Фантастика и Детективы, 2014 № 02 (14)

Я удаляюсь Владислав Ленцев, Андрей Артемьев

Владислав Ленцев

4 июля 1986 г.

Андрей Артемьев

27 мая 1989 г.

— Вы уверены, Гектор? — он улыбнулся так кротко, будто речь шла о выборе между марками смартфонов. — Обратного пути не будет.

— Грейсёрф… — мне вдруг стало любопытно, — у вас есть настоящее имя?

Он промолчал.

Я, наверное, по-старчески усмехнулся и в конце концов кивнул. Грейсёрф откинулся на кресле и стал набирать что-то на видимой только ему клавиатуре. Началось.

Я вышел на балкон: дождь, прохладные сумерки, где-то на границе видимости — огни того самого моста… Я во всех деталях вспомнил вчерашнюю ночь — удивительную ночь, подарившую встречу с несуществующим человеком.

В тот вечер мне было так паршиво, что даже не хотелось выпить. Я бродил по городу и наблюдал за случайными прохожими, вновь и вновь чувствуя себя бесполезным.

Все теперь как один: глаза скрыты за смарт-очками, одежда нестатусная, походки расслабленные, выражения на лицах меняются, как у шизофреников, — а всё, что им дорого, разложено по тегам и заключено в облачные хранилища. Они даже не называли друг друга задротами — с эпохой, которая не придумала обидных прозвищ, определённо что-то не так.

Начал моросить дождь, и я накинул на голову капюшон куртки. Улицы пустели. Я двинулся к мосту Винера — подвесной громадине, с которой редкую неделю не бросались в реку нервно истощённые неудачники.

Я и сам, признаться, был одним из них — осколок старой эпохи, презирающий лёгкость цифрового бытия. Все мои последние дела — смешные, слишком банальные даже для полиции или полулегальные. Найди пропавшую собачку без чипа, последи за коллегой: может, ему нужен психотерапевт? Глупости.

Раньше мужья и жёны заказывали друг на друга компромат об измене, а сейчас хотят алиби для собственных адюльтеров — чек-ин там, поддельное фото здесь, и вроде бы от этого меняется сама реальность.

Всё, что мне доставалось в последние годы, — офлайновые недоразумения, но их было всё меньше. Зачем я, если есть поисковые системы и полиция, которая расследует убийства, не отходя от мониторов? Я вспомнил свой отдел — скольких хороших ребят сразило цифровое слабоумие…

Иногда мне казалось, что приспособиться можно — взять кредит, накупить навороченной техники и заняться этой электронной кашей — но любой современный подросток при желании оставил бы меня в дураках. Я был слишком тёмным для их светлого будущего.

Огни вокруг внезапно погасли — дома, вывески и прочая электрическая мишура; светофоры остались. Авария на подстанции, уже третья в этом году. Старые сети города не справлялись с нагрузкой и по-своему намекали людям на уязвимость их сладкой цифровой комы.

Моей прогулке это не помешало: на мосту зажглось тусклое аварийное освещение. Дождь усиливался, время было позднее — дорога опустела. Я дошёл до середины пешеходной секции, как вдруг увидел метрах в двадцати впереди чьи-то ботинки…

Я сразу всё понял, пригнулся и затрусил к этому месту, высматривая обладателя обуви справа, за ограждением и опорами моста. Сначала показались босые пятки на поручне, а мгновение спустя — вся фигура. Это был мужчина в измятом костюме — пошатываясь, он стоял на перилах, рискуя сорваться в любой момент. Одной рукой незнакомец держался за столб, а другой потрясал в воздухе и кричал:

— Имел я ваш проклятый город! Эрвин Дэвис больше не будет вашим рабом!

Я мельком глянул на камеру наблюдения позади самоубийцы — вместе с электричеством отключилась и она. Копов ждать не стоило.

— Эй, спокойно, приятель, — с этими словами я выпрямился и приблизился к нему на несколько шагов. — Не делай глупостей!

Он обернулся, и в сумраке я разглядел его лицо — столь же небритое, сколь и нетрезвое. В свободной руке самоубийца держал смартфон — может, минуту назад он прощался с кем-то из близких?

— Тебя ведь Эрвин зовут, да? — шум дождя приглушал мой голос, но в ответ незнакомец блаженно кивнул. — Эрвин, давай ты спустишься оттуда, и мы потолкуем о твоих проблемах и всё такое.

— Они стёрли меня! — истерично воскликнул он и расхохотался. — Нет теперь больше Эрвина Дэвиса!

Я гадал, как отговорить от самоубийства человека в столь расстроенных чувствах, но это уже не понадобилось. Эрвин поскользнулся, опрокинулся назад — и обязательно поцеловал бы затылком бетон, не подоспей я вовремя.

— Ха-а-ха-ха-а! вырвался из него жуткий, протяжный смех, а потом неожиданно тихо и кротко он произнёс: — Спокойной ночи, — и вырубился. Я хлопал его по щекам, тёр мочки ушей, пытался раскрыть глаза — но Эрвин был беспробудно пьян.

Я взял его смартфон — дешёвая модель, такие обычно продают в торговых автоматах. Стерев с экрана капли дождя, я прочитал: «Эрвин С. Д., мы всегда будем тебя помнить! (соболезнует 0 человек, станьте первым!)» — а слева некачественное фото человека лет тридцати и дата смерти. Я сравнил со спящим — это точно был он.

Чей-то розыгрыш довёл беднягу? Сайт определённо подделка. Я пролистнул на главную, проверил адрес, нашёл цифровую подпись… Муниципальное сетевое кладбище Уайт-Плейс. Эрвин — мертвец, официально и бесповоротно.

Меня как громом поразило, а над мостом мистически сверкнула молния. На секунду я даже подумал, что всё это мне мерещится, — но спящий человек был совершенно реальным и безусловно живым. Что за чертовщина?

В одном из карманов Эрвина я нашёл ключ-карточку с эмблемой мотеля «Дом на облаке». Глянул на дорогу — редкие машины неслись мимо, игнорируя нас — и вызвал такси. Пока мы ждали, я уже начал понимать, чем пахнет эта история.

На смартфоне Эрвина — никаких входящих и только три исходящих: звонки в полицию. Все оборваны, длительность 0 секунд. Помимо этого — только развлекательные рассылки.

Но самым интересным было другое. Я воспользовался поиском и нашёл в сети пятерых Эрвинов Дэвисов, но ни один из них даже отдалённо не походил на моего. Только дурацкое соболезнование и ничего больше.

Они действительно стёрли его. О таких делах я ещё не слышал. Но что удержало отвергнутое дитя цифровой цивилизации от обращения в полицию? Я-то знал, что толку от копов немного, но не он…

Мелькнула мысль отвезти его в участок самому, но я сразу осёкся: если можно полностью удалить человека, то повесить на него кучу грехов в полицейских базах данных — тем более.

Судя по виду Эрвина, он по крайней мере неделю размышлял над своим положением, перед тем как решился прыгнуть. За всё это время копы и ухом не повели, значит, случай и правда из ряда вон.

«Это дело для тебя, Гектор, — сказал я себе. — По деньгам призрачно, зато есть шанс накрыть опасную шайку, которая дурит копов».

Очень скоро мы ехали в такси. За мокрым стеклом проносились ночные кварталы, а я смотрел на спящего самоубийцу-неудачника и прикидывал варианты. Не хотелось ждать, пока он проспится — начинать расследование надо было прямо сейчас.

В мотеле нас встретил седой, но крепкий старичок — он и оказался владельцем. Я вкратце объяснил ему, что случилось, и попросил захватить из машины ботинки Эрвина. Тем временем я затащил посапывающее тело в номер и наспех обшарил всё вокруг.

Комната — самая плохонькая, полуподвальная, везде опрокинутые бутылки, минимум личных вещей, никаких документов, запертый сейф, наверняка пустой. Давно я не проводил быстрых обысков.

Старичок вернулся с ботинками, и мы оставили Эрвина в покое.

— Он с неделю тут, — охотно рассказал владелец мотеля, уже упрятав под стойку мою купюру. — Костюм приличный, но пьёт постоянно. Видать, случилось что-то в жизни… Нет, посетителей не было, о себе ничего не говорил… А вы из полиции? — вдруг испугался он.

— Нет, я частный детектив. Но копы теперь ответят на кое-какие вопросы. Не волнуйтесь, вас я не впутаю.

Я посмотрел на часы: половина третьего ночи — уже скоро можно было наведаться в семнадцатый участок и встряхнуть этих недотёп. Единственный человек, к которому я мог обратиться, прибывал на службу к восьми.

— Как проснётся, сразу звоните мне, — я всучил старичку визитку вместе с очередной купюрой.

В ожидании нового такси я нашёл торговый автомат с шоколадками и смартфонами — здесь и отоварился Эрвин. И всё же до утра ничего нельзя было сделать — оставалось переждать дома.

Через час я вошёл в свою квартирку, вдохнул привычный лекарственный запах — этажом ниже была аптека — и развалился в кресле у письменного стола. Затем достал из ящика древние бумаги со следами от кофейных кружек и почувствовал себя в кругу семьи. То самое дело…

20-й год, спальный район Уайт-Плейс. Некоего Стэнли Мэннинга нашли в собственной квартире в луже крови и с простреленной головой. Суицид?

Возьмите обычного клерка, снабдите его скучным досугом, приправьте банальными пороками, а потом выстрелите ему в голову через рот, бережно уложив на ковре посреди гостиной — кусочек мозга там, осколок черепа здесь…

Смерть маленького человека — это совсем не интересно, пока не узнаёшь, что у него никогда не было оружия — и вот ты смотришь на пистолет, как на deus ex machina, очевидное вмешательство с неизвестным мотивом, и понимаешь, что стоишь на верхушке айсберга…

Убеждаешь начальство, что это убийство — они смеются, тыкают носом в сделанные спустя рукава экспертизы, потом угрожают выговорами. Но ты идёшь наперекор всему, и однажды дома тебя подстерегает профессиональный убийца. Он скручивает тебя сзади, подносит к горлу нож, а к уху — телефон, из которого доносится следующее:

— Любая жизнь имеет цену. Не сбрасывай свою цену, или сделка станет слишком выгодной.

Я до сих пор слышу этот шёпот, фоновые помехи из динамика, чувствую кожей шеи дыхание убийцы и кромку лезвия — и проклинаю себя за то, что по молодости струсил. Дело Мэннинга закрыли, и с тех пор не было дня, чтобы я не жалел об этом.

Тогда в моей жизни была женщина, но это скучная и печальная история. Вскоре я остался наедине со своим грузом. Видимо, навсегда.

Эрвин Дэвис, истеричный забулдыга со следами офисного лоска и недельного запоя, был наверняка совсем не интересным человеком — но таким же человеком-айсбергом, как и Мэннинг. Но в этот раз убийцы просчитались: жертва выжила.

Цифровое убийство нельзя назвать идеальным, но в расчёте на конкретного человека оно могло привести к реальному трупу. Офисный планктон чрезвычайно нежен: удали его из всех баз данных, отними кредитки, логины-пароли и абонемент в фитнес-зал — суицид обеспечен.

Ещё лет двадцать назад, когда Фейсбук был просто социальной сетью, взлом и удаление профиля могли привести разве что к слезам, но законы Цукерберга навсегда изменили мир. Всё, что вы собой представляете, оказалось намертво привязанным к Фейсбук-профилю — а специальная фейс-карточка в вашем кармане служила паспортом, кредиткой, пропуском на работу, билетом в метро и индульгенцией у папы римского. Каждый шаг любого из нас сопровождался бесконечными чекинами и таргетированной рекламой.

В начале XXI века кто-то сказал бы, что Большой Брат видит нас всех — но правда заключалась в том, что мы сами стали его глазами, мельчайшими клеточками его сетчатки, которые не просто видят, а непрестанно чувствуют друг друга.

Смарт-очки указывали вам на знакомого на другой стороне улицы, телефон сообщал, что вы понравились пятерым прохожим и предлагал свидание на выбор — всё включено, всегда и везде. Но прерви этот поток — и современный человек сойдёт с ума.

Разумеется, цифровые меры безопасности стали драконовскими — так, во всяком случае, утверждали власти — но когда-то история Эрвина Дэвиса должна была произойти. И если бы не я, в утренних фидах даже не показали бы эффектную видеонарезку с мостовых камер. Пожалуй, отключение света было даже чересчур кстати… Тоже часть их плана?

Часы пролетели быстро — за размышлениями я едва заметил, что уже рассвело. Холодный душ, небольшая зарядка — и ископаемый сыщик Гектор Экснер как будто вновь стал молодым и бодрым.

Я тщательно снарядился: медикаменты, технические мелочи, а также главное моё сокровище — фальшивая фейс-карточка, которая не вполне легально досталась мне после давнего полицейского задания под прикрытием. Вымышленное имя, низший приоритет обнаружения, специальный скрытый код для полиции, словно бы я кто-то из своих — прекрасная маскировка на случай охоты за моей шкурой.

Сейчас карточка была надёжно упакована в непроницаемый для сканеров футляр. Она годилась только на крайний случай: копы живо упрятали бы меня за решётку, засвети я её чересчур нагло.

На углу возле входа в метро я купил чашку кофе в автоматической кофейне на колёсах. За просмотр пары рекламных роликов мне сделали половинную скидку — вот бы так делали во времена моей молодости.

На часах было уже семь, когда я вышел из подземки около участка. Здание было тем ещё: его построили в начале века перед самым кризисом недвижимости, но одно крыло так и не закончили, а готовые этажи по дешёвке выкупили копы.

У входа зазвонил мой телефон. Неизвестный номер — новый клиент?

— Частный детектив, расследования любой сложности, — машинально отчеканилась в трубку моя скороговорка.

Странный голос, хриплый и низкий:

— Не иди в полицию.

Я окаменел. Из трубки доносилось тяжёлое дыхание — прямо как в чёртовых фильмах.

«Они всё время следили за мной и Эрвином. Ну, конечно, чёрт возьми, как иначе?»

Стараясь сохранять спокойствие, я медленно произнёс:

— Кто бы ты ни был, тебе лучше оставить свои игры. Я не остановлюсь! — и оборвал вызов.

В висках бешено заколотилась кровь. Я на всякий случай огляделся, но не заметил ничего подозрительного: редкие прохожие, продуктовые магазинчики, поток машин. Нельзя было сказать, что я испугался, но… дело Мэннинга осталось далеко в прошлом, и ощущение, что за мной наблюдают, уже стало чем-то вроде кошмарного сна.

«Спокойно, Гектор. Ты наведаешься к копам, а потом сразу поедешь к Эрвину. Они бы уже убили вас, если бы могли. А неизвестный номер неплохо бы потом проверить».

С этими мыслями я решительно взошёл по ступеням в участок и через пятнадцать минут оказался в кабинете Кристофера Горски.

Крис Бэтси, как мы его когда-то называли за увлеченность старой трилогией о Бэтмене с Крисом Вэйлом, уже несколько лет заведовал этой конторой. Как и любой серьёзный человек, он давно отрастил усы и брюшко — и ни за что не согласился бы принять меня, если бы не старый должок. Однажды я спас ему жизнь.

— Гектор, — чернявые заросли над губами раздавили их в улыбку, — что тебе нужно?

Я назвал ему дату смерти, имя Эрвина и попросил дать всё, что у них есть. Это не могло вызвать подозрений, а ещё я был уверен, что кто-кто, а Бэтси точно не замешан в каких-либо махинациях: он слишком скучный для этого.

— Вот так просто? — Бэтси постучал пальцами по столу и демонстративно отвернулся к окну. — Опять собираешься копать под нас? Этого твоего парня тоже убила мафия?

— Мы оба знаем, что ты поможешь мне…

— Хватит, — он снова посмотрел на меня, и на его вечно сонном лице я прочитал раздражение. — В отличие от тебя, я знаю, что такое компромисс. Поэтому я здесь, Гектор, а ты… — он неопределённо махнул рукой, а потом набрал что-то на световой клавиатуре. — Когда-нибудь я спишу этот допотопный принтер, и тебе придётся читать документы, как все нормальные люди… Распечатку заберёшь у дежурного. И постарайся не приходить ещё недельки три.

— Работай вы нормально, я бы здесь вообще не появлялся…

Он жестом дал понять, что разговор окончен.

Я и не рассчитывал, что Бэтси преподнесёт мне всё на блюдечке — но это было уже кое-что. Эрвин С. Д., 29 лет, безработный, погиб, прыгнув с моста Винера восемь дней назад. Раскадровка с камер наблюдения и даже несколько перехваченных картинок с его смарт-очков. Бывшая жена подтвердила, что Эрвин несколько дней не отвечал на звонки и сообщения. Больше ничего — никаких сведений ни о самоубийце, ни о его бывшей. Распечатка годилась разве что для прессы.

Я покачал головой: в этом была вся наша полиция. Тело из реки не выловили, но бедолагу объявили мёртвым заочно и похоронили на сетевом кладбище. Я был уверен, что на кадрах не мой Эрвин — ещё никто не уцелел после падения с моста Винера. А взломать камеры и отправить показания вместо какой-то женщины — не так уж и сложно, если цель оправдывала средства. Что это за цель — вопрос к самому Эрвину.

Я поспешил из участка обратно в метро — до станции было с полквартала. Шёл торопливо, но осторожно — звонивший мне полчаса назад вряд ли блефовал. Я начал пробивать по сетевым базам его номер, но что-то вразумительное найти не успел.

Удар был неожиданным. Я переходил улицу, уткнувшись в телефон, когда справа раздался визг покрышек. Прямо на меня нёсся зелёный «бьюик» последней модели.

Я почти успел отскочить, но машина на исходе тормозного пути ударила меня в бок правым крылом. Боль была сильной — возможно, треснуло ребро-другое — но, упав, я сразу поднялся, готовый ко всему.

— О боже! Вы целы? — несколько мгновений спустя меня уже поддерживал под руку насмерть перепуганный водитель. — Я не знаю, что случилось… Я просто ехал, как обычно, а потом машина будто взбесилась! Вывернула руль прямо на вас! Я очень сожалею! Система избежания столкновений ни к чёрту…

Я заглянул ему в глаза и понял, что он не врёт.

— Всё в порядке. Вы не виноваты.

Я дал отбой и голосовому роботу дорожной полиции, который сразу же набрал меня. Водитель понял, что я не собираюсь его засудить, пожал плечами и уехал. Даже не предложил подбросить до больницы — совестливый малый.

Я растянулся на ближайшей скамейке. Значит, вот как теперь устраивают несчастные случаи… Было ли это предупреждением? Если да, то, надо полагать, последним. Рисковать больше не стоило.

Я глотнул пару обезболивающих таблеток-шипучек — полегчало почти сразу — и извлёк из подкладки куртки футляр с фальшивой фейс-карточкой. Настоящую я положил на её место, а телефон выключил. Это должно было прервать слежку.

За всё это время я не потерял сознание — значит, внутри не кровило. Под таблетками шлось легко, но я немного плыл. В вагоне даже задремал и едва не пропустил станцию.

Войдя в мотель, я с облегчением увидел, что старичок на месте. Он робко кивнул в знак того, что всё в порядке.

Я вошёл в номер Эрвина без стука и застал его у умывальника.

— Вы! — выпалил он и отпрянул в угол, к унитазу. Беднягу вырвало.

— Ну, ничего, держись, — я брезгливо похлопал Эрвина по плечу и заметил, что он страшно вспотел. Ну и похмелье: его алкоголизм зашёл дальше, чем я думал.

Я помог ему ещё раз умыться, усадил на разворошенную постель, а сам уселся на пластиковый стул напротив. Эрвин выглядел мрачным и подавленным.

— Итак, неделю назад ты проснулся и обнаружил, что тебя удалили из всех баз данных. Есть подозрения, кто это сделал?

Он с мукой взглянул на меня и спросил:

— Вы… были в полиции?

Его голос был странно высоким после рвоты, вдобавок он сильно охрип — видимо, простудился на мосту.

— Да, был, — я достал распечатку и протянул ему. — Гляди-ка. Впечатляет, не так ли?

Эрвин растерянно моргал, бегая взглядом по бумажке.

— Хорошая подделка, — объяснил я, не удивившись его заторможенности. — Расскажи-ка теперь о себе, а то копы делятся неохотно.

— Они знают, что я жив?

— Копы — нет. А вот о других я хотел спросить у тебя.

Эрвин глубоко задумался.

Даже со скидкой на похмелье соображал он очень туго: мне пришлось добывать информацию по крупицам. Родился в Уайт-Плейс. Образование, туда-сюда. Работал в конторе по разработке и продаже софта финансистом. Уволили полгода назад, с тех пор жил на сбережения. Пил. Ни криминала, ни других зацепок. Вообще ничего.

— А жена? Твоя бывшая. Она может быть с ними заодно. Как её зовут?

Эрвин с опаской посмотрел на меня.

— Жена… — протянул он. — А зачем?

Тут я уже разозлился.

— Слушай, парень, ты хоть помнишь, что я тебя с моста снял? О деньгах не беспокойся — с тебя не возьму ни цента. Сейчас надо понять, как они действовали, вывести на чистую воду и вернуть тебе всё. Как зовут твою бывшую жену? Где она живёт? У нас времени в обрез.

— Кендра Лайнен, — наконец сказал он и побледнел. — Но адрес… я не помню. Мне вообще… очень плохо сейчас.

Я укоризненно покачал головой:

— Это я как раз вижу. Ладно, вот тебе немного наличных. И таблетка от головы, полегчает сразу. Приводи себя в порядок и линяй отсюда. Найдёшь мотель «Реддит», он на другом берегу. Сиди там тихо, никому не звони. Понял? Или тебя за ручку отвести?

— Нет, я всё понял. Так и сделаю, — Эрвин уверенно закивал, а взгляд его блуждал — видимо, опять тошнило. — И… спасибо вам, детектив.

— Пока не за что, — ухмыльнулся я. — Проспись хорошенько. Не думаю, что они проследят за тобой — ты вроде как невидимка теперь. Телефон выброси. А я наведаюсь к Кендре — надо понять её роль во всём этом… Не волнуйся: о том, что ты жив, ни слова не скажу.

На выходе я купил в автомате смартфон и уже через минуту изучал подозреваемую. Кендра Лайнен оказалась темнокожим дизайнером медийной фирмы, но сегодня работала дома. Адрес нашёлся быстро, и через двадцать минут я уже стоял на пороге её особняка в пригороде. Видимо, при разводе Эрвин расстался не только с Кендрой, но и с немаленькой суммой.

— Детектив Джонсон, полиция Уайт-Плейс. Я по поводу краж в вашем районе. Уделите мне, пожалуйста, пять минут, — соврал я в камеру домофона. Дверь открылась.

Кендра, миниатюрная женщина с уложенными в гульку волосами и в домашней одежде, сидела на диване в минималистически обставленной гостиной и с невидящим взглядом водила руками в воздухе перед собой. Линзы, сразу понял я — страшно неудобная штука, но арт-зазнайки утверждали, что только в них можно создавать шедевры.

Иллюстрация к рассказу Макса Олина

Я пристроился на кожаной кушетке и подождал. Наконец она свернула работу и посмотрела на меня осмысленно.

— Давайте побыстрее, я занята.

— Когда вы в последний раз видели Эрвина Дэвиса?

Она заметно напряглась.

— Не понимаю… причём здесь он?

— Простите, мисс Лайнен. На самом деле меня интересует смерть вашего бывшего мужа.

Кендра покраснела — этого не скрыла даже тёмная кожа.

— Ну же, Эрвин Дэвис, ваш бывший муж. Расскажите о нём.

Она оскорблённо задрала подбородок. Из дальнейшего потока слов я отсеял следующее: Кендра — никакая не жена Эрвина, а его коллега. Он приехал в город четыре года назад, жил один, друзей ноль. Всё это время работал в их конторе, до самой смерти. Никакого увольнения не было. Пару недель назад Эрвин претендовал на место начальника отдела, но провалил квартальный отчёт, и должность получил некий Говард Соулсби, айти-специалист. Зарплата начальника? Вдвое выше.

Говорила Кендра с жаром, искренне, явно не по готовому сценарию. Полицейская распечатка подвела, но это ладно: зачем Эрвину-то мне врать?

Я сразу вывел две версии. Проблемы на работе перед самой его «смертью» вряд ли были случайными. Либо Эрвина грязно устранил конкурент, Соулсби, и шантажировал каким-то компроматом — сюда вписывалась попытка самоубийства, но версия звучала крайне сомнительно. Либо Соулсби был его сообщником, и они провернули удаление с корыстной целью. Возможно, Эрвин влез в долги и хотел скрыться — а Соулсби знал, как помочь ему, и помог — в обмен на отказ от карьерных претензий. Немного натянуто, но возможно.

Я, конечно, разозлился на Эрвина, но в «Реддите» его искать явно не стоило. А вот Соулсби был на виду — нанести ему визит следовало как можно скорее.

Я поблагодарил Кендру и удалился. Полчаса спустя меня встретил деловой квартал Уайт-Плейс: небоскрёбы, модные бутики, белые воротнички, в воздухе — стойкий запах денег. Я презирал это место.

После недолгих поисков в соцсетях я обнаружил, что Говард Соулсби — вполне заурядный тип. Смазливый шатен с нервным от постоянного потребления лицом — таких тысячи.

Около часа дня он вышел из чешского кафе, где неизменно проводил обеденный перерыв, и как всегда зачекинился в табачной лавке — здесь Соулсби ежедневно покупал небольшую сигару. Далее самым коротким путём к офису для него был переулок между зданиями, который, верно, мыли с шампунем. Здесь не могло произойти ничего необычного. Но произошло.

Я убедился, что вокруг никого нет, и припустил за Соулсби. Какая неудача! — я задел его и едва не сбил с ног.

— О, простите! — выпалил я и, пока он не опомнился, раздавил ботинком слетевшие с него смарт-очки. Не упади они, я бы снял их сам.

Теперь Соулсби не мог записать наш разговор и вызвать полицию. Он начал было возмущаться, но я схватил его за плечо, боком прижал к себе и подтолкнул вперёд — со стороны это выглядело так, будто мы просто идём приобнявшись.

— У меня здесь пистолет, — соврал я, засунув правую руку под куртку. — И ты не хочешь знать, на кого я работаю. Что ты сделал с Эрвином Дэвисом? Говори!

Я ожидал чего угодно, но только не того, что он расплачется. Чёртов офисный планктон совсем размяк.

— Простите! — тихо всхлипывал Соулсби, едва переставляя ноги — Я… я очень хотел эту работу!

— Знаю, — подхватил я, — и ты решил его устранить.

— Он бы точно получил повышение, — лепетал Соулсби. — Но это было несправедливо! Я внёс ошибки в его отчёт. Но клянусь: я не знал, что из-за этого он пойдёт прыгать! Были слухи, что у него долги, алименты…

Я удивился, но не подал вида.

— Я выпущу пулю тебе в живот, если ты прямо сейчас не скажешь всю правду!

— Это правда! Клянусь! — всхлипнул Соулсби. — Да, я подставил Эрвина! Но что из-за этого он покончит с собой… я не знал!

— Ты мерзок, — заключил я. — А теперь слушай: расскажешь обо мне хоть кому-то — никакие копы тебе не помогут. Очки случайно раздавил, когда споткнулся. Усёк?

Соулсби закивал, всё ещё дрожа от страха. Ну и мокрица. Едва освободившись, он побежал обратно за своими драгоценными осколками. Я же вышел из переулка и смешался с прохожими.

Я попусту тратил время и чувствовал себя слепцом в цифровом хаосе. Бывшая жена, алчный коллега — всё это было слишком мелким, но я до конца надеялся уложить объяснение в бытовые рамки, уцепиться за кого-то тривиального и вывести этих ребят на свет.

Нет, они были гораздо умнее и осторожнее. Я с горечью признался себе в самообмане: они могли удалить любого, подделать записи камер наблюдения, полицейские сводки и взломать бортовой компьютер случайной машины. Почему я думал, что они оставили хоть малейший след?

Долой розовые смарт-очки: на такие фокусы должны быть способны только профи высшего класса. Возможно, Эрвина спасли от кредиторов в обмен на взаимную услугу. Хороший финансист пригодится любой организации. Скорее всего, возникла целая мафия, о которой ещё никто не знает — иначе копы проверяли бы каждую подозрительную смерть. Пока полиция проснётся, они провернут дел на миллионы — никто и не заметит.

Эрвин был единственной зацепкой — наверное, он пожалел о своём решении, перенервничал, пока пережидал в мотеле, и нарушил конспирацию — но и его я упустил.

Но самым обидным было другое. Пойди я с этим в полицию, меня очень внимательно выслушал бы какой-нибудь стажёр. Записал бы, да посочувствовал. Они ни за что не поверят мне. Разве что если…

Спровоцировать преступников. Заставить действовать и проявить себя. Я уже стал мишенью, так почему бы этим не воспользоваться? Рано или поздно они всё равно узнали бы о моей фальшивой карточке.

За следующий час я связался со всеми своими криминальными контактами — мелкими дельцами: нелегальный софт, пустяковые кражи, личеры электронных счетов. Всем я сообщал, что у меня, Гектора Экснера, проблемы из-за опасного дела и что я хочу инсценировать свою смерть, стереться из системы. Жулики обещали выяснить.

Я пошёл в городскую библиотеку и на много часов завис за публичным терминалом, просеивая подозрительные объявления. Должно было быть хоть какое-то рыночное предложение: Эрвин явно нашёл их сам. Время от времени звонили мои жулики — всё то же. Слухи, домыслы, но ничего конкретного.

Варианты постепенно кончались, у меня начинала болеть голова, а за окнами темнело. Сначала я даже не отреагировал на тихий сигнал смартфона. Вскоре всё же проверил: это было оповещение вроде тех, что напоминают о состоянии счёта.

«8 pm ресторан Уайт-Плейс водное шоу одно место 25 ЭЛЕКТРОННОЕ МЕНЮ».

Сработало! Видимо, кто-то из моих контактов нашел исполнителя и подкинул мне весточку. Водное шоу — фишка ресторана «Аквариус». Надо заказать двадцать пятый столик, и в восемь вечера со мной свяжутся через электронное меню. Им даже не надо было заранее проверять клиента — всё на месте, они ничем не рисковали. Не мешкая, я заказал столик на свою фальшивую карточку.

И это точно была ловушка. Радовало одно: место людное. Даже усыпляя таким образом мою бдительность, они давали мне фору. Оставались последние приготовления.

За часы, проведённые в библиотеке, я успел вкратце изложить все последние события на нескольких страницах и распечатать пять копий. Вскоре за ними прибыл курьер: одна копия адресовалась полиции, остальные — местным журналистам.

Доставить бумаги следовало наутро. Что бы ни случилось там, в ресторане, я хотел максимальной огласки. В случае моей гибели кропотливое расследование было обеспечено: репортёры от копов не отстанут.

Затем я отправился к своему тайнику недалеко от строительного завода. Там, в укромном месте под одним из канализационных стоков, лежал перемотанный скотчем свёрток. Я раскрыл его, проверил смазку, вставил в барабан патроны…

Пятизарядный «Смит-энд-Вессон» со сбитым номером и без датчика придал мне забытой уверенности. Теперь я был готов ко всему.

В ресторан я направился пешком: надо было очистить голову от лишних мыслей и развеяться после многочасового сидения за компьютером.

Около восьми я вошёл в ресторан «Аквариус» и занял свой столик. Вокруг — море людей. Водное шоу начиналось: огромный бассейн в центре зала, морские котики, искусственные дельфины, пошлые русалки… Я заказал виски, но лишь пригубил его.

Ровно в 8:00 экранчик электронного меню передо мной неярко засветился, и на нём появилась строка чата.

«Приложите палец к квадрату в левом нижнем углу и не отпускайте. Иначе связь прервётся». Я подчинился, и вдруг меня осенило: да их человек прямо здесь, в ресторане, за одним из столиков! Видимо, они не могли вести такие переговоры через глобальную сеть — слишком рискованно… Я с трудом подавил желание оглядеться.

«Какая услуга вас интересует?»

«Мне нужно удалить из сети всю информацию о себе».

Пауза.

«Сделка возможна, но любая жизнь имеет свою цену. Чем вы сбросите свою цену, чтобы мы получили выгоду?»

Жизнь. Цена. Сбросить. Выгода.

Я снова ощутил нож у горла и услышал голос, который шептал мне на ухо о цене и выгоде десять лет назад. Стэнли Мэнннинг, Эрвин Дэвис — это не могло быть случайным совпадением!

Как тесен этот мир… Это был тот самый преступник, и Гектор Экснер сам пожаловал в его ловушку. Убийца поджидал где-то рядом, но у меня ещё оставался шанс изменить правила игры.

Я встал из-за столика и торопливо зашагал по залу ресторана, пытаясь попасться на глаза максимальному количеству людей и вместе с тем найти убийцу. Я ведь отнял палец от экрана — сейчас преступники поднимут тревогу.

Я пересекал зал за залом. На меня с опаской посматривали посетители, ощутимо напрягались официанты, а одна из «русалок» на сцене не спускала с меня глаз, воображая невесть что.

Пискнул сигнал боковой двери — я обернулся и никого не увидел. Кто-то вышел! Пулей я вылетел следом и понёсся по улице, высматривая подозрительные силуэты среди прохожих…

Мне показалось, что крупная тень шмыгнула в переулок. Самое место, чтобы подстеречь меня: ни камер, ни людей. Я достал револьвер, выдохнул и осторожно двинулся вперёд.

Я не прошёл и пяти метров — напали сзади. Мощный удар по ногам — и я уже на коленях. Ещё удар по кисти — револьвер выпал и отскочил. Мускулистая рука обхватила мою шею, у уха с щелчком раскрылось лезвие ножа. Конец.

Сзади что-то вспыхнуло. По моему телу заструилась горячая дрожь, все мышцы разом сократились и налились болью. Хватка убийцы ослабла — я почувствовал, будто кто-то отдирает его от меня — и дрожь сразу же иссякла. Теряя сознание, я повалился лицом на асфальт…

Когда я очнулся, подо мной оказалась кровать. Всё тело жутко болело, значит, я был жив. Одежда на мне. Что это было?

Я резко сел и кое-как осмотрелся в темноте: номер какой-то гостиницы и… тёмная фигура в кресле прямо напротив окна. Лицо незнакомца полностью скрывал очерченный лунным светом мрак.

— Кто вы? — я нашарил на стене выключатель, но он не сработал.

— Вы можете называть меня Грейсёрф, — тонкий, молодой голос с картавцой прозвучал торжественно. — Не волнуйтесь, детектив Экснер, теперь вы вне опасности. Ваш несостоявшийся убийца получил хороший электрический разряд — увы, досталось и вам. Он сидел за своим столиком и ждал, пока вы выйдете, чтобы подкрасться сзади. Вели вы себя крайне неосмотрительно.

— Я не знал, мне показалось… неважно. Важен тот, на кого работает этот тип. Когда-то я уже…

— Мы называем этого человека Айсберг, — перебил Грейсёрф. — Он скрывается за чередой исполнителей, но слишком тщеславен, чтобы никак себя не проявлять. Из-за наших… усилий в последнее время он залёг на дно, но вы, мистер Экснер, выманили его на свет с ловкостью фокусника. Как я понимаю, у него с вами старые счёты. Вы снова проявили к нему интерес, и он захотел избавиться от вас. На это и был расчёт?

— Да, — возбуждённо согласился я. — Я должен был спровоцировать эту шайку, чтобы привлечь внимание копов. Я упустил Эрвина Дэвиса, их клиента…

— А вот тут начинается самое интересное, мистер Экснер. Дело в том, что Эрвина Дэвиса никто не удалял.

Я встряхнул головой.

— Как? Но та поддельная запись с моста, самоубийца…

— Запись настоящая. Тело нашли сегодня днём.

— Не понимаю…

— Эрвин Скот Дэвис покончил с собой неделю назад. А тем временем Эрвин Скот-т Дэвис, — он особенно выделил это двойное «т», — вдруг обнаружил, что его не существует. Путаница с именами привела к череде ошибок в регистрации, а те — к серьёзному сбою. В итоге вашего Эрвина удалила сама система. По ошибке.

— Почему же он не пошёл в полицию? Будь у него хоть тысяча долгов — такой, как Эрвин, и подумать бы не успел о возможной выгоде. Они же страшно боятся остаться без всего…

Грейсёрф бросил на кровать какой-то предмет. Я подхватил его. Это был тот самый дешёвый смартфон Эрвина.

— Его оставили на имя Гектора Экснера в мотеле «Реддит».

Я прищурился от света экранчика и прочитал:

«Мистер Экснер! Простите меня! Все это время я вас обманывал.

Я почти не помню прошлую ночь, потому что был очень пьян. Когда я проснулся, владелец мотеля сказал, что меня привезли вы, детектив, и теперь о моём случае узнает полиция. Я очень испугался и упросил владельца не звонить вам. Я сам набрал номер, который вы оставили, но вы не узнали меня, бросили трубку!

Я запаниковал и побежал к ближайшему участку. Я увидел вас на улице и уже почти нагнал, как вдруг случилась эта авария. Простите меня! Я сам не заметил, как выскочил на дорогу, и эта машина отвернула от меня, а потом понеслась прямо на вас и сбила…

Я хотел скрыться, но все деньги оставил в сейфе мотеля. Вернувшись забрать их, я столкнулся с вами, начались все эти расспросы… Я соврал про бывшую жену и назвал Кендру, только чтоб вы поскорее ушли.

К тому времени, как вы это прочитаете, я буду далеко. Умоляю, не ищите меня!

Я был плохим человеком. Всем близким я причинял лишь боль. Я изменял жене, и она ушла от меня. Я начал пить, оброс кучей долгов…

В итоге у меня не осталось ничего. Я уехал в Уайт-Плейс, чтобы начать жить заново. Я действительно изменился! Я хотел забыть своё прошлое. Но старые долги из той, неправильной жизни не давали мне покоя.

Мне приходилось вертеться с утра до ночи, но карьера всё равно не шла в гору. Когда я был абсолютно уверен, что получу повышение, то допустил ужасную ошибку в квартальном отчёте. Я чувствовал себя полным неудачником.

И вот неделю назад я обнаружил, что меня нет, я мёртв и к тому же стёрт отовсюду. Это было последней каплей. Я сломался. Я продал все ценное, что у меня было, целыми днями бродил по городу, ел в столовой для бездомных и каждый вечер напивался до беспамятства. В квартиру я попасть уже не смог и переехал в мотель.

В моменты отчаяния я думал прекратить всё это. Набирал номер полиции, но всякий раз что-то меня останавливало. И вчера я понял, что именно.

Один человек угостил меня в баре около моста. Ему нужно было выговориться, и скоро мы напились. Весь вечер он жаловался на свою жизнь. Семья, дом, работа, кредиты, дочь в больнице…

И, слушая его, я вдруг понял, что мне чертовски повезло. Я мог начать жизнь с чистого листа, по-настоящему! Потому что все мои проблемы, ошибки, всё, от чего, как я ни старался, не мог избавиться — удалено, пропало!

Я помню, что отправился гулять на мост, там залез на перила и что-то кричал. Я был вне себя от счастья! А потом появились вы. Наверное, подумали, что я хотел сброситься, и решили меня спасти.

Мистер Экснер, я не знаю, кто меня удалил и почему, но я готов расцеловать этого человека. У жизни совсем другой вкус, когда на тебе нет очков. Ни очков, ни телефонов, ни карточек, ничего. Это одновременно и сложнее, и в сто раз проще.

Я очень хочу начать все заново. Мне дан шанс, и я не могу его упустить. Я буду помогать простым, старомодным людям с бухгалтерией — этого вполне хватит на жизнь. Я уверен: вокруг много отзывчивых людей, которые мне помогут. Вы доказали мне это!

Но моё будущее теперь зависит и от вас. Я очень надеюсь, что вы не станете меня искать или сообщать в полицию. Может, мы еще когда-нибудь встретимся. А пока что — прощайте!»

Я отбросил смартфон, он с грохотом развалился на полу. Меня охватил жгучий стыд: я с самого начала шёл по ложному следу — сражался с мельницами! Будь проклят этот больной цифровой мир. Подлинность письма была неоспоримой: эти подробности не мог знать никто.

— Понимаю, обидно, — сказал Грейсёрф. — Но вы попали в точку, когда начали провоцировать Айсберга. Вы не представляете, каким популярным становится удаление. Стёртого человека, как правило, предоставляют в полное распоряжение заказчика… Додумайте остальное. Айсберг уже около года занимается этим, как раньше занимался заказными убийствами. И вдруг появляется какой-то детектив и начинает копать под целый секретный бизнес. Айсберг паникует. Вместе с тем он узнаёт от ваших осведомителей, что им интересуется некий Экснер, но он поверить не может, что речь именно о вас. Они назначают вам встречу — а мы уже наблюдаем их сеть во всей красе и параллельно пытаемся понять, кому мы обязаны этим чудом. В ресторане Айсберг с помощью своего исполнителя убеждается, что это именно вы, и…

— И захлопывает ловушку. Но это на самом деле ваша ловушка, а я в ней наживка. Слабое утешение. Но кто вы такие?

Пауза.

— Я представляю сообщество, которое рискнуло взять на себя некоторые функции полиции. Современные преступления требуют более вдумчивых подходов, чем кликанье в программе-расследователе. Айсберг был уверен, что полиция ничего не знает об удалениях, и мы пытались поймать его на неосторожности — но он что-то заподозрил. Вы, безусловно, помогли нам продвинуться, но ваши письма в полицию и СМИ в такой момент только навредили бы делу, и мы перехватили их. В случае огласки под ударом оказались бы и мы…

— Потому что вы тоже удалены. Новая спецслужба?

— О, нет. Вы узнаете, со временем. Если захотите.

— Вот как?

— Мистер Экснер, вы чрезвычайно упорный и принципиальный человек. Вы рассчитываете только на себя и предпочитаете работать с людьми, а не с компьютерами. Это качество сегодня бесценно. Но ваша жизнь теперь в опасности: Айсберг уже поднял всех исполнителей на охоту. Инцидентом в переулке заинтересовалась и полиция. Мы, конечно, замели все следы, но прохожие засняли несколько нежелательных кадров. Вам не стоит появляться на публике вновь.

Я знал, к чему всё идёт. Грейсёрф предлагал мне работу, но их тайная организация вызывала законные подозрения. Другой преступный клан? Вряд ли: если они изучили меня, то наверняка поняли, что я за птица.

— Мы сочли бы за честь иметь вас в своих рядах, — подтвердил Грейсёрф. — Есть и другой вариант: мы можем обеспечить вам прикрытие при условии, что вы немедленно выедете из страны.

Я задумался. С одной стороны, новая жизнь в составе сомнительной организации, пусть даже борющейся с преступным синдикатом. С другой стороны, бесконечное бегство в надежде однажды утром не увидеть у своего носа дуло пистолета.

В обоих случаях я переставал существовать, как раньше. Не оттого ли выбор показался мне очевидным?

— Ваша взяла. Я в деле. Но если всё это ложь, то вы очень о ней пожалеете.

Грейсёрф наклонился вперёд, и в лунном свете я впервые увидел его лицо. Совсем мальчишка — лет двадцать пять, не больше — но в глазах за смарт-очками был такой огонь, что мои сомнения рассеялись.

— Вы уверены, Гектор? — он улыбнулся так кротко, будто речь шла о выборе между марками смартфонов. — Обратного пути не будет.

— Грейсёрф… — мне вдруг стало любопытно, — у вас есть настоящее имя?

Он промолчал.

Я, наверное, по-старчески усмехнулся и наконец кивнул. Он откинулся на кресле и стал набирать что-то на видимой только ему клавиатуре. Началось.

Я удаляюсь.