Фенимор Купер

Глава 5 ПОИСКИ ГЕРОЯ

Страна в эти годы переживала сложный и противоречивый период своей истории. Англо-американская война 1812–1815 годов проходила с переменным успехом. Кратковременный захват английскими войсками столицы США города Вашингтона не приблизил их к победе. Последующие победы американцев над британской флотилией (сентябрь 1814 года) и над сухопутными войсками англичан под Новым Орлеаном (январь 1815 года) показали, что Англия не сможет добиться победы в этой войне. Но и американцы не могли нанести англичанам сокрушительного поражения. В результате длительных переговоров был подписан Гентский мирный договор, который так и не разрешил спорных проблем, вызвавших эту войну. Однако по своим объективным результатам война 1812–1815 годов явилась продолжением революционной войны за независимость и способствовала консолидации американской нации. Газета «Уикли реджистер» писала по этому поводу в сентябре 1815 года, что «народ начинает все более и более сознавать свой национальный характер».

Окончание войны совпало с очередными президентскими выборами. Пятым президентом США в 1816 году был избран активный участник войны за независимость, раненный в боях Джеймс Монро (1758–1831). Территория США в этот период непрерывно расширялась. В союз один за другим выступали новые штаты: Индиана (1816), Миссисипи (1817), Иллинойс (1818), Алабама (1819), Мэн (1820), Миссури (1821). За десять лет – с 1820 по 1830 год – население западных штатов увеличилось на 1,5 млн. и составило более 3,7 млн. человек.

Купер внимательно следил за всеми происходящими в стране событиями, они были предметом оживленных обсуждений среди друзей и знакомых, в семейном кругу. Родители жены писателя, ее братья и сестры сочувствовали англичанам, и домашние обсуждения часто выливались в ожесточенные словесные баталии, приводили к ссорам и размолвкам.

Территориальные приобретения США в эти годы происходили в основном за счет обширнейших угодий земли, принадлежавших индейским племенам. Формально эти земли «выкупались» у их владельцев, но платили им за это гроши. Так, к концу 1819 года у индейцев было «выкуплено» 192 миллиона акров земли, а заплатили им всего 2,5 миллиона долларов, то есть немногим более, чем по одному центу за акр. Продажная же государственная цена была установлена в 200 раз выше – 2 доллара за акр, а фактически составляла в зависимости от участка от 6 до 30 долларов за акр. При переговорах с индейцами в ход пускалась чистейшей воды демагогия. Представители американских властей, например, ссылались на то, что огромные угодья земли принадлежат малочисленным племенам индейцев и что это, мол, противоречит намерениям «отца вселенной», который против такого неравенства между его «белыми и краснокожими детьми».

Два срока президентства Джеймса Монро (с 1817 по 1825 год) характеризовались спадом внутриполитической борьбы, так как некогда влиятельная федералистская партия фактически перестала существовать. Развивались промышленность и торговля, росли города. Коммерческим и деловым центром страны постепенно становился Нью-Йорк с его расширяющимся портом. В городе возводились роскошные особняки и жилые дома, здания банков и торговых палат, фабрики и магазины, школы и театры.

Расширялась власть федерального правительства, и в то же время укреплялись права частной собственности. Господство во внутриполитической жизни одной республиканской партии утихомирило внутрипартийные распри, способствовало укреплению национального единства. Достигнутая стабильность, расцвет промышленности, ремесел и торговли позволили журналистам назвать этот период «эрой доброго согласия».

В эти годы влияние Купера постепенно перерастает собственно литературные рамки и приобретает общенациональное общественное звучание. Его избирают членом престижного Американского философского общества (апрель 1823 г.), Колумбийский колледж присуждает ему почетную ученую степень (апрель 1824 г.). В мае 1826 года Корпорация города Нью-Йорка наградила писателя серебряной медалью в знак «высокого уважения к гражданину США, который своими литературными трудами способствовал славе Республики».

Граждане молодой республики в это время готовились торжественно отметить 50-ю годовщину войны за независимость и образования Соединенных Штатов Америки. Живы были еще ветераны, которые с гордостью рассказывали о трудных победах над англичанами при Лексингтоне и Конкорде, на высотах Банкер-Хилл в районе Бостона, о смелом захвате Дорчестерских высот, в результате которого английским войскам пришлось эвакуировать Бостон.

В местах боев воздвигались памятники и монументы, в газетах и журналах публиковались воспоминания участников боев и патриотические стихи и поэмы. Читатели ожидали новых книг о героических временах и событиях, когда рождалось американское государство. Естественно, что эти надежды были прежде всего связаны с именем Купера. Писатель видел и чувствовал подъем патриотических настроений в стране, все усиливающийся интерес к ее историческому прошлому. Он задумывает написать серию исторических романов, объединенных в цикл «Легенды тринадцати республик». Каждый роман должен был рассказать о событиях в одной из тринадцати колоний, которые объединились и образовали новую республику. Первый роман нового цикла Купер решает посвятить событиям 50-летней давности – блокаде Бостонского порта английскими войсками и жестокой битве за высоты Банкер-Хилл.

Несмотря на то, что американская тематика понемногу завоевала – в основном стараниями самого же Купера – права гражданства в американской литературе, обращение к фактам живой американской истории требовало немалой смелости. «Мыслимое ли дело создавать поэмы и романы об этом мире, который едва выбрался из пеленок? – так характеризовал состояние умов мыслящих американцев того периода известный американский историк литературы Ван Вик Брукс. – Ведь нигде ни яркого пятнышка, ни следа былого великолепия, никаких романтических причуд, которые в старых странах буквально срослись с каждой крышей и деревом, холмом и равниной. А здесь, насколько хватает глаз, все скучно, плоско, и надо всем равномерно разлит пресный свет будней».

Известный бостонский издатель Сэмюел Г. Гудрич подсчитал, что в 1820 году соотношение книг американских и английских авторов, издаваемых в США, составляло 30 и 70 процентов. При этом большинство книг американских писателей, как подчеркивал американский критик Джон Нил в 1825 году в журнале «Блэквудз Эдинбург мэгезин», было «английским по духу, английским по своему характеру, английским – по сюжету и по описываемым событиям, английским – с начала до конца…»

Осада Бостона восставшими колонистами является одной из самых ярких страниц истории борьбы американских колоний за свою независимость. Бостон с его крупным портом долгие годы был коммерческим, политическим и интеллектуальным центром колоний. Все происходящее в Бостоне гулким эхом отзывалось во всех 13 колониях. Бостон стоял во главе движения за неуплату налогов и пошлин Англии. Кульминационным пунктом этого движения явилось так называемое «бостонское чаепитие», когда группа граждан, переодевшись индейцами, захватила один из кораблей Ост-Индской компании, стоявший в Бостонском порту, и выбросила находившиеся на нем тюки с чаем в море. Англичане ответили закрытием порта и блокадой города. Вызов оказался брошенным не только Бостону и бостонцам, но всем колониям. Началось широкое движение помощи Бостону и отпора англичанам. Формировались отряды ополченцев, создавались склады оружия.

Военный губернатор англичан генерал Томас Гейдж 18 апреля 1775 года послал два пехотных полка с приказом захватить склады оружия колонистов в Конкорде и попутно арестовать в Лексингтоне руководителей колонистов Джона Адамса и Джона Хэнкока. Узнавшие об этом патриоты зажгли сигнал на одной из бостонских церквей. По этому сигналу трое связных, возглавляемых известным бостонским ювелиром Полем Ревиром, верхом на лошадях поскакали в Лексингтон, а затем в Конкорд. Ополченцы поднялись на борьбу против англичан. Американские историки считают, что война за независимость началась с бешеной скачки Поля Ревира. Кстати, именно Поль Ревир принес в Нью-Йорк сообщение о «бостонском чаепитии». А его скачка апрельской ночью 1775 года послужила поводом для создания Лонгфелло поэмы «Скачка Поля Ревира».

Осада повстанцами Бостона, в котором укрылись отступившие английские войска, и борьба за его освобождение и составили сюжет нового романа Купера, который он назвал «Лайонел Линкольн, или Осада Бостона. Из цикла легенд о тринадцати республиках». Работая над романом, Купер серьезно изучил доступные ему исторические материалы, описания сражений при Лексингтоне и Банкер-Хилле, воспоминания очевидцев, газеты, журналы и альманахи того периода. Он специально съездил в Бостон и посетил места описываемых им событий. Он интересовался всем – расположением войск противоборствующих сторон и обстановкой в захваченном англичанами городе, особенностями рельефа и погодой.

Главным героем романа писатель избрал коренного американца, служившего в чине майора в английской королевской армии. Звали его Лайонел Линкольн. История его любви к молодой бостонской жительнице Сесилии Дайнвор и составляет сюжетную канву романа. Но роман в соответствии с литературными канонами своего времени насыщен странными и таинственными событиями, внутренними предчувствиями и побуждениями главных героев. Литературоведы отмечали, что в этом смысле роман сродни готическим романам Натаниела Готорна (1804–1864), которым присуще изображение сверхъестественного и страшного. Носителями этого сверхъестественного и таинственного в романе являются Джэб Прей – полоумный молодой человек, которого связывают какие-то таинственные узы с майором Линкольном, также полоумный старик Ральф и мать Джэба Эбигейл.

Роман написан с присущим Куперу умением заинтересовать читателя, дает полнокровную картину жизни Бостона и его окрестностей в эти тяжелые времена. Американские историки считают, что описание сражения у Банкер-Хилл – одна из лучших и наиболее достоверных батальных сцен во всей американской литературе. Первый отклик на роман появился в мартовском номере за 1825 год бостонской «Юнайтед стейтс литерар гэзетт». Рецензент подчеркивал историческую достоверность описаний военных сражений и в то же время резко критиковал «придуманную автором» жизненную историю Лайонела Линкольна. «Вкус нынешних читателей романов, – писал рецензент, – требует чего-то совершенно отличного от деликатных душевных страданий и различных запутанных житейских историй с их потайными дверями и ходами-ловушками – историй, которые, завораживали умы и потрясали души более романтических поколений».

Рецензент другого журнала – «Нью-Йорк ревью энд Атениум» также отмечал историческую достоверность романа. Писатель «начинил свое повествование стойким духом тех времен, когда каждый гражданин был солдатом, а каждый солдат – патриотом. В описаниях схватки у Лексингтона, отступления от Конкорда, битвы у Банкер-Хилла он перенес нас в те времена и на те места, которые он описывает. И сделано это с той редкостной удачей… которая одновременно является свидетельством триумфа и испытанием истинного таланта…».

Но, несмотря на эти в общем-то положительные отклики литературных критиков, читательского успеха роман не имел. Объяснение этому заключается прежде всего в фигуре главного героя романа. Патриотически настроенные американцы ожидали от своего крупнейшего романиста произведения, соответствующего духу эпохи, их настроениям, показывающего героизм колонистов в войне за независимость. Героем же нового романа Купера был блестящий, благородный офицер армии противника, сочувствующий борьбе колонистов, но и только. Как отмечала дочь писателя, «Мы закрываем книгу с чувством, что познакомились с приятным, воспитанным, благородным и честным офицером-гренадером, и ничего больше». Конечно, роман с таким главным героем в этих условиях не мог иметь успеха.

Возникает вопрос: почему же писатель остановил свой выбор именно на таком герое, как Лайонел Линкольн? Думается, что тому причиной внутренние разногласия в семье писателя, длинные споры его с тестем – сторонником англичан, с другими родственниками жены. Купер невольно отразил существо этих семейных споров в своем творчестве, пытаясь как-то примирить враждующие стороны. Именно поэтому его герой – коренной американец – служит в английской армии, являясь как бы связующим звеном между двумя враждующими сторонами.

Летом 1825 года Купер вместе с несколькими приезжими англичанами отправился в путешествие вверх по реке Гудзон с целью осмотреть озеро Джорджа. Пароход медленно плыл по реке. Пассажиры любовались открывавшимися видами, на остановках сходили на берег, внимательно осматривали поля и дома, цветы и деревья, сравнивали все с родными местами. Им казалось, что в Англии и деревья в парках намного крупнее, чем их сородичи в американских лесах, и цветы красивее, и дома лучше. Купер с интересом вслушивался в эти оценки, удивляясь высокомерию и чувству превосходства, с которыми изрекались подобные суждения.

После остановки в Олбани, где путешественники были встречены со всем провинциальным радушием и гостеприимством, они отправились далее на север. Большое впечатление на всех произвел водопад Гленн с его мрачными, устрашающими скалами, причудливым падением воды, скрытыми под водопадом пещерами. Один из англичан заметил Куперу, что это место отлично подходит для какой-нибудь романтической истории. Купер тут же ответил, что он напишет роман, действие которого будет происходить в этих краях и эти таинственные пещеры сыграют важную роль. На следующий день Купер снова внимательно осмотрел и пещеры, и подступающий к реке лес, и водопад, и стремительное течение реки. Он действительно задумал новый роман.

Теперь, когда место действия будущего романа было выбрано, встал вопрос о его главных героях. Конечно, это должны быть типичные американцы. В его четырех романах (не считая «Предосторожности») были представлены разные герои. В «Шпионе» – это простолюдин Гарви Бёрч, выходец из самой гущи американского народа, который «ничем не отличался от местных простолюдинов, разве только своей сообразительностью, а также тем, что его действия были всегда окутаны какой-то тайной». Его история была рассказана писателем, к ней ничего уже нельзя добавить.

В центре романа «Пионеры» – судья Мармадьюк Темпл, его дочь Элизабет и влюбленный в нее пришелец Оливер Эдвардс. Их романтическая история завершилась браком всего лишь тридцать лет тому назад. Описывать их семейную жизнь Купер пока не собирался. Правда, в романе действовали еще и друзья Эдвардса – старый охотник по прозвищу Кожаный Чулок и индеец Джон, или, как он сам называл себя, Чингачгук, что в переводе с языка делаверов означало Великий Змей. В поселке у истоков Сасквеханны Кожаный Чулок и Чингачгук – старые люди, но ведь были же они молодыми, и, судя по их характерам, им немало пришлось вынести на своем веку. Они естественно вписывались в облюбованную для романа местность, их-то писатель и сделает главными действующими лицами своей новой книги.

Купер недавно прочел в последнем номере журнала «Северо-американское обозрение» статью своего доброго друга, писателя и критика Уильяма Каллена Брайанта «Американское общество как источник для романа». Американский писатель, подчеркивал Брайант, «…должен показать как бесконечное разнообразие человеческих характеров еще более усугубляется условиями, существующими в нашей стране, раскрыть специфические особенности нашего мышления и наших действий и показать, насколько они способны воздействовать на индивидуальные судьбы людей и на их благополучие».

Купер также помнил высказывание другого своего современника – Джеймса Кирка Полдинга, соратника Вашингтона Ирвинга, который говорил: «Там, где есть человек, там есть и материал для романтических приключений… Подлинная жизнь преисполнена приключений, которые не придумает и самая буйная фантазия…»

Новый роман Купера получил название «Последний из могикан, или Повествование о 1757 годе». Как видим, по времени действия этот роман почти на двадцать лет отстоит от последней книги писателя. Описанные в нем события относятся к совершенно иной главе американской истории, а главные действующие лица весьма далеки от английских аристократов, описанных в «Лайонелле Линкольне».

В «Последнем из могикан» Купер впервые выводит на первый план в качестве главных героев Натти Бамио и его двух друзей-индейцев Чингачгука и Ункаса, отца и сына из племени могикан. Выбор индейцев был далеко не случайным. Купер в Нью-Йорке довольно часто встречался с индейскими вождями, направлявшимися в Вашингтон для переговоров с правительственными чиновниками. С некоторыми из них он сам ездил в столицу. Среди его индейских знакомых был Онгпатонга, вождь племени омаха, известный своим красноречием. Хорошо писатель знал и молодого Петалесхаро из племени пауни. «Этот юноша мог бы стать героем любой цивилизованной нации», – говорил о нем Купер. Считают, что Онгпатонга послужил прообразом Чингачгука, а Петалесхаро – Ункаса.

Купера привлекли в его новых знакомых «возвышенность их помыслов, благородная терпимость и безрассудное мужество…». Писатель с пониманием относился к их тяжелому положению, сочувствовал им, стремился всячески помочь. Он принимал активное участие в организации торжественной встречи в Нью-Йорке для обоих индейских вождей.

Приключения охотника и разведчика Натти Бампо – Соколиного Глаза и его друзей Чингачгука и Ункаса, пытающихся выручить попавших в засаду английского офицера и его молодых спутниц, описаны Купером с талантом подлинного художника. Уходящий в прошлое мир индейцев, вражда одних индейских племен с другими, война между англичанами и французами за владение колониями – и на этом фоне личные судьбы Соколиного Глаза и Чингачгука, гибель Ункаса – этого последнего из могикан – все это встает перед читателем со страниц нового романа Купера. Реалист в романе все чаще берет верх над романтиком, и читатель с интересом изучает подлинные картины жизни индейцев, осознает всю трагическую неизбежность предстоящего столкновения патриархального образа жизни с неуклонно наступающей на них цивилизацией белого человека, предопределившего их дальнейшую трагическую судьбу.

Куперу удалось создать типические, подлинно американские самобытные характеры, естественные и героические в своей простоте. Это относится прежде всего к образу бесстрашного, преисполненного врожденного благородства индейского юноши Ункаса, способного на глубокое чувство и наделенного необычайной смелостью. Романтически возвышенный Ункас погибает в конце романа, и его гибель как бы олицетворяет гибель всех индейцев, вызванную нашествием белых завоевателей. Роман не случайно назван «Последний из могикан». На его страницах еще жив и действует отец Ункаса – Мудрый Змей Чингачгук, но род могикан не имеет продолжения, и ему суждено исчезнуть с лица земли.

Но не имеют будущего не только могикане. Белый охотник и разведчик Бампо – Соколиный Глаз на страницах романа в расцвете своих духовных и физических сил. Но и его судьба предрешена. Читатели хорошо знали об этом. В романе «Пионеры» они уже видели Натти Бампо – Кожаного Чулка на исходе его жизни – одинокого, не нашедшего себе достойного места в новой действительности, плохо понимающего смысл наступления своих собратьев на природу, не приспособленного к жизни в новых условиях нарождающегося капитализма.

«Последний из могикан» – это прежде всего роман о человеческих отношениях – любви и ненависти, дружбе и предательстве. Дружба между белым охотником Нат и индейцем Чингачгуком принадлежит к бессмертным созданиям мировой литературы и свидетельствует о глубоком понимании Купером характера и его устремлений независимо от цвета его кожи. Любовь Ункаса к Коре также описана с подлинным проникновением в глубины человеческого сердца. Именно эти общечеловеческие ценности, показанные на фоне опасных, захватывающих дух приключений главных героев, и снискали роману всемирную славу.

В своих отношениях с окружающими Купер придерживался определенных взглядов. Он высоко ценил мужскую дружбу, был скрупулезно точным в финансовых расчетах, отличался доброжелательностью и терпимостью, верил людям и был глубоко разочарован, если эта вера не оправдывала себя. Он бывал излишне резок в своих суждениях и оценках, но, как правило, его выводы опирались на жизненные факты. Его не раз подводили люди, которых он считал своими друзьями, и он каждый раз глубоко страдал от этого. Куперу были чужды расовые предрассудки, он одинаково уважительно относился к белым, черным или краснокожим своим согражданам.

Но писатель видит не только положительные свойства людей. Среди основных действующих лиц романа – индеец-гурон Магуа, человек вероломный и жестокий, самолюбивый и хитрый. В то же время автор показывает, что Магуа искусен и умен, осмотрителен и выдержан. Его стремление завладеть Корой продиктовано жаждой мести.

Красавица Кора – с самого начала в центре борьбы между Магуа и влюбленным в нее Ункасом. В ее жилах течет небольшая доля негритянской крови. Это послужило поводом для утверждений некоторых западных литературоведов о том, что взаимоотношениями Ункаса и Коры писатель хотел показать связи, возникающие между тремя основными группами жителей США – белыми, индейцами и неграми. И в этом смысле гибель Ункаса и Коры как бы говорила о невозможности объединения этих различных групп.

Купер, безусловно, хорошо понимал расовые проблемы, стоящие перед молодым американским государством. В своей публицистической работе «Американский демократ» (1838 г.) он, в частности, писал: «Неизбежно придет день, когда рабство в Америке исчезнет. И когда этот день наступит, две расы будут обитать в одном и том же районе. Их чувства будут преисполнены неискоренимой ненависти… Борьба между этими расами превратится в войну на уничтожение. Этот судный день можно отсрочить, но избежать его невозможно».

Таким образом, не исключено, что судьба Ункаса и Коры в романе была определена общим взглядом писателя на развитие расовых отношений в стране. Сам чуждый расовых предрассудков, он в то же время не видел будущего для междурасовых браков, и его понимание действительности не позволило ему привести историю отношений Ункаса и Коры к счастливому концу. В то же время в силу тех же причин любовь метиски Коры к майору Хейворду также не могла быть счастливой. Поэтому в романе, в точном соответствии с исторической правдой, гибнет не только Ункас, но и Кора, а майор Хейворд находит свое счастье с англичанкой Алисой.

Совсем другое дело бескорыстная мужская дружба между Натти – Соколиным Глазом и Чингачгуком – Мудрым Змеем. Правда, читатели «Пионеров» уже знали, что и она трагически оборвется: Чингачгук погибнет в огне пожара, а Натти, одинокий, не понятый своими соотечественниками и сам не способный понять их, отправится заканчивать свой век дальше, на Запад, туда, где пока еще сохранились девственные леса.

Вышедший в феврале 1826 года, роман «Последний из могикан» был сразу же с энтузиазмом встречен читателями, восторженно отзывавшимися о новой книге писателя. И дело здесь было не только в таланте Купера-рассказчика, в его умении все время держать читателей в напряжении. Этими качествами, как известно, отличался и предыдущий роман писателя – «Лайонель Линкольн», однако книга не имела читательского успеха. Необычайный успех «Последнего из могикан» объяснялся прежде всего типично американскими образами его главных героев.

В новом романе Купера разнообразие человеческих характеров проявлялось и усиливалось типично американскими условиями и событиями, хотя в основе действий всех без исключения героев романа лежат чувства древние как мир – любовь и ненависть, благородство и мстительность, честность и коварство, долг и предательство. Показанные в обычных американских условиях и на чисто американской почве, чувства эти и их проявления подчеркивали не только естественность их носителей, но и их исключительную американскую самобытность. Герои книги и их действия были типично американскими, немыслимыми ни в какой другой стране. Именно в этом неоценимая заслуга автора романа, сумевшего еще раз на почве американской действительности создать подлинно художественное произведение, которое, будучи американским, в то же время явилось и общечеловеческим достоянием.

Однако некоторые рецензенты подвергли сомнению как правдивость описанных в романе событий, так и достоверность его действующих лиц. Прежде всего это относилось к образам индейцев. Губернатор Мичигана Люисс Касс утверждал на страницах «Северо-американскоского обозрения», что герой романа – «это индеец, вышедший из школы миссионера Джона Г.Э. Геквелдера, а не из школы жизни…». В другой статье в том же журнале он продолжил свою мысль, заявляя, что «Его Ункасы… не имеют реальных прототипов в наших лесах».

Подобной точки зрения придерживался и известный критик Уильям Говард Гардинер, чья обширная статья о последних романах Купера была опубликована в июльском номере «Северо-американского обозрения» за 1826 год. Индейцы Купера, утверждал Гардинер, «…Никак не списаны с жизни, это создания поэтического мозга, смутное видение возбужденного воображения… Автор целиком положился на описания энтузиаста и мечтателя Дж. Геквелдера, чей труд – всего лишь панегирик достоинствам его любимого индейского племени и содержит наряду со множеством интересных фактов чистый вымысел… Мы были бы рады узнать, к примеру, в каком племени и в какой период индейской истории процветал такой цивилизованный воитель, как Ункас?..»

Интересно отметить, что тот же Гардинер в своей предыдущей статье о творчестве Купера («Северо-аме-риканское обозрение», июль 1822 г.), явно обращаясь к писателю, выражал надежду, что «мы действительно надеемся увидеть тот день, когда более сложное творение – современный исторический роман – будет воздвигнут во всей своей самобытной элегантности и мощи на американской почве и из чисто американских материалов».

И вот теперь, когда такой современный американский исторический роман наконец-то появился, тот же критик не сумел разглядеть в нем именно то творение чисто американского происхождения, за создание которого он сам еще не так давно ратовал. Гардинер забыл и о том, что именно ему принадлежал совет Куперу при описаниях индейцев опираться на труды не кого-нибудь иного, как Джона Г.Э. Геквелдера.

Конечно, Купер в известной мере идеализировал своих индейцев. Как отмечали американские литературоведы, он превратил конец XVIII века в свое «романтическое прибежище», в котором он с радостью поспешил укрыться. Прошлое он видел смягченным дымкой времени. «Сумерки – могучий волшебник, – подчеркивал известный историк американской общественной мысли В.Л. Паррингтон, – и Купер поддался волшебству сумеречного освещения, окружавшего мягким ореолом хорошо знакомое ему прошлое».

Некоторые рецензенты романа сокрушались, что Ун-кас и Кора не смогли соединить свои судьбы, и считали их гибель искусственной и ненужной. Купер и сам хорошо знал, что читатели предпочитают благополучный конец: одна-две свадьбы в конце романа только прибавляют книге притягательности. Однако писатель предпочел не подлаживаться под читательские вкусы, а следовать исторической правде жизни, как он ее понимал и видел.

Это следование исторической правде характерно для всего романа. Замысел писателя заключался не в том, чтобы достоверно показать конкретные перипетии Семилетней войны между англичанами и французами за владение колониями, а в том, чтобы отразить историческую трагедию индейских племен, «исчезающих под напором или вторжением цивилизации, как опадает листва их родных лесов под наступлением мороза». Купер писал, что в центре романа он хотел поставить индейцев – этот «замечательный народ», – «на войне отважный, кичливый, коварный, беспощадный, готовый к самопожертвованию; в мирное время – справедливый, великодушный, гостеприимный, мстительный, суеверный, скромный и обычно целомудренный».

Читатель видит, как под напором буржуазной цивилизации исчезает многовековой жизненный уклад целого народа, как рушатся, казалось бы, незыблемые устои, на которых века зиждилось благополучие индейцев. И в этом смысле смерть красавицы Коры и храбреца Ункаса, этого «последнего из могикан», олицетворяет неизбежность трагического конца этого гордого народа, не сумевшего найти свое место в новых исторических условиях, обреченного на полное уничтожение в когда-то принадлежавшей ему стране.

«Последний из могикан» – вершина творческого гения Купера, выдвинувшая его в число тех немногих властителей человеческих дум, чье влияние и значение никак не уменьшаются с течением времени. Все новые и новые поколения читателей в самых разных странах и самого различного социального положения с душевным трепетом следят за приключениями смелого Ункаса, восторгаются храбростью Соколиного Глаза и житейской мудростью Чингачгука. Название же романа стало устойчивым нарицательным словосочетанием, получившим новую самостоятельную жизнь на многих языках.

В то время, как «Последний из могикан» печатался в типографии, Купер задумал написать еще один роман и также об индейцах. В ходе работы над «Последним из могикан» и после он, как мы уже отмечали, неоднократно встречался с группами индейцев, направлявшихся в столицу страны, чтобы «выкурить трубку мира» в вашингтонских залах власти. Ехали они из-за реки Миссисипи и рассказывали о своем житье-бытье охотно, если замечали в слушателе подлинный интерес. Купер был благодарным слушателем, он не только с интересом вникал в рассказы о незнакомой ему жизни в прериях, но и подмечал манеру поведения, обращал внимание на одежду, обувь, отмечал неожиданные вспышки злости или радости. Он выслушивал длинные рассказы об охоте на буйволов и о схватках между враждующими племенами, о лесных пожарах и бесчисленных погонях за противниками.

Сам Купер не бывал западнее Ниагарского водопада и поэтому с известным сомнением принялся за роман, действие которого должно было происходить в прериях за рекой Миссисипи. Было и еще одно, более серьезное сомнение: выводить ли на страницах нового романа Натти Бампо? Как отнесутся читатели к его появлению в третьей книге? Сумеет ли он достойно изобразить стареющего охотника, приближающегося к концу своего жизненного пути? Но Натти уже занял прочное место в душе писателя. Он доведет жизнь Натти до логического завершения и уж тогда расстанется с ним навсегда. Весну и лето 1826 года Купер работал над новым романом.