Федор Волков. Его жизнь в связи с историей русской театральной старины

Глава IV. Волков – придворный актер

Учреждение русского театра. – Волков – придворный актер. – Деятельность Волкова при восшествии на престол Екатерины II. – Устройство маскарада “Торжествующая Минерва”. – Смерть Волкова. – Его могила. – Забвение потомством заслуг Волкова – отсутствие памятника

30 августа 1756 года – особенно знаменательный день в истории русского театра, который с этого времени получает значение государственного учреждения. В этот день императрицей был дан именной указ правительствующему Сенату об учреждении “русского для представления трагедий и комедий театра”. Указом этим повелевалось отдать для театра здание Головкинского дворца (ныне Академия художеств), актеров набрать из обучающихся в кадетском корпусе певчих и ярославцев, к ним прибавить актеров из других неслужащих людей и актрис “приличное число”. На содержание придворной труппы приказано было отпускать по пяти тысяч рублей в год. Главное руководство труппой было поручено Сумарокову, а Волков получил звание “первого придворного актера”.

Было ли это звание для Волкова лишь почетным, или с ним соединялись какие-либо обязанности – неизвестно. Но можно безошибочно предполагать, что и в официально признанной труппе он явился тем же неутомимым деятелем, тем же основательно знающим театральное искусство работником. Будучи главной сценической силой как актер, Волков должен был также принимать главное и непосредственное участие в администрировании труппы и режиссировании спектаклей. Представления носили по-прежнему характер придворных увеселений, но репертуар обогащался новыми пьесами, хотя, впрочем, общее его направление оставалось тем же. К оригинальным пьесам Сумарокова вместе с имевшимися переводами Корнеля, Расина, Вольтера и Мольера прибавились оригинальные и, главным образом, переводные пьесы самого Волкова, Дмитревского и других. Переводы драматических произведений для сцены были существенно необходимы неокрепшему театру, бедному своей сценической литературой, и Волков должен был работать и на этом поприще.

Биографические данные о петербургском периоде жизни Волкова очень скудны. Несколько отрывочных фактов не дают полной картины жизни Волкова в это время. Известно, что организатор первого русского театра был отправлен в 1759 году в Москву, чтобы придать существовавшему там театру более правильное устройство. В чем заключались труды Волкова по устройству московского театра, мы не знаем, но пробыл в Москве он очень недолго и снова вернулся к своей петербургской деятельности.

Очень мало прояснена еще одна сторона общественной деятельности Волкова: его услуги императрице Екатерине II при ее восшествии на престол. А между тем, судя по некоторым данным, участие его было немаловажным, так как заслуги его были официально признаны самой императрицей. В указе, данном после ее восшествия на престол, Волков причисляется к лицам особенно отличившимся, которым императрица оказала свои “особливые знаки благоволения и милости”. Волкову было высочайше пожаловано дворянское звание и семьсот душ крестьян.

В воспоминаниях о событиях, сопровождавших восшествие на престол Екатерины II, встречаются рассказы, проливающие свет на положение Волкова при дворе и на то участие, которое выпало на его долю при этих событиях. В записках А. М. Тургенева деятельности Волкова в это время придается большое значение. Тургенев говорит, что тогда “первый секретный, немногим известный, деловой человек был актер Федор Волков, может быть, первый основатель всего величия императрицы. Он во время переворота при восшествии ее на трон действовал умом”.

В другом рассказе, записанном со слов князя Ивана Голицына (Русский архив, 1873, ст. 2145), сообщается такой случай. В день восшествия на престол императрица прибыла в Измайловскую церковь для принятия присяги. Второпях забыли об одном: об “изготовлении” манифеста для прочтения перед присягой. Не знали что и делать. При таком замешательстве кто-то из присутствующих, одетый в синий сюртук, выходит из толпы и предлагает окружающим царицу помочь этому делу и прочитать манифест. Соглашаются. Он вынимает из кармана белый лист бумаги и, словно по писанному, читает экспромтом манифест, точно заранее изготовленный. Императрица и все официальные слушатели в восхищении от этого чтения.

Этим человеком в синем сюртуке был Волков.

Екатерина II, воцарившись, предложила Волкову, по словам Тургенева, быть ее кабинет-министром и предлагала ему орден св. Андрея Первозванного. Волков от всего отказался и просил государыню лишь обеспечить его жизнь в том, чтобы ему не нужно было заботиться о еде, одежде, о найме квартиры; когда нужно, чтобы ему давали экипаж. Государыня повелела нанять Волкову дом, снабжать его бельем и платьем, как он прикажет, отпускать ему кушанье, вина и “все прочие к тому принадлежности” от двора, с ее кухни, и точно всё такое, что подают на стол Ее Величеству; экипаж – какой ему заблагорассудится потребовать. Он всегда имел доступ в ее кабинет без доклада.

Трудно, конечно, по этим сведениям составить заключение о том, в чем состояла деятельность Волкова при восшествии императрицы на престол, но, во всяком случае, факт участия его, и очень видного, в этом важном событии, по приведенным данным, несомненен.

С воцарением Екатерины II роковым образом связана судьба первого организатора русской сцены. Коронационные торжества, устроенные в Москве, послужили невольною причиною его смерти. В полном расцвете физических и духовных сил умер основатель русского театра, не дожив до той поры, когда театр приобрел себе высокую покровительницу в лице просвещенной императрицы.

На коронационные празднества в 1763 году была отправлена в Москву придворная труппа с Волковым во главе. Кроме обычных придворных спектаклей, для народа было устроено необыкновенное зрелище – грандиозный маскарад. Императрица придавала театральным представлениям огромное значение в деле народного просвещения. “Театр, – говорила она, – школа народная, она должна быть непременно под моим надзором, я – старший учитель в этой школе, и за нравы народа мой первый ответ Богу”.

Подтверждением этих мыслей Екатерины II о воспитательном значении театральных зрелищ является и маскарад, устроенный по ее желанию.

Разработку и приведение своего желания в исполнение императрица поручила Волкову, много потрудившемуся над устройством поучительного зрелища, выказавшему и здесь свою энергию и всестороннее развитие. План маскарада, составленный Волковым, объяснительные стихи к нему Хераскова и хоральные песни Сумарокова были отпечатаны в 1763 году отдельной книжкой, которая служит почти единственным литературным свидетельством творческих дарований Волкова.

Много замечательных мыслей, много понимания общественных и народных зол, много живого остроумия рассыпано было в программе маскарада, двигавшегося по улицам Москвы. Маскарад имел сатирическое и нравоучительное значение; развлекая толпу, он в то же время и поучал ее. Цель маскарада, по словам Хераскова, заключалась в том,

В различных наглядных образах, аллегориях и фигурах перед глазами народа проходили посрамленные и осмеянные пороки и дурные страсти: пьянство, невежество, обман, лихоимство, ябедничество, спесь, мотовство и тому подобное. Такое зрелище должно было производить сильное впечатление на массу, действуя непосредственно, в живых картинах, и привлекая внимание толпы своим остроумием и разнообразием. Независимо от этого, маскарад должен был, занимая простонародье диковинным шествием, уменьшить неизбежное при народных празднествах пьянство. Во время приготовлений к маскараду все население Москвы только и было занято разговорами о нем, все нетерпеливо ждали невиданного зрелища. Когда все было готово, то есть приспособлены машины, изготовлены костюмы и аксессуары, собрано до четырех тысяч участвующих, тогда появилась афиша, извещавшая, что 30 января, 1 и 2 февраля будет двигаться по улицам большой маскарад, названный Торжествующая Минерва, в котором “изъявится гнусность пороков и слава добродетели”.

По словам очевидцев, маскарадная процессия была “превеликая и длинная”. По улицам двигалось двести раззолоченных и разукрашенных колесниц и повозок на колесах и полозьях. На них находились костюмированные участники маскарада, певшие соответствующие песни, а перед колесницами шли целые хоры, певшие другие, более веселые песни. “И все сие, – говорит современник, – распоряжено было так хорошо, украшено так великолепно и богато, все песни и стихотворения петы были такими приятными голосами, что не инако, как с крайним удовольствием на все то смотреть было можно”.

Шествие открывал “провозвестник маскарада”, сопровождаемый свитой. За ним следовал сам маскарад, разделенный на несколько отделений по числу пороков, которые он изображал. Перед каждым отделением несли символический знак его.

Труды Волкова, составившего программу маскарада и распоряжавшегося ее выполнением, не пропали даром. Стечение народа, желавшего видеть шествие, было необыкновенное. Все улицы, по которым двигалась процессия, были переполнены, зрители не только были в окнах всех домов, но и промежутки между ними были заняты народом, стоявшим на подмостках возле домов и заборов. Любопытные забирались даже на кровли. Тысячи народа провожали процессию по улицам, огромные толпы встречали ее при возвращении у “зимних гор”. Гул радостных народных ликований и восклицаний раздавался повсюду. Впечатление, произведенное маскарадом на массу, было сильное и долго не могло изгладиться из народного воображения. Песни и напевы маскарадных хоров так всем полюбились, что народ много лет спустя с удовольствием слушал эти песни.

Маскарад, созданный по плану и под непосредственным распоряжением Волкова, был последнею данью, которую принес неутомимый организатор русского театра искусству и его высоким нравственным задачам. Горячо и всецело отдаваясь всякому делу, связанному с искусством, Волков и на этот раз остался верен своему характеру. Все приготовления к маскараду и само выполнение его происходили под наблюдением Волкова. Увлеченный желанием выполнить как можно добросовестнее программу маскарада, он сам, разъезжая по улицам, следил за точностью и порядком трехдневного шествия. При этом он не остерегся и схватил жестокую простуду. Болезнь сломила молодые силы, и 4 апреля 1763 года, 34-х лет от роду, Волков умер.

Похороны знаменитого человека были торжественными. Много знатных лиц и простого народа провожали первого русского актера к месту его последнего успокоения в Андроньевом монастыре. Эти торжественные проводы безвременно выхваченного смертью, это собрание знати и простого народа были живым свидетельством того, что деятельность первого русского актера заслуживала общественной признательности. Но это было единственным выражением народной памяти к заслугам почившего деятеля. С течением времени ни ближайшее, ни отдаленное потомство не почитало Волкова каким-нибудь общественным знаком уважения к его заслугам.

Давно уже, еще со времен нашествия французов, в 1812 году, когда Андроньев монастырь подвергся опустошению, исчезли всякие следы могилы Волкова, одного из замечательных русских людей. Длинный ряд десятилетий, давно уже составивших столетие, прошел со смерти Волкова, русский театр стал на высоте современного искусства, но и теперь, почти через полтораста лет, родина первого актера не отметила ни вещественным, ни духовным памятником этого выдающегося деятеля на пользу родной страны, имя которого бессмертно в истории русского просвещения.