Гарем стервозных мажорок 2

Глава 17

Анжелика пару раз сжала-разжала кулачки, потом быстро подошла к Виктору и села ему на колени — не спрашивая разрешения, естественно. Виктор и не протестовал, а наоборот — полуобнял девушку таким образом, что его левая ладонь была под её грудью, и чуть наклонив голову вправо, уставился в телевизор — ему было приятно ощущать стук её сердца.

— «…и теперь я передаю слово Дмитрию Яблонскому, который сейчас находится на месте происшествия», — проинформировала ведущая в студии, симпатичная шатенка лет тридцати в стильном костюме.

Камера взяла большой план студии, и практически сразу же пошла трансляция: камера сильно вибрировала, несколько десятков секунд шла картинка с большой высоты, явно с вертолёта — проявилась панорама бескрайнего леса с еле-еле видными проселочными дорогами и большим болотом где-то на краю видимости, потом камера с явным трудом начала брать фокус в какое-то конкретное место — вроде как полянку возле одной из дорог, и через несколько секунд, когда уже казалось, что будет видно лес в полном размытии, изображение перескочило на другую камеру, в фокусе которой оказался ведущий, которого Виктор уже видел в свой первый день в этой квартире — Дмитрий Яблонский. Одет он был в камуфляжную форму явно полевого образца, но только с одними корниловскими знаками различия, и стоял на небольшой лесной поляне.

— Он что, тоже корниловец? — удивленно поинтересовался Виктор у сидящей на его коленях брюнетки.

Она хихикнула, явно пытаясь скрыть охвативший её мандраж — Виктор это явственно ощущал по её учащённому серцебиению, и полуобернула к нему голову, обильно проведя волосами ему по лицу:

— Милый, а как ты думал? Этот дядя — наш главный телевизионный пропагандист, он не может быть человеком случайным в такой системе власти, как наша.

— Это понятно, что не может, — с некоторой досадой ответил Виктор. — Я удивлён тому, что он в военной форме и лично на границе.

— Значит — надо так, — пожала плечами девушка.

— Это всё пахнет военным обострением.

— Не знаю я ничего, — повернула голову обратно к телевизору Анжелика и добавила через несколько секунд: — Короче говоря, он женат на троюродной сестре отца — из нашей младшей родовой ветви, и они с отцом приятели, пересекались в разное время в разных фирмах и ведомствах, ну и конечно же — он выходец из корниловского корпуса, а как иначе?!

— Это многое объясняет, — согласился Виктор, с интересом наблюдая за происходящим в телевизоре — лесной пейзаж смотрелся не по-весеннему зловеще.

Камера на земле взяла крупным планом ведущего — по сравнению с привычной ему картинкой Виктор оценил операторскую работу значительно ниже среднего:

— «Здравствуйте, уважаемые зрители! С вами Дмитрий Яблонский, и нахожусь я сейчас на Карельском перешейке, недалеко от шоссе Сесторецк — Выборг, он же Виипури, — ведущий сделал выражение лица, будто съел лимон, — в районе приграничного населенного пункта Каменка, где сегодня ранним утром произошла беда — наших солдат атаковала финно-эстонская военщина! — Яблонский вальяжно покачал головой и сделал скорбное выражение лица в довесок к трагическому тону. — Рядом со мной — командующий войсками пограничного района „Северо-Запад-Девять“ подполковник Корнилов, — камера взяла чуть большую панораму и повернулась немного левее от ведущего, к военному, который стоял сбоку, как оказалось».

— Ещё один Корнилов, — с некоторой язвительностью, но тихо, произнёс Виктор.

— А как ты хотел? — Анжелика дернулась, и её попка уперлась в коленку парню, отчего она резко привстала и недовольно развернулась к нему, заслоняя экран телевизора. — У нас большой род, знаешь ли! — с вызовом произнесла она.

— Я ж ничего не говорю, — засмеялся Виктор, миролюбиво поднимая руки. — Садись обратно, смотреть мешаешь! — он показал на колени.

Девушка фыркнула и через пару секунд плюхнулась обратно своей упругой попкой парню на бёдра. Он снова её приобнял — двумя руками под грудью, и его опять взволновало её сердцебиение, упругое тело и приятный аромат волос.

Одновременно Виктор начал рассматривать военного в телевизоре — крепкого человека лето сорока пяти, и его очень поразила униформа и кепи — довольно добротный полевой камуфляж с мелкими вставками осенне-ржавой желтизны, но основной цвет — очень насыщенный оливково-болотный. Знаки различия на военном были несколько другие, но корниловские различия тоже были видны, из чего Виктор сделал неожиданный для себя вывод, что униформа здешней русской армии выглядит примерно так, как на этом военном, а знаки принадлежности к именным корпусам являются дополнительными регалиями.

«Надо будет эту теорию проверить, но это довольно логично, иначе я не представляю, как это всё можно вообще стандартизировать — должны быть общие знаки различия и унифицированная форма по родам войск, а парадная и именных частей — отдельно», — проскочила у парня мысль, навеянная каким-то смутным воспоминанием. Военный нервно поправлял свою магазинную винтовку, которая висела на груди дулом вниз и которая тоже сильно заинтересовала Виктора — в его памяти начался знакомый ему вихрь смутных образов, которые в скором времени должны были сложиться в какую-то картину-озарение.

— «Господин подполковник, здравствуйте! Что же произошло сегодня ранним утром на вашем участке? — чуть повернувшись к военному и крепко зажав в кулаке черный микрофон, который показался Виктору изделием из семидесятых годов, спросил ведущий.

— Здравствуйте, Дмитрий. Сегодня ночью наши официальные наблюдатели засекли подозрительную активность финских войск в районе их командного пункта — бункерного комплекса „Суммаярви“. В соответствии с соглашением от девяносто шестого года между РКДР и ФЭФ „О демилитаризации пограничной зоны“ категорически запрещено наращивание сил и вооружений выше определенного этим соглашением взаимного лимита в зоне демилитаризации, то есть пограничной и прилегающей к ней.

— Да, уважаемые зрители — это были очень непростые переговоры как раз после серии памятных пограничных инцидентов, инспирированных Англией и Швецией весной девяносто шестого, в разгар Третьего Балтийского кризиса судоходства, и Финно-Эстония тогда очень легко отделалась, очень легко, — повернулся ведущий к камере и потом обратно к военному: — Прошу прощения, господин подполковник, продолжайте!

Подполковник — довольно представительный и высокий мужчина, как оценил его Виктор, солидно кивнул, поправил бинокль на груди и положив руку на винтовку, продолжил:

— Наши наблюдатели с помощью соответствующего оборудования за последние дни неоднократно фиксировали сигналы, которые свидетельствовали о том, что на финской стороне происходит наращивание запрещенных соглашением спецбоеприпасов. Сегодня ночью дежурные наблюдатели под командованием поручика Витковского засекли особенно сильные сигналы — бункерный комплекс финнов буквально начал фонить от излучения, если можно так сказать, и также засекли шум моторов тяжелой техники в глубине финской территории, чего уже долгие годы не фиксировалось. После доклада я дал разрешение поручику выдвинуть отделение разведчиков с приборами ночного наблюдения к пригорку „Рябиновый“, откуда хорошо просматривается финский передовой бункер — я имел право так сделать в соответствии с пунктом пять-точка-три соглашения, — поднял палец подполковник и полуобернулся к лесу, другой рукой показывая куда-то в глубину чащи.

— Вы абсолютно правы, господин подполковник — это всё строго в рамках соглашения девяносто шестого года, — кивнул Яблонский, на лице которого проявился скорбный пафос.

— Через три часа сорок минут поручик доложил мне, что его разведчики были обстреляны из артиллерии и крупнокалиберных пулемётов, что имеются раненые и что нужна срочная эвакуация. Я немедленно организовал транспорт к точке дислокации наблюдателей, и запросил из Петербурга санитарный вертолёт — уже через час мы эвакуировали раненых в городской военный госпиталь.

— В каком они состоянии?

— Двое военнослужащих находятся в тяжелом состоянии, двое — в состоянии средней тяжести, но по словам врачей — угрозы для жизни уже нет. Самое главное — как показала экспертиза, осколочные и пулевые ранения получены от спецбоеприпасов, категорически запрещённых к применению в соотвествии с соглашением. Я буду ходатайствовать о представлении всего отделения наблюдателей к наградам!

— Благодарю вас за комментарий, господин подполковник, и надеюсь, что с вашими парнями и девушками всё будет хорошо и они скоро поправятся! — поблагодарил ведущий военного, пожал ему руку и снова повернулся к камере. — Речь идёт про обогащенные специальными эндейс-смесями военного назначения боеприпасы, которые по сравнению с обычными имеют более высокую поражающую способность и значительно большую дальность стрельбы, — ведущий патетически взмахнул рукой и продолжил: — Как известно, эти крайне дорогостоящие в производстве и хранении боеприпасы совершенно невозможно произвести в значимых количествах в Финно-Эстонии, этой довольно отсталой и периферийной стране, поэтому для меня совершенно очевидно, что это не совпадение — речь идёт об английских или шведских инспирациях. Но это уже прерогатива нашего министерства иностранных дел — будет ли реакция или снова всё будет спущено на тормозах, как и неоднократно до этого? Останется ли кровь наших солдат без ответа или финская военщина и её англо-шведские хозяева будут наказаны? — ведущий на несколько секунд замолчал, пристально глядя в камеру, потом добавил: — С вами был Дмитрий Яблонский — я буду держать руку на пульсе, уважаемые зрители».

После этого пошла заставка какой-то тайги, которую вскоре сменила тундра с нефтяными вышками на горизонте.

— Ну и дела. Явно войнушка какая-то намечается, — прокомментировал Виктор, впечатлённый тем, как ведущий перевёл фокус на английскую руку в этом происшествии.

— Надеюсь, что нет — это никому не надо, ради этой вшивой Финно-Эстонии влезать в серьёзный конфликт с Антантой, — ответила Анжелика и потянулась.

— Я в политике не разбираюсь, — ответил Виктор, в голове которого начала складываться масштабная, но очень смутная картина, которая требовала ещё вала информации и подсказок памяти. — Этот ведущий явно не любит дипломатов, я так понимаю.

Анжелика засмеялась и откинулась на Виктора, как на спинку дивана, что ему весьма не понравилось — он её исхитрился ущипнуть за бочок, и она вскочила, направившись к плите.

— Наш МИД — это патентованные пацифисты и вообще — лютые англофилы, отец и наша политическая группа давно не могут совладать с проанглийскими кланами, которые хотят разбалансировать нашу политическую систему, — заявила она, несказанно удивив этим парня.

«Чего-то сразу так и подумал — два раза я видел этого типа в телеке и два раза он наезжал на дипломатов, призывая к решительным действиям. Такой журналюга-тяжеловес в этих условиях, где нет гиперинформационного общества, как в моём мире, а совсем даже наоборот — всё на уровне доинтернетной эпохи, очень ценный кадр для своего политического клана. Совсем не удивлюсь, если вся эта перестрелка организована по примеру инцидента перед Зимней войной, когда финны вроде бы как обстреляли какую-то там деревню», — Виктор почесал голову, поскольку аналогия ему совсем не понравилась — было смутное предчувствие того, что так оно и есть.

— О каких проанглийских кланах идёт речь, милая? — поинтересовался он через несколько секунд.

— Эмм, я хочу, чтобы ты сам нашёл информацию про это — ты же умненький мальчик, милый мой, ведь так? — обманчиво-нежно проворковала Анжелика, наливая чай в две красивые чашки, которые она взяла в одной из полочек, и добавляя туда сахар. — Всякие там черныши и прочее такое вот.

— Ничего себе номер, — даже закашлялся парень от такого поворотика, а кроме того, он вспомнил название того инцидента перед советско-финской войной — Майнильский[3], поскольку довольно плотно увлекался военно-политической историей двадцатого века во время учёбы и впоследствии. — А просто рассказать нельзя, в общих чертах?

— Может, я и сама толком не знаю, может же быть такое? Вот я и хочу понять твои аналитические способности, милый! — Анжелика взяла одну из чашек, поставила её на блюдечко и поднесла Виктору, и когда чашка уже стояла на краешке стола, он ощутимо шлепнул её по попке-орешку.

— Эй, руки не распускаем, юноша, — в голосе брюнетки проскользнуло кокетство, она вернулась к плите.

Заставка с тундрой закончилась, и из телевизора снова раздался голос ведущей:

— «Продолжаем наш экстренный выпуск. Обостряется ситуация в Северной Мексике — по неподтвержденным данным информационного агентства „Техас Миррор“, за последние сутки нарко-террористическая группировка „Обретение Ацтлана“ продвинулась в западном направлении и захватила город Санта-Изабель, где террористам достался склад оружия местной полиции и легкая техника бригады федеральных жандармов, которые в панике бежали из города, не оказав значительного сопротивления. По информации агентства, опять же неподтверждённой, в боях уже погибли более семидесяти солдат правительственной армии и полиции, войска деморализованы и в панике отступают по трассам как на юг, так и на запад — к городу Сьюдад-Куатемок, который является следующей целью террористов. Также „Техас Миррор“ сообщает, что кардинал Альмонте, президент Мексики, готовится ввести чрезвычайное положение и отменить действие принятой девять лет назад на референдуме либеральной конституции, сосредоточив всю власть в руках своей администрации и узкого кабинета католических магоиерархов — это уже вызвало протесты послов ряда стран. Наш канал держит руку на пульсе, и мы обещаем вам, уважаемые зрители, что уже сегодня вечером вы получите самую точную и достоверную информацию, — заверила ведущая».

— Я не могу это слушать, — раздался грустно-раздражённый голос Анжелики, которая взяла пульт и выключила телевизор.

— Эй, что такое, зачем? — запротестовал Виктор, но со стула не встал, поскольку как раз отхлебывал чай. — Интересно же, что в мире делается — включи.

— Все одно и то же в мире — стреляют, воюют, убивают, делят зоны влияния и места силы — всё как обычно, а именно этот дурацкий «Ацтлан» мне и приснился, и эта пирамида древняя — меня до сих пор типает, понимаешь? — заявила весьма решительно Анжелика. — Не хочу я это слушать! Или тебе меня совсем не жалко, да?

— Не расстраивайся, милая, — Виктор поставил чашку на край стола, поднялся и подошёл к Анжелике — она как-то расстроено смотрела на него исподлобья, он её приобнял за плечи и она положила голову ему на плечо.

— Потом расскажешь мне про этот сон подробнее, когда возьмёшь себя в руки, хорошо? — прошептал Виктор девушке на ушко успокоительным тоном.

— Меня очень испугал этот сон, если честно, — она прижалась к нему, и он ощутил, как она вздрогнула всем телом.

«Она не притворяется — этот „Ацтлан“, или вернее сказать, тот сон, её здорово напугали», — пару минут Виктор стоял и поглаживал брюнетку по спине — она успокоилась и мягко высвободилась из объятий.

— Давай пить чай, потом выпьем свои таблетки и пойдем к Арине — ей тоже надо дать теплый чайно-травяной настой, — сказала она.

Так и сделали — допили свой чай, потом Анжелика дала Виктору две таблеточки — серого и белого цвета, и велела запить теплой водой, потом выпила две своих, и уже потом взяла несколько щепоток травы из трёх связок на столе, кинула их в заварник, добавила туда обычной заварки и залила теплой водой из чайника.

— Кипятком заливать нельзя, иначе обогащенная трава потеряет свои полезные свойства, — пояснила она, увидев, как Виктор вопросительно смотрит на неё.

— Интересненько, — тихо пробормотал он тихонько, следуя за брюнеткой, которая несла подносик с чашкой настоя, в комнату.

— Что ты говоришь, милый? — переспросила Анжелика уже в коридоре.

— Да ничего такого. Ты не против, если я за компьютером посижу — хочу кое-что почитать?