Физик

Глава 9 Часть 2

…После того, как Волконская отключилась, Землянички вспомнили о запланированной неге и решили взвалить бремя выбора на меня. Если бы не искорки веселья, появившиеся в их взглядах, я бы, наверное, выбрал вариант с отдыхом в мансарде. А так вовремя сообразил, что в любом случае буду назначен крайним, вспомнил лекцию о стране, в которую летим, и развел руками:

— Оба варианта по-настоящему хороши, и в другое время я бы с радостью пошел вам навстречу. Но сегодня вечером мы окажемся в лете. И не в нашем, российском, моментами больше похожем на весну или осень, а в реально жарком. И там вы одуреете. Причем не столько от температуры, сколько от магазинов — почти уверен, что летнюю одежду для правоверных мусульманок

носить не захотите, а найти другую будет проблематично. Короче говоря, я приглашаю вас в «Призму».

— И ведь даже не обидишься! — «расстроено» заключила Зыбина-старшая после того, как я закончил свою мысль.

— Угу… — в том же стиле поддакнула младшая, «нехотя» призналась, что «кое-что» они уже прикупили, и лукаво прищурилась: — Но от твоих подарков я однозначно не откажусь!

В отличие от нее, Суккуба помрачнела:

— Ты прав: у нас с Янкой летних шмоток — половина гардероба. А у твоей Вальки наверняка нет ни одной приличной вещи под нынешний статус! Да и с гоночными комбинезонами засада. В общем…

В тот момент, когда она начала озвучивать окончательный вердикт, ожил мой коммуникатор, и я был вынужден ее прервать:

— Прости, но ко мне стучится Шахова!

«Старшая сестренка» мгновенно замолчала, и я, ткнул в нужный сенсор, принял входящий звонок. А когда вывел на линзы картинку и вгляделся в лицо целительницы, понял, что государыня нисколько не преувеличила — женщина пребывала в невменяемом состоянии! Не знаю, почему, но режим «замедления времени» включился сам собой, и я, поставив себя на ее место, внезапно понял, почему она набрала именно меня. И переиграл наши планы:

— Доброе утро, Валентина Алексеевна! Вы на удивление вовремя: мы только что решили, как расслабляться последние четыре часа перед вылетом, и вот-вот начнем подготовку. Я подберу вас через двадцать минут. В гараже. Форма одежды — домашняя или спортивная…

— У меня не очень приятные новости… — начала она параллельно со мной, но замолчала, почувствовав, что замолкать я не собираюсь. И не ошиблась:

— Эти новости мне только что сообщили. И они стали одной из причин, убедивших нас запланировать именно это мероприятие-сюрприз. В общем, я выезжаю, а у вас ровно двадцать минут. Время пошло!

Женщина прищурилась, несколько мгновений смотрела невидящим взглядом сквозь камеру комма, а затем решительно тряхнула волосами:

— Что ж, сюрприз так сюрприз…

Как только она оборвала звонок, я поймал взгляд Раисы Александровны и криво усмехнулся:

— Шахова действительно вне себя от бешенства и, по моим ощущениям, звонила мне только потому, что больше некому — детей, внуков и правнуков нет, а Императрица-Мать, как вы слышали сами, будет занята целый день.

— Дальше можешь не объяснять! — мрачно заявила «сестренка», вскочила с кресла и начала командовать: — Езжай за ней и ни о чем не беспокойся — все, что требуется, подготовлю я. А ты, Ян, хватай Валю, тащи в гардеробную, снимай динамические мерки и лезь в Сеть…

— Все покупки — за мой счет! — уточнил я, быстрым шагом направившись к выходу из гостиной. — Реквизиты сейчас пришлю…

В гараж спустился по лестнице. Вернее, сбежал, перепрыгивая по пять-шесть ступенек. Влетев внутрь, сходу бросился к «Шквалу», ибо за трое суток хорошей погоды дорожники убрали снег даже из переулков, «Искорка» уехала на аэродром, на трофейной «Фудзияме» я ни разу не ездил, а «Хозяин Леса», что ни говори, был тяжеловат. По эстакаде поднимался под визг резины, по дорожке, ведущей к выезду из владения Зыбиных, пронесся буквально секунд за десять и, протиснувшись между створками открывающихся ворот, вырвался на оперативный простор.

Да, в начале одиннадцатого самый пик движения был позади, но машин все равно хватало, и мне пришлось понарушать. В смысле, забыть о таком понятии, как ограничение скорости, назначить встречку любимой полосой и так далее. Единственное, чего не делал — это не пролетал на красный. Ни разу. Ибо понимал, что это будет перебором. Кстати, дважды провалился в «режим бога» и провисел в нем минуты по три. Да, предсказывать маневры водителей других машин он не позволял, зато помогал «уплотнять» время в режиме его замедления, что сказывалось на четкости принимаемых решений. В результате к Стальным Воротам Императорского дворца

я подлетел секунд на сорок пять быстрее, чем планировал, и… потерял их во время обязательной проверки, так как на этом автомобиле во второй «дом» еще не приезжал.

Нет, опоздать не опоздал — чуть-чуть похамил на территории комплекса — и залетел в створ ворот гаража за считанные мгновения до времени встречи. А когда «скрутился» в самый низ, мысленно хмыкнул: в тот момент, когда я начал тормозить, Шахова вышла из кабинки лифта! Потом обратил внимание на ее прикид и хмыкнул снова: приняв к сведению объявленную мною форму одежды, «прабабка», особо не заморачиваясь, натянула достаточно свободный спортивный верх, штаны полувоенного кроя и беговые кроссовки. Впрочем, несмотря на кажущуюся простоту этого наряда, выглядела сногсшибательно. Вернее, могла выглядеть. Если бы не тяжелый взгляд, мрачное лицо и аура Архимага, вырвавшаяся из-под контроля.

Поухаживать за дамой я, каюсь, не успел — Валентина Алексеевна влезла в салон чуть ли не раньше, чем я открыл свою дверь, быстренько защелкнула ремни безопасности и… закусила губу, так как я, не дожидаясь озвучивания просьбы, просто горящей в глазах, сорвал машину с места, с визгом резины развернул практически на месте и с набором скорости въехал на эстакаду.

До выезда с территории дворцового комплекса особо не хамил, понимая, что рискую встрять в разборки с сотрудниками службы безопасности. Зато за Стальными Воротами вдавил педаль акселератора в пол и рванул в сторону Вечерней Зорьки. Музыку не включал — видел, что Шахова млеет от скорости, «безумных» маневров и рыка мощного движка. А после того, как «замедление времени» уперлось в нынешний предел, прокатил женщину «змейкой» с периодическими выездами на встречку. Точнее, катал. Всю первую треть пути. Увы, потом мы выехали на Николаевский проспект, разделенный на две части отбойником, и пришлось обходиться без последней составляющей. Но «прабабке» захорошело и так: после того, как я протиснулся в «слишком» узкую щель между видавшим виды «Иртышом» и автобусом, отъезжавшим от остановки, женщина рванула «молнию» вниз и хрипло вдохнула всей грудью; в самом конце «сумасшедшего» прострела, позволившего не встрять на красном и пересечь перекресток на последней вспышке мигающего зеленого хищно раздула точеные ноздри и прищурилась, а от заноса, в котором мы проскользили практически всю полупетлю съезда на Черниговскую улицу, плавилась от восторга! Впрочем, самое яркое удовольствие получила во время двадцатисекундного «противостояния» с водителем угольно-черного «Стрижа», попытавшегося с нами пободаться — да, я ехал с пассажиром, а он без, но рулил, откровенно говоря, так себе. Поэтому зевнул возможность обойти меня «змейкой» по двум правым рядам и сдуру перестроился в другую, по всем признакам, способную позволить обойти от силы автомобилей пять. Но гордо опустил стекло, высунул наружу левую руку и показал не очень приличный жест. Вот я его и сделал. А секунд через пятнадцать после этой «великой победы» с очередным заносом ушел в правый поворот, ткнул в сенсор дистанционного открывания ворот особняка и вписался между створками в предельно возможном режиме.

Последние такты этой «гонки» отыграла… Суккуба, дожидавшаяся нас перед входом в лифтовый холл — открыла пассажирскую дверь, молча вручила Шаховой бокал с газированной водой, дождалась, пока целительница его опрокинет, и задала неожиданный вопрос:

— Взмокли?

— Ага! — кивнула целительница, вцепилась в протянутую руку, кое-как выбралась из кресла и удивленно хмыкнула: — И ноги подгибаются…

— Душ или душ… в комплекте с сауной, за одной из стенок которой виден заснеженный город,

массажем и хорошей компанией?

Тут я, откровенно говоря, опешил, так как рассчитывал на расслабление в мансарде или что-нибудь в том же духе. А Валентина Алексеевна даже не задумалась:

— Само собой, второе: сауна и массаж в хорошей компании — это Отдых Мечты!

— Тогда не будем терять время… — ухмыльнулась Раиса Александровна, подхватила гостью под локоток и потащила за собой. А шаге на третьем вдруг вспомнила обо мне: — Лют, паркуй машину, дуй за плавками, затем вытаскивай девчонок из своей гостиной и веди к нам…

…Если бы не Валя, предусмотрительно «утрамбовавшая» мое либидо до уровня плинтуса, я бы, наверное, опростоволосился еще на пороге сауны. А так мысленно отметил, что формы «прабабки» уступают в объемах только формам «старшей сестрички», лег на боковую сторону верхней полки, закрыл глаза, задавил желание полюбоваться невероятно фигуристыми женщинами сквозь ресницы, и прислушался к разговору старших.

Как ни странно, они обсуждали не родичей Валентины Алексеевны и не автогонки, а прошлогоднее открытие персональной выставки эротических рисунков Ингвара Томаша под названием «Маска». Вернее, безобразный скандал, устроенный подвыпившим наследником главы рода Самохваловых, узнавшим в одной из моделей художника свою супругу! Судя по репликам Раисы Александровны, она видела скандал с самого начала, но считала, что Григорий Антонович обознался и опозорил жену ни за что ни про что. А потом заговорила «прабабка», и шокировала не только «старшую сестричку», но и меня:

— Гришка психовал по делу: я пользовала эту дурынду и на сто процентов уверена, что на рисунке «Грехопадение в антракте» на коленях стоит именно она. Скажу больше: я узнала не одну, не двух, а тринадцать своих пациенток, хотя ракурсы, вроде как, и не позволяли. И с тех пор отказываю этим сучкам в исцелении: да, Томаш, безусловно, невероятно талантлив, довольно галантен и достаточно красив, но я считаю, что нарушать брачные клятвы нельзя! Даже тогда, когда муж — последняя скотина или свербит в известном месте.

— Боюсь, что большинство моих ровесниц сочтут ваше мировоззрение старомодным… — вздохнула Суккуба и заставила Шахову рассмеяться:

— Вы забыли добавить определение «абсолютное»: мое мировоззрение считает старомодным абсолютное большинство женщин младше пятидесяти лет. Поэтому их я не пользую ни за какие деньги…

…Шахова «вспомнила» о Митеньке только после того, как оказалась на массажном столе и «оценила» ручки своей тезки. Мы в это время полулежали на диванах и пили чай с шиповником, поэтому услышали монолог с самой первой фразы:

— Зря вы меня сюда пригласили. Нет, в данный момент мне несказанно хорошо: четыре захода в сауну, ледяная купель, ладошки этой девочки и тепло ваших сердец отодвинули душевную боль куда-то очень далеко. Но стоит мне вывалиться из состояния безвременья, как выть от отчаяния и безысходности захочется в разы сильнее. А мысль о том, что где-то рядом есть компания, в которой никто никому не завидует, не жаждет подсидеть, оболгать, обокрасть или унизить, не лжет в глаза и ни за что не предаст, будет травить, как самый гибельный яд. Хотя нет, не самый: предательство и изуверское хитроумие любимого двоюродного племянника травят в разы больнее. Кстати, знаете, с чего эта властолюбивая тварь начала свой путь к креслу главы рода? С двух псевдо-покушений на самого себя! Да-да, вы не ослышались: я дважды лично вытаскивала его с того света, поэтому искренне считала такой же жертвой неведомого врага Шаховых, как мой сын, оба внука, четыре правнука и еще несколько родичей, которых по приказу этого ублюдка убили для заметания следов. Мало того, прислушивалась к его советам, таскала с собой на допросы других подозреваемых и даже отходила от гибели последнего правнука в его поместье! А сейчас чувствую себя такой непроходимой дурой, что нет слов…

В ее голосе было столько боли и тоски, что мне поплохело. Настолько, что не получилось придумать ни один сколь-либо подходящий ответ. А Раиса Александровна подбором подходящих слов не задурялась и выплеснула на гостью свою боль:

— Меня тоже предавали. Близкие родичи, мужчина, которого я любила больше жизни, подруги, в которых была уверена, как в самой себе, хорошие знакомые и даже родная мать. Поэтому в какой-то момент я спряталась в кокон из лютой ненависти ко всему на свете, пропускавший ко мне только батюшку и племянницу, упивалась одиночеством и жила только гонками, ошибками прошлого и страхами перед новыми. Сейчас все иначе: стараниями Люта на смену ненависти пришло равнодушие, а про ошибки прошлого и страхи перед кем-либо или чем-либо я не вспоминаю вообще! Ибо живу теми, кто любил, любит и будет любить, мальчишкой, протянувшим руку помощи, и девочкой, воздающей ему же добром за добро. Хотя нет, не живу, а наслаждаюсь каждым мгновением новой жизни и по-настоящему счастлива…

— Здорово… — после недолгой паузы глухо буркнула Шахова.

— Здорово… — подтвердила «старшая сестренка», поставила пустую чашку на журнальный столик и добавила в голос металла: — А что мешает вам последовать моему примеру и опереться… хотя бы на нас?

Валентина Алексеевна настолько растерялась, что подняла голову из углубления массажного стола и уставилась на Зыбину-старшую:

— На вас? Хм… И как вы себе это представляете?

— Да очень просто! — фыркнула Земляничка и развеселилась: — Вряд ли я ошибусь, заявив, что в данный момент Мирослава Михайловна абсолютно здорова и не нуждается в вашем постоянном присмотре, а вы забыли, что такое отпуск…

— Не ошибетесь! — холодно усмехнулась Шахова. — И что это меняет?

— Да все: берете отпуск. Хотя бы на три-четыре дня. И летите с нами в Халифат. Греться под летним солнышком, плавать в Красном море, гонять по одному из лучших автодромов планеты и радоваться жизни. Благо, визы для посещения союзного государства не нужны, поместье уже ждет, а самолеты, считайте, под парами.

Целительница скрипнула зубами:

— Вы, кажется, забыли причину моего сегодняшнего срыва…

— Вам кажется! — как-то уж очень жестко ответила Земляничка. — Урод, убивший ваших родных, уже арестован и сегодня вечером попадет в камеру ИВС, то есть, НИКУДА ОТ ВАС НЕ ДЕНЕТСЯ! Да, вы можете не откладывать возмездие на потом и воздать этому скоту сторицей еще до полуночи. Только зачем его так радовать? Он УЖЕ проклинает себя и свое властолюбие, УЖЕ сходит с ума от страха от каждой мысли о встрече с вами и УЖЕ умирает от вашего воздаяния, придумывая вариант за вариантом, ибо ожидание смерти, как изве— …

— … хуже самой смерти! — злорадно закончила Валентина Алексеевна и расплылась в оскале предвкушения: — Лето, море и автогонки, говорите?

— Ага.

— Да еще и в хорошей компании?

— На мой взгляд, в самой лучшей!

— И вы готовы дать мне шанс стать в ней своей?

— Уже дали. Теперь дело за вами.

— Валя, девочка моя, ты вкладываешь в массаж так много души, что я уже по-доброму завидую твоему господину. Но в данный момент я жажду не тепла, а действия! Ты не обидишься, если я попрошу прервать этот восхитительный сеанс и отложить недополученное удовольствие на потом?

Замятина пообещала не обижаться, я прикрыл глаза сгибом локтя, чтобы «прабабушка» смогла встать и одеться, а через пару мгновений услышал ее виноватый голос:

— Раиса Александровна…

— Лучше по имени и на «ты»! — перебила ее Зыбина. — Что касается вашей первоначальной реакции на мое предложение, то она была куда мягче, чем я рассчитывала. Так что предлагаю забыть и об этом моменте прошлого. Ибо настоящее не ждет!

— Что вы… то есть, ты имеешь в виду?

Земляничка с наслаждением потянулась, без особой спешки вернула на место полу халата, съехавшую с бедра, и ухмыльнулась:

— У нас с вами есть аж два дела, требующих творческого подхода!

— Это каких?

— Виртуального посещения магазинов, торгующих летней одеждой…

— Согласна!

— … и доработки условий содержания вашего Митеньки в правильном ключе. Дабы к вашему приезду он научился писаться в штаны от отдаленного перестука каблу— …

— О-о-о!!!

Тут к беседе подключился и я:

— Кстати, о правильных условиях содержания: Валентина Михайловна, вы ведь в курсе, как на нас, людей, действует инфразвук?