Федюнинский

Глава одиннадцатая На Западном фронте

Здесь, под Москвой, было ничуть не легче, чем под Ленинградом. 1942 год был временем тяжелейшего и кровавого противостояния. Красная армия, накапливая силы, пыталась наступать. Немцы, по-прежнему сохраняя достаточный потенциал в живой силе и вооружении, а также занимая выгодные позиции и хорошо выстроенную оборону, парировали эти удары. В районе Сталинграда они вышли к Волге и угрожали перехватить эту важнейшую транспортную артерию. В центре, занимая ржевский и юхновский выступы и оседлав Варшавское, Минское и Ленинградское шоссе, готовились к новому наступлению на Москву.

Ставка проводила кадровые перестановки. Коснулись они и войск, сражавшихся под Ленинградом. 21 апреля 1942 года в связи с неудачей в проведении Любаньской наступательной операции был расформирован Волховский фронт. Его соединения были переданы Волховской группе войск Ленинградского фронта. 25 апреля в Ленинград из Подмосковья прибыл генерал-лейтенант артиллерии Л. А. Говоров[28]. Он энергично сформировал из переданных ему соединений (23, 42 и 55-й армий, Приморской и Невской оперативных групп) Ленинградскую группу войск, укрепил внешний оборонительный периметр вокруг Ленинграда. Под его руководством строились полевые укрепрайоны, насыщенные артиллерией и пулеметами. Был создан фронтовой резерв.

В начале лета 1942 года Говоров заменил командующего Ленинградским фронтом М. С. Хозина, которого отстранили от должности с довольно жесткой формулировкой: за невыполнение приказа Ставки о своевременном и быстром отводе войск 2-й ударной армии, за бумажно-бюрократические методы управления войсками, за отрыв от войск, в результате чего противник перерезал коммуникации 2-й ударной армии и последняя была поставлена в исключительно тяжелое положение. Хозяйство Говоров принял незавидное, но постепенно энергия и талант нового командующего это фронтовое хозяйство преобразили.

Перед назначением бывшего командующего 5-й армией на северный участок командующий войсками Западного фронта Жуков дал своему подчиненному следующую характеристику: «Генерал-лейтенант тов. Говоров командует войсками Пятой армии с 18 октября 1941 года. Можайскую и Звенигородскую оборонительные операции провел успешно. Хорошо ведет наступательные операции по разгрому Можайско-Гжатской группировки противника. В оперативно-тактическом отношении подготовлен хорошо. Основным недостатком тов. Говорова является некоторая разбросанность по всему фронту и отсутствие навыка в собирании кулака для ударного действия… Тов. Говоров твердой воли, требовательный, энергичный, храбрый и организованный командующий войсками».

С прибытием на северный участок советско-германского фронта генерала Говорова Ленинград вступил в новый период своей военной истории. Меньше чем через год войска Ленинградского и Волховского фронтов разорвут блокаду. За успех операции по прорыву блокады Говорову присвоят звание генерал-полковника и наградят орденом Суворова 1-й степени.

Фронтовая судьба еще вернет нашего героя под Ленинград, и ему доведется воевать бок о бок с генералом Говоровым и под его непосредственным руководством.

Генерал Хозин уезжал из Ленинграда побитым: с понижением в должности его назначили на 33-ю армию Западного фронта. 33-я армия только что пережила катастрофу окружения в районе Вязьмы и Юхнова. При выходе из окружения, во время прорыва, был тяжело ранен командующий генерал-лейтенант М. Г. Ефремов[29]. Чтобы не попасть в плен, он застрелился. Несколько дивизий этой армии погибли в «котле» и во время попытки выхода.

Армию после столь тяжелых потерь нужно было собирать, переформировывать многие части. И эта работа оказалась не по плечу генералу Хозину. На 33-ю поставили более энергичного генерала, а Хозина назначили на более спокойную должность — заместителем командующего Западным фронтом. Но и в штабе фронта он продержался недолго. Комфронта генерал В. Д. Соколовский отстранил его от должности своего заместителя с формулировкой: «Генерал-полковника Хозина Михаила Семеновича за бездеятельность и несерьезное отношение к делу снять с должности заместителя командующего Западным фронтом и направить в распоряжение начальника Главного управления кадров НКО». Даже с понижением места на Западном фронте генералу Хозину не нашлось. Какое-то время, совсем непродолжительное, он командовал армией на другом фронте, потом был назначен командующим войсками внутреннего Приволжского военного округа. Когда война закончилась и домой, в Союз, вернулись фронтовики, Хозина сняли и с округа, направили на преподавательскую работу.

Бывают генералы, и даже маршалы, которые могут успешно служить только в мирные годы. Воевать они не способны. И наоборот, в Красной армии были полководцы, которые после Победы, в мирной армии стали не нужны, нежелательны и даже опасны. Судьба маршалов Жукова, Конева и Рокоссовского тому яркое подтверждение.

Федюнинский был человеком корректным. О Хозине в своих мемуарах в укор своему бывшему командующему не проронил ни слова. Хотя, конечно же, знал многое. По поводу неудач в Любаньской операции многое зачислил на свой счет: «Анализируя наступление 54-й армии, должен признать, что я как командующий, командиры дивизий и бригад допустили тогда немало ошибок. Если бы их не было, операция привела бы к иным результатам. Это убедительно подтвердилось год спустя, когда советские войска успешно прорвали блокаду Ленинграда.

В чем же заключались основные причины, которые привели к тому, что попытка деблокировать Ленинград в 1942 году окончилась неудачей?

На мой взгляд, одна из главных причин состояла в том, что в ходе операции мы не сумели организовать тесного взаимодействия не только между фронтами, но и между наступающими армиями. Например, связь с 4-й армией Волховского фронта я поддерживал через штаб Ленинградского фронта. Непосредственная связь, а стало быть, и четкая координация действий отсутствовали.

Да и внутри армии — между дивизиями, в дивизиях — между полками взаимодействие нередко нарушалось. Удары наносились не одновременно и в разных направлениях, как бы растопыренными пальцами, что позволяло противнику маневрировать резервами. Наступление в ряде случаев готовилось наспех, без учета реальной обстановки, без сосредоточения сил на главных направлениях.

Происходило так, во-первых, из-за недостатка у штаба армии и штабов дивизий опыта организации непрерывного и устойчивого управления частями в наступлении, а во-вторых, в силу настойчивых требований штаба фронта продолжать активные действия даже тогда, когда это было не вполне целесообразно».

Это и есть оценка работы штаба фронта. По сути дела, Федюнинский в последнем абзаце этой обширной цитаты сказал о том, что командование Ленфронта в ряде случаев имитировало наступление. Наступление ради демонстрации непрерывных «активных действий». Потому что Ставка постоянно напоминала: на Любань!

Есть в воспоминаниях генерала Федюнинского и резюме по поводу трагедии 2-й ударной армии. Не называя ни командующего, ни номера погибшей армии, автор книги «Поднятые по тревоге» пишет в конце главы о Любаньской операции: «На горьком опыте постигли мы непреложный закон наступления, который гласит: умей своевременно остановиться, чтобы подтянуть резервы и не попасть под удар резервов противника, умей всегда доложить правду о состоянии соединений или частей, как бы горька ни была эта правда».

И еще одно, очень важное признание: «Мы редко прибегали к охватывающим действиям, почти не применяли маневра силами и средствами, а наносили преимущественно фронтальные удары, причем чаще всего на одних и тех же направлениях, не используя элемента внезапности.

Слабо велась разведка, особенно танковая и инженерная. Танки натыкались на противотанковые орудия и минные поля, скрытые в глубоком снегу.

Артиллерийской подготовке, и особенно артиллерийскому сопровождению наступающих подразделений, уделялось мало внимания, недоставало тесного взаимодействия артиллерии с пехотой.

Отсутствовали четкое планирование и организация подвоза материально-технических средств. Тылы, несмотря на медленное продвижение частей, порой отставали, особенно весной, во время распутицы.

Таковы основные недостатки, которые выявились в ходе операции. Они-то и явились причинами наших неудач».

Писалось это не ради самобичевания. Наступило время размышлений, трезвых оценок, шла внутренняя работа наедине с памятью, разборка полетов, в том числе и неудавшихся.

Ставка забрала у Западного фронта одного из лучших командармов, направив его в район Ленинграда. Время и война покажут правильность этого шага. Говоров с самых первых дней действовал активно, системно. Вначале надежно закрыл город от возможных атак противника, а потом сам начал атаковать. Но еще под Москвой он слег с острым приступом аппендицита, и на 5-ю тут же назначили генерала Федюнинского. Было ли это назначение результатом воли Жукова или все решила Ставка, неизвестно. Но факт остается фактом: Жуков снова заполучил под свою руку своего надежного халхингольца.

Из Москвы в расположение 5-й армии Федюнинский добирался на своей командирской «эмке». Как только выехали за город, попали в пробку. Надежд на движение не было никаких. Несколько часов — на одном месте. Генерал вышел из машины и пошел пешком. Водитель его вскоре догнал. Проехали километров десять и снова остановились.

В стороне от шоссе в березовом колке горел костер, возле него хлопотали солдаты. Федюнинский вышел из машины и пошел к костру. Солдаты, сидевшие у огня возле своих котелков, не обратили никакого внимания ни на вновь прибывшего, ни на его кожаное пальто, под которым могли скрываться петлицы не ниже полковничьих. Все их внимание поглощали мерцание костра и поставленные на угли котелки.

— Да, плоховато стало с харчем, — сетовал высокий худощавый боец, вороша палочкой сырые головешки, которые то лениво потрескивали, то вспыхивали ярче. От костра шло густое приятное тепло. Федюнинский продрог в машине в своем кожане и протянул к огню озябшие руки.

— Проходи поближе, браток, — сказал ему другой боец, внимательно следивший за крайним котелком, в котором бурлило пахучее густое варево; каша, видать, уже подходила, и хозяин котелка беспокоился, как бы она не пригорела.

Федюнинский сел на поваленную березу. Кора ее была нагрета, как и воздух вокруг костра.

— Распутица, — рассуждал третий, пожилой солдат в стоптанных валенках, от которых шел пар и запах натруженных ног.

Весна, а солдатам еще валенки на сапоги не поменяли, подумал Федюнинский.

— Да, дороги распустило, вот транспорт и остановился. — Боец выхватил из костра свой котелок, поставил на пень, вынул из-за пазухи ложку. — Давай, браток, поешь и ты. Что, ложки нет? Видать, из командиров будешь, раз ложки нет. — Покряхтел, порылся в «сидоре», достал вторую ложку, обдул ее и протянул Федюнинскому.

— Спасибо, солдат, — сказал он и взял ложку. Ложка была самодельной, отлитой из олова. Пахла табаком.

— Бери, бери… Каша получилась добрая. Не каждый день такой приходится отведать. Сегодня разжился по случаю, на курево выменял.

— Вчера подвезли кухню, — снова заговорил худощавый, — да суп оказался такой, что крупинка за крупинкой гоняется, догнать не может.

— Зато горяченького похлебали.

— Ну да. А сегодня, видишь, и этого нет.

Разговор становился тоскливым и хмурым, как погода. Но вскоре его всколыхнул сержант, пришедший со стороны дороги.

— Ничего, ребята, — сказал он, скользнув взглядом по незнакомцу в кожаном пальто и, видать, мгновенно все оценил. — Скоро затор рассосется и старшина с кухней догонит нас. Сухари тоже везут.

— Ведь вот и Москву, слава богу, отстояли, и немец вроде хвост поджал, — не обращая внимания на слова сержанта, продолжал рассуждать худощавый, — так на тебе, распутица. А на голодный желудок воевать не больно сподручно.

Начал накрапывать дождь. Каша в котелке подходила к концу. Она была вкусна и сытна. Федюнинский достал коробку с папиросами, раздал бойцам и сам закурил. Коробку в благодарность за кашу протянул солдату. Тот, видя, что его напарник ищет, где бы помыть ложку, сказал:

— Давай, товарищ генерал, сам помою.

— Откуда знаешь, что я генерал?

— Да откуда… — усмехнулся солдат. — Был бы сержант, шинельку бы серую носил.

Федюнинский огляделся. Уже темнело. Дождь пошел всерьез.

— Видать-то, нам в спутники на всю ночь, — глядя в поле и в моросящее небо, сказал худощавый.

Надо было искать ночлег. Рядом темнели кирпичные постройки, зубчатая стена, часть которой была разрушена.

— Монастырь, что ли? — спросил он.

— Да, — ответил худощавый, — место известное — Колычевская обитель[30]. Когда-то… — Он осекся, махнул рукой. — Теперь там госпиталь.

Попрощавшись с бойцами, Федюнинский направился к монастырю. Его дорога в штаб армии начинала напоминать гоголевский сюжет. Куда приведет его эта тропинка? И что его ждет за стенами монастыря?

Над воротами поникший флаг с красным крестом. Двор вымощен ровными, симметричными узорами булыжника. Снег убран. Кругом порядок. Возле ближайшей постройки Федюнинский чуть не столкнулся с пожилым человеком с тремя «шпалами» в петлицах и комиссарскими звездами на рукавах шинели. Тот взглянул на Федюнинского, резко повернулся и так же молча быстро удалился. Высокая массивная дверь тут же захлопнулась за ним. Все произошло почти мгновенно, так что генерал не успел окликнуть комиссара, который теперь, когда он исчез, показался ему призраком.

Да, подумал Федюнинский, Гоголь, видимо, притаился где-то рядом. Только бы он, когда покажется из темноты, не заговорил по-немецки…

Дверь снова распахнулась. В проеме стоял невысокого роста толстый человек с петлицами военврача 1-го ранга на гимнастерке. Он попытался пройти строевым, неумело печатая шаг, приложил пухлую ладонь к белому колпаку с тесемками, довольно четко доложил:

— Товарищ командующий, вверенный мне подвижной полевой госпиталь развернут на новом месте и приступил к приему раненых и больных.

— Какое соотношение раненых и больных? — тут же спросил он доктора.

— Больше больных. Приблизительно два к одному.

— Причина болезней? Простуда?

— Да, товарищ командующий. Наступила весна, а личный состав обут в валенки. Сырость. И еще — недоедание. Больные поступают истощенными.

Федюнинский поморщился. И подумал: вовремя его судьба остановила в дорожной «пробке», потом привела к костру на обочине, а теперь в этот ППГ в монастыре. Но спросил доктора о другом:

— Откуда вы знаете, что я ваш новый командующий?

— Наш комиссар сказал. Он с вами давно знаком.

Старший батальонный комиссар стоял рядом.

— Мы встречались в Чите, — подтвердил он. — До войны. Когда входили в Ургу.

Забайкальцы Улан Батор еще долго называли по старинке — Ургой. Это было их отличительным признаком.

— Нам сообщили, что едет новый командующий, и фамилию назвали, — охотно пояснил он. — Я вас сразу вспомнил. Но не думал, что вы — сразу к нам…

Родная Сибирь! Ею в те дни было наводнено все Подмосковье.

Утром на полуторке, которую предоставил ему начальник госпиталя, Федюнинский поехал дальше. «Пробка» за ночь рассосалась. Костерок в березовом колке тоже давно погас. Таранспорт двигался в оба направления, но больше — на северо-запад, к фронту. Полуторка, оснащенная цепями противоскольжения, двигалась уверенно. Вскоре прибыли в деревню, где размещался второй эшелон штаба армии.

Никого из работников штаба армии Федюнинский на месте не застал. Хотелось есть. Спросил у дежурного, где столовая. Девушка-официантка сказала:

— А обед у нас давно закончился.

— Может, что-нибудь осталось? — с надеждой спросил он.

— Суп есть. Только холодный.

— Подогрейте.

— Придется подождать. Нужно опять печку разжигать. Да и хлеба у нас нет уже четыре дня.

Из столовой Федюнинский вышел голодный и злой. Но, вдохнув апрельского воздуха, с иронией подумал: так тебе и надо, генерал, сперва солдат накорми, а то, чтобы поесть, крупу на табак выменивают…

Решил, не задерживаясь, ехать в первый эшелон. Разбираться с неладами в подвозе надо было там. Но тут его окликнули: навстречу шел старший батальонный комиссар Веденеев, его монгольский сослуживец и боевой товарищ. Оказалось, он работал в политотделе армии.

— Ехать дальше не советую, — сказал он. — Дальше дорога такая, что проехать можно только на тракторе или верхом. Трактора нет, да и лошадь в темноте ноги поломает. Пойдемте к начальнику политотдела. Там пообедаете, переночуете. А утром — в штаб.

После обеда и разговора с начальником политотдела спросил:

— Почему люди голодают?

— Распутица, — развел руками бригадный комиссар. — Предпринимаем меры, но что поделаешь?..

Ответ бригадного комиссара Федюнинского не устраивал.

Утром чуть свет командарм приказал седлать лошадей.

Вскоре добрались до штаба армии. Нового командующего встретили начальник штаба генерал-майор Б. А. Пигаревич[31] и начальник оперативного отдела подполковник С. Н. Переверткин[32].

Генерал Пигаревич доложил обстановку: соединения 5-й армии занимают оборону на фронте протяженностью шестьдесят шесть с половиной километров; сосед справа — 20-я армия; сосед слева — 33-я армия. Противником армии был 9-й армейский корпус, дивизия 7-го армейского корпуса и другие части. Еще одна пехотная дивизия немцев, по сообщениям разведки, в качестве резерва квартировала в районе Гжатска. Соединения 5-й армии производили перегруппировку, совершенствовали свою оборону, доукомплектовывали свои части и подразделения, занимались боевой подготовкой.

Федюнинский выслушал доклад начальника штаба, отметив, что положение дел тот знает хорошо и работать с ним будет, видимо, легко, но тут же сказал:

— Почему молчите о продовольственном обеспечении солдат? Обеспечить войскам нормальное питание — это сейчас наше первоочередное дело. И — переобуть личный состав в сапоги. Весна, дожди, а люди в валенках.

В тот же день колонна грузовиков и гужевого транспорта потянулась в тыл — на продовольственные и вещевые склады.

«Вот тебе и фронтовая судьба, думал Федюнинский, просматривая текущие документы, поступающие в штаб, — разведдонесения, сводки из дивизий. — Войну начинал в 5-й армии и снова теперь вернулся в 5-ю».

Но это была уже другая армия. Та армия, которая была сформирована в 1939 году в Киевском особом военном округе и в начале войны приняла удар в приграничном сражении, сгорела в летних боях. Тогда ею командовал генерал М. И. Потапов. О судьбе его ходили разные слухи: кто утверждал, что он убит, погиб во время выхода из окружения, кто — мол, жив, находится в плену. А он, Федюнинский, командовал одним из стрелковых корпусов этой армии. В сентябре 5-ю расформировали, части и подразделения, уцелевшие после киевского разгрома, передали на доукомплектование других соединений фронта. В октябре 1941 года 5-я армия была вновь воссоздана на базе частей Можайского укрепленного района и 32-й стрелковой дивизии. В тот период эта дивизия была единственным полнокровным соединением в составе новой армии. Она прибыла в район Москвы с Дальнего Востока. Так начиналась новая история 5-й армии. Это славное воинское соединение героически выполнит свою миссию в битве за Москву, на ржевском направлении, в Смоленской наступательной операции 1943 года, а затем в Белорусской наступательной операции в 1944 году. В 1945 году ворвется в Восточную Пруссию. В августе того же года, переброшенная на Дальний Восток, вместе с другими соединениями блестяще проведет Маньчжурскую стратегическую наступательную операцию в войне против Японии.

Через неделю, покончив с первоочередными делами в штабе армии, Федюнинский решил объехать дивизии и бригады. Вначале отправился в 3-ю гвардейскую.

— Борис Алексеевич, — уточнил он у Пигаревича, — это ведь бывшая 82-я мотострелковая?

— Так точно.

— Из Монголии?

— Так точно, из Монголии.

Это была его родная дивизия, которой он командовал после ранения в Халхин-Гольском сражении и госпиталя. Дивизия дислоцировалась в Монголии в городе Баин-Тумен. Это было хорошее, крепкое и надежное соединение. Гвардейские полки проявили себя с самой лучшей стороны и здесь, в подмосковных боях.

Отправляясь в родную дивизию, Федюнинский надеялся встретить своих сослуживцев. Так и случилось. Его обступили еще по пути к штабной избе. Вспоминали Монголию, Керулен, Баин-Тумен, землянки и монгольские ветра.

Из 3-й гвардейской дивизии Федюнинский отправился в 50-ю стрелковую дивизию генерала Н. Ф. Лебеденко[33].

— Ну, здравствуй, Никита Федотович! — обнял он своего боевого товарища.

Во время боев на КВЖД Лебеденко командовал бурят-монгольским кавалерийским дивизионом, а позднее — кавалерийской бригадой.

— Так что ж мы, Иван Иванович, и по стопке чая не выпьем? — засомневался Лебеденко, когда Федюнинский предложил ему сразу поехать на НП ближайшего передового батальона.

— Потом, потом…

Дорога оказалась обычной, фронтовой, и вскоре машину развернуло и потащило в кювет. Оказалось, отвалилось заднее колесо. Лебеденко принялся ругать водителя за нерадивость. А тот кинулся выручать из грязи отлетевшее колесо, виновато приговаривая, что сроду с ним такого не случалось…

— Прокатил командующего! — не унимался командир дивизии, сердито поглядывая на водителя. — Теперь командующий будет думать, что все хозяйство у генерала Лебеденки такое же хромое и никчемное, как и личный транспорт.

Дальше пошли пешком. Ждать, когда водитель поставит на место колесо, не стали. По дороге тоже не пошли — Лебеденко указал направление движения, и они свернули в перелесок. Перебрались через неглубокий овраг. Дальше пошел кустарник, и чем дальше, тем гуще. Лебеденко двигался в авангарде, своей тучной фигурой раздвигая кустарник и молоденькие деревца. Он вполголоса продолжал ругать то своего водителя, то кустарник, причем чем дальше они шли — тем больше доставалось кустарнику.

— Никита Федотович, не заблудились ли мы? — окликнул Федюнинский Лебеденко. — Что-то слишком долго идем.

— Нет, идем правильно. Батальон расположен вон в той рощице. — Последнюю фразу командир дивизии произнес не очень уверенно.

И оба, не сговариваясь, остановились. Прислушались. Стояла тишина. Только птицы перепархивали с ветки на ветку, посвистывали беспечно. Ничто не напоминало о том, что где-то рядом окопы, изготовившиеся к бою солдаты. Непонятно только — чьи?

Прошли еще метров триста. Рощица стала ближе. Все время держали на нее. Вышли к траншее. Она вылезала из кустарника и зигзагом пересекала угол поля. Над бруствером торчал пулемет и несколько голов в касках. И раструб ручного пулемета, и каски — свои.

— Вот и третий батальон! — обрадовался Лебеденко. — Сейчас узнаем, где находится комбат.

Но, прежде чем генералы успели это сделать, бойцы, заметив их, замахали руками, закричали:

— Товарищи командиры, прыгайте в траншею! Тут все простреливается с той стороны!

Теперь Лебеденко костерил пулеметчиков, которые, как ему казалось, просто решили подшутить над незнакомыми командирами. Как здесь могло простреливаться, если до немца еще с километр, а то и больше? Но в траншею генералы все же спрыгнули и пошли по ней к окопу пулеметчиков.

Все прояснил сержант, командир расчета. Он вначале доложил по форме, а потом растолковал, что их позиция — первая линия, что рощу, к которой Лебеденко и Федюнинский упорно ломились через кусты, занимают немцы, что там их окопы и пулемет, из которого они время от времени ведут огонь. Командир дивизии упрекнул было бойцов, что отдали противнику рощицу, но сержант тут же пояснил, что немцы занимали ее с самого начала. Федюнинскому только и оставалось, что молча покачать головой. А Лебеденко, поглядывая то на командующего, то на сержанта, смущенно покашливал.

Дальше пошли по траншее. Федюнинский отмечал добротность земляных и прочих работ: ход сообщения глубокий, в полный профиль, сухой, так как отрыты водоотводные канавки; землянки для личного состава перекрыты бревнами в два, а то и в три наката, тщательно замаскированы. Заглянул командарм и в солдатские котелки — как раз в траншее появился старшина с термосами, началась раздача каши. Каша наваристая, с тушенкой. Рыбные консервы — банка на двоих. Заметил: бойцы консервы припрятывали. Значит, каши хватало, не голодные. И чай с сухарями. Когда поговорил в одной землянке, в другой, понял, что бойцы знают последнюю сводку Советского информбюро, что последняя политинформация проведена вчера во второй половине дня по теме: «Не знай страха в бою, будь героем Отечественной войны».

— Ав войсках у тебя, Никита Федотович, порядок! — похвалил Федюнинский командира дивизии.

Лебеденко сиял, наконец-то услышав от командующего заслуженную похвалу.

Федюнинский добавил:

— А к немцам ты меня чуть не завел оттого, что расстроился из-за колеса.

Генералы рассмеялись. Навстречу по траншее шла группа офицеров: комбат, комиссар батальона и инструктор политотдела дивизии. Высокий, сутулый, в круглых очках с толстыми стеклами, похожий на старорежимного профессора, он только что провел с бойцами беседу о международном положении.

А положение в мире и вокруг советско-германского фронта, да и на самом фронте, к весне 1942 года было таким.

Блицкриг был остановлен, истощен непрерывными боями и зарылся в землю, в русские глины и пески на всем фронте от Ленинграда до Крыма. Вермахт израсходовал свой наступательный потенциал и нуждался в передышке, в пополнении личным составом, в более организованном подвозе и обеспечении, соответствующем реальной обстановке. Танки были выбиты более чем наполовину. Многие из вышедших из строя не подлежали ремонту и восстановлению и могли быть полезными только для переплавки. Та же картина была и в автомобильных, артиллерийских, авиационных соединениях и частях. Германия уже не могла восполнить потери в пехоте. Пехотные дивизии переформировывались из девятибатальонных, какими они меньше года назад пересекли границу СССР, в шестибатальонные. Нехватку солдат Гитлер приказал восполнить дополнительным призывом рабочих. Сокращались аппараты различных учреждений. К станкам пришли иностранные рабочие и специалисты, в том числе из числа военнопленных и добровольцев из оккупированных территорий. В Ваффен-СС начали зачислять добровольцев из Скандинавии, Франции, Бельгии и других европейских стран. Ценз пригодных для службы в СС постоянно понижался, и вскоре мундиры с рунами надели прибалты, украинцы, белорусы, русские, кавказцы.

Немецкая промышленность уже не могла полностью удовлетворить все потребности войны. Армия нуждалась в вооружении, боеприпасах, снаряжении. Всё это с вводом в производство новых образцов и видов оружия становилось более энергоемким, требовались редкие металлы. Уже сняты были медные колокола с колоколен церквей, из типографий изъят медный шрифт. На фронте обязательным стал сбор медных и латунных гильз после каждого боя. Этим занимались специальные команды. Солдаты и унтер-офицеры отвечали за каждый израсходованный патрон, за каждый снаряд и мину.

Война переходила в стадию битвы на истощение. И, похоже, Сталин в ней начал переигрывать Гитлера по всем параметрам и составляющим.

Недавно на русский язык была переведена книга британского историка Роберта Кершоу «1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных». В ней бывший десантник, участник многих локальных войн исследует причины поражения вермахта, в частности группы армий «Центр», в первый период войны на Восточном фронте. «Боевую мощь армии можно сокрушить тремя способами, — пишет автор, — одолеть ее стратегически, уничтожить физически и сломить ее боевой дух. Стратегическая победа означает использование более совершенной стратегии и тактики. Успех блицкрига зависел от гибкости решений, принимаемых командным составом, зачастую прямо во время боя. К началу операции “Тайфун” трети офицеров и унтер-офицеров, начинавших кампанию, уже не было в строю. С точки зрения чисто арифметической потеря эта была вполне восполнима, но вот с точки зрения качественной их заменить оказалось просто невозможно — во-первых, на подготовку офицера вермахта уходило до полутора лет, во-вторых, боевой опыт приобретался только в боях. Таким образом, у неприятеля появилось больше возможности одержать победу в “войне умов”.

Физическое уничтожение армии противника предполагает разгром его войск, нанесение огромных, невосполнимых потерь в живой силе и технике. Что касается потерь живой силы, войска вермахта на Восточном фронте получили сокрушительный, хотя и не смертельный удар — свыше одного миллиона погибших, что в три раза превысило совокупные потери предыдущих кампаний.

Третьим и самым главным способом является подрыв боевого духа армии противника. Потери офицерского состава, унтер-офицеров неизбежно затронули не только область профессионализма командиров, но и еще одну важнейшую составляющую. Пехотинец, фронтовой солдат сражается, исполняя приказы командира. А командир пал в бою. Его потеря неизбежно парализует волю к победе. И даже такие, столь близкие, казалось бы, цели, какой была осенью 1941 года Москва, и те вдруг начинают казаться недостижимыми. Постоянное напряжение, порождаемые им отупение и апатия, усугублявшиеся отвратительным войсковым снабжением и истеричными посланиями из дома, тревога, что оставшиеся в тылу близкие окажутся под английскими и американскими бомбами — все это сокрушало и без того понизившийся к осени боевой дух немецких войск. Понятие “долга” в известной степени деградировало до степени беспрекословного исполнения преступных приказов, “узаконивавших” бесчинства в отношении местного населения. <…> Войска вермахта истекали кровью. Все три составляющих боевой мощи оказались под угрозой».

Мысль британского историка верная, даже глубокая, но неполная. Среди факторов, характеризующих подрыв боевого духа армии, в данном случае вермахта, названы и отвратительное снабжение, и постоянное напряжение, приводящее к отупению воюющих солдат, и, конечно же, бомбардировки английской и американской авиации германских территорий, о которых писали солдатам Восточного фронта из дома. Но Роберт Кершоу не упомянул о том, какой ужас царил в немецких ротах, батальонах и батареях после каждого боя, который уносил жизни десятков, а порой и сотен их боевых товарищей. Штабели мороженых трупов, сложенных в сараях и под навесами в ожидании отправки в тыл. Эшелоны покалеченных и обмороженных, которые уныло тянулись на запад. Сгоревшие вместе с экипажами танки и штурмовые орудия перед траншеями, в которых прочно сидели красноармейцы. Одним словом, бывшие союзники никак не могут признать решающей роли Красной армии и советского народа в победе над фашистской Германией.

После стакана чая в штабе генерала Лебеденко Федюнинский отправился в 29-ю гвардейскую стрелковую дивизию полковника С. Т. Гладышева[34]. С ним прежде встречаться не доводилось, но начальник штаба рекомендовал его как опытного боевого командира. Дивизия тоже была одним из лучших соединений армии. Под Наро-Фоминском в конце октября, на пике последнего рывка немцев на Москву, Гладышев со своей 110-й Московской дивизией[35] (так ее по инерции продолжали называть на Западном фронте) попал под каток танкового тарана 4-й полевой армии. Дивизия была разрезана, полки и батальоны действовали изолированно. Командование сгоряча отстранило командира дивизии от должности, но вскоре назначило на курсантскую бригаду. Бригада отличилась при освобождении Рузы и Можайского района, вышла на территорию Смоленской области. Когда под деревней Иванники 18 февраля погиб командир 32-й стрелковой дивизии полковник В. И. Полосухин, на дивизию тут же назначили Гладышева.

Федюнинский, как оказалось, попал на праздник — дивизии вручали гвардейское знамя. Гвардейцы выстроились в правильное каре на опушке леса. Из штаба армии приехал член Военного совета, работники политотдела. Сюда же прибыли представители всех полков и частей дивизии.

Гвардейское знамя расчехлили. Новенький багряно-алый шелк сиял. Командарм произнес короткую речь. Полковник Гладышев опустился на колено и поцеловал гвардейское полотнище.

Дивизия прошла героический путь. На фронт прибыла с Дальнего Востока. Из Сибири и Дальнего Востока в основном и пополнялась. Дралась на Бородинском поле, во время наступления освободила более двухсот населенных пунктов. Трофеи дивизии: 40 пленных, 39 танков, 79 орудий, 799 винтовок, 70 автомашин, большое количество боеприпасов и различного воинского снаряжения[36].

Объезжая свои войска, Федюнинский воочию убедился в том, что здесь, в Подмосковье, немцев оттрепали хорошенько. На обочинах дорог стояли остовы сгоревших и разбитых огнем артиллерии и налетами авиации грузовиков, боевой техники, валялись трупы лошадей и немецких солдат. Их постепенно, с таянием снега, убирали.

Сейчас дивизия полковника Гладышева, уткнувшись в прочную немецкую оборону, остановилась перед Гжатском. Она простоит здесь еще почти год и только 6 марта 1943 года освободит город и продолжит наступление на запад, очищая от оккупантов смоленскую землю. В конце августа 1943 года дивизия войдет в Ельню. Дальше пойдет уже под именем 29-й гвардейской краснознаменной Ельнинской стрелковой дивизии. Последние бои, уже с другим командиром дивизии, проведет на берегу Балтийского моря в Курляндии. Какое-то время после окончания войны полки дивизии квартировали в Эстонии, а затем были передислоцированы в Ельню. В Эстонии и Курляндии будет воевать и Федюнинский, но пути их больше не пересекутся.

В эти же дни в 5-ю армию поступило пополнение. Распределяли новоприбывших по соединениям и частям в зависимости от специальности, образования, возраста, национальности, боевого опыта. И вот на дороге командующему встретилась колонна. Старший колонны, майор, доложил: маршевый батальон в количестве двух тысяч бойцов движется в распоряжение 3-й гвардейской стрелковой дивизии.

— Национальный состав? — спросил Федюнинский майора.

— В основном казахи и киргизы, — ответил тот.

Командующий приказал майору построить батальон на лесной полянке.

— Большинство не понимают по-русски, — пояснил майор.

— Ничего. Назначьте в каждой роте переводчика.

Федюнинский забрался на поваленное дерево, поднял руку:

— Товарищи бойцы! Я — командир Пятой армии генерал Федюнинский. Отныне вы будете служить в Третьей гвардейской дивизии этой армии. Эта дивизия гвардейская, а значит, самая лучшая в нашей армии. Она воевала еще на Халхин-Голе, отличилась под Москвой. — После каждой фразу Федюнинский делал паузу, чтобы переводчики успели донести до личного состава своих рот смысл сказанного. — Дорожите честью служить и воевать в такой дивизии!

Батальон слушал внимательно. Командарм снова поднял руку:

— У кого есть вопросы и претензии?

Из строя вышел высокий широкоскулый боец.

— Есть претензия! — сказал он и оглянулся на своих товарищей; те с надеждой смотрели на своего делегата, по всему было видно, что он должен был высказать генералу то, о чем они уже переговорили в ротах. — Товарищ генерал! Перед отправкой на фронт бойцы не получили ни чая, ни табака!

Претензия была неожиданной. Командующий оглянулся на майора. Тот стоял вытянувшись в струну. Батальон тоже молчал.

— Это верно, товарищ генерал, — снова заговорил боец. — Мы действительно не успели их получить! Как воевать без чая?

Федюнинский знал, что такое уроженец Средней Азии — чай для него дороже обеда.

— Хорошо! Обещаю вам, что, как только прибудете в дивизию, сразу получите и табак, и чай. Даже ваш любимый кок-чай постараемся достать и приготовить!

По рядам прокатилась волна одобрительного гула.

— А пока могу угостить вас папиросами, — сказал командующий. — Только у меня с собой всего две упаковки по двести пятьдесят штук. На каждого по целой папиросе не хватит.

— Ничего, товарищ генерал, мы поделимся по-братски! — раздались радостные голоса во взводных колоннах.

Адъютант принес папиросы, и Федюнинский раздал их солдатам. Бойцы тут же закуривали. И через минуту голубоватый табачный дым загустел над лесной полянкой. Все пятьсот папирос, разделенные на две тысячи бойцов, были зажжены одновременно.

Машина командующего обогнала колонну. Маршевому батальону предстояло пройти еще 15 километров. Времени для исполнения обещания у Федюнинского оставалось немного. Но когда роты вошли в село, где располагались тылы 3-й гвардейской стрелковой дивизии, их ждал обед и чай.

На Западном фронте стояло затишье. Обе стороны приводили себя в порядок после изнурительных зимних боев. Принимали пополнение, проводили перегруппировку, совершенствовали оборону. Наводили переправы, мосты, сорванные паводком, строили дороги. В частях и подразделениях шла боевая учеба. Артиллерия противника время от времени производила огневые налеты, по большей части по ложным целям. Саперы работали день и ночь, заполняя макетами танков и орудий лесные поляны и опушки лесов и таким образом имитируя сосредоточение боевой техники и вооружения. Наши артиллеристы отвечали. Во время затишья всегда много работы у разведки и снайперов.

Из журнала боевых действий 5-й армии:

«5.6.42 г.

За период с 1.5—31.5.42 г. снайперами и снайперскими артиллерийскими расчетами уничтожено 1269 солдат и офицеров противника.

Из них 474 солдата и офицера уничтожено снайперами.

Лучшими снайперами оказались:

108-я сд — красноармеец Рогов — 42 солдата и офицера пр-ка;

108-я сд — красноармеец Романов — 36 солдат и офицеров пр-ка;

108-я сд — красноармеец Голицын — 35 солдат и офицеров пр-ка;

19-я сд — ст. сержант Вертитнев — 26 солдат и офицеров пр-ка;

144-я сд — красноармеец Акуличев — 21 солдат и офицер пр-ка;

144-я сд — командир отделения Гордлик — 20 солдат и офицеров пр-ка;

144-я сд — красноармеец Филимонов — 18 солдат и офицеров пр-ка»[37].

Снайперских винтовок всем охотникам не хватало. В дивизиях были и такие мастера, кто до полукилометра стрелял из простой винтовки. Опасность их охоты заключалась в том, что им приходилось работать с ближних дистанций. Надо было подбираться к самым окопам противника, и там они после двух-трех выстрелов, даже точных, становились легкой добычей немецких снайперов, а также пулеметчиков и минометчиков. Но в начале лета 1942 года снайперские винтовки, в том числе и автоматические, стали поступать на фронт в достаточном количестве. СВТ и «мосинки» были оснащены мощным и надежным прицелом и в умелых руках становились грозным оружием.

Немцы ценили советские снайперские винтовки. Корректировщик артиллерийского огня Вильгельм Липпих, воевавший на Восточном фронте, писал о снайперах РККА, которые на передовой были его первейшими врагами: «Они были лучше обучены и экипированы, чем снайперы вермахта, которые считали советские винтовки более эффективными и предпочитали советское оружие своему, немецкого производства. Когда мне в руки попалась такая снайперская винтовка и я смог опробовать ее, меня поразила ее точность. Точность снайперского огня означала, что количество убитых из этих винтовок по сравнению с числом раненых было намного выше, чем количество убитых из другого вида оружия. Наши каски неплохо защищали от скользящих выстрелов пуль и шрапнели, но не выдерживали прямого попадания. Имея рост шесть футов, я быстро научился пригибать голову и стремительно передвигался по особо опасным участкам передовой».

Лучшим снайперам армии Федюнинский вручал винтовки собственноручно, перед строем, как награды.

Снайпер — особая профессия на войне. И особая судьба. В плен их обычно не брали.

Тринадцатого июня Федюнинскому было присвоено воинское звание «генерал-лейтенант». Первым его поздравил комфронта Жуков.

Во время летнего затишья в штаб армии позвонили из Наркомата иностранных дел и сообщили о том, что в расположение армии на днях прибудут военные атташе Великобритании и США и что их надлежит встретить, уделить время для беседы и так же вежливо проводить. Час от часу не легче! Это нарушало повседневные планы командующего, да и всего штаба, но делать нечего, надо встречать союзников. В день прибытия иностранцев Федюнинского вызвали в штаб фронта. В эти дни на правом фланге в районе Жиздры и Сухиничей немцы начали активные действия, в дело пустили танки, мотопехоту и авиацию. Назревало что-то серьезное. Командование было обеспокоено и приказало усилить наблюдение, разведку и боевое дежурство на всех участках.

Надо заметить, что после того, как в ходе контрнаступления группу армий «Центр» фронтальными ударами отжали от Москвы, освободили многие города, в том числе и областные центры, опасность повторного удара на столицу не исчезла. Противник оставил за собой Ржевско-Юхновский выступ, пронизанный артериями весьма выгодных для немцев коммуникаций, и постоянно угрожал с этого нависающего над Западным фронтом выступа.

Союзниками в тот день занимался генерал Пигаревич. Федюнинский, задержавшись в штабе Западного фронта, приказал ему отослать иностранцев в 20-ю танковую бригаду. Бригада к этому времени была выведена во второй эшелон, приводила себя в порядок, доукомплектовывалась, в том числе ленд-лизовскими танками «валентайн» и «матильда». Когда союзники вернулись из бригады, командующий армией был уже на месте. В штабе фронта, как водится, он получил подробный инструктаж, какие темы следует поддерживать и развивать в беседах с военным атташе, от каких целесообразнее уклониться. Война есть война, военачальники его уровня не обо всем могут откровенно разговаривать с офицерами армий других стран, даже союзных. Тыловики получили на складах все необходимое для приема высоких гостей, даже коньяк и сигары.

Встречу Федюнинский впоследствии описал довольно подробно: «Английский полковник был сухощав, высок, американец — пониже ростом и потолще. Оба они и сопровождавшие их младшие офицеры держались скромно. Исключение составлял переводчик капитан Паркер, который вел себя несколько развязно и суетливо. Он в совершенстве владел русским языком и говорил без всякого акцента.

Впрочем, особой надобности в услугах Паркера мы не испытывали. Оба полковника вполне сносно изъяснялись по-русски.

Вначале разговор зашел о незначительных вещах. Англичанин заявил, что он и его американский коллега довольны представившейся возможностью побеседовать с командующим одной из русских армий, которые так героически сопротивляются натиску общего врага — фашистской Германии. Я, разумеется, ответил, что тоже рад видеть представителей союзных армий.

Американский полковник молчал и откровенно рассматривал меня своими маленькими глазами, глубоко запавшими под тяжелыми веками. Нижняя губа у него была толще верхней и брезгливо выпячивалась вперед. Неожиданно он довольно бесцеремонно перебил англичанина:

— У нас есть вопросы, господин генерал…

— Простите, господа, — сказал я, — вопросы немного позже. Сейчас приглашаю вас поужинать.

Первый бокал подняли за победу над фашизмом.

Потом я предложил:

— Выпьем за то, чтобы эта война была последней, чтобы на всей земле после победы установился прочный мир.

Тост был принят. Но американцу, как видно, не терпелось задать свои вопросы.

— Господин генерал, почему Красная армия отказалась сейчас от корпусной структуры?

— В данное время мы считаем целесообразным приблизить более квалифицированное армейское руководство непосредственно к войскам, — ответил я. — Но, повторяю, так мы считаем в данное время, в данных условиях. А дальше будет видно.

— Очень хорошо! — вступил в разговор английский полковник. — В таком случае скажите, после упразднения корпусов как быстро ваш приказ стал доходить до войск?

Вопрос был задан не случайно: управление войсками все еще являлось нашим узким местом. Это показала, в частности, Любаньская операция. Англичанин выжидательно смотрел на меня.

— Это зависит от штаба и от начальника штаба, — осторожно заметил я.

— О да, у вас очень энергичный начальник штаба! — Англичанин широко улыбнулся, показав крупные желтоватые зубы, и слегка поклонился в сторону генерала Пигаревича. Однако было заметно, что мой ответ его не удовлетворил.

Американец засмеялся, откинувшись на спинку стула, потом, оборвав смех, спросил:

— Какое у вас мнение о танках “Матильда” и “Валентайн”?

— Что ж, машины в общем-то хорошие… — Я сделал небольшую паузу, а потом продолжал: — Где-нибудь в Африке, в степных и полустепных районах, да еще в колониальной войне, когда не требуется прорывать прочную оборону, они вполне себя оправдают. Для этого, вероятно, и предназначаются. У нас же тут местность лесисто-болотистая, пересеченная, а гусеницы у ваших машин узкие, поэтому “Матильдам” и “Валентайнам” трудно приходится. Кроме того, при движении по лесу, на крутых поворотах, подъемах и спусках гусеницы часто слетают. И потом, на мой взгляд, ваши машины излишне комфортабельны: в них много гуттаперчи, которая, к сожалению, легко воспламеняется. Впрочем, этот конструктивный недостаток мы устранили.

— Каким образом? — осведомился англичанин.

— Очень просто: сняли всю гуттаперчу и отдали девушкам на гребешки.

— Браво! Хорошо сказано! — опять засмеялся американец. — Ну а как вы оцениваете самолеты “Томагаук»?

— В нашей армии их нет.

— Да, но вы имели их в своем распоряжении, когда командовали Пятьдесят четвертой армией, — чуть прищурившись, сказал американец.

Я подумал, что гости, видимо, успели ознакомиться с моей биографией, и ответил:

— Самолеты неплохие. Но при отправке их к нам ваши фирмы нередко допускают оплошность — не присылают запасных частей. В результате самолеты часто из-за небольших поломок выходят из строя.

— Позвольте еще один вопрос, господин генерал, — обратился английский полковник. — Как вы расцениваете значение второго фронта?

Это уже был вопрос деликатного свойства, обсуждать его мне совсем не хотелось, и я сказал:

— Отвечу вам, господа, вопросом на вопрос: что легче — драться с врагом один на один или втроем бить одного врага? Как вы думаете?

— Конечно, втроем бить врага легче, — озадаченно ответил англичанин.

— Вот и я так думаю. Прошу, господа, закусывать. Кажется, мы слишком увлеклись разговорами и забыли о наших бокалах.

После ужина все перешли в переднюю половину землянки, где был приготовлен кофе и лежали коробки с сигарами. Я сел на свое обычное рабочее место за столом. Позади меня на стене висела большая карта районов Гжатска и Вязьмы.

Переводчик, расхаживая по землянке, словно невзначай подошел к ней и начал внимательно разглядывать. На карте не было никаких карандашных пометок, но я все же сказал, не поворачивая головы:

— Господин Паркер, я всегда стараюсь следовать примеру великих русских полководцев. Когда Суворова во время итальянской кампании высокопоставленные представители австрийского правительства спросили, каковы его планы ведения войны, он ответил: “Если бы моя шляпа знала мои планы, я бы ее сжег”.

Английский полковник так взглянул на Паркера, что тот сразу съежился и отошел в угол землянки, подальше от карты».

На какое-то время война будто ушла из Подмосковья. Бои шли юго-западнее, на брянском направлении, в большой излучине Дона и на Северном Кавказе. Германской армии катастрофически не хватало ресурсов, и Гитлер толкал свои армии и корпуса на юг, к бакинской и грозненской нефти, к Волге.

В августе начались перегруппировки и в полосе центра и правого фланга Западного фронта. 5-й армии было приказано принять полосу обороны соседа справа — 20-й армии генерала М. А. Рейтера[38]. Рейтер свои дивизии отводил правее. Войска 5-й и соседних армий садились в окопы плотнее обычного, в несколько эшелонов. Солдаты и командиры сразу поняли — скоро бои.

Ржевско-Сычевская операция Западного и Калининского фронтов началась в первых числах августа. Вначале атаковали войска Калининского фронта. Через несколько суток, переждав ливневые дожди, которые мешали танковому маневру, вперед двинул свои армии Жуков.

Замысел операции заключался в следующем: ударами левого крыла Калининского фронта на ржевском направлении и правого крыла Западного фронта на сычевском направлении разгромить 9-ю полевую армию противника, ликвидировать ржевский выступ. При этом — овладеть городами Ржев, Сычевка, Зубцов, Вязьма. Главная роль отводилась ударной группировке Западного фронта. 5-я и 33-я армии должны были наступать южнее главного удара направлением на Вязьму и Сычевку. Комфронта Жуков, маскируя направление главного удара, приказал левому крылу изображать активность мощной группировки. Несколько маскировочных и саперных рот изготовили 833 макета танков, автомобилей, орудий, автоцистерн и даже походных кухонь. Эти «колонны» демонстрировали немецким летчикам то на одной дороге, то на другой. И, похоже, сработало: в немецких сводках и донесениях появились сообщения о сосредоточении крупных сил противника на брянском направлении. Немецкая авиация начала методично обрабатывать ложные районы.

Главный же удар Жуков решил нанести в районе Погорелого Городища.

Жукову удалось перехитрить командующего группой армий «Центр» фельдмаршала фон Клюге и его разведку. Удар на Погорелое Городище оказался для немцев неожиданным. Однако группировка противника, занимавшая ржевский выступ, имела хорошо выстроенную оборону по всему периметру. В тыловых районах своего часа ждали оперативные резервы: 6-я пехотная дивизия — в районе Сычевки, 5-я танковая — в районе Вязьмы, 1-я танковая — в Ржеве, 2-я танковая — в Смоленске, 253-я пехотная — в районе Дорогобужа. Все они сидели на магистралях, имели достаточное количество транспорта и подвижного состава, чтобы в самое короткое время произвести марш-маневр на любой участок фронта. Это была мощная мобильная группировка, вполне способная парировать самый сильный удар, на который в то время способен был Западный фронт.

Наступление совпало с проливными дождями. Генерал Н. М. Хлебников[39], тогда командовавший артиллерией Калининского фронта, вспоминал: «Кто наступал тогда, в низинах и болотах под Ржевом, вряд ли забудет эти дни. Вода льет потоками сверху, вода пробивается снизу, моментально заполняя свежевырытые окопы. Во влажных испарениях, в тумане, идет пехота. Ноги вязнут в черном жидком месиве так прочно, что кирзовые сапоги прихватывает, как клещами. Артиллеристы впрягают десяток лошадей, чтобы вытащить легкую 76-мм пушку, но и это не помогает. Лошади садятся в грязь едва ли не по брюхо, их приходится вытаскивать веревками. Грязь была нашим главным врагом, она заставила нас терять массу времени на преодоление каждого километра».

Вот откуда взялись горькие строчки знаменитого стихотворения Твардовского: «Я убит подо Ржевом // В безымянном болоте…»

Ударная группировка Западного фронта после полуторачасового артнаступления, в результате которого оборона противника была буквально сметена, взломала оборону немцев на всю глубину. Фронт прорыва составил около 15 километров. Пехота, танки и артиллерия сопровождения пошли вперед — на Погорелое Городище и Глубинку. Не повезло 161-й пехотной и 36-й моторизованной дивизиям вермахта, оказавшимся на острие удара Жукова: они не смогли оказать какого-либо организованного сопротивления и были уничтожены, рассеяны по лесам и загнаны в болота. В Погорелом Городище и окрестностях были захвачены богатые трофеи. Все исследователи в один голос в этом трофейном списке называют: 1) 400 новеньких мотоциклов, которые только-только поступили на укомплектование 36-й моторизованной дивизии; 2) офицерский публичный дом с полным штатом, девушки «армии спасения» прибыли из Германии. Дальнейшая судьба их неизвестна.

К исходу вторых суток наступления ударная группировка Западного фронта прорвала главную полосу немецкой обороны на всю глубину и уткнулась в тыловой рубеж по линии реки Вазуза.

Седьмого августа на подступах к Вазузе произошло встречное танковое сражение. Наши танковые корпуса схлестнулись с немецкими резервами — 1-й и 5-й панцер-дивизиями.

В этот же день отмашку дали 5-й армии: вперед!

Документы, как известно, лучший свидетель. О действиях армии Федюнинского в ходе Ржевско-Сычевской операции 1942 года нам расскажет журнал боевых действий 5-й армии.

«7.8.42.

В течение дня правофланговые соединения 5-й Армии ведут наступательные бои в составе: 3-я гв. сд, 19-я сд, 1-я гв. мед, 28-я и 154-я с одним бат. 35-й сбр, 120-я, 154-я тбр с частями артиллерии усиления.

Арт. наступление началось в 4.20. Атака пехоты в 6.00.

К 7.50 3-я гв. мед с танками овладела КРУТИЦЫ и вела бой за овладение САВВИНО.

Левофланговый полк встретил сильное огневое сопротивление из опорного пункта пр-ка от дороги 2 км юго-вост. САВВИНО, преодолеть которое в течение дня не смог.

19-я сд к 8.00 овладела населенным пунктом ПЕТУШКИ и ведет бой за подходы к дороге западнее.

149-я сбр во взаимодействии с одним батальоном 35-й сбр вела бой в лесу сев. ПАЛАТКИ и к 14.00 продвинулась на линию 500 м восточнее безым. высоты 2 км ПЕТУШКИ.

Попытки 40-й сбр двумя батальонами вести наступление на АРЖАНИКИ встречены сильным огневым сопротивлением пр-ка.

Взаимодействующая и поддерживающая авиация свои боевые вылеты произвела с большим опозданием.

Перед рассветом и в течение ночи пр-к производил сильные арт. мин. налеты по боевым порядкам готовившихся к наступлению частей. В течение дня пр-к оказывает упорное сопротивление, опираясь на систему оборонительных сооружений по западному берегу реки САВИНКА.

С 8.00 до 15.00 авиация пр-ка, пользуясь отсутствием прикрытия наших частей с воздуха, производила групповые налеты истребителей и бомбардировщиков — бомбила боевые порядки наступающих частей, чем приковала их на продолжительное время к земле и дальнейшее их движение было приостановлено.

Огнем нашей зенитной артиллерии сбито 5 самолетов и подбито два, взят в плен экипаж, 3 чел., с одного подбитого самолета.

Наши потери в танках по 120-й и 154-й тбр составляют: сгорело средних танков — 7, подбито — 3; сгорело малых танков — 1, подбито — 3.

На остальных участках изменений в положении частей не произошло»[40].

Главные события в первые дни операции происходили на правом фланге, на ржевском направлении, где 9-ю армию генерала Моделя атаковали 31-я и 20-я армии Западного фронта и 30-я и 29-я армии Калининского фронта. Удары производились по сходящимся направлениям с целью окружения противника. Сосед слева, 33-я армия, наступала на Вязьму. 33-я еще не оправилась от весеннего поражения в районе Знаменки и Угры на вяземском направлении, где погибла Западная группировка армии и ее командующий, генерал-лейтенант Ефремов. Не увенчается удачей и этот удар.

Как видно из записи в журнале боевых действий, с самого начала наступления многое пошло не так. Мощное артиллерийское наступление не везде, не на всех участках обеспечило прорыв пехоты и танков. Успешно наступала 3-я гвардейская стрелковая дивизия. Однако при этом соседи не смогли преодолеть не разрушенные артиллерией опорные пункты с их мощной системой огня. Опоздала наша авиация, которая, как правило, в таких случаях приступала к своей работе сразу после того, как смолкала артиллерия. Более того, при запоздалой бомбардировке увеличивалась вероятность воздушного удара по своим, так как наступающая пехота, в случае успеха, достигала уже линии обороны противника. Информация о том, что немецкая артиллерия в ночь перед наступлением производила мощные огневые налеты на изготовившиеся к атаке войска, свидетельствует о том, что немцы, скорее всего, знали о месте и времени этой атаки. Отсутствие истребительного прикрытия с воздуха наземных частей, как видим, позволило немецкой бомбардировочной и штурмовой авиации воздействовать на наши наступающие войска. На некоторых участках наступление было фактически сорвано. Количество потерянных танков было невелико, но то, что абсолютное большинство их сгорело, — еще одно свидетельство в пользу того, что здесь наступления ждали и противотанковую артиллерию разместили на выгодных и заранее пристрелянных позициях. Против наших танкистов работала и погода, а вернее, непогода — дожди, превратившие леса в болота, а луга в озера. В этих обстоятельствах танковые экипажи вынуждены были держаться дорог, насыпей, гатей, возвышенностей. Но там-то их и ждали противотанковые расчеты противника. Дожди и бездорожье загоняли наши танки в ловушки.

В один из дней в расположение штаба 5-й армии прибыл командующий войсками фронта Жуков. Федюнинский доложил обстановку. Жуков выслушал, задал несколько вопросов и повелительно махнул в сторону ревущего фронта:

— Поехали.

Водитель Жукова Александр Николаевич Бучин после войны писал в своей книге о Маршале Победы: «Бои шли в лесистой, местами заболоченной местности, а лето в 1942 году выдалось на диво дождливое. На всю жизнь мне врезались в память названия речек: Держа, Вазуза, Гжать. Сумрачные кармановские леса (по названию села Карманово). Георгий Константинович выдвинул свой командный пункт чуть ли не в боевые порядки войск. Он был везде — с пехотинцами и саперами, артиллеристами и особенно танкистами. Лазил везде, возвращался, шатаясь от усталости, в сапогах, грязных до верха голенища. До сих пор жуть берет, когда вспомнишь бешеную тряску на гатях, проложенных через топи, сумрак лесов, пропахших порохом и трупным смрадом, зловонную жижу, бившую фонтанами из-под колес. Нередко вода в речках черная от крови. Нам пришлось форсировать Держу, топкие берега которой были нашпигованы минами. Многие ли знают, что происходило на небольшом участке на рубеже речек Вазузы и Гжати 9—10 августа 1942 года? В эти два дня тут гремело, ревело и лязгало встречное танковое сражение, до 1500 танков с обеих сторон. У Прохоровки бились в открытом поле, здесь — в лесу с густым подлеском, вязли в болотах, продирались через кустарник. Под Прохоровкой гибли на виду, а на миру, как известно, и смерть красна; в этом сражении убивали безымянными. На моих глазах на страшный грохот битвы шли наши танки, колонна за колонной. Бледные, измученные лица, моложе меня, 25-летнего. Для многих кармановские леса — последнее, что им удалось повидать в куцей жизни».

В кармановских лесах наступала 5-я армия.

Журнал боевых действий армии. Читаем дальше:

«8.8.42.

Правофланговые части Армии с 7.00 8.8.42. вели наступательные бои на рубеже КОЗУЛЬКИ, ПЕТУШКИ, ПАЛАТКИ.

Части центрального и правого участков обороняли ранее занимаемые позиции.

После дополнительной арт. обработки узлов сопротивления САВВИНО, КОЗУЛЬКИ, КЛИМОВО и рощи юговост. ПОДЪЕЛЬЕ, дороги сев. — вост. и вост, пехота возобно-вила атаку и, ломая упорное сопротивление пр-ка, к 19.00 заняла следующее положение:

40-я сбр двумя батальонами из района КРУТИЦЫ наступает на АРЖАН И КИ, успеха не имеет.

3-я гв. мед на своем правом фланге одним полком овладела узлами сопротивления КОЗУЛЬКИ, САВВИНО и развивает успех в направлении ВЕТРОВО.

Левофланговый полк блокировал узел сопротивления в районе юго-восточнее САВВИНО, 2 км, и ведет бой за рощу южнее САВВИНО.

Второй полк, введенный в бой в 15.00, развивает удар на КЛИМОВО.

19-я сд в 18.00 своим правым флангом овладела рощами сев. — вост. ПОДЪЕЛЬЕ. Левым флангом вышла на лесные дороги ПОДЪЕЛ БЕ — ВОРОБИНО и ведет бой за рощи западнее.

19-я сд ведет лесной бой западнее дороги ПЕТУШКИ— ПАЛЬКОВО, медленно продвигается в юго-западном направлении.

35-я сбр одним батальоном в течение 7 и 8.8.42. ведет бой за овладение ПАЛАТКИ, успеха не имеет.

Вследствие неблагоприятных метеорологических условий в течение дня 8.8.42. пехота действовала только во взаимодействии с артиллерией, танки не работали.

Артиллерия организовала свое огневое воздействие на противника с учетом неполной обеспеченности боеприпасами, подвоз которых из-за плохих дорог затруднен.

Потери частей и соединений армии: убитыми — около 170 человек, ранеными — около 800 человек.

Решение командарма: продолжать развивать наступление на рубежи р. ЯУЗА. В ночь на 9.8.42. ввести в бой резервные 28-ю сбр и 1-ю гв. сд с тем, чтобы 9.8.42. овладеть рубежом (название неразборчиво), ШЕЛОМКИ, ПЕСКИ, ХРЕНЫ, ВОРОБИНО, ПАЛАТКИ.

Войдя в соприкосновение с частями 20-й Армии в районе восточнее КАРМАНОВО, развивать наступление на САМУЙЛОВО».

Почерк боя генерала Федюнинского к этому времени уже достаточно выработался. При атаках на опорные пункты противника батальоны не лезли в лоб. Немецкая оборона вначале основательно обрабатывалась артиллерией. Потом, действуя с флангов, в обход, в дело вступала пехота. Если огневые точки врага оживали, артиллерия сопровождения тут же принималась снова долбить доты и блиндажи, выковыривать из них засевших пулеметчиков, препятствующих продвижению пехоты. Именно этого требовал в своих приказах и в телефонных разговорах комфронта Жуков.

Из записи в журнале боевых действий 8 августа 1942 года видим: по мере продвижения дивизий и частей 5-й армии на запад возникает проблема подвоза; растянутость коммуникаций усугублялась еще и непрекращающимися дождями, которые дороги тут же превращали в реки. Командарм приказал своему заместителю по артиллерии ужесточить контроль за расходованием боеприпасов, вести огонь только по заранее разведанным целям; при этом противник не должен почувствовать, что у них дефицит снарядов, что артиллерия ослабила напор.

Безвозвратные потери армии пока были невелики, но санитарные — огромны.

Почувствовав возрастающее сопротивление противника, Федюнинский решается ввести в дело крупные резервы — стрелковую дивизию и стрелковую бригаду. Посмотрим, что это дало:

«9.8.42.

Противник, подтягивая глубокие резервы (неразборчиво), продолжает оказывать упорное сопротивление наступающим частям правого фланга Армии.

Артиллерийским наблюдением и авиаразведкой в середине дня 9.8.42. установлено движение пехоты пр-ка силою до полка (неразборчиво) 50 автомашин, 30 повозок, 10 орудий на конной тяге из района Ст. КОЛЕСНИ в направлении СТАРОЕ, ПОЛЬКИ и далее на север.

Соединения и части правого фланга Армии с рассвета 9.8.42. возобновили наступление.

С 8.00 9.8.42. были введены в бой 28-я сбр и 1-я гв. сд. Первая — в стык между 3-й гв. мед и 9-й сд; вторая — в стык между 19-й сд и 49-й сбр.

К 19 часам занимают положение:

40-я сбр — двумя сб наступая на АРМАН И КИ с юго-востока, достигла лощины в 1 км юго-вост. АРМАНИКИ;

3-я гв. мед — своим правым флангом двумя б-нами ворвалась в ВЕТРОВО и ведет уличный бой в центре деревни. Деревня горит. Левый фланг дивизии овладел ВЫСЕЛКИ, КЛИМОВО, рощами сев. ПОДЪЕЛЬЕ и ведет бой за овладение КЛИМОВО во взаимодействии с 28-й сбр;

28-я сбр ведет бой в роще 0,5 км вост. КЛИМОВО;

19-я сд овладела ПОДЪЕЛЬЕ и рощей южнее, ведет бой на восточных опушках рощи зап. и юго-зап. ПОДЪЕЛЬЕ;

1-я гв. сд ведет бой на сев. — вост. окраине ВОРОБИНО;

49-я сбр, преодолевая упорное сопротивление пр-ка, подошла к дороге ПАЛАТКИ — ВОРОБИНО и ведет бой на этом рубеже.

За 9.8.42. 3-й гв. сд и 19-й сд захвачены трофеи: орудий разных калибров — 7, пулеметов ручных и станковых — 44, более 100 винтовок, 12 минометов, 5 подбитых танков, 2 склада с боеприпасами. Сбит самолет противника Ю-88. Разгромлен штаб б-на 648-го пп и взяты документы и много другого имущества.

Потери за 9.8.42.: убитыми — 420 чел.; ранеными — 1395 чел. Решение командарма: продолжая развивать наступление на рубежи р. ЯУЗА, овладеть рубежом НОСОВЫЕ, ШЕЛОМКИ, ПЕСКИ и к исходу 10.8.42. войти в соприкосновение с частями 20-й Армии в р-не вост. КАРМАНОВО и развивать наступление на САМУЙЛОВО».

Как видно из записи от 9 августа 1942 года, Федюнинский свои резервы вводит очень грамотно, осторожно, в стыки, уплотняя боевые порядки наступающей группировки. Пробивная мощь ее таким образом значительно усиливается, не нарушая единства.

С увеличением темпов наступления, при том, что противник не бежит, но продолжает упорно драться за каждую позицию, неизбежно увеличиваются потери.

Превосходно дерется 3-я гвардейская стрелковая дивизия генерала Акимова. Решительно и умело взламывает оборону противника, действует охватом, отсекая пути отхода. Поэтому захватывает богатые трофеи.

Первая Ржевско-Сычевская наступательная операция до сих пор основательно не разработана нашими историками. Нет точных данных по количеству потерь. Впрочем, и немецкая сторона точной статистики по безвозвратным и санитарным потерям в войсках 9-й полевой и 3-й танковой армии не имеет. Поэтому, дорогой читатель, давайте, раз уж дорвались до подлинных архивных документов, читать их дальше, чтобы иметь, сколь возможно, наиболее полное представление о действиях 5-й армии в этой масштабной и во многом сумбурной операции.

«10.8.42.

40-я сбр двумя б-нами овладела населенным пунктом АРМАНИКИ, захватила, по уточненным данным, трофеи: 4 орудия разных калибров, 8 ст. пулеметов, много убито солдат и офицеров пр-ка, разгромлен штаб батальона, захвачены карты, печати, документы и один продовольственный склад.

3-я гв. мед — 6-й мсп ведет бой в роще зап. ВЕТРОВО, 1,5 км и седлает своим левым флангом дорогу НОСОВЫЕ — ВЕТРОВО.

5-й мсп овладел ВЫСЕЛКИ, КЛИМОВО и ведет бой в роще вост. отм. 206,3.

250-й мсп во втором эшелоне за 5-м мсп. Головным батальоном прошел дорогу ВЕТРОВО — КЛИМОВО с целью сосредоточения в лесу южнее отм. 205,8.

28-я сбр овладела ВЫСЕЛКИ, КРУТОЕ, ведет одним батальоном бой за РЫТВИНО и двумя батальонами ведет бой в КРУТОЕ, занимая восточную половину деревни.

19-я сд вела бой юго-зап. ПОДЪЕЛЬЕ. Передовые отряды полков вышли на р. ЯУЗА на фронте (иск.) КРУТОЕ, отм. 217,6.

Главные силы полков переходят дорогу КРУТОЕ — ВЕРБИНО.

Захвачены трофеи: 6 танков, 7 пушек разного калибра, 6 пулеметов, 2 рации, 2 миномета, 75 винтовок, 15 автоматов, 50 пул. лент, 50 000 патронов, 3 орудийных передка, 400 снарядов, 500 мин.

Уничтожено более 200 солдат и офицеров пр-ка.

1-я гв. сд, 1-й и 3-й сп в 19.30 овладела ВОРОБИНО, ХРЕНЫ. Трофеи подсчитываются. По предварительным данным, трофеи: 4 пулемета, 2 миномета, 1 орудие, 10 винтовок. На поле боя осталось много трупов солдат и офицеров противника.

49-я сбр двумя батальонами прикрывает ударную группировку от контратак с направления САЖЕЛКА, ПАЛАТКИ, имея два батальона в лесу 0.5 км южн. ПЕТУШКИ.

Части пр-ка, 342-й пд — 697-й, 698-й и 699-й пп — выбиты из сильно укрепленных опорных пунктов и узлов сопротивления и отброшены на рубежи леса зап. АРМАНИКИ, ВЕТРОВО. Одновременно противник усилил участок 342-й пд подброской частей из корпусного резерва — 461-й пп 252-й пд и оперативного 113-го мп 1–1 танковой дивизии.

10.8. огнем нашей артиллерии уничтожено: 2 танка, подавлена артиллерийская и 2 минометных батареи, уничтожено 2 ст. пулемета, рассеяно и частично уничтожено несколько колонн пехоты противника.

Решение командарма: продолжить развивать наступление, в течение 11.8.42. войти в соприкосновение с частями 20-й армии в районе восточнее КАРМАНОВО и в дальнейшем во взаимодействии с последними развивать наступление на САМУЙЛОВО».

Как можно вывести из записи в журнале боевых действий за минувший день, дивизии и бригады 5-й армии, не ломая боевых порядков, продвигаются вперед, выполняя приказ штаба фронта. При этом они имеют построение в два эшелона, тесно взаимодействуют с соседними подразделениями. К примеру, в Выселки в этот день одновременно ворвались и роты 28-й стрелковой бригады, и 5-го мотострелкового полка 3-й гвардейской мотострелковой дивизии. Штаб армии четко управляет наступающими частями, прикрывая с флангов ударные группы, которые в ходе продвижения вперед глубоко врезаются в немецкую оборону, неизбежно открывая фланги.

Наконец-то генерал Федюнинский, как командующий армией, имеет достаточное количество войск и мощный ресурс усиления — артиллерию и танки — для решения текущих задач. Наконец-то он может проявить свое умение маневрировать на поле боя: атаковать, охватывать опорные пункты врага, наносить фланговые удары, пускать в дело артиллерию для уничтожения огневых точек, дотов, блиндажей, парировать контратаки, правильным построением предупреждать возможные контрудары. В эти дни штаб — оперативный отдел, разведка, инженерная служба, связисты и все службы — работал как часы. Генерал Пигаревич почти не спал.

Разведка работала день и ночь. Разведгруппы притаскивали «языков», проникали в ближайший тыл противника, вели наблюдение за узлами дорог. Штаб армии имел достаточно полную информацию о положении и состоянии немецких войск, противостоящих 5-й армии.

Судя по трофеям, а именно по количеству захваченных в опорных пунктах и на узлах сопротивления снарядов и мин, немцы имели достаточные запасы выстрелов, чтобы продолжать сопротивление. Таким образом, настойчивые мемуарные жалобы немецких генералов и солдат, переживших Московско-Ржевское сражение, на нехватку боеприпасов и продовольствия несостоятельны. О войне врали и врут все, при каждом удобном случае. Однако, к счастью, бывают периоды поисков правды и очищения истории от лжи. Такой период мы, дорогой читатель, сейчас и переживаем (не путать с попытками переписать историю).

Против дивизий 5-й армии стояли соединения и части 9-й полевой и 3-й танковой армий. 342-я пехотная дивизия сформирована в конце 1940 года в Германии. Состав — немцы и австрийцы. Вначале стояла во Франции, затем переброшена в Югославию. Вела боевые действия против сербских партизан и карательные — против местного населения. Солдаты и офицеры этой дивизии участвовали в расстрелах партизан и мирных жителей — заложников.

В феврале 1942 года направлена на Восточный фронт, заняла оборону в районе Ржева. Командовал дивизией генерал-лейтенант Альбрехт Байер.

252-я пехотная дивизия формировалась в округе Бреслау. Участвовала во французской кампании, отличилась в боях во время прорыва линии «Мажино». С июля 1941 года на Восточном фронте. Ее путь: Мозырь, Почеп, Брянск, Вязьма, Руза. В ноябрьских боях дивизия потеряла 1250 человек убитыми и ранеными. В декабре 1941 года, после новой волны потерь, 452-й пехотный полк был расформирован, личный состав передан на укомплектование оставшихся двух полков. С марта 1942 года дивизия держала оборону на гжатско-вязьминском направлении. Численный состав ее упал до трех тысяч человек. В апреле поступило пополнение — 800 человек, выписавшихся из госпиталей. Это все, что осталось от 16 860 человек личного состава, с которым дивизия прибыла на Восточный фронт. Эмблема дивизии — два дубовых листа.

1-я танковая дивизия сформирована в 1935 году из кавалерийской. Во Второй мировой войне с самого ее начала. Прошла бои в Польше и Франции. Во время кампании на Востоке — в составе группы армий «Север». Наступала на Ленинград, дошла до Луги, где была остановлена. В начале сентября спешно переброшена в полосу действий группы армий «Центр» для участия в операции «Тайфун». Ближе других соединений подошла к Москве, достигнув Белого Раста. Участвовала вместе с 5-й танковой во встречном танковом сражении под Ржевом в августе 1942 года. Командовал дивизией генерал-майор Вальтер Крюгер.

78-я пехотная дивизия. Ее называли то «штурмовая», то «гренадерская». Формировалась в 1939 году в Штутгарте. Участвовала в боях во Франции. С начала войны против СССР — на Восточном фронте. Минск, Ельня, Вязьма. В составе 9-го армейского корпуса во время операции «Тайфун» действовала в районе Звенигорода. В ноябре 1941 года, понеся большие потери, выведена во Францию. Пополнена и переформирована в 5-ю легкопехотную дивизию и снова направлена в Россию. С января 1942 года на гжатской линии обороны. Понесла тяжелые потери в результате августовского наступления советских войск на ржевско-сычевско-гжатском направлениях. Командир дивизии — генерал-лейтенант Пауль Фелькере.

Это лишь некоторые соединения, дравшиеся с 5-й армией Федюнинского. Были и другие.

Действиями немецких войск на ржевском выступе командовал генерал Вальтер Модель, гений обороны, как называли его в Берлине. И он свое прозвище вполне оправдывал. Ни 5-й армии Федюнинского, ни левофланговой 33-й, которой командовал генерал Хозин, ни основной ударной группировке, наступавшей правее на Ржев, ни армиям Калининского фронта, которые пытались взломать немецкую оборону с севера, не удавалось главного — прорвать оборону противника на всю ее глубину и дальше действовать по сходящимся направлениям с целью охвата всей Ржевско-Сычевской группировки врага. Армии Западного и Калининского фронтов своими ударными группировками прогрызали немецкую оборону, не имея ни сил, ни средств действовать иначе, то есть более решительно и мощно. И противник, надо признать, делал все, чтобы такой возможности у Красной армии не появилось. Особенно губительными для наших наступающих войск были налеты немецкой авиации. Действуя массированно и небольшими группами, люфтваффе наносило дивизиям и бригадам 5-й армии огромные потери, зачастую срывало атаки, обрабатывало только что захваченные красноармейцами опорные пункты, не оставляя ни одного целого дома, ни одной постройки, ни одного камня на камне.

В ночь на 10 августа Федюнинскому позвонил Жуков. Комфронта выслушал доклад и коротко сказал, что в связи с тяжелыми обстоятельствами на правом крыле в районе Ржева и тревожной обстановкой на левом крыле в районе Жиздры задача 33-й и 5-й усекается: основные усилия следует сосредоточить на овладении крупным опорным пунктом противника Карманово.

— Новую директиву из штаба фронта получите утром, — сухо подытожил Жуков и, так же сухо попрощавшись, положил трубку.

Разговор и корректировку задач обсудили с генералом Пигаревичем. Карманово лежало немного правее, на стыке с соседней 20-й армией, и этот опорный пункт с приближением к нему фронта, постепенно откочевывал в полосу наступления правофланговых соседей. А перед ними лежало Самуйлово. Если захватить Самуйлово, Карманово тут же окажется под ударом правого фланга 5-й армии. Таким образом, задача по существу не менялась. Ударную группировку армии в связи с корректировкой дальнейших планов командования фронта необходимо было постепенно переместить на правый фланг.

«11.8.42.

Соединения и части 5-й армии с 7.00 11.8.42. возобновили наступление с прежней задачей.

Противник, усилив 342-ю пд частями 252-й пд (461-й пп переведен с центрального участка фронта) и оперативными резервами (13-й мотомехполк, усиленный танками 1-й тд), продолжает оказывать упорное сопротивление наступлению наших войск, используя инженерные препятствия и переходя в частые контратаки.

Преодолевая упорное сопротивление пр-ка, наши части продвинулись вперед и к исходу дня заняли позиции:

40-я сбр во взаимодействии с 82-й сд (20-я А) уничтожает пр-ка в районах ПРОЗОРОВКА, ПУСТОЙ ВТОРНИК, и своим левым флангом закрепилась в АРЖАНИКИ, очищает от пр-ка лес сев. и сев. — вост. АРЖАНИКИ.

3-я гв. мед, овладев МАЛ. И БОЛ. НОСОВОЕ, развивает наступление в направлении СТАР. КУРДЮКИ, ПУДЫШИ.

28-я сбр овладела КРУТОЕ, ШЕЛОМКИ, наступает на ИГНАТЬЕВО.

19-я сд во взаимодействии с 1-й гв. сд ведет бой по овладению МАХОТИНО.

1-я гв. сд одним полком ведет бой за МАХОТИНО, другим полком наступает на ПРОХОРЫ.

49-я сбр во взаимодействии с батальоном 35-й сбр овладела БОЛ. и МАЛ. ПАЛАТКИ и развивает наступление на СЕМЕНКИ.

35-я сбр одним сб наступает на БОЛ. ТРИСЕЛЫ.

Танки 120-й, 154-й и 161-й тбр в течение дня действовали в тесном взаимодействии с пехотой.

По предварительным данным, наступающие части Армии в течение 11.8.42. захватили трофеи: пушки 75-мм — 2, пулеметов разных — 36, минометов — 18, автомашин с боеприпасами — 2, танков — 2, автоматов — 21, велосипедов — 15, мотоциклов — 2, винтовок — 192, телефонных аппаратов — 2, патронов разных — 55 000, мин — 700, тягачей — 1, складов с боеприпасами — 2, складов вещевых — 1, радиоприемников — 3.

Взято в плен — 25 солдат.

Решение командарма:

а) прикрываясь частью сил с севера и северо-запада, 40-я сбр выходит в р-н АРМАНИКИ и лес севернее и северо-восточнее с задачей 12.8.42. частью сил выйти в р-н ПАВЛОВО, ГОРШКОВО;

б) 3-я мед, 28-я сбр, 19-я ед, 1-я гв. сд, 49-я сбр 12.8.42. выйти на рубежи ПОДВЯЗЬЕ, САМУИЛОВО, САЖЕЛКА с предварительной выброской и захватом САМУЙЛОВО танковой группой в составе танкового и мотострелкового батальонов;

в) частью сил 352-й сд сменить 35-ю сбр на участке отм. 236, РАТЬКОВО, ПОДЪЕЛЬЕ, (иск.) БЕЛАВКИ, после чего 35-й сбр сосредоточиться в р-не леса сев. — восточнее и восточнее БОЛ. ТРИСЕЛЫ в своем резерве с задачей в последующем развивать преследование пр-ка и свертывая фронт Армии на юго-зап. и юг».

По мере продвижения ударной группы 5-й армии вперед трофеев становилось больше. Немцы уже не успевали эвакуировать склады, тяжелое вооружение и боевую технику. В плен попадали целые подразделения. Из записей в журнале боевых действий можно понять, что главной целью наступающих становится Самуйлово.

Самуйлово — большое село с древней историей. В центре огромный старинный парк с усадебными постройками из кирпича и камня — бывшее имение князей Голицыных. Церковь Рождества Богородицы на Никольском погосте. Здесь немцы устроились основательно — построили оборону, разветвили ее по фронту наступления Красной армии, эшелонировали в глубину, так что на подходах к Самуйлову ударная группировка 5-й армии натыкалась на передовые опорные пункты и вынуждена была истощать свои силы, огневые средства и время еще на подходе к главной цели.

В сущности, так оно и произойдет: 5-я армия свою задачу не выполнит, Самуйлово останется за противником, немцы будут сидеть в голицынской усадьбе и окрестностях до марта 1943 года, когда, готовясь к решающему сражению между Белгородом и Орлом на гигантской Курской дуге, группа армий «Центр» начнет спрямлять линию фронта, чтобы высвободить несколько дивизий для переброски южнее.

В журнале боевых действий довольно часто упоминаются рощи. На самом деле это леса и перелески. 5-й армии досталась для наступления широкая полоса лесов, болот и речек. В это дождливое лето даже ручьи превратились в самые настоящие реки. Кривуша, Гаевка, Яуза, Тынок, Олеля, Савинка… Они причудливо петляли в лесах и рощах,

огибали деревни, делая подступы к ним еще более сложными. Разливались по лугам и низинам, превращая их в заболоченные участки, где не пройти танкам и грузовикам, а орудия надо было протаскивать двойными запряжками, а то и проносить на руках. Куклинка, Труплянка, Сукромля, Дерильня, Становка, Чернушка…

«12.8.42.

Противник разбитыми частями 697-го, 698-го, 699-го пп 342-й пд, 113-го мп 3-й мд и постоянно подбрасываемыми резервами 3/461-го пп[41] 252-й пд и 215-го пп 78-й пд, усиленных танками, временно закрепился на промежуточном рубеже в рощах ю.-з. СТАР. ТРУПНЯ, НОСОВО, БОЛ. ТРИСЕЛЬЕ — оказывает сопротивление нашим наступающим частям, широко применяет инженерные препятствия на путях отхода и воздействует массированными ударами бомбардировочной авиации.

В 5.20. 12.8.42. наши части возобновили наступательные действия и в 12.30 заняли населенный пункт СТАР. ТРУПНЯ, вошли в связь с 20-й Армией, 82-й сд (неразборчиво) НОВ. ТРУПНЯ.

Дальнейшее продвижение задерживается организованным огнем с временно обороняемого рубежа пр-ка: ю. — зап. СТАР. ТРУПНЯ и западнее ПУДЫШИ, НОСОВО, ИГНАТЬЕВО, ПЕСКИ, ПРОХОРЫ, СИДЛЕНКА, БОЛ. ТРИСЕЛЫ.

К исходу дня части достигли:

3-я гв. мед — 250-й мсп — СТАР. ТРУПНЯ и ведет бой за рощи юго-западнее; 5-й МСП — овладел ПУДЫНИ и ведет бой за рощи западнее; 6-й мсп — во втором эшелоне занимает НОСОВОЕ.

28-я сбр занимает тремя батальонами НОСОВО, ИГНАТЬЕВО, ШЕЛОМКИ, одним батальоном во втором эшелоне. Ведет бой за рощи зап. и южнее ПУДЫШИ, НОСОВО, ШЕЛОМКИ.

19-я сд во взаимодействии со 2-м сп 1 — й гв. сд и подвижной группой тбр — танкового батальона и мсб 161-й тбр — ведет бой в ПЕСКИ.

1-я гв. сд с частями усиления ведет бой за овладение САЖЕЛКА, КРАСНЫЙ ПОСЕЛОК. 3-й сп во взаимодействии с 49-й сбр ведет бой за овладение САЖЕЛКА.

49-я сбр во взаимодействии с 3-м сп 1-й гв. сд с рощи севернее и восточнее САЖЕЛКА ведет бой за ее овладение.

35-я сбр ведет бой за овладение узла сопротивления БОЛ. ТРИСЕЛЫ, успеха не имеет.

На фронте Армии положение без изменений.

12.8.42. захвачено трофеев:

автомашин грузовых — две;

легковых автомашин — 2;

зенитных орудий — 1;

орудий 105-мм — 1;

дальнобойных орудий — 1;

орудий ПТО — 8;

ст. пулеметов — 55;

ручных пулеметов 15;

автоматических винтовок — 30;

пулеметов крупнокалиберных 1;

танков — 4;

тракторов — 2; велосипедов 20».

Как явствует из записи в журнале боевых действий, танковый десант с мотострелковым батальоном на броне, выброшенный в направлении Самуйлово, завяз перед опорным пунктом Пески. Обойти Пески с флангов или просто обойти, чтобы выполнять основную задачу, было невозможно — овраги, разлившиеся ручьи, болота. Да и противник подбрасывал и подбрасывал резервы, уже определив линию, дальше которой наступающие войска Красной армии решил не пускать. Все походило на зимнее наступление 1941–1942 годов. Прием по остановке русских немцами был уже хорошо отработан.

Двенадцатое августа стало пиком наступления 5-й армии. Потом пришел период некоего затишья: и наступающая сторона, и обороняющаяся проводили перегруппировку сил. Но вскоре фронт снова оживился. По всему периметру загрохотало, задвигалось. Основной удар на левом фланге наносила 20-я армия. Ей был передан 8-й танковый корпус, а затем и 8-й стрелковый корпус. Кармановское направление на какой-то период стало основным на ржевском выступе.

Двадцать третье августа стало днем побед. 31-я армия штурмом взяла Зубцов. 20-я армия при поддержке 5-й армии захватила районный центр и крупный коммуникационный узел Карманово. Тем временем армии Калининского фронта вплотную подошли к Ржеву, однако овладеть городом не смогли. Наступательный ресурс обеих группировок — и Калининского, и Западного фронтов — оказался исчерпанным. Требовалась оперативная пауза. Войска нуждались в отдыхе. Части и подразделения — в пополнении.

О том, как действовала в дни зубцовской и кармановской побед 5-я армия, нам снова расскажет журнал боевых действий:

«22.8.41.

На левом фланге Армии противник подтянул ближайшие резервы непосредственно к переднему краю, сковывает и оказывает упорное сопротивление контратаками и массированным огнем пулеметов и минометов.

Бомбардировщики противника непрерывно бомбили боевые порядки наступающих правофланговых частей.

1-я гв. сд во взаимодействии с 6-м мсп З0-й гв. мед с рассветом 22.8.42. возобновила наступление и к 13.30 овладела МЯСНИКОВО, развивая успех в направлении КОТИКОВО, ПЕТРИЩЕВО. К 9.00, оставив прикрытие против КОТИКОВО, 1-й сп наступает на РУГАТИНО, 2-й и 3-й сп — овладели ПЕТРИЩЕВО.

3-я гв. мед в 2.00 22.8.42. ночной атакой овладела ПУДЫШИ. Развивая наступление совместно с 1-й гв. сд, овладела в течение дня МЯСНИКОВО, СТАРОСЕЛЬЕ, ДУБКИ, ПОДОБЕДОВО. К 9.00 ведет бой в роще сев. — вост. ЛЕУШИНО; 5-й сп — в районе ПОДОБЕДОВО и рощи юго-восточнее.

19-я сд — 1310-м и 315-м стрелковыми полками, ведя бой за ЛЕУШИНО, успеха не имеет, встречая сильное огневое сопротивление из ЛЕУШИНО и рощи ю. — зап. ЛЕУШИНО.

Остальные части правого фланга Армии закрепляют достигнутые рубежи и ведут разведку в своих полосах.

Левофланговые части Армии — 29-я гв. сд, 144-я сд, — встречая сильное огневое сопротивление пр-ка, успеха не имеют. Бои продолжаются.

Артиллерия, в своем прежнем составе обеспечивая наступательные действия частей правого фланга, подавляла живую силу и огневые средства противника

За 22.8.42. сбито 2 бомбардировщика пр-ка и один подбит. Горящий самолет ушел на территорию пр-ка.

Решение командарма: не прекращая боевых действий в течение ночи, ударом 1-й гв. сд, 3-й гв. мед, 19-й сд, 28-й сбр и одного батальона 40-й сбр в юго-зап. направлении во взаимодействии с 20-й А продолжит уничтожение кармановской группировки противника и к рассвету 23.8.42. выйти на рубеж ГОЛОМАЗДОВО, КОСТИНО, ТЕТЕРЕВЛЕВО».

Потери за 22 августа составили: 57 человек убитыми, 540 ранеными и 17 заболевшими.

Продвижение вперед оставалось таким же медленным, как и накануне, хотя 1-я и 3-я гвардейские стрелковые дивизии захватили несколько населенных пунктов. Маневр ударной группировки армии по-прежнему оставался скованным, узким. Ограничивали его постоянные контратаки противника, его авиация и опасность более серьезного удара с юго-запада.

Вот уже несколько дней как правофланговая группировка группы армий «Центр» атаковала левое крыло Западного фронта. Немцы проводили операцию «Смерч» — наступление из района западнее Волхова направлением на Калугу. Замысел был опасным. Жуков хорошо помнил, как противник в период зимних боев на стадии затухания советского контрнаступления из-под Москвы с легкостью отсек от тылов и основных войск глубоко прорвавшиеся на запад советские соединения и потом уничтожил их в больших и малых «котлах». А потому старался держать свою ржевскую группировку в едином кулаке, а войска, наступавшие на второстепенном направлении и выполнявшие задачи прикрытия, придерживал.

«Смерч» был погашен контрударом советских стрелковых и танковых корпусов. В дни, когда 20-я и 5-я армии атаковали на Самуйлово и Карманово, под Козельском и Сухиничами в наступление пошли 16-я, 61-я общевойсковые и 3-я танковая армии Западного фронта. Задачу свою они выполнили, остановили немецкое наступление. Но на это затратили колоссальные силы, которые были отвлечены от ржевского выступа.

«23.8.42.

В течение истекших суток части правого фланга Армии продолжали наступательный бой с пр-ком.

Противник перед правым флангом Армии, прикрываясь арьергардными частями, при поддержке артиллерии и авиации с боем отходит в южном, юго-западном направлении.

1-я гв. сд, преодолевая упорное сопротивление пр-ка, к 11.00 23.8.42. овладела РУГАТИНО, войдя в локтевую связь с частями 20-й Армии. Дивизия приводит свои части в порядок в районе РУГАТИНО, ПЕТРИЩЕВО и прилегающих рощах.

3-я гв. мед своими 6-м и 5-м гв. сп к 15.30 23.8.42. овладела КНЯЖЕЕ и развивает наступление в направлении КОСТИНО, ТЕТЕРЕВЛЕВО.

К 18.30 передовые подразделения частей дивизии, преследуя отходящие части пр-ка, достигли рощи 1.5 км юговост. КНЯЖЕЕ и ведут бой за ПОПОВО.

250-й мсп во взаимодействии с частями 19-й сд к 18.00 овладел ЛЕУШИНО и ведет бой в роще 0,5 км ю.-з. ЛЕУШИНО.

19-я сд своим 1310-м и 315-м сп ведет бой в роще 1 км западнее ТРИСЕЛИ.

28-я сбр одним батальоном во взаимодействии с частями 19-й сд ведет бой юго-западнее ТРИСЕЛИ 1 км, остальными силами удерживает ТРИСЕЛИ.

40-я сбр одним сб ведет бой за овладение ТВЕРДУНОВО, остальными силами удерживает прежние позиции.

49-я сбр с 32-м сп 19-й сд, 35-я сбр, 323-я, 108-я сд обороняют прежние позиции.

29-я гв. сд и 144-я сд закрепляются на достигнутых рубежах.

По предварительным неполным данным, частями 3-й гв. мед захвачены трофеи:

Тяжелые орудия 1;

ст. пулеметы — 4;

ручные пулеметы — 4;

винтовки — 95;

ручные гранаты — 700;

патроны — 200 000.

Командарм решил: не прекращая боевых действий в течение ночи, к исходу 24.8.42. правым флангом ударной группы Армии в составе 3-й гв. мед, 161-й тбр, 19-й сд, 28-й и 40-й сбр выйти на рубеж ВЫХОДОВО, ДЯТЕЛКИ, БОЛ. ПОЛОЗОВО, БУРИНОВО, САМУЙЛОВО, отм. 254,2, выйдя (неразборчиво) 1-й гв. сд в р-не РУ ГАТИ НО, КНЯЖЕЕ, СТАРОСЕЛЬЕ».

Потери ударной группировки в тот день снова были большими: 91 человек убит, 390 — ранено, 42 — выбыли из строя по причине болезни.

Каждый новый день наступления уносил батальон.

В состав ударной группировки Федюнинский ввел новые соединения. Одновременно те, которые были сильно истощены и выбиты в предыдущих боях, отвел во второй эшелон, на отдых и пополнение.

Перед Самуйловым снова начались болота. Танки в бой не пошли. Немцы подвели резервы и начали контратаковать. 24 августа применили реактивные минометы. Ударная группировка 5-й армии топталась перед этим крупным опорным пунктом, но так и не смогла его взять. Оборону здесь держал 39-й танковый корпус 9-й армии генерала Модели.

В начале сентября Жуков вновь усилил гжатское направление, перебросив сюда 6-й танковый и 8-й гвардейский стрелковый корпуса. Битва в ржевских лесах и болотах возобновилась с прежней яростью. Однако успеха добиться не удалось. Неделю спустя такое же массированное наступление с привлечением резервов было предпринято на Ржев основной ударной группировкой, но оно закончилось тем, что войска после нескольких суток жестокой бойни вынуждены были вернуться на исходные.

Положение Западного фронта осложнялось тем, что в эти же дни немцы при поддержке крупных танковых соединений и авиации атаковали Сухиничи с последующим выходом на Калугу. Неимоверными усилиями войск, постоянной перегруппировкой ограниченных ударных сил Западному фронту удалось погасить удар на своем левом фланге и стабилизировать обстановку. Генерал Гальдер в своем дневнике еще 22 августа вынужден был сделать следующую запись: «Наступление по плану “Смерч” из разряда решающих переводится в категорию сковывающих. Уже понимают, что достигнуть ничего не удастся, но думают, что нельзя отказываться от сковывания здесь крупных сил противника»[42].

Таким образом командование группы армий «Центр» получило возможность для переброски новых резервов в район Ржева и Гжатска. Ржев по-прежнему удерживался. Немецкому Генеральному штабу и командованию группы армий «Центр» казалось, что их усилия сковывают на центральном участке значительные силы Красной армии и не позволяют советскому командованию перебрасывать дополнительные резервы на юг, в район Сталинграда, где в это время писался основной сюжет не только войны на Восточном фронте, но и всей Второй мировой. Для поддержания прочности своих рубежей в районе Ржева, Варшавского шоссе и Жиздры немцы перебрасывали сюда свежие дивизии, бросали в топку сражений огромные материальные ресурсы. Возможно, их-то 6-й армии и не хватило под Сталинградом…

В своих мемуарах генерал Федюнинский уделил подмосковным боям очень скромное место. Наступлению 5-й армии в ходе Ржевско-Сычевской наступательной операции, по существу, посвящен всего один абзац: «В начавшихся боях 5-я армия частью сил наносила удар в направлении крупных населенных пунктов Самуилово и Карманово. В первый день, взламывая глубоко эшелонированную оборону противника, войска продвинулись на несколько километров. Были захвачены довольно значительные трофеи. На следующий день прошли еще немного. Но затем продвижение прекратилось. Подтягивая резервы из Гжатска и Вязьмы, противник предпринял сильные контратаки».

Скупо, сухо, да и не совсем точно. Продвижение ударной группировки 5-й армии продолжалось и на третий день операции, и на четвертый, и на седьмой. Были и победы, и новые трофеи.

Немногословие мемуариста объясняется, по всей вероятности, тем, что тот период, когда писались воспоминания, бои в районе Ржева были темой не то чтобы закрытой, но нежелательной. А автор «Поднятых по тревоге» был человеком военным, исполнительным…