Фришка

Глава 1

В среде сотрудников холдинга «Спорт и здоровье» порядки были довольно демократическими. Его основатель и владелец, Андрей Петрович Рукавицын, за десятилетия работы сумел построить действующую модель эффективного предприятия с комфортной дружеской атмосферой. Следствием этого было то, что он сейчас находился в своем кабинете головного офиса холдинга. Раз в две недели четыре часа Андрей Петрович выделял на прием сотрудников по личным вопросам. Записаться на посещение мог любой его работник, вплоть до последней уборщицы спортзала в каком-нибудь райцентре. Впрочем, являться к нему без действительно веской причины считалось дурным тоном среди подчиненных, и очередей в приемной Рукавицына не наблюдалось.

Сегодня посетитель был только один, и Андрей Петрович изучал краткую справку по нему, подготовленную секретарем. Половину листа занимало фото узкого, будто сплюснутого с боков лица с высоким лбом, близко посаженными умными глазами и волевым подбородком. В кадр попала также длинная шея с выраженным кадыком, выступающим даже через ворот водолазки, и узкие плечи. Положительное впечатление от интеллигентного облика несколько портила неопрятная прическа. Ниже шел абзац текста.

«Ремин Павел Семенович, старший инженер отдела ликвидотерапии НИИ «Панацея». – Прочтя название отдела, Рукавицын хмыкнул. Естественно, он знал, что там занимались не ликвидациями, а изучением способов лечения при погружении пациента в различные жидкости, но название… – Тридцать один год. Имеет высшее техническое образование (инженер-радиоэлектронщик) и среднее специальное медицинское (фельдшер). Высококвалифицированный специалист, автор семи рацпредложений и двух патентов. Стаж в должности – два года, в компании – шесть. Ранее работал в скорой помощи, уволился из-за конфликтов с начальством. Не женат, детей нет. Проживает в жилфонде НИИ в однокомнатной квартире. Родители умерли. Есть старшая сестра, живет на севере, замужем за моряком, работает учительницей. Интроверт, отношения с коллегами приятельские, но, кроме них, ни с кем не общается. Во многом тащит работу отдела на себе, но руководить не способен. Психологически неустойчив, принципиален, очень обидчив. Для сохранения высокой работоспособности требует внимания и индивидуального подхода от руководителя. Нередко подолгу задерживается на работе, о чем начальство знает и не препятствует. Из дома почти не выходит. Увлекается своей работой и компьютерными играми. Просит приема «для демонстрации важного изобретения».

Кавычками в характеристике были отмечены сомнения составителя справки относительно предполагаемой важности изобретения. «Парень толковый и полезный, но своеобразный, помягче с ним надо, – заключил Андрей Петрович. – Что ж, посмотрим, что он наизобретал».

Пиликнул компьютер, оповестив о сообщении от секретаря в корпоративном мессенджере: «Прибыл Ремин, с большой коробкой. Звонили ваша жена и старший сын, спрашивали, будете ли вечером дома».

Ответ: «Да, если не случится чего-то непредвиденного».

«Дочери прислали свои рисунки».

Ответ: «смайлики-восхищение».

Рукавицын нажал кнопку селектора:

– Пропускай.

– С коробкой? – уточнил секретарь.

– Да, сразу посмотрим.

Секунд через тридцать, когда Андрей Петрович уже снова потянулся к кнопке, створки двери раскрылись, и в кабинет в согнутом положении задницей вперед вперся Ремин, таща на ручной тележке примотанную скотчем потрепанную картонную коробку из-под небольшого холодильника. Мда-а… В старом офисе бывало всякое, но в этом такого нахальства еще не случалось. Рукавицын вопросительно глянул на появившегося в проеме секретаря. Тот прикрыл глаза от ощущения своего провала и покаянно вздохнул, закрывая двери.

– Павел Семенович, я полагаю? Не могу уверенно опознать с этого ракурса, – иронично произнес Андрей Петрович.

Тот судорожно развернулся, отпустив тележку, которая тут же начала заваливаться. Ремин, дернувшись, поймал ее, развернул и упер в ножку стола для совещаний, прижав для верности ногой. Инженер был при параде, как, видимо, это понимал. В этих же брюках и рубашке он, наверное, выпускался из школы.

– Я слышал, что некоторые руководители требуют, чтобы сотрудники заходили к ним спиной вперед и согнувшись, но с чего вы решили, что я из их числа? Не тушуйтесь, шучу. – Говоря это, Рукавицын подошел к вконец растерявшемуся Ремину и протянул руку. – Здравствуйте, Павел Семенович.

Тот вытер ладонь о штанину и сжал кисть оставшемуся внешне невозмутимым начальнику. Длинные тонкие пальцы оказались на удивление сильными, а ладонь сухой. И зачем тогда вытирал?

– З-здравствуйте, товарищ Рукавицын, – мотнув головой, выдал Ремин.

Андрей Петрович едва не подавился смешком. Ну и кадр!

– Мы с вами, конечно, в некоторой степени товарищи, но подобное обращение, согласитесь, несколько неуместно. Давайте называть друг друга по имени-отчеству.

Инженер интенсивно закивал.

– Присаживайтесь, Павел Семенович. – Рукавицын перехватил тележку, зафиксировал ее в устойчивом положении, подперев стулом, и сел рядом с Реминым, но не напротив, а вполоборота, создавая этим некую неформальность и доверительную обстановку для беседы. – Расскажите, что привело вас ко мне.

Набрав в грудь воздуха, инженер резко выдохнул, собираясь с мыслями, и начал рассказ:

– Наш отдел занимается исследованием и разработкой методик лечения больных при помощи выполнения упражнений в состоянии погружения в жидкость. В основном это посттравматическая реабилитация и лечение нарушений функций опорно-двигательного аппарата. Применяется, когда человеку необходимы нагрузки определенных групп мышц, но он не может нагружать их традиционным способом. Из-за различных требований к характеристикам жидкости используются очень разные. Экспериментируем, измеряем эффективность, вычисляем закономерности. Еще занимаемся лечением болезней и других поражений кожи, но это не главное направление, и там без упражнений, просто погружение. Но процесс сильно замедляют проблемы материального характера. При контакте с больным жидкость загрязняется и, следовательно, не может использоваться более одного раза. В случае воды это не является проблемой. Но мы используем далеко не только ее. Например, спирт, солевые растворы, различные масла и смолы. Пробовали даже сгущенку! Или вот ртуть. Очень ядовита и приходится соблюдать сложные меры предосторожности. Но ее хотя бы очистить можно и применить снова. А в основном жидкости нужно утилизировать, ванны тщательно очищать, и это сильно тормозит весь процесс.

Заговорив о работе, Ремин преобразился. Его движения и голос приобрели уверенность, глаза загорелись, он активно жестикулировал и один раз чуть не ткнул Рукавицына указательным пальцем в кончик носа.

– Получается очень дорого и неудобно, по этой причине даже уже работающие методики доступны далеко не всем, что делает нашу работу практически бесполезной. Мы же работаем, чтобы лечить людей, а не толстосумов!

Андрей Петрович, по такой классификации человеком не являющийся, имел на это несколько иную точку зрения, но согласно покивал.

– Евгений Валентинович, наш директор, конечно, выделяет дополнительные средства отделу в меру своих возможностей, но хозяев-олигархов интересует только прибыль, и на НИИ выделяется совсем немного денег, намного меньше, чем надо для полноценной работы, – на голубом глазу вещал Ремин этому самому хозяину. – Тогда я взялся решать проблему научным способом. Ведь что нам, по сути, надо от используемых жидкостей? Всего два их физических свойства: плотность и вязкость. Причем используются они всегда в одном и том же месте, в специальных ванных при практически постоянных условиях внешней среды, то есть в сухом помещении при комнатной температуре. Я решил добиться универсальности применяемого вещества. Довольно долго экспериментировал с температурным воздействием на смолы и даже достиг некоторых результатов, но этот способ имел существенные недостатки. Потом нашел более эффективное решение. В отпуске я ездил к своей сестре и был там на дне рождения у племянницы в детском кафе. Там в игровой комнате есть небольшой бассейн, заполненный пластиковыми шарами, в котором любят играть дети, имитируя купание. Это натолкнуло меня на мысль, что необязательно использовать именно жидкости. Если твердое тело будет обладать нужными свойствами, то почему не воспользоваться этим? И у меня получилось синтезировать вещество, изменяющее свои физические свойства при воздействии электромагнитных волн!

Последнюю фразу Ремин произнес торжественно и, замолчав, вопросительно уставился на собеседника: понимает ли всю важность сказанного. Рукавицын, основным образованием которого была школа бизнеса девяностых, понимал. В прошлом он неоднократно наблюдал, как под воздействием электричества меняют свои свойства даже очень упорные люди, и не видел ничего удивительного в том, что какое-то вещество сделает то же самое.

– Очень интересно! – опустив первую часть известного мема, выразил согласие Андрей Петрович.

– Именно! – с энтузиазмом продолжил Ремин. – Позвольте, я продемонстрирую.

И, не ожидая запрошенного позволения, полез раскрывать свою коробку. Разумеется, ее содержимое уже было проверено службой охраны, поэтому упаковка была наскоро замотана скотчем. Из коробки он извлек объемный цилиндр, завернутый в древний потрепанный плед с длинным ворсом. Похожий Андрей Петрович почти полвека назад видел в конуре у пса своего деда. Сама форма предмета тоже вызывала подозрение своей схожестью с двадцатилитровой бутылью. К счастью, это оказалась не совсем бутыль, а большая перевернутая колба со стеклянными стенками. Толстая, около двадцати сантиметров, крышка, сейчас являющаяся днищем, судя по электрическому шнуру и нескольким крутилкам, была каким-то прибором. Колба была на четверть заполнена чем-то зернистым, похожим на очень мелкие, меньше половины макового зернышка, икринки насыщенного синего цвета.

Оглядевшись и не заметив ни одной розетки, Ремин не стал искать их или уточнять расположение у хозяина кабинета. Достав из кармана мультитул, он мгновенно смахнул штекер со шнура своего прибора и зачистил проводки. Затем ловко выкрутил лампочку из светильника на рабочем столе Рукавицына и накинул проводки на контакты освободившегося патрона. Эти манипуляции заняли у инженера от силы секунд десять. Андрей Петрович, наблюдавший за его действиями со смесью любопытства и изумления, даже не стал ничего говорить по этому поводу. Ну нафиг, еще обидится, замкнется в себе и общаться будет невозможно. Если в начале разговора он откровенно троллил этого странного, не от мира сего мальчишку, то сейчас ему было любопытно, и ради этого он готов был потерпеть его поведение.

– При каждом включении требуется небольшая калибровка, – извиняющимся тоном произнес Ремин, возясь с крутилками прибора. – Но при экранировании необходимость в этом пропадет.

– Калибруйте, Павел Семенович, я подожду, – благосклонно молвил Андрей Петрович.

Наконец, тот с видом фокусника замер перед своим творением.

– Я весь внимание, – поощрил его к действию Рукавицын.

– Как вы видите, обычное состояние вещества – гранулярное. – В доказательство Ремин с некоторым трудом встряхнул колбу. Зернышки взметнулись и тут же опали. – Но если мы подадим сигнал такого вида… – Он повернул крутилки до отмеченных маркером на корпусе положений и снова встряхнул прибор. На этот раз вещество не шелохнулось. – Сейчас гранулы скреплены между собой, причем очень прочно. Твердость можно регулировать от пренебрежимо малой величины до четырех с небольшим по Бринелю, но, я уверен, этот показатель можно увеличить.

– И насколько же? – спросил Рукавицын, первый раз в жизни слышавший про Бринеля. – Алмазы резать сможем?

Инженер задумался.

– Алмазы-то нет. Думаю, максимальный показатель будет в районе шести, не более. Это уровень плохонького железа, недопустимо низкий показатель для резцов.

– Полагаю, нам этого будет достаточно, – заключил Андрей Петрович и про себя добавил: «Только хрен знает, для чего достаточно».

– Я тоже так считаю, – согласился Ремин. – Теперь сделаем так…

Инженер снова стал крутить ручки прибора, но что-то там не заладилось.

– Регулировка энкодерами не очень удобна, подбирать значения приходится эмпирически, но я уже имею немалый опыт в этом. При необходимости постоянной калибровки по-другому никак, – со вздохом поделился он.

– Это незначительные временные трудности, – уверенно отмахнулся Рукавицын. Водить за нос этого великовозрастного ребенка было проще простого.

– Вот, смотрите, коллега, – продолжил отжигать Ремин. Где такой лексики-то набрался?

Андрей Петрович уже хотел было ответить что-то язвительное, но колба снова была потревожена, и тут он впервые удивился по-настоящему. Зерна, икринки или что там внутри, заполнили собой весь доступный объем и теперь выглядели как густо-синий дым. Нет, если присматриваться, скорее, как очень плотная метель.

– Собственно, на этом этапе проблема отдела ликвидотерапии уже решена, но я пришел к вам не ради этого.

Ремин небрежно крутанул этот, как его… энкодер, и метель тут же осела на дно жижей. В ответ на легкий толчок по поверхности пошли волны. Инженер положил прибор набок, щелкнул двумя тумблерами и вернул его в обратное положение. Половина жидкости стекла на дно, а вторая осталась в застывшей в том положении, в котором лежала.

– Сейчас можно одновременно подавать всего два разных сигнала, на большее эта модель не способна. И направление воздействия только одно. Но при воздействии с трех направлений одновременно, и тем самым подавая на каждую точку пространства свой управляющий сигнал, можно формировать внутри рабочего объема любые объекты. Метод практически тот же, что при формировании голограммы. Я считаю, для этого следует использовать фазированные антенные решетки.

«Ну да, у нас же каждый первый шарит в голограммах и антенных решетках», – подумал Рукавицын, а вслух сказал:

– И какое применение вы видите для этого, коллега?

Последнее слово он произнес с изрядным сарказмом, но Ремин этого не заметил. Со дна своей коробки он достал тонкую пачку листов, убранных в фасовочный полиэтиленовый пакет. На верхнем листе был неплохо выполненный карандашный набросок, изображающий человека внутри толстостенного куба, до середины заполненного жидкостью. В одной из стенок куба был люк, как на подводной лодке, снаружи от устройства тянулись два кабеля, один к совсем схематично изображенному ноутбуку, второй, толстый, уходил за край листа и был обозначен двумя молниями. На остальных листах были черновые чертежи, более подробно описывающие изображенное на первом.

– Куб представляет собой герметичный экранированный контейнер. Каждая из его стенок является фазированной антенной решеткой, которые передают на каждую точку пространства внутри свой управляющий сигнал. Таким образом, внутри можно будет смоделировать любую обстановку и динамически изменять ее. Находящийся внутри человек сможет все это трогать и взаимодействовать. Если на него надеть очки виртуальной реальности и синхронизировать их работу с работой устройства, управляющего ФАР, то это будет намного круче любой из существующих виртуалок. Применений этому масса, но основным я вижу учебно-практические и обучающие симуляторы, которые невозможно исполнить на современной материально-технической базе. И если в настоящий момент существуют, к примеру, успешно работающие тренажеры для пилотов, то тренажеров для тех же хирургов не имеется. Конечно, понадобится большая работа в написании софта и сопряжении его с железом, но это чисто техническая, следовательно, решаемая задача.

– И чтобы с человеком внутри ничего не случилось, а то расплющит его или разрежет пополам.

– Да, разумеется, – согласился Ремин. – Тестирование потребуется проводить очень тщательно и разработать меры, стопроцентно предотвращающие возможность нанесения вреда пользователю. Но результат, который мы в итоге получим, окупится сторицей. Более того, у меня есть идеи, как предоставить пользователю свободу передвижения, не ограниченную пространством, равным объему куба. Правда, сразу становятся очевидными некоторые сложности, которые я пока не знаю, как преодолеть, но уверен, они могут быть преодолены.

Он почему-то считал, что его проект уже одобрен и получил высший приоритет и максимальное финансирование, а Рукавицын задумался. Что такое виртуальная реальность, он знал хорошо. У обоих его сыновей были такие игрушки, да и сам он иногда составлял им компанию. Теперь, получается, имеется способ сделать все то, что раньше было только на картинке, осязаемым.

– Насколько близкими к реальности можно будет сделать симуляторы?

– Визуально – практически неотличимыми, – без раздумий ответил инженер. – На ощупь – у мягких предметов будет ощущаться легкая зернистость.

Андрей Петрович представил студента-медика, который сперва провел сотни тренировочных операций прежде, чем быть допущенным к реальному человеку, водолаза, тренирующегося производить подводную сварку, боксера, проводящего ежедневно почти настоящие поединки, солдата, прошедшего через десятки учебных боев… С одной стороны, это очень большое количество очень богатых заказчиков и абсолютно пустой рынок, где он долгое время будет монополистом. С другой, потребуется с нуля создавать целую отрасль. Хватит ли у него денег? Придется ли привлекать инвесторов? Не хочется, но если да, то кого? Надо понимать, что, как только первый куб с синей хренью будет продан, его быстро скопируют. Сколько времени у него будет до появления конкуренции? Отобьются ли затраты? При грамотном подходе каждая вложенная копейка вернется рублем, но работы тут – непочатый край.

Что, если отказаться? Послать лесом этого Ремина? Уволится и пойдет к кому-то другому. Тому, кто согласится. Конечно, этого лоха кинут, но это несущественно. Важно, что технология будет упущена. Грохнуть инженеришку? Нет, это несерьезно. Не те уже времена, да и незачем. Только чтобы другим не досталось? Глупо. Нет, такие шансы нельзя упускать.

Андрей Петрович вспомнил, как тридцать пять лет назад он, молодой и подающий большие надежды спортсмен, мечтал об олимпийском золоте. Гибель страны поставила на этих мечтах жирный крест. Сильный и толковый парень Андрюха Рукавицын с несерьезной кличкой Варежка решил заняться бизнесом и открыть качалку. Сумев получить в собственность помещение бывшего магазина «Спорт и туризм», он с помощью подручных средств сделал там косметический ремонт. Первые тренажеры варил сам, чуть ли не из металлолома. Всемирно известный ныне бренд «Спорт и здоровье» получился, когда он вместо отвалившегося слова «туризм» приляпал половину от найденного в кладовке фрагмента агитщита с надписью «здоровье трудящихся», выполненной в том же стиле. Чтобы закрыть чем-то витрину, воткнул сделанные подругой-художницей забавные рисунки, на которых карикатурные качки выполняют разные упражнения, а рядом с входной дверью рисунок изображал его самого в боксерских перчатках, показывающего большой палец. Тогда он рискнул и через три месяца уже открывал второй зал, через два года их была больше десятка, а через десять лет его спортзалы были в каждом городе страны. Пахал без сна и отдыха. От чиновников ехал на завод, с завода на стройку, со стройки на стрелку, со стрелки на деловую встречу… В двухтысячных он рискнул еще раз и ввязался в производство тренажеров и снова преуспел. Потом занялся спортивным питанием и спортивной медициной. Если в тренажерах и спортпите он лишь входит в число наиболее известных брендов, то в спортивной медицине однозначно номер один в мире. Последние полтора десятилетия жизнь была слишком размеренной. Успешно и без кризисов развивающийся бизнес, красавица жена, прекрасные дети, но во всем этом не было чего-то такого, что было в молодости. Не было куража и азарта, не было вызова.

– Жди здесь, – приказал он инженеру.

Акула капитализма, бизнесмен и олигарх, Андрей Рукавицын пролетел через приемную, опасно прыгая через целый пролет, сбежал по лестнице, вихрем промчался через вестибюль, выбежал на улицу и обернулся. С многометрового логотипа компании ему задорно улыбался и показывал большой палец харизматичный крепкий парень в боксерских перчатках. И седеющий, но все такой же бодрый Варежка почувствовал: вот он, Андрюха, еще один, твой последний и самый важный рывок.

Вернувшись в кабинет, Андрей Петрович обратился к стоящему у окна с оскорбленным видом инженеру:

– Простите мою резкость, Павел Семенович. Ваше открытие так вдохновило меня, что потребовалось срочно оказаться на улице. Если вы не обиделись, давайте продолжим наш разговор.

Ремин оттаял в течение секунды.

– Нет, что вы. Совсем не обиделся, я все понимаю.

Ребенок, ей-богу, ребенок.

– Итак, – взял быка за рога Рукавицын. – Ваше открытие, несмотря на то, что требует колоссальных вложений ресурсов, несет большие перспективы компании. Но не думаю, что вы пришли ко мне просто похвастаться изобретением. Что вы хотите за права на ваше… Как называется это вещество?

– Я назвал это устройство ИР-1, то есть имитатор реальности, а вещество – Ремий.

– От скромности не умрете, но приемлемо, – согласился Рукавицын.

– От скромности? Что вы имеете в виду? – недоуменно вскинулся инженер.

– У вас фамилия – Ремин, – напомнил ему Андрей Петрович.

Тот густо покраснел до самых кончиков волос и открыл рот, но так и не смог ничего сказать толком.

– Я не… Вы совсем не то… – Он прижал руки к груди в умоляющем жесте. – Это от латинского «ad rem», то есть «по существу»! Поверьте, я даже не думал!..

– Скажите, а название вашему отделу тоже вы давали? – предположил Рукавицын.

– Ну да, а откуда вы знаете? – удивился Ремин.

– Угадал, – загадочно улыбнулся Андрей Петрович. – Так все же, что вы хотите?

Тот неожиданно замялся.

– Понимаете, имитатор ведь будет как операционная система, под которую станут писаться разные учебные программы. Предполагаю, что после создания движка, на котором они будут написаны, само по себе создание таких программ будет относительно простым делом. К тому же эти программы будут во многом пересекаться… Я хочу, чтобы одним из первых проектов была онлайн игра, в которую можно будет играть из имитатора… – На последней фразе он совсем стушевался, но тут же воспрянул, храбрым мышонком вставая на защиту своего мнения. – Это тоже очень выгодно, в онлайн играх с каждым годом крутится все больше денег. А игра на базе ИР будет круче любой ММОшки, я смогу это сделать, главное, чтобы мне не мешали!

– Как опытный бизнесмен скажу вам, что игры – далеко не самое выгодное вложение денег. Но если такова ваша цена, то предварительно я согласен, – веско, но не имея никакого понятия о предмете разговора, сказал Рукавицын и протянул инженеру руку. Тот автоматически пожал ее. – И, раз мы с вами заключили соглашение, нам обоим необходимо выполнить ряд необходимых действий. Вам потребуется составить техническую документацию на свое изобретение, юрист компании свяжется с вами по этому поводу. Я же займусь административной работой и подбором кадров. И примерно через неделю мы снова встретимся для подписания документов. И, разумеется, держите все в тайне.

Вернувшись домой, Андрей Петрович встретил в гостиной старшего сына, лежащего на диване с книгой.

– А ты чего не на тренировке?

– Опять голова кружится, – пробасил юнец.

Последние полгода и так высоченный Платон вытянулся еще больше и начал иногда испытывать головокружения и онемение конечностей. Врачи в один голос утверждали, что это временно, просто внутренние органы не успевают за ростом организма.

Андрей Петрович взял стул и, поставив его перед диваном, сел верхом, положив локти на спинку.

– Расскажи мне про компьютерные игры.

Платон отложил книгу и принял сидячее положение.

– Пап, нахрена тебе? – И, увернувшись от затрещины, возопил: – Я имел в виду, что именно тебе рассказать? Игр очень много, и они разные.

– Я пообещал профинансировать создание онлайн игры.

Сын фыркнул.

– Это игры, в которые одновременно играет большое количество игроков со всего мира. Большинство из них полное говно. Можешь считать, что ты выбросил эти деньги. Онлайн-игр множество, но успешных единицы. В большинстве случаев новая игра вызывает некоторый интерес на старте, но скоро про нее все забывают. Если разработчик успел отбить бабки, то молодец.

– Ты настолько хорошо разбираешься в этом вопросе? – скептически изогнул бровь Андрей Петрович. – Один весьма компетентный человек выразил уверенность, что конкретно это игра будет очень успешной.

– Ну на уровне пользователя в этом все разбираются. – Платон поднялся, взял из вазы с фруктами яблоко и сел обратно. – Пока я считаю, что тебя хотят кинуть на бабки, потому что, когда человек, не имеющий отношения к игровой индустрии, берется за разработку игры – это фэйл. Расскажи подробнее.

Вместо ответа Андрей Петрович сунул ему свой телефон с фотографиями рисунков Ремина.

– Это проект имитатора реальности. В куб помещается человек, одевает шлем и получается как виртуальная реальность, только все можно будет потрогать. С помощью новой технологии внутри куба будет формироваться все, что угодно. Сегодня я видел прототип этого устройства и обменял права на технологию на обещание создать онлайн-игру на базе него, когда для этого будут созданы условия.

Платон задумчиво догрыз яблоко и выдал вердикт:

– Если все будет сделано так, как я себе представил… Игра, где реально можно дать кому-то по щам, – это эпик вин. Хайпать будешь?

– Разговаривай нормально! – возмутился Андрей Петрович. – В мое время тебе бы уже морду набили.

– Да-да. В твое время небо было синее, трава зеленее, в вашей пещере было тепло и уютно, вокруг гуляли ручные динозавры, а мне бы сразу набили морду. Увы и ах, ретрограды типа тебя не могут остановить развитие общества. Так ты хайпать на этот имитатор будешь? Я так понимаю, ты ж им не ради игры хочешь заняться.

– Пока нет. А потом – только если денег не хватит и придется привлекать инвесторов. Пока я намерен хранить все в тайне.

– А чего ты не хочешь сразу привлечь кого-то? Даже мне, ребенку, очевидно, что дело перспективное и дорогостоящее. – И Платон, подчеркивая, что он ребенок, наклонил голову и вопросительно посмотрел на отца сверху вниз.

– Два метра сухостоя, – пробормотал Андрей Петрович.

– Два пятнадцать, – поправил его сын. – Так почему?

– Ты же знаешь мое отношение к инвесторам. Один раз тебе дают денег, потом всю жизнь пьют из тебя кровь. Хуже только брать кого-то в долю на совместное управление.

– Не понимаю, каким образом такой куркуль, как ты, не вылетел в трубу со своим бизнесом, – вздохнул Платон, выбрасывая огрызок в мусорное ведро.

– Если бы я шел по легкому пути и не делал все сам, – наставил на него палец Рукавицын-старший, – я бы до сих пор сидел в своем первом спортзале и судился по поводу его раздела со всеми компаньонами, инвесторами и их наследниками. И вот что я сейчас решил: раз уж ты в этом разбираешься, ты и будешь отвечать за эту игру.

– Па-а-а-ап! Ну ты чего, какая игра? – возмутился Платон. – Не, это, конечно, прикольно, но у меня школа, тренировки… Да мне тупо некогда!

– Я обещал, что разработка этой игры начнется не раньше, чем для этого все будет готово. Успеешь ты школу закончить. И вообще, привыкай работать в условиях нехватки времени. Лучше учиться этому сейчас, чем потом.

Платон на это только покачал головой.