Фимор

Глава 13

Две недели пролетели словно миг, и пора было браться за работу. Мальчишки искренне обрадовались, что их не станут разлучать, хоть и были несколько удивлены. Успели уже, поди, клятв друг другу надавать. Мол, друзья до гроба и вообще братья навек. В принципе, это хорошо. Объяснили падаванам, что мы вообще-то миссию в корпусе юстиции выполняем, жутко тайные агенты и об этом ни-ни. Мелкие прониклись. Под это дело и необычный формат обучения подогнали. Типа все же знают, что у джедая двух падаванов не бывает, а нам ну никак свою принадлежность к ордену демонстрировать нельзя. Мы вообще иногда из себя вынуждены ситхов изображать, даже мечи красные есть, и броня страшная. Естественно, во избежание смерти от любопытства указанные атрибуты темной стороны пришлось продемонстрировать. Злом, правда, от них не фонило, но все равно смотрелись они внушительно. В общем, мелкие в очередной раз уверились что их учителя — самые крутые и «ваще вау». Ну и слава Силе, теперь, что один из нас — король, а второй — глава корпорации, для них будет всего лишь еще одним фактом, подтверждающим офигенность наставников.

«С неба жгущий поток, кровь и желтый песок, крик отчаянья — бей, ты — живая мишень, под восторженный вой, ты играешь с судьбой», — напевал мысленно переделанную песенку, смотря на приближающийся диск планеты. Татуин, как много романтики и приключений в этом слове для любителей далекой-далекой, и как много горя, слез, боли, страданий и поломанных судеб для ее обитателей. Планета — пустыня, где правит беззаконие и право сильного. Мир, где вода стала второй, а часто и первой, валютой, мерилом богатства. Бред, дикий, просто нереальный выверт. Ведь нет ничего проще, чем притащить пару ледяных астероидов из соседней системы и на многие десятки лет решить вопрос, да только никому это не надо. Бесполезный кусок шлака, летящий в пустоте, и всем плевать что на нем живут сотни тысяч разумных, которым тоже больно. Очень больно и плохо.

Легким усилием уплотняю кокон, блокирующий мысли и чувства окружающих. К сожалению, постоянное использование ментальных техник несет ряд не самых приятных побочных эффектов. Развитая сенсорика не только благо, но и персональный ад, который всегда с тобой. Особенно тяжко, когда приходится иметь дело с не самыми безобидными индивидами. В моем случае — практически все время. После идиллии храма это ощущается особенно остро. Поразительный контраст с Татуином. Даже Корусант со своим невообразимо огромным населением как-то меньше давил. Там, скорее, азарт хищника, а тут — агония жертвы в купе с яростью загнанной в угол крысы. Брр. Еще плотней сжимаю Силу и наполняю ей ментальные щиты. Стало заметно легче.

— Ухо, есть информация?

— Никак нет, командир. Планета совсем дикая, даже нормальной сети нет.

— Паршиво.

— Я дронов лично поведу, сэр, найдем вашу Шми Скайуокер, не волнуйтесь.

— Действуй, я на тебя рассчитываю.

— Не подведу, сэр.

— Майор, слушай приказ. Роту оставляешь на борту в полной боевой, остальных на берег, расспрашивать не надо, но чтоб у всех ушки на макушке, и глаза держали открытыми. Женщина чуть старше двадцати, с ребенком лет двух, пацана зовут Энакин, мать Шми Скайуокер. При обнаружении немедленно вызвать меня и обеспечить их безопасность. Можете тут хоть войну развязать, но чтобы с них ни одного волоска не упало.

— Есть, сэр, — грохнул стальным кулаком по штурмовой броне вояка.

Интересный, с научной точки зрения, эффект от зомбирования получился. Все же разум даже в ДДГ — все еще серая область науки. Под действием ментальной коррекции личности далеко не самых приятных типов, претерпели существенные изменения. Это, в общем-то, было ожидаемо, но вот чего я никак не предполагал, так это их развития. Уже сейчас старая гвардия по интеллектуальному уровню заметно опережает себя во времена набора на роль абордажного мяса. Их верность и желание служить окрепло, что вообще-то считалось невозможным, и стало осознанным. Но самое поразительное, если не знать, что искать, проведенное когда-то вмешательство будет невозможно обнаружить. Разве что какой-то гений ментальных техник решит вдумчиво копаться.

Ой как мне хочется поскорей на клонов будущей Великой Армии Республики поглядеть. Ой какие перспективы откроются, если солдаты ВАР окажутся «работающими» на тех же принципах, что и мои самые верные бойцы. «Стоп», — остановил поток размышлений, ухватив за кончик мелькнувшую на краю сознания мысль. Клонов пока не только не заказали, но и не факт, что даже техзадание на них готово.

— Ухо, как у нас с разведкой на планете Камино?

— Никак, сэр, только общий мониторинг через ресурсы сети.

— Я должен быть в курсе всего, что творится на планете.

— Это срочно?

— В приоритете незаметность, и время еще есть.

— Понял, займусь.

— Ладно, пойду прогуляюсь, может, мне повезет.

Шми с маленьким сыном на руках вышла из грузового отсека корабля под палящие лучи двух местных светил. Ее и других рабов наконец-то доставили на Татуин, к новому хозяину. Мерзкая планета, но хотя бы трудности перелета в неприспособленном для этого трюме позади. Повезло еще, что малыш не заболел, спать на твердом холодном полу — ужасно. Скученность и духота, единственный туалет на всех, скудная пайка. Даже животных перевозят в лучших условиях. Ещё и их новым хозяином стала хаттша Гардулла, что может быть хуже, чем стать рабом у криминальной авторитетши? Хатты и так не подарок, а когда у этих гермафродитов развивается женская личность, они становятся просто невыносимы. «Кому какое дело до мнения раба», — вздохнула про себя женщина. Когда у тебя чип в затылке, остается либо подчиняться, либо умирать. Нет, она обязана жить ради сына. Пусть не ей, но, возможно, ему повезет обрести свободу.

Почти год, как она попала на Татуин. И с каждым днем становилось все хуже и хуже. Её молодость и внешность постоянно привлекала внимание разных уродов. До сегодняшнего дня Шми спасал авторитет хозяйки, и тяжелая грязная работа из-за которой она все время выглядела замарашкой. Но сейчас ни первое, ни второе ей не поможет. Компания молоденьких наемников, с которой она столкнулась нос к носу, искала приключений. Расширенные зрачки и бьющий на метры запах алкоголя. Все пятеро явно обдолбались спайсом и накачались выпивкой. В таком состоянии они и на старуху Фиг залезут, не то что на нее. «Только бы не убили и не покалечили», — взмолилась Шми даже не делая попыток бежать. Застрелят в спину, и повезет, если сразу. Могут и тир организовать.

— О, баба, — с некоторым трудом сфокусировал на ней взгляд, по-видимому, предводитель.

— Я принадлежу хатту Гардулле, — не то что бы она рассчитывала на спасение, но теперь, когда они знают, что она раб, за порчу чужого имущества им придётся отвечать строже.

— Похрен, — схватил ее наемник за руку и заломил.

— Ай! — не удержавшись, вскрикнула Шми от боли, чем вызвала гогот окруживших ее насильников.

— Люблю голосистых, — довольно оскалился главарь, еще сильней заламывая руку и нанося удар в бок.

— Пхе, — согнулась от боли Шми, пытаясь вдохнуть, но ее тут же схватили за волосы и швырнули на землю.

— Придержите цыпочку, пацаны, — скомандовал наемник, вытаскивая нож.

— П-пожалуйста, я с-сделаю что з-захотите, т-только не убивайте. У меня сын!

— Обслужишь по высшему разряду, может и не станем делать парня сиротой.

Ради своего солнышка, единственного светлого лучика в жизни, Шми была готова на все. Если надо удовлетворить похоть этих ублюдков, она сделает это. Все, что угодно, лишь бы с ее сокровищем ничего не случилось. Маленький ребенок-раб просто не выживет. Его, в лучшем случае, выбросят на улицу, но, куда вероятней, продадут на органы или сделают еще что похуже.

— Руки в гору! — раздался незнакомый голос, прозвучавший для Шми словно музыка.

— Че? — развернулся в сторону неизвестного, посмевшего вмешаться в развлечение, главарь.

Характерное пиу, и только что мнящий себя королем и вершителем судеб труп с развороченной головой падает под ноги подельникам. От мерзкого запаха паленой плоти и волос, от жуткого вида запекшегося мозга и развороченного лица Шми чуть не стошнило, но она была рабыней с шести лет и видела многое.

— Руки подняли. Мэм, не вставайте, отползите в сторону.

— Ты труп, парень, мы работаем на хаттов, а эта девка — всего лишь рабыня.

Новый выстрел оборвал говорливого наемника.

— Мне плевать на хаттов, но если кто-то еще разинет пасть или сделает резкое движение, присоединится к этим. Ясно?

Стремительно трезвеющие и возвращающиеся к суровой реальности ублюдки оказались достаточно разумными и напуганными, во всяком случае, кивнуть они смогли.

— Мэм, вы Шми Скайуокер?

— Д-да, — пролепетала женщина, прижавшаяся к стене.

— У вас есть сын лет двух по имени Энакин?

— Да, — ответила она уже уверенней.

— Корабль, — сказал спаситель который откуда-то знал ее и сына, — цель найдена, обстановка враждебная, даю пеленг. Так, уроды, сесть, ноги скрестить, руки не опускать, — скомандовал солдат, ну не похож он был на обычного наемника, даже элитного.

— Можно, я пойду? — робко спросила Шми, почти не надеясь на положительный ответ.

— Нет, мэм, у меня приказ обеспечить вашу с сыном безопасность. Подождите минуту, скоро подтянется подкрепление, и вас проводят.

— З-зачем вам мы? Кто вы такие?! — не на шутку заволновалась женщина, давно уже не ждущая от жизни ничего хорошего.

— Мой командир — брат вашего деда.

— Что?!

— Мэм, большего я не знаю, рядовых в семейные дела начальства не посвящают.

Шми была в глубоком шоке от всего случившегося с ней за столь короткий промежуток времени. Лишь закалка не позволила ей устроить истерику или банально потерять сознание. Хозяева наказывали и за то, и за другое. Тряхнув головой, она обнаружила, что непозволительно ушла в себя. Расслабилась. А это всегда чревато. Если раб хочет уцелеть, он должен быть очень наблюдателен, не сумеешь правильно оценить настроение господина, поплатишься. Она же пропустила появление целой толпы военных.

— Мэм, как вы? — осведомился выросший словно из-под песка солдат с малозаметными полосками, нанесенными на наплечники брони.

— В порядке. Но я хочу попасть к сыну.

— Конечно, мэм, — офицер поднял руку и над ней развернулась голографическая карта города, — укажите адрес.

— Вот наш дом, — коснулась пальцем одной из лачуг на окраине рабского квартала Шми.

— Первое отделение — охрана леди, остальные — стандартное построение, — отдал приказы командир, — идемте, мэм.

— А эти? — вдруг вспомнила про несостоявшихся насильников женщина.

— Я бы убил, но решать вам.

— Нет, не надо убивать, у вас будут неприятности, они работают на хаттов.

— Мэм, для обеспечения вашей безопасности командир разрешил хоть войну начинать. Если будет надо, сюда в течении суток перебросят стотысячный контингент.

— Все равно, пусть живут.

— Как пожелаете. Разрядниками, на максимум.

Три импульса одновременно ударили пленных и те, конвульсивно дернувшись сломанными куклами, свалились на песок.

— Сутки будут без сознания. Если действительно хотите сохранить им жизнь, не рассказывайте командиру, что они пытались вас изнасиловать. Он не страдает излишним гуманизмом к покушающимся на тех, кого считает своими.

— А когда я с ним встречусь?

— Мы прибудем к вашему дому чуть позже него, — ответил офицер, мельком взглянул на карту, сейчас на ней было куда больше разных пометок и движущихся значков.

«Так вот ты какой, северный олень», — подумал я, смотря на Энакина Скайуокера. Малыш до недавнего времени возился в тени дома с какими-то неподдающимися опознанию деталями. То ли играя в солдатиков, то ли просто пытаясь использовать их как формочки для песка. Когда с примчавшегося бота десантировались мои солдаты, мальчик отвлекся, но, в отличии от местных, не убежал домой, а с живым интересом уставился на гостей. Бойцы привычно рассыпались по территории, организовав периметр. Первое отделение ненавязчиво взяло ребенка в коробочку. Малыша угостили витаминным коктейлем и батончиком из полевого рациона. Не слишком вкусно, зато питательно и чуть сладковато. Лейтенант рассказывал ребенку, что они ловят опасного преступника, тот мало что понимал в силу возраста, но опасности не ощущал и с удовольствием уплетал угощение. Даже пытался что-то рассказать. Обычный в общем пацаненок, которому и двух лет не исполнилось. Худенький только. Зато в Силе пылает о-го-го как. Впрочем, сама по себе столь прочная связь с ней мало что значит. У меня вон симбионтов куда как меньше, а если раскроюсь по полной, так избранный будет, что тусклый огарок свечи рядом с прожектором. Потенциал без развития — ничто.

— Ну здравствуй, внучек.

— Здравствуйте, — довольно четко для своего возраста отвечает малыш, с интересом смотря на меня и подсознательно тянется в Силе.

— Долго же я вас с мамой искал, — помогаю ему прощупать и понять меня через Силу.

— Ты нас заберешь, — радуется Энакин пришедшему пониманию и полностью раскрывается позволяя установить связь.

— Конечно, внук. Вас больше никто не будет обижать, — окутываю мальчика своей Силой и посылаю сложный эмоциональный образ.

— Правда? — мечта ребенка, чтобы мама не плакала, и всегда было что покушать, вызывает резонанс, и мне приходится поднапрячься.

— Клянусь. Иди сюда, — присаживаюсь, раскрывая объятья, хорошо, что не стал броню напяливать.

— Деда! — влипает в меня с разбега ребенок, обломись Квай-Гон, такое чудо твой придурошный ученик не испортит, а Падлычу, коли грабли потянет, лично кадык выгрызу.

Энакин просто млеет, сидя на руках, завернутый в кокон Силы и наслаждаясь потоком светлых эмоций и образов. Не так-то у меня их мало оказывается. Никакого противодействия, полное и безграничное доверие. Ментальные щиты испытывают нешуточную нагрузку, возможно, Квай-Гон и не слишком виноват, что пошел против воли совета. Если ему удалось добиться хотя бы отдаленно схожего контакта с малышом, тот ему просто подсознательно по мозгам проехался. Будь я послабей и менее искушен в соответствующих техниках Силы, пускал бы сейчас слюни умиления. Спина взмокла, седины наверняка прибавилось, но справился, не без жертв, но все же. Теперь мы с ним действительно можем дедом и внуком считаться. Подстроил нашу энергетику друг к другу.

В принципе, Сила и сама бы это сделала, но годами держать оборону, рискуя получить удар любви? Нет уж, мне и так за глаза хватило. Пропустишь разок такой, потом не то что ремня в воспитательных целях прописать не сумеешь, но и выговор с трудом сделаешь. Теперь у нас что-то вроде обоюдного иммунитета и связь сродни падаван-учитель с уклоном в родство. Палпатин, как один из инициаторов появления малыша на свет, возможно, потому и сумел пролезть на роль дедушки, а то и отчасти отца, что нечто схожее организовал. Канонный Энакин больше мечом махал, а Силой по случаю пользовался. Опять же образование из-за возраста получил больше теоретическое. Мозги ему тоже вряд ли кто целенаправленно развивал. Вполне мог эмоциональную привязанность спутать с тем, что Сила близким одаренным дает. Особенно, если у него нормального канала с Оби-Ваном не было.

Дружить-то они дружили, но помня, как тот в каноне к мальчонке относился, ой сомневаюсь, что они сумели полноценную связь в Силе образовать. К тому же Вейдер что-то своего обидчика никак найти не мог, тогда как император шустро прискакал за помирающим Энакином. Кеноби, конечно, в Силе маскировался, но разорвать канал падаван-учитель невозможно. Он сам с годами как бы рассасывается. И то, если хотя бы один этого желает. Полно примеров, когда павших во тьму, бывшие падаваны, много лет как ставшие рыцарями, а то и мастерами, отлавливали и к свету вернуть пытались. Далеко не всегда безуспешно, кстати говоря.

Закончив авральные работы с нематериальным и облегченно выдохнув, вернулся в бренный мир. Клубящаяся Сила, которую, похоже, даже мои солдаты ощутить сумели, успокоилась. Привычный басовитый гул струн вероятностей, тихий шелест предчувствий, все, как всегда. Хорошо. Легкое воздействие, и моя Сила чуть преобразуется, начиная влиять на окружающий мир. Теперь нас не беспокоит жара и палящие с неба солнца. Привычное состояние слабенького транса позволяет оперативно исследовать тело ребенка. Здоровье малыша почти идеально, а главное, нет посторонних предметов типа рабского чипа. Чудно.

Шагая в окружении солдат, Шми испытывала очень странное чувство. Далеко не сразу ей удалось понять, что впервые за многие годы она ощущает себя в безопасности. Это было очень необычно и приятно. Конечно, она волновалась за сына, но сопровождавший ее офицер сказал, что не стоит беспокоиться, и она ему поверила. Это тоже было странно. Верить кому-то на слово ее давно отучила жизнь. А тут, по сути совершенно незнакомый человек, и она вдруг полностью и безоговорочно ему доверилась. «Похоже, нас ждут большие перемены», — вздохнула женщина, несмело улыбнувшись робкому лучику надежды, появившемуся в душе.

— Здравствуй, внучка, — улыбнулся седовласый мужчина с доверчиво прижимающимся Энакином, сидящем на руке, — прости, что так долго. Старый дурак поссорился с твоим отцом и даже не знал, что на ваш корабль напали пираты.

— Ничего, — сглотнула вдруг возникший в горле ком Шми, — главное, вы нас нашли.

— Да. Теперь мы улетим отсюда далеко-далеко, на мою планету, и вы забудете о Татуине как о страшном сне. Иди к нам, маленькая, — отвел свободную руку дед, — все уже позади.