни один из присутствующих не отваживается тронуть это шевелящееся, живое ничто.
– Эх вы, рыцари! Пойманного дьявола боитесь!
Молодая женщина в пестрой короткой юбке пробивается вперед.
– Я, я подойду! Я не боюсь! Хоть мизинцем, а дотронусь!
– Да пустите вы ее. Ишь, дотронуться приспичило!
Банкир Салмон этак тоже пальца лишился!
– А почему она попадет непременно в пасть? Может, совсем в другое место, хе-хе-хе!
– От карающей длани господа Муллера ему не уйти! –
покачал головой бородатый старик.
– Злого бога поймали в сеть!
– Что же он с ним сделает?
– Утопить его надо!
– Повесить!
– Задушить!
– Тоже нашлись советчики, всеведущему советы даете!
Это произнес поймавший Брока великан. Его так и распирало от гордости. Ревниво охраняя свою добычу, он ходил вокруг, как зверь, готовый к прыжку.
Но в это время пестрое кольцо зевак разорвалось и образовало коридор – от сети до дверей.
Вошли два человека. Первый – высокий старик с красивым, благообразным лицом человека моложавого и цветущего. Из-за орлиного носа и жестких синих глаз он здорово смахивал на переодетого в штатское военачальника.
Толпа перешептывалась, все взгляды устремились на него.
А за ним – о ужас! – идет слепой Орсаг с линзами на висках. Военный твердой, уверенной поступью прошагал по людскому коридору, подошел к самой сети и небрежно, будто мешок с грязным бельем, пнул ее ногой. Потом спросил Орсага:
– Как он выглядит?
Брок задрожал.
Неужели этот слепой меня видит? Ведь я сам не знаю, как выгляжу! Вдруг мне сейчас об этом скажут? Боже мой, как я боюсь этих круглых линзочек, они вонзаются в мою душу! Я боюсь, боюсь глянуть в них!
А слепой Орсаг уже подкручивает колесики за ушами, наводит на резкость. Волосатый гигант первым нарушает всеобщее молчание, задает вопрос, который у всех на языке вертится:
– Ну, Орсаг, скажи – во что он одет?
– Он вообще не одет! Он голый!
– Голый!!!
– О-о-о-о!.. – Сердечки дамских губок от ужаса округляются.
– Какое бесстыдство!
Одна из дам, с напудренным бюстом, выпирающим из глубокого выреза, падает в обморок.
Другие бросаются прочь.
А Брок ликует!
Слепой не видит моей одежды! Какое счастье!. Ведь у меня в кармане бумажник с документами! Если б Орсаг его увидел, мне конец!..
Орсаг между тем приблизился к Броку, чтобы получше рассмотреть его.
– Он весь белый! Белые глаза, белые губы, белые волосы! Думаю, у него и кровь белая! – Профессиональным жестом барышника он раскрыл Броку рот и сказал: – Ему тридцать лет.
К тому времени женщины успели опомниться. И опять подошли ближе.
– Он красивый? – спросила брюнетка с цыганскими глазами.
– Что за вопрос, Лаура, милочка! Ведь он же голый!
– Ну зачем же сразу думать о самом худшем...
– И вы, графиня, смеете...
– По-моему, он прячет свою наготу куда надежнее, чем многие из нас!
– Да ведь он совсем не одет!
– Вы его так себе представляете?
– Какая богатая фантазия!
– Кандалы! – прогремел военный, обращаясь к волосатому гиганту; голос его перекрыл общий шум, словно на мостовую упала тяжелая чугунная цепь. Приказ немедля исполнили.
XXXV
Опять все начинается с лампочки. Петр Брок держит слово.
Ночь, планы, побег. Распадается королевство. Не будет счастья в
мире, пока стоит Муллер-дом
Брок лежит в полузабытьи, прикованный ногами и руками к бездонной тьме. Нет в этой глубокой пропасти ни дней, ни ночей. Лишь изредка вспыхивает желтый огонек, тускло освещающий трухлявые чердачные балки...
Помещение это, полное серых балахонов, – уже во сне.
У Брока неожиданно появилось и тело, отчетливо видимое, измученное болью, прикрытое вонючими лохмотьями. Время от времени, пробудившись от таких снов, Брок неизменно благодарил бога за то, что у него вообще нет тела, что он – лишь голос, пойманный в сети. .
И вдруг бездна, где нет ни времени, ни пространства, разом исчезла. Вспыхнул свет, а вместе с ним вернулось пространство, ограниченное белыми стенами. И тотчас послышался голос:
– Милый мой, любимый, где ты?
Принцесса!
Ее рука еще на выключателе, а глаза уже нашли его, Брока.
Она в черном, как и в первый раз, когда он увидел ее у окошка «Вселенной».
– Принцесса!
Путы спали, он с наслаждением потянулся, выпрямил ноги, напряг мышцы.
– Идем!
Она взяла его за руку, и они осторожно, на носках, вышли из комнаты.
Центральный лифт.
Темные коридоры, мертвые лестницы, и снова – залы, залы...
Но в руке у принцессы сияет электрическая звездочка, указывающая путь своим единственным лучом.
– Сейчас ночь? – прошептал Брок.
– Да, ночь! Но Муллер может превратить ее в день, когда захочет! Узнай он, что мы бежали, разом бы зажег над нашими головами все уснувшие солнца. Поэтому надо поскорее выбраться из Муллер-дома.
– Выбраться из Муллер-дома? А ты знаешь дорогу? Ты смогла бы отсюда бежать?
– Ну конечно же, мой странный незнакомец! Ты доволен мной? Пока тебя, несчастного бога, ловили в капкан, я готовилась к побегу.
Брок покачал головой:
– Выбраться из Муллер-дома – нет, это невозможно! А
если все-таки возможно, то почему ты давным-давно не убежала в свое королевство?
– Одной мне не справиться! Но я придумала отличную штуку! Я знаю, где живет лорд Гумперлинк, тот, который похитил меня из родного дома. . Ты сыграешь роль Муллера. Вернее, его голоса. Прикажешь Гумперлинку отвезти меня туда, откуда украл. . Лорд ни о чем не догадается!
Все распоряжения подданным отдает голос Муллера. Ни один из них не видел его лица!
Что ж, посмотрим. .
А принцесса, захваченная своим планом, шепчет:
– Там есть воздушный порт! Площадка висит в воздухе, наподобие столешницы, одним ребром прикрепленной к Муллер-дому. Стальные ласточки слетаются туда днем, когда Муллер снимает золотой урожай. А вот ночью я увидела мертвый сон этих крылатых яхт. Среди них я отыскала маленькую синюю птичку, двухместную. Ты и я...
Мы полетим в наше королевство...
Она умолкла, словно уже готовилась к отлету. Ее слова сулили дальний путь и счастье в конце его. Но голос рядом с нею отозвался глухо, как из-под земли:
– Я не могу! Не имею права! Ты улетай, а я, я останусь!
– Тогда и я останусь! – воскликнула принцесса.
– Но где же я укрою тебя, как уберегу от его мести?
Сам я могу спрятаться в луче света. И даже в его собственных зрачках! Но как быть с тобой? Как спрятать твои глаза от его глаз? Твои руки от его когтей?
– Милый мой, я сама прекрасно знаю, какая мне грозит опасность. Сколько раз я бежала, но сейчас я уверена, эта попытка – последняя! Он позволял мне убегать и ловил меня, когда эта игра ему надоедала. . Он издевался надо мной вместе со своими агентами и шпиками, что каждый раз оказывались да моем пути. Сегодня, рядом с тобой, я уже не боюсь его! Меня страшат лишь его солнца, стерегущие нас во тьме. Сегодня в последний раз, я уверена...
Но как я убегу без тебя? «Синий колибри» ждет, идем, спаси меня!
Мой отец, последний король из рода белобородых, льет на троне слезы. Ведь королевство оставить некому.
Единственную дочь похитил у него негодяй, а у подножия башни уже вырос первый побег шиповника...
Парк вокруг замка одичал.
Ветви платанов трутся о стены, обдирают штукатурку.
За башенные зубцы цепляются кроны лиственниц.
В окна тянутся кусты сирени, парадную лестницу обвил плющ, на карнизах цветет вереск да тимьян...
Опочивальня моя зарастает дикими розами. .
– Бедная, печальная ты моя сказка! Тяжело мне разлучаться с тобой, но я не могу покинуть Муллер-дом... А ты не можешь остаться. Лети домой! Жди! Расскажи своему белобородому отцу, какой у тебя странный жених. Настанет день, и он придет за тобой. День этот будет самым обыкновенным, самым будничным. Даже ты меня не узнаешь, потому что – увидишь! Я сам еще не знаю, что со мной станется, когда я убью Огисфера Муллера. Что-то исполнится, что-то минует, погаснет чудовищный огонь!
Что-то рухнет... Этот немыслимый, невообразимый колосс в тысячу безумств, что давит мне на мозг чудовищной тяжестью! Ведь он высится над миром как безумное порождение больного рассудка! Черная тень его накрывает и твое родное, угасающее королевство на краю света. .
Не будет счастья и мира на Земле, пока жив Муллер и стоит Муллер-дом!
Но он рухнет!
Сам собою рухнет, когда погибнет Он!
И тогда сознание мое прояснится и взойдет солнце. .
Принцесса слушает, но ее скрытые тьмою уста крепко сомкнуты.
Все комнаты и залы, которыми они идут, похожи друг на друга своим бархатно-черным безмолвием. Всюду великое множество странных предметов, как попало разбросанных по каменным плитам, паркету, коврам. Тьма лишила их имен, отняла самое суть. Так они и плавают по дну комнат, черные, угловатые, злокозненные. Нежданнонегаданно появляются на кончике луча, как на кончике удилища, – изломанные грани, причудливые осколки, осклизлая, бесформенная масса. Ноги обо что-то спотыкаются, скользят, вязнут. Что-то трещит, булькает, липнет к подошвам. Сюда лучше не ступать...
– Какие мерзкие вещи, – шепчет Брок.
– Это не вещи. Это – их смерть! Гибель вещей!
– Какая гибель?
– Их уничтожили в оргиях. Таков «рай» после ухода небожителей. Надо спешить, чтобы не встретиться с армией рабынь, которые придут чистить этот небесный хлев.
XXXVI
Переулок Воздухоплавателей. Морская Чайка – лорд Гумперлинк.
Солнце над Муллер-домом. Брок прощается с принцессой. Сиденье
рядом с нею остается пустым
Они долго блуждают в лабиринте узких улочек, чьи
названия как бы просыпаются, сбросив покров темноты и потягиваясь в неярком свете луча от принцессина фонарика. Наконец перед ними переулок, который зовется
На стальных дверях с выпуклыми шляпками кованых болтов написаны экзотические имена муллердомовских пилотов:
– Пришли, – прошептала принцесса, остановив Брока у этой двери. Дверь была заперта, ключ вынут, в замочной скважине – тьма.
План действий сложился быстро. Принцесса отошла в конец улочки и потушила электрическую звездочку. Брок приложил губы к замочной скважине и крикнул в темноту:
– Лорд Гумперлинк, Морская Чайка! Немедля заводи
«Синего колибри» и будь готов к вылету!
Брок прислушался – тишина.
Заглянул – тьма.
Тогда он повторил приказ погромче. На этот раз за дверью раздался шорох. Но вскоре вновь наступила тишина. Тогда Брок крикнул в третий раз.
Наконец-то! Шорох сменился топотом босых ног. Ктото тихо выругался. И вот уже замочная скважина осветилась.
Растрепанный человек в пижаме недоуменно вертит головой. Сейчас, сейчас он подойдет к двери и отворит ее.
В руке у него револьвер, в глазах – подозрение и готовность пристрелить того, кто кричал в замочную скважину.
Глухая тьма зевнула открытой дверью. Человек в пижаме шагнул за порог и недоверчиво посмотрел по сторонам. Брок меж тем проскользнул в спальню, прыгнул на стол и встал под стеклянным глазом в потолке. И когда лорд Гумперлинк вернулся к себе, Брок опять подал голос.
На этот раз как бы с потолка
– Лорд Гумперлинк, Морская Чайка! В конце переулка
Воздухоплавателей тебя ждет черная дама! Это принцесса
Тамара, которую ты похитил по моему повелению. Приказываю тебе немедля доставить ее туда, откуда ты ее привез. Такова моя воля.
Лорд Гумперлинк слушал этот приказ, вытянувшись по стойке «смирно», руки по швам, пальцы растопырены, на лице – выражение благоговейного ужаса.
– Слушаюсь, мой Повелитель! – И он быстро начал одеваться. Надел кожаный мундир, шлем с застекленными прорезями для глаз, зажег факел и вышел из дому.
В конце переулка его ждала принцесса. Багровый свет факела вырвал из темноты ее черную, безмолвную, прислонившуюся к стене фигуру.
– Следуйте за мной! – Факел лорда Гумперлинка качнулся вперед.
Брок осторожно двинулся за ними.
Они подошли к железным воротам. Морская Чайка поднес факел к черному кольцу, продетому в ноздри стального льва, хранителя этих ворот. А мгновение спустя, когда кольцо закоптилось, створки ворот бесшумно распахнулись.
Яркий дневной свет ворвался в темноту.
Огромный солнечный диск купался в небесной сини.
Фантастическое зрелище!
На миг Брок ослеп.
Солнце!
Настоящее, живое солнце!
А здесь – ночь.
Он стоял на широкой площадке, с трех сторон окаймленной стеклянными ангарами. В одном из них исчез лорд
Гумперлинк.
Брок подбежал к принцессе.
– Прощайте! Прощайте!
И, не найдя других слов, стал молча целовать ее глаза, лоб, волосы.
Еще на секунду ему даровано счастье обнимать ее, а она повисла у него на шее, запрокинула голову, вся трепещет и улыбается пылающему солнечному диску.
– Ты придешь? Обязательно придешь за мной?
– Приду! Обязательно приду!
– А как я узнаю тебя? Скажи мне одно лишь слово, то, которое шепнешь мне, когда придешь к нам... Скорее, скорее скажи мне его! Чтобы я тебя узнала...
В ангаре заработал мотор. Принцесса вздрогнула.
– Ну, милый, кто же ты?
– Петр Брок!
Принцесса вырвалась из его объятий и широко открытыми глазами смотрела на него, в пустоту.
– Петр Брок? Ты – Петр Брок?
– Да, а ты меня знаешь?
– Я никогда не видела Петра Брока. Но я слышала...
– Что ты слышала? Скорее! Морская Чайка идет сюда...
– Я знаю, что когда-то Петра Брока звали совсем иначе... Он, единственный сын андалузского короля, удрал из дому и стал грабителем!
– Грабителем?
– Да, но каким! Он вскрывал сейфы в банковских подземельях, а золото, несметные сокровища, раздавал беднякам. Грабитель, который грабил грабителей!
– Не знаю. . Ничего не знаю. Ничего не помню!
– Пять лет полиция гонялась за ним, но так и не смогла поймать. А спустя много времени, когда эта игра ему надоела, он явился с повинной и сам стал сыщиком. Принцсыщик! Вот каков Петр Брок!
Синий стальной «колибри» стоит посредине площадки и нетерпеливо урчит. Лорд Гумперлинк машет принцессе рукой.
– До встречи!
– Скажи мне еще раз: Петр Брок – это ты?
– Я!
Последнее объятие на глазах ничего не понимающего
Гумперлинка, и принцесса усаживается в синее кресло «колибри».
Сиденье рядом с ней остается пустым.
XXXVII
Сирены тревоги. Приказ об аресте Петра Брока. Резиденция
Муллера. Брок приближается к Муллеру. Сначала нужно искупаться
Когда «колибри» с принцессой стал черной точкой на голубом горизонте, Брок вернулся в Муллер-дом и тихо закрыл за собой ворота. Он хотел убрать все следы, которые могли бы привести погоню к этому висячему аэродрому. Брок решил отдохнуть в опустевшей спальне лорда
Гумперлинка и дождаться там наступления муллердомовского дня.
Но едва ворота закрылись, он снова очутился в кромешной темноте. И пожалел – да еще как! – что забыл попросить у принцессы электрическую звездочку, которая освещала им дорогу. Брок сделал наудачу несколько шагов – и замер!
Над головой вдруг раздался пронзительный разбойничий свист. И тотчас же взвыли сирены тревоги, а в переулок выплеснулись потоки света.
Захлопали, распахиваясь, окна и двери, из них таращились сонные физиономии.
– Что случилось? Что такое?
И словно в ответ сверху прогремел голос:
– Сбежал Петр Брок. Схватите его?
Толпа полуодетых людей выскочила из бокового коридора. Кинжалы, палки, револьверы, сети, арканы, противогазы. Матовые шары фонарей освещают растерянные лица, на которых ужас гонимых перемешан с азартным восторгом гонителей.
Брок в несколько прыжков настиг разношерстную орду, словно желая примкнуть к погоне за самим собой. Он хотел узнать, что известно этим типам о его исчезновении и куда они мчатся. Слава богу, о бегстве принцессы никто пока не подозревал.
После долгой беготни по кривым улочкам они очутились на круглой, накрытой стеклянным куполом площади.
По сторонам ее стояли административные здания этого этажа; одно из них, вроде ратуши с башенкой, сплошь пестрело всевозможными объявлениями и декретами.
Было там старое предупреждение насчет желтой чумы, свирепствующей на 489-м этаже, и постановление о герметизации этого этажа впредь до поголовного вымирания больных.
Другой декрет объявлял мобилизацию в связи с восстанием в пролетарском секторе.
Компания «Крематорий» уведомляла о безболезненном умерщвлении больных и престарелых.
Небезызвестный концерн «Вселенная» сулил особые льготы жильцам этого этажа, которые пожелают переселиться на звезду Л-9.
БРАТСТВО ГОСПОДА МУЛЛЕРА сообщало о молебне в честь блаженной памяти баронессы Гортензии
Муллер.
Но все сгрудились возле черного плаката, на котором багровели буквы:
Броку уже стали надоедать долгие и бесполезные препирательства, вспыхнувшие из-за этого объявления. Но тут вдруг наступила тишина, и все уставились на человека, который показался в дверях ратуши.
Брок сразу его узнал. Это был тот самый переодетый в штатское военачальник с жесткими синими глазами, который пнул его ногой, когда он лежал, опутанный сетью.
Толпа расступилась. Военный, гордо подняв голову, спустился по лестнице, в уголках его губ таилось плохо скрытое презрение. Он зашагал по улице, совершенно один. Брок двинулся за ним с мыслью о мщении.
Они вошли в лифт, и спутник Брока нажал на кнопку с цифрой 100. Когда через мгновение стрелка замерла против этой цифры, дверь кабины открылась, и Брок очутился в роскошном парке. Кругом густые кроны деревьев, укрытые в листве замысловатые лампионы высвечивали их сказочные, фантастические очертания, похожие на зеленые облака. Брок шел за своим обидчиком мимо алебастровых изваяний и опаловых фонтанов, по аллее, мимо пальм и роз. Быстрым шагом они миновали арку из тысячи разноцветных струй, извергаемых двумя рядами фонтанов.
Вдали, посреди голубого озерка, парил остров дивной красоты. Из веера пальм и гигантских папоротников вырастал дворец, построенный как бы из солнечных лучей.
Над водой висела девятицветная радуга – мост, соединяющий берега и остров. Когда они ступили на него, радужная арка неожиданно отозвалась минорным аккордом, словно заиграл невиданный девятиструнный инструмент.
Затем они беспрепятственно вошли в первый зал ожидания. Оттуда дверь вела в римские бани, где военный искупался. Брок наблюдал, как под ладонями рабынь краснеет его кожа. Умащенный душистыми бальзамами, напомаженный и одетый на римский манер, он наконец прошел во второй зал.
Там сидели пятеро в белоснежных тогах, все – взбудораженные, вымытые, пахнущие благовониями. Ждали своего часа, нервно постукивая сандалиями по земле. Коекто, дрожа как в лихорадке, шептал:
– Муллер! Муллер! Муллер!
Среди сидящих Брок узнал плешивого старикашку
Шварца, который специализировался на производстве газа
СИО и с которым он уже однажды встречался в гостинице
«Эльдорадо». Кто знает, как давно это было...
Военный направился прямо к двери, скрытой за гранатовой портьерой, на которой черным было выткано: ПРИЕМНАЯ
Он насмешливо ухмыльнулся, обернувшись к пятерым ожидающим, чуть язык им не показал, а они побелели от зависти и покраснели от злости. Военный и его незримый спутник шагнули в приемную, и тут Брока охватила дрожь...
Наконец-то!
Наконец я на пороге разгадки страшной тайны. Еще шаг, и я увижу... Кого?.
Человека? Как же выглядит голова, измыслившая чудовищный Муллер-дом?
Да как бы ни выглядела, я сумею посмотреть ей в глаза!
XXXVIII
Оригинал бога Муллера. Баррикады на 490-м этаже. «. .придется
уступить еще шестьдесят этажей. .» Витек из Витковиц жив!
Старик Шварц и его газ. Ночью, когда враг уснет. .
Царские покои. На фоне тяжелых черных занавесей на пурпурном троне восседает невероятно тучный человек в безукоризненном темном костюме. Его жирное брюхо покоится на коленях. Лицо круглое, гладкое, мудрое в своей доброте; подбородок украшен окладистой, раздвоенной, как у ветхозаветного бога-отца, бородой. Голубые глаза,
словно лишенные век, пустым взглядом смотрят вперед.
Если б не борода – вылитый Будда...
Это был тот самый человек, чье отлитое из золота изображение Петр Брок видел на бирже. И портрет в святилище Муллера наверняка писали с него!
Но в тот же миг Броку стало ясно, что лицо перед ним
– неживое. Всего лишь маска со стеклянными глазами.
Тело живет, шевелится, дышит, а вот как выглядит лицо, скрытое под маской? Отчего Муллер прячет свой истинный облик? Может, он так ужасен, что никто бы не выдержал его вида? У Брока руки чесались сорвать маску и глянуть на это лицо, каково бы оно ни было!
Однако, внимание! Человек на троне начинает говорить. Его губы едва шевелятся, но голос звучит резко и властно:
– Маршал Грант! Что ты можешь сказать об исчезновении Петра Брока?
Маршал пополз на животе от двери к самому трону.
Только здесь он поднялся и униженно-смиренно пролепетал:
– О Повелитель, стражника Аокуна ночью чем-то усыпили. .
– Это я знаю, стражник Аокун уже мертв! Но кто посмел. .
– О Повелитель, я думаю, этих невидимых дьяволов несколько! Другого объяснения нет!
– Да, если не принимать во внимание халатность стражника! А сражение на лестнице пятьсот пятьдесят пятого этажа, которое ты позорно проиграл, мой маршал?!
– О Повелитель! – воскликнул Грант. – Я не виноват!
Эти бандиты тайком спустились на десять этажей и атаковали нас с тыла!
– Настоящий военачальник не забывает о своем тыле!
Осел! Как складывается обстановка на сегодняшний день?
– Они окружили три линии нашей обороны. Нашим солдатам пришлось пробиваться из окружения. Тем не менее потери минимальны – восемьсот убитых, две тысячи раненых, полторы тысячи в плену. Мы отошли на шестьдесят этажей. В четыреста девяностом секторе их продвижение остановлено наскоро сооруженными баррикадами.
– Я видел ваше паническое бегство и всю вашу трусость. Какие трофеи они захватили?
– Почти никаких, о Повелитель! Филиалы складов перед отступлением удалось вовремя эвакуировать...
– Лжешь! – крикнул голос. – Я сам видел амбары, доверху засыпанные зерном, видел штабеля консервных банок, холодильники, набитые мясом, подвалы, полные вина. Все это теперь в их руках. Знаешь ли ты, животное, что через десять дней мы, возможно, ощутим нехватку продовольствия? Ты никогда не испытывал голода? Ничего, испытаешь, в камере обреченных на голодную смерть!
– О Повелитель! – Грант бросился к его ногам. – Дай мне пятьдесят тысяч человек, и я клянусь загнать этих бандитов на крышу. Верну назад каждое зернышко, каждую консервную банку. У меня есть великолепный план!
Уступим еще шестьдесят этажей, пусть их армия войдет в
Вест-Вестер, пусть упьется там вином и водкой. Сотня этажей, где на каждом шагу кабаки, бары, проститутки, воры и убийцы, охладят их революционный пыл, ржавчиной разъедят их железную дисциплину. А винные погреба довершат этот гибельный процесс. Ведь их терзает мучительная жажда – вода на исходе. Пленные рассказывают, что они уже мочу пьют и кровь убитых.
– Да, маршал, иной раз голова у тебя неплохо работает, особенно когда со страху штаны обмочишь! Но не забывай, Витек из Витковиц еще жив! Ни один из Вест-
Вестерских головорезов с ним не справился. Впрочем, тебя бросят в голодный карцер не раньше, чем мы вернем себе тюрьмы. Так что заботься пока о своем брюхе, копи сало, чтоб было чем питаться! А теперь – вон отсюда!
Маршал Грант побрел прочь, униженный, как потерпевший поражение генерал. За ним вошел старик Шварц.
Он тоже пал ниц перед троном и смиренно приложился к левой штанине Муллера.
– Ты звал меня, о Повелитель? – пролепетал он елейным голоском.
– Как тебе известно, твои дружки из «Эльдорадо» с треском провалились. Гипнотизер Мак Досс вообще не вернулся от Витека. Затея Чулкова также окончилась неудачей, хорошо хоть ноги унес. Перкера схватили и в наказание отравили его собственным ядом. У меня в запасе, правда, есть еще Орсаговы бациллы, но Орсаг нужен мне сейчас для другого. . Итак, поглядим, на что способен ты!
Ты можешь заготовить большое количество своего газа?
– Я выпускаю карманные баллоны, о Повелитель, это доза для одного человека. Я ведь нищий, о Повелитель, нет у меня средств. По доброй воле никому стареть неохота...
– Сколько людей ты можешь состарить одновременно, если будешь выпускать свой СИО большими партиями?
– Весь Муллер-дом, о Повелитель, за одну ночь в богадельню превращу, – захихикал старик.
– Я хочу, чтобы ты применил свой СИО против армии рабов на четыреста девяностом этаже. Речь идет примерно о двадцати тысячах молодых рабов. Сколько времени тебе надо для производства необходимого количества газа?
– Двадцать тысяч человек? Восемнадцать тысяч галлонов, восемьдесят шесть муллдоров. Время роли не играет...
– Значит, завтра?
– Завтра!
– Учти, у рабов есть противогазы – они разворовали наши склады. До сих пор все наши газовые атаки были безуспешны.
– Не велика беда! Пусть наши войска отступят еще на один этаж, а на оставленной территории бросят мехи с газом. Ночью, когда враг уснет...
– Хватит, мастер Шварц! Назначаю тебя главным адъютантом маршала Габлера! Вон!
Старикашка еще раз приложился к левой штанине
Муллера, мелкими шажками, руки по швам, попятился и исчез за портьерой.
Его место занял маршал Габлер.
Череп у него был розовый, лысый, словно полированный. Вначале Броку даже показалось, что у этого розового, безупречной формы шара вовсе нет лица. Потом он разглядел по бокам два махоньких уха и, только глянув на
Габлера спереди, увидал, что в одном месте идеальная поверхность подпорчена каким-то морщинистым изъяном.
Размером он был с ладонь, но на нем весьма оригинальным о6разом разместились крохотные выпуклости и впадины. Что и было лицо Габлера, нового маршала.
– Маршал, – произнес голос, – восемьдесят тысяч человек ждут твоих приказаний.
– О Повелитель!
– Завтра утром к тебе явится твой главный адъютант
Шварц.
– О Повелитель!
– Немедленно отправляйся на четыреста девяностый этаж. Войска двинулись по главной лестнице еще ночью.
Утром они должны быть на месте! Остальное тебе сообщит Шварц!
– О Повелитель!
– Вон!
XXXIX
Снова Ачорген. Белая пушинка на плече Муллера. Орсаг бросает-
ся на помощь. Схватка на полу. «Держите его!. »
Только Габлер удалился, как из-за черной портьеры за троном вышел принц Ачорген.
Брока его появление ничуть не удивило.
Ачорген сумел избавиться от пут и сразу же пришел к своему хозяину. Стало быть, Муллер уже знает об исчезновении принцессы! Поэтому Броку было до крайности любопытно, что за разговор состоится сейчас между неподвижным Муллером и его коварным секретарем. Вдруг
Муллер даже маску снимет, чтобы отдохнуть: ведь от
Ачоргена ему наверняка скрывать нечего. Но странное дело! Ачорген молча обошел трон, без малейшего намека на почтительность поднялся по ступенькам к Муллеру, поправил его руку на подлокотнике трона, смахнул белую пушинку с плеча и разгладил бороду.
Брок опешил от изумления. Неужто в этом надутом мешке нет ни капли крови? Лицо из воска, это сразу видно, но неужто все это – только чучело? Значит, не Муллер?! Так отчего же эти негодяи ему поклоняются?
Где же настоящий Муллер?
Может, его вовсе нет на свете?
А как же голос?
Где горло, в котором он рождается?
Или, может, это и вправду Муллер, только разбитый параличом? Может, все его тело парализовано и работают лишь легкие и сердце? А мозг? А рот?
Брок взбежал по ступеням к трону. Приложил, чтобы удостовериться, руку к левой стороне могучей груди.
Сердца не было. Наклонился к губам, сложенным в улыбку. Дыхания – тоже!
И еще одна проверка – булавкой в живот! Если он живой, то взовьется от боли!
Как вдруг – и-и-и-и! – тонко запищала проколотая резина.
Муллер на троне начал стремительно худеть. Живот на глазах опадал, головка склонилась набок, маска добродушия вместе с бородой сморщивалась с каждой секундой. В
конце концов то, что совсем недавно было человеческой фигурой, превратилось в жалкую кучку черных тряпок.
Принц Ачорген наблюдал за скоропостижной гибелью лже-Муллера с каким-то злорадным удивлением. Но внезапно, будто опомнившись, в испуге закричал:
– Он уже здесь!
В ту же секунду сверху грянул голос:
– Орсаг!
Черная портьера раздвинулась, и из ее складок вынырнул слепой Орсаг. Руки он поднял к вискам, линзы таращились, будто глаза хищной птицы. Вероятно, он стоял там наготове бог знает с каких пор. . Было ясно, что Брока здесь ждали! Так, может быть, все это просто новая ловушка?
Брок затаил дыхание. Но отскочить в сторону он не успел – в горло ему вцепились острые когти.
– Помогите! – заорал Орсаг, и словно в ответ сверху послышался пронзительный свист. Потом кто-то крикнул:
– Ачорген!
Но принц не пошевельнулся. В безумной схватке не на жизнь, а на смерть участвовали лишь его глаза. Изумленные, недоверчивые, оплетенные сеткой морщин, они все время меняли цвет и выражение.
Брок и Орсаг вначале дрались стоя, потом рухнули на пол. На толстом ковре Орсаг несколько раз перевалился через своего невидимого противника. Брок сумел отодрать руку Орсага от своего горла, но потратил на это столько энергии, что тот придавил его. Отчаянным рывком Брок высвободил руки, зато Орсаг опять вцепился ему в горло.
Собрав последние силы, Брок рванулся, выдернул руки изпод колен Орсага и сорвал с его висков коробочки. Что-то лопнуло. Руки на горле Брока мгновенно разжались. Тело
Орсага обмякло.
Брок вскочил на ноги. И очень вовремя! Портьера распахнулась – на фоне черного бархата возникли десятки голов в блестящих шлемах.
Петр Брок бросился к двери, слыша за спиной крик:
– Держите его!
Радужный мост под его ногами отозвался отчаянным аккордом. Между пальмами засверкали шлемы, мост не допел еще свой тревожный диссонанс.
Брок прыгнул в лифт и нажал кнопку номер 490.
XL
Петр Брок решает спасти Витековых рабочих от старости.
«Напиток победы». Бой на лестнице. Старик Шварц на спине чуди-
ща
Да! Прежде всего надо спасти 20 000 молодых революционеров от жуткого призрака преждевременной старости! А Муллер? Никуда он не денется! 100-й этаж! Достаточно нажать белую кнопку – и мгновенно окажешься в радужном дворце, где находится Голос.
Наверх!
Однако на этот раз механизм подъемника испортился.
Стены отвратительно скрипели, стрелка на табло дергалась, пол ходил ходуном. У Брока закружилась голова.
Может, опять возвращается сон?
На миг, когда накатила дурнота и все потемнело, лифт обернулся странными носилками, на которых лежал. .
Петр Брок! Два санитара в белом несли его куда-то, и вообще все вокруг было снежно-белым... Но снег этот, малопомалу тускнея, становился черным, и вот уже воцарилась тьма. Тьма без мыслей, без чувств, без впечатлений.
Но длилось все это лишь мгновение. Лифт резко дернулся, и Брок пришел в себя. Двери открылись... Это уже четыреста девяностый?
Просторный зал превращен в лагерь. По обеим сторонам длинные ряды палаток, слышатся крики, смех, пение.
Всюду толпятся воины в прозрачных островерхих шлемах и черных мундирах. За красными поясами торчат револьверы и кинжалы. Грудь крест-накрест перетянута шнурами, на которых черными шишками висят гранаты.
Одни храпят возле палаток, другие пьют «напиток победы», третьи играют в странную игру – складывают из золотых звездочек роковые созвездия. Охрипшими голосами они воспевают легендарные подвиги и сказочные победы божественного воителя Муллера на земле, на морях и на звездах.
Брок обошел несколько рядов – всюду одно и то же: палатки, песни, гранаты на груди и бутылки, призванные разжигать геройство черных вояк.
3а проломом в стене виднелась главная лестница. Выглядела она совсем не так, как в тот раз, когда он проснулся на багровом ковре. Ковер исчез, белые ступени в брызгах запекшейся крови. В подсохших кровавых лужах – обрывки бинтов и клочья ваты. На стенах – царапины и следы пуль. Часть мраморных перил сорвана взрывом, электрические лампы под потолком разбиты. Поле недавнего боя освещают мощные прожекторы.
В нестерпимо ярком свете Брок увидел высокую баррикаду, сооруженную из бочек, разбитых ящиков и мешков. Возле нее было особенно шумно. Толпа наемников окружила неуклюжий, громоздкий аппарат вроде допотопного пожарного насоса. Одни качают помпу, другие наполняют из рукава с металлическим наконечником мехи и баллоны. На спине этого чудища сидит старик Шварц и, шамкая, отдает распоряжения. Полные сосуды укладывают в бочки и ящики.
Брок сразу все понял: именно здесь Шварц наладил производство своего газа! Здесь наемники спровоцируют наступление рабов, а сами отойдут на один этаж. Рабы захватят эту страшную баррикаду, а потом. .
Но ведь он и пришел сюда, чтобы этому помешать!
Предупредить Витека из Витковиц!
Остановить его, пока не поздно!
Петр Брок перелез через баррикаду и зашагал наверх.
Этажом выше чернело другое укрепление. Рабы построили его из железных столбов и балок, гранитных блоков, здоровенных колес и станин от бог знает каких механизмов. Металл и камень сплошь да рядом спеклись воедино. Полурасплавленные, изъеденные плиты свидетельствовали о том, что против баррикады использовали напалм и кислоты.
Как же пройти сквозь страшное спекшееся укрепление? Огонь и тот не справился, а что могу сделать я – голыми руками? Баррикада – до самого потолка!
Но что это? За железной колонной, надвое разрезанной пламенем, прячется маленькая дверца. Она не заперта. . За ней – коридорчик, который ведет под стальной панцирь.
Так Петр Брок благополучно оказался в лагере рабов.
Вокруг тьма, озаряемая лишь пламенем факелов. У них нет прожекторов, с сожалением подумал Брок, нет даже лампочек. . Однако на лестнице что-то готовится. Факелы деловито снуют вверх и вниз, под ними – багровые пятна человеческих лиц. Тела, одетые в рубище, тонут во мраке.
Брок с трудом пробирался в суматохе факелов. Надо встретиться с Витеком. Но где его найти?..
Лестница кончилась, этаж развалинами стен бежал вдаль. Глаз с трудом привыкает к кровавым языкам факелов, которые, дымясь, капают смолой...
XLI
Пророк № 794. «. .и тогда я уничтожу Молоха живого!» Главный
штаб. Брок встречается с Витеком из Витковиц. «Отложи наступ-
ление до завтрашнего дня...»
Среди опустошения за обвалившейся стеной на груде обломков стоит старик, со всех сторон освещенный языками пламени. Прямо над его головой в потолке зияет дыра, словно в нее только что улетел сам сатана. Старик грозно возвышается над толпой рабов. Он слеп. .
Брок вздрогнул. Перед ним был тот самый слепой ветеран № 794, к которому он попал после долгого бесплодного бега по лестнице. В багровом отсвете факелов он как последний апостол, собравший измученную паству в глубине катакомб.
– Десять лет я ждал, – говорит он взволнованно, и слова его жгут огнем, – и вот однажды открылась стена. . Человеку не дано пройти этим путем!
Это был Он, долгожданный Освободитель, Несущий свет!
Пришел, чтобы вывести нас из этого ада в тысячу этажей!
Горе тебе, Муллер, тысячу раз горе!
Настал час отмщения!
Восстаньте против него, сбросьте оковы рабства!
Ибо Он сказал: Я снова верну вам солнце и любовь, желания и мечты!
Выведу вас из муллердомовского заточения и отведу в дома ваши!
И еще сказал Он: Я сойду к вам и буду трудиться для вас, чтобы вы могли трудиться для меня!
Из толпы раздался голос:
– Раз он так могуществен, этот твой бог, почему он сам не уничтожит Муллера, чтоб мы смогли войти в Гедонию без кровопролития?
– Трусы! – воскликнул старец. – Разве не сказал Он: ступени озарены будут факелами, а потолки лопнут, как пузыри под ножом!
И будет кровопролитие, какого заезды еще не видывали! Кровь врагов поднимется выше баррикад и польется по ступеням багровым водопадом...
И снова из толпы послышалось:
– Муллер обещает нам после смерти жизнь на звездах.
А что обещает нам в мире ином твой бог?
Старец воздел руку к потолку, откуда сквозь рваную зияющую дыру низвергалась тьма.
– Он сказал: есть ли для вас что-либо хуже и лучше смерти? Доброй и тихой смерти без сновидений, как сон слепого младенца!
В толпе зароптали:
– Зачем думать о смерти, когда нас ждет райская жизнь в Гедонии? Отправим в рабство обожравшихся небожителей вместо себя. А сами будем наслаждаться в раю на земле!
– Горе вам, – вскричал пророк, – если возжаждали вы создать новых кумиров из чрева своего!
Ибо Он сказал: вы войдете в его храмы, опочивальни и трапезные, изгоните лжепророков, и торгашей, и сибаритов, и руки ваши останутся неоскверненными!
Вы свергнете идолов Молоха, и тогда я сам уничтожу
Молоха живого!
Многие из слушателей с ропотом отходили от этого пророка, присоединяясь к другой толпе. Там проповедовал иной слепец, возвещавший радости, которые ждут их в райских краях Гедонии.
Брок вместе с несколькими верующими остался возле своего старца, с огромным интересом внимая его пророчествам. Удивительно, до чего же умен этот старик – воспользовался случайной с ним встречей и стал провозвестником новой веры, в помощь Витеку из Витковиц! На миг
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги