Феникс

Глава 2

Увариха ушла, не ответив, задумчивая, глядящая глубоко в себя.

Насколько я помню, Дегтярь тут уже восьмой год, родственники к нему не приходят, за те месяцы, что я здесь, ни разу не видел. Всё время уделяет книгам, коих не так много и всё классика. Зачитанные до дыр «Мёртвые души», изодранный том «Преступление и наказание». У Коровина парочка, Толстой и Фадеев, Назаров тоже читает, вот и меняются друг с дружкой раз в месяц, находя в книгах новые смыслы.

Что-то не о том я задумался, чуть больше года тут, а уже опылился, начал мыслить неспешно, глубоко. Не лучше ли направить умственные ресурсы на изучение новой проблемы?

Итак, интеллекта теперь две единицы, словно кто-то подшутил над умственными потугами зэка. Но это не все изменения, та пресловутая Тёмная Материя, её тоже стало вдвое больше, остальные цифры не изменились.

Что она даёт? Ну… теоретически, если провести параллель с онлайн-игрой, я смогу колдовать. Хохотнув в голос, я продолжил изучение.

Очевидно, интеллект отвечает за количество Тёмной Материи… из этого вытекает, что каждая прописанная характеристика, другого слова на ум не пришло, соответствует… чему соответствует? Что отвечает за Жизненную Энергию? Она вроде как не менее важна. Вряд ли сила с ловкостью, скорее всего, выносливость!

Теперь самое интересное… Мозг со мной шутит, подкидывает буковки с цифрами, вроде бы за мыслительный процесс что-то прибавили. А как поднять характеристику выносливость?

Да вообще не вопрос! Стоит вспомнить бурную юность, забеги на многие километры, причём с препятствиями, часы в качалке и это минимум, при желании много чего можно придумать.

Даже в моём положении, прикованного бесправного зека, вариантов тьма.

Открыл глаза, осмотрелся, не двигая головой. Здесь была камера наблюдения, если верить тому же Назару, нерабочая, причину такой безответственности он не назвал, а я не был склонен верить словам без подтверждения, потому остался в койке, то есть не стал усаживаться как раньше, не хотелось мне светить нездоровой деятельностью. Просто приподнялся на локтях и опёрся на пятки.

Таким образом, я держал своё тело на четырёх точках, большим достижением назвать трудно, но учитывая моё состояние, этого хватало, организм всё ещё нещадно болел. Отбитый правый локоть горел огнём, а я даже до двадцати недосчитал, хотел уже усложнить задачу.

Выносливость + 1

Вот оно! Всего двадцать секунд нагрузки.

Человек имя?

Уровень 1 прогресс ( 0%)

Свободный опыт 0

Жизненная энергия — 20

Тёмная материя — 20

Интеллект — 2

Сила — 1

Ловкость — 1

Выносливость — 2

Меткость — 10

Удача — 1

Моя теория оправдалась, не знаю почему, но я чувствовал некое удовлетворение. Будто не циферки перед глазами поменялись, а совершил реальный прорыв, может поэтому я ощущал подъём сил.

А раз так, то попробуем продолжить, заняться всё равно особо нечем. Встал на локти.

Минута, тело уже начало дрожать от напряжения, девяносто секунд, пятая точка вместе со всеми медицинскими прибамбасами неумолимо тянула вниз, я держался из последних сил.

… 117… 118… 119…

Выносливость + 1

Есть! Рухнул на спину, чувствуя неподдельное блаженство. Выносливость три, энергия — тридцать!

Вопрос, что это мне даёт, пока не возникал, я развлекался. Заодно задумываясь, как поднять остальные характеристики. Сила и ловкость, с ними сложнее, в моём положении практически невозможно без привлечения внимания.

Хотя… Если я буду напрягать руку, тяня за наручник, что должно возрасти? Сила или выносливость? Проверить легко, главное — не перестараться, наручник устроен таким образом, что сжимает запястье при попытке растянуть.

Только я напрягся, как послышалась возня со входной дверью. Расслабив организм, откинулся на тонкую подушку и прикинулся спящим. Дверь отворилась, сквозь еле приоткрытые глаза увидел мощную фигуру вертухая: Приходько, напарник Копытова, в тусклом луче коридорного фонаря охранник выглядел зловеще. Он уверенно посмотрел на меня, а затем, как-то не свойственно себе, воровато оглянулся.

— Двигай уже, чего встал, — скомандовал он, кому-то невидимому.

— Не гони, начальник, ща всё в ожуре оформим, — в дверях нарисовался мелкий тип в тюремной робе.

— Живо, у тебя три минуты! — дверь закрылась практически бесшумно.

— Сазончик, братан, как жизня? — зэк приближался. — Да ты в жёстком отрубоне, — негромко произнёс он.

Непростая ситуация… Что я могу сделать? Тупо притворяться дальше? А почему бы и нет, правая рука лежит на стальной дужке койки, недалеко, но дёрнуться всё же смогу. Лицо разбито настолько, что не понять, вижу я или нет. Если судить по взглядам Уварихи, то выглядел я тем ещё трупом, это должно усыпить бдительность. Молитва поможет с остальным, бабуля, царствие ей небесное, вбила в мою бестолковую голову пару предложений, которые не раз помогали мне по жизни. Мои губы как бы сами собой зашептали ещё в детстве выученные слова.

— Чё ты там бормочешь? В галюны нырнул?

Я наблюдал за тем, как приближается его физиономия, оскал жёлтых зубов, зловонное дыхание. Тут я сменил тематику и прошептал другое.

…– Под нарами нычка… кха… кха…

— Чё? — он склонил ко мне немытое ухо.

Рывок, мои зубы с хрустом смыкаются на ушной раковине, тут же почувствовался солоноватый привкус, по разбитым губам потекло. Зэк начинает орать благим матом, размахивает исколотыми до синевы конечностями, да так неудачно, что левая попадает в мою руку, а это, извините, ещё один капкан. Ногти я редко стригу не потому что возможности нет, просто начал забивать на внешний вид, медленно, но неотвратимо, скатывался в омут безразличия. Однако жажда жизни или скорее врождённое упрямство, никуда не делось, а отросшие ногти только на пользу, впились в тощую кисть не хуже волчьего капкана. До крови, до жил добрался. Зэк, разумеется, удовольствия не испытал.

— Сука-а… Отпусти! Порву чепуш… — раздался влажный хруст, и неудавшийся покуситель вырывается из моих зубов.

На лицо брызнула кровь, я успел заметить окровавленный огрызок, некогда бывший ухом, меня перекосило от отвращения, может и вырвало бы вместе с остатками чужой плоти, но произошло сразу несколько событий.

Перед глазами промелькнул показавшийся зловещим текст; зэк, упал на задницу, но из моей цепкой руки так и не вырвался; я чувствовал боль, этот урод бил по кисти чем-то острым, похожим на шило. Снаружи послышался шум и голоса, я узнал Приходько и Увариху, последняя что-то недовольно кричала.

Дверь с грохотом распахнулась, первым вбежал вертухай, глаза навыкате, дубинка наготове.

— Отпусти его, Сазонов! — не став дожидаться моих действий, он с силой ударил дубинкой.

Она пришлась по руке, та хрустнула, одаривая меня дикой болью.

— Сука… начальник, это беспредел!.. Сука… Ухо, моё ухо!

— Заткнись, Ципин! — прошипел Приходько.

— Что тут происходит? — громко, командным тоном спросила Увариха. — Старшина Приходько, как вы объясните нахождение в лазарете осуждённого Ципина?

— Анна Ник…

— Обращайтесь по званию!

— Товарищ кап…

Боль была невыносимой, казалось, моя рука отделилась от тела, а из обрубка хлещет кровь, к счастью, моему организму этого хватило, сознание погрузилось во тьму.

Меня разбудила тихая музыка, что-то вроде блюза а-ля семидесятые; запах спирта и каких-то медикаментов; начала просыпаться боль. Стиснув зубы, я открыл глаза.

Крупная фигура в белом халате, сидела ко мне спиной, что не вязалось с правилами безопасности. А вдруг зэк свихнётся и выплюнет какой-нибудь дротик или половинку лезвия, мы те ещё затейники. И что это за привкус во рту? Чем меня напичкали?

— Сазонов, очнулся? — Увариха развернулась полубоком. — Как себя чувствуешь, рука сильно беспокоит?

— Рука, — прохрипел я. — А что… ё***ь!

— При мне не выражаться, осуждённый!

Я её не особо слушал, рассматривая правую руку: профессионально наложенный гипс, кончики пальцев, испачканные белым, торчали из-под бинта, а ещё я не был прикован, точнее одна конечность. Перелом был как раз в районе запястья, не на гипс же наручник цеплять?

— А ты оказывается людоед! — медсестра ухмыльнулась.

— Подумаешь, за ухо укусил, не хрен было шилом угрожать!

— Сазонов, я Ципину повязку накладывала, у него уха нет! Всё обыскали, не нашли, значит, ты его сожрал!

Всё слишком быстро закрутилось… вот почему привкус во рту. Я почувствовал неудержимый приступ тошноты, развернулся и опорожнил желудок в заботливо подставленную утку.

— Фу-у, гадость! Как теперь это забыть? — я утёрся гипсом.

— Хм… Странно, только каша утренняя.

Шустрая, несмотря на габариты Увариха, не только утку успела подставить, но ещё и ковыряется теперь в остатках полупереваренной пищи, используя пластиковую указку.

— Где ухо? Сазонов!

— Товарищ капитан, может, хватит уже? — я скривился в отвращении.

В этот момент в дверь постучали, медсестра, кряхтя, поднялась, открыла, на пороге стоял зэк с тележкой.

— Обед, — съёжившись под взглядом Уварихи, проблеял он.

После последних событий есть вообще не хотелось, но желудок был другого мнения, подсасывал, словно говоря: «хозяин, ты со мной не шути!»

Пока я терзался в сомнениях, Увариха забрала мою порцию и захлопнула дверь, запахло щами. Медсестра ловко кинула в меня влажной салфеткой, после того как я относительно привёл себя в порядок и уселся, поставила на колени железную миску с супом и парой кусков хлеба. На второе были макароны с куском рыбы. Закидал всё быстро, стараясь не думать о грязных ушах.

— Анна Николавна, снять бы с меня эти приблуды, — я указал себе ниже пояса. — Неудобно, честное слово!

— Не положено! — казённо ответила та.

Ну нет, так нет, другого я не ожидал, можно и другим вопросом поинтересоваться, потерев свободной рукой глаза, я спросил.

— И как же тут Цыпа оказался? Мимо проходил?

Увариха, похоже, решила совместить нужное с необходимым, закончив с моим кормлением, если это можно так назвать, я же сам себя обслуживал. Она устроилась за служебным столом и заполняла какие-то бумаги.

— Ты такой любопытный, Сазонов, — медсестра посмотрела на меня поверх очков. — Народную мудрость не слыхал? Любопытному варвару без базаров болт вкрутили!

Я хохотнул, слишком уж мудро. Если честно, рад что вместо Уварихи не какой-нибудь бородатый медбрат, хрен бы он со мной разговаривал, а так, она женщина, я мужчина, природное влечение никто не отменял. То, что она не в моём вкусе, положения дел не меняет, флюиды работают и так, то есть я в её вкусе.

Надо попробовать воспользоваться.

— Анна Николавна, ты же знаешь, глупить не буду, сними, а! Достала уже эта хреновина! Я и сам могу на горшок сходить… И вообще, меня можно в камеру перевезти!

Нагловато с моей стороны, указывать начальству, но ведь я зэк — наглость моё счастье. И ничего удивительного, в том, что Увариха отреагировала как женщина, не было.

— В камере ты и пары дней не проживёшь, а здесь хоть какой-то пригляд, — сказано было не особо уверенно.

— Не надо меня опекать! Я уже большой… Завалят, значит судьба такая, я тебе не муж и даже не родственник!

— Да ни дай Бог, такого мужа! — сказала она, поднимаясь и натягивая перчатки. Я на это промолчал.

Пара минут неприятных ощущений и моё тело свободно, не считая кандалов и гипса, разумеется.

Надо же, сработало.

— Сейчас Абдуллина вызову, лежи смирно, — медсестра вышла.

Оставшись предоставленным самому себе, я попытался сосредоточиться на внутреннем зрении, во время быстрой потасовки промелькнул целый пласт текста, очень интересно, что же там написали. И меня ждал облом, стёрлось или что с ним сделалось, не знаю, кроме прежде виденных характеристик, ничего не было. Хотя.

Что это за вопросик висит, в верхнем правом углу? И как это понимать?

Вспомнился племянник, когда он ещё был маленьким, не озлобленным. В те времена я частенько заходил к ним в гости, Мария — жена брата, ещё была жива и даже не знала о своей злой болячке, никто не знал, братишка пока что держал себя в руках. Мелкий Костик, тащил меня в свою комнату к игровой приставке и начинался турнир.

Два бравых космодесантника истребляли зловредных мутантов, бластерами, ножами или просто ударом крепкой руки. Частенько всплывала информация, а я поначалу притормаживал, не успевая прочесть.

— Дядь Дим, не тупи! — беззлобно поучал меня племяш. — Нажми на вопросик, в углу моргает.

Нажми на вопросик, — повторил про себя, выплывая из воспоминаний о хороших временах. Как это сделать? У меня нет джойстика, как и мышки, не пальцем же нажимать⁉ Не тупи, дядя…

Мазнул по вопросику взглядом, испытывая желание его нажать, и он пропал, появился тот самый текст. Я оказался не совсем безнадёжным.

Ловкость + 1

Сила + 1

Внимание, Защитник!

Необоснованные агрессивные действия относительно потенциальных защитников, могут привести к изменению вашего текущего статуса! Необоснованное обнуление потенциального защитника, автоматически изменит ваш статус на «Преступник»

В случае изменения вашего статуса на «Преступник» и отказа от отправки в исправительный мир, на вас будет открыта охота. Любой защитник соответствующей квалификации сможет обнулить вас без каких-либо санкций и получить награду.

Очень много новых и интересных слов. Начнём с того, что меня назвали защитником! Прикололись? Кого я тут защищаю? Даже на себя забил. Второе: здесь сказано прямо, я такой не один… И что такое исправительный мир? Одни вопросы и никаких ответов, хоть бы какую-нибудь справку дали, что за игрулька такая? Защитники, преступники… А я кто? По мнению судебной системы, я самый настоящий душегуб, зря, что ли, семнадцать лет дали?

Из приятного, хотя до сих пор неясно, что это даст, подкинули по единичке на силу и ловкость, теперь характеристики выглядят так:

Человек имя?

Уровень 1 прогресс ( 0%)

Свободный опыт 0

Жизненная энергия — 30

Тёмная материя — 20

Интеллект — 2

Сила — 2

Ловкость — 2

Выносливость — 3

Меткость — 20

Удача — 1

Полюбовавшись на бесполезные буковки, я перевёл взгляд на край койки, там что-то блестело, но не наручники. Это был скальпель, видимо, Увариха за разговором забыла убрать. Непростительная оплошность для капитана, даже не верится.

Оплошность ли?

В памяти всплыли её слова: «Тебе не прожить и двух дней». Уже не думая о последствиях, я схватил инструмент, в это мгновение в коридоре послышались шаги, завозились с замком.

Чёрт! О чём ты думал? Куда прятать? Не в задницу же!

Рука вдруг опустела, я не успел среагировать, как дверь открылась, вошёл Абдуллин, за ним следовала Увариха.

Абдуллин, строгий, но справедливый татарин, — не бузи, и всё будет в порядке. Так и получилось, единственная задержка, да и та из-за меня. Пришлось изображать неуклюжие движения, что в моём состоянии несложно, одновременно заглядывая под койку, скальпеля там не было, и не могло быть, железка не может упасть беззвучно, пол кафельный, никаких тебе ковриков, здесь не санаторий. Вариант с обувкой отмёлся сразу, стоило глянуть на потёртые сланцы. Чертовщина какая-то!

С грохотом захлопнув дверь камеры, охранник бросил на меня быстрый взгляд и ушёл. К своим решёткам подтянулись соседи.

— Ты как, Сазон? — вопросивший Коровин, подёргал себя за ус.

— Я понял, почему Левинсон взял Мечика в отряд. Надежда! — соседи уставились на меня в недоумении.

— Сильно они тебя, — сочувственно выдал Дегтярь. — И ведь специально, суки, по башке лупили, — он воровато оглядел коридор, блеснули толстые линзы.

— Чё за надежда, Сазон? — это уже Назаров.

Эти трое не меньше десятка раз роман перечитывали, а я лишь на школьную память рассчитывал и, возможно, был неправ, но разве это важно?

— Надежда, Назар, командир надеялся, что Мечик повзрослеет. Почти все в юности страдают максимализмом, Левинсон не исключение, а те, кто не повзрослели…

— Сраные либероты! — вставил Дегтярь. — Беру свои слова обратно, Сазон… после побоев ты поумнел!

Общий коридор взорвался смехом.