Гадкие Крошки

3

Вывеска на конторе Хирама Фиша гласила: ХИРАМ ФИШ, ПОДЕРЖАННЫЕ СЕТИ И ТРАУЛЕРЫ. В настоящий момент Хирам Фиш сидел за столом и гавкал в телефонную трубку:

— Так судно утонуло? Так что мне — плакать? Так покупатель должен был думать своей головой — вот что это значит.

Из телефонной трубки доносились приглушенные крики.

— Так вы хотите свои деньги назад — ах да, ну как же. Так у меня тут большой-пребольшой бак с акулами, и они хотят кушать. Так приходите и возьмите ваши деньги, только мой сейф посреди акульего бассейна. — Тут он сменил тон на змеиное шипенье. — И акулы голодные. Ты слушай сюда, сукин…

Тут открылась дверь, и в Подержанные Сети и Траулеры вошли двое незнакомцев. Один — очень высокий и толстоватый, с грустными карими глазами, которые как-то странно вращались. Другой — очень молодой и маленький, темноволосый, с низким лбом, перепачканным смазкой, и глазами, похожими на две мощных дрели. У большого, как с удивлением заметил Хирам Фиш, под кителем был спрятан плюшевый мишка. Первой мыслью Хирама Фиша было: как они, к черту, сюда вошли? Потом он увидел, что его секретарша с кляпом во рту привязана к креслу, и тогда это стало понятней. Поэтому он улыбнулся, обнажив шестьдесят три ослепительно белых зуба, и освободил ум для второй и третьей мысли. А именно: «Сколько денег у этих людей?» И: «Как эти деньги поскорее отобрать?»

Меньший из двоих заговорил:

— У нас много денег, и все они в этом мешке. — Он потряс магазинным пакетом. — Нам нужен корабль.

— Траулер, — сказал человек с мишкой. — Хотим польшой отличный траулер.

— Так, так, — сказал Хирам Фиш, показав дополнительно еще тридцать зубов. — Моряки, вы пришли туда, куда нужно. Мы — Хирам Фиш, подержанные сети и траулеры, продаем подержанные сети и траулеры. То, что вы видите, вы имеете. Правильно, моряки?

— Путьте люпезны опращаться ко мне фаше Фысочество Старший Механик, — надменно произнес человек с мишкой. — А это механик Кассиан.

Хирам Фиш плавно поднялся на ноги.

— Хорошо, Ваше… э-э-э Высочество, пойдемте посмотрим на суда. Деньги можете оставить здесь. Мы их для вас постережем.

Они вышли на воздух и направились к гниющим у причала траулерам. Хирам Фиш заметил, что деньги механик Кассиан все-таки прихватил с собой. Что ж, ничего удивительного. Торговля подержанными траулерами — суровое дело. К счастью, и Хирам Фиш был человеком крутым.

Так он, по крайней мере, думал до этой встречи.

С моря резиденция Блаа де Клаа выглядела как огромный беломраморный куб, стоящий по колено в пальмах. Переоборудованная шлюпка «Вежливые дети» подвалила к частной пристани. Шнифер Брякнулл в белой матроске и до блеска надраенных татуировках закрепил носовой и кормовой швартовы и сбросил маленький трап. Няни вскинули на плечи вещевые мешки с Необходимым Няниным Оборудованием и степенно сошли на пристань — самая маленькая первой.

— Очнишь, африканец, — с беззубой улыбкой сказал матрос первой статьи Брякнулл.

Чернокожий охранник, дремавший в будке, вздрогнул и проснулся.

— Эй! — крикнул он. — Вы кто?

— Мы няни, — сказала Маргаритка.

— Инструкций не имею, — сказал охранник.

Маргаритка задрала нос.

— Это ваша проблема, больше ничья.

— О-о, — протянул охранник нагло-ленивым голосом. — Да, тут у меня люди… дайте-ка сообразить… из Колонии Благонравия, так что ли?

— Так точно, — сказал няня Пит.

— Так. Что несем?

— Только вещевые мешки.

— Я про оружие.

— Разумеется, нет, — сказала Маргаритка. — Мы Добрые, но Строгие, и только.

— Хе, — сказал охранник. — Надеюсь, гробовщик снял с вас мерку. Змей любите?

Улыбка Маргаритки стала немного кривой. Она терпеть не могла змей.

— И насекомых. Знаете, таких маленьких паучков, что кусают насмерть?

— Как родного дядю, — сказала Маргаритка.

— Так они у ней есть. Только большие.

— Брр! — сказала Примула. С тех пор, как исчез Мальчик Дин, ее было почти не слышно. И она смертельно ненавидела пауков.

— Ну, — сказала Маргаритка, — всё это очень мило, но мы не можем стоять и болтать тут весь день. Няни, вперед!

— Ах, да, чуть не забыл! — крикнул им вслед охранник. — У них там еще большие кошки!

— Персидские? — спросил няня Пит.

— Бенгальские, — сказал чернокожий охранник.

— Не выношу кошек, — сказал няня Пит.

— Так-так, — сказала няня Маргаритка. — Что будем делать?

— Всё, Что В Наших Силах! — хором откликнулись другие две няни.

Они оставили свой багаж в роскошной квартире для нянь. Уложили в вещевые мешки предметы первой необходимости.

— Иди первым, Пит, — сказала Маргаритка.

И Пит пошел первым.

Детское крыло было великолепной постройкой в греческом стиле, со стеклянными дверьми на террасу и мозаичным фризом с миленькими Винни-Пухом, Пятачком и осликом Иа-Иа. На террасе перед лестницей под жарким солнцем Нью-Топии блестели осколки разбитой бутылки, а шаловливая детская ручонка подрисовала Пуху, Пятачку и ослику Иа-Иа очки и неприличные части. Из дома доносились звуки металлической музыки.

Под знойным полуденным солнцем няни затопали вверх по лестнице. На площадке валялась пара испачканных тренировочных штанов.

— О, Господи, — устало вздохнула няня Маргаритка.

— Тоже мне ловушка, курам на смех, — сказала няня Примула.

Няня Пит наступил на штаны и немножко потоптал их своими башмаками сорок пятого размера. Потом, проверив, нет ли где скрытых проводов, поднял треники и встряхнул. На пол высыпались части скорпионов.

— Можно подумать, мы вчера родились, — с досадой буркнул он. — Вперед!

Когда они открыли тяжелую бронзовую дверь, металлическая музыка смолкла, и в воздухе повисла тяжелая, густая тишина. Няни очутились в прихожей с высокими желтыми окнами. Стекла их заслоняло что-то вроде тюлевых занавесок. Только это были не занавески.

Это была паутина.

Попривыкнув к сумраку, няни обнаружили, что со всех сторон на них пялятся сотни блестящих глаз.

— Ой, — сказала Примула.

— Всё в порядке, — отозвалась Маргаритка и вытащила из вещевого мешка большой распылитель. — Прочь, козявки! — крикнула она, раз за разом нажимая на деревянную рукоятку.

Глаза потухли. Послышался топот множества членистых ножек и жалобные крики из сада, где охранники знакомились с оборотной стороной популярной энтомологии.

— Очевидно, мы имеем дело с очень умными детьми, — заметила Примула.

— Весьма похвально, — проговорила Маргаритка, с трудом шевеля оцепенелыми губами.

Они прошли в следующую дверь. Здесь свет пробивался сквозь маленькие круглые окошки в куполе. На полу что-то неприятно шуршало.

— Брр! — вырвалось у Маргаритки.

— Одну минутку, — сказала Примула и извлекла из вещмешка жестяную коробку с печеньем.

По щиколотке Маргаритки что-то ползло. Оно обвило щиколотку, сжало, а потом поползло дальше, к колену. Оно было тяжелое и холодное. Даже сквозь специальные Толстые Нянины Колготки чувствовалось, что оно покрыто чешуей. Оно остановилось на уровне колена — должно быть, чтобы отдышаться, — и зашипело, как проколотая велосипедная шина.

— По моей ноге кто-то ползет, — произнесла Маргаритка голосом, тонким и пронзительным, как шило.

— Не иначе, шайка, — сказал няня Пит.

— Шайка? — переспросила Примула.

— Шайка, лейка, змейка, — рявкнула Маргаритка. — Может быть, снимете ее с меня?

— Няня, где твое хладнокровие? — подбодрила ее Примула.

Послышался скрип крышки, снимаемой с жестянки, и мягкий стук падающих на пол катышков.

— Что это? — спросила Маргаритка, стуча зубами.

— Мышки.

— Мышки?

— Особые мышки, — пояснила Примула. — Если быть точной, эссенция мышек. С почечным жиром, цементом и щепоткой обогащенного урана…

— Нечего их кормить, просто прогоните их.

— Десять секунд, — сказала Примула.

Когда ваше колено обвито чем-то длинным и холодным, возможно, коброй, вам не остается ничего другого, кроме как ждать. После этого Маргаритка была намерена бежать, бежать и бежать.

Тяжелая лента, обвивавшая ее ногу, ослабла. Потом что-то шмякнулось на пол. Потом что-то хрупнуло и послышался глотательный звук.

Примула чиркнула спичкой о зад своей Огнеупорной Няниной Юбки и сказала:

— Уснули на несколько месяцев.

На полу лежали три десятка змей. Маргаритка легко опознала их по своей «Детской энциклопедии гадов». Тут были по большей части королевские кобры, пяток гремучек и один маленький, но чрезвычайно смертоносный крайт. Все они вспучились посередине и выглядели сонными. Когда няня Пит пнул одну змею башмаком, та слабо застонала и рыгнула.

Маргаритка собрала в кулак остатки мужества.

— Вперед! — крикнула она.

Из-за двери послышался ответный крик. Вернее, не крик, а хриплый рев.

— Опаньки, — произнес Пит, как будто через силу. — У меня аллергия.

Маргаритка стремительно подошла к двери и повернула ручку. В этой комнате было совсем не темно, потому что это было что-то вроде оранжереи, и тропическое солнце яростно жарило сквозь высокий стеклянный потолок. Из мягкой земли росли настоящие деревья; их опутывали разнообразные ползучие растения. Было жарко, сыро и сильно пахло кошками. Причина запаха стояла нос к носу с Маргариткой. Тигр размером с лошадь, вздернул черную губу, оскалил клыки и страшно зарычал.

— Кис-кис, — сказала Маргаритка.

— Сейчас я буду чихать, — слабым голосом сказал няня Пит. — Я точно знаю.

Маргаритка сказала:

— Бедняга. На платочек. — И протянула няне Питу носовой платок с черепом и костями — их вышила своей проворной иглой Примула.

Тигр изготовился к прыжку.

— Ну, Примула?

— Минутку, я думаю…

Из вещевого мешка Примула вынула пучок зеленых листьев и протянула их Маргаритке. Та сунула их тигру. Тигр разинул пасть с десятисантиметровыми клыками и рыкнул. Потом понюхал листья. Глаза у него сошлись к носу, он лег на бок и по-дурацки замурлыкал.

— Чего это он? — спросил няня Пит. — Апчхи! Извините.

— Будь здоров, — сказала Примула.

— Что э-э-э… Пчхи? — сказал Пит.

— Кошачья мята, — пояснила Примула. — Пьяненький, пьяненький, пьяненький… — Она почесала тигру пузо, и тот благодарно завилял хвостом.

— Когда ты кончишь играть с животными, — сказала няня Маргаритка, — давай займемся делом.

Она живо провела их сквозь джунгли к двери в дальнем конце оранжереи, нажала на ручку и вошла.

За дверью была стеклянная лестница, в которой плавали форели. Наверху — игровая комната, откуда слышались звуки отчаянной свары. В комнате стоял промышленных размеров музыкальный центр, домашний кинотеатр с экраном во всю стену и несколько мотоциклов. Всё — сломанное. Среди разрухи слонялись трое детей. В мешковатых футболках, мешковатых джинсах и с грязными волосами до плеч. Они с ужасом уставились на нянь.

— Но вы же мертвые, — сказали дети.

— В самом деле? — сказала няня Маргаритка. — Так, голубчики. Кто будет убирать беспорядок?

— Не знаю, — сказал средний ребенок. — Мне всё равно.

— Начинайте прямо сейчас, — сказала Маргаритка.

— А когда кончите, я дам вам ужин, — сказала Примула.

— И очень вкусный, — сказал няня Пит, жуликовато подмигивая.

Меньший ребенок выступил вперед.

— Моих брата и сестру нельзя беспокоить подобными требованиями, — сказал он. — Мы, Блаа де Клаа, происходим от Хапсбургов, чтоб вы знали. Наши предки правили почти везде, почти что с начала времен. Ни один Хапсбург в истории не убирал своей комнаты. Эта идея настолько ниже нашего достоинства, что мы не можем разглядеть ее даже в лупу.

— Даже в микроскоп, — уточнил старший.

— Так было раньше, — сказала няня Маргаритка.

Ребенок насупился:

— Я не понял.

— Добро пожаловать на планету нянь, — пояснила Маргаритка. — Где вы будете сами убирать свою комнату. И кушать вкусный ужин, который приготовит вам няня Примула.

Ребенок снисходительно улыбнулся.

— Ошибаетесь, — сказал он.

Маргаритка вздохнула.

— Примула?

Примула выступила вперед с подносом, на котором лежали три крохотных пирожных. Она сказала:

— Отведайте это, о, наитишайшие и благороднейшие детки.

— Ну, раз надо… — сказал старший, глядя на пирожные довольно жадным взглядом.

Остальные двое вяло протянули руки, сунули пирожные в свои аристократические ротики, раскусили и проглотили.

И замерли.

Маргаритка прошла вдоль застывшей шеренги нерях. Она была гораздо ниже их. В нависающих над ней лицах ничто не шевелилось.

Маргаритка обернулась к Примуле:

— Что ты в них положила?

— Яйца. Сахар. Кукурузные хлопья. Шоколад…

— Ни глаз тритона? Ни костей черной кошки?

Примула выпрямилась во весь свой стосорокасантиметровый рост.

— Ничего специального. То, что ты наблюдаешь, — это обыкновенный Вкусовой Транс.

— Что?!

— Эти несчастные дети так долго ели невкусную скучную пищу, сдобренную лишь сахаром и красным перцем, что нормальная еда просто сшибает их с ног.

— Боже мой! — сказала Маргаритка.

Средний ребенок легонько зашевелился.

В глазах малолетних Блаа де Клаа забрезжили признаки мысли. Они оглядывались в поисках новых пирожных.

— Хорошо, дети, — сказала няня Маргаритка. — А теперь назовите ваши имена.

— Отто, Бенц и Лорелея. Где еще маленькие булочки?

— Позже. Сначала работа.

— Работа? А что это такое? — спросила Лорелея.

— Если сделаешь то, что тебе сказано, я объясню.

Малолетние Блаа де Клаа сурово нахмурились:

— Сказано?!

— Слушайте сюда. Вы сделаете то, что мы предлагаем: подарите змей и тигров зоопарку, опрятно оденетесь, а потом немножко поиграете в увлекательные настольные игры… — няня Маргаритка подалась вперед, гипнотизируя детей взглядом из-под котелка. — Если сделаете это, Примула приготовит вам еще пирожных. Если не сделаете, Примула не приготовит вам пирожных. Всё просто.

Мучнистые лица осветились.

— Таких пирожных, как те? — уточнила Лорелея.

— Еще вкуснее, чем те, — сказала Примула.

— Невозможно, — сказала Лорелея, по-видимому, выступавшая от имени общественности. Она немножко подумала: — Значит, если вы скажете: «Прыгай!», няня Маргаритка, мы должны будем спросить: «Высоко?»

— Умница, — сказала Примула.

— Пока дают пирожные, — согласилась Лорелея.

А у Подержанных Сетей и Траулеров ситуация складывалась препаршивая. Старшему Механику Кронпринцу Беовульфу Исландскому (низложенному) никак не удавалось сосредоточиться.

— Это как у тепя насыфается? — спросил он, наморщив свой почти бесконечный нос.

— Креветочный траулер, — ответил Хирам Фиш, указывая на груду ржавчины, висевшую на швартовах у причальной стенки. — Принадлежал одной даме, она рыбачила только для развлечения. Красивое судно, сходная цена.

— Аха, — рассеянно сказал Старший. — Кассиан?

— Пойду попинаю шины, — сказал Кассиан.

— Только не очень сильно, — предупредил Хирам Фиш и улыбнулся обезьяньей улыбкой, хотя ноги у него приросли к земле.

Но Кассиан уже перескочил на палубу. Он спустился по лестнице в трюм и вынул из кармана молоток.

— И-и-ех, — сказал он и, размахнувшись, изо всей силы ударил молотком по обшивке. Раздался глухой треск, и молоток прошел насквозь. Из ржавой дыры фонтаном хлынула вода, Кассиан выскочил на пристань.

— Я, конечно, могу ошибаться, — сказал он, — но, по-моему, судно тонет.

— Легкой постройки, — уныло сказал Хирам Фиш. — Для быстроходности.

— И очень ршафый, — с отсутствующим видом промолвил Старший Механик. — Следующий?

На следующем траулере загорелся двигатель, когда его (вопреки совету Хирама Фиша) попробовали запустить.

Следующий был из дерева, и Кассиан проткнул гнилую обшивку пальцем.

Потом был еще один, и еще. К тому времени, когда они дошли до десятого, над пристанью висела туча дыма, а у Хирама Фиша ходили желваки величиной с грецкий орех. Все его сотрудники были заняты тушением пожаров и откачиванием судов, пробитых безжалостным молотком Кассиана. Два траулера безвозвратно ушли на дно гавани.

— Подойдите сюда, джентльмены, — сказал Хирам Фиш. По багровому лицу его катился пот.

Кассиан послушно проследовал за ним на середину пристани:

— И что?

— Станьте, пожалуйста, вот сюда. — Хирам Фиш показал на большую красную «X», нарисованную на досках.

— Зачем?

— Я хочу вас сфотографировать.

— Зачем?

Такого вопроса раньше никто не задавал. Хирам Фиш знал по опыту, что все обожают фотографироваться.

— Приятно, когда тебя фоткают, — сказал он.

— А как это? — спросил Кассиан, широко раскрыв глаза от детского любопытства.

Хираму Фишу смертельно надоели эти несговорчивые клиенты. Он яростно протопал к красной «X».

— Стал здесь, — сказал он. — Чего сложного-то?

— Ничего сложного, — сказал Кассиан.

Если бы Хирам Фиш не был так взбешен, он, возможно, вспомнил бы, что стоит перед табличкой с надписью: ОПАСНО. БАССЕЙН С АКУЛЯМИ. Кассиан нажал большую красную кнопку под табличкой.

— Не на-а-адо! — закричал Хирам. Под ним раскрылся двустворчатый люк, и он рухнул в бассейн с акулами.

— Да-а, — протянул Кассиан, с интересом наблюдая за хитроумными маневрами торговца и треугольных плавников. Он порылся в карманах и кинул в черную воду пару пакетиков.

— Отпугифающий порошок, я полагаю? — сказал Старший Механик, но как-то безучастно.

— Приправа к мясу, — сказал Кассиан.

В глубокой задумчивости они спустились по трапу, уселись в паровой катер и отбыли восвояси. Из бассейна с акулами доносился жизнерадостный плеск. Как всё это было ни занятно, таким способом корабль не раздобудешь. Придется придумать что-нибудь получше…

— Мадам, — сказала няня Маргаритка, — мы должны устроить праздник.

Баронесса Блаа де Клаа была чрезвычайно тощей женщиной, загоревшей до цвета швейцарской молочной шоколадки. На ее паучьих лапках блестели исполинские рубины и бриллианты.

— Праздник? — переспросила она, разглядывая эту поразительно маленькую няню из-под накладных ресниц, похожих на средней величины мохнатых зверьков. — Какое вам дело до этого?

— Детский праздник. Дети — мое дело.

— Какие дети?

— Ваши дети.

— Как, они еще здесь?

— Здесь — и притом очень послушные.

Маргаритка хлопнула в ладоши. В комнату строевым шагом вошли юные Блаа де Клаа. Аккуратно подстриженные, в военных, защитного цвета шортах, сетчатых рубашках и пробковых шлемах. Лица их светились благодарностью и кулинарным счастьем. Тихими голосами они увлеченно обсуждали сложную шахматную задачку.

— Кто это есть? — недоверчиво спросила баронесса.

— Ваши дети, мадам. Мы о них недавно говорили.

Баронесса осторожно подкралась к детям, и те вежливо приподняли тропические шлемы. Баронесса прищурилась, вглядываясь в их лица.

— Dormer und Blitzen! — прошептала она. — Гром и мольния — Вольшебство! — Она обернулась к Маргаритке. — Как ви этого добились? Ви ведьма?

— Они добились этого сами, — сказала Маргаритка. — Благодаря стрижке, общению с более уместными домашними животными, а именно — белыми кроликами, а также регулярному вкусному питанию, развивающим играм и сказкам. Кроме того, пошли на пользу уроки сварки, слесарного дела и ранний отход ко сну. Что скажете, дети?

— Мы в восторге, няня, — хором ответили дети.

— Особенно от пирожных, — добавил средний ребенок.

— Хи-хи, — сказали два других, извиваясь.

— Но ви делаете из них обикновенных детей, — сказала баронесса.

— Таких не бывает, — отрезала Маргаритка. — Теперь, праздник. Для приглашений нам нужны имена и адреса.

— Ах, — сказала баронесса. Она подошла к полке, сняла толстую книгу в золотом переплете и бросила няне Питу, который ловко ее поймал. — Всё здесь.

— Что это? — недоуменно спросил няня Пит.

— Золотая книга. Содержит имена всех, с кем позволено встречаться детям. Не шантрапа, не бездельники… — Она плюхнулась в кресло. — Займитесь, бистро-бистро.

— Дети, пойдемте! — крикнула Маргаритка, не сразу оправившись от изумления. — Будем веселиться!

Маргаритка задумчиво листала Золотую книгу. Папа мог оказаться у любого из этих потрясающе богатых людей — более чем основательный предлог для основательной разведки.

Весь день под хриплый рев бенгальских тигров в зарослях они наклеивали на пригласительные билеты картинки с симпатичными кроликами. Приглашения были разосланы тем же вечером. Ответы пришли незамедлительно. Все с удовольствием прибудут в будущую среду (сегодня была нынешняя среда).

В субботу рано утром на горизонте появился дымок — это «Вежливые дети», паровой катер с «Клептомана», пришел за Примулой и Маргариткой, чтобы забрать их на выходной. Няня Пит оставался дежурить. Он стоял на пристани и грязноватым платком махал вслед катеру, уходившему к Острову Скелета. Как только земля скрылась из виду, Маргаритка сняла котелок и принялась красить ногти в радостный красный цвет. Да здравствует свобода!

Катер со свободными нянями, не торопясь, чухал к Острову Скелета. По дороге они обогнали двух маленьких мужчинок в каноэ — оба были с бородами и косичками. Вскоре на горизонте показалась макушка Череп-горы с тоненькой струйкой дыма, потом ее склоны и, наконец, крыши Лагеря Благонравия, утопающие под зеленым пологом кокосовых пальм. Над лагуной разносилась грустная фортепьянная музыка.

Когда Маргаритка и Примула ступили под величественные своды конференц-центра, там их поджидал Кассиан: руки в карманах, лоб густо запачкан смазкой.

— Капитан сама не своя, — доложил он.

— Как это ты догадался? — недоверчиво спросила Маргаритка. Во-первых, она была невысокого мнения о человеческой чуткости брата, а во-вторых, еще не совсем вышла из роли няни.

— Спроси себя: что она играет? — вмешалась Примула. Она прислушивалась к музыке.

Маргаритка тоже прислушалась: Капитан играла «Ненастный понедельник».

Крошки направились к роялю.

— Орел летает в воскресенье, — нежно и тихо пела Капитан. — Суббота такой же день. Орел… Здравствуйте, дети. Как я рада вас видеть! — Она, как будто, и в самом деле была рада. Но Маргаритке показалось, будто в больших темных глазах затаилась невысказанная печаль. — Как там дела на материке?

Маргаритка дала отчет, и красивое лицо Капитана озарилось искренним восхищением.

— Праздник! — сказала она. — Как мило! А как там Пит?

— Он клёвый, — сказала Примула.

— Совершенно верно. Совершенно верно. — Лицо ее сделалось серьезным. — А ваш отец?

— Ни слуху ни духу…

Капитан порылась в элегантной сумочке и извлекла на свет божий длинный розовато-лиловый конверт:

— А мне вот что пришло.

Она протянула письмо Маргаритке, и та прочла вслух:

«Задержан на неопределенный срок в связи с открывшейся деловой перспективой. Ощущаю настоятельную потребность использовать в интересах карьерного роста все представившиеся возможности. Чао, малышка. Папа Крошки».

— Что за галиматья?!

Примула сказала:

— Он удрал, потому что ему осточертело мыть сортиры.

— Безусловно, — сказала Капитан и извлекла из инструмента скорбное арпеджио. — Можете не сомневаться: он задумал план, и ничем хорошим это не кончится. — Она сыграла большой минорный аккорд. — Как мне нравится простая жизнь на этом острове! Кружевная тень пальм, восхитительное молоко кокосов в сочетании с ромом и померанцевым ликером. Но как же мне не хватает корабля! И как я скучаю по Питу!

— Корабль будет, — сказал Кассиан. — Мы пока что не нашли подходящего, но у нас есть план. — Он сдвинул брови. — Только…

— Только?

— Да так.

— Выкладывай, — сказала Капитан.

— Не могу заставить Старшого… ну, сосредоточиться.

— А что с ним?

— Он строит себе хижину на горе. Никого к ней не подпускает. Да никто туда и не хочет. Там воняет тухлой рыбой. — Он показал пальцем в окно. — Вон там.

Высоко на склоне Череп-горы притулился деревянный домик. Рядом с ним стоял домик поменьше. Оба были с колоннами и выглядели весьма импозантно.

— Маленькие дворцы, — прочувствованно сказала Капитан. — Надо думать, второй — для Королевского Михаила.

— Дворцы с бельевыми веревками перед фасадом.

Капитан вооружилась подзорной трубой.

— Это не бельевые веревки, — сказала она. — Это вялится треска. Клочок родной Исландии на далеком Острове Скелета. Отсюда и рыбная вонь.

— Он всю неделю таскал наверх разные механизмы, — доложил Кассиан.

— Бог с ним, — рассеянно проговорила Капитан. — Теперь скажи мне, Маргаритка. Я уверена, что у Кассиана славный план, — а какой у тебя?

Маргаритка принялась объяснять.

Гений кулинарии Примула вертела конверт в тоненьких пальчиках. Потом поднесла его к носу и принюхалась.

— Пачули, — пробормотала она. — Отдушка гардении. Авиационное топливо…

— …так что, когда дети из Золотой книги прибудут на праздник к Блаа де Клаа, — продолжала между тем Маргаритка, — мы наведем справки о папе. По тому, что я видела в Нью-Топии, такой городок должен прийтись по душе жуликоватому инвестору.

— Боюсь, ты права, — сказала Капитан. — Но не слишком увлекайтесь поисками. Как только мы раздобудем корабль да содержимое пяти-шести солидных сейфов, мы тут же уберемся отсюда.

— А как же папа?

— Конечно, мы все хотим, чтоб он вернулся, — сказала Капитан.

— Для чего? — изумилась Маргаритка.

— Чтобы преподать ему урок. Однако, что там за шум?

В конференц-центре раздавались крики и вопли.

— Некультурные звуки, — сказала Маргаритка, поморщившись. По крайней мере, так мы предполагаем, потому что слова ее утонули в оглушительном треске расщепившейся двери, и в комнату ввалился клубок дерущихся тел.

— Так! — произнесла Капитан негромко, но со скрежетом в голосе.

Клубок немедленно распался на части. Встал Большой Багаж с мозолистыми кулаками, достающими до пола. Встал Шнифер Брякнулл с татуировками, светящимися от возбуждения. И еще два мелких мужчинки в обрезанных джинсах и футболках с надписью: СПАСИТЕ КРОКОДИЛА, — бородатые, с косичками и насквозь мокрые.

— Что тут происходит? — спросила Капитан.

— Хур, хур, — сказал Большой Багаж (ничего другого он вообще не говорил).

— Эти ждоровые вержилы приехали на бардайке, — доложил Шнифер Брякнулл. — Лажутчики.

— Он говорит, лазутчики, — рассеянно перевела Примула. Она смотрела на человека с косичкой, того, что справа. Потом шагнула вперед и сильно дернула его за бороду. Борода отвалилась. Тогда она дернула за косичку. Косичка тоже отвалилась, и открылась русая голова загорелого…

— Мальчик-дикарь Дин! — воскликнула Примула.

— Что это вы тут разведываете в таком виде? — спросил Кассиан.

— Мы хотели узнать, что вы делаете, — сказал Дин.

— Но ты же и так знаешь, — удивилась Капитан.

— Я знаю, что вы говорите, — сказал Мальчик-дикарь. — А делать можете совсем другое. Объясни им, Омар.

— Кхе-кхе, — сказал человек с косичкой, и кадык у него нервно задергался. — Меня зовут Омар Забота, я активист фонда Гладиолуса Кравецшнайдера, одной из задач которого…

Примула скривила розовый ротик и сказала:

— Ближе к делу, Омар.

Забота покраснел.

— Недавно до нас дошли сведения… — Он обежал глазами помещение и, убедившись, что выхода нет, снова потупился. — Хорошо, — сказал он. — Мне сообщили, что вы намерены превратить этот остров…

— Остров Скелета, — сказала Капитан.

— …Остров Скелета в асфальтированный туристский курорт с казино, высотным отелем и заводом по производству удобрений.

— Боюсь, вас ввели в заблуждение, — сказала Капитан. — Как видите, единственное наше желание — посвятить себя дружбе с природой и уходу за многочисленными пальмами.

— Тот человек говорил совсем другое.

— Какой тот?

— Человек на торжественном открытии компании «Колоссальная Недвижимость».

— Человек, который был здесь, — сказал Мальчик Дин. — Который убирался в сортирах. Мы его видели. На собрании в отеле «Эдем-Плюс»…

Глубокое и задумчивое молчание.

— Говорил как англичанин, — сказал Забота. — Во всяком случае, с иностранным акцентом.

— У англичан не бывает иностранного акцента, — поджав губы, сказала Маргаритка.

— У этого был, и у тебя тоже, — сказал Забота — А если подумать, то он на тебя чем-то даже похож. А еще у него был документ, что профессор Квимби продал ему этот остров.

Крошки переглянулись. Все трое сказали:

— Папа!

— Прошу меня извинить, — сказала Капитан, сильно побледнев. Она выбежала из комнаты, а вернулась еще более бледной. — Мой сейф, — сказала она. — Взломан. Бумага профессора Квимби лежала в нём.

— Папа не смог бы вскрыть сейф даже под страхом смертной казни.

— Угу, — сказала Примула. — Только давайте спросим себя, кто был его помощником по туалетам?

— Макмёртри, — сказала Капитан.

— То есть, Унылый Эдди Макмёртри? — уточнил Кассиан.

— Да.

— Также известный под кличкой Эдди-Сейф-в-Кайф-а-Замок-Чпок?

— Он самый, — сказала Капитан и села на табурет перед роялем.

— Выходит, папа может продать этот остров. И в любую минуту сюда может кто-нибудь приплыть и начать тут всё асфальтировать, — сказала Маргаритка.

— Именно такой план и был изложен на собрании, — подтвердил Забота.

— Тем более необходимо поскорее найти папу и отобрать эту бумагу, — сказала Маргаритка.

— Должны ли мы? — сказала Капитан.

— Конечно, должны, — сказали все, кроме Капитана (и, естественно, Большого Багажа).

— Ну что ж, — сказала Примула, поворачиваясь к Мальчику Дину: — Ты обедал?

— Нет.

— Я тебя накормлю, а ты за это научишь меня грести на своем каноэ.

Мальчик-дикарь посмотрел на Примулу. И расплылся в ослепительной улыбке.

— Ой, до чего же приятно вернуться, — сказал он.

Так что все отправились грести и плавать, а там, глядишь, пришла пора переодеваться нянями и возвращаться на материк.

Катер «Вежливые дети» заскользил по лагуне. С берега десантному отряду махал Мальчик-дикарь Дин, а из-за колонн Лагеря Благонравия вслед ему неслись грустные фортепьянные трели. Музыка поднималась над кронами кокосовых пальм, над хороводом тропических птиц, смешивалась с загадочным звяканьем, исходившим от Маленькой Исландии бывшего Кронпринца, и вместе с кухонным дымком, струящимся из дыры в Череп-горе, уплывала в море.

Впрочем, если подумать, на Череп-горе плиту никто не топил. Да и не было там никакой плиты, насколько известно.

Всё это было донельзя странно.