Федр. Бабрий. Басни

Эзоп для басен подобрал предмет, а я

Отполировал стихами шестистопными.

Двойная в книжке польза: возбуждает смех

И учит жить разумными советами.

5 А если упрекнут меня за то, что здесь

Не только звери, а и деревья речь ведут,

Пусть вспомнят: это все — смешной лишь вымысел.

У ручейка ягненок с волком встретились,

Гонимые жаждой. По теченью выше — волк,

Ягненок ниже. Мучим низкой алчностью,

Разбойник ищет повода к столкновению.

5 «Зачем,—он говорит,— водою мутною

Питье мне портишь?» Кудрошерстый в трепете:

«Могу ли я такую вызвать жалобу?

Ведь от тебя ко мне течет вода в реке».

Волк говорит, бессильный перед истиной:

10 «Но ты меня ругал, тому шесть месяцев».

А тот: «Меня еще и на свете не было».—

«Так, значит, это твой отец ругал меня»,—

И так порешив, казнит его неправедно.

О людях говорится здесь, которые

15 Гнетут невинность, выдумавши поводы.

Афины, где цвело равнозаконие,

Ретивая вольность привела в смятение,

Сорвав узду, что сдерживала распущенность.

Средь заговоров и междоусобицы

5 Тираны Писистрат овладевает крепостью.

Афиняне на горечь рабства плачутся

(Тиранн хоть не суров, но бремя тягостно

Любое с непривычки) и судьбу клянут.

На то Эзоп такой ответил басенкой:

10 Лягушки, по болотам вольным странствуя,

Царя просили шумно у Юпитера,

Чтоб силою он смирил их необузданность.

Отец богов, смеясь, ниспосылает им

Небольшой чурбан, который, быстро рухнувши,

15 Толчком и шумом всполошил пугливый род.

Но так как долго он лежал, зарывшись в ил,

Одна тихонько выставляет голову

И, осмотрев царя, к себе сзывает всех.

Забыв о страхе, все наперебой плывут

20 И на чурбан гурьбою дерзко прыгают.

Его подвергнув всяким надругательствам,

Царя другого просят у Юпитера,

Затем, что этот вовсе бесполезен им.

Тот посылает гидру к ним, которая

25 Их пожирает. Не умея гибели

Избегнуть и не смея вновь молитвы слать,

Меркурия просят умолить Юпитера,

Чтоб им помог в несчастии. Но бог в ответ:

«Не захотели,— говорит,— вы доброго —

30 Терпите злого». Так и вы, о граждане,

Чтоб хуже не пришлось, терпите это зло.

К тому, чтобы чужим добром не хвастаться

И жизнь вести согласно с положением,

Эзоп для нас приводит вот какой пример.

Однажды галка, пыжась глупой гордостью,

5 Павлиньими подобранными перьями

Разубралась и, презирая родичей,

В павлинье замешалась стадо пышное.

Но те, бесстыдной птице перья выщипав,

Клюют ее и гонят. Галка в горести

10 Вернуться хочет к собственному племени,

Но, вновь гонима, видит лишь презрение.

Тогда один из стаи говорит ей так:

«Была бы довольна нашими ты гнездами

И долей, от природы нам назначенной,—

15 Ни от чужих обиды ты не знала бы,

Ни от своих не видела бы гонения».

Льстясь на чужое, своего лишаешься.

Собака, с мясом через реку плывшая,

Свой образ в зеркале воды заметила.

Решив, что это пес с другой добычею,

5 Отбить хотела; но просчиталась жадная:

И упустила свой кусок, что в пасти был,

И не нашла того, на который зарилась.

О том, как ненадежна дружба с сильными,

Свидетельством послужит эта басенка.

Коза, корова и овца несчастная

Однажды вместе со львом в лесу охотились.

5 Они оленя изловили тучного;

Лев, разделивши тушу, заявил им так:

«Беру я первую часть за то, что львом зовусь;

Вторую — за то, что был я вам союзником;

За то, что я сильней, мне третья следует;

10 И горе тому, к четвертой кто притронется».

Так всю добычу забрало насилие.

Соседа-вора видя свадьбу пышную,

Эзоп немедля принялся рассказывать:

Однажды Солнце взять жену задумало,

На что лягушки крик до неба подняли.

5 Спросил Юпитер, гамом потревоженный,

В чем дело? Молвят жители болотные:

«Оно и в одиночку сушит заводи,

Нас заставляя гибнуть на сухих местах;

Что ж будет, если оно еще детей родит?»

Лиса, увидев маску трагедийную,

«Что за лицо, а мозгу нет!» — воскликнула.

Говорю для тех, кому и славу и почести

Дала судьба, не дав рассудка здравого.

Кто ждет от негодяя благодарности,

Грешит вдвойне: услугой недостойному

И тем, что сам уж из беды не вылезет.

Застряла как-то раз у волка в горле кость.

Б Жестокой мучаясь болью, стал он каждого,

Суля награду, умолять о помощи.

Журавль, его поддавшись заверениям,

Доверил волчьей пасти шею длинную

И, врачеванье совершив опасное,

10 Обещанной награды у волка требует.

А тот: «Из пасти цел унес ты голову —

Чего тебе еще, неблагодарному?»

Не остерегшись самому, других журить

Нелепо,— как покажет эта басенка.

Над воплем жалким зайца у орла в когтях

Так воробей глумился: «Где ж хваленое

6 Твое проворство? и ноги, знать, не вынесли?»

Как вдруг, средь этой речи схвачен ястребом,

Погиб и сам он, как ни слезно сетовал.

И молвил заяц, при смерти утешенный:

«Ты над моей бедой смеялся только что —

10 Теперь, подобно мне, свою оплакивай».

Кто хоть однажды ложью опозорился,

К тому и в правде больше нет доверия.

О том Эзоп свидетельствует баснею.

Волк на лису-воровку подал жалобу,

5 Та отрицала всякую вину свою,

А суд над ними обезьяна правила.

Когда из тяжущихся каждый высказался,

Обезьяна им такой выносит приговор:

«Ты, волк, не обворовац. Но ты, лисица,— вор:

10 Уж больно ты искусно отпираешься».

Кто сам ничтожен, а в речах тщеславится,

Чужих тот устрашает, а своих смешит.

Лев, на охоту взяв с собою ослика,

Укрыл его в кустах и повелел ему

5 Пугать животных непривычным голосом,

Чтоб самому напасть на убегающих.

Взревел длинноухий изо всех ослиных сил

И всех зверей всполошил такой диковиной.

Они, дрожа, знакомых ищут выходов,

10 А лев разит их грозными ударами.

Устав от избиенья, лев зовет осла

И велит ему замолкнуть. Тот заносчиво:

«Могуч ли, — молвит, — голос мой по-твоему?»

А лев: «Еще бы! Я сам бежал бы в трепете,

15 Кабы не знал породу твою ослиную».

Презренное полезнее хваленого

Бывает, судя по рассказу этому.

Когда олень пил воду из источника,

Свое в воде увидев отражение,

5 Он похвалил рога свои ветвистые,

Браня при этом ноги слишком тонкие.

Охотничьим внезапно шумом вспугнутый,

Помчался он в поля; побежкой легкою

Опередив собак, достиг дубравы он;

10 Но там, в густых ветвях рога запутавши,

Уже зубами раздираем песьими,

Так, говорят, сказал он, испуская дух:

«О я несчастный! Слишком поздно понял я,

Как помогло мне то, что мне не нравилось,

15 И сколько горя принесло хвалимое!»

Кто любит слышать похвалы коварных уст,

Позорно тот, наказанный, раскается.

Когда похитил ворон сыр с оконницы

И съесть его хотел, присев на дерево,

5 Лиса, подкравшись, завела такую речь:

«Ах, ворон, как твои сияют перышки,

Как ты лицом прекрасен и осанкою!

Будь голос у тебя — всех птиц затмил бы ты!>>

Тот, сдуру вздумав отличиться пением,

10 Из клюва выпускает сыр, который вмиг

Лисы коварной пасть хватает жадная.

И лишь тогда воронья дурь раскаялась.

[Отсюда видно, что всего важнее ум:

Сама добродетель уступает хитрости.]

Дурной сапожник, угнетаем бедностью,

В чужих краях взялся за врачевание

И продавал противоядья мнимые,

Себя прославляя в пышных зазываниях.

5 Царь города, болезнью тяжкой мучимый,

Решил его подвергнуть испытанию

И, взяв сосуд с водою, притворяется,

Что в нем мешает яд его с лекарствами,

Суля награду, если лекарь выпьет смесь.

10 Тогда под страхом смерти признается врач,

Что вовсе не искусством врачевания

Стяжал он славу, а людскою глупостью.

Народ созвавши, держит царь такую речь:

«Не кажется ли вам, что вы с ума сошли.

15 Что, не колеблясь, головы вверяете,

Кому и ног обуть не доверял никто?»

Сказал бы я, что сей рассказ относится

К тем, чьею глупостью бесстыдство кормится.

При перемене власти государственной

Бедняк меняет имя лишь хозяина.

Что это так, показывает басенка.

Старик трусливый пас на лужайке ослика.

6 Внезапным шумом вражьих войск напуганный.

Зовет он осла бежать, чтоб не попасться в плен.

Осел лениво: «Но разве победители

Двойной меня хотят навьючить ношею?»

Старик: «Ничуть».— «Тогда какое дело мне,

10 Кому служить, пока тащу я прежний груз?»

Злодея плут зовущий в поручители

Не дело делать хочет, а умножить зло.

За лань, пшеницы у овцы просившую,

Ручался волк. Овца, обман предчувствуя:

6 «Повадка волчья — выхватить и прочь скорей,

А твоя — одним скачком скрываться из виду;

Так где ж я вас найду, когда настанет срок?»

Зловредная бывает ложь наказана.

С овцы собака меру хлеба требовала,

Которую та якобы брала взаймы,

И волк, при этом вызванный свидетелем,

5 Подтвердил, что не одну, а целых десять мер.

Овца, осуждена по лжесвидетельству,

Заплатила мнимый долг. Спустя немного дней,

Увидя волка, в волчью яму попавшего,

Она сказала: «Боги мстят обманщику».

Возврат к местам страданий нам не радостен.

Когда рожать настало время женщине

И на земле кричала она и плакала,

Муж предложил ей на постели устроиться,

5 Где легче разрешиться ей от бремени.

А она: «Не верю, чтоб беда закончилась

Там, где начало было ей положено».

У злых людей коварство в лести кроется,

Его избегнуть учит эта басенка.

Собака подошла к собаке с просьбою

На время родов в конуру впустить ее.

5 Добившись цели, у напоминающей

Еще немного выпросила времени,

Пока своих щенят покрепче выкормит.

Проходит срок, та требует настойчивей.

Ей мать-собака: «Если одолеешь ты

10 Меня с моими — я тебе верну твой дом».

Не только проку нет в дурацком замысле,

Но часто скрыта гибель для замысливших.

Собаки бычью кожу в реке увидели

И, чтобы легче вытащить и съесть ее,

5 Решили выпить воду; но прежде лопнули,

Чем получили то, к чему стремилися.

Кто потеряет прежнее могущество,

Над тем и трус в несчастье издевается.

Когда, томим годами, обессилевший,

Лев доживал свои часы последние,

5 Кабан ему клыками молниеносными

Отмстил, ударив, за обиды старые.

За ним и бык во вражье тело грозные

Вонзил рога. Осел, их безнаказанность

Увидя, по лбу льва хватил копытами.

10 Лев, издыхая: «Не спускал и сильным я

Насмешек надо мной; твое же, выродок,

Сносить глумленье — это мне двойная смерть».

Однажды ласка, человеком поймана,

Спастись желая, молвила: «Пощади меня

За то, что я спасаю от мышей твой дом».

А он: «Будь это обо мне заботою,

6 Я в благодарность бы тебя помиловал;

Но так как ты съедаешь все, что останется —

И мышей, и то, что мыши не успели съесть,-

Не жди, чтобы я спас тебя себе во вред».

И так промолвив, предал смерти наглую.

10 Такая речь, как видно, к тем относится,

Кто, ради собственной стараясь выгоды,

Заслугой мнимой пред глупцами чванится.

Глупец бывает рад внезапной щедрости,

Но умный видит в ней прикрытье хитрости.

Ночной грабитель, хлеб собаке бросивши,

Узнать хотел, нельзя ли подкупить ее.

5 «Заткнуть мне хочешь рот,— собака молвила,—

Чтоб я о добре хозяйском не залаяла?

Ты просчитался: сам велишь мне бодрствовать,

Чтоб эту щедрость не покрыл ты с выгодой».

Бессильный гибнет, подражая сильному

Лягушка на лугу быка,увидела

И, росту столь огромному завидуя,

Надула дряблую кожу, а детей своих

6 Спросила: «Превзошла ль быка я тучностью?»

Те говорят, что нет. Сильней напыжилась

Всем животом, и прежний задает вопрос

О том, кто больше. «Бык»,— они ответили.

Тогда еще сильнее, возмущенная,

18 Хотела вздуться, но упала, лопнувши.

Советующий дурное осторожному

Потратит время зря и будет высмеян.

Псы пьют из Нила, бегая вдоль берега,

Чтоб не попасться в зубы крокодиловы.

И вот, одной собаке, в бег пускавшейся,

Сказал крокодил: «Тебе бояться нечего,

Попей спокойно». А она: «И рада бы,

Да знаю, как ты охоч до мяса нашего».

Не делай зла: иначе, учит басенка,

Тебе твои же плутни будут карою.

Лиса к обеду пригласила аиста

(Гласит молва) и на тарелку плоскую

Похлебки жидкой налила, которую

Не склюнуть было аисту голодному.

Ответный пир готовя, аист кашею

Кувшин наполнил и, клюв туда просунувши,

Наелся сам, замучив гостью голодом.

10 И так сказала птица перелетная

Лисе, края кувшина тщетно лижущей:

«Кто дал пример — терпи от тех, кто брал пример».

Такой рассказ ко всем скупцам относится

И к тем, кто из черни стать хотят богатыми.

Могилу роя, пес нашел сокровище,

Усопших души оскорбив блаженные,

И вот наказан был корыстолюбием

За то, что место осквернил священное.

Не ев, не пив, над кладом стоя сторожем,

Собака сдохла. И, на тело сев ее,

Промолвил коршун: «Поделом и смерть тебе

10 За то, что на богатства льстилась царские

Ты, площадей отродье, калом вскормленное».

Пусть и высокий бережется низкого:

Ум отомстить сумеет изворотливый.

Орел однажды, лисьих схватив детенышей,

Отнес в гнездо их, чтоб орлят полакомить.

6 Лисица-мать, догнав его, взмолилася,

Чтоб он над нею, горемычной, сжалился.

Тот не внимал, в гнезде недосягаемый.

Лиса, от алтаря похитив пламенник,

Огнем палящим окружила дерево,

10 Грозя бедою вражескому семени;

И, чтоб орлят избавить от погибели,

Орел покорно ей вернул детенышей.

Глупцы нередко, смеха ради пошлого,

Тяжелые наносят оскорбления,

Самих себя ввергая тем в опасности.

Осел однажды, кабана увидевши,

6 «Здорово,— крикнул,— братец!» В возмущении

Родство отвергнув, вепрь спросил: «Зачем так лжешь?»

Осел, показывая зад: «Признай хотя б,

Что сзади я таков, каков ты спереди!»

Кабан, хотевший было с ним расправиться,

10 Сдержал свой гнев: «Наказать тебя нетрудно бы,

Да не хочу мараться кровью низкою».

Народ страдает, коль враждуют сильные.

Лягушка, из болота видя бой быков,

Сказала: «Ах, какая нам грозит беда!»

Ее спросили: «Почему так думаешь?

6 Быки за власть над стадом соревнуются

И жизнь ведут далеко в стороне от нас».—

18

«Живут вдалеке и жизнь ведут несхожую,

Но кто из стада изгнанным окажется,—

В болотные сокроется убежища

10 И нас подавит тяжкими копытами.

Так ярость их падет на нашу голову».

Тот, кто дурному человеку вверится,—

Не помощи добьется, а погибели.

Голубки, в страхе перед лютым коршуном.

На быстрых крыльях от него спасалися.

5 Тогда налетчик обратился к хитрости,

Так обманувши племя беззащитное:

«Чем жить, как вы живете, в вечном трепете,

Меня царем поставьте, под условием,

Чтоб вам от всех обид я был защитником».

10 Они, поверив, подчинились коршуну,

Но он, вступив на царство, стал их бить и есть,

Жестоким когтем правя. И одна из них

Тогда сказала: «Поделом мы платимся».

Воздействует примером речь Эзопова:

Ведь басни только для того и надобны,

Чтоб исправлять людские заблуждения

И поощрять прилежное усердие.

6 И как бы повесть ни велась шутливая,

Лаская слух и к цели ведя поставленной,

В ней важен смысл, а не имя сочинителя.

Но я и дух Эзопов сохранить хочу;

А если что и вставлю для того, чтоб слух

10 Порадовать речей разнообразием, —

Прими, читатель, это доброжелательно,

И отблагодарю тебя я краткостью.

Чтоб долго не хвалить ее, послушай-ка,

Почему ты должен отгонять навязчивых,

16 А тех, кто скромен, и без просьбы жаловать.

Ко льву, что над бычком стоял поверженным,

Охотник подошел и доли требовал.

«И дал: бы,— молвил лев,— кабы ты сам не брал»,—

И наглеца прогнал он. Этим временем

5 Забрел невинный путник в ту же рощицу,

Но, видя зверя, отступил испуганный.

«Не бойся,— лев сказал ему приветливо,—

И долю, коей скромность награждается,

Возьми без страху». И, отъяв от туши часть,

10 Лев скрылся в чащу, чтобы не пугать его.

Пример достоин всех похвал; но все-таки

Живет в богатстве жадность, скромность — в бедности.

Мы на примере видим, что всегда мужчин

Влюбленных ли, любимых,— грабят женщины.

Мужчину средних лет любила женщина,

Свои года изяществом скрывавшая,

А он пленен был юною красавицей.

Ему, чтобы с ним казаться однолетками,

Та и другая вырывали волосы,

Да так, что, женской ласке их доверившись.

Любовник облысел: ему выщипывала

10 Одна седые, а другая — черные.

Один человек, укушенный собакою,

Кусок ей хлеба бросил, кровью смазанный.

Слыхав, что этим рана исцеляется.

Эзоп тогда сказал: «Не делай этого

На глазах у псов — не то сожрут нас заживо.

Узнав, как преступленье награждается».

Успех негодяев для многих соблазнителен

Орлица на большом дубу свила гнездо.

И там же кошка родила котят в дупле.

А у корней свинья опоросилася.

Но кошка от соседства нежеланного

6 Избавилась такой коварной хитростью:

Она, к гнезду взобравшись, птице молвила.

«И тебе, и мне, несчастной, смерть готовится:

Ты видишь, день за днем к корням подкапываясь

Свинья-злодейка хочет дуб наш вывернуть

10 И наших деток на земле достать и съесть».

Посеяв страх и возбудив смятение,

К щетинистой свинье крадется в логово:

«Беда грозит большая малышам твоим:

Когда пастись ты выйдешь с поросятками.

16 Орлица их похитить приготовилась».

И эту нору страхом переполнивши,

В своем дупле скрывается коварная;

Тихонько по ночам оттуда крадучись,

Себе и деткам ищет пропитания,

20 А днем глядит из дупла в притворном трепете.

Орлица, в страхе за гнездо, сидит в ветвях:

Не выходит и свинья, боясь налетчицы:

Что ж? Обе, и с приплодом, сдохли с голоду,

И котята ими славно пообедали.

26 Как часто двуязычье предвещает зло,

Пусть убедится глупая доверчивость.

Есть в Риме род хлопотунов пронырливый,

Всегда впопыхах, в самом безделье деятельный,

Всем занятый и ничего не делающий,

Противный всем, несносный самому себе.

5 Его хочу исправить, если мыслимо,

Правдивой басней — дело стоит этого.

Когда Тиберий Цезарь, в пути к Неаполю,

На виллу прибыл на свою Мизенскую

(Лукулл ее поставил на верху горы,

10 В виду и Сицилийских и Тирренских вод),—

Один из ловких тамошних служителей,

Спустивши с плеч тунику пелузийскую

Из полотна и с бахромой болтавшейся,

Пред ним, гулявшим среди свежей зелени,

15 Из деревянной чашки землю сохлую

Кропил, гордясь изысканной услугою,

Но был осмеян. Тогда окольной тропкою

Спешит он на террасу, обметает пыль.

Тут догадался Цезарь, что за птица он,

20 И, словно обещая что-то доброе,

Воскликнул: «Эй!» Немедля тот подскакивает,

Награде верной радуясь заранее.

Но пошутило так его величество:

«Немногого добился ты — пропал твой труд:

25 Дороже я ценю мои пощечины».

Никто не безопасен против сильного,

И если злые есть при нем советники,—

Все сокрушат насилье и злонравие.

Орел взлетел под небо с черепахою;

Но с нею, роговым укрытой домиком,

Ему никак не удавалось справиться.

Ворона, подлетев к нему, промолвила:

«Отличную добычу ты в когтях несешь,

Но если я не укажу, как действовать,

10 Ты с тяжкой ношей только зря измучишься».—

И учит, в надежде на кусок обещанный,

Швырнуть на скалы черепаху с воздуха

И, панцирь раздробив, легко насытиться.

Орел таких советов не ослушался

15 И щедрой долей наделил советчицу.

Так тварь, самой природой защищенная,

В неравной борьбе погибла злою гибелью.

Шли по дороге два мула под поклажею:

Один — казною денежной навьюченный,

Другой — мешками, ячменем набитыми.

Вот первый, горд богатством, вскинул голову

6 И хвастается звонким колокольчиком;

А второй за ним тихонько, скромно следует.

Вдруг, из засады налетев, разбойники

В горячей схватке ранят мула кинжалами

И, брезгуя зерном, хватают золото.

10 Ограбленный судьбу свою оплакивает,

А другой: «Я рад такому их презрению:

И сам я невредим, и все добро при мне».

Отсюда видно: безопасность — в бедности,

Богатство же — источник всех опасностей.

Олень, из чащи поднятый охотою,

Спасаясь бегством от грозящей гибели,

С перепугу побежал в усадьбу ближнюю

И там удачно в бычьем стойле спрятался.

5 Спросили быки: «Зачем тебе, несчастному,

Спешить навстречу собственной погибели,

Людскому крову доверяя жизнь свою?»

Взмолился тот: «Лишь вы меня не выдайте,

И убегу я прочь при первом случае».

10 Приходит чередою ночь на смену дню,

Вот корм внесли, а зверя не заметили;

То и дело входят и выходят скотники,

Не обращая, на него внимания;

Прошел, не чуя ничего, сам староста.

15 Быки молчат; олень, спасенью радуясь,

Благодарит их за приют в несчастии.

Один ответил: «Мы тебе хотим добра;

Но если тот придет, кто во сто глаз глядит.

Великой ты подвергнешься опасности».

20 Между тем хозяин воротился с ужина

И, помня, что быки его запущены,

Заходит в стойло: «Отчего соломы нет

И мало сена? Паутину вымести

Вам было лень?» Во все углы заглядывая.

26 Рога оленя видит он высокие,

Скликает слуг, приказывает убить его

И берет добычу. Учит эта басенка:

В своих делах хозяйский глаз надежней всех

Эзопов почитая дар, афиняне

Ему, рабу, навек воздвигли статую

В знак, что открыта всем дорога к почести,

И что доблесть, а не знатность, славу снискивает

5 За ним по праву признавая первенство,

Старался я, чтоб не был он единственным

Не зависть это, но соревнование:

Ведь если труд мой Лацйю понравится,

Он в большем сможет с Грецией соперничать

10 И если зависть очернит старание,

Все ж не убьет сознания заслуг моих.

А ежели оценит слух изысканный,

И басни будут признаны искусными,

То счастье не оставит места жалобам.

16- А если попадется мой ученый труд

Уродам от рожденья, крикунам пустым,

Способным лишь хулить того, кто лучше их.—

Я с твердым сердцем вынесу гонение,

Пока судьба не устыдится дел своих.

Прочесть задумав эти книжки Федровы.

Сперва, Евтих, освободись от всяких дел,

Чтобы душа открылась силе песенной.

«Нет,— говоришь,— как ни пиши, не стоишь ты.

5 Чтоб отнял я хотя бы миг у дел моих».

Так, стало быть, и в руки не бери того,

Чего тебе и слушать даже некогда.

А может быть, скажешь: «Вот наступят праздники

И на свободе я предамся чтению».

10 Но чем пустыми тешиться погудками,

Скорее ведь ты о доме позаботишься,

С женой, с друзьями временем поделишься,

Душе своей покой, а телу отдых дашь,

Чтобы вернуться к делу с прежней силою.

16 Нет, или жизнь перемени привычную,

Или не думай к Музам на порог ступить.

А я, рожденный на холмах Пиерии,

Где Мнемозина родила Юпитеру

Хор единоутробных девяти искусств,

20 Хоть и увидел свет почти в училище,

Хоть и чуждался всей душой стяжания

И был достоин жизни, мною избранной,—

Я лишь с трудом нахожу себе признание

Как угодить читателю, которому

25 Лишь умножение богатства по сердцу,

Кому корысть милей труда ученого?

Однако, будь что будет, как сказал Синон.

Когда его привели к царю дарданскому,

Напишу я третью книгу на Эзопов лад.

30 Твоим заслугам и чести посвятив ее.

И если ты прочтешь ее — обрадуюсь,

А если нет — пусть ею потомки тешатся.

Теперь — откуда род явился басенный.

Скажу я кратко. Угнетенность рабская.

35 Не смевшая сказать того, что хочется,

Все чувства изливала в этих басенках,

Где были ей защитою смех и выдумки.

Я дальше этой тропки протоптал свой путь

И приумножил то, что унаследовал,

40 Коснувшись кое в чем и бедствий собственных.

Вот если б не Сеян и обвинял меня,

И показания давал, и суд творил,—

Быть может, я б и примирился с карою,

И не смягчал бы скорбь такими средствами.

45 А если кто, с напрасной подозрительностью,

К себе приложит то, что ко всем направлено,—

Глупец лишь совесть выкажет нечистую.

Но все ж и у него прошу прощения:

Хочу я не клеймить того иль этого,

60 А самую жизнь и нрав людей показывать.

Быть может, труд мой и тяжел; но ежели

Эзоп-фригиец или скиф Анахарсис

Своим стяжали гением славу вечную,

То я ль, рожденный ближе к ученой Греции,

66 Сонливой ленью опозорю край родной?

Немало творцов вело свой род из Фракии:

Лин, отпрыск Феба, и Орфей, питомец муз,

Зверей смирявший, камни пеньем двигавший,

И бурный Гебр смирявший ладом сладостным.

Г)0 Ступай же, зависть, прочь: напрасны происки

Ведь я себе по праву чести требую.

Ну вот, тебя и побудил я к чтению:

Суди же меня с правдивостью обычною.

Старуха, видя брошенную амфору,

Опивками фалерна и славной глиною

Приятный аромат распространявшую,

Сказала, потянув ноздрями жадными:

5 «О сладкий дух! Коль таковы остаточки,

Каково же то, что здесь таилось некогда!»

Кто знает меня — поймет, к чему веду я речь.

Обиженные мстят своим обидчикам.

Свалился в яму барс, беды не чуявший.

Увидели селяне, мчатся с палками,

Камнями бьют; лишь некоторые, сжалившись

5 Над зверем, обреченным скорой гибели,

Бросают хлеб, чтоб мог он жизнь поддерживать.

Настала ночь; все по домам расходятся

В надежде мертвым барса поутру найти.

А пленник, подкрепясь, собравшись с силами,

10 Одним прыжком из ямы прочь выскакивает

И, вновь свободный, в логово торопится.

Спустя немного дней выходит из лесу,

И режет скот, и губит пастухов самих,

Опустошая все в свирепой ярости.

16 Те, кто щадили зверя, перепуганные,

О жизни молят, жертвуя имуществом.

А барс: «Я помню, кто меня камнями бил,

Кто хлеб давал — поэтому не бойтеся,

Теперь я враг лишь тем, кто не жалел меня».

Кто опытен, тот умнее всех гадателей,—

Так говорят, а почему — не ведают.

Причину объясню я в этой басенке.

В каком-то стаде овцы объягнилися

5 Ягнятами с головами человечьими.

Хозяин в страхе бросился к гадателям.

Один сказал, что голове хозяина

Грозит беда, лишь жертвой отвратимая;

Другой — что это женский знак неверности

10 И что родятся дети от чужих отцов,

Но можно отмолиться большей жертвою.

Сказать короче, всяк твердит по-своему,

Заботы множа новыми заботами.

Эзоп, отменным нюхом отличавшийся,

Сказал, остановившись там поблизости:

«Хозяин, чтоб избыть дурные знаменья —

Дай пастухам обзавестися женами».

В мясной лавчонке средь различных кушаний

Увидев обезьяну безобразную,

Спросил прохожий, вкусна ль она? Мясник в ответ:

«Каков у твари вид, таков и вкус ее».

Но это шутка, а я скажу по опыту,

Что и красавцы есть с душою мерзкою,

И есть среди уродов люди славные.

Удача многих увлекает к гибели.

Задира в Эзопа запустил булыжником.

Эзоп — «Отлично!» — и еще дал грош ему.

Добавив: «Дал и больше бы, да нечего;

Зато смотри, на ком тебе разжиться бы:

Швырни-ка в того, богатого и сильного,

Таким же камнем — получишь по достоинству»

Тот поступил согласно наставлению,

Но обманулась наглость в дерзких чаяньях:

И схваченному крест был наказанием.

На дышле сидя, муха мулу крцкнула:

«Шагай-ка ты проворней! как ты тащишься!

Смотри, чтоб я в затылок не ужалила».

Мул отвечает: «Не боюсь речей твоих,

А боюсь того я, кто на передке сидит,

Бичом придает мне сил мое ярмо нести

И удилами в пене режет губы мне.

Оставь же эту вздорную заносчивость:

Я знаю сам, где идти быстрей, где медленней».

10 Здесь поделом подвергнут осмеянию,

Кто, доблести лишен, грозится попусту.

Скажу я вкратце, как свобода сладостна.

Волк отощавший с жирною собакою

Однажды повстречались, поздоровались,

Остановились. «Отчего так лоснишься?

5 С какого это корма так отъелась ты?

Ведь я тебя сильнее, а гибну с голоду».

Собака спросту: «Так же заживешь и ты,

Коль будешь моему служить хозяину».—

«А что за служба?» — «Охраняй порог его

10 И к дому по ночам не подпускай воров».—

«Ну что же, я готов: ведь мне приходится

Терпеть и дождь и снег, по лесу рыская,—

Насколько будет лучше жить под крышею.

Беспечно наслаждаясь пищей щедрою!»—

16 «Ну так пойдем же!» — По дороге видит волк,

Что у собаки шея стерта, привязью.

«Откуда это?» — «Пустяки!» — «Признайся-ка!» —

«Кажусь я злою, и меня привязывают,

Чтобы спала я днем, а ночью бодрствовала.

10 Отвяжут на ночь — брожу, куда глаза глядят.

Дают мне хлеба; со стола хозяин мне

Бросает кости; а потом домашниг

Куски швыряют и объедки всякие:

Так без труда и брюхо наполняется».—

86 «А можно ли убежать, куда захочется?» —

«Конечно, нет». — «Что хвалишь, тем и пользуйся;

А мне свобода царской власти сладостней».

Совет усвоив, чаще на себя смотри.

У одного отца была дурнушка-дочь

И сын, наделенный красотой отменного.

Они, играя возле кресла матери,

5 В лежавшее на нем взглянули зеркало.

Сын красотой похвастал; дочка сердится

И не выносит чванных шуток братниных,

Считая их себе за оскорбление.

Чтоб отплатить ему, она бежит к отцу

10 И, зависти полна, на брата жалуется.

Что он, мальчишка, женским делом тешится.

Отец, обняв детей, его целующих,

Сказал им: «Каждый день смотритесь в зеркало:

Ты — чтоб не портить красоты злонравием,

15 Ты — чтоб лицо украсить добродетелью».

Друзей немало; дружба только редкостна.

Стал строить домик маленький себе Сократ

(Пусть я умру, как он, но лишь бы только мне

Посмертно, зависть одолев, прославиться),

И кто-то тут спросил его, как водится:

«К лицу ль большому человеку тесный дом?»

«Да для друзей-то верных и такой велик!»

Вредны и недоверие, и доверчивость:

Тому и другому вот примеры краткие.

Жене поверив, сына погубил Тезей;

Кассандре не поверив, Илион погиб;

5 Поэтому проверить надо истину,

Пока неправый приговор не вынесен.

Но чтобы не тревожить древних вымыслов,

Скажу, что на моей случилось памяти.

В надежде стать наследником хозяина

10 (А у того и жена была любимая,

И сын, уж близкий к совершеннолетию),

Ему наедине злодей-отпущенник

Налгал немало дурного и про юношу,

И пуще про супругу целомудренную,

16 Добавив, чтобы уязвить чувствительней,

Что принимает его жена любовника,

Семью свою позоря блудом мерзостным.

Муж, возмущенный мнимым преступлением,

Скрывается, сказав, что едет за город,

20 А сам, глубокой ночью, вдруг вернувшись в дом,

В покой супруги прямо направляется,

В котором мать как раз велела сыну спать,

Оберегая от соблазна юношу.

Пока рабы, сбегаясь, ищут факелов,

26 Он, удержать не в силах буйной ярости,

Идет к постели, в потемках ищет голову,

И, нащупав стрижку, меч вонзает в стриженого,

Ни о чем не помышляя, кроме мщения.

Внесли огонь; тотчас увидел сына он

30 И непорочную жену, которая

Сквозь первый сон беду и не почуяла,—

И сам себя казнил за преступление,

Упав на меч, обнаженный легковерием.

На женщину нападают обвинители

36 И привлекают в Рим на суд центумвиров

По обвиненью в злостном посягательстве

На мужнее наследство. Но защитники

Отстаивают невиновность женщины.

Тогда пошли к божественному Августу,

40 Чтоб он, судейской клятве их сочувствуя,

Помог им разобраться в преступлении.

И впрямь, развеяв клевету темнящую,

Он отыскал надежный источник истины:

«Пусть,— говорит,— поплатится отпущенник,

46 А жена, и мужа, и сына потерявшая,

Достойна не наказания, а жалости.

Ведь если бы отец семьи заранее

Расследовал донос о преступлении

И вскрыл обман, тогда и род не рухнул бы,

60 Пораженный в корень тем убийством пагубным».

Не будь глухим, но и не верь без разума:

Порой виновны те, кто вне подозрения,

А невиновных клевета преследует.

Кто сердцем прост, на этом пусть научится

66 Не полагаться на чужие мнения:

Ведь предрасположенье человеческое

Всегда все толкует к лучшему иль к худшему.

Лишь тот известен, сам кого узнаешь ты.

Я потому подробно так рассказываю,

60 Что наша краткость многим не понравилась.

Какой-то негодяй, тягаясь с евнухом,

Хулил его словами непристойными,

Высмеивая в нем его бессилие.

Ответил тот: «Зато как раз поэтому

Теперь в любой работе я прилежнее;

А то, что ты бранишь, есть дело случая,-

Позорно только то, что заслужили мы».

В навозной куче петушок молоденький,

Искав себе еду, нашел жемчужину.

«В негожее место,— молвил он,— попала ты!

Узнай о том умеющий ценить тебя —

Тотчас бы ты вернулась к блеску прежнему.

А в том, что я, кому еда стократ нужней,

Нашел, тебя — нет пользы ни тебе, ни мне».

Питу для тех, кто не умел понять меня.

Сложили пчелы соты на большом дубу,

А тунеядцы-трутни их присвоили.

Направилось дело в суд — судьей оса была.

Она, прекрасно зная, кто с кем судится,

Такое предлагает им условие:

«И телом вы и цветом очень сходственны,

Поэтому простительны сомнения;

Но чтобы не ошиблась я в суждении,

Возьмите ульи, медом воск наполните,

10 Дабы по вкусу меда и по виду сот,

О коих спор, узнала я, кто делал их».

Отвергли трутни, пчелы условье приняли;

Тогда оса такой выносит приговор:

«Все ясно: кто работал, кто бездельничал;

15 Так пусть получат пчелы плод трудов своих».

Будь это все — и говорить не стоило бы;

Да трутни приговора не послушались.

Афинянин, увидев, что с мальчишками

Играл Эзоп в орехи, засмеял его

Как сумасброда; а Эзоп, привыкнув быть

Насмешником скорее, чем посмешищем,

5 Поставил на дороге лук ослабленный:

«Зачем я это сделал, ну-ка, умница?»

Сбежался люд. Противник, как ни тужился,

Не мог постигнуть смысл загадки заданной

И сдался. Говорит тогда мудрец ему:

10 «Сломаешь лук, держа всегда натянутым,

А ослабь — и сколько хочешь, будет действовать».

Развлечь порою душу надо отдыхом,

Чтоб стала вновь способней к размышлению.

Бродил меж коз ягненок. Пес сказал ему:

«Напрасно ищешь! нет твоей здесь матери»,—

И указал на овец, поодаль пасшихся.

«Не ту ищу, кто зачинает в похоти

И носит бремя вовсе ей не милое,

Чтобы его извергнуть в срок положенный,—

Ищу я ту, что кормит полным выменем

И для меня родных детей обкрадывает».—

«А все же лучше та, что родила».— «Ничуть:

10 Она и не знала, белый или черный я;

А коль она родить хотела ярочку,

Ее ль заслуга, что родила ягненочка?

И в том ли все ее благодеяние,

Чтобы всю жизнь дрожал я мясника с ножом?

15 Та, что не доброй волей родила меня,

Достойна ль той, что над рожденным сжалилась,

По доброй воле милосердие выказав?

Добро, а не родство творит родителей».

Старался автор показать в стихах своих:

20 Сильней законов чувство благодарности.

Кто не ведет себя по-человечески,—

Наказан будет за высокомерие.

Была цикада тягостной соседкою

Сове, привыкшей по ночам охотиться,

А днём в дупле древесном наслаждаться сном

Сова ей:. «Помолчи!» — а та сильней трещит.

Сова опять — та пуще заливается.

И вот, увидев, что она беспомощна,

И что слова остаются бесполезными,

10 Болтунье так сказала птица хитрая:

«Как разогнало сон твое мне пение,

Подобное звону лиры Аподлоновой,

Мне захотелось нектара, Палладою

Дареного: приди, коли не брезгуешь.

15 И выпьем вместе». Та, страдая жаждою

И своему хвалы заслыша пению,

Охотно подлетает. Из дупла сова

Набрасывается и казнит дрожащую.

Упрямилась живая — смолкла мертвая.

Когда-то боги взять под покровительство

Деревья порешили. Дуб Юпитеру,

Венере полюбился мирт, а Фебу — лавр,

Сосна — Кибеле, тополь — Геркулесу мил.

5 Бесплодности деревьев, ими избранных,

Минерва удивилась. Рек Юпитер ей:

«Негоже нам менять плоды на почести».—

«Пусть говорят, что вздумают; а мне-таки

Милей всего олива плодовитая».

10 Сказал богов родитель и творец людей:

«О дочь, недаром ты слывешь премудрою:

Нелепа слава, если в деле проку нет».

Трудись лишь с пользой — учит эта басенка.

Павлин пришел к Юноне, возмущаяся

Тем, что поет он хуже соловьиного:

От соловья все птицы в восхищении,

А над ним смеются, стоит рот раскрыть ему

5 Ему богиня молвит в утешение:

«По красоте ты первый, по величию:

Блеск изумруда шею окружил твою,

Ты хвост распускаешь расписными перьями».

«Но к чему наружность, если слаб я голосом?»

10 «Судьба распределила ваши жребии:

Красу тебе, песнь соловью, а мощь орлу,

Благую весть — вороне, злую — ворону;

И все дрвольны выпавшими долями».

Так не желай того, что не дано тебе,

15 Чтобы надежды тщетной не оплакивать.

Эзоп один прислуживал хозяину,

И тот ему велел скорей сварить обед.

Пошел он по соседям, чтоб достать огня;

А раздобыв, с зажженным он светильником,

5 Чтоб не идти опять кружной дорогою,

Пошел обратно напрямик по площади.

Один болтун, его увидя, спрашивает: л

«Зачем, Эзоп, ты днем с огнем расхаживаешь?»

«Ищу человека!» — молвил тот, спеша домой.

10 И пустомеля понял, коль догадлив был,

Что старец человеком и не счел его

За то, что пристает он к людям занятым.

Еще бы мне писать, но останавливаюсь:

Во-первых, чтобы я не надоел тебе,

Различными делами отвлеченному,

А во-вторых, чтобы оставить что-нибудь

5 Тем, кто возьмется впредь за то же самое,—

Хотя предметов здесь такое множество,

Что не мастер дела ждет, а дело мастера.

Ты эту краткость оцени наградою,

Свое же выполняя обещание.

10 Ведь с каждым днем мы к смерти приближаемся,

И тем скромней подарок твой окажется,

Чем больше будет длиться промедление.

Быстрее дав, ты дашь на более долгий срок;

Быстрее взяв, я дольше буду пользоваться.

15 До тех лишь пор, пока осталось время жить,

Уместна помощь; старику же слабому

Помочь не в силах даже доброта твоя,

Когда уж пользы нет в благодеяниях,

И смерть, приблизясь, должной дани требует.

20 Но не глупо ль подступать с такими просьбами

К тебе, чье состраданье столь отзывчиво?

Ведь и судья раскаявшихся милует,

А миловать невинных — справедливее.

Твой час теперь; другие были до тебя;

25 Вслед за тобой иным наступит очередь.

Внемли же гласу правды ты и совести,

И мне пребудь надежною защитою.

В пылу зашел я дальше предположенного,

Но трудно укротить мне возмущенный дух,

30 Который, несмотря на правоту свою,

Тесним коварным недоброжелательством.

Каким? ты спросишь. Сам увидишь со временем.

А я завет, когда-то в детстве читанный:

«Плебею грех открыто слово вымолвить»,—

35 Пока в своем уме, отлично памятую.

Хотел я положить конец трудам моим,

Чтобы другим хватило бы, о чем писать,

Но вскоре сам отверг свое намеренье:

Ведь если кто взалкает лавров басенных,

5 То для чего ему искать нетронутого,

Как будто лишь оно чревато славою,

Когда у каждого поэта — собственный

И дух и голос? Нет, не легкомыслие,

А здравый смысл вернул меня к писательству.

10 Партикулон, ты любишь эти басенки

(Скорей эзоповские, чем Эзоповы:

По немногим образцам я сделал многое,

Взяв старый склад, а содержанье новое)—

Прочти же эту книжечку четвертую!

15 Коль вздумает коварство порицать ее —

Пусть порицает, подражать бессильное!

Хвала мне в том, что ты и тебе подобные

Мои слова в свои листки записывают,

Считая их достойными долгой памяти.

20 А нужны ли мне невежд рукоплескания?

Кто отроду несчастен, тот не только жизнь

Влачит печально, но и за могилою

Жестокая судьба его преследует.

Жрецы Кибелы в их бродяжьем промысле

Свои пожитки на осла навьючивали;

Когда ж он от побоев и трудов издох,

С него содравши шкуру, бубны сделали.

Спросил их кто-то, что же с их любимчиком?

Они такою отвечали шуткою:

10 «От смерти он ожидал успокоения —

А мы его и мертвого бьем на новый лад».

По-твоему, шутя пером я балуюсь

Лишь потому, что неспособен к большему?

Но вдумайся-ка в эти прибауточки:

Какая за ними польза обнаружится!

Не все то есть, что кажется: обманчивым

Бывает первый взгляд; не всяк доищется,

Что в дальней норке бережно дрипрятано.

Тебе в награду к этим рассуждениям

О ласке и мышах добавлю басенку.

10 Как стало невмочь, годами обессиленной,

Гоняться ласке за мышами ловкими,

В муке вся обвалявшись, залегла она,

Где потемнее. Мышь, прельстясь поживою,

К ней подскочила и смерть нашла в когтях ее.

15 Другая, третья гибнут тем же образом;

Но вслед за ними мышь пришла матерая,

В силках и мышеловках побывавшая,

И говорит, постигнув вражий замысел:

«Коль ты мука — мукою и лежи себе!»

Под лозами лиса, терзаясь голодом,

До виноградных гроздьев вспрыгнуть силилась,

Но не смогла, и уходя, промолвила:

«Еще незрел он: не люблю кислятины!»

Кто на словах порочит непосильное.

Свое здесь должен видеть поведение.

Коню, на месте на обычном пившему,

Всю взбаламутил воду вепрь, купаяся.

Возникла распря. Звонконогий в ярости

Взял человека на спину в помощники

И на врага помчал. Но, кабана сразив,

Так, по преданию, всадник заявил коню:

«Я рад, что внял твоим мольбам о помощи

Ты в пользу мне, добыча в том порукою»,—

И с тем узду надел на непокорного.

0 Горюя, конь сказал: «Увы мне, глупому:

Искал я мести, а нашел неволю я».

Гневливым в этой басне вот какой урок:

Терпи, но не вверяйся постороннему.

Один человек подчас толпы толковее —

Скажу об этом коротко для правнуков.

Трех дочерей оставил, умерев, отец:

Одна — красотка, до мужчин охочая,

Другая — домовитая и скромная,

А третья — безобразная и пьяница.

Старик назначил их мать своей наследницей,

Но с тем условьем, чтобы все имущество

Она распределила меж сестер, да так,

10 Чтоб те им не владели и не пользовались,

И чтобы каждая, лишась полученного,

По сотне тысяч выплатила матери.

Разнесся слух по Афинам. Мать усердная

Спросила знатоков, но ни один не знал,

15 Как это можно не владеть полученным

И пользы в нем не знать; а потеряв его,

Из каких же средств платить сто тысяч матери?

Тогда, потратив зря немало времени,

Но так и не постигнув завещания,

20 Вдова решила, что здравый смысл надежнее,

И отделила красотке — украшения,

Серебро, наряды, мальчиков и евнухов;

Домовитой — виллы, пастбища, работников,

Волов, возы и прочую утварь сельскую;

25 А пьянице — подвал со старыми винами,

Красивый дом и сад с плодами сладкими.

Когда она решилась на такой раздел,

И народ одобрил, зная всех троих сестер,

Эзоп в толпе поднялся неожиданно:

30 «О, если б это мертвый услыхал отец,

Как огорчился б он, узнав, что граждане

Его последнейъоли так и не поняли!»

И, спрошенный, открыл ошибку общую:

«И дом, и сад, и все убранство пышное

35 И вина пусть получит трудолюбица;

Одежды, жемчуг, прислужников и прочее

Отдайте той, что ленится и пьянствует,

А виллу, пашни и стада на пастбищах —

Развратнице-красотке. Ни одна из них

40 Не сбережет того, что ей не по сердцу:

Пьянчуга продаст наряды, чтобы купить вино,

Красотка отдаст поля за украшения,

А та, что любит на полях хозяйничать,

Любой ценою сбудет с рук роскошный дом.

45 Так ни одна не будет владеть полученным,

И матери заплатит деньги должные

Из тех, какие выручит за проданное».

Что ускользнуло от толпы несмысленной,

То смог понять один человек догадливый.

В сраженье мыши, ласками разбитые

(Как то и по харчевням намалевано),

Бежали в страхе, по норам попрятались

И хоть с трудом, но избежали гибели.

А их вожди, к макушкам привязавшие

Себе рога, затем, чтобы в сражении

За этим знаком следовали воины,—

Застряв при входе, в плен попались к недругу

И, челюстями смолотые жадными,

10 В утробные глубины вверглись черные.

Какой бы ни попал народ в несчастие,

Вождям бывает их величье пагубно,

А мелкий люд легко найдет убежище.

Эй, ты, зубастый, что хулишь стихи мои,

Гнушаясь читать такого рода шуточки,

Будь к этой книжке ненадолго милостив:

Сейчас, сгоняя сумрак с твоего чела,

К тебе я Эзопа на котурнах выведу.

«О если бы вовеки Пелионский бор

Не ронял сосны под фессалийским лезвием,

И Арг, вспомоществуемый Палладою,

Для смертного дерзанья не снастил ладью,

10 Впервые зыби негостеприимные

Открыв на горе эллинам и варварам,—

Зане отсель и плач в дому Эетовом,

И Пелий — в прахе пред ковами колхидянки,

Которая, на разный лад востря злой ум,

15 Там — членами брата пролагает бегству путь,

Здесь — Пелиад пятнает кровью отчею!»

Ну, как? И в этом соли нет, по-твоему,

И много вздору — ибо гораздо ранее

Минос попрал кораблями хлябь Эгейскую,

20 По праву притязая тем на первенство.

Так чем, Катон-читатель, угодить тебе,

Кому не мила ни басня, ни трагедия?

Уж лучше не брани сплеча поэзию,

Чтоб не подпасть под брань еще суровее.

25 Тем говорю я, кто в брезгливой глупости

Чернят и небо, чтобы слыть премудрыми.

Вострящий гнусные зубы на сильнейшего

Пускай себя увидит здесь описанным.

Змея однажды забралася в кузницу

И, пробуя, нет ли здесь чего съедобного,

Куснула напильник. Тот, не поддаваясь ей:

«Тебе ль зубами, дура, уязвить-меня,

Привыкшего и самое железо грызть?»

Когда лукавый человек попал в беду,

В чужой беде себе он ищет выхода.

К лисе, в колодезь лечаянно свалившейся

И по крутым краям не могшей вылезти,

Подошел козел, которому хотелось пить,

И подойдя, спросил лису, вкусна ль вода

И много ли ее? Лиса, обман тая:

«Спустись, приятель: так уж хороша вода,

Что все я не устану наслаждаться ей».

10 И спрыгнул бородатый вниз. А лисанька,

Ухватясь за длинный рог его, скользнула вон,

Козла оставив увязать в колодезе.

Взвалил Юпитер на людей по две сумы:

Свои пороки — за спиной у каждого,

А чужих пороков груз подвешен спереди.

Вот мы и не видим погрешений собственных,

Зато чужим — всегда мы судьи строгие.

Однажды, засветив фонарь от жертвенника,

Ограбил святотатец храм Юпитера.

Когда уже он уходил с добычею,

Вдруг божество такое слово молвило:

5 «Дурных людей гнушаясь приношениями,

Твоему я святотатству не препятствовал;

И все же, грешник, жизнью ты поплатишься,

Когда придет судьбою день назначенный.

А чтобы не светил для преступления

10 Огонь, которым благочестье чтит богов,

Пусть от него не возжигают светочей!»

Вот почему нельзя священным пламенем

Питать светильник, а светильным — жертвенник

Полезных сколькр истин в этой басенке,

15 Откроет только тот, кто сочинил ее.

Во-первых, это значит: твой же вскормленник

Тебе бывает часто супротивником.

Во-вторых, не боги мстят за преступления,

А судьбы, в срок, назначенный заранее.

30 да в-третьих: с человеком, сотворившим зло,

Никто ни в чем не должен быть сообщником.

Богатство ненавистно мужу мощному

За то, что отбивает похвалу и честь.

Геркулес, на небо принятый за доблести.

Всем отвечал богам на их приветствия,

5 Но увидав Фортуны сына, Плутоса,

Он отвернулся. «Почему?» — спросил отец.

Ответ: «Мне ненавистен тот, кто друг дурным,

И развращает всех, пленяя выгодой».

Нет ничего полезнее правдивости —

Все согласятся с этим утверждением.

А все же искренность бывает пагубна.

Когда, царем поставлен над животными,

Лев справедливостью хотел прославиться,

Он, отрешась от прежнего обычая,

Довольствовался пищей самой скромною

5 И, суд верша, был истины блюстителем.

Когда ж поколебалось воздержание...

Спросил другой: откуда на земле взялись

Кинеды и трибады? Объяснил Эзоп:

Однажды Прометей, создатель глиняных

Людей, столь хрупких пред судьбы ударами,

5 Те члены их, что стыд прикрыл одеждою,

В теченье дня отдельно изготовивши,

Чтобы затем приладить их, как следует,

Внезапно Вакхом позван был на пиршество

И, переполненный обильным нектаром,

10 Воротился поздно, шагом неуверенным.

Тогда-то, в полусне, напутав с пьяных глаз,

Мужскому полу он приладил женские,

А женскому — мужские дал он признаки.

С тех пор извращены утехи похоти.

Когда просили козы у Юпитера

Бород себе, козлы взроптали, жалуясь,

Что бабы их достоинство присваивают.

«Пусть,— был ответ им,— попусту тщеславятся,

5 Нося убор, который вам пожалован,—

А все-таки вашей силы лишены они».

Нас это учит: нечего бояться тех,

Кто платьем с нами схож, но скуден доблестью.

Когда на злую участь кто-то плакался,

Эзоп его такой утешил басенкой:

Корабль бросала злая буря по морю,

Вселяя смертный ужас в корабельщиков;

5 Но вот внезапно небо прояснилося,

И он с попутным ветром продолжал свой путь,

К великому плывущих ликованию.

Но молвил кормчий, умудрен опасностями:

«Не слишком радуйтесь и в меру жалуйтесь:

10 И радости и горя в жизни поровну».

Собаки отправили послов к Юпитеру,

Себе желая лучшей доли вымолить,

Чтоб у людей не быть в таком презрении

И, получая только хлеб с мякиною,

5 Не утолять бы голод калом мерзостным.

Послы пустились в путь, но без поспешности,

Поживы в навозе по пути вынюхивая,

И не поспели к вызову. Испуганных,

Находит их Меркурий и притаскивает.

10 Но, лик узрев великого Юпитера,

Со страху весь дворец они загадили.

С позором из дворца их гонят палками;

Юпитер запрещает их пускать домой.

Дивясь, что их послы не возвращаются,

15 И заподозрив их в грехе каком-нибудь,

Собаки новых отряжают вскорости.

Слух выдает им участь их предшественников.

Чтобы не вышло вновь того же самого,

Себе под хвост кладут они благовония.

20 Приказы отданы, гонцы отправлены,

Идут, и с просьбою впущены к Юпитеру.

Отец богов, воссевши на высокий трон,

Потряс перуном: все содрогнулось в трепете.

Псы, грохотом внезапным перепуганы,

25 Извергают благовонья, с калом смешанные.

Все требуют за наглость наказания,

И вот Юпитер такой выносит приговор:

«Не царское дело — посланных задерживать,

Но легко назначить казнь за преступление:

30 Примите же вот какое воздаяние —

Ступайте прочь и вечно мучьтесь голодом,

Чтоб свой желудок научились сдерживать;

А псы, таких дурных послов избравшие,

Пусть вечно терпят людские поношения».

35 И досель собаки ожидают посланных,

А встретив новых псов, им зад обнюхивают.

Кто помогает злым, потом раскается.

Змею, совсем застывшую от холода,

Себе на горе кто-то пригрел за пазухой,

А она, ожив, тотчас его ужалила,

И на вопрос, зачем она это сделала,

Сказала: «Чтобы впредь не помогали злым».

Лисица, для себя готовя логово,

Глубокими ходами в землю вкапывалась

И добралась до лежбища драконова,

Который клад стерег, в пещере спрятанный.

5 Его увидя: «Прежде всего, прости меня

За дерзкое вторжение; а потом, прошу,—

Ты знаешь, я ведь не нуждаюсь в золоте,—

Будь добр, скажи, какую видишь пользу ты

От этого труда? Какой наградою

10 Оплачен твой бессонный век в кромешной тьме?» -

«Никакой,— дракон ответил,— так мне велено

Юпитером».— «Значит, ты и сам не пользуешься,

И не даешь другим?» — «Да, такова судьба».

«Скажу по-свойски, ты уж не прогневайся:

15 Кто так живет — с рожденья прогневил богов».

Готовясь отойти вослед за предками,

Зачем терзаешь слепо ты свой жалкий дух?

Скажи, скупец, отрада своих наследников!

Себе жалеешь ты хлеба, богу — ладана,

20 Тебя и звуки лирные не радуют,

Тебе и благозвучье флейты режет слух,

Ты стоном стонешь над своей же трапезой,

Ты, по квадранту умножая имущество,

Томишь богов своими грязными клятвами,

25 Ты на свое же скупишься погребение,

Делиться не желая с Либитиною!

Как рассуждает зависть о стихах моих,

Несмотря на все уловки, я догадываюсь:

То, что она сочтет достойным памяти,

Отдаст Эзопу; то, что не приглянется,

Припишет мне каким угодно способом.

На это хочу я возразить заранее:

Нелепы ль эти басни, хороши ль они,

Придумал их Эзоп, а написал их — я.

Но будем продолжать, что было начато.

Ученый муж всегда богат ученостью.

Симонид, слагатель песней замечательных,

Избыть желая горечь тяжкой бедности,

Решил объехать города азийские,

За плату прославляя победителей.

Таким путем промыслив состояние,

Хотел вернуться морем он на родину —

Был, говорят, он родом с острова Кеоса.

Но судно, на каком он плыл, рассыпалось

10 В открытом море от бури и от ветхости.

Те прячут деньги, эти — драгоценности,

Подспорье в жизни. Кто-то стал выспрашивать:

«А где же, Симонид, твое имущество?»

Ответ был: «Все мое — со мной».— Немногие

15 Спаслись тогда, а прочих потопила кладь.

Разбойники напали, грабят спасшихся,

Пускают нагишом. Пошли несчастные

В ближайший город, Клазомены древние.

Здесь кто-то, занимавшийся науками,

20 Стихи не раз читавший Симонидовы

И вчуже обожавший сочинителя,

Узнав его по речи, с великой радостью

Позвал к себе и щедро одарил его,

Одежду, деньги дав, рабов. А прочие

25 Кормились подаянием. Как-то встретив их,

Сказал Симонид: «Как видите, мое — со мной,

А все, что вы себе набрали, сгинуло».

Рожала гора с неслыханными стонами,

И вся земля томилась в ожидании,

А родилася мышь. Для тех написано,

Кто обещает много, а выходит вздор.

[Трудись лишь с пользой,— убеждает басенка.]

Муравей и муха спор вели отчаянный:

Кто лучше из них. Сказала муха первая:

«В сравнении со мною чем ты славишься?

5 Я на закланьях пищею богов кормлюсь,

Во все я вхожа храмы, к алтарям ко всем,

Лишь захочу — царю сажусь на голову,

И верных жен пью поцелуи чистые.

Живу в довольстве, ничего не делая —

10 Тебе ль знавать такое, деревенщина!» —

«Конечно, честь — быть божьим сотрапезником,

Но лишь когда зовут, а не клянут тебя.

На алтарях сидишь ты, пока не выгонят;

Поминая головы царей и губы жен,

16 Ты хвалишься тем, о чем молчать пристойнее.

Не трудишься — зато в нужде беспомощна.

И когда я зерна запасаю на зиму,

Ты, вижу, под стеной навозом кормишься.

Меня ты дразнишь летом, а зимой молчишь;

20 И ты погибнешь, съежившись от холода,

А я спокойно скроюсь в свой богатый дом.

Вот что отвечу я на эту спесь твою».

Такая басня учит видеть разницу

Меж тем, кто блещет ложными достоинствами,

И тем, чье украшенье — в добродетели.

О том, какой искусствам от людей почет,

Уже сказал я; нынче же поведаю

О том, какая им честь от небожителей.

Тот Симонид, о ком уж я рассказывал,

5 Слагал в уединенье песнь победную

Кулачному бойцу, его нанявшему.

А чтобы такой предмет его не сковывал,

Он вставил в песнь, как у поэтов водится,

Двух звездных близнецов, рожденных Ледою,

10 Тем подкрепляя славу, божьей равную.

Борец одобрил труд, но денег выплатил

Лишь третью часть, сказав в ответ на жалобы:

«Кому ты уделил две трети почестей,

Пускай за них и платят. Но я не гневаюсь,

15 И вот, зову тебя на пир мой праздничный:

Созвал родню я, будь и ты причислен к ней».

Был Симонид обижен низкой хитростью,

Но, чтоб отказом не навлечь немилости,

Он обещал, и прибыл в час назначенный.

20 Сияли чаши на веселом пиршестве,

Звенел от криков дом, роскошно убранный,

Когда внезапно два каких-то юноши,

В пыли, в поту и ростом выше обычного

Людского роста, одному прислужнику

25 Приказывают вызвать Симонида к ним,

Который нужен им незамедлительно.

В смятенье мальчик кличет сочинителя;

И только-только тот шагнул из горницы,

Потолок обвалом рухнул на пирующих.

30 Но юношей никаких за дверью не было.

И люди, когда узнали о случившемся,

То поняли, что милость небожителей

Поэту вместо платы даровала жизнь.

Еще о многом мог бы я рассказывать,

Еще немало знаю разных разностей,

Но шутки хороши, когда умеренны,

Противны, если нет. Итак, достойнейший

6 Партикулон, чье имя будет жить в моих

Стихах, пока в почете речь латинская,

Одобри, если не талант, то краткость их,

Которая в поэте тем похвальнее,

Чем нестерпимей скверные писатели.

Эзопа имя если где и вставлю я,

Хотя ему давно воздал я должное,

То это будет только ради важности,

Как нынешние делают художники,

5 Когда, чтобы дороже сбыть изделия,

Подписывают мраморы — Праксителем,

Литье — Мироном, а картины — Зевксидом:

Поддельное старье для хищной зависти

Всегда милей, чем лучшее, да новое.

10 А вот и пример такого поведения.

Деметрий, Фалерейским именуемый,

Поправ законы, завладел Афинами.

Валила чернь толпой, как это водится,

Крича: «Будь счастлив!» Даже главы города

5 Лобзали руку, тяжко их гнетущую,

На горестную участь втайне сетуя.

Плелись и домоседы, и досужие,

Боясь, что за отсутствие поплатятся;

Средь них Менандр, прославленный комедиями

10 (Которые Деметрий с восхищением

Читал, в лицо не зная сочинителя),

Шагал походкой вялой и изнеженной,

В одежде до пят, дыша благоуханьями.

Тиранн, его увидя в отдалении:

15 «Что за кинед сюда в моем присутствии

Посмел явиться?» Отвечали ближние:

«Менандр, стихотворец». Мигом тот поправился:

«Впрямь, никого я не видал красивее».

Два воина наткнулись на разбойника.

Один убежал, другой остался, принял бой

И защитил себя десницей сильною.

Когда разбойник был убит, подходит трус

6 И обнажает меч; затем, откинув плащ:

«Сюда его! ужо я покажу ему,

На каких напал!» Ему в ответ сражавшийся:

«Хоть бы словами ты помог мне вовремя:

Тебе поверив, бился б я уверенней.

10 Теперь же спрячь и меч, и язык ненадобный,

Чтобы потом обманывать несведущих:

Ведь я-то видел, как бежал со всех ты ног,

И знаю, каково тебе довериться».

Такой здесь человек в виду имеется,

16 Что смел, пока все гладко, а в беде труслив.

Укусила муха человека в лысину;

Хватив по ней, он шишку посадил себе.

Она, смеясь: «Ты смертью покарать хотел

Укусик мушки — как же ты самого себя

5 Накажешь за удар и за бесчестие?»

Ответил: «Я прощу себе вину мою:

Я знаю, что удар мой был нечаянным;

Но тебя, отродье племени презренного,

Которому людскую любо кровь сосать,

10 Я рад прикончить даже ве такой ценой».

Нас эта басня учит, снисхождению

К вине случайной. Кто же вредцт намеренно, -

Любой достоин кары, как я думаю.

Когда, заклавши Геркулесу борова,

Обещанного за выздоровление,

Хозяин дал остатки ячменя ослу,

Тот, не притрагиваясь к ним, промолвил так:

5 «Охотно бы за корм я взялся, если бы

Того, кто им отъелся, не прирезали».

Уроком этой басенки напуганный,

Опасностей богатств я избегал всегда.

Ты возразишь: «А воры благоденствуют».

10 Но сколько их попалось и на казнь пошло?

Сочти и найдешь: таких гораздо более.

Немногим дерзость в пользу, большинству — во вред.

Пристрастие приводит к заблуждению.

И люди, им в сужденьях руководствуясь.

Раскаются, когда узнают истину.

Один богач, готовя игры пышные,

6 Назначил награду, приглашая всякого,

С какою кто может выступить новинкою.

Пришли на состязанья все искусники;

Меж ними шут, известный остроумием,

Сказал, что он такое покажет зрелище.

10 Какого никогда театр не видывал.

Разнесся слух, весь город поспешил в театр.

Мест не хватало любопытным зрителям.

И вот, на сцене показавшись, шут, один.

Без всякой утвари, без всякой помощи,

16 В молчанье, порожденном ожиданием,

Себе внезапно плащ накинув на голову,

Так ловко завизжал по-поросячьему,

Что все, решив, что прячет поросенка он,

Встряхнуть велели плащ; а как увидели,

20 Что ничего в нем нет, с великой славою

И шумным плеском проводили искусника.

Но тут один мужик вскричал: «А я его

Перевизжу!» — и сам на завтра вызвался

Еще ловчей проделать то же самое.

26 Толпа еще больше. Но все уже заранее

Не зрелища ожидают, а посмешища.

Выходят оба. Первым шут захрюкавши,

Рукоплескания и клцки снискивает.

Мужик выходит, притворяясь, будто бы

30 Скрывает поросенка (с ним и подлинно

Был поросенок, у шута не найденный),

Украдкой щиплет спрятанного за ухо,

И тот визжит своим природным голосом.

Народ, крича, что шут гораздо большего

35 Добился сходства, гонит прочь крестьянина.

А тот, достав поросенка из-за пазухи,

Позорной неправоты изобличителя,—

«Вот кто покажет, каково вы судите!»

Плешивый подобрал гребешок на улице.

Приятель, тоже лысый, подбежал к нему

И крикнул: «Чур! что найдено, то общее!»

Тот показал находку и промолвил так:

«Благосклонны боги, но судьба завистлива

Как говорят, нашли мы не клад, а уголья».

Так сетует тот, кто в чаяньях обманется.

Когда душа, пленяясь вздорной славою,

В надменное впадает самомнение,

То все смеются легковерью глупому.

Был в Риме флейтист, носивший имя Принцепса,

И флейтой пляске вторивший Бафилловой.

Однажды на играх (на каких — не помню уж)

Его на сцене сбило с ног подъемником,

И ногу он сломал, хотя охотнее

Обеими бы флейтами пожертвовал.

10 Его на руках, стенающего жалобно,

Несут домой. Проходит много месяцев,

Пока уход за ним его не вылечил.

Тем временем разборчивые зрители

Соскучились о том, кто звучной флейтою

15 Умел прибавить живости танцовщику.

Один богач как раз готовил зрелища:

Узнав, что Принцепс вновь способен выступить,

Добился он деньгами и уговорами,

Чтоб тот на этих играх вышел к публике.

20 День наступил, разнесся по театру слух

О Принцепсе. Одни твердят, что умер он,

Другие — что вот-вот на сцену выступит.

Дан занавес. Под грохоты громовые

Заводят боги речь свою обычную,

25 И хор вступает с песней, неизвестною

Флейтисту, вновь в театре выступавшему:

«Рим, возликуй о здравствующем принцепсе!»

Все рукоплещут, встав. А Принцепс, думая,

Что речь о нем, шлет поцелуи в публику.

30 Поняв дурацкую ошибку, всадники

Со смехом повторенья песни требуют.

Песнь повторяют. Принцепс так и стелется

По сцене. Всадники, издеваясь, хлопают.

Народ сначала думал, что старается

36 Он получить венок; узнав же истину,

Его, как был, с ножной повязкой белою,

В тунике белой, с башмаками белыми,

Гордящегося божескими почестями,

Со сцены в шею прогоняют тотчас же.

Бегун летучий, мчащийся по лезвию,

С затылка лысый, волосатый спереди

(Схвати за гриву — будет твой; а выскользнет

И даже сам Юпитер не вернет его)—

5 Вот образ мимолетности всего, что есть.

Чтоб дел людских не портила медлительность,

Таким изобразили Время древние.

Быку, бодливой головой застрявшему

В калиточке, теленок стал показывать,

Как повернуться. Бык ему сказал: «Молчи,

Я это знал до твоего рождения».

Запомнив это, не учи ученого.

На зверя быстроногого натасканный

Пес, угождавший много раз хозяину,

Бессилеть начал, угнетаем старостью.

И как-то раз на кабана натравленный,

6 Схватил его он за ухо, но шаткими

Не удержал зубами. Раздосадован,

Бранил его охотник. Старый пес в ответ:

«Не дух тебя, а силы подвели мои:

Браня меня сейчас, хвали за прежнее».

10 Филет, ты знаешь, почему пишу я так.

Просила обезьяна, чтоб лиса дала

Кусочек ей хвоста для голой задницы.

«Будь даже он длинней,— в ответ злонравная

В шипах, в грязи его я лучше вываляю,

Чем малой частью для тебя пожертвую».

Когда бы моего спросила мнения

Природа, создавая человечий род,

Она дала бы людям все достоинства,

Какими судьба животных осчастливила:

5 Дала бы слоновью силу, храбрость львиную,

Вороний век, быка осанку гордую,

Характер кроткий быстроногой лошади,

Но сверх того и разум человеческий.

Юпитер, видно, втихомолку радуется,

10 Нам отказавши в этом достоянии,

Чтоб власть над миром люди не похитили.

Итак, дарами довольствуясь Юпитера,

Давайте годы доживать урочные,

Не посягая на то, что выше смертности.

Зашел Меркурий как-то раз к двум женщинам,

Но принят был и грязно и невежливо.

Одна из женщин сына в люльке няньчила.

Другая блудным занималась промыслом.

5 Чтоб отблагодарить их по достоинству,

Уже с порога, уходя, сказал он так:

«Бог перед вами: дастся вам немедленно,

Чего ни захотите». Мать взмолилася,

Чтоб бородатым сына увидать скорей;

10 Другая — чтоб кого ни тронет, шел за ней.

Улетел Меркурий, женщины пошли домой,

А из люльки — плач младенца бородатого.

Блудница так на это рассмеялася,

Что даже ноздри заложило со смеху.

15 Взялась она за нос, желая высморкаться,

А нос до земли вслед за рукою тянется.

Так сделалась, смеясь, сама посмешищем.

Прометей, людского рода лепщик нового,

Заботливейше изготовил Истину,

Чтоб она учила смертных справедливости.

Гонцом внезапно вызванный к Юпитеру,

5 Обману поручает мастерскую он,

Недавно принятому в обучение.

Воспылав усердьем, изваянье схожее

И ростом, и лицом и всеми членами

Он ловко лепит, располагая временем.

10 Когда уже немного оставалося,

Не хватило глины, чтобы ноги вылепить;

И в страхе при возвращении учителя

Спешит Обман усесться на место прежнее.

А Прометей, дивясь, как схожи статуи,

15 Свое желает видеть преимущество

И ставит оба в печь изображения.

Когда в них жизнь вдохнули после обжига,

Святая вышла мерным шагом Истина,

А торс безногий с места и не сдвинулся.

20 Тогда поддельный плод труда обманного

Был назван Ложью, ибо все увидели,

Что у него-то ног и не имеется.

Скрывать свои пороки людям выгодно;

Но час придет, и истина раскроется.

К вертящемуся колесу привязанный

Иксион нас учит, что судьба изменчива.

Сизиф, который катит, тщетно мучаясь,

Тяжелый камень на вершину горную,

5 Откуда тот обратно низвергается,

Людских являет бесконечность горестей.

Тантал, среди потока вечно жаждущий,

Изображает скрягу, вкруг которого —

Богатства, для него неприкосновенные.

10 А Данаиды влагою заклятою

Все не наполнят бочки свои бездонные,

Что означает ненасытность роскоши.

Растящий печень в жертву наказанию,

Покрывает телом Титий девять югеров,

15 В знак, что чем больше у кого величия,

Тем большими тот мучится заботами.

Так древность облачила правду в вымысел,

Чтоб мудрый понял, а невежда путался.

«Что нам всего полезнее? Скажи, о Феб,

Насельник Дельфов и Парнаса дивного!» —

— Сказать? — И дыбом волосы пророчицы,

Гудит земля, колеблются треножники,

5 Трепещут лавры, меркнет день сияющий,

И се, разима богом, молвит пифия:

«Внимайте, люди, Фебовым вещаниям!

Блюдите благочестье; жгите тук богам;

Отечество, родителей, детей и жен,

10 Мечом защищайте; отражайте недруга,

Помогайте другу, милуйте несчастного;

Дружите с добрым, хитрому препятствуйте;

За обиду мстите, нечестивцев сдерживайте;

Карайте осквернивших ложе брачное;

15 Бегите злых; не будьте легковерными».

Так говорила дева — впрямь безумная,

Ибо все ее слова пропали попусту.

Прочел поэт Эзопу свои писания,

Где до смешного сам себя расхваливал,

И, знать желая мнение Эзопово,

Спросил: «Ведь нет излишней здесь надменности?

5 И я не зря в моем уверен гении?»

Тот, угнетенный скверным сочинением:

«Ты прав,— говорит,— что сам себе хвалы поешь:

Тебе ведь больше не от кого слышать их».

Был воин в войске у Помпея Великого,

За томный голос, толстый зад и валкий шаг

Прослывший там заведомым развратником.

Напав однажды ночью на обоз вождя,

6 Отбил он мулов, золотом навьюченных

И серебром. Об этом слух разносится,

И его ведут на суд к палатке преторской.

Ему Помпеи: «Соратник, ты ль осмелился

Меня ограбить?» Воин, плюнув на руку

10 И растерев плевок своими пальцами,

«Так,— говорит,— пусть вытекут глаза мои,

Коль видел что иль тронул». Простодушный вождь

Прогнал его, чтоб не позорил лагеря,

Не предполагая в нем подобной наглости.

16 Немного спустя один из вражьих воинов

На поединок вызывает римлянина.

Никто не смеет; шепчутся начальники.

А наш, развратник с виду, Марс могучестью,—

К вождю, на возвышении сидящему,

20 Подошел и томно молвил: «Можно?» В ярости

Велит ему Великий убираться вон.

Тогда один из спутников Помпеевых:

«Пусть лучше он — потеря не тяжелая —

Доверится Фортуне, чем сильнейший муж,

25 Чья смерть дала бы повод к нареканиям».

Вождь согласился и позволил воину

Пойти на бой. И вот, на удивленье всем,

Быстрее слов он рубит вражью голову

И с честью возвращается. Тогда Помпеи:

30 «Охотно дам венок, тобой заслуженный,

За то, что поддержал ты славу римскую,

Но пусть, однако, вытекут глаза мои

(Так подражал он низкой клятве воинской),

Коли не ты разграбил мне имущество!»

Когда Юнона хвалилась непорочностью,

Венера, смеха ради, не перечила,

Но, утверждая, что других подобных нет,

Так, по рассказам, спрашивала курицу:

5 «Скажи-ка, много ль надо, чтоб ты сыта была?»

Та отвечает: «Сколько ни дашь, достаточно,

Да было бы обо что скрести мне лапками».—

«А если нет, мешка пшеницы хватит ли?» —

«Еще бы, даже слишком, лишь дозволь скрестись.

10 «А чтобы не скрестись, чего потребуешь?» —

Тут курица открыла свой природный нрав:

«Дай хоть амбар, скрестись не перестану я».

И, говорят, Юнона посмеялася,

Что в курице Венера женщин вывела.

Был у отца семейства сын отчаянный,

Который, ускользая от отцовских глаз,

Бивал рабов жестокими побоями

И волю давал порывам пылкой юности.

5 Вот что сказал тогда Эзоп родителю:

«Со старым молодого запрягли быка.

Ссылался старый на свое бессилие

И не хотел под тяжкое ярмо идти.

Мужик ему: «Тебе бояться нечего,

10 Будь не работником, а укротителем

Тому, кто всех и рогом и копытом бьет».

Так, если сына при себе не сдержишь ты

И буйный дух не обуздаешь мягкостью,-

Смотри, чтоб дому пагубы не вырастить».

15 От буйных нравов исцеленье в кротости.

Мудрец фригийский, видя, как расхвастался

Борец, на играх выйдя победителем,

Спросил: «А твой противник был сильней тебя?»

«Не говори пустого,— отвечал борец,—

5 Его намного превзошел я силою».

Эзоп ему: «Глупец, так чем же почести

Ты заслужил, со слабым, сильный, справившись?

Иное дело, кабы ты похвастался,

Что ты с-сильнейшим справился противником».

Заметив лиру, на лугу лежащую,

Осел до струн дотронулся копытами.

Те зазвенели. «Славная вещь, поистине,

Одна беда, что мне-то с ней не справиться.

6 Найди ее умелец поискуснее,—

И она пленяла бы дивными напевами».

Так часто дарованья гибнут в бедствиях.

Одна жена, недолго бывши замужем

И милого супруга схоронившая,

Не в силах оторваться от покойника,

Влачила в склепе жизнь свою плачевную,

5 Чем и стяжала славу честной женщины.

В то время был ограблен храм Юпитера,

И святотатцев на крестах повесили,

К которым, чтоб никто не снял казненных тел,

Для охраненья воинов приставили

10 Вблизи от склепа, где скрывалась женщина.

Страдая жаждою, один из воинов

Воды средь ночи просит у прислужницы,

В то время помогавшей госпоже своей

Идти ко сну (хозяйка горьким бдением

15 Себя томила, бодрствуя до полночи).

Увидел воин в дверь непритворенную

Лицо измученное, но прекрасное,

И дух его, плененный, возгорается,

Питая страсть сознаньем недоступности.

20 Лукавый ум находит тысячу поводов,

Чтобы почаще со вдовицею видеться.

Склоняемая повседневной близостью,

Она все больше гостю подчиняется,

И скоро связь их связывает тесная.

25 Ночуя с ней, однажды страж рачительный

Не досчитался тела на одном кресте

И в смятенье рассказал об этом вдовушке.

«Не бойся»,— говорит святая женщина,

И тело мужа выносит для распятия,

30 Чтоб воина избавить от наказания.

Так благочестье обернулось мерзостью.

К одной невесте сватались двое юношей,

И богатство победило красоту и род.

Когда для свадьбы день настал назначенный,

Влюбленный, с горем не умея справиться,

5 Пошел тоску размыкать в садик маленький

Вблизи от виллы, где богатый юноша

Готовился невесту взять от матери,—

Дом в городе ему казался маленьким.

Толпа сбежалась, шествует процессия,

10 И Гименей выносит факел свадебный.

У ворот заметив маленького ослика,

Нередко бедному юноше служившего,

Его немедленно подводят к девушке,

В пути чтоб не устали ноги нежные.

15 Внезапно небеса, Венеры милостью,

Вскипают ветром, громом оглашаются,

День обращают в ночь густыми тучами;

Свет из очей скрывается, и страшный град,

Трепещущих рассеивая спутников,

20 Искать спасенья в бегстве нудит каждого.

Меж тем бежит осленок под знакомый кров,

О себе уведомляя громким голосом.

Рабы бегут, прекрасную видят девушку,

Дивятся и спешат сказать хозяину.

25 Тот за столом с немногими приятелями

Залить вином старался грусть любовную.

Услышав новость, он воспрянул радостно

И, побуждаем Вакхом и Венерою,

Играет свадьбу с одобренья сверстников.

80 Родители ищут дочь через глашатая;

Горюет муж, лишившись молодой жены;

Народ, однако, узнав о происшествии,

Признал их брак угодным небожителям.

Эзоп, служа у безобразной женщины,

Что целый день украшалась притираньями,

Шелками, жемчугом, серебром и золотом,

А все ее и тронуть не хотел никто,—

5 «Дозволь?» — спросил. Она: «Скажи».— «Я думаю,

Что лучше б раздала ты украшения».—

«Я и без них, по-твоему, красавица?» —

«Напротив: ими купишь ты любовников».—

«Заплатят же,— она ему,— бока твои!» —

10 И высечь болтуна велела розгами.

Спустя немного доложили женщине,

Что кто-то украл запястье драгоценное,

Она, пылая гневом, созвала рабов

И сулит им порку, если не признаются.

15 А мудрец: «Грози другим, не проведешь меня:

За правду-то как раз меня и высекли».

Коты служили петуху в носильщиках.

Лиса, его в носилках видя гордого,

Сказала: «Мой совет — берегися хитрости:

Взгляни лишь им на морды, и подумаешь,

5 Они идут с добычей, не с поклажею».

Когда проголодалась шайка лютая,

То растерзала сообща хозяина.

К свинье, стонавшей в родовых мучениях,

Волк, подбежав, искусства повивального

Сказался знатоком, готовым к помощи.

Но та, коварство зная сердца злобного,

6 Не приняла услуги модозрительной,

Сказав: «Отлично, только отойди-ка ты!»

И впрямь: поверь она обману волчьему,

В своей беде пришлось бы ей поплакаться.

Бежавший раб от господина строгого

Эзопу повстречался, с ним знакомому.

«Чем ты напуган?» — «Расскажу, отец, тебе

Ведь ты достоин впрямь такого имени

5 За то, что ты внимаешь каждой жалобе.—

Меня и много бьют, и мало есть дают;

Гоняют на виллу без пайка дорожного;

Пирушка ль дома — стой ночами целыми,

В гостях ли — до зари лежи на холоде.

10 Седой, давно уж я свободу выслужил:

Ведь если бы виновен был я в чем-нибудь,

Я не роптал бы, верь. Всегда я голоден,

Всегда терплю хозяйские жестокости,—

Вот почему (и по другому многому)

15 Решил я убежать, куда глаза глядят».

«Не совершив дурного,— говорит Эзоп,—

Ты вот какие, значит, терпишь бедствия?

А провинишься — что ж с тобою сделают?»

И этим отклонил его от замысла.

Коня, на скачках славного победами,

Украв из упряжи, продал вор на мельницу.

На водопой отпущенный от жернова,

Конь увидал, как в цирк идут товарищи,

5 Чтоб там скакать на состязаньях праздничных,

И плача, молвил: «Шествуйте, счастливые,

И без меня справляйте день торжественный;

А я, куда преступной уведен рукой,

Там и оплачу горькую судьбу мею».

Когда медведю есть бывает нечего,

Он из лесу бежит к морскому берегу

И, держась за камни, в воду погружается.

Когда в мохнатые ляжки раки вцепятся,

5 Морскую он добычу тащит на берег

И, отряхнувшись, ею насыщается.

Так даже и глупцы умнеют с голоду.

Шагал прохожий без дороги по полю.

Услышав голос: «Здравствуй!» — задержался он,

Но, никого не видя, продолжал свой путь.

Вновь голосом таинственным приветствуемый,

5 Остановился он и стал разыскивать

Того, кому ответить на приветствие.

Пока он мешкал, глядя во все стороны,

На две-три мили потерявши времени,

Вдруг показался ворон и, кружась над ним,

10 Закаркал: «Здравствуй!» Путник обмороченный

Промолвил: «Чтоб ты сдохла, птица подлая:

Я тороплюсь, а ты меня задерживаешь».

Пастух, козе дубинкой обломавши рог,

Просил не выдавать его хозяину.

«Смолчу, хотя проступок твой и мерзостен;

Но сами вопиют его последствия».

Змея однажды бросилась на ящерку

И зев уже разинула прожорливый,

Но та схватила сук, вблизи валявшийся,

И в пасти поперек его поставила,

5 Сковав уловкой алчущие челюсти,

Так что змее пришлось добычу выпустить.

Проклятая ворона села на спину

Овце. Томясь под нею, та промолвила:

«Схватила бы ты собаку вострозубую —

Тотчас бы поплатилась». Ей зловредная:

6 «Крута я к слабым, не перечу сильному,

И разберусь, кого щипнуть, кому польстить,

Тем и живу до тысячелетней старости».

Сократ, когда его бранил негодный раб,

Который обольстил жену хозяина,

О чем прекрасно знали все, промолвил так:

«Ты рад, что ты кому не надо, нравишься;

5 Беда, что кому надо, ты не нравишься».

Укрылся быстрый заяц от охотника

В терновый куст. Пастух его увидел там.

«Молю тебя богами и всем, что дорого,

Не выдавай меня: ведь полю этому

5 Я не вредил». Мужик: «Так не пугайся же,

Сиди спокойно». Ловчий настигающий

Спросил: «Пастух, не пробегал ли заяц тут?»

«Да, пробегал, и влево здесь он бросился»,—

А сам направо взглядами указывает.

10 Охотник не смекнул и скрылся из виду,

Тогда пастух: «Ну что же, благодарен ты

За то, что я так ловко схоронил тебя?» —

«Впрямь, языку я твоему обязан всем;

Но лопнут пусть твои глаза-изменники!».

Гетера, лукаво завлекая юношу,

Который, хоть и много раз обманутый,

Охотно поддавался обольщению,—

«Пусть, — говорила, — все наперебой несут

5 Подарки — ты один мне всех любезнее».

А тот, припомнив, как его дурачили,

Сказал: «Я рад услышать это, милая:

Твоя коварна речь, да голос сладостен».

Когда от псов не может убежать бобер

(Его болтливый грек называет Кастором,

И зверя величает божьим именем,

Хотя и хвастается слов обилием),

6 Себе, говорят, яички он откусывает,

Угадав, что из-за них его преследуют.

Я в том согласен видеть божий промысел:

Ведь впрямь, охотник, раздобывши снадобье,

Погоню прекращает, отзывая псов.

10 И для людей открыт сей путь к спасению:

Добра лишившись, жизнь вести спокойную.

Кто гол, тот безопасен от злокозненных.

Промолвил мотылек, осу завидевши:

«О злобный рок! Пока не испустили дух

Тела, из чьих «станков мы рождаемся,

Я был речист в собранье, храбр в сражении,

5 И был во всех искусствах первым мастером.

А что я ныне? Легкий и летучий прах!

А ты, который мулом был навьюченным,

Теперь любого ранишь, жало выставив».

Оса ему ответ дала достойнейший:

10 «Смотри не на то, что было, а на то, что есть».

Та птичка, что у крестьян слывет поземницей

За то, что на земле свивает гнездышко,

Лису однажды повстречав коварную,

Как можно выше поднялась на крылышках.

6 «Зачем бежишь ты? — спрашивает лисанька.—

Поверь, еды мне и в лугах достаточно:

Жуков, сверчков, мурашиков, кузнечиков,—

Не бойся же меня, ведь я люблю тебя

За скромный нрав и жизнь твою достойную».

10 Та возразила: «Хороши слова твои,

Но с тобой равны мы не в лугах, а в воздухе.

Ступай ко мне, и здесь тебе доверюсь я».

Каков бы ни был этот плод забав моих,

И добродетель и порок похвалят их,

Но эта — честно, тот — с немою злобою.

Слабый, облезлый, больной, измученный дряхлостью тяжкой

Коршун похитил и съел малых орлиных птенцов

И от орлицы тайком улегся на место убитых,

Чтобы по-прежнему мать пищу носила в гнездо.

5 Это ему удалось — о несчастье орлица не знала:

Долго хозяйка в дому кормит раба-хитреца.

Правда, горюя о том, что никак не растет ее отпрыск,

Часто хотела она выгнать его из гнезда,

Но отступала всегда, материнскому верная долгу,

10 Только природу виня в том, что невзрачен птенец.

Вот однажды средь белого дня разразилась внезапно

Буря, и грянул с небес гром, устрашающий всех.

Оруженосец царя богов у подножия дуба

Лег, ожидая, пока стихнут порывы грозы.

15 В солнечных жарких лучах рассеялись тяжкие тучи:

Крикнула птица тогда, влажные крылья встряхнув:

«Нет, никогда не видела я такой непогоды

И не увижу вовек, даже сто жизней прожив».—

«Я и сильнее видал!» — ответил орлице негодный

20 Коршун, и снова в гнездо спрятался, в страхе дрожа.

«Раньше своих матерей ничьи не рождаются дети,—

Та отвечала,— а ты, видимо, старше меня?

Ну, выходи, негодяй: зачем пытаешься скрыться,

Если ты сам же себя выдал обмолвкой своей!»

25 Коршун Еместо ответа молчал, затаясь, но напрасно:

Вытащив вон из гнезда, мать растерзала его.

Долго злодей наслаждался, но все же понес наказанье:

Как погубил он орлят, так же и сам он погиб.

Учит подобный пример держать язык за зубами,

30 Ежели ты за собой зндешь какую вину.

Для Олимпийских бегов, надеясь добиться победы.

Вздумал какой-то глупец мулов себе завести.

Щедрой рукой засыпав для них богатого корма,

Он полагал, что они будут готовы к бегам.

5 Срок состязаний настал: выводит глупец колесницу

И, чтобы мчаться быстрей, мулов стрекалом язвит.

Как ни старается он, животные тянут все хуже,

Изобличая в себе лень и упрямство отцов.

Вот меж тем как другие уже приближаются к мете,

10 Наш погонщик едва встал к пусковому столбу.

Люди со всех сторон разражаются хохотом громким.

Все начинают в глупца грязью вонючей кидать.

Бегством надеется он спастись от толпы беспощадной

И полосует бичом медленных мулов своих.

15 Тут-то один из них возразил: «Жестокий, за что же

Мучить побоями нас? Ты же их сам заслужил!

Можно ли быть таким дураком, чтоб не знать, покупая.

Что появились на свет мы от ленивца-осла?»

Учит пример дурака, что дело людей благородных

10 Мы не должны доверять тем, чья порода темна.

Стоило сесть и крылья сложить попрыгунье-сороке,

Как начинала она хвост непристойно вертеть.

Землю покинув свою, чтоб отстать от постыдной повадки.

В дальний заморский край перелетела она.

5 Тщетно! Едва на чужом берегу она опустилась,

Как завертела опять прежним движением хвост.

Птица сказала: «Сменив страну, не сменила я нрава:

Вижу, и здесь у меня прежний остался порок».

Кто, исправляя себя, меняет страну, а не душу,

10 Тот, наверное, зря переплывает моря.