Фёдор Логинов

«ИЗНОС У НАС БОЛЬШОЙ…»

По воспоминаниям ветеранов, Ф. Г. Логинов не раз в разговорах с близкими людьми (а не только с А. А. Аграновским) называл строительство Сталинградской ГЭС и города Волжского своей «лебединой песней». И дело, думается, не в его предчувствиях, а в понимании, что жизнь человеческая вообще коротка, а уж на долю руководителей его ранга, с их сумасшедшим ритмом работы на износ, и вовсе не часто выпадает долгоденствие. К тому же всё чаще напоминала о себе болезнь, которая в последние годы жизни Фёдора Георгиевича подолгу привязывала его к больничной койке.

А ведь так хотелось оставить по себе добрую память людям, может быть, сделать больше, чем получилось! Не всё удалось довести до конца — пришлось оставить Сталинградскую ГЭС в разгар строительства.

Как оказалось, жизнь в Москве уготовила Логинову тяжёлое испытание, затмившее все остальные проблемы, в том числе и служебные: в августе 1955 года умер его младший сын Андрей, которому ещё не исполнилось и десяти лет. Тяжёлая болезнь преследовала Андрея с рождения, и, судя по всему, Фёдор Георгиевич знал, что мальчик обречён. Возможно, и в этом кроется безграничная отцовская любовь, которой он окружал ребёнка, и мучительное, не дающее покоя чувство сострадания.

Поднимался Логинов на ноги тяжело…

Назначение министром в советское время — это, помимо всего прочего, признание человека руководством страны, высокая оценка его труда, всего сделанного им и, как тогда говорили, большой аванс на будущее, который предстояло оправдать. И опять-таки (в отличие от более поздних времён, когда возобладал метод отрицательного отбора руководящих кадров, механизм специфической селекции, не учитывающий их профессионализма и организаторских способностей) — ничего личного, главное — деловые качества человека, его умение справиться с порученным участком работы. Поэтому представляются совершенно безосновательными частые упоминания в печати о якобы натянутых отношениях Логинова с Хрущёвым и Брежневым, которым не нравилась его строптивость (никаких вразумительных подтверждений этой «версии» ни один автор не приводит — одни лишь предположения и домыслы).

При этом не будем забывать, что в 1950-е годы, по крайней мере до июньского пленума ЦК КПСС 1957 года, который состоялся после неудачной попытки отстранить Хрущёва от власти, вручив ему «утешительный приз» — портфель министра сельского хозяйства, в верхних эшелонах власти действовали принципы работы с кадрами, утвердившиеся в течение двух предшествующих десятилетий: податливых и мягкотелых людей на большую руководящую работу, требующую особой профессиональной подготовки и высочайшей личной ответственности, как правило, не выдвигали. Можно сказать и так: ещё не выдвигали.

Назначение Ф. Г. Логинова министром строительства электростанций СССР совпало с периодом перемен, затронувших не только политическую жизнь советского общества, но и принципы руководства экономикой страны. Затронули они и такую важнейшую отрасль, как электроэнергетика, строительство новых объектов энергетического хозяйства. Естественно, не мог находиться в стороне от происходящих изменений и Фёдор Георгиевич.

В 1950-е годы страна переживала строительный бум, причём возводились не только новые промышленные и энергетические объекты — широкий размах приобрело жилищное строительство. Вопросы строительства стояли в центре внимания XIX, XX и XXI съездов КПСС, нескольких пленумов ЦК, под эгидой ЦК КПСС и Совета министров СССР были проведены всесоюзные совещания по строительству в 1954 и 1958 годах и, отдельно по градостроительству, — в 1960 году.

В сферу ответственности министра Логинова входило грандиозное по своим масштабам строительство всех электростанций страны — и гидравлических, и тепловых. Однако прежде всего это были годы расцвета именно гидроэнергетики, которая из европейской части СССР уверенно шагнула в Сибирь. Схема освоения Ангары, представленная правительству ещё в 1947 году, предполагала строительство каскада из шести электростанций. Так, одновременно с возведением Сталинградской и Куйбышевской гидроэлектростанций полным ходом шло строительство Иркутской ГЭС (Управление Ангарагэсстроя возглавлял выдающийся гидроэнергетик А. Е. Бочкин), а на Оби строилась Новосибирская ГЭС. Наряду с этим продолжалось создание Днепровского каскада: близился завершающий этап строительства Каховской ГЭС, которая официально входила в число великих строек коммунизма, началось возведение на Днепре самой мощной после Днепрогэса Кременчугской ГЭС. Строилась Горьковская ГЭС, подходило к завершению строительство Камской гидроэлектростанции, являвшейся верхней ступенью каскада на Каме.

Этапным моментом в развитии отечественной гидроэнергетики стало строительство Братской ГЭС (Братскгэсстроем руководил знаменитый гидростроитель И. И. Наймушин), начинались подготовительные работы на Красноярской ГЭС.

В это же время в производстве электроэнергии неуклонно возрастал удельный вес тепловых электростанций, а с пуском в июне 1954 года первой АЭС в Обнинске началась эпоха атомной электроэнергетики. В 1957 году было принято решение о строительстве Сибирской АЭС, в 1958 году началось строительство Белоярской и Нововоронежской АЭС — крупных атомных электростанций промышленного назначения.

Однако в целом состояние дел в отрасли было далеко от благополучного. В Российском государственном архиве экономики сохранился проект выступления Ф. Г. Логинова на XX съезде КПСС[333]. Делегатом съезда он не был, и выступать на нём ему не пришлось, однако руководителям его ранга полагалось на таких партийных форумах быть во всеоружии.

В проекте выступления Логинова содержится немало интересного. Прежде всего обращает на себя внимание большой провал в выполнении заданий пятого пятилетнего плана по строительству и вводу электроэнергетических объектов. «Несмотря на то, — отмечает Логинов, — что пятилетний план ввода мощностей на тепловых электростанциях выполнен на 104,5 процента, в целом задание пятилетнего плана выполнено на 79 процентов». Суммарная мощность не введённых в срок мощностей на новых гидроэлектростанциях составила 2,54 миллиона киловатт (для сравнения: установленная мощность всех гидроэлектростанций страны составляла в то время около 9 миллионов киловатт).

В приведённых цифрах нетрудно увидеть тенденцию, которая в 1950-е годы приобрела большой размах и была активно поддержана Н. С. Хрущёвым, — тепловые электростанции всё больше теснили гидравлические и превращались в главных поставщиков электроэнергии для отечественной экономики. Этот вопрос мы ещё затронем, а пока остановимся на причинах сложившегося положения дел, которые анализирует Логинов. По его мнению, главные из них — «недостаточные ассигнования, неудовлетворительная работа самих строителей (в результате выделенные средства не осваивались), несоответствие проектов действительным условиям работы». К примеру, строительство Горьковской ГЭС оказалось в значительно более трудных геологических условиях против первоначальных исходных данных, выявившихся только после открытия котлованов сооружений. Это было следствием недостаточных изысканий, и по ходу строительства пришлось осуществлять сложные технические мероприятия, которые примерно на год задержали ввод мощностей и удорожили работы.

Как отмечал Логинов, планирование строительства электростанций осуществляется таким образом, что плановые органы не проявляют необходимого предвидения к судьбам коллективов, которые, заканчивая порученное им дело, не имеют перспектив для дальнейшей работы. В результате такие коллективы сначала резко сворачиваются, а потом и вовсе распускаются. Многолетний кропотливый труд, потраченный на их организацию, сплочение и воспитание, пропадает, и на подавляющем количестве новых строек создание коллективов начинается с нуля, а стройки довольно долгое время топчутся на месте.

Единичные положительные примеры, которые приводит Фёдор Георгиевич, являлись скорее исключениями и оставались втуне. Так, не получил распространения ценный опыт строительства Каховской ГЭС, при возведении которой использовалась значительная часть коллектива, работавшего на восстановлении Днепровской ГЭС. Это позволило уже в первый год выполнить строительно-монтажные работы на сумму 96,6 миллиона рублей.

Однако целый ряд других сильных и опытных коллективов, работавших на строительстве гидроэлектростанций, попросту распался, главным образом из-за несвоевременного начала строительства новых гидростанций в районах их нахождения, а многие коллективы резко сократили свою численность и находились на грани ликвидации. А ведь эта задача, подчёркивал Логинов, решаема: «Наше гидроэнергетическое строительство основано на строительстве гидростанций, входящих в тот или иной каскад станций, определённых схемой использования реки. Почему бы до конца не проводить систематической работы по сооружению каскадов, если для строительства очередного объекта создан и действует строительный коллектив? Это и есть плановость и планомерность в решении отдельных деталей в общей задаче развития нашего народного хозяйства»[334].

В начале 1956 года (XX съезд состоялся в феврале) Логинов поднимает вопросы, которые, хотя и являются довольно острыми и злободневными, носят скорее, если так можно сказать, «текущий характер». Однако в скором времени ему предстоит столкнуться с проблемами, которые окажут существенное влияние на дальнейшее развитие всей экономики страны.

В январе 1957 года Н. С. Хрущёв инициировал реформу управления народным хозяйством, суть которой сводилась к замене централизованной отраслевой системы управления на систему управления по территориальному принципу. Вся территория страны делилась на так называемые экономические административные районы, а в областях, краях и республиках СССР создавались территориальные советы народного хозяйства. В ведение совнархозов передавались предприятия, находившиеся ранее в подчинении отраслевых министерств.

После короткого предварительного обсуждения предлагаемых новшеств (для этого широкому кругу руководителей была направлена записка первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущёва) в феврале 1957 года состоялся пленум ЦК КПСС, обсудивший реформы управления экономикой. Против её децентрализации выступили первый заместитель председателя Совета министров СССР М. Г. Первухин, министр государственного контроля СССР В. М. Молотов, председатель Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилов, первый секретарь ЦК компартии Украины П. Е. Шелест, председатель Госплана СССР Н. К. Байбаков и его первый заместитель А. Н. Косыгин. Увы, они оказались в меньшинстве.

А над электроэнергетической отраслью нависла реальная угроза дробления, которая могла привести к тяжёлым последствиям. В сложившейся обстановке Ф. Г. Логинов проявил поистине государственное мышление, свойственные ему твёрдость и профессионализм. Об этом свидетельствует его докладная записка, направленная в апреле 1957 года первому заместителю председателя Совета министров СССР М. Г. Первухину в связи с решением февральского пленума ЦК КПСС о дальнейшем совершенствовании управления промышленностью и строительством.

В ней, в частности, отмечалось, что существующая структура Министерства строительства электростанций, складывавшаяся на протяжении более чем тридцати лет работы в области крупного и притом комплексного энергетического строительства, построена на специализации сверху донизу в разрезе всей страны. Только за последние 10 лет энергетическое строительство увеличило объём ежегодно выполняемых строительных работ в 3,7 раза, ввод турбогенераторов в 5,1 раза, обеспечило рост производительности труда в 2,6 раза.

Все эти изменения явились результатом «такого организационного построения энергетического строительства, которое не имело внутренних противоречий, ограничивавших возможности в масштабе страны свободно маневрировать кадрами, наличной большой техникой и огромными материальными ресурсами, не говоря уже о возможностях использовать на всех стройках и монтажах непрерывно накапливающийся и концентрирующийся в одном месте опыт. Внимательный анализ организационной структуры энергетического строительства с целью её изменения для решения вопросов, поставленных февральским пленумом ЦК КПСС, показывает, что изменение структуры лишает энергетическое строительство имеющихся серьёзных преимуществ, не давая взамен новых качеств (курсив мой. — А. Ж.), которые способствовали бы его дальнейшему росту с целью обеспечения опережающего развития энергетики, для чего требуется одно — строить электростанции и сети скорее, дешевле и лучше».

Вывод однозначный: «Считаем, что Министерство строительства электростанций оправдало свою деятельность и в дальнейшем должно существовать как единый руководящий орган энергетического строительства (курсив мой. — А. Ж.) с проведением в нём необходимой реорганизации для упрощения и сокращения аппарата, параллельно действующих производственных звеньев и возможного приближения руководства к строительству»[335].

Свои выводы Фёдор Георгиевич обосновывает специфическими особенностями, присущими строительству гидравлических и тепловых электростанций, сетевому строительству и строительству районных электроподстанций, которое трудно осуществлять без централизованного управления. В частности, он обращает внимание на то, что «современные масштабы гидроэнергостроительства, рост науки и техники требуют концентрации в специализированных организациях опыта, знаний, парка мощных механизмов и кадров, овладевших этим опытом и знаниями. Размещение строительства гидроэлектростанций по экономическим районам во времени (пятилетние планы) постоянно меняется в зависимости от энергобаланса и наличия водных ресурсов, экономичных к использованию. Поэтому квалифицированные кадры ИТР и рабочих, а также основные строительные механизмы, включая средства гидромеханизации, по окончании сооружения одной гидростанции перебазируются на строительство другой… Децентрализация строительства гидростанций и передача их по экономическим районам крайне затруднит переброску квалифицированных кадров, специальных строительных машин и приведёт к потере выращенных за годы пятилеток квалифицировавшихся на строительстве гидроэлектростанций специалистов и растрате накопленного опыта…

Строительство тепловых электростанций осуществляется на всей территории Союза 9 <девятью> комплексными строительно-монтажными трестами, за которыми закреплены определённые территории, выходящие за рамки областного и республиканского деления. Распределение этих организаций по экономическим районам нецелесообразно, ибо в одном случае организация будет перегружена, а в другом недогружена, и правильное использование квалифицированных специалистов — строителей и монтажников, как рабочих, так и ИТР, равно как и своевременная переброска их с объекта на объект, будет сильно осложнена»[336].

В заключительной части своей записки Логинов отмечает:

«Широкое обсуждение тезисов доклада товарища Н. С. Хрущёва показывает, что в организационной структуре местных органов управления намечается 2-х и 3-ступенная схема управления предприятиями: завод— управление совнархоза — совнархоз и завод — трест — совнархоз. Существующая структура управления энергетическим строительством аналогична: для подавляющего объёма работ в строительстве ГЭС — стройка — главк-министерство, а для теплового и сетевого строительства в связи с многочисленностью объектов — стройка-трест — главк — министерство.

Следовательно, чёткость и оправданность 2-х и 3-сту-пенной схемы управления не вызывает сомнений. В отношении энергетического строительства стоит вопрос: как управлять им — централизованно или через местные органы управления…

Учитывая всё изложенное, нам трудно дать предложения по децентрализации энергетического строительства, будучи при этом уверенными, что они не принесут ему ущерба и дадут ожидаемый от этого эффект (курсив мой. — А. Ж.)»[337].

Судя по архивным материалам, выводы и предложения Логинова, содержащиеся в его докладной записке М. Г. Первухину, отражали позицию многих видных деятелей электроэнергетики, о чём свидетельствует целый ряд обращений учёных, руководителей научно-исследовательских и проектных институтов, крупнейших строительных и монтажных организаций, занимающихся возведением электростанций, в редакцию газеты «Правда», непосредственно к Хрущёву и Первухину.

Среди поднятых в них вопросов бросаются в глаза две основные проблемы. Прежде всего подчёркивается и обосновывается, что при реформировании отрасли для неё жизненно важное значение имеет сохранение (при упрощении структуры за счёт расширения прав подведомственных организаций) двух союзных министерств — Министерства электростанций и Министерства строительства электростанций.

Не будем приводить все аргументы, поскольку основные из них содержит записка Логинова, с который мы уже ознакомились. Отметим только, что авторы обращений приходят «к выводу о нерациональности передачи объектов строительства: гидроэлектрических, тепловых, атомных электростанций, а также строительства линий электропередач и подстанций общегосударственного значения — экономическим районам, на территории которых осуществляется само строительство». Считают они нерациональным и разделение «между экономическими районами специальных парков машин и высококвалифицированных специалистов в области строительства гидротехнических сооружений, тепловых электростанций и линий передач с головными и районными подстанциями». Поэтому «при реорганизации Министерства строительства электростанций следует… оставить за Министерством централизованное руководство строительством промышленных гидротехнических сооружений, тепловых, атомных и гидравлических электростанций, ЛЭП и соответственно подстанций общегосударственного значения»[338].

Другая, не менее важная проблема, поднятая в обращениях, связана с перспективами развития электроэнергетики. Не ошибёмся, если скажем, что она сохраняет актуальность и в наше время. Так, группа старейших энергетиков страны, работавших в области строительства электростанций и линий электропередач, в записке на имя Н. С. Хрущёва высказывали озабоченность явной недооценкой со стороны высшего руководства значения гидроэнергетики для будущего страны: «Довод о том, что Советский Союз в быстрейшем наращивании своих мощностей должен идти по пути преимущественного строительства тепловых электростанций, не доказателен как противоречащий всему предыдущему ходу истории развития советской тепловой и гидравлической энергетики»[339].

Встревожены таким состоянием дел и авторы другой записки: «При обсуждении… доводов за гидроэнергетику может возникнуть такой вопрос — это делается на Западе из-за нужды в угле; у нас такой безысходности нет и, следовательно, стремление Запада к гидроэнергетике для нас примером служить не может. Такое мнение отчасти может быть верным в отношении Сибири, но не увязывается с положением углеснабжения в европейской части СССР»[340]. (Обратим внимание, что проблемы загрязнения окружающей среды отходами ТЭС в то время ещё не стояли так остро, как в наши дни.)

В письмах и записках ведущих специалистов в области электроэнергетики затрагивался и вопрос, который оказался самым тесным образом связан с судьбой Ф. Г. Логинова. Речь идёт о о целом ряде предложений объединить Министерство электростанций и Министерство строительства электростанций[341]. Что и будет сделано в самом ближайшем будущем — в мае 1957 года.

В связи с этим вспоминаются некоторые публикации по истории Сталинградской ГЭС, в которых авторы, опираясь на мнения ветеранов строительства гидроэлектростанции, высказывают предположение, что Н. С. Хрущёв объединил два министерства якобы для того, чтобы лишить Логинова должности министра и в новом, укрупнённом ведомстве понизить его статус, перевести на вторые роли. Трудно поверить в такую громоздкую комбинацию. Ещё более неуклюжей выглядит политическая конструкция, в которую пытаются втиснуть Логинова, связав последние вехи его биографии с его близостью к так называемой «антипартийной группе» и тем, кто её поддержал, в частности к Д. Г. Жимерину. Во-первых, напомним, что первое заседание Президиума ЦК КПСС, на котором был поставлен вопрос о смещении Н. С. Хрущёва с должности первого секретаря, состоялось 18 июня 1957 года. Логинов же был назначен заместителем министра значительно раньше — в мае, причём, учитывая масштабы нового министерства, вряд ли это можно рассматривать как понижение.

Во-вторых, в так называемом «заговоре» участвовали исключительно члены Президиума ЦК КПСС, и Жимерин, будучи лишь кандидатом в члены ЦК, никакого отношения к этому, конечно же, не имел. Более того, в ходе июньского пленума ЦК КПСС, осудившего «антипартийную группу», Д. Г. Жимерин 28 июня в числе двадцати восьми участников пленума, выразивших верность линии Н. С. Хрущёва, но не имевших возможности выступить, подписал следующее заявление:

«Мы полностью присоединяемся к выступавшим на Пленуме товарищам, которые осудили антипартийную заговорщическую деятельность группы Маленкова, Кагановича, Молотова, Шепилова. Мы считаем правильным и необходимым вывести их из состава Президиума ЦК и членов Центрального Комитета нашей партии, поручить КПК при ЦК КПСС рассмотреть вопрос о дальнейшем пребывании их в партии, а также рассмотреть вопрос об ответственности перед партией и народом Маленкова, Кагановича и Молотова за совершённые ими злодеяния.

Мы поддерживаем также предложение о выводе из состава Президиума ЦК КПСС товарищей Первухина и Сабурова.

В отношении товарища Булганина Пленум должен, по нашему мнению, рассмотреть вопрос о строгом наказании.

Вносим предложение сделать серьёзное предупреждение товарищу Ворошилову в связи с его неправильным поведением на заседаниях Президиума ЦК КПСС и настоящего пленума при обсуждении вопроса об антипартийной заговорщической группе…»[342]

И, наконец, в-третьих, и это, пожалуй, самое главное — Ф. Г. Логинову были чужды любые политические «игры», и на протяжении всей своей жизни он ни в каких партийных группировках не участвовал, о чём не раз указывал в автобиографических документах. Но если дело касалось вопросов гидростроительства и электроэнергетики, он никогда не отмалчивался — у него было достаточно жизненного опыта и знаний, чтобы иметь собственное мнение, и твёрдости, чтобы отстаивать свои взгляды невзирая на политический вес оппонентов. И, как показывает практика, никакая турбулентность в руководстве страны не могла поколебать его убеждений и позиции. Об этом свидетельствует и его работа в должности заместителя министра электростанций СССР.

СТАРЫЕ ПРОБЛЕМЫ НОВОГО ВРЕМЕНИ

В начале августа 1958 года газета «Правда» и другие центральные издания страны принесли печальное известие. ЦК КПСС и Совет министров СССР с глубоким прискорбием извещали, что в ночь на 2 августа после тяжёлой и продолжительной болезни скончался Логинов Фёдор Георгиевич, один из крупнейших организаторов гидротехнического строительства в СССР.

Свидетельством достойной оценки и признания заслуг Фёдора Георгиевича явилось и принятое несколько позже постановление Совета министров СССР «Об увековечении памяти Ф. Г. Логинова». В соответствии с ним Комсомольская гидроэлектростанция на реке Чирчик стала носить имя Логинова, на территории ГЭС были установлены его бюст и мемориальная доска, а на могиле Логинова на Новодевичьем кладбище воздвигнута стела с барельефом и схематическим изображением Днепровской плотины.

Фёдор Георгиевич не дожил нескольких дней до знаменательного события в жизни советских гидростроителей — торжественного пуска Куйбышевской ГЭС, которое состоялось 9 августа 1958 года. На митинге, посвящённом успешному завершению строительства, выступил Н. С. Хрущёв, сумевший изрядно подпортить праздник людям, построившим электростанцию своими руками. Он, конечно, не забыл упомянуть о том, что Куйбышевская ГЭС — это бесспорная победа над зарвавшимися империалистами. Но только уж слишком долгое и дорогое дело такое строительство, к тому же и водные ресурсы в европейской части СССР почти исчерпаны. Словом, партия берёт курс на строительство тепловых электростанций, без которых страна не проживёт и коммунизм не построит.

Трудно передать то чувство обиды, которое охватило участников митинга. Но дело не только в эмоциональных переживаниях гидростроителей. Все прекрасно понимали, что открытое заявление о намерениях свернуть строительство гидроэлектростанций ничего хорошего электроэнергетике страны и её экономике в целом не сулит. А Хрущёв, пользуясь моментом, по сути дела поставил точку в споре со своими оппонентами, который вёлся особенно активно в течение последних двух лет. Естественно, что не оставался в стороне от него и Ф. Г. Логинов.

В апреле 1958 года ЦК КПСС и Совет министров СССР провели в Москве очередное Всесоюзное совещание по строительству. Основной доклад на нём сделал Н. С. Хрущёв, а Ф. Г. Логинов выступил с докладом (он был издан отдельной брошюрой[343]) на секции промышленного строительства, монтажных и специализированных работ.

В начале своего выступления Логинов остановился на проблемах, ставших тогда, можно сказать, традиционными. В частности, Фёдор Георгиевич отметил, что одним из основных недостатков в энергетическом строительстве по-прежнему является большая текучесть рабочей силы, что мешает росту численности постоянных рабочих кадров, особенно строительных, и повышению их квалификации. «Текучесть рабочих обусловлена, с одной стороны, неудовлетворительной организацией труда на многих стройках и недостатками в жилищных условиях, но, с другой стороны, большую роль играет и то обстоятельство, что ставки тарифной сетки строительных рабочих ниже, чем для большинства профессий в других отраслях народного хозяйства. Отмеченные обстоятельства затрудняют организацию строительства электростанций индустриальными методами, а недостаток в опытных кадрах приводит к случаям низкого качеств работ»[344].

Затронув ещё несколько болезненных вопросов, он заострил внимание на тех неоспоримых преимуществах, которые несёт в себе строительство гидроэлектростанций. Главное из них заключается в том, что гидравлические станции используют неиссякаемые запасы природной водной энергии без крупных трудовых затрат и загрузки транспорта в период эксплуатации, как это имеет место при добыче и перевозке топлива для тепловых электростанций. Помимо выработки электроэнергии гидроэлектростанция обычно решает целый комплекс народно-хозяйственных задач (судоходство, ирригация, водоснабжение и другие). Возможность получения большого количества электроэнергии превращает гидроэлектростанции в центры новых индустриальных районов, включающих современные виды электроёмких производств. Гидроэлектростанции являются высокопроизводительными предприятиями, легко поддающимися автоматизации. Работая в системе с тепловыми станциями, они обеспечивают высокие экономические показатели работы энергосистем в целом.

Если на эксплуатации тепловой станции, с учётом добычи топлива и её транспортировки, занято большое количество людей, то современную крупную электростанцию обслуживают всего 50–80 человек, а полностью автоматизированные ГЭС почти не имеют обслуживающего персонала. Одна только Куйбышевская ГЭС по сравнению с тепловыми станциями и обслуживающими их топливными базами позволяет высвободить для других отраслей народного хозяйства около 30 тысяч человек.

Конечно, сооружение гидроузлов требует больших первоначальных капиталовложений. Однако при этом необходимо отметить, что при сооружении крупных гидроэлектростанций строятся благоустроенные города и посёлки со всеми культурно-бытовыми и общественными учреждениями, создаются промышленные предприятия строительной индустрии и даже целые комбинаты, которые по окончании строительства ГЭС могут быть использованы для других нужд народного хозяйства страны.

Эта же тема красной нитью проходит через статью Логинова «Энергетическое строительство СССР — важнейшая база коммунистического строительства», которая предваряет фундаментальный коллективный труд, изданный к 40-летию энергетического строительства в СССР[345].

«Очевидно, — пишет Фёдор Георгиевич, — значительные запасы топливных ресурсов страны, с одной стороны, и большие капитальные вложения в строительство гидроэлектростанций по сравнению с тепловыми станциями — с другой наталкивают некоторых не вполне компетентных специалистов на мысль о снижении темпов нашего гидроэнергетического строительства.

Эти специалисты забывают, что гидроресурсы, постоянно возобновляемые самой природой, являются наиболее дешёвым видом энергетических ресурсов и что гидроэлектростанции вырабатывают самую дешёвую электроэнергию, стоимость которой в 4–5 раз ниже стоимости электроэнергии тепловых электростанций. При этом они также не учитывают большого положительного влияния гидроэлектростанций на другие отрасли народного хозяйства и значение их при работе в энергетических системах.

Благодаря низкой стоимости гидроэлектроэнергии и комплексному характеру использования гидроресурсов при сооружении гидроэлектростанций, последние окупают себя в самые короткие сроки»[346].

Поскольку поднятая Логиновым проблема капитальных вложений в строительство гидроэлектростанций сохраняет свою актуальность и поныне, будут уместны примеры из истории гидроэнергетики, свидетельствующие о высокой эффективности крупных ГЭС. Так, хорошо известно, что все затраты по возведению Сталинградского гидроузла покрылись в течение 5–6 лет после сдачи ГЭС в эксплуатацию. А вложения в Братскую ГЭС полностью окупились ещё до окончательного завершения её строительства.

Не менее злободневна сегодня и другая проблема, на которой заострял внимание Логинов: «СССР, являясь одной из богатейших стран мира по запасам гидроэнергии, стоит на последнем месте среди экономически развитых стран по степени использования гидроресурсов и значительно уступает им по абсолютной величине выработки гидроэлектроэнергии. Во всех странах мира при самых разнообразных сочетаниях запасов топливных и гидроэнергетических ресурсов и степени их использования не намечается свёртывания гидроэнергетического строительства»[347].

Свои выводы Фёдор Георгиевич подтверждает статистическими данными за 1955 год. Так, если в США, Канаде и Англии в то время использовалась примерно четверть, а в ФРГ и Японии — 65–72 процента имеющихся гидроресурсов, то в СССР — лишь 1,4 процента. Отсюда и показатели выработки электроэнергии на гидроэлектростанциях: в СССР — 23 миллиарда киловатт-часов, в США — 116 миллиардов. А в Канаде удельный вес гидроэлектроэнергии в общем объёме электроэнергии, производимой в стране, составлял 95 процентов (!)[348].

За прошедшие шесть с лишним десятилетий картина существенно не изменилась, более того, Россия утратила роль мирового лидера в развитии гидроэнергетики, пропустив вперёд Китай, Канаду, Бразилию и США, а по производству гидроэлектроэнергии на душу населения — ещё Норвегию и Исландию. Если в настоящее время гидроэнергетический потенциал в ведущих европейских странах — Германии, Франции, Англии, Италии используется полностью, в Японии — на 84, США на 82 процента, то в России он освоен не более чем на 19–20 процентов (по некоторым авторитетным источникам, лишь на 11 процентов).

И дело заключается не только в относительном снижении показателей установленной суммарной мощности построенных гидроэлектростанций и производимой ими электроэнергии. В 1930—1950-х годах в СССР планомерно осуществлялось комплексное освоение водных ресурсов и устройство речных систем, в основе которых лежало строительство каскадов водохранилищ, плотин и электростанций. Это позволяло не только решать задачи неуклонного наращивания производства электроэнергии, создания и развития на этой базе целых промышленных районов, но и осуществлять регулирование стока рек, обводнение засушливых территорий, предотвращать паводки и наводнения, смягчать последствия засух.

Экономическая политика Н. С. Хрущёва не только затормозила плановый процесс строительства новых гидроэлектростанций, но и прервала комплексное переустройство речных систем. Правда, полностью преодолеть сопротивление сложившегося к тому времени мощного отряда высококвалифицированных гидроэнергетиков, понимавших, к каким тяжёлым последствиям могут привести волюнтаристские решения, советскому руководителю не удалось. Именно поэтому осенью 1961 года в отчётном докладе XXII съезду партии первый секретарь ЦК КПСС вернулся к этому вопросу. Задача была поставлена следующим образом: «На Волге, Каме и Днепре десять гидроэлектростанций уже действуют на полную мощность, четыре — строятся. Чтобы завершить реконструкцию Волжско-Камского бассейна, предстоит дополнительно построить четыре гидроузла, возвести сооружения для переброски части стока северных рек Печоры и Вычегды через Каму и Волгу в Каспийское море, на Днепре придётся соорудить шестую станцию — Каневскую, реконструировать реку Припять и через систему каналов и реку Неман соединить Чёрное море с Балтийским».

Как свидетельствует стенограмма съезда, это предложение было встречено аплодисментами — среди делегатов было немало людей, понимавших значение для будущего страны развития гидроэнергетики. Но одно дело — поставить актуальную задачу и «сорвать» при этом аплодисменты, и совсем другое — воплотить её в жизнь.

В намеченной реконструкции Волжско-Камского бассейна придавалось исключительно важное значение созданию в нижнем течении Волги Нижне-Волжского водохозяйственного комплекса, причём возводить его было намечено силами Сталинградгидростроя. Ещё не завершился XXII съезд, а в Управлении строительства уже развернулась подготовка к технической конференции, посвящённой этому вопросу. В преддверии конференции (она должна была состояться в ноябре) газета «Стройка коммунизма» опубликовала тезисы доклада главного инженера Сталинградгидростроя Ю. С. Абрамова (он сменил на этой должности А. Я. Кузнецова, который перешёл на работу в Министерство энергетики и электрификации СССР). В тезисах, озаглавленных «Проблема комплексного использования Волги в её нижнем течении», в частности, отмечалось:

«Строительство Нижне-Волжской ГЭС и других сооружений в нижнем течении реки Волги будет поручено Сталинградгидрострою. Необходимость выполнения больших объёмов работ в сжатые сроки потребует от строителей громадных усилий. В необжитых местах предстоит возвести не только гидротехнические сооружения, но и объекты производственной базы, жилые посёлки и т. д. В новые районы придётся перебазировать большую часть коллектива строителей, технику и т. д.

Нет сомнения в том, что с новыми заданиями опытный коллектив строителей Волжской ГЭС имени XXII съезда КПСС справится успешно»[349].

Но намеченные планы так и остались на бумаге, а ведущие специалисты-гидротехники, строившие Сталинградскую (Волжскую) ГЭС, вскоре отправились на другую стройку — строительство высотной Асуанской плотины в Египте. В их числе находились и бывшие начальник и главный инженер Сталинградгидростроя: А. П. Александров стал главным советским экспертом по сооружению Асуанской плотины, А. Я. Кузнецов — главным инженером Асуангидростроя.

Отказ от создания водохозяйственного комплекса в нижнем течении Волги и строительства Нижне-Волжской ГЭС, от завершения комплекса работ по сооружению Волжске-Камского каскада привел в конечном счёте к большим негативным последствиям. Сказалось это и на гидроузлах, построенных в 1970-е годы, особенно на Чебоксарском и Нижнекамском, водохранилища которых так и не были заполнены до проектных отметок, до сегодняшнего дня далека от проектной и мощность гидроэлектростанций.

И дело не только в том, что в результате недооценки комплексного подхода к освоению речных систем страна недополучила миллиарды киловатт-часов электроэнергии. В последние годы резко обострились экологические проблемы в бассейнах Волги и практически всех крупных рек Центральной России. Подавляющее большинство причин загрязнения и обмеления рек, ограничения и сворачивания судоходства, сокращения рыбных ресурсов и гибели ценных пород рыб известны достаточно хорошо. Много говорится и о мерах, способных уменьшить пагубное воздействие на окружающую среду промышленного и сельскохозяйственного производства. Однако почти не упоминается о том, что наиболее действенным средством сохранения водных ресурсов, накопления воды и регулирования стока рек являются водохранилища — природно-техногенные водоёмы, которые образуются при возведении плотин. Большинство учёных и специалистов сходятся во мнении, что других способов регулирования стоков попросту не существует.

Кстати, об этом знали ещё много веков и даже тысячелетий назад, когда начинали сооружать плотины и водохранилища — и для сохранения воды, и для защиты от наводнений. На это обращал внимание ещё Страбон — известный античный историк и географ, живший в I веке до нашей эры. Так, по его мнению, плотину водохранилища Хомс в Сирии на реке Эль-Аси — самого древнего из действующих и поныне крупных искусственных водоёмов — построили египтяне в III тысячелетии до нашей эры (объём этого водохранилища составляет около 200 миллионов кубических метров). В районе Каира археологами обнаружены остатки плотин, возраст которых составляет 5–5,5 тысячи лет. Водохранилища существовали в древних Китае и Индии, их активно сооружали в средневековой Европе.

По количеству действующих плотин и водоёмов, сведения о которых содержатся на сайте Международной комиссии по большим плотинам, можно в какой-то мере судить об уровне развития той или иной страны, степени освоения и обустройства её территории. Так, в России ныне насчитывается 91 плотина. Много это или мало? Ответить на этот вопрос поможет сравнение, а оно, прямо скажем, обескураживает. В США на сегодняшний день действуют 9265 крупных плотин, в Китае — 4688, Испании — 1267, Канаде, Бразилии, Турции, Франции, Италии — от 500 до 800, Германии — 306. Россия по количеству плотин находится где-то в четвёртом десятке стран.

Принято считать, что огромный неосвоенный гидропотенциал России — это вызов для гидростроителей и гидроэнергетиков страны. Однако думается, что это распространённое мнение верно лишь отчасти — решающее слово в развитии отечественной, как, кстати, и мировой, гидроэнергетики принадлежит государству. Практически во всех странах крупные гидроэлектростанции, плотины и водохранилища, а также генерирующие энергетические компании находятся в государственной собственности, поскольку являются объектами стратегического значения с жёстким режимом эксплуатации. Представление о стратегической роли гидротехнических объектов даёт Федеральная гидрогенерирующая компания РусГидро, которая, помимо решения своей главной задачи — наращивания производства электроэнергии, обеспечивает 27 процентов промышленного и 28 процентов хозяйственно-питьевого водоснабжения страны, 25 процентов орошения и обводнения земель и до 85 процентов грузового оборота речного флота России.

Поэтому понятно, почему финансирование строительства новых гидроэлектростанций, за исключением отдельных объектов «малой гидроэнергетики», осуществляется в основном государством. Далеко не всё можно отдать в частные руки, да и трудно найти частных инвесторов, готовых вложить огромные суммы в объекты, на строительство которых уходит не менее 5–6 лет, и к тому же способных просчитать перспективные потребности того или иного региона в гидрогенерации. В одной из своих публикаций, посвящённой фундаментальным проблемам современной гидроэнергетики, главный редактор журнала «Геоэнергетика. ru» Б. Марцинкевич суть проблемы формулирует коротко и без обиняков: «Там, где начинается электроэнергетика, сказки об эффективности частного собственника заканчиваются»[350].

Думается, не за горами то время, когда вопрос о резком наращивании гидроэнергетических мощностей и повышении их удельного веса в общем производстве электроэнергии встанет на повестку дня. Гидравлические электростанции, преобразующие неиссякаемую энергию речных потоков в самую дешёвую и самую «чистую» электроэнергию, и на сегодняшний день, по сути дела, не имеют серьёзной альтернативы.

Рано или поздно исчерпает себя тепловая электроэнергетика, основанная на сжигании природного энергетического сырья. Помимо того, что тепловые электростанции являются источниками серьёзного загрязнения атмосферы, в ближайшие десятилетия они неизбежно столкнутся с проблемами топлива: быстро истощаются запасы нефти и газа, наблюдается необратимая тенденция к снижению добычи каменного угля, использование которого сопряжено с высокой токсичностью продуктов сгорания.

Много нерешённых проблем, связанных в первую очередь с воздействием на окружающую среду отходов производства АЭС и предвзятого отношения людей к безопасности работы атомных реакторов, стоит на пути развития ядерной энергетики.

Как ни странно, целую череду серьёзных экологических проблем порождает использование в электроэнергетике нетрадиционных возобновляемых источников энергии. К примеру, многие учёные полагают, что развитие ветроэнергетики может серьёзно повлиять на изменение климата не только в отдельных регионах, но и в глобальном масштабе, а механический и аэродинамический шум от ветряных энергетических установок оказывает негативное воздействие на здоровье людей.

Однако значение нетрадиционных источников энергии в развитии электроэнергетики нельзя преуменьшать. Не случайно компания РусГидро инициировала создание технологической платформы «Перспективные технологии возобновляемой энергетики» и координирует работу по расширению использования в стране ветроэнергетики, энергетики приливов, волн и течений, солнечной и геотермальной энергетики.

И всё же в обозримом будущем эти направления не смогут серьёзно конкурировать с гидроэнергетикой, воплотившей в себе уникальные творческие идеи и решения, опыт нескольких поколений учёных, инженеров и строителей, не только позволяющей получать самую дешёвую электрическую энергию, но и решающей целый ряд других важнейших задач экономики страны и жизни людей.

Так уж случилось, что в заключительной части нашего рассказа о Ф. Г. Логинове мы невольно затронули проблемы, которые выходят за традиционные рамки биографического исследования. В этом, наверное, есть своя логика, определённая закономерность, поскольку перипетии судьбы героя нашей книги, его внутренний мир, своеобразие характера невозможно понять в отрыве от сложной истории нашей страны и связанных с ней проблем отечественной гидроэнергетики, которым он посвятил свою жизнь.

Личность этого человека нельзя рассматривать только через призму конкретных дел, которыми он занимался, и тех задач, которые он решал на важнейших стройках и в министерских кабинетах. Сегодня у нас в чести руководители-прагматики, «эффективные менеджеры», не преступающие границы жёстко очерченного круга задач и обязанностей. Логинов чем-то схож с ними, но только по внешним признакам — по уровню своей профессиональной подготовки и методам руководства производственными коллективами он, безусловно, являлся типичным технократом. Но на этом сходство и заканчивается. Логинов — человек иной формации, человек долга, для него нет ничего выше интересов страны, с которыми он сверяет свою жизнь. Думается, именно отсюда берут истоки широта и богатство натуры этого человека, масштабы его мышления и его дел, глубина понимания проблем, не потерявших своей актуальности и в наше время.

Заветная мечта Логинова — оставить по себе добрую память людям. Она сбылась и воплотилась не только в тех грандиозных рукотворных памятниках, которые выдающийся гидростроитель воздвиг себе при жизни. Логинова помнят и почитают прежде всего как человека, несмотря на все, казалось бы, очевидные сложности и шероховатости его характера.

Как-то Лев Толстой в своём дневнике выразил уверенность, что когда-нибудь люди поймут и начнут разрабатывать единую истинную и нужную науку — науку, как жить. Логинов относится к числу тех счастливых людей, которые поняли, что жить нужно прежде всего для других. И, может быть, в этом — главное наследие, которое он нам оставил.