ФантЛабораторная работа. 5й конкурс. Финал

Утопая в лазури

Птицы вели перекличку в кронах гигантских деревьев. Игорь, стоя за решеткой окна, смотрел в лазоревое небо: ясное, чистое – оно было абсолютно безоблачным.

- Я пойду?

Игорь обернулся. Татьяна, прекрасная как обычно, смотрела грустно и ласково.

- Иди.

Свет струился по ее волнистым русым волосам, мягко касался бледных щек, искрился в глазах.

- Громов, когда ты начнешь жить по-настоящему?!

Игорь усмехнулся и коснулся ее руки:

-У тебя такие волосы красивые, я тебе говорил?

Татьяна покачала головой:

- Пытаешься меня отвлечь от серьезных разговоров? Как обычно?

- А как обычно? – синие глаза улыбались.

Девушка провела рукой по его волосам:

-Ведь ты же любишь меня, почему все время нужно это отрицать, убегать от ответа, делать вид, что ничего не происходит? – она задержала ладонь на его щеке, и он, отстранившись, словно пойманный зверь, беспечно спросил:

- Может чаю?

Она подошла к двери, обернулась, и грациозно прогнувшись назад, бросила:

- Ты думаешь, что жить нужно легко, а на самом деле - просто боишься жить, не хочешь признаваться себе в чем-то важном.

Игорь подошел к ней и снисходительно шепнул:

- Таня, детка, признай, что это ты – мечтательница. Ждешь от меня того, что я не могу тебе дать. Твои мечты – иллюзия.

В ее глазах блеснули слезы:

- Иллюзия – это ты, - выпалила она и вышла за дверь.

Тим надел на ботинки бахилы. Все вокруг было белым, кроме выложенного мелкой плиткой синего пола. Белые коридоры, белый потолок, нескончаемой чередой - полупрозрачные двери,

«Прибежище призраков», - мелькнула странная мысль.

- Ну что ж начнем с первого этажа, – высокий мужчина с аккуратными короткими усами подал ему блокнот,– вот здесь распорядок дня и прочее, вопросы после моих объяснений.

Тим рассеянно заглянул в блокнот. Ему до сих пор не верилось, что он заглянул за ширму странного мира лазуритов.

- Все же забавно звучит – лазуриты, – весело заметил парень, – совсем как камни.

Бергер пригладил серьезно усы:

- Ничего забавного. Здесь, знаешь ли, клиника.

- Но ведь «лазурин» давно запретили, откуда у вас столько пациентов?

Мужчина блеснул глазами из-за стекол очков и строго спросил:

- Ты хоть знаешь что это за препарат?

Тим пожал плечами:

- Кто ж не знает. Это антидепрессант такой был, западный. Что-то там усиливал воображение, потом проблемы с ним начались, не знаю какие точно.

- Что-то там усиливал, - Бергер покачал головой. - Этот препарат стимулировал работу лобных долей головного мозга, отвечающих за фантазию и воображение. Результаты были очень хорошие, особенно при депрессиях, унынии и подобных психических расстройствах. Человек в таком состоянии обычно не может себе представить хорошую альтернативу развития событий, знаешь ли…

Он бросил взгляд на парнишку, разглядывающего все вокруг и крутящего головой, словно любопытный зверек.

- Хотя, ты еще вряд ли знаешь, - Бергер провел его в конец коридора, продолжая говорить – в общем, с помощью этого препарата у пациентов воображение начинало строчить предполагаемые позитивные ситуации, словно из пулемета. Никто ж тогда не знал, что этот процесс не обратим…

- Это как? – парень заглянул в небольшую кладовку.

- А так, что мозг очень быстро привыкал работать в подобном режиме. Теменные доли работали все слабее, а лобные развивались. Постепенно сознание вместо реальных сигналов начинало получать воображаемые.

- Шиза в общем полная, – подытожил Тим.

- Сам ты шиза, - Бергер соотнес его манеры и факт родства паренька с начальником клиники, – лазуриты - нормальные люди. Ну, почти нормальные. Просто живут воображаемыми обстоятельствами, придуманными чувствами, мечтами.

Тим заглянул в одну из палат, тут же отскочив обратно:

- А чего тогда держите их тут, – парень поправил бейсболку, – если нормальные.

Бергер усмехнулся и ткнул Тима в бок:

- Там спортсмен наш тренируется, ты ему лучше не попадайся. Удар левой у него неплохой.

- Непохожи они на больных. Сильные, здоровые, уверенные.

- Это так, только вот сила их – тоже иллюзия. Столкни их с реальной жизнью, и они сломаются в раз, - Бергер переломил воображаемую тростинку. – Пока они

существуют в своем мирке – они короли.

Они завернули за угол, и взору Тима открылся еще один завиток коридора, усыпанный одинаковыми белыми дверьми. Паренек повертел блокнотик в тощих руках, и повернулся к Бергеру:

- А что там с этим спортсменом?

- Он решил, что и без тренера – всех порвет, тренирует каждый день одни и те же приемы. Выпусти его на реальный ринг – с ним справятся в полминуты, и он, надо сказать, с этим не сможет жить. Его психика не выдержит расхождения представлений с действительностью. Он будет чувствовать себя полным дерьмом, или же решит, что дерьмо – судьи, в любом случае он будет делать все не то, пока в конечном итоге не решит, что вся его жизнь – коту под хвост и тогда…

- Теперь понимаю, – в смешливых глазах паренька появились серьезные искорки, – слышал, как парень расстрелял в своей школе полкласса, а потом нашли подтверждение, что он лазурит

- Да, Кален Фишер, без пяти минут наш пациент, кодировщики чуть-чуть опоздали, -

Бергер грустно покачал головой. - Парень не выдержал прилюдного унижения: то, что он считал реальностью, оказалось лишь плодом его воображения. Это брат и нормальному человеку нелегко вынести, а лазуриту – вообще не под силу…

Одна из дверей распахнулась и оттуда показалась красивая девушка с волнистыми длинными волосами. В искусственном свете энергосберегающих ламп ее красота казалась идеальной, неестественной…

- Бергер, привет – девушка улыбнулась милой полудетской улыбкой.

- Привет Танечка, как наш пациент?

Она поправила кудри и печально улыбнулась:

- Он безнадежен, вцепился в свою картину реальности и не хочет ничем жертвовать, ни одной своей иллюзией…

Бергер похлопал ее по плечу:

- Печально. Ты столько возишься с ним…

- Когда я закодировала его, верила, что излечение возможно, пробовала, старалась, но он не хочет себя слушать, точнее его мозг уже не способен различать что ему по-настоящему нужно. Лазуриты думают, что могут просто потреблять, придумывать, что им вздумается, использовать жизнь для получения удовольствий, ничего не отдавая взамен, - девушка вздохнула и добавила, – лазурные паразиты…

Ее взгляд пропитался тоской, уголки губ опустились.

- Да какое вам дело до него?! – воскликнул вдруг Тим и осекся.

Татьяна переглянулась с Бергером, смущенно склонила голову и попрощалась.

-Я что-то не то сказал? – Тим смотрел ей вслед.

Гибкая стройная фигурка девушки скрылась за поворотом.

- Она влюблена в него, – просто ответил Бергер, – влюбилась еще до поимки, пыталась его перевоспитать…

- А он?

- Ему смешно, он держит ее за дуреху.

- Но между ними что-то было? – Тим замялся

- Да ничего особенного, – Бергер махнул рукой, – он ее приманивает ласковыми словечками, а когда она приближается, начинает отталкивать. Лазуриты жутко боятся, когда все начинает происходить реально, это портит всю прелесть иллюзий.

- Бедняга, – Тим вспоминал ее красивые серо-голубые глаза, забавную улыбку, - она сильная девушка, раз пошла в кодировщики…

Бергер внимательно посмотрел на него:

- Нам запрещено сближаться с пациентами. Если узнают – увольнение незамедлительно!

- Но я и не собирался, – Тим поднял глаза на Бергера и вдруг понял. - Но она… Не может быть…

- Мы думаем, Игорь давал ей «лазурин», когда она была расстроена, как успокоительное. Лазуриты удивительно глухи к информации, что этот препарат опасен. Даже странно как легко и беспечно они достают его откуда-то, не смотря на все запреты.

- Вот урод! Но как она доверилась ему, кодировщики ведь проходят специальную подготовку…

- У нее никогда не складывалась личная жизнь, а Игорь умеет быть таким славным и убедительным…

-Наверняка, смазливый, – процедил Тим не вполне осознавая как взволнован.

Какое то время они шли молча. Синий пол блестел, отражая призрачный свет ламп, белые пластиковые стены коридора направляли их словно строгие конвоиры. Впереди поблескивал полупрозрачный лифт …

- Ты вот точно на кодировщика не тянешь, - усмехнулся Бергер, - по Тане ведь сразу видно, что она лазурит. Эта романтическая бледность, тоска в глазах…Нормальный человек не тратит свое время на тоску, он – действует.

- Но она ведь сама говорила…

Бергер нажал на кнопку и дверцы лифта раскрылись.

- Она думает что до сих пор работает кодировщиком, что они с Игорем созданы друг для друга, хотя по-моему ему на нее глубоко наплевать… Татьяна уже не может отличить мечты от реальности, она пленница своего воображения, как все остальные здесь…

- Но это страшно, – Тим почувствовал, как внутри все сжалось, – жалко ее, такая она красивая…

- Красивым девушкам особенно невыносимо быть одинокими…

Они вышли на втором этаже. По своему внешнему виду он с точностью копировал первый: белые стены, белые лампы, убегающий вдаль коридор с отверстиями полупрозрачных дверей…

- Впрочем, не все лазуриты тоскливы, - продолжал Бергер, - бывают наоборот безмерно веселые. Две крайние формы. Многие пациенты мечутся между двумя этими состояниями…

- Так как все-таки… – начал Тим, но тут ему пришлось замолчать, потому что Бергер втолкнул парня в одну из палат и запер дверь.

Тим постучал:

- Бергер что за шутки, открывай!

- Мальчик мой, мне жаль, но твой дядя приказал, – Бергер сделал паузу, – как давно ты начал принимать «лазурин»!?

Тим развел руками:

- Что за бред?

- Это твоя иллюзия, понимаю.

- Открой!

- Прости Тим, ты теперь наш пациент.

- Ты хочешь сказать дядя специально?

Он вспоминал звонок, предложение работы. Дядя правда все время скрывал что работает с лазуритами, а тут вдруг… А если? Нет. Уволился работник, и открылась вакансия, дядя долго присматривался к нему…Тим вспоминал слова, взгляды, жесты. Не может такого быть. Он бы заметил. Да и жизнь свою он вроде всегда оценивал трезво.

- Бергер, это розыгрыш, открывай!

- Я на твои штучки не поддамся, я тертый калач. Пять лет кодировщиком, знаешь ли, меня на болтовню не возьмешь.

Тим сел на кровать, пытаясь уложить в голове все варианты развития событий. Мысли из неясных обрывков складывались в последовательную логическую цепочку:

«Рано или поздно мной займутся специалисты и все проясниться. А что пока?».

Он посидел немного, потом крикнул:

-Бергер, а у вас баллончики есть с краской? Палаты у вас зело скучные.

Тишина.

Дверь тихонько приоткрылась и в проеме показалась полуседая голова Бергера. Тим

скрестил руки на груди.

- А ты ничего так, – Бергер улыбнулся, – а производишь впечатление задохлика.

- Так я свободен?

- Ладно, пошли, – старик похлопал его плечу, – прошел посвящение.

- И что, это все? Я то думал…

- Не хорохорься. Психика вещь тонкая, с этим не шутят, – и добавил, - ты уж прости, проверка - обязательна. Впечатлительным ребятам здесь не место.

Бергер повернул обратно к лифту:

- Поедем в центр. Здесь все понятно.

Они зашли в полупрозрачный куб.

- А зачем проверка то? – Тим снял бейсболку и провел рукой по светло рыжим непослушным вихрам.

- Лазуритов здесь не зря держат. Они способны не только убивать других или себя. Они еще всех норовят в свою братию перетянуть. Подбираются к людям в сложные моменты, посочувствовать так сказать, подбросить «лазурин», поддержать, наплести что-то в стиле «нужно быть сильным» или «забей, все не важно» ну или классическое «да, мир-дерьмо». Иногда то, что они говорят, действительно кажется здравым. Правда есть одно «но»: их советы, как правило, не помогают решать проблем, скорее – уйти от них. Но стоит поверить и проглотить таблетку, работа твоего мозга искажается, а дальше – пиши пропало: иногда даже одного приема бывает достаточно.

- Таким Макаром лазуриты способны планету заполнить. – Тим задумался. - Как же кодировщики их вычисляют, хватают всех сочувствующих?

- Различить их несложно: то, что они говорят, расходиться с тем, что они делают, и то, что они «видят » расходится с тем, что происходит на самом деле. Приходиться, конечно, подбираться к ним близко. Это очень опасная работа.

Тим вспомнил Татьяну: сердце сжалось, забилось взволнованно.

- И что, вылечить это нельзя?

Бергер пожал плечами:

- Наши доктора уж тут с ними бьются, но ты знаешь главное: сам пациент. Невозможно

вылечить психа, если он не признает, что псих, алкоголика, если он не признает…Ну ты понял. Пока я про случаи исцеления не слышал.

- Я вот одного не понимаю, лазуриты знают, что это клиника?

Бергер покачал головой, посмотрел на Тима, как на ребенка:

- Конечно, нет. В этом и принцип кодирования. Уж современные ученые здесь хорошо поработали. Придумали, как вклиниться в поток воображаемых сигналов. Поэтому стены в клинике белые – чтобы импульсы идущие от зрительных рецепторов не перебивали картинки, посылаемые в мозг координароторами. Все наши пациенты живут в стопроцентно воображаемом мире. Это красивый мир: для кого-то красочный, для кого-то романтичный, для кого-то странный. Картинки преломляются в сознании лазуритов и окрашиваются в свой индивидуальный оттенок. Правда в реальности с ними практически ничего не происходит…

- Получается, они проживают жизнь впустую?

- Они радуются, тоскуют, переживают, влюбляются, - этот водоворот эмоций, чаще всего надуманных, создает иллюзию движения, наполненности, иллюзию жизни…

Бергер остановился перед высокой металлической дверью.

-Ты жди меня здесь. Я кое-какие вопросы в центре улажу, потом продолжим с тобой.

Уверенными шагами он вошел в дверь. Тим прошелся по коридору, заглянул в блокнот. Железная дверь открылась и оттуда вышла…Татьяна. Она подошла к пареньку и улыбнулась.

- Простите, я сегодня как-то нелепо от вас скрылась, мы даже с вами не познакомились.

- Тим, Тимофей, – пробормотал парень, протягивая руку.

Она коснулась его ладони холодными тонкими пальцами.

-Татьяна Ли, кодировщик, – девушка огляделась. – А где Бергер?

Тим указал на дверь.

- В центре? Что он там делает? Пациентам туда нельзя.

- Как? – парень оцепенел. - Бергер?

- А вы не знали?

- Но, – нерешительно начал Тим, – он мне сказал, что это вы – пациентка.

Татьяна засмеялась мелодичным заливистым смехом.

- Это вполне в его духе. Бергер абсолютно уверен, что персонал клиники – это пациенты, и наоборот.

- Вы знаете, а я ему поверил, – смущенно произнес Тим, любуясь ее миловидным

личиком.

Он почувствовал себя таким нескладным, несмышленым рядом с ней. Девушка излучала уверенность, она осмотрелась и предложила:

-Может, пройдем в мой кабинет?

Тим робко кивнул.

Они зашли в небольшую комнатку, в центре которой стоял стол, заваленный папками и два стула. Из комнаты выходила еще одна дверь. Тим осторожно заглянул в нее и увидел кровать и журнальный столик.

- Вы живете здесь? – спросил он.

- Да, вы же знаете, клиника отдалена от всех населенных пунктов

Татьяна села на стул и вопросительно посмотрела на него:

- А вы значит наш новый сотрудник?

- Да, хотя Бергер и меня пытался в пациенты записать.

Татьяна кивнула:

- Да с ним не соскучишься. Живет в своем странном мирке, бедняга…

- Вам здесь нравиться?

- Здесь не так уж плохо, – она осмотрелась, – тепло, уютно и цвет я подобрала для стен приятный – бирюзовый.

Тим повертел головой и посмотрел на нее серьезно:

- У вас в штате ведь есть психолог? Вы можете меня познакомить с ним?

- Конечно, – Татьяна присмотрелась к нему, – у вас неприятности?

- Нет, просто влюбился.

- Это же хорошо.

- Но она любит другого, – Тим наблюдал за реакцией.

В ее глазах заблестели тоскливые блестки.

- Вам, наверное, несладко? – она замерла, словно думая, чем можно помочь.– Будете кофе?

- Пожалуй, – согласился он и добавил, - самое жуткое, что он ее совсем не любит.

- Да, жизнь сложная штука.

Девушка прошла в соседнюю комнату, и вышла из нее, держа в руках маленькую чашку. На подоконнике закипал электрический чайник.

- Вот вы бы мне что посоветовали? - исподтишка спросил Тим.

- Забудьте об этой ситуации. Живите настоящим, радуйтесь! Нужно быть сильным!

- А я, знаете, слабый. Думаю о ней все время.

- Вы так пациентом нашим станете, смотрите.

Она покачала головой и протянула ему чашку:

- Вот выпейте, вы немного расслабитесь.

Тим взял чашку, поднес к губам, немного поколебался:

- А, знаете, девушка, в которую я влюбился – это вы.

- Я? – Татьяна растерянно улыбнулась. – Но вы же совсем меня не знаете…

Ее взгляд превратился в оценивающий. В следующую секунду Тим бросил чашку на пол и она, ударившись о синий кафель, разлетелась на множество мелких осколков.

-Что вы …

- Этот парень использует вас, – перебил ее Тим, - будь вы здоровой, давно уже поняли бы это.

- Это не ваше…

- Вы ведь находите свой кайф в этой ситуации, - понимающе бросил он, - наверняка думаете, что терпите все его выходки ради великой, большой любви.

Глаза Татьяны округлились, а он продолжал:

- Вечная любовь – это просто романтическая хрень…

-Я … да что… - Лицо Татьяны исказилось, она приложила руку к голове.

- Это вы выпадаете из реальности, а не Бергер,– с напором продолжил Тим, – Вы уже несколько лет – пациентка, и живете мечтами, так же как ваш приятель, только мечты у вас разные!

- Зачем вы делаете это, – выкрикнула она и добавила, – вы такой же, как он.

- Неправда, я – настоящий и всегда готов идти до конца. Может я не пара вам, и у нас никогда ничего не получиться, но вы мне нравитесь и мне жалко смотреть, как вы тратите свою жизнь на пустые обхаживания!

Татьяна скривилась.

-Ах, простите, – щеки у Тима пылали, - это все не так романтично. Знаете, настоящая любовь не такая уж красивая штука, – притирка, комплексы, непонимание, недостатки. Для вас – это слишком банально. То ли дело придумать красивую сказку о враче и пациенте, который однажды поймет…

-Я не врач.

- Вы никто: лазурит, миф, легенда – красивая, заполненная пустыми ожиданиями…

Татьяна сжала ладонями виски:

- Замолчите …

Тим бросился к ней:

- Прошу, поверьте мне – он поймал ее взгляд - я уверен, внутри вас осталось еще что-то настоящее…

Несколько секунд они стояли молча.

В кабинет заглянул Бергер и строго окинул взглядом разбитую чашку, Тима и расстроенную Татьяну.

-Я же предупреждал тебя не сближаться! – серьезно сказал он и указал на осколки. – Пил?

Тим молча покачал головой.

- Молодец. Наверняка там был «лазурин». Мы десять раз обыскивали кабинет, но она его достает все время, не понятно откуда. Думает, мы мешаем ей помогать людям.

-Да уж, она возвышенная девушка, – подтвердил Тим.

Татьяна наблюдала за ними со смешанными эмоциями, в ее глазах растерянность сменялась насмешкой, потом гневом…

-Бергер идите в палату! – приказала она

Тот хмыкнул и подозвал парня:

- Все думает, что она часть персонала, – сказал он и серьезно добавил, – про твои выходки придется начальнику рассказать, ему это не понравиться …

- Я хотел помочь…

- Правила непреложны, – громко сказал Бергер и вскользь посмотрел на Татьяну. - Не нравиться мне все это…

- Что?

- Взгляд у нее странный. Ты ей психику, надеюсь, окончательно не разрушил?

Тим посмотрел на девушку. Она стала бледней, чем обычно, губы дрожали.

- Можно я еще с ней поговорю? – спросил он.

- Ты уже наделал делов!

- Ну, хоть пару минут, – в голосе парня мелькнула мольба, – ее нельзя оставлять так. Я попробую все исправить

- Пробуй пока, – помедлив, сдался Бергер, – я - за психологом.

Татьяна вдруг обняла себя и заплакала, потом прислонилась к стене, закрыла лицо руками и зарыдала.

Тим подбежал к ней, взял за плечи:

- Послушайте, Таня, прошу вас.

-Уйдите, – девушка сползла по стене, взгляд у нее стал отсутствующий.

-Что с вами?

- Голова болит ужасно.

Он замер, потом осторожно сказал:

- Вы просто ошибались, такое бывает…

- Я,– всхлипывала она, – неужели я? Нет!

- Только сильные люди могут признавать свои ошибки.

- Но я все делала правильно!!!

Парень посмотрел на нее грустно и ласково:

- Простите меня, – он вздохнул, не касаясь, поднес руку к ее блестящим волосам и отстранился, – не знаю, что на меня нашло. Я не имел права вмешиваться. Мне показалось, что я смогу…

- Я знаю, что права. Все может быть только так, – нажимая на каждое слово, сказала себе Татьяна, потом наморщила лоб, словно пытаясь сосредоточиться, посмотрела на Тима, голос ее дрогнул, - или…я что-то ничего уже не понимаю, я устала, - пару минут она сидела молча, потом обвела заплаканными глазами комнату, – и эти белые стены…

---