Философия имени

1

Здесь и далее при цитировании «Философии имени» приводятся страницы настоящего издания.

2

Гимн «К богу», который приписывали Григорию Назианзину, по мнению А. Яна, принадлежал Проклу, но, как считает Е. Фохт, не принадлежит и Проклу. О гимнах Прокла см.: Тахо-Годи А.А. Гимнография Прокла и ее художественная специфика // Живое наследие Античности. М., 1987. С. 178.

Текст помещен в издании: Iahnius A. Eclogae e Proclo de Philosophia Chaldaica. Halis saxonum, 1891. P. 49.

A.A. Тахо-Годи

3

Настоящие примечания имеют кратчайший размер по трем основаниям. Во-первых, система мыслей, предлагаемая в книге, на взгляд автора, является материалом, достаточным для того, чтобы быть предметом самостоятельного обсуждения. Во-вторых, большинства рассматриваемых категорий автор уже касался, с точки зрения научной литературы, в других своих работах («Античный космос и современная наука», «Диалектика художественной формы»). В-третьих, вопросы специально языковые автор еще собирается трактовать в особой работе, где должна проводиться и обсуждаться их научная литература. – Эти краткие примечания были написаны в 1927 г. (через четыре года после написания книги) и имеют целью указать только самые общие направления мысли, по которым могла бы двигаться мысль автора при большей детализации.

4

Там, где различие между словом и именем не представляется существенным, эти термины в книге употребляются как взаимозаменимые.

5

По свидетельству А.А. Тахо-Годи [1, с. 14 – 15], это переименование было сделано по совету В.М. Лосевой, ныне покойной супруги Алексея Федоровича, астронома и математика, которой и посвящается эта книга.

6

По-видимому, философская реализация такого замысла является уникальной не только в русской, но и в мировой философии. Ср. в этой связи другие широко известные опыты такого рода: рассмотреть мир как волю и представление, как процесс или как деятельность.

7

Для системы А.Ф. Лосева логически (не фактически) исходным является, видимо, движение от сущности к ее проявлениям, и с этой точки зрения тезисы 1а и 1б следовало бы поменять местами, но, учитывая центральную роль имени в общем диалектическом плане книги, мы принимаем данную последовательность тезисов 1а и 1б.

8

Аналитическое изучение «Философии имени» только начинается, и наша реконструкция как общего замысла книги, так и поставленных в ней задач имеет по необходимости лишь самый предварительный и предположительный характер.

9

Учение о связи сущности и энергии, по мнению П.А. Флоренского, имеет богатую «идеологическую родословную», оно подразумевается «всякой жизненной мыслью» и во все времена и у всех народов лежало в основе их миропонимания. В философском плане это учение было сформулировано в античной философии (неоплатонизме), получило свое дальнейшее развитие в средневековом реализме и осмысливалось Восточной Церковью XIV в. в связи с богословскими спорами о Фаворском Свете; идеи этого учения развивались Гете и частично (в неявной форме) Махом. Смысл данного учения, по Флоренскому, заключается в общем неприятии идей философского и богословского «иллюзионизма» и «субъективизма».

10

Не исключено, что это было связано с условиями публикации в 1927 г. Сам А.Ф. Лосев отмечал, что его диалектика человеческого слова ближе всего к комплексу феноменологических, психологических и лингвистических идей и методов, который развивается в работе А.А. Потебни «Мысль и язык». В «Диалектике художественной формы» [5, с. 157] он писал, что в изучении имен он следует платоновскому «Кратилу» (в понимании его Проклом) и что этой традиции следуют Гегель, Шеллинг, В. Гумбольдт, К. Аксаков, Потебня, Гуссерль и Кассирер.

11

Ср. в этой связи, например, следующее высказывание С.Н. Булгакова:

12

Наиболее полно, по-видимому, основные интуиции христианского миропонимания были эксплицированы и систематизированы А.Ф. Лосевым в его «Диалектике мифа». В «абсолютной мифологии», контуры которой намечены в конце этой книги, на наш взгляд, проступают основные постулаты христианского православного вероучения.

13

О связи «Философии имени» с идеями Н. Кузанского писал также Ю.С. Степанов, посвятивший анализу этой книги специальный раздел в своем исследовании по философии языка [12, с. 57 – 64].

14

А.Ф. Лосев относит к особенностям мироощущения XX века «интимно-духовное обострение» и «интимно-духовное и такое нервозно-беспокойное понимание античных образов» [3, с. 225].

15

Как проницательно заметил Г.П. Федотов,

16

Отметим, что установка на онтологизм в понимании языка составляет неотъемлемую черту направления отечественной философии языка, развиваемого в русле традиции «имяславия». Ср., например, следующие мысли С.Н. Булгакова и П.А. Флоренского: