Флинн в пролете

Глава 14

— Скажи честно, Френни, — Элизабет села за накрытый к воскресному обеду стол, — ты понятия не имеешь, что почем.

— Имею, — возразил Флинн. — Я только что оплатил счет в отеле Лас-Вегаса.

— Лас-Вегаса! — воскликнул Тодд, один из пятнадцатилетних близнецов. — Так ты был в Лас-Вегасе?

— Играл на зеленом сукне, — пробормотал Уинни, пробуя салат.

По пути в Чикаго Флинн никак не мог решить, то ли ему немедленно лететь в Вашингтон (инцидент с разведывательным отделом Пентагона вызывал у всех наибольшую тревогу), то ли в Орегон, чтобы в поместье «Гора Клиари» переговорить с Джорджем Удайном, сыном женщины-свинопаса, то ли начать готовиться к путешествию в Соленск, что в СССР, где поселился Сесил Хилл, знаменитый фальшивомонетчик.

Но интуиция подсказала Флинну, что прежде всего надо заглянуть в Ист-Фремптон, хотя бы потому, что он услышал об Ист-Фремптоне сразу после того, как ему рассказали о случившемся в Аде. А кроме того, ему хотелось уяснить, есть у этих двух городов что-то общее или нет.

Сгорбившись над чашкой чаю «Липтон» (и когда только в самолетах начнут подавать травяные чаи?), Флинн обдумывал в высшей степени неординарное событие, в результате которого город Аду покинуло все население, за исключением священника. И точно такое же событие, имеющее место быть в Ист-Фремптоне, привело к прямо противоположному результату: все горожане остались, за исключением двух священников, конгрегационной церкви, который укатил в Европу, и католической. Тот присоединился к миссионерам. И что это доказывало? Флинн улыбнулся. Да уж, с выводами ничего не получалось.

Как и предугадал Б. Н. Зеро, Флинн решил заглянуть домой. Прибыл в субботу, успел забрать близнецов со школьных танцев, уложил всех пятерых по кроватям, пожелал всем спокойной ночи и выспался сам.

И теперь сидел со всеми за обеденным столом.

По его правую руку расположились Рэнди и Тодд, близнецы. По левую — двенадцатилетняя Дженни с огромными голубыми глазами, а между ней и матерью девятилетний Уинни. Крошку Джеффа покормили из бутылочки и отправили наверх, играть с игрушками.

Детей так и распирало от новостей.

— Откровенно говоря, сейчас мы платим за пучок салата или за фунт гороха больше, чем раньше платили за обед для всей семьи, — жаловалась Элизабет. — И не спрашивай, сколько стоит ростбиф.

— Не буду, — согласился Флинн.

— Обувь! — воскликнула Элизабет.

— Это все деньги, которые тратятся на рекламу, — объяснил Флинн. — Нам постоянно твердят, как все дешево, потому-то все и дорожает.

— Зубная паста! — не могла сдержаться Элизабет.

Флинн вспомнил, как мальчиком в последние дни «третьего рейха» ему приходилось учиться чистить зубы грязью, споласкивая рот водой из канавы. Грязь по-прежнему стоила дешево.

А у всех его детей зубы так и сверкали.

— Один брокерский дом, — продолжала Элизабет, накладывая скорчившему недовольную гримасу Уинни брокколи, — ведет, как они это сами называют, мелочевый индекс. Вместо того чтобы фиксировать влияние инфляции на индекс потребительских цен, как это делает государство, включая в него изменения стоимости еды, жилья, топлива, всего остального, они следят лишь за тем, как отражается волна инфляции на ценах мелочей, которые не являются чем-то необходимым, но которые мы все покупаем, вроде мороженого или швабр. Так вот, они обнаружили, что в этом сегменте рынка уровень инфляции разительно отличается от подсчитанного по индексу потребительских цен. Здесь он достигает пятисот, а то и шестисот процентов.

— Конечно, — кивнул Флинн, вспомнив то безумие, которое он засвидетельствовал в Лас-Вегасе, когда одни руки бросали наличные на зеленое сукно, а другие эти наличные подбирали, причем безо всякого получения каких-то товаров или услуг. — Люди все с большей готовностью тратят деньги на пустяки, потому что сегодня деньги стоят дешевле, чем вчера, и они опасаются, что завтра они будут стоить еще дешевле.

К счастью, миска с брокколи не перекочевала на его конец стола.

— Что вызывает инфляцию? — спросила Дженни отца.

— Спроси мать.

Элизабет пережила инфляцию в Израиле и других местах до того, как они поженились.

— Избыток денег, — ответила Элизабет.

— Тогда почему не перестать печатать деньги?

— Потому что деньги сохраняют рабочие места.

— Тогда что плохого в инфляции?

— Чем больше денег, тем меньше их стоимость, а потому даже работающие люди становятся все беднее и беднее.

Флинн улыбнулся жене. Как здорово она умела все объяснить. Не иначе как была прямым потомком человека, вероятно женщины, написавшего Книгу бытия или хотя бы отредактировавшего ее.

Он понятия не имел, права ли она в своих объяснениях экономических законов, играющих миром, но дети, заметил он, довольны тем, что их держат в курсе событий.

— Из бостонской полиции постоянно звонят и спрашивают, как ты себя чувствуешь, — сменила тему Элизабет. — Звонил комиссар Д'Эзопо. Мэр. Гроувер просто звонит каждый день. Очень волнуется.

— Полагаю, сам Гроувер на здоровье не жалуется?

— Вроде бы нет.

— Иначе и быть не могло. — Флинн приложил немало усилий, чтобы избавиться от Гроувера: от такого помощника одни неприятности. — Мозгов нет, зато тело функционирует как часы. А как я себя, между прочим, чувствую? На случай, что меня спросят.

— Быстро идешь на поправку.

— Правда? И после чего я иду на поправку на этот раз?

— После операции по удалению аппендицита.

— Операция прошла удачно, не так ли? Пациент выжил?

— Врачи считают, что процесс заживления раны протекает нормально.

— Разве в прошлом году мне уже не вырезали аппендицит? — спросил Флинн. — Когда мне пришлось отъехать в Чад?

— Аппендицит можно вырезать только один раз, па, — вставил Рэнди.

— Об этом я и говорю.

— Колит, — напомнила Элизабет. — В прошлом году ты лежал с колитом.

— Ах да, — улыбнулся Флинн. — Я рад, что ты ведешь историю моих болезней, Элсбет. Иначе я бы не знал, что сказать людям, когда те осведомляются о моем здоровье.

— Заживление раны идет нормально, — повторила Элизабет.

— Я еще не закончил с делом, что поручил мне Б. Н. Зеро, хотя и смог на день заскочить домой. Так что на службу я завтра не пойду. Тебе придется и дальше объяснять мое отсутствие в кабинете в Олд-Рекордс-Билдинг.

Элизабет пожала плечами:

— Придется сказать, что у тебя осложнения.

— Это чистая правда, — кивнул Флинн. — Осложнения у меня точно есть.

— Па не дали брокколи, — ввернул Уинни.

— Ай-яй-яй, — притворно возмутился Флинн. — Мне не дали брокколи.

— Передай отцу брокколи, Уинни, — распорядилась Элизабет.

Маленький плут уже тянулся через стол с миской, хитро поблескивая глазами.

Флинн пощупал миску ладонью:

— А не остыло ли?

— Я могу подогреть.

— Ничего страшного.

Стараясь не смотреть на Уинни, Флинн положил чуть-чуть брокколи на край тарелки.

— Странно, что Коки звонил только раз, — добавила Элизабет.

— Подозреваю, Коки и так прекрасно знает, как я себя чувствую. Между ушами у Коки три четверти мозгов всей бостонской полиции.

Детектив-лейтенант Уолтер Конкэннон (уволенный в отставку по состоянию здоровья) неофициально работал у Флинна и постоянно обыгрывал его в шахматы. И если уж кто знал, чем занимается сейчас Флинн, так это он.

— Он сказал, что ты еще долго не появишься в кабинете, раз уж взялся изучать гамбит Нибриджа.

— Нибриджа? — переспросил Флинн. — Он не мог сказать «гамбит Нибриджа». Я никогда не слышал о гамбите Нибриджа.

— Может, поэтому ты и не можешь его обыграть? — предположил Тодд.

— Возможно…

— Ты возвращаешься в Лас-Вегас? — спросила Элизабет.

— Нет.

— По крайней мере, в Лас-Вегасе не умрешь с голоду, — заметил Уинни.

— Я еду в другое место, — осторожно ответил Флинн.

Взглядом Элизабет спросила его, жаждет ли он новых вопросов.

— А каков ответ на загадку, которую ты мне загадал? — спросил Рэнди.

— Какую загадку?

— По телефону. Что может изгнать жителей города в Техасе, свести с ума город в Массачусетсе и парализовать работу Пентагона?

— А-а-а, — протянул Флинн. — Ты про эту загадку.

— И каков ответ?

— Я сказал — скунс.

— Миссис Уильямс, — не согласился с братом Тодд. — Ей это вполне по силам.

— Кто такая миссис Уильямс? — спросил Флинн.

— Наша учительница по математике.

— Ага, — кивнул Флинн.

После обеда они намеревались перебраться в гостиную, к роялю и струнным инструментам, чтобы дать отцу маленький концерт. Флинну не сообщили, какое произведение они репетировали на этой неделе. Флинн с нетерпением ждал концерта. Ему было о чем подумать.

— В Лас-Вегасе не умрешь от голода, — твердил свое Уинни.

— Такие несхожие места, — заметила Элизабет. — Техас, Массачусетс, округ Колумбия. Я подумала, вдруг причина в выделении из земли какого-то неизвестного газа, знаешь ли…

Флинн не знал и не стал задавать дополнительных вопросов. Он уже давно понял, что с наскока такую проблему не решить.

— Так каков ответ? — спросила Дженни.

— Корень всех бед, — улыбнулся дочери Флинн.

— Деньги? — догадался Рэнди.

— Деньги? — догадалась Дженни.

— И все-таки в Лас-Вегасе нельзя умереть от голода, — настаивал Уинни.

— Деньги, — кивнул Флинн. — Судя по всему, каждый житель города Ады, штат Техас, каждый житель города Ист-Фремптона, штат Массачусетс, каждый сотрудник разведывательного отдела Пентагона проснулись в один прекрасный день… вернее, в три прекрасных дня и обнаружили, что каждому из них, женщине, мужчине, ребенку, анонимный даритель преподнес скромный подарок в сто тысяч долларов. Наличными.

— Ух ты! — вырвалось у Рэнди.

— Однако! — выдохнул Тодд.

— В результате, — продолжал Флинн, — жители одного города снялись с насиженных мест, жители другого — выгнали всех посторонних, сотрудники Пентагона наплевали на свои прямые обязанности.

— Ист-Фремптон, — повторила Элизабет. — Мы же туда ездили пару лет тому назад.

— Не думаю, что наша поездка имела какое-то отношение к случившемуся, — ответил Флинн.

— Я знал, что нам следовало задержаться там подольше, — возвестил Уинни.

— Действительно загадка, — покивал Рэнди.

— Загадка в том, кто давал эти деньги и почему, — уточнил Флинн.

— Кто давал эти деньги и почему? — Элизабет под взглядами десяти глаз разрезала шоколадный торт.

— Так в чем разгадка? — спросила Дженни.

— Если б вы ее нашли, мне бы не пришлось уезжать из дому, — ответил Флинн. — А вы только задаете вопросы.

— Па не доел брокколи, — не преминул заметить Уинни, убиравший грязные тарелки.

— Они остыли, — ответил Флинн.

— Я бы могла их подогреть, — напомнила Элизабет.

— К тому времени, как они попали ко мне в тарелку, я уже успел наесться.

— Па не любит брокколи, — поставил диагноз Уинни. — Как и я.

— Убирай со стола, Уинни. И вы, — она оглядела детей, — помогайте Уинни убирать со стола, пока я режу торт.

Дети быстро уволокли на кухню грязную посуду.

— Это большие деньги, Френни. — Элизабет раздавала куски шоколадного торта.

— Очень большие.

— Что ж, я думаю, что разгадка очень проста.

— Ты это всегда говоришь.

— А я когда-нибудь ошибалась? — спросила Элизабет.

— Пока еще нет, — признал Флинн.

— Па нравится шоколадный торт! — возвестил Уинни, набивая полный рот.

— А теперь я хочу задать очень важный вопрос.

Дети подозрительно уставились на него.

— Уинни.

Все разом расслабились, за исключением Уинни.

— Уинни, — медленно начал Флинн. — Ответь мне… если сможешь. Я знаю, к ответу ты не готов… тема для тебя новая, и все такое… — Уинни лихорадочно дожевывал кусок торта, что уже попал к нему в рот, не отрывая взгляда от отца. — Уинни… почему нельзя умереть от голода в Лас-Вегасе?

Только после того, как Дженни и братья-близнецы захихикали, Уинни с серьезным лицом переспросил: «Что?»

— Почему в Лас-Вегасе нельзя умереть от голода?

— Не понимаю вопроса, сэр.

— Мой вопрос очень простой, — терпеливо повторил Флинн. — Почему в Лас-Вегасе нельзя умереть от голода?

— Почему в Лас-Вегасе нельзя умереть от голода? — переспросил Уинни.

— Это вопрос, — кивнул Флинн. — А каким будет ответ?

— Каким будет ответ, Уинни? — Хихикая, Дженни ущипнула его за руку.

Уинни пожал плечами:

— Потому что там много песка.

И, даже не улыбнувшись, он вновь набросился на шоколадный торт.