Фарфоровая принцесса

15

Домой они ехали в гробовом молчании. Эдгар не решался его нарушить, боясь еще более усугубить положение. Да и сил не было — сказалось напряжение, накопившееся за вечер. С каким бы наслаждением он стер Мюррея в порошок, но ведь сдержался, не стал устраивать сцен? Ну, не считая одной, в женском туалете. Эдгар покосился на Бетти. Остается только надеяться, что она скоро остынет.

Когда они вошли в дом, Бетти бросила сумочку, сняла пальто и, демонстративно хлопнув дверью, удалилась в спальню для гостей. Раз она решила дуться, он не станет ей мешать. Заснуть явно не удастся, решил Эдгар и, переодевшись в спортивную форму, пошел в подвал. Играть так играть!

Бетти, так и не сняв вечернего платья, лежала на кровати поверх покрывала и глядела в потолок. Никому еще не удавалось так ее разозлить! Она в бессильном гневе стукнула по подушке. Только Эдгар Райли может в считанные секунды лишить ее самообладания. Только он способен довести ее до вершины блаженства, а потом, словно в издевку, сбросить оттуда.

Бетти застонала. Нет, она бессильна перед его властью. Она его любит, к чему себя обманывать? Но признаться ему не смеет. Райли не раз давал понять, что его тяготят взаимные обязательства, так что не стоит рисковать.

А как же объяснить его поведение сегодня? Он ревновал ее к Джиму, это очевидно. Но Эдгар не настолько примитивен, ведь не лев же он на самом деле, чтобы подобным образом защищать свою территорию! Бетти покачала головой. Нет, разобраться в нем выше ее сил. Он как лабиринт — чем дальше идешь, тем меньше шансов выбраться.

Два часа физических упражнений не сняли напряжения, а лишь добавили усталости. И душ не помог. Эдгар долго ворочался, силясь уснуть, и все смотрел в темноту. Потом ему это надоело, он натянул на голое тело так и не убранные после вечера брюки, пошел в гостиную, выбрал пластинку, включил музыку, не забыв уменьшить звук, и раздвинул шторы. Комната наполнилась лунным светом. Он устроился в кресле и, вполуха слушая щемящие звуки саксофона, глядел в звездное небо.

Да, неслабо он сегодня порезвился! Когда он думал о том, что вытворил, ему становилось жутко. Эта женщина вызывала в нем первобытное желание ее защищать. Бетти… С ней он чувствовал себя таким неуверенным в себе, что просто диву давался. Раньше он с легкостью расставался с женщинами, лишь только возникал намек на осложнения. А теперь, стоит подумать, что ему придется от нее уйти, сердце сжимается от тоски, но еще мучительнее мысль, что Бетти уйдет от него первой.

И он еще обманывался, что сумеет держать дистанцию и не привяжется к ней! А на самом-то деле он никогда не мог справиться с желанием, которое она в нем будила. Да он влюбился в нее, как только увидел, и его страсть с каждым днем все ненасытнее. Впрочем, что это меняет? Бетти нужен другой человек. Надо срочно поговорить с ней. Когда ей не будет угрожать опасность, она посмотрит на все другими глазами и ужаснется, что связалась с ним. Нет, он не намерен сидеть и ждать, пока она придет к такому выводу!

Эдгар так задумался, что, услышав за спиной какой-то звук, вздрогнул и вскочил. Рядом с ним, молча глядя на него, стояла Бетти в ослепительно-белом махровом халате.

— Не могу уснуть, — первой нарушила она молчание.

— Я тоже, — хрипловато отозвался Эдгар.

— Я подумала, пойду приму душ.

— Иди.

Бетти не шелохнулась, не в силах оторвать от него глаз. Он стоял на фоне окна, и при лунном свете его золотистые волосы блестели, подобно нимбу вокруг головы. Бетти усмехнулась. Нечего сказать, ангелочек! Да это вылитый Люцифер, дьявол-искуситель! Она поскорее отвела взгляд и повернулась, чтобы идти в ванную, подальше от соблазна — еще чуть-чуть, и она забудет, как он ее разозлил.

Эдгара охватила паника. Ведь он хотел с ней поговорить.

— Ну что, надоело дуться? — вырвалось у него прежде, чем он успел подумать.

— А я и не дулась, — ответила Бетти на удивление спокойно.

— Вот как? — осмелел он.

— Просто дала нам обоим возможность отдохнуть перед тем, как обсудить твое хамское поведение. — У нее руки так и чесались его ударить.

— Может, прямо сейчас и приступим?

— Отлично. — Бетти подошла к нему вплотную. — Объясни, будь любезен, почему ты вел себя, как полный идиот?

— А поконкретнее можно?

— Можно. Зачем ты вломился в женский туалет? Что это еще за игры в сыщика и вора? А если эти дамы решили, что я преступница?!

— Думаю, они разобрались, в чем состоит твое преступление.

— А что ты сказал Мюррею? Как ты мог?!

Хватит состязаться в остроумии, подумал Эд и выложил все как есть:

— Из ревности.

— Ты меня… приревновал?! — Бетти не верила своим ушам.

Эдгар взял в руку кончик пояса ее халата и начал нервно его теребить.

— Да, принцесса, я тебя ревновал. А ты что, не догадалась? — Он заглянул ей в глаза. — Разве не поэтому ты весь вечер была ко мне так внимательна?

Его прямота разоружила Бетти, и она честно призналась:

— Нет, не поэтому.

— А почему?

— Хотела, чтобы ты понял, как много для меня значишь.

Господи! Она такая открытая, такая бескорыстная! Он ее не стоит. Зачем ей такой негодяй?!

— Не надо, Бетти. Так будет лучше для нас обоих. — Она так и знала. Стоит ей заговорить о чувствах, как он сразу захочет убежать! Она сжалась от боли и обиды. — Я не тот человек, который тебе нужен. Я не подхожу для мира, в котором мы были с тобой сегодня. Это очевидно.

— Да, — еле слышно прошептала она, думая о своем. Откуда такое самоуничижение? Да он сам целый мир!

Услышав ее «да», Эдгар нервно сглотнул.

— А ты создана для такой жизни. — Бетти хотела возразить, но он ее опередил. — Пусть ты родилась в бедной семье и не училась в престижных школах, как я раньше думал, все равно, сразу видно, какая ты.

— И какая же я? — с неподдельным интересом спросила она.

— Классная, — шепнул он. — Изысканная. — Он нежно коснулся ее подбородка. — Элегантная. Ты должна блистать в свете, есть черную икру и пить французское шампанское, ходить в оперу, на балет, ну и все такое прочее. — Он притянул Бет к себе, обнял и зарылся лицом в ее волосах. — А я простой парень. Меня вполне устраивает пицца, пиво и бейсбольный матч. Ты достойна лучшего.

Бетти обняла его за талию и удивленно спросила:

— Чего лучшего?

— Всего самого лучшего. Зачем тебе я?

Как же он ошибается! Он ей нужен, именно он и никто другой! Только сейчас она поняла, что такое жить настоящей жизнью. С ним она сама стала другой — страстной, ненасытной! Почему он хочет ее бросить? Ведь она тоже ему небезразлична! По какому праву он решает за нее, кто ей нужен?!

— А ты хороший полицейский? — решила сменить тактику Бетти. Эдгар удивился, но промолчал. — Наверное, хороший. — Терять Бетти было нечего. — В твоем возрасте редко становятся лейтенантами.

— Ну и что?

— Значит, многие считают, что ты заслужил этот чин, и верят в тебя.

— Что ты хочешь сказать, Бет? — нахмурился он.

— Я хочу сказать, — она поцеловала его в подбородок, — что ты достойный человек, Эдгар Райли. Ты достоин вот этих медалей на полке, достоин благодарностей, которых наверняка полно в твоем деле. Ты настоящий профессионал! Ты так много можешь дать людям! Но ведь жизнь это не только работа.

— Для меня работа и есть жизнь.

— Я не дам тебе вот так просто от меня уйти! — сердито шепнула она. — Я люблю тебя, Эд. Я ни о чем тебя не просила и не прошу. Только позволь мне самой решать, что мне нужно!

Еще ни одна женщина вот так безоговорочно не принимала его таким, каков он есть. Но он не может принять ее любовь, как бы ему этого ни хотелось. Эдгар нежно прижался к ее губам. Пусть это будет прелюдией неизбежного прощания, думал он, но очень скоро поцелуй из нежного превратился в страстный. Он с трудом оторвался от ее губ и, схватив Бетти на руки, понес из гостиной.

— Куда ты меня поволок, Эд? — шепнула она.

— Ты ведь хотела принять душ? — севшим от волнения голосом спросил он и понес ее в ванную. Там он поставил ее на пол и, обняв одной рукой, другой включил душ и проверил температуру воды. Бетти стояла, прислонясь к его сильной груди, и молча следила за его действиями.

Эдгар развязал пояс ее халата, распахнул его и жадными глазами смотрел на нее, словно не веря, что она настоящая. Он прижал Бет к себе, и, когда ее набухшие соски коснулись волос на его груди, Бетти вздрогнула, обняла его за плечи и, потянувшись, куснула за мочку уха.

— Я хочу принять душ, а вот что ты тут делаешь? — Она провела пальцем ему по груди, высвободилась из объятий и вошла в кабинку, закрыв за собой дверь.

Встав под теплые струи, она подставила воде счастливое лицо. Ну и какой же будет следующий ход? — думала она, улыбаясь. Ждать пришлось недолго. Эд вошел в кабинку душа и, закрыв дверь, протянул ей мыло.

— Ты забыла мыло.

Бетти засмеялась и вскрикнула. Эдгар прямо в брюках залез под воду, прижал ее к прохладным плиткам и начал целовать в шею.

— Ты тоже кое-что забыл, — пробормотала она. — Душ обычно принимают раздетыми.

— Верно, — согласился он, отбрасывая со лба мокрые волосы, — но мне не терпелось указать на злостное нарушение тобой душевого этикета.

— И ты, не снимая брюк, поспешил восполнить пробел в моем воспитании? — парировала Бетти. Это было не так-то легко, если учесть, что Эдгар в это время ловил ртом сбегающие по ее шее струйки воды.

— Вот именно, любовь моя. — Он прижал ее к себе, и Бетти ощутила его затвердевшую плоть. — Ведь я тебя раздел и, согласно этикету, смею рассчитывать на ответную любезность.

Бет бросила на него взгляд. Мокрые вечерние брюки скрывали его тело ничуть не лучше набедренной повязки. Она сглотнула и не спеша расстегнула молнию…

Эдгару казалось, еще чуть-чуть — и он умрет от блаженства. Он схватил Бетти за плечи, поставил на ноги и прижался к ее рту. От сладкой истомы у нее подкашивались ноги, а он все ласкал и ласкал ее.

— Эдгар… — шепнула она, вложив в его имя невысказанное желание, и он вошел в нее с такой силой, что оба застонали.

Придя в себя, Бетти почувствовала, что замерзла. Эдгар опустил ее на пол и, намылив руки, начал не спеша мыть, и она, удивляясь своей ненасытности, опять ощутила первые признаки желания. Эдгар выключил воду, открыл дверь и вывел ее из душа. Он завернул ее в полотенце, протянул второе, поменьше, чтобы высушить волосы, и вытерся сам. А потом молча взял на руки и понес в спальню, и они опять занимались любовью, тоже молча, словно боясь, что слова могут им помешать.

На рассвете Бет проснулась. Ей было холодно и страшно. Дрожащей рукой она смахнула с глаз слезы — она плакала во сне — и попыталась осторожно встать, чтобы не разбудить Эдгара. Она решила принять горячий душ, но не успела спустить ноги с кровати, как Эд проснулся и притянул ее к себе.

— Что с тобой, Бет? — обеспокоился он, заметив, что она прячет от него глаза.

Бет знала, что не сумеет скрыть от него причину слез, и молчала. У нее болело горло, как будто кричала она не в страшном сне, а наяву. Эдгар прижал ее к себе, завернул в одеяло и тихо спросил:

— Что это было?

— Кровь. Пятна крови на рубашке, ручьи крови на грязном дощатом полу. — Она запнулась и жалобно, как испуганный ребенок, продолжила: — Она течет по полу и сочится между половицами.

— Все будет хорошо, родная. Скоро все кончится. Даю слово, мы найдем детей. Больше никто не пострадает.

Бетти повернула к нему лицо, и Эдгара испугал ее пустой взгляд.

— Эдгар, эта кровь твоя.