Физиогномика [Учебное пособие]

Проблема познания мира и самого человека всегда касалась вопросов возможности познания, анализа сущности познавательной деятельности, проблемы истинности знаний и проверки их достоверности, понимания и др. Она остается традиционной для всей истории развития любой науки. Истинность знаний проверяется временем. Если с зарождения человечества возникшая область знаний не исчезает, а возвращение к ней продолжается на каждом витке культурного развития человечества, то это свидетельствует о сложности явления и его практической значимости. Физиогномика — одна из старейших областей знаний, позволяющая через восприятие и «чтение» лица человека получить информацию о его личностных особенностях, определяющих поведение и отражающих индивидуальность жизнедеятельности. В древности каждый уважающий себя правитель стремился иметь физиогномиста при дворе. Он помогал ему толковать других людей, вырабатывать стратегии взаимоотношений с другими владыками государств для решения собственных и государственных интересов. Несмотря на длительную историю своего существования, физиогномика так и осталась больше искусством чтения лица для немногих людей. Однако эти знания используются давно в отдельных профессиях (художники, писатели, разведчики, врачи, криминалисты и т. п.). Отдельными личностями это искусство поднято на недосягаемую высоту, о чем свидетельствуют сохранившиеся имена, истории и предания в народной памяти и зафиксированные в исторической и художественной литературе (Галь, Лафатер, Шерлок Холмс, биографии выдающихся разведчиков и др.).

Лицо — один из наиболее открытых, незащищенных участков человеческого тела, позволяющий быстро получить информацию о динамике эмоционального состояния человека. Отдельные исследователи считают, что по лицу можно определять не только состояние, но и настоящее, прошлое и будущее личности. Ведь постоянная эмоциональная гримаса оставляет соответствующие ей признаки на лице человека (морщины, окраску и т. п.). А поскольку эти признаки связаны с натурой (темпераментом, характером) человека, которая заставляет поступать по привычке, то она отчасти влияет на его жизнь и судьбу (Дюрвиль, 1993, с. 227). Попробуем рассмотреть отмеченные аспекты подробнее, не претендуя на однозначную объективность, а скорее рассматривая проблему с нескольких сторон для расширения кругозора и избегания ошибок в интерпретации.

Предметом физиогномики является визуальная психодиагностика личностных особенностей на основе оценки внешнего облика и, в первую очередь, лица человека (визуальная — с помощью глаз; психодиагностика — область психологии, разрабатывающая методы выявления и измерения индивидуально-психологических особенностей личности).

В физиогномике отмечается два подхода.

Первый — чтение личностных особенностей по лицу и составление характеристики личности. Этот подход используется издревле и до наших дней.

С развитием психологии как науки и появлением различных типологий характера предприняты попытки соединить признаки лица с определенной типологией характера. Этот способ диагностики можно отнести ко второму подходу.

Физиогномика базируется на нескольких принципах (основных положениях).

Принцип ЕДИНСТВА ВНУТРЕННЕГО И ВНЕШНЕГО подчеркивает взаимосвязь видимого и невидимого, указывает на взаимосвязь формы и содержания, физического и психического, морфологических особенностей строений лица с внутренним содержанием личности.

Принцип ЦЕЛОСТНОСТИ подразумевает, что целое всегда нечто большее, чем просто сумма его частей. Чем сильнее Связи различных элементов, тем больше и качественнее целостность. Исходя из этого принципа, каждая часть тела может нести информацию о целом. Но эта информация будет несколько неполной (иметь погрешность).-Поэтому информация, полученная только на диагностических данных, не может дать полного представления о личности.

Принцип СУБЪЕКТИВНОСТИ указывает на то, что любая информация считывается человеком только на том уровне, до которого он дорос, и с той точностью и целостностью, на которую способен благодаря своим возможностям и компетенции (развития).

Принцип РЕЗОНАНСА (избирательности) констатирует, что все, что соответствует личности — ее мировоззрению, ценностям, мышлению, направленности и т. п., — воспринимается быстрее, качественнее. Субъективная оценка восприятия весьма зависима от мотивации, интересов и потребностей человека.

Принцип РАВНОВЕСИЯ проявляется через баланс и пропорции физического и психического. Любое нарушение равновесия свидетельствует о дисгармонии, внутренней борьбе, конфликте с самим собой. На физическом уровне это проявляется через нарушение пропорций, соотношений в частях тела, а на психическом — через противоречивое поведение.

Принцип СООТНОШЕНИЙ является основополагающим при считывании информации. Соотношение форм, цветовой гаммы, твердых и мягких тканей и других признаков частей лица.

1.1. Чем занималась и занимается физиогномика

Физиогномика (от греческого — «природа» и «знающий») возникла в глубокой древности на основе представления о предопределенности и взаимосвязи физического и психического в человеке и их изначальной предназначенности природой. В простом толковании можно понимать как изучение или познание собственной природы. Поэтому ученые древности пытались определить, что изначально предназначено человеку природой и записано в его лице. Благодаря наблюдению и самонаблюдению — древнейшим методам познания — и сформировалась физиогномика.

Согласно философским воззрениям на происхождение человека, по-разному трактуются и остальные вопросы. Согласно эволюционной теории, с превращением обезьяны в человека возрастал осознанный компонент понимания человека человеком. Благодаря осознанному наблюдению и анализу внешней формы, внутреннего содержания и самовыражения человека, накапливались различные знания, в том числе и определяемые как физиогномика, хиромантия и др.

Согласно эзотерической позиции, человек рождается в соответствии с накопленным в прошлой жизни багажом. Следовательно, тело является отражением его предназначения и смысла новой жизни для развития Души и Духа. С этих позиций тело и лицо — отчасти свидетельство заложенных задатков и возможностей, определяющих особенности реализации человека в жизни и способствующих самовыражению человека. Следовательно, каждому необходимо разбираться в этих знаках и возможностях.

Религиозная антропология рассматривает человека как творение Бога. Задача человека заключается в постижении замысла Божия относительно человека. Поскольку Душа первична, то главным является ее совершенствование, ибо в ней содержание того, что характерно для человека. Подавление телесного и плотского характерно для религий и, следовательно, неприятие физиогномики как бесовского учения.

Человек — это биосоциальное существо. Вся биологическая информация записана в его физическом теле, обеспечивающем реализацию человека во внешнем мире. На это указывают генетическая, биохимическая и физиологическая информация, человеческие инстинкты, задатки, темперамент и др. Но определяет поведение человека его внутренний мир (сознание» характер, мировоззрение и т. п.), Именно его содержание обеспечивает особенности реакций, адаптации, взаимодействия с окружающими людьми и миром в целом. Это субъективный уровень, который нельзя потрогать, но результаты его деятельности легко увидеть в поведении и деятельности человека.

Внутренний мир человека весьма многолик и многообразен. В нем много подвижных элементов (потребности, эмоции и т. п.), но есть и относительно устойчивые конструкции (например, характер), которые стабильны во временном аспекте, если с ними специально не работать. На эту тему накоплен большой объем информация, который используется специалистами или заинтересованными людьми. Специально этим знаниям обучают лишь в немногих профессиях и курсах. В последние годы практическая значимость этих знаний резко возросла по многим причинам. С ростом спроса на подобную информацию переизданы старые книги, не потерявшие интереса в настоящее время, но появились и новые.

Физиогномика представляет собой систему знаний о связи между — внешним обликом человека и стержневыми качествами личности. По сути, это основанные на жизненном опыте знания о статических внешних проявлениях на лице человека, которые могут быть истолкованы как признаки его характерных психических — особенностей. Всем нам приходилось встречать людей со «злым», с «умным» или «глупым» лицом. Лицо человека хранит следы наиболее частых, типичных для него переживаний и мыслей. Более того, эти черты, вероятно, закрепляются в генофонде и наследуются так же, как и склонность к тем или иным психическим реакциям и болезням.

Интерес к этой информации отмечен как на Востоке, так и на Западе и отличается особенностями толкования. Различия мировоззренческие, расовые, конституциональные и социальные отложили отпечаток на подходы и особенности «чтения» лица, хотя отдельные исследователи считают эти особенности несущественными.

Считается, что физиогномисты Востока добились наибольших успехов. Это связано с тем, что уровень самоконтроля и саморегуляции у восточных людей выше, так как обусловлен их жизненной философией. Они более скрытны, терпеливы, чем люди Запада, сосредоточены на внутреннем мире, свято соблюдают религиозные требования, верны нормам и традициям. Значительно осложняет «чтение» личностных особенностей, если они сильно скрываются. Однако для физиогномистов Востока эта проблема разрешима.

В Китае на протяжении многих веков готовилась специальная литература, которая обучала человека, как избежать ошибок при определении характера по чертам лица. Каждый знак на лице интерпретируется в соответствии с рядом правил. Эти знания невозможно накопить в процессе одной жизни. Одна из версий гласит, что соответствующие знания также даны человечеству, как и иглотерапия. Физиогномика — целостная система знаний, в которой все черты лица тесным образом взаимоувязаны с особенностями жизнедеятельности и характерными поведенческими реакциями. Современные китайские физиогномисты считают, что они лишь практикуют вид древнего искусства, который нельзя полностью научно объяснить и обосновать, подобно астрологии и психологии, но который, тем не менее, достаточно точен, о чем свидетельствует практика столетий. Для опытного физиогномиста каждое лицо является картой прошлого, настоящего и будущего, которую он способен прочитать с большой точностью.

В основе восточной физиогномики лежит убеждение, что каждый человек проживает свою жизнь в пределах изначально зафиксированной программы. Хотя с помощью мобилизации силы воли он способен вызвать в себе внутренние изменения и усовершенствовать себя, это все же происходит редко, поскольку сила воли от рождения также ограниченна. Подтверждением этих слов могут являться исследования А. Маслоу, утверждающего, что лишь 1 % людей на Земле — самоактуализирующиеся люди, Эта программа-печать отражается на лице человека, отличались от программ всех остальных людей, как различаются отпечатки пальцев у разных людей. Если нет двух человек с точно совпадающими схемами судьбы и характера, то ключом к разгадке этого феномена может служить различие между чертами их лиц. Таким образом, лицо каждого человека, а также его судьба и моют свои собственные, индивидуальные характеристики.

Древняя китайская физиогномика, подобно иглоукалыванию, считалась одновременно и отраслью медицины, Основания для этого очень просты: поскольку черты лица человека отражают его личность или внутреннюю, жизненную силу, то внешний его вид тесно связан с выражением лица, с его душевным настроем и, следовательно, с его физическим самочувствием. Через две тысячи лет западная психиатрия подтвердила справедливость этого положения.

Другая точка зрения присуща Западу. Концепция о том, что нам судьбой предопределено то, чем мы становимся в своей жизни, большей частью неприемлема для западного ума, где считается, что каждый сам творит свою судьбу. Большинство людей Запада твердо убеждены, что характер индивидуума, его интеллект, способности, изобретательность и энергия в большей мере приобретаются в процессе жизни и это, в свою очередь, помогает формированию его будущего, обусловливает его успехи или провалы в жизни. Научные исследования, проводимые в этом направлении, показывают ограниченность всех индивидуальных возможностей человека (см. физиологию, медицину, генетику и т. п.).

Физиогномика развивалась и в Европе, хотя и не сформировалась как научное учение.

Повседневное приложение физиогномических знаний может оказаться крайне плодотворным. Так, продавец способен оценивать покупателя, а тот, в свою очередь, — продавца. Руководитель может проанализировать качества сотрудника, а тот сделает то же самое в отношении руководителя.

В других же ситуациях физиогномика функционирует подобно одностороннему объективу. Например, избиратели смогут вернее судить о характере и возможном поведении кандидатов, исследуя их лица на экране телевизора. В каждом из нас заложен механизм считывания информации о другом человеке, даже если нас этому специально не учат. Мы все знаем, что происходит это само собой и чаще эти знания скорее интуитивны и не всегда осознанны. В сферах человеческой деятельности, где заинтересованы в получении практической выгоды и быстром «чтении» людей, эта информация используется в полной мере (бизнес, сфера обслуживания и т. п.). Сейчас специалистов, хорошо владеющих этой информацией, чаще относят к психоаналитикам. Такие специалисты имеются в специальных органах и ведомствах, в штате правительства. Знания этого направления используются в психологии управления и общения, профориентационной работе, подборе кадров на различные должности. Так, в США многие кандидаты в управляющие оцениваются в специальных центрах по предварительному анализу фотографий (анфас и профиль) по специальным физиогномическим таблицам, насчитывающим 198 отдельных признаков, на основании чего лишь единицы допускаются к собеседованию. Отличительной особенностью настоящего времени является математическое обоснование описанных и исследуемых закономерностей. Так, В.И. Куликовым и С.В. Овдей (1993) обнаружены высоко достоверные корреляции морфологических признаков с психологическими и психофизиологическими особенностями человека. Аналогичные исследования проводятся во многих странах мира. Например, для проверки пассажиров в США разработан «профиль угонщика», описаны отличительные признаки профиля террориста и т. п.

В истории физиогномики можно выделить условно несколько этапов. Первый — до нашего летоисчисления — характеризуется формированием идеалистического и материалистического взглядов на мир, на сущность души, ее взаимосвязь с физическим телом, статическим и динамическим подходом ж форме существования души. Это период «великих посвященных» (Рама, Кришна, Гермес, Моисей, Пифагор, Платон и др.), которые имели необычайные способности, стремление к познанию и пониманию внутреннего мира и его влияния на человека. В этот период на основе знаний древних цивилизаций активно изучаются основы мироздания и внутренней природы человека. Передача знаний в этот период осуществляется, в основном, устным путем от учителя к ученику; как правило, подготовленному или посвященному.

Второй этап — от начала нашего летоисчисления до XX века — связан с религиозным воззрением и соответствующим миропониманием как окружающего мира, так и души человека. С расширением взглядов на мир и человека на этом этапе отмечаются периоды отторжения, интенсивного использования и совершенствования физиогномики. Этот временной отрезок богат изданиями методических трудов древних и современных авторов во многих странах мира, посвященных физиогномике и активному практическому использованию в жизни.

Третий этап — с начала XX века по настоящее время — характеризуется интенсивным развитием всех наук, в том числе и психологии (науке о психике). С развитием представлений о природе психических явлений (личностных особенностей, психических процессов, психических состояний, психических образований) и различных взглядов на психический мир человека многие аспекты физиогномики стали более осмысленными ж доказательными, другие наоборот — утратили смысл и значение. С признанием и мирным сосуществованием различных школ и направлений (бихевиоризм, психоанализ, гештальт, аналитическая, гуманистическая и другие направления психологии) появилась уникальная возможность увидеть самые различные объяснения механизмов взаимосвязи процессов, свойств и психических образований. Это способствует интеграционному этапу развития психологии, объединяющему все знания для использования в практической деятельности человека. На современном этапе осуществляются попытки использования физиогномики в новых различных областях психологических знаний — имиджеологии, конфликтологии, невербальном общении и поведении, соционике, управлении, персоналом и т. п.

1.2. Исторический экскурс в физиогномику прошлых лет

С древних времен лицо привлекало ученых, мыслителей и исследователей. Каждый их них стремился создать свою теорию. К сожалению, все эти теории имели ограничения.

Физиогномикой занимались греческий философ и математик Пифагор (VI в до н. э.) и ученые Древней Греции и Древнего Рима: выдающиеся врачи Гален (II век до н. э.) и Цельс (I в до н. э.); крупные мыслители Цицерон (I в до н. э.), Плиний-младший (I век до н. э.); римский оратор Квинтилиан (36–35 гг. до н. э.) и др.

Пифагор Самосский (VI в до н. э.) Греческий мыслитель и математик выбирал своих учеников только из людей, отмеченных на лице призванием и способностями к занятиям точными науками (рис. 1).

Рис. 1. Пифагор Самосский

Гиппократ (460–370 гг. до н. э.)

Древнегреческий врач в своих трудах говорил, что изучение лица и руки человека дает важные сведения о его здоровье и темпераменте. Гиппократ пользовался физиогномикой для целей врачебной диагностики. До сих пор в медицине пользуются понятием «маска Гиппократа» — безучастное выражение лица, втянутые щеки, запавшие глаза с тусклыми роговицами, заостренный нос, бледно-серый цвет кожи, покрытой каплями холодного пота. Это характерное состояние лица больного при перитоните (воспаление брюшной полости при повреждении внутренних органов или как осложнение аппендицита), кишечной непроходимости, холере является важным симптомом данных заболеваний.

Аристотель (384–322 гг. до н. э.)

Аристотеля считают одним из создателей учения о физиогномике, он применял ее для распознавания душевных качеств людей по внешности, указывая признаки характера (рис. 2).

Рис. 2. Аристотель

В его работах мы читаем:

«Если люди имеют большие лбы, то они медлительны в движениях; если у них широкие лбы, то они легко подвержены безумию; если же у них лбы закругленные или выпуклые, то они вспыльчивы. Прямые брови являются признаком мягкого нрава. Жесткость характера выражается бровями, которые закругляются к носу. Если брови при этом сходятся друг с другом, тогда, возможно, главной чертой характера является ревность, низко стоящие брови — признак зависти». Еще одно наблюдение Аристотеля: «…глаза то бегают, то неподвижны, то занимают середину между тем и другим; первое указывает на неуверенность, второе — на бесстыдство, последнее — на доброту».

Его вклад в учение о физиогномике в следующем:

1) о состоянии, и возможностях психики человека можно судить на основании оценки особенностей строения его головы и лица;

2) отдельные черты лица человека имеют сходство с животными, которые наделяются якобы свойственными им от природы качествами: «нос толстый, как у быка, — означает лень, широкий нос с большими ноздрями, как у свиньи, — глупость, острый, как у собаки, нос — признак холерического темперамента, орлиный нос означает смелость, крючковатый, как у вороны, — настороженность, у кого широкий рот, тот храбр»;

3) можно установить сходство между отдельным человеком и представителями целых рас и народностей — эфиопов, индийцев, хеттов и др., затем, проанализировав личностные признаки разных народов, определить индивидуальный характер по выраженности соответствующих внешних черт;

4) если лицо человека несет в себе черты, характерные для проявления определенных эмоциональных состояний (умиротворение, испуг, страсть), то можно утверждать, что именно это состояние очень характерно для человека, фактически является его индивидуальной особенностью. Например, если лицо человека постоянно напоминает маску страха, то он по натуре своей, скорее всего, боязлив.

Положения Аристотеля долго служили основой для наблюдений последующих авторов. Начиная с XV и XVI веков, физиогномика была предметом всеобщего интереса, ею занимались врачи, духовные лица, философы, судьи. В 1658 году вышла книга Кардана Медичи, в которой приводится много рисунков лица человека и указывается, какому типу лица какие качества соответствуют и даже какую судьбу они предопределяют: «…такие черты указывают на дурной характер и предвещают тюремные муки и затем смертную казнь от меча».

Ибн Сина (латинизир. Авиценна) (ок. 980-1037)

Ученый, философ, врач. Жил в Средней Азии и Иране. Знаменитый целитель древности ставил диагнозы после тщательного изучения лица больного.

Леонардо да Винчи (1452–1519)

Художник, скульптор, механик и изобретатель, он олицетворяет разносторонний творческий потенциал «человека Ренессанса», порождённого вспыхнувшим в XV веке в Италии интересом к античной культуре. Он был «так одарен природой, что любые его занятия и мысли давали вдохновенные и совершенные результаты», — писал в 1550 г. его первый биограф Джорджо Вазари.

Его произведения, созданные во Флоренции, Милане, Франции, оказали огромное влияние на живописцев того времени, а оригинальные технические разработки на многие века опередили техническую мысль (рис. 3).

Рис. 3. Леонардо да Винчи

Его вклад в понимание и изображение лиц бесценен. Леонардо да Винчи очень внимательно изучал мимику, жесты и другие выразительные движения человека, отмечая, что определенная мимика свойственна не только радости или горю, ненависти или печали, но и различным нюансам этих переживаний. «… Тот, кто смеется, не отличается от того, кто плачет, ни глазами, ни ртом, ни щеками, но только неподвижным положением броней, которые соединяются у того, кто плачет, и поднимаются у того, кто смеется…, брови и рот по-разному изменяются при разных причинах плача».

Созданный им портрет Моны Лизы (Джоконды) является одним из величайших шедевров искусства. Леонардо да Винчи «изобразил ту восхитительную улыбку, при взгляде на которую испытываешь скорее небесную, чем земную радость… приглядевшись, готов поклясться, что жилка на ее шее бьется», — писал Вазари. Позировавшую даму развлекали нанятые Леонардо музыканты, возможно, этим объясняется ее легендарная улыбка.

Портрет Моны Лизы (рис, 4) открыл новый подход к написанию портрета через более глубокое, чем раньше, понимание другого человека — со стороны его внутреннего мира, на основе эмпатии — проникновения, вчувствования в его переживания. Когда долго смотришь на портрет, кажется, что он оживает и дама вступает с тобой в диалог.

Рис. 4. Картина Леонардо да Винчи «Мона Лиза»

В своем «Трактате о живописи» Леонардо да Винчи рекомендовал художникам всегда иметь при себе альбом, чтобы в любой момент можно было сделать графический набросок случайно встретившегося интересного лица человека. При этом он советовал обращать внимание на эмоциональные переживания людей — радость, печаль и т. д., и накапливать таким путем наглядный материал о человеческом лице, о человеческой мимике, который в дальнейшем может быть полезен при написании больших полотен.

В своих дневниках художник размышляет о практических приемах быстрого запоминания лица: «… об изображении человеческого лица в профиль с одного раза и одного взгляда. Для этого случая тебе необходимо запомнить разнообразие четырех различных частей профиля — носа, рта, подбородка и лба», «если ты хочешь обладать легкостью в запоминании выражения лица, то заучи сначала на память глаза, носы, рты, подбородки многих голов, а также горла, шеи и плечи. Примем случай, что носы бывают десяти видов, они хороши, поскольку речь идет о профиле. Спереди носы бывают одиннадцати видов, и также ты найдешь различие в других частях».

Леонардо да Винчи первым дал правильное объяснение связи между стабильным выражением лица и повторными движениями мимической мускулатуры. Для своих исследований в области физиогномики он выбирал людей старых, так как их морщины и изменения черт лица говорили о пережитых ими страданиях и чувствах.

Леонардо да Винчи в своем творчестве всегда оставался верным своему главному принципу — опыту и наблюдению.

Джованни Баттист делла Порт (1538–1615)

Это неаполитанский ученый, известный как физиогномист высокого ранга. В 1586 году на основании личных наблюдений и знаний классических текстов он написал труд «Физиогномика человека». У него было много последователей, в том числе швейцарский священник И. Лафатер (Лаватер).

Иоганн (Гаспар) Лафатер (1741–1801)

Цюрихский пастор был самым известным физиогномистом своего времени, талантливым исследователем и неутомимым тружеником, обладавшим логическим мышлением и необыкновенной интуицией. Ему принадлежит десятитомное сочинение «Искусство познавать людей по физиономиям». Как никто другой, он умел определять характер и будущее человека по лицу. Его работа «Фрагменты физиогномики», опубликованная между 1775 и 1778 гг., была переведена на различные языки и использовалась специалистами в течение 100 лет (рис. 5).

Рис. 5. Иоганн Лафатер

Лафатер сначала изучал психологические особенности человека, пользуясь для этого признаниями прихожан на исповеди, а затем сопоставлял полученные данные с особенностями черт лица. Таким образом, были записаны тысячи хорошо известных ему лиц, и на основании этого материала сделаны выводы о взаимосвязи формы профиля и внутреннего склада человека. Так, он считал, что в строениях и очертаниях черепа и лба отражается умственная жизнь человека; а в строении лицевых мускулов, очертаниях носа и щек — моральная и эмоциональная жизнь; а складка рта и линия подбородка сообщают о чувственных, животных качествах (рис. 6).

Рис. 6. Лица Лафатера

Лафатер, доказывая возможность определения особенностей характера по рельефу лица и строению черепа, претендовал на роль основателя новой науки: «Лица настолько же доступны чтению, насколько это присуще книгам, разница лишь в том, что они прочитываются в короткое время и меньше обманывают нас».

Не все с ним соглашались. Так, давая оценку учению Лафатера, ученый-физик, писатель, критик эпохи Просвещения Георг Лихтенберг (1742–1799) отмечал, что «эта теория представляет в психологии то же, что и весьма известная теория в физике, объясняющая свет северного сияния блеском чешуи селедок. Можно постараться нарисовать себе ночного сторожа по голосу. При этом часто ошибаешься настолько, что трудно удержаться от смеха, когда обнаружишь свое заблуждение. А разве физиогномика нечто иное?».

Лафатер сделал ряд ошибок, недопустимых для серьезного исследователя, и в итоге его труды вызвали серьезную критику:

1) предмет ого наблюдений составляли не все черты лица в их взаимодействии, а в основном его нижняя часть и так называемый лицевой профиль;

2) систематического метода выведено не было;

3) объективные закономерности заменялись субъективным мнением автора.

Тем не менее идеи Лафатера нашли своих почитателей, На его выступления и физиогномические сеансы съезжались из других стран больные, дети и влюбленные, ему присылали портреты, слепки и маски. Лафатером восторгались, его превозносили, но одновременно и побаивались, — например, с ним избегал встреч граф Калиостро — авантюрист и чародей, о котором ходили слухи, что ему 850 лет и он может превращать железо в золото, В большой мере разделял взгляды Лафатера австрийский врач Франц Жозеф Галль, создавший собственную интересную теорию.

Франц Иозеф Галль (1758–1828)

Известный австрийский врач и анатом много занимался изучением мозга, он первым высказал положение, что особенности мышления надо связывать с особенностями строения мозга. В больших полушариях мозга он хотел найти «центры» для всех наших способностей.

Галль создал подробные карты мозга (возможно, позаимствовав идею из географии) (рис. 7), где указал места концентрации моральных и интеллектуальных качеств человека. Он утверждал, что по форме и местонахождению выпуклостей и впадин на черепе можно определить характер, наклонности и умственные способности человека. С помощью специальных измерений он определял «шишки способностей» к музыке, поэзии и живописи, «бугры» честолюбия, скупости, храбрости, материнской любви, остроумия, набожности и т. д.

Рис. 7. Карта мозга

Он утверждал, что умом, эмоциями, чувствами заведуют строго определенные участки мозга. Их увеличение свидетельствует о выраженности данного качества и сопровождается появлением выпуклости в соответствующем месте на черепе. Если же в положенном месте выпуклость отсутствует, значит, способностью этой человек не обладает. По «буграм» на черепе Галль и его ученики судили не только о преобладании тех или других умственных или нравственных стремлений данного человека, а также предсказывали будущую жизнь ребенка и старались влиять на его воспитание.

Таким образом, сформировалось учение — «френология» (от греческого phren — ум). Слово «френология» введено учеником Галля Шпурцгеймом, а сам Галль был против этого термина и пользовался терминами «кефалоскопия» (от греческого kephale — голова), «краниоскопия» (от греческого kranion — череп), «краниология».

Теория Галля быстро приобрела популярность. На нее ссылались в своих произведениях писатели и поэты, в том числе и наши русские. Тургенев И. С. в романе «Отцы и дети», описывая кабинет отца Базарова, уездного лекаря, упоминает «небольшую гипсовую головку, разби тую на нумерованные четырехугольники». М. Ю. Лермонтов, описывая доктора Вернера от лица Печорина, замечает: «Он стриг волосы под гребенку, и неровности его черепа, обнаженные таким образом, поразили бы френолога странным сплетением противоположных наклонностей».

А.С. Пушкин в письме к Анне Керн от 1825 г. высказывает предположение наличия у нее «сильно развитого органа полета». В поэме «Граф Нулин» герой ночью безошибочно находит на ощупь дорогу, ибо, согласно черновому варианту, он «местной памяти орган имел по Галлевой примете».

Орган местной памяти — это орган любви к путешествиям — действительно значился у Галля среди мозговых «органов» под номером XIII. Он проявлялся двумя выпуклостями, расположенными от корня носа до середины лба. Галль утверждал, что людям, у которых резко выражены местная память или ощущение местности, свойственно стремление путешествовать. Также он считал, что эти свойства присущи, прежде всего, птицам, поэтому Пушкин, обращаясь к Анне Керн, поэтично называет орган местной памяти «органом полета».

В середине XIX века система Галля была опровергнута: «…Френология давно считается псевдонаукой и никем, кроме восторженных дилетантов, не принимается всерьез». Известный английский писатель-маринист Фредерик Марриет в романе «Мичман Тихий» описывает главного героя, который помешался на френологии и каждое знакомство начинает с ощупывания шишек на черепе своих собеседников, чтобы составить представление об их характере. Пока он не выявит на черепе претенденток на должности горничной, няни, кухарки шишки честности, выступа благовоспитанности, выпуклостей порядочности, опрятности, аккуратности, о найме на работу не может быть и речи. Этот роман является злой сатирой на френологию. Он отражает взгляды, господствовавшие в обществе, — френология уже вызывала насмешку всех здравомыслящих людей. Ученые уже не могли, как это было в средние века, удовлетворяться предположениями, не подтвердив их фактами. Теперь они решали споры точными экспериментами (ссылка на энцикл.).

Французскому физиологу Пьеру Флурансу, как и очень многим другим, схема Галля казалась насквозь фантастической. Верно ли, что отдельные участки больших полушарий мозга имеют прочно установленные постоянные функции? Не правильнее ли было бы предположить, что, так же как и другие органы тела (печень, легкие), мозг действует как целое? Чтобы достоверно ответить на этот вопрос, Флуранс поставил опыт. Он взял петуха, перерезал у него нерв, который идет к мышце, сгибающей крыло, и нерв, идущий к мышце, что разгибает крыло. Затем он сшил эти нервы накрест: нерв сгибателей крыла — с центральным отрезком разгибательного нерва, а нерв, идущий от разгибателей крыла, — с центральным отрезком сгибательного нерва. Теперь условия для решения основной задачи были готовы. Если действительно в мозге есть постоянный «центр» сгибательного нерва и если он всегда посылает на периферию строго определенные приказы, то теперь его приказ дойдет до мышцы, не сгибающей, а разгибающей крыло, и нужного движения не получится. То же случится и с «разгибающим центром», приказы которого дойдут теперь до мышцы, сгибающей крыло. Какая путаница произошла бы с движениями; если бы мозговые «центры» имели постоянную, неизменную функцию!

Опыт Флуранса дал поразительные результаты. Когда петух оправился от операции, оказалось, что его крылья действуют точно так же, как они действовали раньше. И никому не приходило в голову, что движением крыльев управляют теперь совсем другие, казалось бы, совершенно не приспособленные для этого «центры».

Значит, в головном мозге нет постоянных «центров» с раз навсегда заданными, резко отличными друг от друга функциями! Значит мозг — сложнейшее саморегулирующееся устройство — может действовать независимо от сохранности его отдельных частей, быстро перестраиваясь при изменении их анатомических отношений. Значит, он действует как целое, а «центры», если даже они имеют какое-либо специальное значение, проявляют огромную приспособляемость, пластичность. Можем ли мы после этого думать, что в больших полушариях мозга человека существуют изолированные «центры» отдельных «способностей»?

Опыт Флуранса не оставил и тени сомнения в том, что «френология» Галля с ее мозговой картой «способностей» была чистой фантазией. Однако спор Галля с Флурансом поставил перед исследователями задачу, разрешение которой заняло целое столетие.

Как же работают большие полушария головного мозга? Верно ли, что все их участки совершенно одинаковы по своему значению? Неужели они состоят из абсолютно однородных элементов и работают как единое нерасчлененное целое? Действительно ли все участки мозга могут замещать друг друга?

Идеи Галля сыграли и положительную роль, они:

1) стимулировали исследования мозговой ткани;

2) послужили источником психоморфологического направления в исследованиях по проблеме локализации сенсорных (чувствительных) и моторных (двигательных) функций в головном мозге;

3) способствовали развитию нейропсихологии.

Поэтому вполне справедливы слова, написанные на могиле Галля: «Будем благодарны ему за то, что он сделал, и воздержимся от обвинений в том, что он не выполнил того, на что другие и не осмелятся, хотя он и проложил путь, по которому они пойдут». В настоящее время учеными составлены подробные карты функций головного мозга.

Теории И. Лафатера и Ф. Галля сыграли определенную роль в формировании теории Чезаре Ломброзо о врожденном преступном типе.

Цезарь (Чезаре) Ломброзо (1836–1909)

— Итальянский психиатр, антрополог, криминалист, профессор Павийского, а позже Туринского университета Ломброзо изучал личность преступника (рис, 8).

Рис. 8. Чезаре Ломброзо

Он работал всю жизнь тюремным врачом и посвятил свои исследования узкой области физиогномики — изучению и описанию типа так называемого преступного человека. Ему удалось создать классификацию лицевых черт преступников. Признаки для классификации Ломброзо выявил, анализируя внешние особенности 3839 человек, совершивших преступления, и 383 черепа казненных преступников.

Ломброзо предположил, что преступники не только отличаются по внешнему виду от обычных людей, но и несут в себе рудиментарные (остаточные) признаки первобытного человека. Среди них он выделил неправильное строение черепа, асимметрию лица, притупленная чувствительность, неспособность краснеть, склонность к татуировке (!) и т. д. Руководствуясь этими признаками, Ломброзо считал, что можно не только установить тип преступного человека вообще, но и найти черты, присущие отдельным категориям преступников, например, ворам, убийцам, насильникам. Аномалии в психике этих людей выражаются в мстительности, тщеславии, гордости, слабости рассудка, неразвитости нравственных чувств, особенностях речи и даже особом письме, напоминающем иероглифы древних.

В книге «Человек преступный» (1876) он пишет, что «убийцы большей частью брахицефалы (короткоголовые, с большим поперечным диаметром головы) с мощными челюстями, длинными ушами и стекловидными глазами; воры — долихоцефалы (длинноголовые, продольные размеры головы значительно превосходят поперечные) с маленькими глазами; мошенники и совершающие поджоги отличаются кривым носом…».

Форма черепа, носа, ушей, цвет волос подвергались наблюдению и измерению и послужили основанием для заключения, что в преступном человеке живут, в силу закона наследственности, психофизические особенности отдельных предков. Результаты этих исследований описаны в книге «Новейшие успехи науки о преступнике». (1890 г.), в 1892 году она была издана на русском языке и сразу подверглась активной критике ученых-антропологов. В том же году состоялся Брюссельский международный уголовно-антропологический конгресс, на котором выяснилась несостоятельность понятия преступного человека как особого типа и всех положений, выводимых из этого понятия (характерная форма носа и ушей).

Таким образом, учение Ломброзо не нашло дальнейшего применения. Конечно, было бы очень легко и удобно опознавать преступников по форме бровей или носа. Но опыт криминалистов свидетельствует, что преступления совершаются людьми самой разной внешности, иногда даже вполне приятной и располагающей.

Труды Ломброзо читать интересно, но пользоваться ими нужно осторожно, по крайней мере в целях криминалистической экспертизы. Заслуги Ломброзо:

1) рассматривая уголовное дело как отрасль физиологии и патологии, он впервые переносит уголовное законодательство из области нравственных понятий в область социальных и естественных наук о человеке;

2) его считают родоначальником возникновения антропологической школы уголовного права;

3) его биосоциологическую теорию считают основой биокриминалистики.

С 50-х гг. XX столетия в криминалистике при розыске преступников широко применяют составление словесного портрета — описания внешности человека по специальным правилам с помощью унифицированных терминов и обозначений. Правильно составленный словесный портрет позволяет выделить разыскиваемое лицо из многих похожих и обеспечивает возможность его опознания.

Чарльз Дарвин (1809–1882)

Английский ученый, натуралист, основоположник современной теории эволюции Чарльз Дарвин проявлял большой интерес к выразительным движениям человека и высших животных. Свои наблюдения и мысли об этом он изложил в работе «О выражении эмоции у человека и животных» (1872 г.). Его идеи послужили основой для создания различных справочников по психологическим толкованиям мимики. Он вывел общие законы, управляющие проявлением эмоций во всем животном мире, и создал специальную отрасль науки — сравнительную биологию (рис. 9).

Рис. 9. Чарльз Дарвин

Он писал, что «каждый индивидуум сокращает преимущественно только определенные мускулы лица, следуя своим личным склонностям, эти мускулы могут быть сильнее развиты, и поэтому линии и морщины лица, образуемые их обычным сокращением, могут сделаться более глубокими и видными».

Дарвин предположил, что мимические движения образовались из полезных действий, т. е. то, что сейчас является выражением эмоций, прежде было реакцией, имевшей какое-либо приспособительное значение. Например, оскаливание зубов при гневе является остаточной реакцией от использования их (зубов) в борьбе; расслабление мышц лица — улыбка, выражающая приветливость — является противоположностью напряжения мышц, характерного для враждебных чувств; дрожь — это следствие напряжения мышц при мобилизации организма, например, для нападения.

Согласно Дарвину, мимика обусловлена врожденными механизмами и зависит от вида животных. Отсюда следует, что мимические реакции должны быть тесно связаны с определенными эмоциями. Установление таких связей сделало бы возможным распознавание эмоций по мимическому выражению.

Теория Дарвина верна лишь отчасти, так как мимическое выражение не полностью обусловлено врожденными факторами. Об этом свидетельствуют многочисленные наблюдения и экспериментальные данные. Множество исследований было посвящено выяснению того, способен ли человек правильно распознавать мимические реакции других людей. В этих исследованиях использовалось три вида материала: рисунки мимических реакций, фотографии изображения эмоций актерами и фотографии спонтанного выражения эмоций.

И. А. Сикорский (1842–1919)

И.А. Сикорский — русский профессор, сторонник физиогномики. В 1861 г. написал книгу «Всеобщая психология с физиогномикой», в которой дал подробное изложение физиогномики, широко используя литературные примеры и репродукции художественных картин.

В другой своей книге — «Физиогномика в иллюстрированном изложении» — он дал похожий портрет убийцы: «Большие уши, чрезмерно развитая нижняя челюсть, толстые губы (слабость сознательной воли), слабое сокращение мышц лица».

Там же И. А. Сикорский приводит приметы, отличающие здорового человека от больного: сильное напряжение мускулатуры тела (выпрямление туловища), напряжение, бодрость, свежесть, оригинальность ума, прямолинейность бровей, мимика радости. Противоположные черты, по его мнению, будут свидетельствовать о слабости, усталости, болезненности человека.

Иван Михайлович Сеченов (1829–1905)

И. М. Сеченов, создатель русской физиологической школы (рис. 10), в книге «Рефлексы головного мозга» писал: «Психическая деятельность человека выражается, как известно, внешними признаками, и обыкновенно все люди, и простые, и ученые, и натуралисты, и люди, занимающиеся духом, судят о первой по последним, т. е. по внешним признакам… Все без исключения качества внешних проявлений мозговой деятельности, которые мы характеризуем, например, словами одухотворенность, страстность, насмешка, печаль, радость и пр., суть не что иное, как результат большего или меньшего укорочения какой-нибудь группы мышц — акта, как всем известно, чисто механического».

Рис. 10. И.М. Сеченов

В начале XX в. французский врач Клод Сиго и его последователь Луи Корман исследовали связь между лицом человека и его характером. Они создали морфопсихологию — экспериментальный, использующий аналогию в качестве главного инструмента метод изучения лица. В его основе знание биологии и непосредственные наблюдения. В современной морфопсихологии врачи и психологи детально изучают темперамент, принимая во внимание все факторы, которые могут повлиять на поведение и характер. Тщательно анализируется история семьи, климат, окружающая среда, питание и образование.

Хотя на традиционной физиогномике до сих пор лежит печать шарлатанства, старинная идея о связи лица и характера не может быть полностью отвергнута.

Сегодня существуют научные доказательства, подтверждающие связь между чертами лица, телом и некоторыми психическими функциями. Исследования в области эмбриологии и генетики подтвердили, что гены (пока точно не установлено, каким образом) играют доминирующую роль в развитии черт лица. Врачи-практики заняты поиском отличительных физиогномических признаков в случаях ненормального психосексуального поведения, нервных срывов и других психических состояний.

Главный вывод, который можно сделать, обобщая историю физиогномики: накоплен огромный эмпирический материал, включающий связи между чертами лица и особенностями характера человека. Физиогномика по вашим чертам лица определяет не столько ваш действительный характер и возможное поведение, сколько то, как вас в большинстве случаев воспринимает незнакомый непредубежденный человек, увидевший вас впервые.

1.3. Физиогномика как наука, искусство

Так что же такое физиогномика — наука, искусство? В русском языке слово наука имеет множественный смысл, который обозначает все, чему учатся, включая даже «пауку страсти нежной» (Пушкин). При таком употреблении этого слова «физиогномика» тоже наука, так как; имеет специфическое знание, которое не только описывает, но и объясняет действительность (особенности поведения человека), и она, так же как и философия, имеет дело с пониманием окружающего мира.

Физиогномике свойственны многие признаки науки. Это область исследований, включающая практическую деятельность по получению нового знания о другом человеке. Одновременно — это сумма знаний о взаимосвязи физического и психического, материального и идеального, их взаимной обусловленности, которая выражается во внешних формах и особенностях поведения людей. Физиогномика описывает, объясняет и даже предсказывает поведенческую деятельность человека, тем более что это одна из древних областей знаний, интерес к которой не утрачен по сегодняшний день. Большая часть знаний строится на разуме, логике, смысловых выкладках и базируется на теоретическом мышлении.

Физиогномика не может с математической точностью описать характер и судьбу человека, потому что на их проявление влияет множество факторов (состояние, ситуация, условия, окружение, накопленный опыт и др.), хотя такие попытки уже предпринимались и повторяются. На это не способна ни одна наука без доли погрешности. Главной причиной, почему физиогномика не считается наукой, является то, что она не имеет своего инструментария исследований, и значительная доля успеха в считывании информации определяется уровнем восприятия, знаниями и умением читающего истолковывать множество переменных лица и личности. Эти способности сильно различаются у разных людей и физиогномистов, так же как истолкование снов различается у разных психиатров.

Другой существенный фактор, влияющий на качество чтения лица, — степень самопознания и самосовершенствования читающего и читаемого. Тот, кто слабо знает свой внутренний мир и не занимается самосовершенствованием, как правило, «заложник» врожденных и приобретенных качеств, поэтому легче читаются и прогнозируются в поведении. Об этом убедительно свидетельствует легенда о Моисее.

Легенда «Портрет Моисея»

Весь мир был потрясен и покорен чудом Исхода. Имя Моисея было у всех на устах. Известие о великом чуде дошло и до великого и мудрого царя Аравии. Царь призвал к себе своего лучшего живописца и приказал ему отправиться к Моисею, написать его портрет и привезти этот портрет ему. Когда живописец вернулся, царь собрал своих мудрецов, умудренных в науке физиогномике и попросил их определить по портрету характер Моисея, его особенности, склонности, привычки и источники его таинственной силы.

«О, великий государь, — отвечали мудрецы, — это портрет человека жестокого, надменного, алчного, одержимого желанием власти и всеми существующими в мире пороками».

Их слова вызвали у царя негодование.

«Как это возможно? — воскликнул он. — Как возможно, чтобы человек, чьи замечательные деяния гремят по всему миру, оказался таким!»

Между живописцем и мудрецами начался спор. Живописец уверял, что портрет Моисея написан им совершенно точно, а мудрецы настаивали на том, что характер Моисея ими определен абсолютно безошибочно. Мудрый царь Аравии решил тогда проверить, какая из спорящих сторон права, и сам отправился в лагерь израильтян,

С первого взгляда царь убедился, что лицо Моисея было изображено живописцем в точности. Войдя в шатер человека Божия, царь преклонил колена, поклонился до земли и рассказал Моисею о споре между художником и мудрецами.

«Сначала, пока я не видел твоего лица, — говорил царь, — я думал, что художник плохо изобразил тебя, так как мои мудрецы — люди опытные в науке физиогномике. Теперь я убежден, что они — совершенно недостойные люди, их мудрость тщетна и пуста»,

«Это не так, — ответил Моисей. — И художник, и физиогномисты — весьма искусные люди; обе стороны правы. Да будет тебе известно, что все пороки, о которых говорили тебе мудрецы, действительно были даны мне природой, пожалуй, даже в большей степени, чем они усмотрели на портрете. Но я работал со своими пороками, напряженными усилиями воли постепенно преодолевая и исправляя их в себе, пока все противоположное им не стало моей второй натурой. И в этом заключается моя величайшая гордость».

Из легенды следует, что на восприятие внешнего облика и на его основе оценки внутреннего мира влияют различные факторы: особенности мировоззрения человека, уровень духовного развития, индивидуальные возможности (мышления, воображения и т. п.), жизненный опыт, степень настройки на человека и другие. Именно большое количество субъективных факторов, влияющих на получение информации о человеке, заставляют сравнивать физиогномику с искусством.

Можно согласиться с тем, что физиогномика отчасти искусство, так как оперирует художественными образами и делает акцент на психическом (духовном) мире человека, его восприятии и понимании. Подобно шедеврам искусства, отдельные труды физиогномистов не стареют, и в каждую эпоху в них обнаруживается неоценимое, а знание приобретает новый смысл. Физиогномике, свойственно художественно-образное освоение внутреннего мира человека, чувственное выражение сверхчувственных ощущений. Качество знаний связано с высокой степенью умений и мастерства в познании и понимании людей. Пытаясь понять и оценить человека, распознать его еще не проявившиеся психологические свойства, мы первостепенное внимание уделяем его лицу. При этом наше сознание опирается не столько на черты лица, сколько на выразительные движения — мимику. И это вполне оправданно: по выразительным признакам, возникшим в результате движений мускулатуры лица, мы с достаточно большой уверенностью можем делать те или иные психологические выводы, и это связано с нашим чувствознанием.

Немногие мимические движения мы осуществляем сознательно, чаще это происходит самопроизвольно. Стремясь выразить или подчеркнуть то или иное настроение, улыбаемся в знак доброго отношения, хмурим брови, чтобы продемонстрировать недовольство, и т, п. Однако во всех подобных случаях лицевые мышцы осуществляют те самые движения, которые и без сознательного контроля выступают естественной реакцией на то или иное событие. Эта закономерность была установлена в ходе опытов над слепыми людьми, которые, понятно, не могли усвоить общепринятые мимические движения посредством подражания. Тем не менее их мимика, соответствующая определенным эмоциональным состояниям, совпадала с мимикой зрячих и даже была более энергичной и выразительной — вероятно, вследствие отсутствия навыков осознанного контроля за ней.

Таким образом, естественно, что представители всех народов и культур выражают радость и удивление, горе и гнев, заинтересованность и страх сходными выражениями лица. На это обратили внимание мореплаватели — первооткрыватели далеких земель. Во всех краях аборигены, незнакомые с мимикой белых, встречали пришельцев либо улыбками, либо агрессивными гримасами — в зависимости от своего отношения, и это отношение было с первого взгляда понятно без всяких слов.

Конечно, существуют определенные культурные различия в мимических выражениях. Например, китайцы, впервые сталкивавшиеся с американскими туристами, удивлялись, отчего их гости постоянно сердятся. Дело в том, что в Китае поднятые брови — знак гнева, тогда как американцы в свойственной им манере нередко поднимали брови от удивления при созерцании местных достопримечательностей. Западные визитеры, со своей стороны, порой воспринимают людей Востока как лицемерных и двуличных, поскольку с их лиц почти никогда не сходит улыбка, даже если общение не подразумевает ничего приятного.

Нечто подобное мы можем наблюдать и сегодня, когда американский культ улыбки никак не приживется в наших краях. Американцы приучили себя, что улыбка — естественное выражение лица. Отсутствие улыбки у американца означает, что ему совсем плохо. Русские в своих проявлениях более искренни, сильнее увязывают мимику с подлинным переживанием и не склонны улыбаться направо и налево. Оттого, попадая в чужие края, русский турист подчас воспринимает профессиональную улыбку официанта или портье как знак личного расположения и чуть ли не бросается брататься, производя на иностранцев впечатление импульсивности и непосредственности.

Во многих психологических справочниках приводятся подробные описания выражений лиц, соответствующих тому или иному эмоциональному состоянию. Ценность таких описаний, однако, невелика, поскольку и без них все мы умеем интуитивно отличать довольное лицо от сердитого, озабоченное от испуганного и т. п. Поэтому, опуская эти очевидные закономерности, остановимся на таком существенном аспекте, как подвижность мимических проявлений. По мнению немецкого психолога Хорста Рюкле, сильно подвижная мимика свидетельствует о легкой возбудимости от внешних раздражителей. По очень сильной мимической игре мы можем судить о быстро сменяющих друг друга внутренних переживаниях, многогранном и активном восприятии происходящего. Подвижная мимика характерна для импульсивного поведения. Малоподвижная мимика в принципе указывает на постоянство душевных процессов. Она свидетельствует о редко изменяющемся, устойчивом настроении. Такая мимика ассоциируется со спокойствием, рассудительностью, надежностью и уравновешенностью.

Впрочем, учитывая все эти параметры, не будем забывать, что каждый человек на протяжении всей жизни учится владеть своим лицом, произвольно регулировать его выражение. Некоторые преуспевают в этом настолько, что легко могут ввести в заблуждение чересчур доверчивого наблюдателя. Поэтому многие считают, что физиогномика не утратила своего значения и сегодня, она — сродни искусству.

Следовательно, физиогномика — и наука, и искусство, а высота и качество знаний и интерпретации определяется мастерством, степенью развития интерпретатора.

1.3.1. Физиогномика как область междисциплинарных исследований

Лицо человека в наибольшей степени характеризует его внешность, поскольку является постоянно открытым для восприятия и наиболее выразительным. В силу ряда биологических, исторических и социальных причин лицо каждого человека отличается собственной выразительностью и индивидуальностью. Из живущих на Земле людей не встретить и двух с абсолютно одинаковыми лицами.

Физиогномика — область междисциплинарных исследований, направленных на изучение проблемы взаимосвязи психики и особенностей лица. Сегодня информацию о лице широко изучают и используют биологи, врачи, психологи, художники, криминалисты, спецслужбы, педагоги, работодатели и др.

Знания многих наук используются в физиогномике. Так, анатомы и антропологи изучают строение лица, формы, пропорции, контуры, композицию, соразмерности, определяют половые, возрастные, конституционные отличия в строении лица человека. Они пытаются связать полученную информацию с особенностями жизнедеятельности и условиями проживания.

Основной задачей антропологов служит расшифровка этнических особенностей в строении лица и его выразительности, разработка методов восстановления лица человека по черепу. Изучение эволюционных изменений лица человека в историческом плане и онтогенезе позволяет установить историю развития его форм и выразительности, связать с особенностями жизнедеятельности, условиями проживания и существовавшей культурой.

Интересную информацию представляет нам генетика. Она позволяет отследить наследственную преемственность строения и выразительность лица, сформировавшихся в процессе индивидуального развития, и степень влияния врожденных признаков. Однако максимальное сходство с родителями отмечается в 35 % случаев.

С развитием физиологии стало возможным увязать физический и психический мир человека. Многочисленные физиологические исследования позволяют определить механизмы и условия влияния на рост и развитие лица, чем обусловливается его подвижность, каким образом регулируется выразительность, а также — какое влияние оказывают различные факторы и состояние систем организма на особенности состояния лица.

Наиболее активно знания физиогномики использовались в медицине. Этому способствовали длительные наблюдения врачевателей и целителей. Исследования в клиническом направлении многосторонни, поскольку лицо служит объектом клинического вмешательства при заболеваниях кожи, глаз, носа, зубов. На лице отражается состояние всего организма, а конкретные органы связаны с определенными участками лица, по которым и считываются функциональные нарушения.

Судебно-медицинское направление анализирует лицо как объект криминалистики. Это способствует объяснению отдельных особенностей поведения человека, принятию объективных решений и доказательством виновности или невиновности.

Целью исследований в области психологии является определение зависимости выражения лица от эмоциональных, интеллектуальных, личностных особенностей и жизненных нагрузок. Поскольку разные психологические школы по-разному объясняют как природу, так и развитие психических явлений, то вопросы соотношения психических и материальных явлений на сегодняшний день до сих пор не разрешены. Физиогномика базируется на позиции материалистической психологии (психика лишь одна из форм материи) и принципе психофизического параллелизма, рассматривающего психические и физиологические явления как протекающие параллельно, синхронно и как стороны одного и того же процесса (монистический параллелизм).

В классической психологии внешний облик человека рассматривался как внешняя форма существования и проявления внутреннего, субъективного мира человека (Б.Г. Ананьев, Л.C. Выготский, С.Л. Рубинштейн). Изучение в российской науке активно начато лишь в 60-70-х годах XX века А.А. Бодалевым, В.Н. Панферовым и др. Ими представлены обоснованные взгляды на восприятие и понимание человека человеком, формирование представления и образа в процессе восприятия и интерпретации лица, внешности и поведения.

В конце 80-х годов эти идеи получили свое воплощение в области знаний психологии невербального поведения (В.А. Лабунская). Разработка этого направления ускорила появление многих научных публикаций (А.Г. Асмолов, Е.И. Фейгенберг, А.К Болотова, Е.С. Вельховер, Б.В. Вершинин, В.А. Лабунская, Г.В. Щекин и др.), а так же переводов зарубежных авторов (М. Куши, К. Теппервайн, М. Тимоти, Р. Уайтсайд и др.).

Прагматическая причина роста интереса к проблеме коммуникации в последние годы заставила вновь обратить внимание исследователей практической психологии к разработке физиогномики, назвав это направление «визуальной психодиагностикой». Как отмечает В.А. Лабунская: «Психологи-практики столкнулись с фундаментальной ошибкой общения: недооценкой невербального поведения как в плане коммуникации, так и в плане создания образа о себе и партнере» (1990, с. 5). Повышение общественного и научного интереса к психологическому изучению «внешность — личность — образ» связано с развитием психологии рекламы и имиджеологии (В. М. Шепель). Теоретическая и практическая значимость исследований рассматриваемого направления определяется обобщением выдвинутых идей в разных подходах и уточнении ведущих положений, а также снятия противоречия между неразработанностью теории и повседневной практикой использования этих знаний многими людьми.

В связи с этим практически не затихают исследования по физиогномике и сегодня. Е. С. Вельховер и Б. В. Вершинин (2002) обобщили многочисленные исследования в этом направлении и показали возможность использования знаний по физиогномике в практической деятельности психологов и медиков. В последние годы в отечественной литературе появились интересные работы Е. С. Филатовой и Б. Хигира. Отличительной особенностью этих работ является следующее. Если раньше исследовались отдельные признаки лица и черты личности, с ними связанные, то в последние годы работы описывают эти признаки, увязывая с конкретной типологией характера. Пока предлагаются несколько подходов. Один касается направления, называемого «соционика», который представлен работой Е. С. Филатовой «Соционика в портретах» (1996). Другой базируется на исследованиях Б. Хигира, связывающего личностные особенности, имя человека и черты лица (2001). Учитывая, что в психологии выделяются несколько десятков типологий, следует надеяться на появление и других работ в этой области.

Современную физиогномику вряд ли следует полностью относить к искусству и чувству озарения. Анатомотопографические, рефлексологические и клинико-физиологические исследования ряда ученых выделили область лица из сферы эмпирики и созерцания в сферу аналитико-синтетических расчетов и обобщений (Э. Мулдашев, 2002), что, несомненно, способствует формированию научной физиогномики и ее двух главных разделов — фациокраниальной психологии и медицины (Е. С. Вельховер, 2002). В 2004 году появилась информация о том, что Автандилом Николаевичем Ануашвили (д. т. н, зав. лабораторией института проблем управления им. В. А. Трапезникова РАН) разработан компьютерный вариант получения «духовного» и «жизненного» портретов человека, раскрывающих внутренний мир человека и дающий рекомендации о творческих возможностях, профпригодности, возможных проблемах со здоровьем. Создана целая серия компьютерных программ по физиогномике. Существует сайт в Интернете.

Представленные факты свидетельствуют о незатухающем интересе к этому направлению, а отдельные исследования способствуют научному ее обоснованию.

1.3.2. Психофизиологическое обоснование физиогномики

До сих пор не найдено решения психофизической проблемы (о связи между психическими и физическими явлениями), которое бы получило всеобщее признание. Среди разных направлений поиска одним из наиболее перспективных является информационный подход. Суть его заключается в том, что психические процессы рассматриваются как обеспечивающие получение, хранение и преобразование информации, а физический и физиологический (нейродинамический) — как материальные носители этой информации, т. е сигналы, в которых она закодирована (Дубровский, 1980).

Остановимся на классическом объяснении реализации л психической деятельности. Отражение действительности осуществляется на основе психической деятельности мозга. Оно не является абсолютной копией отраженной реальности, так как подвергается специфической обработке в мозге человека, в процессе которой формируется «субъективный образ объективного мира», определяемый состоянием и личностными особенностями индивида.

Психическое отражение как функция психики весьма зависима от состояния деятельности мозга и качества его продуктивности (уровень функционирования психических процессов) и способности создавать продукт и оперировать им (образ, взаимосвязи и т. п.).

Внешний мир можно воспринимать двояко: репродуктивно (фотографирование куска реальности) и созидательно (активное постижение реальности и создание необходимого образа). Обе формы реализуются каждым человеком в зависимости от мотивации и отношения к происходящему, позволяя постигать ее сущность и закономерности. Критерием истинности психического отражения является практика.

От чего зависит отражение? Прежде всего от качества функционирования психических процессов. Структуру приема и обработки информации можно коротко представить следующей схемой. Раздражитель (скажем, зрительный) воздействует на органы чувств (глаза), возникающие нервные импульсы поступают в головной мозг и превращаются в отдельные ощущения, собирающиеся в единый образ восприятия, который сопоставляется с эталоном, хранящимся в памяти, и при их сравнении происходит осмысление, понимание видимого, а внутреннее состояние и мотивированность дополняют понимаемый объект или образ.

От качества функционирования каждого процесса за-, висит объективность возникающей в мозге реальности. Коротко представим их. Качество ощущений зависит от порогов чувствительности органов чувств (глаза, уши, кожа, внутренние органы). Различают нижний порог (минимальная величина раздражителя, вызывающая ощущения), и верхний (максимальная величина раздражителя, адекватно воспринимаемая), диапазон чувствительности (разница между указанными порогами), интенсивность раздражителя и время воздействия, которые определяют качество ощущений и зависимы от состояния работы мозга (утомление, работоспособность, настрой).

Поскольку физиогномика во многом определяется качеством считывания информации, подробнее остановимся на процессе, его определяющем. Восприятие (перцепция) — это психический процесс целостного отражения действительности при непосредственном воздействии на органы чувств (далее по Л. Д. Столяренко, 1999). Выделяются четыре операции или четыре уровня перцептивного действия: обнаружение, различение, идентификация и опознание. Первые два относятся к перцептивным, последние — к опознавательным действиям.

Обнаружение — исходная фаза развития любого сенсорного процесса. На этой стадии субъект может ответить лишь на простой вопрос, есть ли стимул. Следующая операция восприятия — различение, или собственно восприятие. Конечный результат ее — формирование перцептивного образа-эталона. При этом развитие перцептивного действия идет по линии выделения специфического сенсорного содержания в соответствии с особенностями предъявляемого материала и стоящей перед субъектом задачи.

Когда перцептивный образ сформирован, возможно осуществление опознавательного действия. Для опознания образа обязательны — сличение и идентификация. Идентификация есть отождествление непосредственно воспринимаемого объекта с образом, хранящимся в памяти, или отождествление двух одновременно воспринимаемых объектов. Опознание включает также категоризацию (отнесение объекта к определенному классу объектов, воспринимавшихся ранее) и извлечение соответствующего эталона из памяти. Таким образом, восприятие представляет собой систему перцептивных действий, овладение ими требует специального обучения и практики.

Восприятие — результат деятельности системы анализаторов. Восприятие предполагает выделение из комплекса воздействующих признаков основных и наиболее существенных с одновременным отвлечением от несущественных. Оно требует объединения существенных основных признаков и сопоставления воспринятого с прошлым опытом. Всякое восприятие включает активный двигательный компонент (ощупывание предметов рукой, движение глаз при рассматривании и т. п.) и сложную аналитико-синтетическую деятельность мозга по синтезу целостного образа.

Закономерность субъективности восприятия — одну и ту же информацию люди воспринимают по-разному, субъективно, в зависимости от своих интересов, потребностей, способностей и т. п. Зависимость восприятия от содержания психической жизни человека, от особенностей его личности носит название апперцепции. Влияние прошлого опыта личности на процесс восприятия проявляется з опытах с искажающими очками: в первые дни опыта, когда испытуемые видели все окружающие пред: меты перевернутыми, исключение составляли те предметы, перевернутое изображение которых, как знали люди, физически. невозможно. Так, незажженная свеча воспринималась перевернутой, но как только ее зажигали, она виделась нормально ориентированной по вертикали, т. е. пламя было направлено вверх.

Швейцарским психологом Роршахом было установлено, что даже бессмысленные чернильные пятна всегда воспринимаются как что-то осмысленное (собака, облако, озеро), и только некоторые психические больные склонны воспринимать случайные чернильные пятна как таковые, т. е. восприятие протекает как динамический процесс поиска ответа на вопрос: «Что это такое?».

Центральной категорией психологии познавательных процессов является категория образа. Образ выступает исходным пунктом и одновременно результатом любого познавательного акта. В широком смысле под образом понимается всякая (в том числе и абстрактно-логическая) субъективная форма отражения реальности. В более узком смысле «образ» используется для обозначения чувственных форм отражения, т. е. таких, которые имеют сенсорную (образы ощущения, восприятия, последовательные образы и др.) или квазисенсорную природу (образы памяти, воображение, галлюцинации, сновидения и др.).

При описании процесса построения образа воспринимаемого объекта различают стимульную и деятельностную парадигму (С. Д. Смирнов).

Стимульная парадигма рассматривает процесс построения образа как реактивный (рефлекторный) процесс, в котором можно выделить три этапа.

1. Получение и селекция чувственных ощущений раз личной модальности от воздействующих на организм раздражителей.

2. Складывание из полученных таким образом ощущений целостного образа предмета в результате присоединения к этим ощущениям образов памяти о прошлых воздействиях данного предмета на органы чувств той же модальности, что и актуальное воздействие.

3. S. Применение к полученному таким образом чувственному образу различных приемов смысловой обработки (обобщение, категоризация, абстрагирование и т. п.). Так складывается схема С1 (стимул) — О1 (система обработки чувственных данных) — Р1 (реакция, ответное действие), С2 — О2 — Р2 и т. д., пока не получен уточненный образ Оо.

Таким образом, подчеркивается, что воздействующие раздражители являются главным фактором в возникновении психических образов. Но данная схема не объясняет, как происходит отбор тех или иных чувственных впечатлений для дальнейшей «переработки», ведь в любой момент мы испытываем огромное количество воздействий, но не все воздействия «перерабатываем». Стимульная парадигма не может объяснить следующие психологические особенности: неопределенность ожидания человека относительно характера предъявляемого объекта в условиях кратковременной его демонстрации сильнее нарушает процесс опознания, чем нечеткость изображения в физическом плане (контраст, яркость, фокусировка), а с другой стороны, человек часто видит реально отсутствующие части объекта, если они должны иметь место в соответствии с принципом правдоподобия.

Стимульной парадигме, противостоит деятельностная парадигма, согласно которой любой психический образ, кроме ощущения, имеет подлинно активную, а не реактивную природу, т. е. он не является ответом на внешнее воздействие. Стимуляция органов чувств служит не толчком к началу построения образа, а лишь средством для проверки, подтверждения и, если необходимо, коррекции перцептивных гипотез, которые строятся субъектом непрерывно в качестве средства отслеживание информации из окружающего мира. Пока гипотезы (пусть даже ошибочной) нет, процесс построения образа даже не может начаться. Именно познавательное движение субъекта навстречу миру в форме выдвижения и проверки гипотез, сформулированных «на языке» чувственных впечатлений, является начальным звеном процесса построения образа.

Отражение здесь строится по принципу встречного уподобления с постоянным сравнением ожидаемого и реально имеющего место на чувственном входе, так что образ, который мы видим, есть не что иное, как наша собственная перцептивная гипотеза, апробированная сенсорными данными. Если механизм проверки построенной гипотезы по каким-либо причинам нарушается (это может иметь место ври разных заболеваниях, в состоянии крайней усталости, при приеме наркотиков, в условиях перцептивной изоляции и др.), то мы можем «увидеть» собственную гипотезу, которой ничто не отвечает во внешнем мире. Такие образы называются галлюцинациями.

Другой класс неадекватных образов составляют иллюзии. Они возможны потому, что тщательность проверки гипотезы зависит от степени ее правдоподобия. Если какое-то событие имеет очень высокую вероятность, то мы проверяем соответствующую ему гипотезу очень бегло, по небольшому числу признаков, и можем принять ожидаемое за реально существующее, особенно если у нас мало времени для проверки.

Откуда берутся гипотезы, на основе чего они строятся, как корректируются или перестраиваются, и чем обеспечивается в делом высокое соответствие того, что прогнозируется, и того, что реально имеет место? Ответить на эти вопросы можно с помощью понятия образа мира.

В качестве интегрального конструкта познавательной сферы личности выступает целостный образ мира — «многоуровневая система представлений человека о мире, о других людях, о себе и своей деятельности».

Результатом, любого познавательного процесса выступает не некоторый новый единичный образ, а модифицированный образ мира, обогащенный новыми элементами (С. Д. Смирнов). Иначе говоря, любой образ не представляет из себя самостоятельной сущности и может быть только элементом образа мира. Отсюда следует, что главный вклад в построение образа конкретной ситуации вносит именно образ мира в целом, а не набор стимульных воздействий.

Если образ окружающего мира представляет собой, по сути, совокупность наших гипотез, то из этого можно сделать вывод, что по самой своей природе он носит прогностический характер, т. е. отражает не столько состояние дел в данный момент, сколько прогноз на близкое (для поверхностного уровня) или более далекое (для глубинных уровней) будущее.

Согласно деятельностной парадигме, познавательное действие возникает в ответ на рассогласование прогнозируемых событий на «сенсорном входе» с тем, что реально имеет место, или в ответ на совершение самим субъектом действия, которое должно привести к прогнозируемому изменению чувственных впечатлений. В первом случае познавательное действие будет строиться по схеме (С. Д. Смирнов): О1 — С1 — Р1 — О2 — С2 — Р2 и т. д., где 01 — исходный образ, С1 — стимул, не вписавшийся в исходный образ и требующий для своей ассимиляции изменения образа, Р1 — действие, вызванное рассогласованием ожидаемого и реально имеющего место сенсорного события, 02 — модифицированный образ мира и т. д. Во втором случае процесс построения и уточнения образа начинается с собственного действия субъекта: О1 — Д1 (действие) — С1 — О2 — Д2 — С2 и т. д., где О1 — исходный образ, Д1 — активное действие субъекта, С1 — возникающее в результате действия изменение стимуляции, О2 — уточненный образ и т. д.

Окружающая нас энергия воздействует на наши органы чувств, и как только энергия раздражителей становится достаточной для того, чтобы возбудить один из рецепторов, она превращается в закодированное сообщение, которое будет передано в мозг. Этот предел чувствительности каждого рецептора, за которым уже не может наступить возбуждение, называется физиологическим порогом.

На более высоком уровне сигнал, чтобы быть воспринятым, дол жён затем превысить другой порог — порог восприятия. Это порог сознательного опознания. Он контролируется ретикулярной формацией мозга (подструктура мозга, которая отвечает за активизацию деятельности мозга и его коры). Эксперименты Грегори показали, что одного фотона может быть достаточно, чтобы возбудить рецептор в сетчатке глаза, но потребовалось 8 таких порций энергии для того, чтобы наш мозг воспринял светящуюся точку, чтобы человек осознал, что видит светящуюся точку. Физиологический порог определен генетически и может изменяться только в зависимости от возраста или других физиологических факторов, а порог восприятия изменчив, он зависит от уровня бодрствования мозга, от внимания мозга к сигналу, который преодолел физиологический порог.

Итак, между этими двумя порогами существует зона чувствительности, в которой возбуждение рецепторов влечет за собой передачу сообщения, но оно не доходит до сознания. Эти сигналы поступают в мозг и перерабатываются низшими центрами мозга (подсознательное, под пороговое восприятие), не доходя до коры мозга и не осознаваясь человеком, но эта информация, накапливаясь, способна влиять на поведение человека. Такой же эффект подсознательного восприятия возможен, если время воздействия или интервал между сигналами был менее 0,1 сек и сигналы не успели обработаться на уровне сознания. Поскольку эти вопросы важны для понимания рассматриваемых вопросов, остановимся на них подробнее.

В зависимости от целенаправленного характера деятельности личности, восприятие разделяют на преднамеренное (произвольное) и непреднамеренное (непроизвольное).

Непреднамеренное (непроизвольное) восприятие вызывается как особенностями предметов окружения (их яркостью, расположением, необычностью), так и соответствием их интересам личности. В непреднамеренном восприятии нет заранее поставленной цели деятельности. Отсутствует в нем и волевая активность.

В преднамеренном восприятии человек ставит цель деятельности, прилагая определенные волевые усилия для лучшей реализации возникшего намерения, произвольно выбирает объекты восприятия.

В процессе познания человеком окружающей действительности восприятие может переходить в наблюдение. Наблюдение является наиболее развитой формой преднамеренного восприятия. Под наблюдением понимается целенаправленное, планомерно осуществляемое восприятие объектов, в познании которых заинтересована личность. Наблюдение характеризуется большой активностью личности. Человек воспринимает не все из того, что бросилось в глаза, а вычленяет наиболее важное или интересующее его. Дифференцируя предметы восприятия, наблюдатель организует восприятие таким образом, чтобы предметы восприятия не ускользнули из поля его деятельности.

Систематический характер целенаправленного восприятия дает возможность проследить явление в развитии, отметить его качественные, количественные, периодические изменения. Благодаря включению активного мышления в ход наблюдения, главное отделяется от второстепенного, важное — от случайного. Мышление помогает четко дифференцировать предметы восприятия. Благодаря наблюдению обеспечивается связь восприятия с мышлением и речью. В наблюдении восприятие, мышление и речь объединяются в единый процесс умственной деятельности.

В акте наблюдения обнаруживается чрезвычайная устойчивость произвольного внимания человека. Благодаря этому наблюдатель в течение длительного времени может производить наблюдение, а при необходимости неоднократно повторять его. Если человек систематически упражняется в наблюдении, совершенствует культуру наблюдения, то у него развивается такое свойство личности, как наблюдательность.

Наблюдательность заключается в умении подмечать характерные, но малозаметные особенности предметов и явлений. Она приобретается в процессе систематических занятий любимым делом и поэтому связана с развитием профессиональных интересов личности.

Взаимосвязь наблюдениям наблюдательности отражает взаимосвязь между психическими процессами и свойствами личности. Наблюдательность, ставшая свойством личности, перестраивает и структуру, и содержание всех психических процессов.

Возможны нарушения мотивационных компонентов восприятия: когда внутренние конфликты между потребностями человека, «психологическая защита» могут искажать восприятие. Исследования показали зависимость восприятия от того, какие мотивы побуждают деятельность и поведение человека.

Память помогает накоплению нашего социального опыта и ориентации в происходящем. Насколько богат и разнообразен этот опыт, и какой вид памяти преобладает (двигательный, образный, словесно-логический, эмоциональный), — настолько качественна познавательная и считывающая деятельность. Качество сравнительной и распознавательной деятельности зависит от состояния человека (утомлен или полон сил).

Благодаря мышлению осуществляется обработка считываемой информации. Характерные формы, степень (интеллект), стиль (идеалистический, прагматический, аналитический) и ведущий вид (наглядно-действенный, словесно-логический, интуитивный и т. д.) мышления определяют степень осознания и понимания сути происходящего, а следовательно, и поведенческие и чувственные реакции личности. Последние во многом определяются направленностью личности (потребности, ценности, мотивы и т. п.), окружающими условиями и обстоятельствами, степенью саморегуляции и уровнем сознания, особенностями темперамента и характера и т. п.

Большую роль в появлении физиогномики сыграли образное и интуитивное виды мышления. Образное мышление, базируясь на восприятии, оперирует представлениями и наглядными образами, которые свойственны физиогномике. Но большая часть знаний получена на стыке рационального и чувственного познания благодаря интуитивному мышлению. При этом чаще использовались концептуальная интуиция (переход от образа к понятию) и эйдическая интуиция (от понятия к образу (эйдосу). Наибольшее искажение происходит при описании понятий и закреплении информации на определенном языке. Попробуйте опросить нескольких человек, какое впечатление вызывает у них нос с горбинкой, и вы увидите особенности восприятия, мышления, языка и способность описывать увиденное.

Именно сложность всей психической деятельности сказывается в процессе чтения лица и накладывает отпечаток на результаты интерпретации и объективность получаемой информации.

1.3.3. Визуальная психосемиотика как методологическая основа физиогномики: теоретические источники, основные положения (по материалам Е. Петровой, 2001)

Физический облик человека является его визитной карточкой в реальном мире. Большинство людей строят первое впечатление о. человеке на основе его внешнего облика, который является источником информации.

Актуальность исследований в этом направлении обусловлена низкой разработанностью проблемы «чтения человека» в отечественной науке, а также степенью значимости визуальной информации и понимания человека в повседневной жизни людей, хотя такие исследования проводились (А.А. Бодалев и др.).

Исторически эти вопросы взаимосвязаны с логическими и гуманитарными науками, и исследования в этом направлении носят междисциплинарный характер. Достаточно подчеркнуть, что и эти аспекты становились предметом анализа в философии, антропологии, психологии, медицине, криминалистике, искусствоведении и т. п.

Идея знаковости внешних проявлений человека берет начало в античном мире (Сократ, Аристотель, Платон и др.). Реализация понимания этих знаков принадлежит древним областям знаний (физиогномика, френология и хиромантия), которые ученые называют парапсихологическими (Е. Петрова, 2001, с. 5).

Исследования визуальной экспрессии и импрессии человека имеют свою историю в отечественной, науке. Еще С. Волконский в 1913 г. писал: «Семиотика… имеет своим предметом изучение тех внешних процессов, которыми выражается внутреннее состояние человека… Семиотика говорит нам: такому-то знаку соответствует такая-то страсть (у него брови сдвинуты, значит, он страдает). Эстетика говорит нам: такой-то страсти соответствует такой-то знак — он страдает, значит надо сдвинуть брови (Е. Петрова, 2001, с. 68).

Психосемиотика внешнего облика изучает все визуальные знаковые системы, несущие информацию в процессе общения. В широком смысле она касается габитуса (физический облик, анатомические особенности лица и других частей тела, конституция), костюма (социальное оформление внешности: одежда, обувь, украшения) и кинесики (любые значащие движения: мимика, поза, жесты, походка и т. д.). В центре внимания психосемиотики лежит представление о том, что знаки не только индикаторы внутреннего (психического) содержания, но и способы его развития и формирования (Л. С. Выготский, С. Л. Рубинштейн, А. В. Викулов, В. А. Лабунская).

В процессе общения визуальная психодиагностика играет одну из главнейших ролей, ибо исходя из результатов ее интерпретации и строятся взаимоотношения людей. Она участвует в организации совместной деятельности, во взаимопонимании людей, формировании и развитии межличностных отношений (Б. Т. Ананьев, Т. М. Андреева, А. А. Бодалёв, Г. А. Ковалёв, А. А. Леонтьев, Б. Ф. Ломов, А. В. Петровский и др.).

В основе визуальной психодиагностики лежит представление о взаимосвязи знаков и знаковых систем с внутренним миром личности. Знаки являются инструментами общения, без которых этот процесс просто невозможен. Проблемой знаков занимается семиотика (от греческого — знак, признак) — научная область знаний, исследующая свойства знаков и знаковых систем в человеческом обществе, природе или самом человеке (БСЭ. с. 1193).

В медицине — учение о признаках болезни (симптомах) и характерных их сочетаниях (синдромах), (там же).

Внешний облик человека выступает как система знаков, а значит, средство передачи информации без использования языкового описания — невербальное общение. Термины «невербальное общение», «невербальный язык» используются рядом авторов (И. Н. Горелов, А. Штанг ль и др.) и объединяют широкий круг предметов и явлений (от жестов мимики до предметов быта, одежды). По сути, термины обозначают все, что несет бессловесную информацию о человеке. Знаки внешнего облика — это совокупность «невербальных (несловесных) знаков», возникающих в момент считывания, восприятия и формирования образа, понятия о другом человеке.

«Знак — материальный, чувственно воспринимаемый предмет (явление, действие), выступающий в процессе познания и общения в качестве представителя (заменителя) другого предмета или явления и используемый для приема, хранения, преобразования и передачи информации об этом замещаемом предмете или явлении (Е. Петрова, 2001, с. 15).

Центральным для психологии является вопрос о механизме взаимосвязи между знаком и его значением. Знак способен нести огромную информацию и смысл, если быть готовым к его восприятию и интерпретации.

От чего зависит качество считывания и осмысления информации? Исследования выделили наиболее значимые факторы, влияющие на считывание визуальной и энергетической информации:

• уровень функционирования анализаторных систем;

• особенности мировоззрения человека;

• уровень развития интуиции;

• уровень духовного развития;

• индивидуальные возможности (мышления, воображения и т. п.);

• жизненный опыт;

• степень настройки на человека и другие.

Эти факторы влияют на индивидуальное считывание информации. Существуют и социальные факторы, которые подробно разбираются в следующих главах.

1.3.3.1. Роль и функции визуальных знаков внешнего облика в общении людей

Какова роль визуальных знаковых систем в межличностном общении, каковы функции, которые они выполняют, какую информацию несут о субъекте?

Роль различных знаковых систем в общении в наиболее обобщенном виде представлена в гносеологической формуле, предложенной В. Н. Панферовым (1987): человек — канал — знак — значение — смысл — отношение — поведение — личность. Как видно из нее, цепь: канал — знак — значение — смысл — занимает центральное место в процессе человеческого общения. Это позволяет говорить о сигнификации как определяющей социокультурной технологии общения (Е. В. Руденский, 1997).

Разрабатываемая в отечественной психологии двухканальная модель системы общения людей (В. П. Морозов, 1993), убедительно показывает паритетность невербального канала в передаче информации от человека к человеку.

Роль различных компонентов внешности и невербальной коммуникации рассмотрена Е. Kis (цит. по В. П. Морозову, 1993). Автор оценил каналы невербальной коммуникации по их размеренности: вкусовому каналу приписывается нулевая размеренность, ольфакторный и термический считаются моноразмерными, осязание — двухразмерным, зрение — трехразмерным, жестовый и слуховой — четырехразмерными.

Современные семиотические исследования определяют «репертуар» различных функций знаков в общении и познании, четко свидетельствуют об их полифункциональности.

Общепринятой является схема, предложенная Р. О. Якобсоном (1970). Им были выделены следующие функции коммуникации:

1) фатическая (контактоустанавливающая. Например фразы при встрече: «Как живешь?» — не предполагающие глубокого ответа);

2) конативная (побуждение к действию и поддержанию контакта);

3) металингвистическая (перевод информации с языка одной знаковой системы на язык другой с сохранением общего смысла);

4) эмотивная (экспрессивная, выражение чувств, воли и других психических явлений);

5) референционная (знак представляет предмет, указывает, отсылает к нему);

6) поэтическая (функция, регулирующая связь речевых знаков с явлениями внелингвистической реальности).

Можно выделить еще две самостоятельные функции знаков:

1) познавательную (функцию овладения общественно-историческим опытом, а также форму фиксации и существования этого опыта);

2) регуляторную (функцию избирательного воздействия на поведение другого), которые могут быть поняты как проявление орудийности знаков, орудийной функции (О.С.Уварова, 1974). Орудийная функция знаков расщепляется на две части: фиксатора свойств отношений и оператора, т. е. орудие оперирования фиксированными свойствами и отношениями. Реализуя орудийную функцию в познании и общении, знаки являются и формой существования, и способом овладения общественно-историческим опытом.

Орудийную функцию в процессах познания знак выполняет, являясь материальным носителем абстракций и обобщений. Аналогично знак выступает как орудие регуляции в сфере общения. Кроме того, знак есть орудие регуляции поведения и предметно-практической деятельности (Г.С.Клычков,1967). Фатическая, конативная, экспрессивная функции знаков относятся именно к этой сфере.

В свете отмеченных еще со времен работ К. Бюллера трех основных классов функций общения: функции самовыражения (проявления субъекта, аффективно-коммуникативная, по Б.Ф. Ломову), воздействия (регулятортно-коммуникативной) и передачи информации (информационно-коммуникативной), — выделенные Р. Якобсоном функции могут быть поняты как входящие в эти классы.

Знак как орудие общения выполняет аффективно-коммуникативную функцию, т. е. выражает чувство, волю, эмоции субъекта — эмотивная и волюнтативная функции самовыражения (К. Бюллер, И. Н. Горелов, О. С. Уварова, Р. О. Якобсон).

Знаки выполняют ряд функций в самоподаче: социально-психологическую функцию демонстрации отношения к самому себе в данной роли и ожидания определенного поведения от других (В.А. Лабунская); выступают в качестве маскировки «я» личности (Н.В. Крогиус); контролируют аффект (В.А. Лабунская), создают условия его реализации или построения социально-значимого аффективного отношения; выполняют функцию разрядки, облегчения и регулирования процесса возбуждения (Г. Гибш).

Знак в общении несет информацию, т. е. реализует информационно-коммуникативную функцию (референционную; интеллектуально-коммуникативную) (И. Н. Горелов, О. С. Уварова, Р. О. Якобсон). Социально-перцептивные функции визуальных знаков внешнего облика человека доказаны в формировании первого впечатления о человеке (А, А. Бодалев, Г. В, Дьяков, Н. В. Крогиус), В целом, в литературе показано, что они в первую очередь являются индикаторами следующих характеристик человека: пол, возраст, национальная принадлежность, эмоциональные состояния и ряд индивидуально-психологических свойств: тревожность, уверенность, экстраверсия-интроверсия и др. (А. А. Бодалев, В. Н. Панферов).

В работах П. Экмана и У. Фризена (1978) выделено пять типов невербальных знаков по их индикативным возможностям:

1) эмблемы — устойчивые коды, осознанные, культурно-специфичные и имеющие вербальный эквивалент;

2) иллюстраторы — связанные с речью, кодом не являются, могут осознаваться или нет;

3) регуляторы — коды, поддерживающие общение;

4) экспрессивные лицевые знаки;

5) адаптеры — остаточная форма когда-то целесообразных действий.

Анализ литературы, проведенный В. А. Лабунской (1996), позволяет утверждать, что элементы невербального поведения выражают индикативную информацию об общей психомоторной активности субъекта (темп, амплитуда, интенсивность, гармоничность движений); актуальных психических состояниях, свойствах и качествах личности; отношении одного человека к другому; развитии личности как субъекта общения (индивидуальных программах вступления, поддержания и завершения контакта); социальном статусе личности; социокультурной принадлежности (к группе, общности, культуре).

Невербальное поведение реализует личностные функции в процессах самоутверждения и самовыражения человеком своего «я», контроля аффекта, его нейтрализации, разрядки.

Визуальные знаки, выполняя различные функции в общении, приобретают значение и благодаря этому начинают влиять на общение, к совместную деятельность, репрезентируя закодированную в них информацию, выполнять функцию индикации связи скрытого, психологического содержания и социальной интерпретации ее.

Невербальная коммуникация является преимущественно выражением смысловой сферы личности. Она предстает как «непосредственный канал передачи личностных смыслов», тогда как речь передает значение. Это положение, по мнению Е. И. Фегенберг и А. Г. Асмолова (1994), объясняет неудачи создания словарей, дискретных описаний языка невербальной коммуникации. «Невозможность воплощения симультанных динамических смысловых систем личности в дискретных равнодушных значениях заранее обрекает на неудачу любые поиски дискретных формализованных словарей жестов и телодвижений» (с. 76).

Регуляторно-коммуникативная функция общения может реализовываться при вступлении в контакт (фатическая, социативная, контактоустанавливающая, апеллятивная) (И. Н. Горелов, Р. О. Якобсон), в ситуациях поддержания и усиления контакта (конативная, вокативная и императивная) (И. Н. Горелов, Р. О. Якобсон); поддержания оптимального уровня близости между общающимися людьми, как собственно регуляторная функция (активационная, интердиктивная и дестабилизирующая, предписывающая регуляции пространственно-временных параметров общения, достижения согласия в сотрудничестве общающихся людей) (А. А. Брудный, И. Н. — Горелов и др.). Как регуляторная также может быть понята функция социальной стратификации; выражения качества и динамики взаимоотношений партнеров по общению, формирования отношения, свидетельствования о форме взаимодействия между людьми (В. А. Лабунская, Н. Г. Лашхи, Т. А. Шкурко).

Две оставшиеся функции из перечисленных в исходной схеме Р. О. Якобсона (1970), поэтическая (функция, регулирующая связь знаков с явлениями внелингвистической реальности) и металингвистическая (интерсемиотическая, функция, а из одной знаковой системы в другую с сохранением смысла информации), собственно, к сфере общения не относятся, отражают реализацию познавательной функции, вскрывают отношения знака с денотатом, десигнатом и другими знаками (как внутри системы, так и между разными системами).

Полифункциональность визуальных знаков как средств межличностного общения, таким образом, не вызывает сомнения у многих ученых.

1.3.3.2. Психосемиотическая классификация знаков

Рассмотрим существующие классификации визуальных знаков межличностного общения по трем условно выделяемым в литературе аспектам знаковой проблемы (М. Г. Гамезо):

— сигмантическому (отношение знака к обозначаемому им объекту);

— семантическому (отношение к выражаемому им содержанию, значению);

— прагматическому (отношение знака к конкретной деятельности и общению).

В сигматическом плане еще К. Бюллер выделял: знаки-симптомы (выполняющие экспрессивную функцию и как бы выражающие «внутреннюю сущность отправителя), знаки-символы (выполняющие репрезентативную функцию) и, наконец, знаки-сигналы (обращенные к адресату и предназначенные для управления его внутренним и внешним поведением (с. 26).

По степени осознанности и порядку появления в филогенезе (семантическом и эволюционном планах) различают первичные и вторичные визуально-коммуникативные знаки. Первичные знаки выполняются бессознательно, не выражают понятий, являются аналогами встречающихся у животных, Они первосигнальны к могут переходить во вторую группу. Вторичные знаки выполняются сознательно, выражают понятия, возникают в филогенезе одновременно с речью и служат для уточнения смысла высказываний. Они второсигнальны (В.В. Бунак). По своей сути несловесные знаки человека не менее информативны, чем словесные.

Значение знака в конкретной ситуации общения обусловлено наличием трех взаимообусловленных систем семантик. Первая — ситуативная. Вторая — общепринятые, общечеловеческие значения. Третья — индивидуальные проявления.

Любой визуальный знак в конкретном акте коммуникации вольно или невольно несет информацию о личностных особенностях (социальных, национальных, профессиональных и др.), об отношении к происходящему, обозначаемым явлениям и партнеру и воздействует на общающихся.

По характеру связи с обозначенным различают наглядные (указательные и изобразительные), отвлеченные (символические) и синтетические знаки (промежуточные между первыми и вторыми).

Визуальные знаки внешнего облика могут рассматриваться и как личный феномен, и как коммуникативное средство, и как вид взаимодействия людей, и как предмет социального познания. Остановимся коротко на каждом направлении.

Знаки внешнего облика как личностный феномен. Центральной при изучении данной стороны общения является проблема выражения субъекта общения в визуальных знаках, соотношения в них непроизвольных проявлений и визуальной самоподачи «я» в общении. Важной представляется проблема осознания субъектом экспрессивно-динамических характеристик образа «я» и проблема формирования представления человека о себе (Е.В. Кузнецова), проблема рефлексии различных семиотических компонентов внешнего облика (М.И. Килощенко) и проблема управления производимым в общении впечатлением (Д. Майерс).

Изучение общения в общей психологии — это исследование личностных детерминант человеческого общения, влияния мотивационно-потребностной сферы личности, исследование индивидуального стиля общения, общительности как качества личности, коммуникативных черт человека, влияние общения на протекание различных психических процессов и состояний человека. Поэтому актуальной также представляется проблема связи невербального репертуара с некоторыми внутриличностными и межличностными проявлениями субъекта общения (Е.В. Кузнецова).

Психосемиотика выделяет здесь особый предмет исследования: изучение активности субъекта общения в отношении использования существующего в поле культуры общества (семиотических объектов). Активность субъекта проявляется, в первую очередь, в самом индивидуальном арсенале используемых визуально-коммуникативных знаков. Семиотический тезаурус может изучаться с точки зрения его содержания (какие именно знаки и в каких комбинациях входят в него), его полноты (количества наполняющих его знаков каждого типа) и, наконец, структуры (в плане понимания их иерархии, взаимосвязей и взаимодействия).

Визуальные знаки внешнего облика как коммуникативный феномен. Общение — это, в первую очередь, обмен информацией (Б.Ф. Ломов). Вне этого обмена общение просто не существует. А поскольку одним из центральных каналов передачи информации в процессе человеческого общения является визуальный, то научное познание всех граней межличностного общения с информационной стороны может быть существенно обогащено за счет анализа семиотической природы невербальных знаков общения, среди которых визуальные являются наиболее значительными. Интерес к визуальным знаковым системам внешнего вида субъекта общения обусловлен богатством передаваемой ими информации.

Здесь основными направлениями психосемиотического исследования становятся вопросы передачи, переработки и использования визуальной информации, передаваемой в процессе межличностного общения, уровни обмена этой информацией и факторы повышения ее эффективности, проблема преодоления различного типа коммуникативных барьеров, виды и способы коммуникативного воздействия, обратной связи и проблемы коррекции и управления их результативностью.

Поскольку визуальная информация не существует в межличностном познании изолированно от других каналов, то одной из центральных становится проблема соотношения значений поступающей по различным каналам информации. В первую очередь, это вопрос соотношения визуальной и вербальной информации.

Не менее важен вопрос о механизмах соединения информации, поступающей по разным каналам и различным семиотическим структурам. Визуальные знаки имеют различную материальную природу, свою пространственно-временную организацию, которая, однако, объединяется в реальном внешнем облике человека. Поэтому выяснение качественных особенностей каждой семиотической системы предполагает проведение исследований, направленных на изучение их взаимосвязей, взаимообусловленности и функционирования в реальной практике человеческого общения, что особенно важно для разработки общепсихологической модели межличностного общения.

Визуальные знаки внешнего облика человека во взаимодействии людей. Признаки-сигналы внешнего облика человека с интерактивной стороны общения выполняют в нем осведомительную и регуляторную функции, которые тесно связаны между собой, но не перекрывают друг друга (А.А. Бодалев).

Общение как межличностное взаимодействие рассматривается в современной психологии в плане исследования проблем, в первую очередь, ролевого взаимодействия, структуры межличностного взаимодействия, ее качественной стороны. Психосемиотика межличностной интеракции должна раскрыть роль семиотических компонентов внешнего облика человека в обозначенных проблемах.

Поскольку невербальная интеракция несет информацию о трех главных компонентах межличностных отношений: аффилиации, доминировании и включенности (В.А. Лабунская), то возникает вопрос о возможности использования визуальных знаков в оценке соответствующих типов отношений: симпатии — антипатии, уважения — неуважения, близости — отдаленности людей (В.В. Столин), а также в динамике самоотношения человека (Т.А. Шкурко).

Каковы «визуальные паттерны» ролевого взаимодействия, какое место в них занимают различные знаки основных семиотических структур внешнего облика человека: габитуса, кинесики и костюма? Как влияют они на качество реализации той или иной роли человека в общении? Когда и как включаются визуальные знаки в стереотипы восприятия тех или иных социальных ролей и как они влияют на качество и динамику их осуществления?

Фактически не изучена роль семиотических компонентов внешнего облика в возникновении и развитии межличностных конфликтов. Поэтому остается открытым вопрос о профилактике, коррекции и поиске путей конструктивного разрешения конфликтов на невербальном уровне. Особое значение приобретают здесь также вопросы влияния знаков внешнего облика на бесконфликтность общения, причины и механизмы возникновения межличностных конфликтов, условия конструктивного разрешения различного рода конфликтных интеракций.

Как объединяющую вышеперечисленные вопросы можно отметить проблему построения оптимального общения (А. А. Леонтьев). Оптимальное общение обычно понимается как общение, основанное на адекватном отражении партнера и заинтересованном, эмоционально-положительном отношении, отличающееся открытой формой обращения. Очевидно, что проблема оптимального общения не может быть решена без обращения к визуальным знакам внешнего облика человека и изучения той роли, которую они играют как в межличностном познании, так и в формировании оптимального впечатления о себе.

Визуальные знаки внешнего облика человека как предмет социальной перцепции. Еще В. Н. Мясищев (1995) отмечал, что общение начинается с взаимопознания, затем проявляется во взаимоотношении и затем разворачивается во взаимообращении людей.

В психологии межличностного познания можно выделить ряд центральных вопросов, решение которых невозможно без обращения к внешнему облику человека и его семиотическим составляющим:

— проблема генезиса визуального знака, изучение предпосылок условий и механизмов становления компонентов внешнего облика и экспрессии человека знаками общения (А. Г. Асмолов);

— роль и место визуальных знаков как компонентов внешнего облика, внешности и средств невербальной экспрессии в социальном познании в соотношении с вербальными и поведенческими проявлениями человека (Г. М. Андреева, А. А. Бодалев, В. Н. Панферов, Л. А. Петровская и др.);

— проблема субъектно-объектных и ситуационных зависимостей кодирования — декодирования информации, передаваемой визуальными знаками (В.А. Лабунская);

— проблема возникновения различных социально-перцептивных феноменов восприятия (эффекты ореола, новизны, установки, стереотипизапии, первичности и др.) на основе внешнего облика человека (В. С. Агеев, М. С. Андрианов);

— роль внешнего облика в разворачивании и управлении процессами атрибуции, в возникновении и коррекции основных типов ошибок восприятия: фундаментальных и мотивационных (Г. Келли, Э. Джонс, Д. Кеноуз, Р. Нисбет, Г. М. Андреева);

— проблема повышения точности социально-психологической интерпретации и коррекции неадекватных визуально-коммуникативных стереотипов (B.C. Агеев, Н.А. Рождественская и др.).

Центральными проблемами исследования общения с социально-перцептивной стороны являются, таким образом, поиск механизмов социального познания, изучение феноменов межличностного восприятия, определение факторов формирования впечатления о человеке и проблема успешности социально-психологической интерпретации партнера по общению на основе визуально-семиотической информации, исходящей от человека.

Общим для психологии общения и психосемиотического исследования визуального текста общения является вопрос об индикативных и коммуникативных функциях визуально-семиотических проявлений человека, об условиях и факторах их превращения в знак человеческого общения и объект социально-психологической интерпретации.

Визуальные знаковые системы внешнего, облика человека исследуются здесь с точки зрения их индикативно-личностной роли. Центральными являются вопросы изучения их роли в формировании личностных, индивидуальных и инструментально-ролевых отношений к субъекту общения (В.Н. Мясищев, Г.А. Ковалев).

Важным представляется также исследование роли знаковых компонентов внешнего облика в возникновении или активизации межличностных и межгрупповых механизмов социального познания: внутригруппового фаворитизма, физиогномической редукции, стереотипизации и др. (В.С. Агеев).

В. А. Лабунская (1994) выделяет ряд проблем невербального поведения, решение которых важно для психологической теории и практики реального общения и не может быть осуществлено, по нашему мнению, без обращения к семиотической природе невербальных средств коммуникации.

1. Проблема взаимосвязи невербальных средств общения и речи, степень автономности кинетических средств.

2. Роль и функции невербальных средств в общении и регуляции речевого потока.

3. Природа и генезис невербальной коммуникации. Соотношение социального и биологического. Знаковый характер систем невербального общения.

4. Проблема выражения и понимания смысла, который несут эти знаковые системы.

5. Проблема описания и систематизации элементов и составление специфичных словарей систем невербальной коммуникации.

К этому следует добавить, по нашему мнению, ряд направлений психосемиотического изучения визуальных знаков внешнего облика как социально-перцептивного феномена:

— исследование семиотических механизмов соотношения различных систем внешнего облика в познании себя и других;

— изучение влияния семиотической природы отдельных систем на результат социально-психологической интерпретации человека человеком.

Психосемиотику и физиогномику роднит проблема взаимосвязи визуальных знаковых средств общения и психологических особенностей личности.

Центральной проблемой, на решение которой направлено психосемиотическое исследование, является вопрос об индикативной ценности визуального знака, его связи со структурой личности субъекта общения. С позиции психосемиотического подхода объектом визуальной психодиагностики являются визуально воспринимаемые сигнально-знаковые системы, образующие специфические «визуальные тексты общения» и визуально-коммуникативные портреты личности (понимаемые нами как совокупность наиболее характерного для личности репертуара знаковых средств общения).

Важной — проблемой данного направления становится возможность использования визуальных знаков внешнего облика человека в психодиагностике и коррекции индивидуально-психологических особенностей личности. Здесь главный вопрос — о достоверности, надежности и валидности визуальной психодиагностики на основе визуальных знаков межличностного общения.

Засилье лингвоструктурного подхода в изучении невербальной коммуникации, на которое указывает В.А. Лабунская (1997, с. 85–95), привело к описанию невербальных компонентов общения по аналогии со структурой речи и к упрощению представления об их роли и функциях как дополнительной информации, сопровождающей речь. На самом деле наша речь чувствительна и чаще подстраивается под видимые реакции человека, которые мы считываем во время общения. Отсюда появляется главное противоречие между естественнонаучным (внешние и невербальные проявления личности отражают ее психологические особенности) и лингвоструктурным подходами (отчуждение языка тела от личности) (Е.А. Петрова, 2001).

Для рассматриваемого подхода важным является положение о культурно-исторической зависимости коммуникативных знаков, стоящих за ними социальных представлений и правил интерпретации информации в общении (А.Я. Гуревич, Г.М. Андреева).

Каждая культура характеризуется своим набором универсальных понятий, определяющих картину мира. Именно они образуют «модель мира», и на их основе создастся индивидуальный образ мира в сознании человека. Восприятие мира зависит от господствующих научных теорий, от распространенных социальных стереотипов и установок, менталитета данной культуры и уровня сознания человека.

Но картина мира зависит и от знаковых средств, через призму которых субъект постигает информацию. Каков язык, такова и картина мира. При этом каждый индивид, исходя из своей индивидуальной избирательности психического отражения внешнего мира, по-своему интерпретирует полученную информацию. Это определяется его активностью, соответствием внутреннему образу, условиям и целям его деятельности. В этом плане все семиотические проявления человека вольно или невольно являются признаками самоутверждения мировоззрения и накопленного опыта. Часто и правила интерпретации визуальной информации заданы культурой общества.

Наиболее важным и интегральным компонентом, возникающим на основе прочтения внешних данных, является впечатление. Именно оно выполняет регулятивную функцию общения. Активность и субъективность личности определяется индивидуальным набором используемых знаков. При этом считываются и учитываются не только содержательные параметры, но и динамические, пространственные, пространственно-временные. Каждый человек проявляет себя исходя из своих личностных особенностей (характера, темперамента и т. п.), желания показать свое «я» и уровня настроя на взаимодействие с другими.

Важнейшими положениями психосемиотического подхода в отечественной психологии являются суждения (по Е. А. Петровой, 2001, с. 25):

— о включенности внешнего облика человека в социально-перцептивный процесс и его результат, о полифункциональном влиянии его на общение и совместную деятельность людей (С. Л. Рубинштейн, А. А. Бодалев, В. Н. Парфенов, Л. А. Петровская и др.);

— о полифункциональности и многозначности невербального поведения, которое является знаком-индикатором психологических характеристик личности (В. А. Лабунская);

— о возможности познания внутреннего мира на основе внешнего облика. Внешнее проявление внутреннего содержания человека является «путем», с помощью которого происходит проникновение «внутрь» субъекта человека, анализ внешних проявлений личности является инструментом познания субъекта общения (М. М. Бахтин, С. Л. Рубинштейн, В. Н. Парфенов, В. А. Лабунская);

— о творческом характере процесса межличностного познания в общении, который направлен на реконструкцию не всегда очевидного психологического содержания и установления связей между ними (С. Л. Рубинштейн, А. А. Бодалев, В. А. Лабунская).

1.4. Факторы, влияющие на «чтение» лица

Воспринимая другого человека, мы обращаем внимание, прежде всего, на его голову и лицо, рассчитывая именно здесь получить наиболее важную информацию о нем. Приступая к сбору информации о лице человека и ее анализу, нужно четко знать, что для этого необходимо. Рассмотрим факторы, которые нужно учитывать.

Во-первых, нужно постараться быть очень внимательным и наблюдательным, а во-вторых, объективным. Это очень важно.

Представители разных рас отличаются особенностями формы лица и его составляющих, например, различием волосяного покрова и цветом кожи. Поэтому сразу надо выяснить, к какой расе принадлежит человек, какой он национальности. Для дальнейшего анализа это является отправной точкой.

Далее необходимо обратить внимание на пол человека, ведь существуют явные различия лиц у мужчин и женщин. Половые особенности лица обусловливаются рельефом черепа и относятся к наследуемым признакам. Голова женщины меньше головы мужчины в среднем на 20 процентов. Лоб у женщин в 75 процентах случаев отвесный, бугры и гребни выступают не так резко, как у мужчин, челюсти сравнительно более тонкие, надбровные дуги менее выражены. Маленькие ушные раковины и изящно очерченный подбородок завершают типичный облик женского лица.

Следующим фактором является возраст человека. Лицо меняется по мере роста и развития человека. Оно отражает его возраст и те жизненные ситуации, которые ему пришлось пережить. Существует утверждение, что «лицо стареет раньше тела». Это происходит прежде всего потому, что сильные переживания, страсти образуют складки и морщины на коже лица. Они накладывают печать серьезности, скорби, апатии или других эмоциональных проявлений. При старении одним из главных факторов изменения пропорций лица являются деформации зубочелюстного аппарата, подбородка.

После этого необходимо обратить внимание на форму головы человека, которого изучаете, ее наклон и профиль.

Затем переходим к наблюдению за лицом, в первую очередь определяем его зоны и форму.

Различают три основные зоны лица — интеллектуальная, эмоциональная и витальная. Важно определить, в каких пропорциях они находятся между собой. Зона, наибольшая по размеру, считается доминирующей и в характере человека.

Форма лица обычно связана с особенностями телосложения. Для ее описания используют геометрические фигуры. Выделяют овальные, круглые, прямоугольные, трапециевидные, треугольные лица. Люди, отличаясь формами лица, отличаются и особенностями своего поведения.

Теперь нужно посмотреть, симметрично ли изучаемое лицо. Ошибочно считают симметрию лица непременным условием его красоты. Но нет ни одного лица со строгой симметрией правой и левой частей. Одна из них, как правило, шире, другая уже, одна выше, другая ниже. Обыкновенно левая часть лица выше правой. Эта сторона лица в целом мягче, отражает черты женственности. Закрепившаяся на лице несимметричная улыбка искривлена в сторону широкой части лица. Правая же сторона лица крупнее левой, она резче выступает, выражает мужественность. При неравномерном смещении бровей активнее и выше поднимается бровь на узкой стороне лица.

После этого обращаем внимание на цвет и состояние кожи лица и волос. Оценивается цвет кожи, развитие ее складок, полнота щек и другие очевидные признаки. Они характеризуют, на первый взгляд, индивидуальность лица, здоровье человека и его эмоциональное состояние. Изменения цвета кожи в медицинской практике рассматриваются как диагностический признак.

Волосяной покров кожи лица и головы также имеет свои особенности. Волосы на голове сменяются раз в 2–4 года, ресницы — один раз в 3–5 месяцев. С возрастом смена волос замедляется, иногда и совсем прекращается. Происходит поредение волосяного покрова или полная его утрата — облысение. Волосы имеют много цветовых оттенков от светлых, рыжих до иссиня-черных. Редко встречаются совершенно белые волосы, таких людей называют альбиносами.

Размеры и общая форма лица зависят от возраста, пола, конституциональных и индивидуальных особенностей организма. Последние формируются под действием наследственных факторов, а также зависят от физического состояния, профессии, питания и речи. Часто употребляемое в повседневной практике выражение «внешний вид человека» подразумевает, прежде всего, впечатление от его лица. Чтобы получить это представление, сначала необходимо проанализировать каждую часть лица отдельно, а потом синтезировать полученную информацию, т. е. соединить воедино все разрозненные характеристики. Это довольно трудное дело, требующее большой концентрации внимания и настойчивости. Любые пятнышки, родинки, затемненные места, родимые пятна и другие отличительные признаки играют большую роль в интерпретации личностных особенностей и предсказания особенностей поведения.

Существует взаимосвязь между развитием лица и степенью развития органов зрения, верхних дыхательных путей, челюстного аппарата и органов ротовой полости. В качестве подтверждения можно привести так называемое аденоидное лицо ребенка или лицо человека, страдающего хроническим тонзиллитом. Увеличенные трубные и глотательная миндалины затрудняют носовое дыхание, вынуждают ребенка дышать через рот. Эта патология отражается не только на форме лица, но и на развитии психики ребенка.

Познавая себя, человек убеждается в особенностях своего характера, в своих сильных и слабых сторонах. Стремление к совершенствованию и работа над собой делают человека менее «читаемым», хотя стержневые качества личности изменить сложно. Как показывает история, отдельным личностям удается снизить свою «читаемость», о чем и свидетельствует уже представленная легенда о Моисее.