Джин Стюарт "В тихом омуте"

Старинные напольные часы рядом с широкой деревянной лестницей закашлялись, зажужжали и пробили три часа пополудни медленными, звучными ударами. Марта отмечала каждый удар, постукивая указательным пальцем по гладкой странице «Орландо», пока ее глаза задержались на том, что, как она считала, было самым длинным и самым лирическим предложением в истории.

Она вздохнула, подняла лежавшую на коленях закладку и заложила ею книгу.

Странная это была закладка, но она по-прежнему находила себе место в каждой книге, которую Марта читала. С фотографии ей широко улыбалась женщина с разметавшимися темными волосами, наполовину закрывавшими ей глаза. Уголки фото, аккуратно вырезанного в свое время из студенческой газеты, уже начали растрепываться, когда Марта додумалась заламинировать фотографию. Теперь, годы спустя, она была ее талисманом.

Она была сделана в тот день, когда университетская сборная по хоккею на траве одержала победу в своей лиге, и женщину на фото несли на своих плечах ее товарищи по команде. Марта была на той игре.

Она все еще помнила, как холодный ноябрьский ветер пронизывал ее насквозь.

Она пронзительно выкрикивала слова поддержки из-за боковой линии, когда Элеонора Великая пролетела мимо, в вихре из длиннющих ног и судорожных вдохов и перехватила пас соперницы. Темные глаза поднялись, всего на несколько секунд, и встретили взгляд Марты. И это было так, словно где-то глубоко внутри Марты дрогнула, приоткрываясь, и распахнулась настежь дверь, обнажая ее пробуждающуюся душу.

Потом Элеонора опустила глаза, подхватила белый мяч и четким, мощным ударом клюшки отдала пас напарнице. И сама исчезла в вихре движений таких быстрых, что они казались размытыми. А Марта осталась задаваться вопросом: «Откуда у меня эта бездна чувств, если она едва на меня глянула?»

Марта была скромной и тихой первокурсницей, Элеонора Уотсон училась на старшем курсе. Марта была старшим библиотекарем, книжным червем и, хоть она могла за себя постоять в спортивных играх, она никогда не была спортсменкой. Ее тихая и спокойная жизнь была просто рябью на поверхности жизни студгородка и совсем не пересекалась с волнами, окружавшими Элеонору. Так что предмет ее обожания был абсолютно недосягаем.

С тех пор прошло пять лет. Марта только головой качала, сама себе удивляясь.

Фотография стала больше, чем просто закладкой. На самом деле это был факел, чей свет никогда не гас.

Теплые лучи сентябрьского солнца струились сквозь высокое окно позади и растекались по ее одетому в джинсы и свитер телу, как растекается по мороженому карамель. Она уютно устроилась в мягком потертом коричневом кожаном кресле, перекинув ноги через подлокотник. Кресло она специально подтащила поближе к старому, исцарапанному столу библиотечного поста, чтобы всем было заметно, что она на дежурстве. Еще несколько лет назад Марта решила, что будет сидеть на стуле и за столом только под неусыпным взором начальства. Когда перед вами встает выбор, как вам провести шестичасовое дежурство – нежась в мягком пузатом кресле пятидесятых годов или сидя на твердом, как камень деревянном табурете, то выбора у вас, собственно и нет. К счастью, ее босс Чарльз решил, что достаточно ценит ее готовность брать дополнительные смены, чтобы закрывать глаза на те редкие случаи, когда он заставал ее наслаждающейся своим роскошным кожаным троном.

Архитектурный монстр из стекла и стали, возведенный в 70х годах и являвшийся главным зданием библиотеки, возвышался позади маленького изящного здания, где сейчас находилась Марта.

Построенное из серо-зеленого камня, с белыми мраморными колоннами, возвышающимися над пролетом широких входных ступеней, полуторасотлетнее здание библиотеки было отведено для хранения специальной литературы. Сотни томов по юриспруденции и медицине размещались на первом этаже, под чутким наблюдением Чарльза и двух его помощников. Здесь, наверху, где была Марта, располагались архивы редких и старинных изданий. Здесь хранилась история колледжа и соседних административных округов, здесь обитали все тайны.

В закрытых хранилищах в задней части второго этажа Марта видела подлинные рукописные пергаменты, описывающие отступление ополчения после сражения при Брендивайне, читала волнующий отчет о ранении Лафайета, написанный врачом, оказывавшим ему помощь под деревом, которое и сейчас росло в парке меньше чем в десяти милях отсюда. Она изучала письма местных фермеров, бывших частью подпольной цепочки, помогавшей беглым рабам добраться до порта Филадельфии. Она вела счет письмам женщин, которые вопреки запретам своих мужей встречались с Элизабет Кэйди Стентон и Сьюзан Энтони, жертвовали им свои личные сбережения и боролись за равноправие, рискуя при этом своими браками и финансовой безопасностью. Рискуя ради тех обретения прав, которые в современном мире воспринимались женщинами как должное и даже не всегда ими использовались.

Второй этаж небольшого здания библиотеки был для большинства студентов, подрабатывавших помощниками библиотекаря, чем-то вроде заброшенной гробницы с панелями из красного дерева и дубовыми полками. Марта слегка улыбнулась и огляделась по сторонам, а потом закрыла глаза и вдохнула запах натертых воском полов и тысяч книг в твердых переплетах. Для нее это был кусочек рая.

Сюда никто не приходил, кроме аспирантов. А они все были из одной породы – тихие, организованные и серьезно настроенные на исследования. К тому времени, как вы становитесь аспирантом, вы уже знаете, как пользоваться компьютерами, микропленками и даже удивительно затхлыми карточными каталогами для действительно старых книг. Они приходили со своими ноутбуками, блокнотами для записей и портфелями и располагались за длинными столами, как будто разбивали лагерь. Потом они бродили от одного ряда полок к другому, разыскивая на стеллажах книги, чьи названия они неразборчиво нацарапали на стикерах, вытаскивали тома, пролистывали их и тащили фолианты к копировальной машине. Они редко обращались к Марте за помощью.

И это было очень печально. Сама аспирантка, всего в шаге от получения степени магистра, Марта в невероятных подробностях знала содержимое второго этажа аспирантской библиотеки.

Она знала, как каждая область знаний связана с другими. И она знала, где залегают неожиданно богатые россыпи знаний. Тем не менее, редко кто просил ее о помощи, и ей так и не пришлось проявить то, что она считала своим главным талантом – безграничную способность к запоминанию деталей.

Все еще с закрытыми глазами, она так погрузилась в собственные размышления, что когда женский голос произнес «Эй!», Марта чуть не взлетела над креслом. «Орландо» свалился с ее коленей, подпрыгнул на пружинистом кожаном сиденье и кувыркнулся через край. Женщина рванулась вперед, упала на колени и поймала книгу с ловкостью центрального нападающего.

Какое-то мгновение Марта просто смотрела на нее.

Большие, темные карие глаза, любопытные и наполовину прищуренные от смеха. Открытые, прямые черты лица, по носу рассыпаны веснушки. Шелковистые темно-каштановые волосы свесились вперед. И выцветшая светло-голубая джинсовая рубашка, заправленная в светло-бежевые джинсы.

«Черт, – пролетело в голове у Марты, – да это же Элеонора Уотсон!»

– Мне нужна помощь в поиске книги, – сказала Элеонора и показала рукой в сторону дальней части второго этажа.

Она, конечно же, была все так же прекрасна.

За те десять секунд, которые понадобились ей, чтобы произнести фразу, сердце Марты ускорилось от нуля до сотни. Ошеломленная, Марта просто уставилась на чуть повзрослевшее лицо со своей памятной закладки, и вдруг сообразила, что это живая, настоящая женщина, и она не должна пялиться на нее, как полная идиотка. Торопливо и неловко она вытолкнула себя из кресла и поспешила к столу.

Легко и по-спортивному грациозно другая женщина поднялась на ноги, посмотрела на предмет, который держала в руке и резко перевела взгляд на Марту.

Застигнутая любопытным взглядом, Марта сунула «Орландо» на полочку под столом и запрыгнула на высокий стул. Она задвигала по столу письменный прибор и коврик для мыши, сосредоточенно меняя их местами, а Элеонора тем временем сбросила с плеча рюкзак и подошла к столу.

– К-как наз-зывается к-книга и кто автор? – спросила Марта, чувствуя, что заливается краской и проклиная себя за заикание.

Элеонора ответила чистым, мягким голосом, положила на стол учетную карточку книги и подтолкнула ее к Марте. Марта прикипела глазами к карточке, чувствуя, как стук сердца все еще отдается в ее ушах. Она едва могла слышать подробности, которые продолжала озвучивать Элеонора. Марта внимательно смотрела на монитор, задавая параметры для сложного поиска. Ей понадобилось вбить фамилию автора по буквам, и через четыре минуты она нашла книгу.

– Книга находится в библиотечном архиве, – сказала Марта, удивляясь, что вообще может говорить.

– И?

– Вам необходимо разрешение на доступ.

Элеонора опустила глаза и небрежно засунула то, что все еще держала в руке, в задний карман брюк. Улыбнувшись Марте, она сунула руку в передний карман.

– Мой спонсор выдал мне вот это, – она протянула ей сложенный лист бумаги.

Марта развернула его и обнаружила аккуратно отпечатанное служебное письмо, подписанное деканом факультета философии. Там пояснялось, что Элеонора Уотсон работает над докторской диссертацией по теории поведения личности и собирает необходимую для исследований информацию. Письмо предписывало всем сотрудникам библиотеки и компьютерного центра оказывать Элеоноре всю возможную помощь и сотрудничество и разрешало доступ к любым источникам.

– Докторантура, – пробормотала Марта. – Ух ты.

Элеонора запереминалась с ноги на ногу и чуть-чуть занервничала.

– Хорошо, пойдемте, – произнесла Марта.

Она поставила на стол табличку «Закрыто», открыла ящик стола и вытащила ключи.

– Пожалуйста, следуйте за мной, – сказала она Элеоноре, заставив себя коротко на нее глянуть. Пытаясь выглядеть достойно, Марта вышла из-за длинной стойки и пошла в заднюю часть библиотеки.

Теперь, когда она действовала как официальное лицо, она думала, что справится с тем фактом, что самая невероятная женщина из всех, кого она когда-либо видела, источник ее сексуальных фантазий и романтических грез, идет сейчас в нескольких шагах позади нее и выглядит как ходячая реклама олимпийских игр.

Когда они подошли к двери архива, и Марта вставила ключ в замок, ее руки слегка дрожали. Второй замок был более сложным. Пока Марта тщетно старалась воспроизвести особенную комбинацию «потяните ручку и поверните запор», которая требовалась, чтобы открыть дверь, Элеонора встала позади нее и спросила: «Вам помочь?» Ее голос прозвучал у самого уха Марты, и она не смогла сдержать дрожь, пронесшуюся по ее телу.

– Нет.

Ее едва было слышно.

Замок сработал, и Марта толкнула тяжелую металлическую дверь.

Она включила светильники, и вместе с Элеонорой они шагнули в комнату, где был расположен пульт управления микроклиматом. Марта, действуя в соответствии с инструкцией, закрыла за ними дверь, заперла ее на замок и пошла к следующей двери. Это были настоящие дубовые врата, установленные при основании университета сразу после гражданской войны. Марта вставила длинный ключ с раздвоенным наконечником в классическую, словно только что из мультфильма, замочную скважину над дверной ручкой, а потом задействовала улучшенный второй замок, установленный в 30х годах. На этом самом моменте большинство посетителей начинали отпускать шуточки про то, что попасть сюда – все равно что попасть в Форт Нокс.

– Господи, – пробормотала Элеонора, – зная, какие ценные документы здесь хранятся, можно было бы продумать систему безопасности и получше!

«Вот именно!» – радостно отозвался мозг Марты, потому что слова Элеоноры полностью совпадали с ее собственным мнением по этому поводу. И тут ее осенило. «Боже мой! Да она еще и умная!»

Каждый, кто понимал столь тонкие детали работы архива, как система безопасности, проходил у Марты по разряду умниц.

Дверь отворилась, и Марта вошла в помещение, напряженно соображая про себя: «А я-то все это время думала, что ты только и умеешь клюшкой махать».

Она остановилась, как вкопанная, все еще сжимая дверную ручку, и с ужасом сообразила, что произнесла эту фразу вслух. Элеонора протиснулась мимо нее, повернулась и рассмеялась.

– Ага, вот мы и добрались до самой сути.

Марту снова бросило в жар.

– Чт-т-о?

– Я откуда-то тебя знаю. Я поняла это, как только тебя увидела.

Марта заняла себя тем, что закрыла дверь и заперла ее на замок.

– Неа. Ты, наверное, путаешь меня с кем-то.

– Тогда откуда тебе знать, что я клюшкой махала? – Элеонора поставила свой рюкзак на прямоугольный стол, и ее карие глаза оглядели Марту с деланным безразличием, за которым, впрочем, легко было различить пристальное внимание.

«Она смотрит на меня!» – Марта была настолько ошеломлена, что на какое-то мгновение совершенно упустила из вида вопрос. И тут же ее мозг буквально вскипел от шквала сиюминутных реакций: «У меня на голове полный кошмар! У меня пять фунтов лишнего веса! И одета я в джинсы с дырками и трикотажную кофту, господи, ужас какой!»

Элеонора с улыбкой смотрела на нее, склонив голову набок и, мягко говоря, недоумевая.

Внезапно сообразив, что тишина затянулась слишком уж надолго, сознание Марты вытолкнуло наверх воспоминание о вопросе Элеоноры.

– А, да, я болела за вашу команду на боковой линии в тот день, когда вы выиграли чемпионат лиги.

Бровь Элеоноры поползла вверх.

– О, – теперь уже и Элеонора покраснела.

Марта глубоко вдохнула, чтобы успокоиться и прошла вперед, мимо рядов первоизданий девятнадцатого века и бесценных пергаментов, хранившихся под замками в металлических шкафчиках. Здесь было холоднее, потому что система климат-контроля обеспечивала необходимые условия для сохранения старинной бумаги. Марта слегка поежилась и порадовалась, что на ней надет свитер. Она не слышала звука шагов Элеоноры, но чувствовала, что та идет за ней по пятам.

Они повернули к ряду с книгами по бихевиористике, Марта замедлила темп, разыскивая нужный код на корешке книги, и тут обратила внимание на заглавия. «Секс, секс и еще раз секс» – подумала она и не смогла подавить смешок при мысли о том, до чего же нелепый выдался денек. Оказаться запертой в архиве вместе с Элеонорой Великой и при этом еще и разыскивать неизвестную книгу о сексе! Она была уверена, что месяцами будет проигрывать в воображении все подробности этого приключения.

– Что такого смешного? – спросила Элеонора.

От звука ее голоса у Марты задрожали и превратились в желе мышцы спины. «Боже, мне нужно спасаться отсюда». Тут ее взгляд упала на заголовок «Сексуальная инверсия. Доктор Шарлотта Феллерс».

– Вот она.

Марта выдернула книгу с полки, повернулась и обнаружила, что Элеонора стоит едва ли не вплотную к ней. Она посмотрела на книгу и повторила вопрос:

– Так что такого смешного?

У Марты во рту пересохло, когда она подняла взгляд и погрузилась в уязвленный карий взгляд. Она непроизвольно сглотнула и услышала, как ее собственный голос озвучивает правду.

– Ты, я, книги о сексе и все это за двумя запертыми дверями.

– О, – сказала Элеонора, и лицо ее приняло озадаченное выражение, словно она пыталась не понять ее превратно.

– А ты думала, почему я смеюсь?

Элеонора пожала плечами, будто это было неважно, но ее глаза сказали Марте, что это было важно, да еще как.

– Ты сказала, что я только клюшкой умею махать, а теперь я причиняю тебе беспокойство с поисками этой книги для моей диссертации…

На Марту внезапно снизошла догадка.

– Ты думала, я смеялась над тобой?

– Не ты первая, – пробормотала Элеонора.

– Я бы никогда не стала над тобой смеяться, – проговорила Марта приглушенным, но уверенным голосом. – Я думаю, что ты… – ошеломленная тем, что собиралась сказать, Марта запнулась и осталась стоять, словно язык проглотила.

Мягкие, темные глаза снова оглядели лицо Марты с любопытством и странной нежностью.

– Ты думаешь, что я… что?

Они стояли так близко друг к другу, что Марта чувствовала исходящее от Элеоноры тепло. Элеонора мягким движением забрала у нее книгу и положила ее поверх других на какую-то из полок.

– Первым делом самолеты, – пробормотала Элеонора.

Марта почувствовала, как у нее на затылке встопорщились волосы. Она заворожено смотрела, как Элеонора склоняется к ней ближе. И не было никаких сомнений в том, что должно было произойти. Элеонора дала ей массу времени, чтобы отстраниться, если она захочет. Вместо этого Марта задрожала и подалась ей навстречу. Рука скользнула по ее затылку, и у Марты мурашки пошли по коже. Она закрыла глаза.

Да, да, да…

Поцелуй был сладким, и желание в нем смешивалось с учтивостью, как будто целовавшая ее женщина давала понять, что относится к ней с осторожностью и бережностью. Тем не менее, Марта обнаружила, что ей трудно дышать от чувственного предвкушения, охватившего ее. Марта закачалась, как пшеничное поле под южным ветром.

Через мгновение сладкие губы вернулись вместе с короткими поцелуями, пока Марта не сообразила, что так ей задают серию вопросов: «Как далеко ты готова зайти? Когда мне нужно остановиться? Где границы твоего желания?»

Эти мягкие, вопрошающие поцелуи вели ее вперед, и она следовала за ними, отвечая все яснее и яснее: «Я хочу большего. Не останавливайся, нет никаких границ, потому что это – ты».

Марту захватили и окружили сильные руки в мягкой джинсовой ткани, прижимая к стройному, высокому телу. Ее собственные руки обвились вокруг Элеоноры, и она полностью сдалась на ее милость. Она упивалась своими чувствами, беззастенчиво тянулась к губам, которые по-прежнему допрашивали ее, вели с ней диалог, прерываемый судорожными попытками вздохнуть.

Руки Элеоноры проникли под ее свитер, скользнули по спине и бокам, и Марта подумала, что сейчас выскочит вон из собственной кожи.

Она извивалась, прижимаясь к более высокой женщине, она была готова кричать от желания, но голос изменил ей. С низким стоном Элеонора провела рукой рядом с грудью Марты, и та схватила ее руку поверх свитера и направила туда, куда она и стремилась. Как будто охваченная внезапным приступом собственничества, Элеонора приподняла ее и прижала к стеллажу. Марта содрогнулась, запрокинула голову и ударилась о мягкие кожаные переплеты больших книг. В ту же секунду пальцы Элеоноры добрались до ее соска. Изогнув шею, Элеонора нежно лизнула край ее уха. Бедро вжалось Марте между ног, умело заводя ее, а потом отодвинулось. Марта едва подавила крик, а ее бедра дернулись вперед совершенно без ее участия, пытаясь восстановить связь.

Около ее уха раздался шепот и, с трудом сосредоточившись, Марта поняла, что голос взывал к разуму.

– Это безумие. Мы даже не знакомы. И мы в библиотеке!

– Только посмей остановиться! – рявкнула Марта. – К чертовой матери библиотеку! Я так долго ждала тебя… я больше не могу!

Она запустила пальцы в темные, вьющиеся волосы Элеоноры, обеими ладонями охватила ее прекрасное лицо и повлекла этот великолепный рот назад, к своему собственному. Страстно целуя ее, Марта словно умоляла о спасении, как неосознанно делала это всякий раз, когда брала в руки закладку. Так давно, так долго она использовала заламинированную фотографию этой женщины, чтобы отмечать прочтенные страницы, что на самом деле отметины остались на ее душе. Еще один день, еще одна неделя, еще один месяц без Элеоноры Великой. До сегодняшнего дня в ее жизни не было ничего, что могло бы сравниться с тем достопамятным обменом взглядами на хоккейном поле. И это соблазнение посреди архива не должно было, не могло закончиться разочарованием.

Бедро Элеоноры снова прижалось ей между ног. Марта вынуждена была прервать поцелуй, чтобы вдохнуть. «Да! Да!» – призывала она. Прижатая к книжной полке на уровне плечей и бедер, Марта легко, инстинктивно подняла одну ногу и охватила ею бедро Элеоноры.

Одним естественным движением она показала всю глубину своего желания, предлагая всю себя, раскрываясь в извечном призыве.

Элеонора посмотрела на нее с какой-то первобытной яростью и отстранилась.

– Вот это да, – проговорила она и намеренно дразнящим движением провела по ее животу, наблюдая, как Марта беспомощно напряглась. – Ты этого хочешь, да?

Не в силах вымолвить ни слова, Марта только и смогла что кивнуть, задыхаясь, пока рука двигалась ее телу. Элеонора медленно расстегнула ее джинсы и Марта смотрела за ней, как завороженная.

– Давай выясним, что тебе нравится, – протянула Элеонора и запустила руку Марте в трусики, провела рукой по волоскам и уверенно двинулась ниже. Два пальца окружили клитор Марты, и она застонала.

– Вот так, – сказала Элеонора. – Ты почти готова.

А дальше начались поглаживания, медленные и долгие. Все тело Марты выгнулось и напряглось, она и представить себе не могла, что она настолько восприимчива к прикосновениям. "Это Элеонора делает со мной!" Внутри у нее все завязалось в тугой узел, она почти не успевала дышать. Запрокинув голову, чувствуя, как скользят по ее шее губы и слушая тихий голос, рассказывавший ей, как она хороша, Марта уперлась спиной в книжные полки. Ее руки охватили широкие плечи Элеоноры, а бедра без устали сновали взад и вперед. Это был дикий, непристойный танец, одновременно неистовый и великолепный. Несколько минут Элеонора просто дразнила ее, явно выясняя, от чего Марта теряет голову и что заставляет ее содрогаться, шептать ее имя и кричать.

Дальним уголком сознания Марта поняла, что сейчас ее не трахают, ее обожают.

Кончиком пальца Элеонора закружилась у краешка ее темных глубин, и Марта вообще позабыла обо всем на свете. Это был секс – изнуряющий, мощный, выносящий душу и мозг секс – и она так хотела кончить, что заорала бы в голос, если это не случилось бы прямо сейчас.

Бедра Марты зажали руку Элеоноры между собой и ее сводящим с ума бедром, окутывая ее пальцы горячечной, жаркой влагой. Элеонора приподняла ее, скользнула внутрь еще одним пальцем, и Марту внезапно охватил стремительный, испепеляющий огонь. Каждый нерв в ее теле превратился в бикфордов шнур, выжигая и взрывая все на своем пути. От собственного хриплого и восторженного крика у нее зазвенело в ушах, и все это было ослепительно прекрасным.

В какой-то момент она обмякла, но ее нижняя часть все еще жадно вжималась в руку Элеоноры, умоляя о большем. Опустошенная, истощенная, Марта прильнула к ней, и Элеонора нежно охватила ее руками и тихонько опустила на пол. Несколько минут она просто обнимала и успокаивала ее, а потом, прежде чем ошеломленная Марта поняла, что происходит, они уже снова целовались, она была уже почти без одежды и завелась по самое не могу. Одна часть ее сознания радостно вопила «Ух ты!», а другая просто заходилась от восторга.

Элеонора склонилась над ней, шепча: «Я держу тебя. Все хорошо», – пока ее руки двигались по телу Марты, как руки талантливого скрипача, извлекая звуки, на которые Марта и не думала, что способна.

Элеонора была настойчива и неумолима, но в это раз, как бы Марта ни сходила с ума, она смогла увлечь Элеонору с собой. Она умудрилась повернуться на бок, а потом перевернуться, и так ей было проще контролировать происходящее. Она только наполовину осознавала, что от трения о жесткий деревянный пол у нее на локтях и коленях останутся ожоги, но ее сознание почти полностью было захвачено великолепным зрелищем, видом того, как раскрывается и отпускает себя Элеонора Великая.

Яростно, позабыв обо всем на свете, она любила Элеонору со всей силой накопившейся за пять лет страсти и Элеонора кончила дважды, сильно, выкрикивая «О боже!» и содрогаясь, как береза на пронизывающем осеннем ветру.

Они умудрились даже немного вздремнуть, но вскоре холод разбудил их. Марта села, и лицо ее покраснело от смущения. Но на самом деле ей было слишком хорошо, чтобы стыдиться, а после того, как Элеонора поцеловала ее долгим, глубоким поцелуем, все и вовсе стало казаться совершенно естественным.

Она была сама не своя просто от того, что смотрела на эту женщину, а поцелуй только расставил все по местам. Устоять перед Элеонорой Великой было невозможно.

Следующим пунктом она вспомнила о книгах на стеллажах, у которых они с Элеонорой… Марта вскочила на ноги и ощупала каждую книгу на полках, поражаясь, как же она могла так рисковать.

– Твою дивизию! – выдохнула она. – Слава богу, я ничего не поломала!

Раскинувшаяся на полу Элеонора только рассмеялась.

Они медленно оделись, обнимая и целуя друг друга, постоянно повторяя, что никогда ни одна из них не делала ничего столь абсолютно безумного и вместе с тем божественного.

Марта взяла книгу Шарлотты Феллерс с полки, передала ее Элеоноре и вместе они пошли к копировальной машине.

Они болтали о том, что неплохо бы сходить выпить кофе, пока Элеонора отыскала и скопировала материалы, на которые хотела сослаться в своей работе. Потом они вернули книгу на полку в секции по бихевиористике.

С момента их ухода в архив прошло примерно полтора часа, и вот они уже стоят снаружи, у внешней двери. Марта заперла ее и, счастливо улыбаясь, они пошли к столу информации.

После того, как они обменялись телефонами и адресами, Элеонора потянулась к заднему карману брюк и что-то достала оттуда. Немного смущаясь, она протянула руку:

– Я думаю, это – твое.

У Мары дыхание перехватило. Элеонора держала в руке ламинированную закладку с собственным фото.

– Откуда ты?…

– Она упала на пол, когда я испугала тебя – когда ты уронила свою книгу.

Марта открыла рот, чтобы что-то сказать, потом закрыла его и скрестила руки на груди. «Боже мой, нет! Теперь она подумает, что я ее преследовала!»

Элеонора подошла ближе и коснулась ладонью лица Марты.

– Я знаю, где я тебя видела, – уверенно сказала она. – Я видела тебя в тот день. В середине игры, когда я гналась за мячом, я подбежала к боковой линии, а ты вопила: «Вперед, Элеонора Великая!» А потом я посмотрела тебе в глаза, и меня будто молнией шарахнуло.

Какое-то мгновение Марта ни слова не могла вымолвить.

– Меня тоже, – выдохнула она.

– Знаешь, а я ведь искала тебя после игры. Целый год тебя выглядывала – в кафетериях, по всему студгородку – каждый раз, когда я шла на занятия или с занятий.

Боясь поверить ей, Марта ощутила, как у нее на глаза наворачиваются слезы.

– А теперь вот она ты. Моя молния, – Элеонора наклонилась и поцеловала ее.

Марта закивала.

– Поверить в это не могу.

– Теперь вот что, – спросила Элеонора, – а почему ты зовешь меня Элеонора Великая?

«Потому что я люблю тебя», – хотела сказать Марта. Но нет, так она сказать не могла. Еще не могла. Это могло немножко подождать. Может быть, пару месяцев.

– Это тебе подходит, – ответила Марта.

И тут же к ее носу прижался палец.

– Ну нет. Как бы вдохновляюще это ни звучало, это прозвище никуда не годится.

Марта схватила ее за палец и рассмеялась.

– Посмотрим, – она поднесла руку к губам и поцеловала ладонь, любившую ее. – Мы посмотрим, Элеонора.

«Орландо» (англ. Orlando: A Biography) – роман английской писательницы Вирджинии Вулф, опубликованный в 1928 году. Прообразом главного героя/героини была английская аристократка, писательница, журналистка Вита Сэквил-Уэст, с которой у Вирджинии Вулф был роман. Вулф запечатлевает образ Виты в лице главного персонажа – Орландо. Принимающий то женский, то мужской облик, путешествующий сквозь века, Орландо, возможно, является самым точным отображением сложной и противоречивой натуры Виты.

Сражение при Брендивайне (англ. Battle of Brandywine) – сражение Филадельфийской кампании войны за независимость США, в ходе которого британские войска (Уильям Хоу, 15,5 тыс.) нанесли поражение американскому ополчению (Джордж Вашингтон, 14,6 тыс.) на реке Брендивайн (Пенсильвания) 11 сентября 1777 года.

В результате этого сражения Филадельфия, столица революционных колоний, оказалась беззащитной и 26 сентября была занята королевскими войсками.

Мари Жозеф Поль Ив Рош Жильбер дю Мотье, маркиз де Ла Файет (6 сентября 1757, замок Шаваньяк – 20 мая 1834, Париж) – французский политический деятель. Участник трёх революций: американской войны за независимость, Великой французской революции и июльской революции 1830 года. Был ранен в сражении при Брендивайне, впоследствии командовал Северной армией американцев. Дослужился до звания полевого маршала. После Великой французской революции отказался от титулов и изменил написание фамилии на Лафайет.

Элизабет Кэйди Стэнтон (1815-1902) – ведущий теоретик американского женского движения.

Сьюзен Браунелл Энтони (англ. Susan Brownell Anthony, 15 февраля 1820 – 13 марта 1906) – американская феминистка и борец за гражданские права женщин, сыгравшая в XIX веке одну из ключевых ролей в суфражистском движении США. Кроме того, боролась за социальное равенство и против рабства.

Форт Нокс – военная база, хранилище золотого запаса США. Золотое хранилище по праву считается одним из самых защищённых в мире. Его стены состоят из гранита, покрытого слоем бетона, а вход защищает дверь массой в 20 тонн, для того чтобы её открыть необходимо знать код, который разделён на части между несколькими людьми.