Феакийские корабли

«У нас, товарищь Горбачев, появился новенький. Все психи как психи, а этот буйный. То-есть буйных у нас тоже хватает и я вам писал про одного прошлую неделю, но что-бы такой буйный!? Вот почитайте что он говорит: он говорит, что звезда над объеденением Томскнефть которая символирует газовый факел наших славных Томских нефтяников, буд-то это совсем не звезда, а радио-бакен для заоблачных сфер и что все мы покатимся в загробный мир, если не будет под ней чесного человека. Это он так глупо понимает вашу Перестройку. Псих, что с него возьмеш, лечить надо! Но это ещё семечки, что он говорит, и это ещё невредно, а вот и ягодки. Он как-то раз говорил, что из объеденения Томскнефть наших славных Томских нефтяников надо сделать музей завоевания природы, а из Областного совета музей политического руководства, а из Областного театра музей управления культурой, и что однажды это уже сделали. А я точно знаю что никаких музеев там не было и все Томичи это вам скажут, и что деревья там всегда росли, а он говорит вокруг музеев была базальтовая площадь километром диаметр и называлась Пантеон, а это всегда была площадь Революции. И получается он не просто псих, а псих вредный. И для Перестройки вредный, и для нас нещасных которые хотят вылечиться. Что он с Гомером дружил это его личное дело и никого некасается, пускай-бы себе лечился от своего Гомера и нас-бы не мучил. А он пристает к нам что-бы все были терпеливыми и друг-дружку понимали. А как его поймеш когда он про загробные сферы заговаривается и говорит что все мы ненастоящие, он один только. Как же быть терпеливыми, когда от таких как он терпение у Народа лопнуло и вы, товарищь Горбачев, Перестройку начали!!! А он обложился своим Гомером которого ему сестра принесла и сказала что можно, и он каждый день что-то пишет, а мне писать не разрешают. Сестра хитрющая и все мои письма находит и отбирает, но два раза не нашла и я их за окошко выбросил, добрый человек подберет и отправит. И это письмо я тоже за окошко выброшу если сестра не найдет. А у него не отбирают и говорят что пусть пишет, его это успокаивает.

А меня может-быть тоже!!!

Вот написал вам письмо дорогой Михаил Сергеевич, и на душе как-то лучше, а вы сверху скажите что-бы у него тоже тогда отбирали, потому-что про Гомера он тоже наврет.»