Фурия Капитана

Глава 57

Исана сказала себе, что не пойдет смотреть на дуэль, когда есть так много раненых, за которыми надо ухаживать.

Она целиком погрузилась в работу, пропустив свои чувства с Рилл через каждое раненое тело.

Человек по имени Фосс, офицер, командующий корпусом целителей, посмотрел, как она оказывает помощь первому человеку, которого принесли, кивнул и тут же начал отдавать приказы.

Исана вскоре осознала, что занимается мужчинами с наиболее тяжелыми и болезненными ранениями.

У одного несчастного глаза были жестоко иссечены каким-то оружием. Другой молодой человек пострадал от чего-то, что выглядело как удар копья по гениталиям.

У третьего лечили раздробленую грудину, но он не пришел в сознание — целитель, который им занимался ранее, не почувствовал гематомы на сердце, и сделал свою работу неуверенно и неудовлетворительно.

Исана целиком растворилась в работе, в монотонном ритме исцеляя больных и погружая их в сон.

Она не знала, скольким людям она помогла, но в перерывах между работой она смутно понимала, что должна была упасть в изнеможении уже после первой партии.

Конечно, она чувствовала усталость, но работать, казалось, стало легче, быстрее, как будто ее "прикосновение" стало на порядок чувствительней, что позволяло ей точно определить, где был нанесен ущерб, и направить целительную силу своей фурии с большей точностью и изяществом.

Ее способности не увеличились настолько, насколько она научилась тратить меньше сил на выполнение той же работы.

— Последний, — дежурно пробурчала она, опуская еще одно израненное молодое тело в целительную ванну. Это был рослый молодой человек с хорошо развитой мускулатурой, его ноги и живот были покрыты жуткими ожогами.

Исана вздрогнула и была рада, что бедный легионер был без сознания. Такие ожоги приносят невыносимую боль, и если ее способность к целительству выросла, то выносить страдания других оставалось таким же тяжелым испытанием.

Легионера поместили в ванну, и Исана поддержала его голову, убеждаясь, что он не скользит под водой, и поразилась, поняв, что она знает этого мужчину.

Это был Макс, друг Тави.

Она закрыла глаза и приступила к работе с твердой, решительной настойчивостью. Ожоги были одними из самых худших ран для исцеления, она сказала бы самыми худшими, если бы у нее не было опыта в течении нескольких недель почти неостанавливающегося целительства больного с инфекцией, вызванной испорченным гаровым маслом, попавшим в рану.

Хотя ожоги и не были похожи на тот гнойный ночной кошмар, они были достаточно плохи, а учитывая огромную потерю крови, состояние раненого Макса было критическим. Она обратила свое внимание на изувеченную плоть и с помощью Рилл начала разбираться с этими проблемами.

Она занималась ранами до того момента, пока не была уверена, что не останется отвратительных шрамов, но юноша ослаб, и она не осмелилась продолжать.

После всех своих усилий она откинулась назад и устало кивнула санитару. Она расслабилась, как только Макса уложили в кровать, и вытерла руки полотенцем.

— Миледи, — произнес голос позади нее. — Если вам когда-нибудь понадобится работа, я смогу предложить вам звание старшего подтрибуна и сразу назначить максимальный оклад.

Исана обернулась и обнаружила Фосса, наблюдавшего за исцелением Макса и теперь качающего головой.

— Вороны, — сказал легионерский целитель. — В идеальном мире вы бы получили мою должность.

Она устало улыбнулась.

— Спасибо, трибун. Я уверена, что вы бы сделали столько же.

Фосс фыркнул.

— Вы вернули человеку глаза, миледи. Это тонкая работа, и я знал, возможно, двух или трех целителей за всю свою жизнь, которые могли бы это сделать. И один из них — Верховная Леди.

— Вы сделали больше работы, чем любые три моих целителя, и в два раза быстрее. У Вас выдающийся дар.

Он склонил свою голову перед ней.

— Спасибо.

Она моргнула несколько раз, чувствуя себя растерянно.

— Я… всегда пожалуйста, обращайтесь.

Фосс кивнул и предложил ей свою руку.

— Нам лучше идти. Уже почти началось.

— Началось? — спросила Исана.

— Поединок, миледи.

Исана нахмурилась и вздрогнула. Она почти забыла про дуэль, пока работала.

Возможно, она надеялась, что все будет кончено к тому времени, когда она завершит исцелять людей.

Если так, размышляла она, то было неправильно так думать. Ее сын собирался сражаться за свою жизнь, за жизни их всех — и она должна быть там.

Дуэль была самым окрыляющим, восторженным кошмаром из когда-либо испытываемых ею.

Эмоции толпы были подобны неистовому морю, бурлящему котлу. Если бы она не работала практически до полного изнеможения, она бы с криком убежала к ближайшей темной дыре — что выглядело бы неблагопристойно, учитывая обстоятельства.

Поскольку охрана, состоявшая из восьми легионеров, ожидала у палатки целителя, очевидно назначенная в качестве ее эскорта. Каждый из них выглядел довольно молодо, но все они выглядели крепкими мужчинами, привычными к войне, броня на их груди была украшена не красно-синим орлом Короны, а стилизованным под него черным вороном.

Когда она приблизилась, толпа расступилась и она ощутила всех вокруг себя, людей, гудящих с возбуждением и надеждой, с отчаянием и страхом — и с любопытством.

К ней, в частности.

Лица обращались к ней, и голоса взволнованно дрожали.

Легионеры и сопутствующий лагерю люд давился, чтобы попытаться увидеть и, что сильно ее смутило, поддержать ее.

Массивные фигуры ее охраны аккуратно сдерживали глазеющих на расстоянии, но худенькая фигура проскользнула между двумя, идущими во главе, и Эрен улыбнулся ей.

— Миледи, — произнес он, склоняя голову, приблизившись к ней.

— Ради всего святого, — произнесла Исана, неуверенно оглядываясь, — Эрен…

— Они знают, — сказал он. — Каждый в лагере знает, миледи, теперь все получили доказательства. Ни одна настолько важная история не сможет долго оставаться тайной.

— Ясно, — сказала она.

— Тави… — Эрен прервался и покачал головой, — Октавиан попросил меня быть рядом с вами.

— Я буду рада твоей компании, — тихо ответила Исана. Она продолжала идти, пока вокруг собиралось всё больше людей, глазеющих на неё в тусклом свете факелов и маленьких, бытовых магических ламп.

— Это очень странный опыт.

— Могу себе представить, — сказал Эрен. — Но если дела пойдут хорошо, это ничто по сравнению с тем, что вы однажды увидите на улицах Алеры Империи.

— Ох, дорогой, — сказала Исана.

Они привели её на небольшую открытую площадку прямо перед стеной, где должна была состояться дуэль.

Все вокруг тихо переговаривались, но она обращала на это мало внимания. Она сосредоточилась только на двух мужчинах, которые начали подниматься по лестнице.

Следующие несколько минут прошли в жуткой тишине, пока тот, что повыше, начал делать разминку, растягиваясь. Люди вокруг неё толпились всё теснее, так что Исана была уверена, что, если она вдруг потеряет сознание, толпа удержит её в вертикальном положении там, где она стояла.

Затем её сын последовал за Налусом на стену, и встал перед стройной женщиной, которая чуть не убила их всего лишь несколько часов назад. Состоялся короткий разговор. Начался отсчет.

Голос Китаи прозвучал с внезапным презрением и негодованием, и собравшаяся толпа взревела, выплёскивая свои страх, напряжение и ожидание в прохладный ночной воздух.

Два бойца стали вместе, и Исана никогда раньше не видела ничего столь яркого, красивого и страшного.

Оружие Тави источало алые и лазурные искры, а мечи Наварис были усыпаны ядовито зелеными вспышками. Свет от них был ослепительно ярким и каждая вспышка оставляла цветные пятна в глазах Исаны.

Она никогда не видела, чтобы кто-то двигался так быстро как Наварис из Фригии, и она не могла поверить, что её сын может сдерживать такую быструю и яростную атаку.

Они сражались непрерывными изящными движениями, танцующие и смертельные, четыре лезвия вертелись, кружились, сталкивались как стальные кольца, сопровождаемые вспышками света, которые росли все быстрее и быстрее.

Она могла только смотреть в ужасе и очаровании, и хотя в постоянно сгущающемся молчании толпы не было никаких признаков, она была уверена, они чувствовали тоже самое.

Наварис почти выдавила Тави со стены и её сердце замерло. Потом она увидела какое то невозможное скольжение в сторону от лезвия Наварис, а затем какой то кошачий прыжок на несколько ярдов по воздуху, для того что бы перепрыгнуть на соседнее здание.

Наварис последовала за ним, и пара сражающихся исчезла из поля зрения толпы. Сталь звенела о сталь так быстро, что это было похоже на барабанную дробь, странным эхом отражающуюся в руинах.

Призрачный свет мелькнул в воздухе, вызывая тут же исчезающие тени, и пропал также быстро, как и появился. Камни с тяжелыми, тупыми звуками ударов застучали об землю.

Исана не могла вздохнуть. Она смутно осознала острую боль в руках и фоном проскочила мысль, что ногти больно впились в руки.

Нарастающее напряжение и волнение толпы подсказывало, что пролилась первая кровь. Она бросила взгляд на крышу, надеясь и желая, чтобы все закончилось.

Звон мечей прекратился. Отблески света прекратились.

Исана услышала рождающийся стон у себя в горле.

Тишина длилась все дольше и дольше.

Затем раздался разъяренный рев, звук настолько первобытный, настолько наполненный безумием и яростью, что она с трудом могла поверить, что человеческая гортань способна исторгнуть нечто подобное.

Свет вспыхнул еще один раз.

Наступила тишина.

— Тави, — услышала Исана свой шепот. — О, мой Тави.

Толпа застыла полностью, неподвижная как окружающие руины и еще более тихая. Это было невыносимо для Исаны, это напряжение, и она начала покачиваться вперед и назад, стараясь сдержать слезы, застилающие ее взор.

— Тави, — прошептала она.

А затем боевой клич Маратов наполнил воздух.

Варвары испускали радостный рев со своей крыши. Дикие, свирепые крики людей кружили вокруг камней. Исана смотрела, оглушенная, ее ум вяло воспринимал значение раздающихся позади звуков.

Тави.

Они приветствовали Тави.

Ее сын показался на краю крыши, и разрушенный город взорвался криком..

Алеранцы кричали в едином порыве. Легионеры начали стучать кулаками по груди, в едином громоподобном ритме. Где-то в руинах призывно ржали лошади.

Собаки, живущие в лагере, завыли в своем нестройном хоре. Барабанщики легиона радостно играли на своих инструментах, а трубачи аккомпанировали им на трубах.

Шум был настолько громким, что поврежденная секция стены, недалеко от Исаны, задрожала и обрушилась.

Пылающий ураган восторга опутывал сознание Исаны, угрожая свести ее с ума. Она закрыла глаза, чтобы побороть это, и только поддержка Эрена позволила ей не упасть на колени.

Пламя было слишком обжигающим. Оно должно быть отброшено, направлено прочь от нее, до того как сведет ее с ума. Она открыла глаза и заставила себя выпрямиться.

— Славься! — крикнула она. — Славься, Гай Октавиан!

Эрен взглянул на нее, а затем тоже подхватил крик.

— Славься, Гай Октавиан!

Следующими подхватили, окружавшие ее легионеры.

— Славься, Гай Октавиан!

Это быстро распространялось, от развалин к развалинам, центурии к центурии, улицы к захламленной улице.

— Славься, Гай Октавиан!

— Славься, Гай Октавиан!

— Славься, Гай Октавиан!