Философия науки

Консолидирующим началом культуры является действующая система ценностей. Культура как самодеятельная жизнь людей, творчески преобразующих условия своего бытия, есть процесс создания ценностей. Они формируются и развиваются вместе с возникновением мира смыслов и значимостей. Ценности переводят жизнь людей из утилитарно-потребительской фазы (из животной формы) в высшую плоскость, в которой обычные вещи и отношения приобретают идеально-смысловую окрашенность. Наличие ценностей предполагает процедуры и критерии оценки. В этом деле применяются определенного рода масштабы для своеобразного взвешивания, сравнения соответствующего объекта с неким идеальным эталоном. Так, жизнь Христа является эталоном для христианина. Подвиги великих воинов - образцы и ценностный идеал для солдата. Ценности имеют положительную притягательность для человеческого бытия, они указывают путь к возвышению и к утверждению действительного человеческого начала в человеке, связывая его бытие с истиной, добром и красотой, справедливостью и т.д.

Ценности укореняются в общественном сознании, распространяются и поддерживаются различными средствами, используются для оправдания действий определенных общественных групп либо для подрыва оппозиционных групп, участвуют в общественной борьбе. Например, в России демократия и либерализм одними партиями превозносятся как наиболее важные ценности, тогда как другие партии рассматривают в качестве высших ценностей патриотизм и социальную защищенность людей.

Программы или проекты культуры имеют разные ракурсы. Они могут содержать в качестве доминант прошлое, настоящее или будущее. Устремленность к воспроизведению, защите прошлых форм культурной деятельности означает традиционализм в культуре. С ним связано существование так называемого традиционного общества, которое признает принцип: чем древнее формы жизни, тем они святее, наиболее дороги для массового сознания. Все архаические общества тяготели к этому принципу. Различного рода новации, конечно, возникали и в подобных обществах, но их внедрение растягивалось на сотни и даже тысячи лет. А приоритет отдавался традициям, апробированному опыту предков в социальной организации жизни, в используемых орудиях труда, в способах возведения поселений и т.д.

Настоящее как доминанта культуры и культурных программ развития общества проявляется в признании принципа актуальности как главного ориентира жизнеспособности общества. В этом случае находятся активные социальные силы, которые осознают свои современные насущные потребности, формируют для их удовлетворения различные социальные структуры, консолидируют ресурсы, достаточные для устойчивого развития социума в условиях конкурирующего влияния других социумов. Решение подобной задачи может быть связано с военными мероприятиями, с активизацией торговли, с расширением миграционных процессов и т.д. В данном направлении решалась, например, задача индустриализации Советской России, от успеха которой зависело: выживем — не выживем во всемирном соревновании индустриальных стран.

Цивилизационные программы, которые можно обозначить термином "к будущему", предполагают наличие культурных парадигм, способных дать толчок становлению неизведанных еще форм человеческой деятельности и ввести в ее круг необычные по старым меркам объекты. Подобную роль сыграло, например, программное требование Великой французской революции "Братство, равенство, свобода". С программами такого рода связаны переломные моменты цивилизации и истории. Их действенность обеспечивается организационными и информационными ресурсами общества, они оживляют прогностическую направленность сознания, их воплощением служат разные способы манифестации будущего.

В человеческой культуре сформировалось несколько типов программ, нацеленных на будущее. Одни из них опираются на человеческую фантазию, рисуют разного рода "воздушные замки будущего". К этому типу относятся утопические проекты исторически грядущего общества. Другие видят будущее лишь через призму высшего озарения, которое приходит как голос Бога или проглядывается в различных знамениях и знаках. Третьи полагаются на возможность выявления тенденций социальных изменений, на постижение качественно-количественных характеристик свершающихся превращений, на установление законов и закономерностей общественного и связанного с ним природного развития. При этом используется модель "правильного мира", вводится идеал мирового закона. Каждая из указанных культурных парадигм нашла воплощение в специфических формах организации социального опыта, в том числе в мифогемах, в искусстве, в религии, в науке. Обособление и дифференциация этих форм сложилась постепенно как своеобразное разделение труда; внутри культуры и в наше время указанные формы общественного сознания обслуживают весьма специфические потребности цивилизационного развития. Между тем их синтез и восстановление культурной целостности общественной жизни также являются программным требованием современной цивилизации, оказавшейся перед угрозами невиданной ранее силы: перед экологической и техногенными катастрофами, перед разрушением человеческой духовности, перед несправедливостью и нестабильностью мирового экономического порядка.

Все сказанное заставляет искать глубинные культурные и цивилизационные корни человеческого бытия и сознания. Этот же подход важен для постижения феномена науки, для понимания ее истории и современного состояния.

Исследователи разделяют человеческие цивилизации на два больших класса. К первому из них относятся так называемые традиционные общества. Для них характерны следующие черты: преимущественно экстенсивный способ развития, использование земли и ее даров в качестве главных средств производства, высокая степень зависимости от действия географических условий, господство в культурном опыте сохраняющихся форм жизни, приверженность к канонизированным стилям мышления, игнорирование самодостаточных оснований человеческой личности, господство сословно-корпоративного духа в человеческих отношениях.

Показательно, что культура этого типа цивилизации не выделяла науку в качестве значимого элемента, не возносила ее на высшие этажи ценностей. Нередко для нее находились другие заменители. В этой роли, например, выступала практическая магия. Накопление и использование объективированной информации, необходимой для решения практических задач, осуществлялось также средствами обыденного познания, через повседневные наблюдения и через формирование обширного житейского опыта. Правда, отдельные элементы научных знаний (математических, астрономических, философских) сохранялись и умножались жреческим сословием, передавались с помощью письменных коммуникаций.

Второй тип часто именуют техногенной цивилизацией, иногда же его называют современной западной цивилизацией. Ее становление связывают с возникновением капитализма, а ее развитие и усиление, превращение в глобальную или всемирную цивилизацию совпало с экспансией капитализма на все страны мира. Капитализм в своих материально-производственных основах представляет промышленно-техническое общество. Его формирование оказалось связано с промышленной революцией, а утверждение мирового господства - с научно-технической революцией. Поэтому применение в отношении данного общества термина "техногенная цивилизация" вполне оправдано.

К основным чертам современной техногенной цивилизации относятся: динамичный технико-технологический базис общества, развившийся от применения машин к использованию систем машин и к автоматизированному производству; резкое возрастание темпа социальных перемен; революционный характер изменений и формирование единого потока социальных, технических, научных и духовных преобразований; превращение инноваций и оригинальностей в ведущие ценности, поощрение творчества, которое становится массовым способом активной жизнедеятельности людей; признание личных прав и свобод, поощрение личного выбора различных сфер деятельности и культурной принадлежности к определенным сообществам; развитие глобального коммуникационного пространства; выработка инновационных методологий и формирование проективного отношения к будущему; развертывание социальной инфраструктуры и создание условий для индивидуально-личностного развития. Эти и некоторые другие факторы обеспечили западной цивилизации ряд преимуществ в мировом соревновании с другими цивилизациями и послужили основой для ее более или менее успешной экспансии на территории иных социумов и цивилизаций.

Надо заметить, что современный мир вобрал в себя широчайший ноток преобразований, в ходе которых вскрылись многообразные противоречия, оформились конфликтные ситуации. Особой остроты они достигли в XX столетии. На этом весьма коротком пространстве истории прогремели две мировые войны, мощные социально-экономические ресурсы были поглощены так называемой "холодной войной", развились национально-освободительные движения и потерпела крах колониальная система. Во второй половине XX века набрал обороты мировой терроризм, резко обострилась так называемая наркопроблема. Созрела новая поляризация между развитыми государствами и странами, отстающими в социально-экономическом развитии. Обозначился серьезный разлом между высоким уровнем материального потребления для стран "золотого миллиарда" и низким уровнем духовности в этих же странах; в результате бурного роста индустриализации во всемирном масштабе человечество подошло к рубежу экологической катастрофы. Универсальной проблемой современной цивилизации стало выживание человечества и его устойчивое развитие в условиях перманентного кризиса.

Рассматривая проблемы современности, необходимо определить исторические истоки возникающих кризисов, произвести переоценку фундаментальных ценностей современной культуры, переосмыслить мировоззренческие основы человеческой деятельности.

Возникает, например, старый вопрос о соотношении блага и силы, с решением которого связаны перспективы любой цивилизации. Что для его решения дает современная техногенная цивилизация? Очевидно, что она усвоила идеи личной самодостаточности, индивидуализма, "разумного эгоизма", личного успеха, развитые еще в эпоху Возрождения. Там же оформилась идеология гуманизма и принцип толерантности в организации сосуществования людей. Однако важно понимать, что реальный прогресс техногенной цивилизации связан не только с индивидуально-личностным фактором, но и с массовыми, а также коллективными действиями. Формирование коллективистских начал общественной жизни далеко еще не завершено, и с их развитием можно ожидать новых достижений мировой цивилизации.

Далее стоит отметить, что технизация производства, индустриализм, проявившие себя в начальные периоды новой цивилизации, дали позитивный толчок росту производительности общественного труда и способствовали появлению общества массового потребления, стимулировали устойчивый рост народонаселения. Но индустриализация вступила в конфликт с естественными природными циклами самообновления жизни. К тому же ее технологии навязали людям труда необходимые искусственные ритмы, которые ограничили человеческую самодеятельность и ужесточили характер общественного разделения груда. Возможности преодоления ограничений технизации связываются сегодня с тенденцией постиндустриализма, с применением усовершенствованных технологий безотходного производства, с компьютеризацией различных сфер общественной жизни, с широким применением средств информатизации в труде и в общении людей.

Добавим, что возникновение техногенной цивилизации было связано с признанием ценности прикладной науки, с появлением технических наук, с формированием особой профессии инженеров, которые являлись представителями науки в сфере производства. Значимость науки для новой организации общественной жизни получила обоснование средствами философии, которая активно участвовала в процессе преодоления засилья средневековой схоластики и содействовала процессу секуляризации, уменьшению влияния и снижению роли церкви в жизни общества. Одновременно возвышался авторитет науки, формулировались новые задачи общественного образования и обучения, складывалась идеология просвещения, основанного на научных знаниях.

Сама наука претерпела организационные преобразования. Значительно выросла сеть исследовательских научных учреждений, появились научные общества, возникли научные академии. В этом процессе утвердилась идея свободы научного творчества, а вместе с тем сформировался принцип практической пользы науки. Однако многие достижения науки оказались направлены против человека и человечества, например, ядерное, химическое и бактериологическое оружие. Участвуя в обеспечении безопасности собственных государств, наука и ученые оказались втянуты в военное и политическое противоборство глобального характера, и это противоборство ставит под угрозу выживание всей мировой цивилизации.

Существуют определенные мировоззренческие доминанты техно-тонной цивилизации. Среди них выделяются такие:

- человек является активным существом, находящимся в деятель-постном отношении к миру. Его цели направлены на подчинение природы. Эта деятельность может быть разумно организована, и все общество может существовать на разумных, освещенных научным знанием основаниях;

- мир устроен законосообразно. Его законы постижимы человеческим разумом, наукой. Посредством разумной активности люди способны вмешиваться в дела природы и общества. Таким образом, весь мир становится ареной деятельности человечества;

- польза и потребительские блага рассматриваются как естественные цели человечества, как ядро культурной направленности техногенной цивилизации и культуры. Все, что служит их достижению, культивируется. Истина и высшие идеалы заменяются и дополняются вожделением интересов.

На таком мировоззренческом фоне сложилась идеология науки Нового времени. Со времен Ф. Бэкона она характеризуется как область регулирования рациональной практической деятельности. Наука, подчеркивал Ф. Бэкон, должна устремиться к постижению причин, чтобы управлять миром вещей. В этом, де, состоит "сила знания". Научное познание стало рассматриваться как условие преобразования мира человеком.

Преобразовательная функция науки воплотилась в экспериментальной методологии. К этому добавились методы предвидения и прогнозирования, которые легли в основу процессов проектирования природных объектов, социальных отношений и технических устройств. Овладев подобным методологическим арсеналом, наука постепенно превращалась в производительную и социальную силу общества.

Однако подобные характеристики науки недостаточны, если учитывать современные культурные программы цивилизованного освоения мира человеком. В культуре нашего времени озабоченность и беспокойство вызывает сам человек. Многие проблемы цивилизации проистекают из сложной и противоречивой природы человека, который сочетает в себе и реализует в своей деятельности рациональные проекты и одновременно отдается во власть иррациональных начал. Кроме того, уникальность каждого индивида способна растворяться в массовых процессах и действиях, а это порождает новые формы стихийности в человеческой жизнедеятельности, которые плохо поддаются рациональному управлению со стороны сложившихся контролирующих и организующих структур общества. Добавим также, что сознание современных людей наполнено ожиданиями крупных перемен, направление которых далеко не ясно. В подобных условиях культурные программы развития общества, формируемые на высших мировоззренческих этажах, содержат целевые установки, связанные со стратегиями рисков, с определением возможностей апокалипсиса уже в обозримом будущем. Все культурное пространство нашего времени находится в своеобразном брожении. Все элементы культуры вынуждены заново определять собственное место в истории. Этот процесс затрагивает и современную науку. В ней идет пересмотр предметной области. Общая платформа подобного пересмотра связана с разработкой системной картины мира и с осознанием системного характера деятельности человечества. Вместе с тем формируется методология комплексного отношения к окружающему миру, к природе, к другим цивилизациям, к многообразию проявлений духовной жизни людей. В данной связи возникает и решается задача нового синтеза культуры, разрабатываются концепции гуманизации науки, эстетизации общественных отношений, совершенствования этоса науки и т.д.

4.2. НАУКА КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ

Наука как социальный институт представляет собой исторически сложившуюся устойчивую форму организации совместной деятельности научных работников. Она удовлетворяет потребность общества в истинном знании окружающей действительности, в прогнозировании, планировании основных видов деятельности человека, в создании научных основ управления ими. Наука как социальный институт предполагает соответствующую материальную базу - финансовое, техническое, кадровое обеспечение, здания, приборы, инфраструктура и т.д., т.е. соответствующее внимание к своим нуждам со стороны общества, государства. Институционализация науки предполагает также переход от любительских занятий научными исследованиями к профессиональной научной работе. Это, в свою очередь, требует соответствующих учреждений (академии, НИИ, научные центры, информационные центры, библиотеки и т.д.), материальной базы, научной символики (система научных степеней, званий, престижных премий и т.д.), а также системы оценки и контроля.

Процесс профессионализации науки, потребовавший достаточно длительного исторического времени, привел к формированию научных коллективов, общностей научных работников с определенной системой социальных отношений между ними. Они располагают формальными структурами, построенными по принципу "руководство - исполнение" и закрепленными в юридических, административных и других правилах и нормах, а также неформальными структурами и отношениями, которые основываются на личных контактах, эмоциональных предпочтениях, индивидуальных ценностных ориентациях и т.д. В последнем случае важную роль играют неформальные структуры, отношения, складывающиеся на основе уважения к авторитету, научным заслугам, творческому успеху того или иного научного работника. От согласованности или, наоборот, противоречий между формальными и неформальными структурами во многом зависит уровень сплоченности, который, в свою очередь, оказывает сильнейшее воздействие на работу и результаты деятельности научного коллектива. Кроме того, структура научных сообществ включает в себя систему управления, коммуникации, систему подготовки кадров, предполагающую отношения «учитель-ученик», а также определенные традиции, профессиональный язык вместе с особым жаргоном, идеологию и даже собственную мифологию, например, веру в непогрешимость науки и абсолютную исключительность профессии и личности ученого.

Нормальное существование и развитие социального института науки зависит от определения цели его работы и объема, набора выполняемых им функций. В самом общем виде наука имеет единственную цель: изучение действительности, производство истинного знания о ней. Однако в реальных научных сообществах, тех или иных научных коллективах эта общая цель выступает в виде конкретной совокупности научных проблем и задач. При этом цели научной деятельности как формулируются внутри системы наук, так и задаются обществом - государством, корпорациями и т.д. Функционирование научных коллективов определяется также рациональным разделением труда, его организацией, формами управления и степенью объективизации, деперсонализации функций.

Имеется в виду нежелательность персонализации социального института науки в целом, равно как и отдельно взятых научных учреждений, коллективов. Персонализация научных учреждений приводит к рассогласованиям между ними и социальным окружением: государством, фирмами, образованием и пр., а также к нарушениям в работе самих научных коллективов, к невыполнению объективных социальных ролей и, соответственно, к зависимости целей и функций коллектива от интересов и целей отдельных научных работников, их личных качеств и стремлений. Примером является ситуация, когда в научных учреждениях принимаются и публикуются слабые работы людей, угодных руководителю, отсутствует критика его работ; должности и оплата труда распределяются не по научным заслугам и т.п., т.е. работа коллектива осуществляется "под персону" руководителя. В этих случаях наступает так называемая дисфункция научного учреждения, что ведет к снижению его эффективности, падению престижа, конфликтам с социальным окружением, другими социальными институтами.

Эффективное функционирование социального института науки предполагает также определенные нормы, ценности, санкции, регулирующие деятельность и поведение научных работников. Нормы, ценности, санкции определяют способ взаимного отношения научных работников на межличностном уровне, а также в системе официальных отношений, когда, например, регламентируются методы передачи и обмена научной информацией, устанавливаются правила обращения, приветствия, проведения собраний, научных конференций, разрабатываются инструкции по функционированию научных коллективов и т.д. В науке, например, нормой является критика всех выдвигаемых идей, теорий, методов, результатов наблюдений и экспериментов. Ни одна научная идея или теория, кем бы она ни была выдвинута, даже самым выдающимся, признанным в научном мире ученым, не остается вне критики, подвергается всестороннему анализу и обсуждению.

Конечно, в науке большое значение имеет авторитет признанного специалиста, профессионала, но знание в науке не принимается на веру, полагающуюся только на авторитет. Другое дело, что наука, как и любой социальный институт, располагает своей иерархией ценностей. На первом плане, безусловно, стоит истина, т.е. достоверное, объективное знание о действительности, выраженное в теориях, идеях, принципах, законах, результатах экспериментов и т.д. В свою очередь, стремление к истине дополняется такими ценностями, как научный приоритет, социальный престиж, материальные блага и др. Разумеется, надо иметь в виду, что у отдельно взятых ученых иерархии ценностей сильно различаются, но в целом наука на первое место ставит истину. Причем знание, научная информация в науке распространяется бесплатно через сообщения и публикации; для ученых важно получить отзывы, признание со стороны коллег. Если бы на первом месте были другие ценности, а не истина, то наука выродилась бы как социальный институт, перестав удовлетворять важную социальную потребность в достоверном знании.

Социальный институт науки характеризуется также дисциплинарной структурой, где выделяются следующие основные структурные единицы: научная дисциплина, научная специальность, исследовательская область, научное направление, передний край науки, "невидимый колледж", научная школа. Научная дисциплина понимается как форма организации не только совместной исследовательской деятельности ученых, но и работы по воспроизводству научных кадров, обучению молодых специалистов. Формирование научной дисциплины предполагает создание учебников, кафедр, факультетов, учебных заведений.

Дисциплинарная организация науки обеспечивает социализацию полученных исследователями результатов, а значит, взаимодействие общества и науки, научного исследования; в рамках дисциплин знания становятся научными, культурными образцами, на основе которых ведется преподавание, создаются учебники, пособия, методики и т.д. Иными словами, научная дисциплина обеспечивает парадигмальный характер принятых научных теорий, их соответствие признанным научным сообществом когнитивным требованиям, а также выработку определенных инструкций, регулирующих учебный процесс и содержание преподавания. Научная дисциплина включает в себя научные специальности, исследовательские области, научные направления. Их формирование также происходит в социальном и когнитивном аспектах.

Социальный аспект означает создание, распространение формальных структур, интегрирующих научных работников и способствующих повышению уровня их социальной, психологической сплоченности, разработку инструкций, правил, условий членства в профессиональных научных объединениях, четких разграничений научных дисциплин, специальностей. Разумеется, создание формальных структур сопровождается образованием неформальных, основанных на личностно-эмоциональных особенностях взаимодействия между научными работниками, где большую роль играют моральные нормы, привычки, предпочтения, оценки научных достижений и т.д. Когнитивный аспект означает создание общих методов, установок, принципов и приемов объяснения научных фактов, формирование общих целей и направлений исследования, общих когнитивных ценностей, парадигмальных, т.е. принятых членами сообщества образцов решения проблем и в то же время допущение конкуренции, дискуссии в рамках общих подходов к выделенному предмету исследования. Конституирование исследовательских областей и научных направлений предполагает выработку исходных целей, принципов исследования, образование согласия научных работников относительно перспектив развития научных областей и направлений, работу над методикой исследования. Социальная сторона этих процессов заключается в неформальных коммуникациях членов данной группы, создании кооперации и разделения труда, что, впрочем, может осуществляться и на формальном уровне.

Исследовательская область деятельности может быть частью специальности, и в то же время она объединяет представителей нескольких дисциплин и научных специальностей, т.е. выступает междисциплинарной структурой. Динамика развития указанных элементов науки, как правило, осуществляется следующим образом: вначале возникает научное направление, которое, развиваясь и объединяясь с другими научными направлениями, образует исследовательскую область, а исследовательская область затем превращается, если обладает определенным научным потенциалом и перспективой, в специальность или даже дисциплину. Научные направления составляют так называемый передний край науки, на котором существует множество исследовательских групп, стремящихся быть впереди: в нахождении новых объектов, методик исследования, получении новых научных результатов и т.д. Передний край науки — это, прежде всего, исследование, решение научных проблем, в научных же дисциплинах большое место занимает обучение и воспитание молодых ученых, нового поколения исследователей, т.е. передача уже полученного знания, умения, методов. Между передним краем науки и научными дисциплинами существует взаимодействие, в котором важная роль отводится механизму парадигматизации, т.е., по Куну, превращению новаторского исследования в нормальную науку.

Парадигматизация научного знания делает возможным обучение и воспитание молодых исследователей, узаконивает это, поскольку парадигма выступает нормой, образцом, так сказать, каноном правильного научного исследования. С другой стороны, обучение и воспитание нового поколения исследователей может осуществляться и через включение их в работу переднего края науки. Надо учитывать также противоречия, рассогласования, существующие между научными дисциплинами и передним краем науки и проявляющиеся в трудностях установления согласия между учеными разных специальностей, в сложностях формирования навыков коллективной научной работы и т.д. Из работников переднего края науки образуется "невидимый колледж", который заменяет формальную коммуникацию личными контактами ученых, активно работающих в передовых научных направлениях и исследовательских областях.

«Невидимый колледж», как правило, не ограничивается узкой неформальной группой ученых, а предполагает широкую коммуникационную сеть, в рамках которой осуществляются периодические или систематические контакты с теми или иными исследователями в зависимости от обстоятельств и от совпадения их научных интересов. Важное место в структуре науки принадлежит также научным школам, возникающим благодаря наличию признанных лидеров в том или ином направлении исследования. Научные школы обеспечивают преемственность развития науки через передачу молодым ученым так называемых живых образцов деятельности, норм, правил, умения, живой культуры научного исследования. Научная школа определяется отношением «учитель-ученик, последователь». Наличие научных школ означает также их конкуренцию, борьбу установок, идей, методик и т.д., она происходит на страницах научных периодических изданий, на конференциях, съездах и симпозиумах. Такая конкуренция и борьба может осуществляться целиком на почве науки, когда дискуссия, полемика проходит с использованием научных фактов, аргументов, опровержений и обязательно при условии общих установок на истину. Но она достаточно легко переходит на другую почву, когда ради победы школы применяются ненаучные средства: интриги, идеологические постулаты, личные выпады, авторитет библии, философов Маркса, Аристотеля и т.д. В этих случаях большое значение приобретают нравственные установки ученого, его приверженность к объективности и истинности, его соображения о престиже научной деятельности и т.д.

Социальный институт науки предполагает функционирование научных коллективов, а также определенным образом подготовленную личность исследователя. Научный коллектив представляет собой сплоченную общность людей, объединенную совместным исследованием по принятой программе. Выполнение научным коллективом исследовательских, а также организационно-административных задач базируется на соответствующем распределении ролей, устоявшейся системе взаимоотношений научных работников в соответствии с выполняемыми ими функциями, ролями. Это, в свою очередь, требует достаточного уровня сплоченности коллектива, устойчивой мотивированности поведения работников, наличия авторитетного научного руководителя, от компетенции которого во многом зависит эффективность деятельности коллектива.

Среди научных коллективов выделяются первичные, контактные коллективы, организованные по принципу «лицом к лицу» (кафедры, лаборатории, исследовательские группы и т.д.), и коллективы второго рода, например, НИИ, вузы и т.д. Коллективы второго рода обладают достаточно определенной, устоявшейся формальной структурой; их называют организациями. Первичный научный коллектив представляет собой малую группу с присущей ей структурой взаимоотношений работников, совокупностью принятых норм и ценностей, распределением ролей в общем исследовательском труде и подчинением общей цели, общей программе исследования. Наряду с взаимоотношениями делового характера, обусловленными целями и задачами совместного исследования, в научном коллективе развиваются и социально-психологические отношения, которые носят личностно-эмоциональный характер и которые являются основой для формирования того или иного психологического климата - благоприятного, здорового или неблагоприятного, нездорового. Благоприятный климат предполагает взаимное доверие, уважение научных работников, лояльное и даже позитивное отношение как к общим целям, так и к успехам коллег, высокий уровень сплоченности коллектива, его устойчивость и т.д.

Пока научный коллектив как малая социальная группа не сформировался, возможны разного рода противоречия, конфликтные ситуации. Например, отсутствие внутри коллектива четко сформировавшейся иерархии статусов вызывает борьбу за позиции; эту борьбу может осложнить наличие разных критериев социального статуса: возраст, уровень профессиональной подготовки, должности, звания и т.д., а также плохое знание друг друга в период формирования коллектива. Только по истечении некоторого времени (от полугода до года и даже до трех лет) происходит формирование малой социальной группы, устанавливаются межличностные отношения, выявляются лидеры, члены коллектива узнают друг друга, формируют мнение о том, на что каждый способен в науке. Складывается система социальных ролей: научный руководитель аспирантов, консультант, лидер, эксперт, исполнитель и т.д. При этом формальные роли отличаются от неформальных. Обычно формальный руководитель хочет быть и неформальным лидером, т.е., по сути, стремится иметь высокий научный авторитет. Если у него творческий потенциал достаточно высок, то совмещение формального руководства и неформального лидерства происходит естественным образом. В противном случае формальный руководитель может ущемлять своих научных конкурентов, будет стремиться намеренно понижать научный уровень своих подчиненных, препятствуя их исследованиям, публикациям, увольняя слишком заметных и т.д.

Выполнение тех или иных ролей приводит к определенному социальному статусу и, соответственно, престижу. В научных коллективах имеется несколько источников социального престижа. Это, прежде всего, традиционная лестница должностей, далее — традиционная профессиональная ранжировка ученых степеней и званий и, наконец, неформальная иерархия реальных научных достижений, которая часто в коллективах оценивается как самая важная. Здесь учитывается и количество публикаций, и результаты опытов и других научных исследований, и их качество, и (если с публикациями не очень хорошо) уровень мыслительных творческих способностей, и эрудиция и т.д.

Современная так называемая большая наука, где исследования все больше становятся коллективными (это находит свое выражение в публикациях, когда указываются два и более авторов), накладывает свой отпечаток на внутриколлективные отношения. Например, научным работникам часто приходится брать в соавторы руководителей разного ранга, не принимавших реального участия в совместной работе, что может вызывать недовольство и лишнее напряжение в коллективе.

Работа в науке предъявляет особые требования к творческим способностям ученого, его умению выдвигать новые научные идеи, создавать новые методы, эффективно решать исследовательские задачи. В психологии творческие способности личности определяются в следующих областях: перцепции, интеллекте, характере и мотивации. К числу перцептивных особенностей творческой личности относится необыкновенная напряженность, концентрация внимания на научных идеях и задачах, чрезвычайная впечатлительность и восприимчивость к новым научным результатам, идеям и концепциям. Интеллектуальные особенности творца в области науки определяются интуицией, фантазией, выдумкой, воображением, даром предвидения, обширностью знаний, эрудицией. Характерологические особенности творческой личности: независимость, самостоятельность суждений, нонконформизм, оригинальность, уклонение от шаблона, инициативность, упорство, высокая самоорганизация, чрезвычайная работоспособность.

Что касается мотивации, то творческая личность находит удовлетворение не только в результате, достижении цели, т.е. успешном решении научных проблем, задач, но и в самом процессе творчества; важнейшая специфическая черта личности творца - это непреодолимое стремление к творчеству, когда сам процесс научного исследования, в который погружен ученый, заставляет его, что называется, забыть обо всем на свете, отложить все дела и заботы, не связанные с научными проблемами, научными исследованиями. При этом возможны разные комбинации данных способностей, когда на первый план выдвигаются те или иные качества личности. С другой стороны, многообразие практики научно-исследовательской работы создает условия, основания для реализации разных, в том числе и самых причудливых, сочетаний личностных свойств ученых.

Отсюда возникают многообразные классификации ученых по их личностным качествам, проявляющимся в практике исследовательской работы. Например, Гоу и Вудворт выделяют следующие типы ученых: фанатик, увлеченный наукой до самозабвения; для него научная работа составляет содержание всей его жизни; пионер - инициативный человек, источник новых научных идей, честолюбивый и работоспособный; диагност — хороший, умный критик, способный сразу обнаружить сильные и слабые стороны научной работы или научной программы; эрудит человек с великолепной памятью, легко ориентирующийся в различных областях знания, но следующий за инициативными творцами; техник, умеющий придать законченность чужой работе; эстет, увлекающийся изящными решениями и пренебрегающий работягами; методолог, увлеченный методологией, любящий учить других, как надо работать, хотя его собственные научные достижения не всегда значительны; независимый индивидуалист, который терпеть не может административной работы, увлечен своими идеями, больше всего ценит возможность спокойно работать без постороннего вмешательства.

Еще в одной известной классификация (Селье) выделяются три типа ученых: исполнители, мыслители, эмоционалисты. Исполнители представляют собой низший класс, включающий коллекционера фактов, хорошего наблюдателя, добросовестного работника, при этом полностью лишенного воображения; совершенствователя, постоянно стремящегося улучшить приборы или технику, оригинального, обладающего воображением инженерного типа работника. Мыслители образуют высший класс ученых, включающий простейшую форму теоретика -книжного червя, аккумулирующего энциклопедические знания, отлично информированного в наиболее сложных теоретических аспектах новых проблем, но опасного в лаборатории из-за неумения работать руками; классификатора, похожего на коллекционера фактов, получающего наслаждение от созерцания предполагаемой закономерности в природе; аналитика, стремящегося к анализу, но забывающего, что единственный смысл рассмотрения вещей по частям — найти, как они связаны вместе; интегратора, способного охватить своим взглядом широкое поле науки; синтетика как высшего типа ученого, так как анализ и классификация -лишь преамбула для синтеза. Тип эмоционалистов включает большого босса, отличного политика, постоянного участника всяких комитетов; организатора, заставляющего других делать его работу; торопыгу, охваченного стремлением продвинуться и поэтому выбирающего тот вопрос, который кажется ему быстро разрешимым; флегматика, необычайно безэмоционального скептика; нарциссиста, воплощенного эгоцентриста, находящегося в постоянном восторге от своего таланта; ученого-акулу, прилагающего особые усилия к тому, чтобы поставить свою подпись на возможно большем числе работ; невыносимо самоуверенного "я-всегда-прав" ученого, который стремится быть всегда правым и который может расстроить работу любой научной группы.

Ученые представляют собой социальный слой людей, профессионально занятых сложным умственным трудом. Он имеет достаточно сложную и неоднородную функциональную, профессиональную структуру, существование и функционирование которой предполагает наличие многообразных связей с другими социальными стратами, сложившимися в экономике, политике, образовании и т.д. В качестве необходимых промежуточных звеньев во взаимодействии ученых и общества, социального окружения выступает обслуживающий научных работников персонал, включающий лаборантов, техников, юристов, информационных работников, программистов и др. При этом численность вспомогательного персонала существенно превышает численность людей, занимающихся непосредственно научными исследованиями. Особенно велико их число в прикладных науках, в научных исследованиях, опирающихся на широкую экспериментальную базу, на экспериментальные исследования в отличие от фундаментальных поисковых исследований, носящих в основном теоретический характер.

Социальной страте ученых соответствует определенный научный потенциал (научный потенциал характеризует также научное сообщество той или иной страны, того или иного научного центра и пр.), обеспечивающий возможность постановки и решения научных и научно-практических проблем. Научный потенциал зависит от численности ученых и вспомогательного персонала, количества и оснащенности исследовательских институтов, центров, производства научных приборов, оборудования, средств измерения, сети центров научной документации, библиотек, численности научных публикаций, организации научных коллективов.

Интенсификация и эффективизация научно-исследовательской работы зависит также от состояния научных коммуникаций и управления научными коллективами и наукой в целом. Научную коммуникацию составляют процессы получения, представления и передачи информации. При этом надо учитывать, что коммуникация не сводится только к информационным процессам, но выполняет и социальные, и психологические функции. Например, обеспечивает формирование и существование научных дисциплин по составу участников и специфике коммуникаций, реализует механизмы социального контроля внутри научного сообщества и др. И в то же время информационные процессы образуют главное в научных коммуникациях, так как они должны обеспечивать решение научных задач, проблем. Однако научные исследования сдерживаются, с одной стороны, обилием информации, в особенности излишней, так называемым семантическим шумом, а с другой стороны, недостатком информации полезной, необходимой для решения конкретных научных задач. В процессах научной коммуникации принимают участие исследователи и специалисты, создающие новую научную информацию, которая предстает в виде отчетов, статей, монографий, авторских свидетельств и т.д. Иными словами, основой научной коммуникации выступают публикации, ссылки на публикации, а также дискуссии по изданным работам. Создатели новой информации, как и все другие работники (чиновники, художники, промышленники и т.д.), одновременно являются ее потребителями. Кроме того, в процессах научной коммуникации участвуют профессионально подготовленные в рамках научно-информационной деятельности, выступающей объектом информатики, специалисты сферы информационного обслуживания.

Различают формальную и неформальную научную коммуникацию. Неформальная коммуникация - это непосредственное взаимодействие производителей информации на научных конференциях, это устные выступления, доклады, лекции, обмен письмами по поводу научных проблем, иными словами, непосредственный диалог, или полифоническое общение. В настоящее время такого рода взаимодействие все чаще опосредуется информационными компьютерными сетями, что существенно повышает его оперативность и эффективность. В этой связи усиливается значение так называемых невидимых колледжей, где ученые обмениваются самой важной информацией.

Достоинства неформальной коммуникации заключаются в ее оперативности, целенаправленности передаваемой информации, в использовании обратной связи между создателями и потребителями научной информации. Недостаток неформальной коммуникации состоит в отсутствии внешнего контроля со стороны информационной сферы, ее специализированных органов, а также средств ее длительного хранения и регистрации. Он в какой-то мере устраняется применением формальной коммуникации, которая отличается избыточностью, неизбирательностью и неоперативностью. (Например, ученые получают информацию в формальных публикациях о том, чем занимались их коллеги несколько лет назад).

Формальная научная коммуникация предполагает участие специализированных органов информационной сферы на основе обмена письменной научной и научно-технической документацией. Хотя в настоящее время наблюдается усиление роли неформальной научной коммуникации, формальная коммуникация, использующая публикации и другие научные документы, остается основой научной деятельности, основой развития науки. Первые научные периодические издания - журналы появились в XVII веке во Франции, Англии, затем Германии и других странах. Их количество быстро возрастало, и к 1850 г. насчитывалось около 1000 журналов во всех областях научного знания. Сейчас общее количество научных периодических изданий составляет приблизительно от 50 до 100 тысяч.

Можно сказать, система формальных научных публикаций, где особую роль играют периодические издания, развивается вместе с наукой. Так, темпы роста количества научных журналов и темпы увеличения количества опубликованных работ в целом соответствуют росту численности ученых.

Потенциал, эффективность науки в значительной мере определяется также уровнем руководств научными коллективами, а также уровнем управления наукой в целом. Руководство научным коллективом предполагает выполнение целого набора управленческих функций. Особые требования предъявляются к его руководителю. Он должен быть, по большому счету, не только формальным, но и неформальным лидером, не только умелым администратором, но и человеком, имеющим высокий творческий научный авторитет. В этом случае руководитель будет соединять в себе умение организовывать коллектив, его ресурсы, а также способность вдохновлять сотрудников, концентрировать их усилия на достижении поставленных целей. Руководящие функции связаны как с выполнением научных задач, так и с установлением взаимоотношений сотрудников в коллективе.

Руководитель заботится о формировании и поддержании на должном уровне контактов между сотрудниками, т.е. об уровне сплоченности коллектива; следит за получением, отбором и распространением информации, сохранением, поддержанием норм сотрудничества научного сообщества и коллектива; распределяет ресурсы; контролирует, направляет действия подчиненных, предупреждает нарушения; отдает распоряжения; планирует, направляет выбор путей, альтернатив, вариантов решения научных задач. На практике складываются три основных стиля руководства коллективом: авторитарный, демократический и анархический, каждый из которых имеет свои достоинства и недостатки. Например, авторитарный стиль руководства эффективен, прежде всего, в коллективах, работающих на конкретный, как правило, прикладного характера заказ в жестко установленные сроки. В других случаях он может быть эффективным и приниматься сотрудниками, если руководитель по своим творческим и административным качествам, достижениям и заслугам обладает в глазах подчиненных непререкаемым авторитетом. В большинстве же случаев наиболее эффективным является демократический стиль, поскольку при принятии решений он позволяет учитывать позицию, мнение всех сотрудников, т.е. опирается на так называемую обратную связь и тем самым полнее других способов управления использует возможности, потенциал всего коллектива.

Управление наукой также предполагает постановку целей, планирование научных исследований в масштабах государства, общества; создание соответствующих финансовых, материальных, политических и других условий: осуществление определенных управляющих воздействий на систему науки и т.д. На практике управление наукой в масштабах государства, общества сосредотачивается вокруг вопросов установления приоритетов в научных исследованиях, определенных пропорций между фундаментальными, поисковыми и прикладными исследованиями, а также между естественными, биологическими, гуманитарными, математическими и другими науками. При этом конечной результирующей целью выступает повышение эффективности науки, увеличение ее экономической и социальной отдачи, пользы для общества.

Если прикладные исследования и разработки в большей степени поддаются управлению, контролю, допускают в известной мере даже планирование конечных результатов, дают непосредственный экономический и социальный эффект, то результаты поисковых фундаментальных исследований не могут быть запланированы, они всегда неожиданны, а в случае революционных открытий могут противоречить устоявшимся научным представлениям. Зачастую неясно, как можно использовать практически полученные фундаментальные теоретические результаты. Однако сугубо утилитарный подход, принижающий значение фундаментальной науки, в этом случае неправилен, поскольку приносящие непосредственную практическую пользу прикладные исследования и разработки используют результаты фундаментальных исследований, "питаются" ими. Поэтому для эффективного развития всей системы науки необходим так называемый "теоретический задел", образующий фундамент всех научных исследований. Данное обстоятельство в той или иной мере учитывается в ходе управления наукой в масштабе общества, государства. Кроме того, существуют определенные политические, нравственные и другие ограничения научных исследований, связанные с проблемами жизни, здоровья человека, с сохранением фундаментальных человеческих, социальных ценностей, с проблемами войны и мира и т.д. Такого рода проблемы находятся в центре внимания науки и общества, вызывают серьезные дискуссии, во всяком случае, полностью бесконтрольными быть не могут.

4.3. ЦЕННОСТНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ НАУКИ. ЭТИКА НАУКИ

Наука как социальный институт располагает совокупностью собственных ценностей, обеспечивающих порядок, упорядоченность познавательной деятельности, исследований, поведения научных работников, а также порядок, организацию научных коллективов, сообществ, Кроме того, ценностное измерение науки предполагает соответствие научных ценностей (истина, критицизм, свобода обсуждения выдвигаемых идей, их подтверждаемость и проверяемость и т.д.) и ценностей общества (политических, моральных, религиозных и т.д.). Такое соответствие возможно и необходимо; оно основывается на согласованности всей системы общества, ее основных социальных институтов. Социальный институт науки удовлетворяет потребность общества в подтвержденном, проверенном и используемом во всех сферах общественной жизнедеятельности знании; функционирование социального института науки есть важный вид деятельности, который осуществляется одновременно и согласованно с другими видами деятельности, реализующимися в социальных институтах политики, искусства, религии и т.д. Тем самым наука признается обществом, т.е. ее нормы "вписываются" в совокупность норм общества, культуры. Соответственно, наука приобретает определенный, в настоящее время достаточно высокий, социальный статус. В то же время наука является относительно независимой от общества, опирающейся на специфические принципы существования и собственные ценности социальной подсистемой. Относительная независимость науки является обязательным условием ее нормального функционирования как социального института, как эффективной познавательной системы. Чрезмерная зависимость науки от общества (политики, идеологии, государства, религии и т.д.) приводит к разного рода деформациям, например, в системе ценностей науки, даже к уничтожению тех или иных наук, научных школ, как это было в СССР периода сталинской диктатуры. Наука тогда превратилась во многом в придаток государственной власти, идеологии, что привело к снижению ее продуктивности, эффективности. Сегодня перед наукой стоят новые моральные проблемы, связанные с выбором путей развития общества. В ней резко обострились вопросы ценностной ориентации, которые выливаются в жесткие дискуссии, в частности между сторонниками сциентизма и антисциентизма.

Доминирующая роль науки в современной цивилизации, неразрывно связанная как с положительными, так и с отрицательными последствиями для человека и общества, определяет важность моральной стороны научной деятельности и, соответственно, важность общественной полемики по этому вопросу. Если для сциентизма наука, в особенности точное математизированное естествознание, становится предметом поклонения, высшим выражением человеческих ценностей, а также безусловным, абсолютно эффективным средством решения всех социальных, человеческих проблем, то антисциентизм, напротив, причину всех бед и проблем общественного развития видит в науке, пытается обосновать ее сугубую неэффективность, пагубность применения научного метода. В этих крайних, некорректных, взаимно уничтожающих друг друга позициях наука предстает, с одной стороны, нравственно безупречным явлением, гак сказать, высшим уровнем человеческой морали, с другой стороны, изображается своего рода моральным монстром, существенно снижающим общий нравственный уровень человечества.

Соотношение науки и морали, научной истины и моральных ценностей в истории философии понималось по-разному. Еще в античной философии была обоснована позиция совмещения добродетели и знания. С этой точки зрения человека можно научить добродетели тогда, когда он познает в процессе обучения, что такое добро; поступки такого обученного человека не могут не быть моральными, т.е. неморально человек поступает по неведению о добре. Сторонники этой позиции полагают, что мораль и знание, наука нужны людям для правильной организации их жизни, поэтому мораль и наука в отношении этой цели совпадают. Различие между ними состоит только в том, что наука есть знание о сущем, о действительности, а мораль есть знание о должном; и то, и другое знание дает возможность человеку поступать правильно, морально. То есть жизнь человека, его поступки основываются на научном знании сущего и моральном знании должного, на понимании, учете обстоятельств и своих интересов. Должное и связанные с ним цели, подлинные человеческие интересы не противоречат действительности; в процессе изучения сущего проясняются и интересы, цели, т.е. возникает понимание должного. Иными словами, действуя на основании науки, научного знания, поступая в соответствии с разумом, просвещенно, человек одновременно поступает морально и, следовательно, наука и моральные ценности, истина и добродетели совпадают.

Сторонниками другой позиции наука и мораль разводятся и даже противопоставляются друг другу. Согласно этой точке зрения, наука не может помочь человеку в сфере нравственных проблем, так как изучает лишь сущее, то, что существует реально, эмпирически. Она используется человеком при достижении поставленных целей, обосновывает выбор средств, исследует обстоятельства, сопутствующие человеческой деятельности. Но все это - сфера реального, а не должного. Сфера же должного, прежде всего выбор, обоснование целей - задача не науки, а морали. Иными словами, нравственные поступки находятся вне сферы познания, за пределами использования знания о реальности, а именно - и сфере целеполагания, сфере должного, обозначенной вопросами о смысле жизни, о значении самого целеполагания. Соответственно, отрицается познавательное содержание моральных суждений, норм и вообще любых ценностных высказываний, к которым неприменимы оценки: истина или ложь. Это означает, что нормы морали невозможно подтвердить или опровергнул фактами, опытом, т.е. они находятся за пределами науки, научного подтверждения, доказательства и опровержения. Они могут выражать лишь эмоциональное состояние человека. Человек, выражая в моральных высказываниях свои установки, эмоциональное состояние, побуждает слушающего выполнять предписываемые в этих высказываниях, нормах практические действия. Но все это не связано с научной истиной. А раз нормы морали не обладают истинностью или ложностью, то все они относительны и в этом смысле равно-нравны. Во всяком случае, сделать выбор между той или иной системой морали или моральной нормой на основе критерия истины невозможно. К тому же практика показывает, что человечество выработало множество моральных ценностей, которые вступают в противоречие между собой и даже исключают друг друга.

Иное дело, что всегда есть определенные люди, общности (народ, класс, группа и т.д.), которые принятую систему морали признают за единственно верную, истинную, а моральные ценности и мораль других людей - за ложную, неправильную., т.е. пытаются использовать критерий истинности, хотя и некорректно. Иными словами, если в науке логическая противоречивость знания исключается, а противоречия между высказываниями, теориями, идеями и т.д., если таковые возникают, преодолеваются, то сфера морали "терпимо" относится к противоречиям между моральными нормами, ценностями и высказываниями, включая в свой состав даже взаимоисключающие моральные системы.

Противопоставление науки и морали опирается также на то обстоятельство, что не существует логической связи, логического перехода от дескриптивных суждений, отображающих реальность и допускающих критерий "истина-ложь" (в том числе научных высказываний), к высказываниям ценностным, прескриптивным, нормативным. Эта точка зрения опирается на факт отсутствия логической связи между сущим и должным, а значит, между истиной и ценностью, нормой.

По всей вероятности, и первая позиция, отождествляющая истину и ценность, и вторая позиция, их абсолютно противопоставляющая, не совсем корректны. Правильнее видеть существенные различия между сущим и должным, истиной и ценностью, между дескриптивными и ценностными высказываниями и одновременно учитывать их взаимосвязь. Бесспорно, нет логической связи между дескриптивными и аксиологическими высказываниями, но можно утверждать, что между ними существует познавательная (а она шире логической) связь. Можно сказать, что ценностные высказывания, в том числе и моральные нормы, имеют определенное познавательное содержание. Иными словами, моральные нормы, ценностные высказывания имеют отношение к познанию. Во-первых, человек их познает, должен понимать их смысл, усваивая их в процессе социализации, обучения, воспитания; моральные нормы, как и другие ценности, в этом случае являются объектом познания, усвоения индивидом, группой, общностью и т.д. Во-вторых, в них есть определенное когнитивное содержание, знание о том, как должен поступать человек в определенных социальных обстоятельствах в соответствии с определенными ценностными предпочтениями, моральными принципами. Данное знание не отражает реальность, сущее, а направлено к субъекту, человеку, выполняет регулятивную, нормативную функцию.

Такого рода знание играет важную роль и в науке; в ней ценности и нормы также обращены к субъекту, ученому и предписывают последнему, как ему следует поступать в жизни и в процессе научного исследования. В-третьих, надо учитывать, что моральные нормы складываются исторически в ходе социальной практики, т.е. разных социальных действий людей: классовой борьбы, конкуренции, сотрудничества, кооперации, воспитания детей, военных столкновений, трудовой деятельности и т.д., которые, несомненно, предполагают коммуникацию, обмен информацией между субъектами действий, познание. Это означает, что нормы, обобщая, отражая данный социальный опыт, тем самым им обосновываются, являются важнейшим его элементом. Но такого рода фиксация, обобщение социальной практики и есть определенная разновидность познания, форма когнитивной деятельности. Это значит, что мораль есть определенное отражение жизни общества, социального, исторического опыта людей, и это сближает ее с наукой как познавательной деятельностью, образует важное основание их взаимных связей. Эти связи находят свое выражение, прежде всего, в том, что мораль регулирует поведение ученых, образующих научное сообщество; каждый ученый, как и любой человек, в своей жизни и профессиональной деятельности следует общим, принятым всем обществом моральным нормам и принципам.

Многообразные отношения (политические, юридические, экономические и т.д.) науки как социального института и других социальных институтов общества, среди которых - государство, религия, искусство и пр., также включают в себя моральные аспекты, моральное взаимодействие. Наконец, надо иметь в виду внутреннюю мораль науки, так называемую профессиональную этику, в нормах которой учитывается специфика научно-исследовательской деятельности, особенности отношения ученых к своей работе, коллегам и т.д. Мораль в сфере науки, или профессиональная этика, является модификацией морали общества на основе специфики научной деятельности, отношений научных работников друг к другу, а также особенностей взаимоотношений науки и других социальных институтов - экономических, политических, государственных и т.д.

Профессиональная мораль ученых - это способ реализации отношений между требованиями профессии и требованиями общества -нормами, императивами морали, политики, идеологии и т.д. Она осуществляется как согласование личностного мировоззрения, индивидуальных мотивов, установок, целей, ценностных ориентации ученых и аналогичных компонентов сознания, ориентации и поведения социальных общностей. Профессиональная мораль ученых, реализуясь в сфере научного труда и научного общения, приобретает достаточно развитые и сложные формы, включающие как простые нормы нравственности, правила общежития, так и сложные моральные ценности, идеалы справедливости, долга и т.п. Нормы профессиональной морали ученых обеспечиваются, опираются на общественное мнение научных сообществ, групп; они не носят официального, формального характера, как, скажем, служебные нормативы, должностные инструкции, необходимость выполнения которых закрепляется юридически и знание о которых дается в процессе профессиональной подготовки, требуется при приеме на работу и т.п.

Вся совокупность моральных взаимодействий, нравственных коллизий в процессе профессиональной деятельности ученых находит свое выражение в проблемах мотивации выбора профессии ученого, в процессе выбора области, направления, темы исследования, а также процедурах выбора методов, средств научного исследования, операциях проверки его результатов. Выбор профессии, затем приход в науку и определение своих научных интересов, направления научной работы и темы исследования предполагает знакомство индивида, будущего ученого с групповыми ценностями, моральными нормами. В ходе этого знакомства осуществляется сравнение, сопоставление личных интересов, установок, ценностей с устоявшимися нормами и ценностями, принятыми научным сообществом, коллективом. Такое сопоставление происходит в процессе работы молодого специалиста в коллективе, в ходе общения с коллегами, руководством, приводя в итоге к ситуации выбора либо своих, либо групповых ценностей, либо к активному взаимодействию личного и группового. При этом, как правило, ценности научного сообщества по отношению к предпочтениям и интересам молодого специалиста за очень редкими исключениями являются превалирующими. Другими словами, групповые нормы требуют от молодого специалиста уступчивости, определенного конформизма, отказа от личных амбиций и притязаний. Часто такое безоговорочное подчинение внешним требованиям особенно жестко выполняется в отношениях между научными руководителями и аспирантами, соискателями. Эта процедура может быть весьма болезненной, требующей перестройки личных моральных установок, ценностных ориентации. В крайнем варианте она может привести к личной катастрофе или конфликтам. Но, как правило, процесс адаптации завершается благополучно, хотя приспособление начинающего к групповым нормам в идеале должно иметь свои пределы, т.к. абсолютный отказ от личного, безусловно, причиняет ущерб творческим способностям начинающего ученого.

Это обстоятельство хорошо просматривается на примере выбора направления исследования и темы. Очень часто направления, темы исследований просто предписываются без учета мнений, желаний начинающих ученых. Возникает проблема реализации своих личных планов в условиях коллизий личного и группового. Такие коллизии могут возникать с самого начала вхождения молодого специалиста в коллектив или позже в связи с изменением научной направленности научно-исследовательского учреждения. Вызывая необходимость переориентировки научных интересов, своего рода переквалификации, такие изменения отражаются на должностном росте ученых и приводят к нравственному ущербу, моральному дискомфорту. В результате часть молодых сотрудников, не видя перспектив, не имея возможности реализовать свои личные научные интересы, либо переходит в другие коллективы, либо утрачивает интерес к делу, начинает относиться к научной работе формально.

В таких условиях трудно сохранить свой моральный облик, требуется большая нравственная выдержка, преданность науке, чтобы не растерять свой исследовательский потенциал, не утратить интерес, стремление к научному творчеству.

В данной ситуации именно научный коллектив, в том числе, разумеется, и руководство призваны помочь начинающему как в чисто профессиональном, так и в моральном плане; коллектив должен помочь молодым специалистам сформировать адекватную мотивационную систему, необходимые нравственно-психологические качества.

Существуют также проблемы, связанные с феноменом монополизации направления и научной тематики одним человеком, одной научной школой. Данный феномен проявляется как подавление, торможение других исследований по той или иной проблематике. Научная монополия может привести даже серьезного ученого к мысли о собственной исключительности и к нетерпимости, неприятию других точек зрения. Монополизм устраняет саму возможность научных дискуссий, тормозит утверждение новых, свежих идей, подходов и методов. Особенно большой вред наносит монополизация, связанная не только с направлением исследований, но и с изданием научных работ, проведением научных конференций и симпозиумов и т.д.

Моральные коллизии связаны также с мобильностью научных кадров, которая, в свою очередь, обусловлена динамическим развитием науки, быстрым увеличением объема научных знаний, количества публикаций, процессами интеграции и дифференциации науки. Указанные процессы заставляют менять место работы, специализацию и даже изменять направления исследований. Но поскольку высшее образование более консервативно, изменяется медленнее, чем наука, постольку окончившие вуз молодые специалисты, чтобы овладеть неизвестными научными направлениями, методиками и т.д., должны доучиваться, осваивать новые научные профессии, преодолевать связанные с этим нравственные проблемы, менять свои личные планы и притязания. Разумеется, указанные коллизии и процессы неверно связывать только с отрицательными последствиями для начинающих ученых. Такого рода социальная мобильность может открывать многообещающие перспективы, интересные возможности для профессионального роста молодых специалистов и, соответственно, существенно повышать степень удовлетворенности научным трудом.

Существуют определенные профессиональные моральные нормы при выборе методов, средств научного исследования, проверке полученных учеными результатов. Научное исследование подчиняется известным логико-методологическим требованиям, в числе которых - надежность, повторяемость результатов, аргументированность, обоснованность теоретическая и эмпирическая, экспериментальная, точность, строгость и др. Эти профессиональные нормы, с одной стороны, требу-юз использования в ходе исследования адекватных методов, соответствующей аппаратуры, методик и т.д., а с другой стороны, они тесно связаны с моральными правилами и принципами. Например, в случае возникновения противоречия между результатами проверочного эксперимента, расчета или анализа и исходными предположениями (а такие моменты достаточно часто случаются в научных исследованиях) ученый должен подчиниться требованиям научной честности; он должен быть готов к многократным тщательным проверкам, дальнейшим кропотливым исследованиям, экспериментам, избегать скоропалительности.

По Эйнштейну, ученый должен, если противоречие сохраняется, "выбросить всегда за борт то, на что потратил так много времени и труда". Научная честность предполагает чистую добросовестную работу, публикацию проверенных результатов, полученных лично самим исследователем; оценка результатов должна быть объективной, не поддаваться никаким субъективным пристрастиям, внешним воздействиям, в особенности влиянию конъюнктуры, престижным или карьерным соображениям, желанию, во что бы то ни стало ускорить получение конечных результатов.

Научные результаты оформляются в публикациях, выступающих главной формой коммуникации между учеными, а также способом признания того или иного исследователя со стороны коллег, средством закрепления научного приоритета. Публикации фиксируют новые результаты, заявляют о приоритете автора, свидетельствуют о его научном авторитете и престиже. Поэтому в ряде случаев возникает нежелательная погоня за количеством публикаций, что может приводить к девальвации их ценности, увеличению информационного шума, соответственно, к затруднениям в научных коммуникациях и разного рода моральным издержкам.

Нравственная сторона публикаций проявляется, прежде всего, в вопросах приоритета, соавторства, цитирования и рецензирования чужих работ. Поскольку приоритет в выдвижении, обосновании идей создает авторитет и известность ученому, постольку он постоянно находится в центре внимания ученых, интенсивно обсуждается ими; по поводу него часто возникают жесткие дискуссии, как, например, спор между Ньютоном и Гуком из-за первенства в открытии закона всемирного тяготения. Однако в настоящее время однозначное установление приоритета бывает затруднительным из-за коллективного индустриального характера исследований в так называемой "большой науке", а также вследствие одновременного параллельного исследования одних и тех же тем во многих центрах мировой науки. Конкуренция в сфере приоритета, несомненно, стимулирует научную работу, ускоряет публикацию научных результатов, но одновременно приводит к отклонениям от моральных норм, например, попыткам незаконно и несправедливо приписать себе честь того или иного научного открытия. Это происходит довольно часто в случаях соавторства, когда старший по должности или по званию автоматически ставит свою подпись под коллективной публикацией, не принимая реального участия в исследовании. Борьба за приоритет иногда приобретает весьма жесткие формы вплоть до судебных разбирательств и даже тяжб между государствами.

Цитирование и рецензирование также налагает определенные моральные обязательства на ученых; в частности, они должны быть объективны, компетентны, исключать предвзятость, преднамеренные или непреднамеренные искажения или готовность угодить или помочь авторам рецензируемых и цитируемых работ; цитирование и рецензирование не должны быть также средством недобросовестной полемики, когда извращается смысл рецензируемой работы или приводимых цитат в целях дискредитации того или иного автора. Аналогично в дискуссии как таковой (устной, письменной и пр.), являющейся важнейшим способом развития и существования науки, имеют место нравственные требования объективности, непредвзятости, отказа от личных нападок и сведения счетов, стремления к истине, адекватному разрешению проблем.

Научная дискуссия уточняет факты, позиции полемизирующих сторон, разрабатывает систему аргументации, выявляет еще не открытые свойства, стороны объектов. Плодотворная дискуссия исключает автоматическое одобрение любых научных идей, фактов или решений, даже предложенных авторитетными учеными, и в то же время требует толерантности, терпимости к чужим результатам, понимания и готовно-с I и свободного критического их обсуждения обязательно с целью выявления возможности дальнейшего продвижения в той или иной области исследования. Результат дискуссии должен определяться не авторитетом ученого или какими-либо внешними причинами, например, идеологическими или религиозными, а только сугубо научными требованиями доказательности, подтверждаемости, стремления к истине и т.д. В этом случае нравственные и научные требования, нормы по своим целям и конечным результатам совпадают.

4.4. НАУКА И ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС

Технический прогресс - это процесс создания и совершенствования техники и технологии, обеспечивающий рост производительности фуда и способствующий решению значимых социальных проблем: облегчение труда и возрастание его творческого содержания, развитие средств транспорта, связи и коммуникаций, появление благоустроенных жилищ, удобной бытовой техники, развитие способов приобщения к ценностям культуры, создание индустрии досуга и т.д. Истоки технического прогресса уходят в глубокую древность. Однако его интенсификация и влияние на формирование техногенной цивилизации начались с эпохи капитализма, с возникновения индустрии, промышленности.

Современный этап технического прогресса обусловлен новыми социально-экономическими процессами, проявившимися во второй половине XX столетия. Он оказался глубоко связан с обострением конкурентной борьбы между соревнующимися субъектами мирового и национальных рынков. Инвестиции в совершенствование техники и технологий оказались фактором, обеспечивающим экономические преимущества для участников рыночного хозяйствования. Технический прогресс стимулировался также требованиями безопасности и защиты национальных интересов противостоящих друг другу современных стран. Важность технических преимуществ была продемонстрирована во Второй мировой войне, в других крупных вооруженных конфликтах. И в наши дни технический прогресс во многом стимулируется потребностями глобальной политики.

Результатом ускорения технического прогресса в XX в. явилось возникновение новой области бытия человека и человечества, получившей название техносфера. Она состоит из специфического вещества - техновещества: заводов, машин, систем технических коммуникаций и т.п. Ее масса - техномасса - постоянно растет и в ряде регионов вполне сравнима с биомассой. Ее физическое влияние на окружающую среду достигает колоссальных масштабов. Вместе с тем технический прогресс приводит к крупным изменениям в образе жизни людей, к формированию таких видов постоянной жизнедеятельности, которые несут на себе техническую печать. Современные люди - это во многом "техническая порода" существ. Они вооружены техникой в повседневной жизни, в профессиональной деятельности, в сфере своего отдыха и досуга.

Для нашего времени характерно то, что техносфера и ее источник -технический прогресс — превратились в глобальное явление и составляют материальную основу современной цивилизации. Для раскручивания маховика технического прогресса сегодня используются разнообразные ресурсы: финансовые, сырьевые, человеческие. Одним из важнейших его ресурсов стала современная наука. Непосредственно к решению технических задач причастен корпус прикладных наук, в том числе науки инженерного профиля. Их результаты воплощаются в конструкторских разработках, в технологических программах, в создании нормальных условий эксплуатации техники, в управлении техносистемами. Активно реализуется также прогностическая и проективная функция инженерно-технических наук.

Своеобразное место в этом процессе заняли науки системного цикла. Технический прогресс сегодня вышел на уровень создания разнообразных систем, объединяющих в рамках сложного функционирования большое количество гомогенных и гетерогенных элементов, способных работать в режимах сложного управления и т.д. Соответственно новым реальностям технического прогресса расширяется область взаимодействия науки и техники. Сама эта область приобретает черты крупной системы, обеспечивающей потоковое взаимодействие между научно-исследовательским трудом и технической деятельностью. Формирование такой системы, встроенной в социально-экономические отношения, рассматривается иногда в качестве одной из важных характеристик научно-технической революции.

В действительности научно-техническая революция представляет собой более масштабное явление. Она понимается сегодня как процесс, втягивающий в себя социальные, экономические, политические и духовные факторы и ведущий к трансформации и модификации всей исторической жизни человечества. Ее, следовательно, неправомерно рассматривать только как область материально-технических преобразований. С ней неразрывно связаны крупные преобразования культурно-цивилизационного плана. В странах, вступивших в эпоху научно-технической революции, решаются задачи формирования постиндустриального общества, и в этом русле возможны новые повороты во всемирной истории человечества.

Надо заметить, что относительно скромная деятельность ученых-исследователей, соединенная с техническим переворотом, приобрела в короткий срок определенное историческое значение. Здесь сыграли свою роль многие обстоятельства. Прежде всего подчеркнем, что научные занятия вышли за рамки частных работ и превратились в особую "промышленность открытий". В XX столетии выяснилось, что данная промышленность представляет собой чрезвычайно выгодную сферу вложения инвестиций. В США, например, объем вложений в науку возрастает ежегодно примерно на 7%. Прибыль, получаемая от каждого доллара, вложенного в научные исследования, достигает 20-50 долларов, поэтому весь деловой мир Запада охвачен "золотой лихорадкой" научных исследований. Высокая прибыльность научных разработок определяется их нацеленностью на сбережение основного капитала, сырьевых затрат и человеческого труда. В итоге эффективность использования основных средств растет на десятки процентов ежегодно. Срабатывает и такой фактор, как сравнительно низкая себестоимость научных открытий, их исключительная долговечность, возможность быстрого применения, способность возрастания рыночной стоимости заявленных открытий и изобретений в сравнении с их первоначальной стоимостью.

Крупные вложения в науку в XX веке оказались связаны с продолжением имперской политики, проводимой рядом крупных западных держав, с их борьбой за разнообразные мировые рынки. В такой борьбе они готовы предъявить военные козыри и продолжают совершенствовать свои вооруженные силы. Сегодня львиная доля всех ассигнований на науку приходится на расходы военных министерств. Почти половина всех ученых и инженеров США, например, работают в военных областях и в сфере ракетной техники. Этим в значительной степени определяются успехи американцев в развитии космической техники. В целом указанная тенденция порождает такие особенности науки нашего времени, как ее концентрация и огосударствление. Превращаясь в сферу организованного бизнеса в масштабах всего общества, наука становится и областью государственных интересов. Подчиняя финансирование научных исследований своим структурам, государство санкционирует их общенациональное значение и пытается обеспечить централизованную эффективную политику в области науки. На государственном уровне часто формулируются цели, ценностные ориентации, планы и проекты, связанные с научными разработками. Для их реализации выделяются бюджетные ресурсы.

Сегодня активно создаются и работают многие неправительственные и самодеятельные структуры науки, которые вносят свой вклад в концентрацию научного производства. Это различные интеллектуальные центры, "мозговые тресты", объединяющие значительные отряды ученых и инженеров. Между подобными объединениями ведется ожесточенная борьба за привлечение талантливых исследователей. Появилась профессия "охотников за мозгами", которые ведут свою деятельность в международном масштабе. С этими обстоятельствами связана массовая миграция ученых из родных стран, их временное или постоянное участие в работе международных исследовательских центров. Например, в США во второй половине XX столетия переехали сотни тысяч исследователей-чужестранцев. Около 20% всех членов Национальной академии наук США и около 30% американских Нобелевских лауреатов являются уроженцами других стран или получили образование за пределами США

В процесс бегства из родной страны оказались также втянуты интеллектуальные ресурсы России. Резкое снижение государственной поддержки науки, а также слабая заинтересованность в научных разработках со стороны частного бизнеса привели к тому, что из России выехали за рубеж десятки тысяч ученых. Уровень общенационального управления наукой в России резко упал, а эффективных форм самоорганизации научных коллективов пока не имеется. К тому же в России нет еще профессии "менеджер по науке", и потому преодолеть существующий хаос в организации научных исследований не удается.

В ходе решения технических проблем современной цивилизации занятия наукой превращаются из духовной деятельности в товарно-рыночную деятельность. Продукция науки становится мыслью-товаром и сталкивается в конкурентной борьбе с другими мыслями-товарами. Отсюда возникают специфические научные тайны, секреты коммерческого характера, которые препятствуют свободному обмену научными идеями и сужают сферу свободного научного творчества. Зачастую ученому-творцу запрещается обмениваться мнениями с профессионалами своей области, он не имеет права по своему желанию публиковаться, выступать на конференциях, или его тексты проверяются на предмет сохранения коммерческой тайны. В подобной ситуации право интеллектуальной собственности на научный продукт зачастую принадлежит не ученому или научному коллективу авторов, а фирмам, концернам, вложившим свой капитал в научные разработки. Коммерческая закрытость научных разработок приводит к дублированию исследований различными фирмами, к распылению национальных интеллектуальных ресурсов, к научному шпионажу, к воровству научных идей и к другим позорным для науки явлениям. Между тем наука как область производства знаний является по своей природе общественным производством в том смысле, что ее результат в большей степени, чем продукт материального производства, является итогом всей предыдущей деятельности общества. Не случайно, что не существует, например, национальной физики или математики, тем более не существует личной науки определенного исследователя. Точно так же всякое крупное техническое изобретение не принадлежит отдельному лицу.

В научных открытиях и технических изобретениях аккумулируется труд многих и многих исследователей и инженеров. Иногда целые поколения творцов являются "соучастниками" подобных преобразований в науке и технике. И потому, например, культурная научная традиция требует от ученого, чтобы он вводил в процесс обоснования своего личного вклада в науку указания на своих предшественников, на их труды и идеи, способствовавшие развитию новой концепции и получению новых результатов. Будучи по своей природе всеобщим трудом, научный труд не укладывается в границы частного или корпоративного труда. В силу этого он сам и его результаты не могут иметь привычные для рыночного хозяйства стоимостные определения.

Не поддаются такому определению творческие интеллектуальные трудозатраты. Научная работа не втискивается в рамки рабочего дня. В отличие от труда физического интеллектуальная деятельность практически не имеет границ. Мозг ученого продолжает трудиться и во время отдыха, и даже во время сна. Такой труд строится по законам свободного времени, его источником являются особые творческие потребности людей. Он сам и его результаты способны давать интеллектуальным труженикам высокое духовное наслаждение. Современная цивилизация еще не созрела для признания значимости такого труда и стремится ограничить его роль узкими рыночными мерками.

В наше время доминирует формула об ответственности науки за эффективное применение технических средств в производстве и вне производственной сферы. Эффективность же понимается как прибыльность и доходность. Между тем применение науки к технологическим и техническим разработкам должно опираться на более емкую трактовку эффективности. Она предполагает использование комплексных критериев, единство которых способно учитывать качество технического прогресса. Нормализованным показателем качества сегодня признается критерий оптимизации.

Существует методология оптимизационного подхода, которая активно разрабатывается в прикладном аспекте. Методы оптимизации основаны на учете полного набора возможных альтернатив изменения некоторой системы, связанных с достижением практически значимого результата. Каждая альтернатива оценивается по определенным показателям, среди которых обычно учитывается полезный результат и затраты на его достижение. Один из них принимается за приоритетный, и тогда определяются условия, при которых он достигает экстремального значения. На практике не всегда удается использовать принцип оптимизации. Реальный технический прогресс многовариантен. Условия экстремальности отдельных параметров технических систем не всегда четко определимы. Поэтому приходится руководствоваться принципом удовлетворения, т.е. поиском альтернативы, отвечающей выявленным ограничениям на различные показатели качества. Данный принцип принимается тогда, когда не удается с помощью методов оптимизации отыскать лучший путь реализации практической программы. Выбор решения тогда связывается с отбрасыванием бесперспективных и малоэффективных альтернатив.

Рассматривая вопросы взаимодействия науки и техники в условиях современной техногенной цивилизации, надо учитывать их многоаспектное содержание. Это обстоятельство создает предпосылки для формирования многокачественных взаимозависимостей между ними. Но коренным условием остается включенность науки и техники в общественное производство. Показательно в этом плане возникновение машинного производства. С этого момента достижения науки (прежде всего механики) воплощаются в создании машинных агрегатов и в рациональной технологии, а в комплексе приводят к замене рабочей силы человека "прирученными" силами природы. Постепенно взаимодействие науки и техники приобрело черты устойчивой функциональной системы, в которой оба базовых элемента вступают в отношение взаимного согласования, о чем мы говорили выше.

В рамках такой системы реализуются два встречных процесса: онаучивание техники (и технологии) и технизация науки (усовершенствование материально-технической базы науки).

В свою очередь, они оба служат поддержанию универсальной функции системы "наука-техника", каковой является достижение высоких технико-экономических характеристик машин и технологий, обеспечение быстрого роста производительности общественного труда.

Функционирование рассматриваемой системы осуществляется на базе кооперации усилий участников комбинированного процесса, который охватывает движение от научной идеи до выпуска массовых образцов передовой техники и технологии, а также до применения в широких масштабах новых способов организации труда и производства. Подобная кооперации строится на сохранении определенной специфики как научной, так и производственно-технической деятельности. Сложившееся в обществе разделение труда между ними не ликвидируется. Однако оба вида деятельности становятся существенно-необходимыми для реализации новой функции - интенсификации развития современных производительных сил. Одновременно интенсифицируется и обмен результатами труда между этими разновидностями деятельности: во-первых, за счет непрерывного воздействия науки на технику и производство; во-вторых, за счет постоянного заказа от производства науке и возрастающей технизации научной деятельности.

Опыт развития совокупной научно-технической деятельности свидетельствует, что улучшение ее параметров связано с повышением организационной устойчивости системы "наука-техника". Коренным фактором, обеспечивающим рост ее устойчивости, является создание новых форм управления этой системой. Сегодня налицо многоярусное разделение труда в научной и технической деятельности, в реализации связей этих видов деятельности с производством. Далеко зашедшая дифференциация между различными подсистемами науки и техники, а также автономизация их взаимодействия с отдельными отраслями материального производства существенно осложняют получение крупных результатов в сфере научно-технических разработок и затрудняют их внедрение в производство, поскольку не всегда ясной бывает отраслевая принадлежность новых достижений науки и техники. В сложившейся ситуации возникает потребность усиления интегративного начала в управлении развитием научных исследований и технической деятельностью.

Плодотворные возможности для интеграции управления наукой и техникой возникают благодаря развертыванию работ по прогнозированию смены старой техники и технологии новыми их поколениями, на базе которых достигается высшая производительность и эффективность. Такое прогнозирование служит предпосылкой для упреждающей поддержки научных разработок, связанных с реализацией технических принципов, имеющих долговременную перспективу, способных совершись переворот в технике и технологии будущего. Использование результатов прогнозирования позволяет перевести научно-технический прогресс в фазу самоконструирования. Теперь его отдаленные результате) возникают не вследствие стихийного отбора из массы технических новинок, но программируются и достигаются благодаря целевой детерминации научно-технической деятельности.

В свете сказанного особый методологический смысл приобретает использование программно-целевого подхода к решению задач научно-технического прогресса, Применение этого подхода свидетельствует о сращивании методологии и праксеологии. Здесь критерием эффективности методологии становится раскрытие реальных возможностей преобразования некоторого исходного состояния системы в намечаемое в качестве достижимой цели. Программа - это практический инструмент координации человеческой деятельности, сроков и методов исполнения намеченных преобразований.

Программный подход в области научно-технических работ обеспечивает реальное соединение различных направлений научной и технической деятельности, указывает на наличие ресурсов, необходимых для решения некоторой общей проблемы. Он строится на тщательном учете временного фактора с целью сокращения сроков работ по всему циклу: от исследований до внедрения их результатов. Его практическая направленность проявляется в целевой установке на создание укрупненных базовых структурных единиц, решающих задачи научно-технического прогресса. Благоприятные возможности в этом деле открывают особые научно-производственные комплексы, создававшиеся на межведомственной основе. В России еще в недавнее время продемонстрировали эффективность такие комплексы, которые решали проблемы материалоемкости промышленной продукции, автоматизации и электронизации производства и др. Поиск форм программного обеспечения согласованного развития науки и техники нужен и в настоящее время. Он необходим для преодоления кризисного состояния научного производства и для создания надежной базы технической модернизации промышленности. Хотя интерес к программным методам решения практических проблем в условиях радикальной реформы в России несколько угас, тем не менее, своего объективного значения эти методы не потеряли. Поэтому их методологическое осмысление продолжает оставаться актуальным.

Продолжая методологический анализ способов программного управления системой "наука-техника", отметим одну специфическую трудность, мешающую налаживанию эффективного функционирования такой системы. Речь идет о том, что создание целевых научно-технических программ зачастую ограничивалось стадией разработки координирующих проектов совместной деятельности заинтересованных сторон -участников научно-технических разработок. Координирующие проекты, однако, не обеспечивают обязательного характера принимаемых решений, тогда как здесь нужна действенная система взаимных обязательств и система контроля за выполнением принятых программных решений. Для преодоления указанной трудности важно включать в программу пакет согласованных материалов методического характера по ресурсному обеспечению программы.

Вместе с тем представляется необходимым создание единого оперативного центра управления работами в соответствии с нормативами сетевого графика осуществления программы. Наконец, следует закреплять взаимные обязательства разработчиков программы сетью контрактов, имеющих юридическую силу. Надо добавить также, что методология программного подхода к организации научно-технической деятельности сталкивается с острым вопросом о разработке специфических интегральных моделей и интегральных методов управления системой "наука-техника". Применяемое в практике аспектное видение условий развития данной системы ведет зачастую к утрате системных ориентиров решения сложных задач современного научно-технического прогресса.

На это уже обращалось внимание в философско-методологической литературе. Со своей стороны хотелось бы сказать, что формулирование интегральных принципов должно строиться на основе теоретического анализа общих закономерностей развития науки и техники. Некоторые из них выявлены в настоящее время достаточно четко. Например, отмечается опережающий характер развития научных исследований как необходимое условие создания новой техники и технологии. Фиксируется также закономерность формирования научно-производственной деятельности как посредствующего звена, с помощью которого интенсифицируется взаимодействие науки, техники и производства.

Выявление подобного рода закономерностей играет первостепенную роль в поиске оптимальных пропорций развития ведущих направлений научно-технической деятельности, а также в определении тенденций, благоприятствующих функционированию ее базовых элементов. Следует отметить, однако, что построение интегральных методов и моделей управления развитием науки-техники является достаточно трудным делом. Они по необходимости должны быть многокомпонентными и многоцелевыми. Но не все значимые компоненты сегодня можно учесть с достаточной полнотой. Не легче решаются задачи выявления целевых функций подсистем всей сложной системы и согласования соответствующих функций друг с другом. Сказывается также нечеткость работы существующих каналов информации по согласованию подцелей отдельных звеньев системы для решения общих задач научно-технического прогресса. Продвижение вперед в этой области управления научно-техническим прогрессом все еще остается делом будущего. Пока же практика вынуждена руководствоваться весьма приближенными интегральными моделями развития системы "наука-техника".

Уточняя особенности отношений в системе "наука-техника", следует выделять тенденцию сближения фундаментальной и прикладной науки в разработке крупных технических вопросов. Опыт показывает, что революционные сдвиги в материальном производстве осуществляются тогда, когда к выработке технических решений подключается фундаментальная наука. Так, внедрение новой технологии обязательно предполагает создание научных основ соответствующих технологических процессов, разработку фундаментальных теорий и моделей для описания и объяснения соответствующих процессов. Поэтому ускоренное развитие прогрессивных направлений фундаментальной науки становится непременным условием модернизации современного производства.

Но для реализации этой функции фундаментальной науки требуется усиление ее материальной базы. Показательно, что во многих случаях темпы продвижения фундаментальных разработок в производство сдерживаются из-за отсутствия необходимых условий для предварительных производственно-технологических испытаний разрабатываемых проектов. Нередко для апробирования степени совершенства предлагаемых научно-технических решений требуется создание опытных образцов, крупных технических моделей. Однако организации фундаментальной науки подчас не обладают мощной экспериментальной базой. Вместе с тем они зачастую не имеют прямых выходов в отрасли материального производства. И поэтому возникают нежелательные разрывы в цепочке от научной идеи до ее внедрения.

Выход из положения может состоять в более тесном сращивании перспективных для развития техники и производства фундаментальных и прикладных исследований. Для этого многие фундаментальные направления науки и соответствующие им организационные структуры должны встать на путь развития собственного инженерно-технического комплекса, создания опытных производств. Речь идет, следовательно, о преодолении своеобразной "стерильности" фундаментальной науки, об отказе от ее ориентации на выпуск только знаниевой продукции. Продвижение в данном направлении должно привести к формированию особой инфраструктуры фундаментальных исследований, например, межотраслевых органов, способных осуществлять технические работы перспективного плана по заявкам фундаментальных научных учреждений.

Глава V. НАУКА КАК ПОЗНАВАТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

5.1. ВИДЫ ПОЗНАНИЯ

Приступая к раскрытию познавательной деятельности в науке, надо отметить, что существуют различные виды познания, такие как научное, обыденное, художественное, философское, религиозное, мифологически-магическое, моральное, паранаучное. Указанные виды можно разделить на две большие группы. Первую составят преимущественно аксиологически ориентированные виды познания - религиозное, художественное, моральное, мифологически-магическое, которые обладают ярко выраженным ценностным содержанием, тесно связаны с проблемами человеческого существования, служат для выражения и обоснования идеалов человека. В другую группу входят наука, философия, обыденное познание. Они используют рациональный подход и логические средства постижения действительности. Правда, существуют философские направления, которые сознательно стоят на позициях иррационализма (философия жизни, экзистенциализм), часто смыкаются с религией, мифологией, художественным сознанием. Однако и в этом случае философы не могут полностью покинуть почву рациональной, логически обоснованной аргументации, отказаться от парадигм исследовательского подхода, от теоретического анализа, без которого они рискуют оказаться бесповоротно за пределами философии.

Промежуточное место среди видов познания занимает паранаука. Ее представители объявляют себя подлинными учеными, новаторами в области науки. Нередко они сравнивают себя с профессионалами в области конкретных наук, оспаривают истины, добытые представителями академической науки, называют ученых ретроградами. В то же время по характеру своей деятельности, по системе аргументации этот вид познания находится в сфере мифологии и магии (уфология, физика веры, физика бога и пр.).

Для наших целей важно сравнить входящие в рациональную группу науки с философией и обыденным познанием. Напомним, что познавательный цикл философии в отличие от научного сводится к совокупности теоретических исследовательских процедур, эмпирические же познавательные процедуры, например, наблюдение и эксперимент, не имеют самостоятельного значения в области философских исследований, поскольку философия оперирует средствами теоретического анализа и разрабатывает обобщенные концепции знания. Напротив, научный познавательный цикл включает в себя и теоретические, и эмпирические исследовательские действия, предполагает их тесную связь и взаимодействие. Кроме того, в отличие от философского качественного анализа, научный познавательный цикл, подчиняясь критерию точности и строгости, использует математический аппарат, измерение, и потому включает и качественный, и количественный подходы.

Стоит также отметить специфику познавательных циклов научного и обыденного познания. Сегодня широко признается фундаментальная роль, которую играет обыденное познание не только в системе человеческого познания, но и в культуре, среди совокупности видов человеческой деятельности, в жизнедеятельности всего общества. Фундаментальность обыденного познания состоит, прежде всего, в том, что оно является необходимым элементом самой широкой и важной сферы общества, а именно практики, которую надо понимать как изначальную активность в трудовой области, как социальную, культурную деятельность, как деятельность общения, образования и т.д. Обыденное познание есть исторически первый познавательный опыт человека, человечества. Это познание осуществлялось уже на древних стадиях формирования человеческой культуры, сознания, мышления, на заре эпохи антропосоциогенеза. Оно было неотъемлемой предпосылкой, условием формирования человека, его сознания и культуры. Наши предки, обезьянолюди (питекантроп, синантроп, неандерталец) занимались двумя основными видами трудовой деятельности: 1) собирательство, охота, рыболовство и 2) изготовление орудий труда. Заметим, что овладение орудиями труда было растянуто на многие тысячи лет. Этот процесс составил длинный путь развития, начиная от примитивных каменных рубил, скребков, дубин и кончая сложными многосоставными орудиями, в том числе каменным топором, луком и др., которые появились только у человека разумного.

Важно и другое обстоятельство. Практически взаимодействуя с природой и иными людьми, формирующийся человек познавал мир, определял, например, что это растение съедобное и вкусное, а другое - несъедобное и ядовитое, что этот камень подходит для изготовление рубила, а этот - нет. Тем самым обыденное познание включалось в структуру практики, подчинялось общим задачам практики. По существу, весь объем и содержание получаемых человеком знаний зависели от практики. Но поскольку практика охватывает фактически все главные сферы человеческого существования, постольку обыденное познание обладает весьма широким объемом, дает знания самые разнообразные о самых разных явлениях действительности: о природе, общественных явлениях, человеке, его здоровье, психике, культуре, приемах осуществления практической и познавательной деятельности и т.д. В частности, важное место в нем занимают так называемые рецепты, закрепляющие опыт практической и познавательной деятельности, а также разного рода моральные наставления, табу, ритуалы и пр., относящиеся к социокультурной сфере, фиксирующие опыт общественной, культурной жизни людей. Обычно эти рецепты хранились в секрете от непосвященных, посторонних и передавались устной традицией от поколения к поколению, от учителей к ученикам.

Рецепты упорядочивали человеческую деятельность, благодаря им она становилась достаточно точной и строгой; они включали в себя специфическое, т.е. учитывающее особенности того или иного вида деятельности, относительно точное знание. В них содержалось описание начального состояния предмета, орудий, необходимых условий груда, требования к конечному продукту труда, а также к характеру и последовательности трудовых операций. Трудовой рецепт представлял собой своего рода инструкцию, алгоритм, включавший строгие и точные, рациональные предписания, на основе которых и осуществлялась та или иная трудовая деятельность. Благодаря рецептам у человека появляется возможность контролировать свои действия в процессе труда, проверять используемые знания, формировать и совершенствовать рациональную сторону своей жизнедеятельности.

Фундаментальность обыденного познания находит свое выражение в грандиозности результатов, полученных им за тысячелетия истории развития людей. К подобным результатам относятся навыки и умения по изготовлению и совершенствованию орудий труда; использование огня, в том числе и для приготовления пищи; приручение диких животных; окультуривание дикорастущих растений; выведение новых сортов растений и пород животных; создание гончарного производства; возникновение металлургии, народной медицины и т.д.; в числе творческих достижений обыденного познания находятся парус, колесо, водяная и ветряная мельницы и др.

Несомненно, что обыденное познание послужило той почвой, основой, на которой возникла впоследствии наука. Дополнительным условием для этого явилось глубинное разделение общественного труда на умственный и физический, появление социального слоя людей, которые могли систематически заниматься умственным трудом. Опыт подобного труда был накоплен на протяжении тысяч лет, когда человек непосредственно познавал природу, действительность, общество, самого себя, причем рациональными средствами, опираясь на собственный разум. Наука как раз и возникла, использовав этот опыт рационального познания. Иными словами, обыденное познание на ранних стадиях развития человеческой культуры, несмотря на доминирование мифологически-магического мышления, сформировало рациональные предпосылки последующего возникновения науки и философии. Обыденное познание сохраняется и в последующих обществах, дополняется новыми видами познания, сосуществует и взаимодействует с ними. Кроме того, обыденное познание развивается вместе с обществом. Теперь уже большое влияние на него оказывает возникшая и развивающаяся наука. Очевидно, например, что обыденные знания первобытного человека и наши обыденные знания, опирающиеся на достижения науки и современной культуры, существенно отличаются. Тем не менее, и в современном обществе обыденное познание, будучи включенным в разнообразные связи и отношения со всеми элементами культуры, общественной практики и самим человеком, продолжает играть фундаментальную роль.

Сравнение обыденного и научного познания может быть осуществлено через сопоставление их основных элементов.

Объект познания. Если в науке для выделения объекта исследования необходимы определенные логические и теоретические предпосылки (выбор объекта определяется общим состоянием научного знания и научных методов, исключительно важна при этом роль научной теории, которая детерминирует не только выбор, но и формирование объекта), то в обыденном познании объекты выделяются на основе практики, традиций культуры, например, земледельческих, скотоводческих, торговых и т.п. Объектом обыденного познания становится то явление, вещь, которая непосредственно вовлекается в процесс трудовой деятельности или социальной коммуникации. Обыденное познание не вырабатывает специальных логических, гносеологических критериев выделения и изучения объекта. Как и само обыденное познание, являющееся моментом, причем подчиненным, практике и осуществляющееся попутно, так и объект познания выделяется попутно, т.е. не на основе целей познания, а на основе целей практики.

Субъект познания. В качестве субъекта обыденного познания выступают все люди, занимающиеся той или иной практической деятельностью; для обыденного познания нет проблемы приоритета, знание там анонимное, носит коллективный характер, отсутствует индивидуальное авторство; люди здесь не встречают никаких специальных критериев или требований, хотя имеет место определенная специализация и даже закрытость, например, в сфере ремесленной деятельности, когда секреты ремесла тщательно скрываются от непосвященных и конкурентов.

Научное же познание - это занятие специальной категории людей. Оно требует длительной профессиональной подготовки, а также особых, вырабатываемых в ходе исторического развития науки организационных форм. Известны, например, школы Платона и Аристотеля в античности (академия и лицей), в какой-то мере средневековые университеты, алхимические лаборатории, в XVII веке и далее - обсерватории, академии, лаборатории, научно-исследовательские институты и т.д.

Результат. Знание, получаемое в обыденном познании, можно ска-шть, весьма разнородно, относится ко всем сферам бытия (природа, человек, общество). Отсюда оно логически не может быть упорядочено, в нем невозможно установить отношения логической выводимости, да и 1акой задачи там не ставится. Кроме того, обыденное знание носит в основном эмпирический характер, относится лишь к тем явлениям действительности, которые вовлечены непосредственно в практическую деятельность людей, т.е. подобное знание обслуживает главным образом практику. В обыденном знании содержатся различные обобщения эмпирического характера, например, приметы погоды, обобщающие вековые традиции наблюдений климатических погодных процессов, представления о здоровье, болезнях человека и способах их лечения и т.п. В целом обыденное познание остается на уровне описания феноменологического слоя действительности, в лучшем случае оно включает в себя некоторые теоретические положения, заимствуя их извне - из науки, религии и т.п. То есть в обыденном познании дается описание главным образом явления, а не сущности. При этом надо различать эмпирическое обыденное знание и эмпирическое знание в науке. В отличие от обыденного эмпирическое научное познание и соответственно знание есть познание строго специализированное, основанное на особых научных критериях и требующее специфических методов, познавательных средств, приборов и т.д., оно получает свое обоснование в рамках всей системы науки.

Если обыденное знание остается на уровне явления, то наука имеет все возможности достигать не только знания явления, но и сущности. Иными словами, наука исследует не только внешний, феноменологический, но и внутренний, сущностный слой действительности, отсюда научное знание в сравнении с обыденным содержит более глубокие и обоснованные истины. Характерной чертой науки является критичность, рефлексия по отношению к собственной деятельности, постоянный критический пересмотр результатов, целей, средств и т.д. В науке всякое знание принимается как результат основательной критической проверки. Поэтому наука, располагая знанием сущности, совершенствуя с помощью самокритики свой познавательный потенциал, получает возможность не только описания, но и объяснения действительности. Обыденное же познание действует в основном по традиции, установленным образцам, рецептам, стереотипам: оно не ставит специальной задачи критической рефлексии и совершенствования своих познавательных средств.

Если обыденное познание и соответственно знание представляет собой неспециализированное, в основном аморфное и по составу, и по упорядоченности, системности отражение действительности, то научное познание есть прежде всего специализированная деятельность, которая подчиняется важнейшему требованию - критерию упорядоченности, системности. Вообще, научное познание осуществляется на основе целой совокупности логико-гносеологических критериев научности, например, можно назвать истинность, проблемность, предметность, обоснованность, интерсубъективную проверяемость, системность, непротиворечивость, выводимость и др. Разумеется, не может быть речи об абсолютном противопоставлении, взаимном исключении обыденного и научного познания с точки зрения их упорядоченности, поскольку и то, и другое представляет собой разновидности общего процесса познания человеком действительности. Тем более что систематизированность научного познания также нельзя представлять как нечто абсолютное, завершенное. Так, в сфере научного знания, где наукой выработаны весьма сильные логические, методологические средства систематизации, не достигнута и не может быть достигнута абсолютная согласованность, понятий, теорий, гипотез и т.д. даже в рамках какой-либо одной дисциплины. Еще более «свободная» связь существует в системе собственно процесса познавательной деятельности. Однако если в науке выработаны определенные требования к правильности реализации научного подхода, если в ней исследование опирается на критерии научности, то обыденное познание не обладает какого-либо рода средствами упорядочения, систематизации, поскольку осуществляется как подчиненный практике момент, как процесс побочного, попутного получения знаний. Весь тот уровень организованности, системности, который может быть в обыденном познании, определяется не внутренними требованиями этого процесса, а задачами, ограничениями, стимулами и т.д. практики. Иными словами, систематизирующие факторы находятся не внутри, а вне обыденного познания; в нем в отличие от науки не развита специальная упорядочивающая методологическая деятельность, не развит рефлексивный управляющий уровень.