Гармоника

Глава 9

32 самолета, даже расставленных в четыре ряда нос к носу все равно много… места занимают много. Нашими трофеями стали 29 Фоккевульф-190А, 2 «Шторх» и один Ю-52. Если к «Шторхам» и Ю-52, которого тут же окрестили на испанский манер и стали называть «Пава» вопросов и нареканий не возникало… а вот Фоккевульф-190А сразу хотелось модернизировать.

— С «Фоккерами» нужно поработать, — говорил Говоров старший, — для того, чтобы на двигателе задняя звезда не перегревалась необходимо изменить схему отвода горячего воздуха от цилиндров, — при этом он положил на стол чертеж изменений.

— Интересное решение, — глядя на то, что нужно сделать промолвил Ави, — но 29 самолетов… для нашего цеха это конечно реально, но нельзя ли все это, — он указал на чертеж, — заказать на предприятии с более лучшим оборудованием и более широкими возможностями? — при этом он так внимательно и жалостливо смотрел на Говорова старшего…

— Попробуем заказать, — как то даже легко согласился Александр Николаевич вздохнул и скорее для себя, чем для присутствующих промолвил, — какой то это недоделанный самолет… или легко модернизируемый, даже не знаю как правильно сформулировать мысль.

— Александр Николаевич, — промолвил Иван Давыдин, — так ведь нужно и прицел и бортовое управляющее устройство и систему впрыска водно-метаноловой смеси…

— Угу, — закивал головой Говоров старший, — и противоперегрузочный костюм и летный шлем…

— Нет шлем не нужен, эти сойдут, — весело откликнулся Давыдин.

Говоров старший улыбнулся, мотнул головой из стороны в сторону:

— Посмотрим, что можно сделать… на все самолеты не обещаю, но думаю с десяток сможем обеспечить всем необходимым.

Очень просто решился вопрос с системой впрыска водно-метаноловой смеси. Оказывается все, что для этого нужно продается в интернете, при чем имеется как в отдельности, так и в сборе. Так же в интернет магазинах можно легко приобрести противоперегрузочный костюм в сборе, а вот шлем действительно был не нужен. Советский шлем конца 40-х, ШЛ-50 оказался точной копией немецкого.

Завод для Александра Николаевича уже стал родным. На проходной даже не требовали пропуска. Сначала пропуска не было, потом начальник отдела кадров выписал временный, а после постоянный. Многие здоровались и интересовались как дела, как здоровье, что новенького… в смысле чего новенького появится в заводском магазине. Уж как то так сложилось, что если товарища Говорова замечали на территории предприятия, значит в магазине появится импортный, зачастую интересный, нужный и дефицитный товар. Этот же товар можно было получить и без очереди, практически даром, если начальник цеха вовремя узнав, что товарищ Говоров на территории, первым его перехватит, узнает «что нужно» и если профиль совпадает тогда уважение коллектива ему обеспечено. В данном случаи нужный начальник цеха нашёлся сам…

— Значить говорите что это схема отвода горячего воздуха от цилиндров… очень оригинально, — говорил начальник «нужного цеха» Дмитрий Павлович Митин, — но если вот в этом и вот в это месте внести вот такие, — он безжалостно кромсал карандашом чертеж, — изменения, — взглянул на Говорова, увидел в выражении его лица что то свое, — поверьте я знаю о чем говорю, — с улыбкой произнес он, — каждый агрегат более стабильно работает при определенной, рабочей температуре. Лучше сделать так, как я предлагаю…

— Не буду спорить, Вам виднее, — согласился «заказчик», — а вот такую штуку Вы изготовить сможете, — при этом он вынул чертёж механического немецкого прообраза компьютера называемого Kommandogeraet, — и тут же пояснил, — это многофункциональное устройство которое регулирует шаг винта, поддерживает правильное соотношение топливо-воздушной смеси…

— Стоп, — прервал объяснения Дмитрий Павлович, — мы такое сделать сможем, но лучше с этим вот, — он указал пальцем, — Вам обратиться к Евгению Николаевичу, наладчику, он прекрасный электронщик, таких еще поискать нужно, так вот с этим лучше к нему. Будет компактней и надежней, к тому же Вам нужно их, а сколько Вам их нужно?

— Штук 30.

— У тогда точно к нему, а этот Ваш заказ думаю завтра вечером или накрайняк послезавтра будет готов, ничего сложного я не вижу.

— Ну если технические проблемы решены, перейдем к материальным, что Вам нужно?

— У меня целый список, — тут же оживился Дмитрий Павлович, — вот посмотрите, что из этого возможно?

— Обувь имеется, вещи всевозможные тоже… по размерам не знаю, магнитофонов точно нет, а вот телевизоры есть, чего то не разберу… вот это что квадроцикл написано?

— Да, фрезеровщик у меня в цеху…

— Ага, значить прочитал правильно, квадроцикл есть.

Чуть позже состоялся разговор и с Евгений Николаевичем:

— Александр Николаевич, при всем моем к Вам уважении, — отнекивался он мотая головой «нет».

— Может кого то присоветуете?

— Вот присоветовать могу, — задумчиво произнес он, — в мою бытность студентом был у нас на потоке один уникальный кадр Геннадий Владимирович Мазуренко, — его при институте и оставили в экспериментальном цеху, вот он точно сможет.

— Евгений Николаевич, как с ним связаться?

— Это не у нас, это в другой город ехать нужно…

— Я понимаю, адрес у Вас имеется?

— А как же, мы с ним были достаточно дружны, можете даже привет от меня передать, — говоря это он записывал домашний адрес «Кулибина».

В этот же день Александр Николаевич встретился с Мазуренко.

— Геннадий Владимирович нужно сделать электронный вариант вот этой штуки, — и вынул чертёж немецкого прообраза компьютера называемого Kommandogeraet.

— А так Вы также с авиаклуба, — глядя на чертеж с ухмылкой произнес он, чем немало озадачил Говорова.

— Да это штука с самолета, а как Вы определили?

— Ко мне уже обращались с подобным… У меня имеется уже готовый.

— У Вас уже есть готовый? — обрадовался Александр Николаевич.

— Да есть готовый, целых два. Я когда первый сделал, к стати не совсем удачный, они мне еще два заказали, задаток оставили. Так вот, я первый переработал сделал гораздо надежней, лучше и компактней.

— И?

— А что и… они не пришли вот и все.

— Я у Вас возьму оба и мне еще нужно штук 30 таких же.

— Ого, — изумился Мазуренко, но тут же что то вспомнив произнес, — хотя у меня где то на него все осталось.

— Геннадий Владимирович, а прицел для самолета времен второй мировой Вы сможете сделать?

— Уже готовый есть, — улыбаясь ответил тот, — его киношники заказывали снимать фильм о воздушных боях, он у них фотокамерой управлял. По точности стрельбы не знаю, хотя там нужно внести изменения в вычислитель и готово. Но поворот оружия будет не более чем 15 % в каждую сторону.

— Мне их штук 40 нужно…

— Ну у Вас и запросы…

— Нужно… могу рассчитаться вот такими штуками, — при этом вынул из портфеля и продемонстрировал ноутбук, который тут же и запустили. И хотя там стояли простенькие, почти стандартные программы демонстрация работы на Мазуренко произвела сильное впечатление.

— Ох какая штука, это буржуи такое выпускают?

— Это их экспериментальный образец, сворованный по случаю, так как?

— Сколько?

— Чего сколько, — не понял Александр Николаевич.

— Сколько я должен за такую вещь?

— А, в этом смысле, — сообразил непонятливый Говоров, — Вы мне должны 30 штук электронной версии «Kommandogeraet» и 40 штук доработанных прицелов.

— Однако…, — мотнул он головой из стороны в сторону, — но я согласен, — явно скребя сердцем согласился он, — зайдите через недельку, — ухватившись в ноутбук обеими руками, как маленький ребенок в новую игрушку которую могут отобрать, промолвил он.

— Геннадий Владимирович, у меня к нему имеется инструкция на русском, — улыбаясь промолвил Говоров, — и еще Вы получите еще один такой же, за срочность.

— Завтра к вечеру будет готово пять-шесть экземпляров заказанных Вами приборов, возможно больше, — быстро промолвил он, было явно заметно, что дополнительная информация была ему приятна.

— Геннадий Владимирович, они будут укомплектованы полностью?… и нужна будет инструкция, желательно подробная.

— Да да укомплектованы будут полностью с датчиками, а инструкция… напишу Вам в сколько экземпляров?

— Достаточно одного. Ах да у меня в машине имеется принтер к данному устройству, — проговорил Александр Николаевич, указывая пальцем на ноутбук.

— Принтер, это печатное устройство к вот этому?

— Совершенно верно, он будет как бы дополнительный бонус, — промолвил Говоров, потом подумал добавил, — ненужно разбирать эту вещь, — указал на ноутбук, — я Вам в разобранном виде подарю, но завтра, когда заберу первую партию.

На следующий день Александр Николаевич привез не только обещанный один ноутбук, а второй в виде запчастей, но и собранный компьютер с кучей программ, справочников по электронике, технологии изготовления процессоров и прочей всячине… запчасти с которых можно собрать еще один комп, запасной тонер и бумагу для принтера, а так же сканер.

— Это богатство, вот это все…

— Геннадий Владимирович, я же говорил Вам откуда все это…

— Да да, я все понимаю. Сегодня я показывал эту Вашу штуку у нас… на работе. Заинтересовались буквально все…

— Геннадий Владимирович, меня интересует мой заказ.

— Ваш заказ, вот в сумке, там Kommandogeraet, а прицелы… еще нужно поработать. После демонстрации возможностей Вашего «подарка» на доработку прицелов выделили троих, самых лучших специалистов, что бы значить побыстрее. Может Вам еще чего нужно?

— Вас заинтересовало то, чем я с Вами рассчитался?

— Более чем! Видите ль, это как раз наш профиль, а здесь уже готовые решения и много подсказок и что самое интересное, ничто не запатентовано, это очень важно.

— Это Вы еще не смотрели, что я Вам принес на вот этом, — Говоров указал на собранный комп, — здесь информации намного больше, но меня все же интересует мой заказ.

— Не волнуйтесь, все будет сделано в лучшем виде, может Вам нужно еще вот таких штук, — он указал на электронный Kommandogeraet? Пока доводится до ума прицел, мы бы могли сделать Вам еще этих… как бы в расчет того, что Вы мне сегодня привезли и… руководство сильно, очень сильно заинтересовалось. Давайте мы Вам еще чего сделаем, а Вы нам еще хотя бы парочку вот этих, — и указал на ноутбук.

— Кто бы возражал, — с улыбкой произнес Александр Николаевич, — я согласен. Если Вам интересно, в общем у меня еще имеется некоторое количество радиодеталей, тоже оттуда. Справочник с их характеристиками вот в этом устройстве, — указал на комп.

— Интересно интересно… Очень даже интересно.

Совместное использование всех новшеств на Фоккевульф-190А, электронного контроллера (Kommandogeraet), облегчившего управление самолетом, электронного прицела-вычислителя, улучшившего показатели точности, использование водно-метаноловой смеси, а так же противоперегрузочного костюма значительно повысило боевые возможности летчика и самолета.

— Это совершенно другой самолет, — восхищался Иван Давыдин, — но есть и неприятности относящейся к пилотированию. Он сваливается в штопор. Проблема известная, мы на стимуляторе это отрабатывали, но все равно ощущение не из приятных.

— Когда направишь их на фронт? — интересовался Александр Николаевич.

— Отправлять думаю группами, по мере модернизации самолетов. Первая группа уже готова.

— И сколько в этой первой группе?

— Девять самолетов. Четыре пары и один самолет для НИИ ВВС.

— В девятый самолет положите всю документацию по «Фоккерам». Отдельно по переделкам которым он подвергся у нас.

— Уже сделали…

— Хорошо, документацию подпишите: «Начальнику истребительного отдела НИИ ВВС военинженеру 1 ранга товарищу Фролову А. Н.», так же положите туда по одному комплекту установленного у нас оборудования, — Давыдин слушая указания кивал головой и записывал.

— Теперь по летчикам. Как ты их оцениваешь?

— Думаю что немцам они не понравятся, — с улыбкой произнес Давыдин.

В накуренной землянке, за перевернутым ящиком изображавшим из себя стол, на котором стояли две армейские кружки, порезанный хлеб, луковица и кусочки сала говорили двое: Командир истребительного авиаполка майор Ефремов Дмитрий Петрович и внезапно отыскавшийся комиссар этого же полка Камушко Лев Ильич.

— Много их было. Шестеро, — рассказывал Лев Ильич о том как его сбили, — к тому же у меня это был третий вылет за день, уставший я был…

— Знаю, — только кивал Ефремов, — здорово нас в тот день пощипали…

— Как сбили, не знаю, раз и… Выпрыгнул. Приземлился. Карта ты же знаешь какая у нас летная карта… летать по ней удобно, а вот по земле ходить… Шёл на восток, оказался в нашем глубоком тылу, — покачал головой и не менее грустно продолжил, — Хорошо, что документы и оружие было с собой, — показал жестом, мол «наливай», выпили-закусили, — вначале приняли за шпиона, потом за дезертира. Пока разбирались, созванивались, выясняли-уточняли… пока то да се.

— Н-да дела, — поддакнул Ефремов

— «Эмиля» мне жаль. Хорошая машина была, послушная, оружие правильное было…, наливай Дима, помянем ведомого моего сержанта Шангараева погибшего в том бою… и «Эмиля»…

Ефремов начал наливать в кружки мутноватого самогона неизвестного происхождения, поскольку медицинского спирта уже давно не было:

— Тебе сколько, — спросил он у комиссара.

— По чуть чуть Дима, по чуть чуть, — внимательно проследил сколько ему налили. Оба молча выпили не чокаясь. Скудно закусили и, — так значить наш «таинственный гость» явился снова, — закусывая проговорил Камушко.

— Этот «таинственный гость» называется «товарищ Пронин», — ответил ему Ефремов, — да да так и называют, не упоминая должности и звания, — добавил он.

— Странный он какой то, — высказал свое мнение комиссар.

— Он с Разведывательного управления Генерального штаба, — промолвил майор Ефремов, — там простых не бывает.

— А как же тогда весь этот маскарад на дороге и прочие фокусы?

— Это его личная инициатива, чтобы руководство не знало. Человек он такой не может мимо пройти когда наших бьют. Потому и маскарад. Не хочет, чтобы знали.

— Ясно…

— Кроме «мессеров» и «яков» он еще нам немецкую радийку и зенитку подарил. А пилотов… сам увидишь. В первом же бою удивили Сережу Стешина. Инструктор новый, — Лев Ильич посмотрел внимательно на майора Ефремова, какой инструктор…, - которого «Пронин» нам передал, Давыдин, немца перед штабом пехотной дивизии усадил. Так то вот. Да и остальные — звери… их на специальном оборудовании осназа обучали…

— Ты скажи… и как?

— Говорю же тебе — звери. За неделю боев больше 40 сбитых, а сколько с дымами ушло или на ту сторону плюхнулось никто и не знает. В общем небо почистили на славу. Наш полк нынче в почете, лучший на всем фронте. Сначала были претензии по твоему ведомству, — как бы с легкой укором промолвил он, глядя на комиссара, — почему на трофейных самолетах, но полковник Стефанчук стал за нас горой, а результаты удивили всех настолько, что вопросы пропали сами собой.

— Да уж, дела у Вас без меня.

— Стефанчук сам встречался с «Прониным», сидели вот как с тобой, договаривались, кто кому и чем помочь сможет, — улыбнулся, — тогда то я у него зенитку и выцыганил. Ему У-2 нужны и моторы к ним.

— Зачем им У-2.

— Они на них ночами на ту сторону незаметно пробираются. За них он нам немецкие трофейные самолеты доставляет, ГСМ, боеприпасы… пропавшую заводскую бригаду которая в плен к немцам попала отыскал и вернул. Стефанчука за них чуть не арестовали. Приехала комиссия разбираться, — рассказывал он уже веселясь, — где бригада! Недосмотр! Вредительство, а он им, товарищи потише, в полку у Ефремова они Яки собирают, путаница вышла…

— Ну Стефанчук всегда жуком был, — улыбаясь согласился Лев Ильич.

— Ну да, жуком… жучарой, — поддержал комиссара Ефремов.

— Ну дальше то что?

— А дальше, — закуривая промолвил ком полка, — направили к «Пронину» 24 желторотых безлошадных пилотов, — при этом скривил лицо и мотал головой, — взлет-посадка круг над аэродромом в хорошую погоду. Их на самолет страшно было садить, не то чтобы в бой. Обещал подучить и по возможности каждому по самолету дать.

— Не «Пронин», а какая то Золотая рыбка…

— Не знаю не знаю, утро вечера мудренее… по моим подсчетам дней через пять-семь должны вернуться «ученики», вот тогда и определимся насколько рыбка золотая.

Неделя пролетела незаметно и хоть «птенцы Геринга» на их участке получив трепку поутихли, работы все равно хватало. Свозили сбитые ими и не ими немецкие самолеты, техники их разбирали на запчасти, чтобы потом устанавливать на «свои» «мессеры». Пилоты прошедшие обучение на базе осназ по требованию «с верху» писали отчеты, как их обучали: приемы воздушного боя, особенности пилотирования разных самолетов и все все, что могли вспомнить. Этот вопрос контролировал полковник Стефанчук он непременно желал выпустить циркуляр для пилотов, чтобы улучшить показатели в целом. Так же к ним доставили три штуки У-2 для передачи «товарищу Пронину» с десяток ящиков винтовочных патронов, около сотни РСов.

Представитель от «товарища Пронина» прибыл к штабу авиаполка на трофейном немецком автомобиле в сопровождении двух мотоциклистов. Из машины вышел мужчина в камуфлированной форме:

— Товарищи командиры, где я могу увидеть майора Ефремова? — обратился он группе летчиков находившихся у входа.

— Здравствуйте товарищ Говоров, — услышал он в ответ.

— Здравствуйте. Откуда Вы меня знаете? — изумился Александр Николаевич.

— Мы обучались у Вас на базе осназа, — улыбаясь ответил один из пилотов, у сержанта инструктора Давыдина Ивана Владимировича.

— Хм, допустим, а меня откуда знаете?

— Вы приезжали к нам с инспекцией вместе с товарищем командиром Прониным.

— Да, было такое дело, — согласился Александр Николаевич, — и все же где мне отыскать майора Ефремова?

— Вон он, — указал один из группы, — идет сюда вместе с комиссаром Камушко.

К ним действительно направлялись два командира, что то говоря между собой. Говоров направился им навстречу:

— Здравствуйте, — промолвил он подойдя ближе, — я «товарищ Говоров», являюсь непосредственным командиром «товарища Пронина», — промолвил Говоров-старший протягивая руку.

— Майор Ефремов Дмитрий Петрович, командир полка, — сказал один пожимая руку.

— Комиссар Камушко Лев Ильич, — промолвил второй, так же пожимая протянутую руку.

— «Товарищ Пронин» в командировке и сам не смог прибыть, пришлось мне, — пожимая плечами произнес Говоров, — времени у меня в обрез, предлагаю начать без предисловий.

— Мы согласны без предисловий, — промолвил Ефремов при молчаливом согласии Камушко.

— Тогда нужно подготовится к приему самолетов. Сегодня их будет 9. Четыре пары и один для передачи начальнику истребительного отдела НИИ ВВС военинженеру 1 ранга товарищу Фролову А. Н. Этот самолет пригонит сержант Давыдин, — сделал паузу, дождался понимания на лицах слушателей и продолжил, — Это немецкие «Фоккевульф-190А» доработанные у нас на базе и получившие название «Фока». Будут они, — он взглянул на часы, — минут через сорок.

— А сколько всего их будет? — тут же поинтересовался майор Ефремов.

— Всего их 29.

— Ого и все нам? — вымолвил изумлённый комиссар.

— Вам 28 машин, а одна в НИИ ВВС, — как то даже буднично произнес «товарищ Говоров», обернулся, заметил пыль на дороге, — а вот и колонна с боеприпасами, ГСМ и прочим, прочим, прочим. Вам в подарок останется три бортовые и машины связи. Распорядитесь чтобы Ваши водители их приняли, остальные только разгрузить. И еще если у Вас имеются пустые бочки из под ГСМ погрузите, у меня с тарой не очень, — вынул блокнот, посмотрел свои записи, — Стефанчук обещал У-2 и винтовочные патроны, — при этом посмотрел на «принимающую сторону».

— Все готово, У-2 три штуки, запчасти к ним и дополнительно один мотор, — пока Ефремов это говорил Камушко стал напрягать пилотов на предмет поиска командования БАО и организации разгрузки, а так же успел отправить связного, чтобы сообщить полковнику Стефанчуку, что прибыли люди от «товарища Пронина».

— Хорошо.

— «Товарищ Говоров», — спросил Ефремов, — когда прибудут остальные самолеты?

— Остальные, — медленно произнес он, — они в данный момент проходят модернизацию. Как только все оборудование на них будет установлено будем отправлять. Следующая партия я так полагаю будет дня через два-три.

— Боеприпасы, ГСМ…

— Еще две ходки будет, — и с улыбкой добавил он, — и еще мне нужно пару Ваших лучших техников и желательно толкового технаря-командира и четыре пилота, чтобы переправить все самолеты.

— Могу направить группу воентехник второго ранга Ивлина, — тут же сказал Ефремов.

— Знакомая фамилия…

— Он уже был у Вас, с первой партией прибыл.

— Ага, все вспомнил. Хороший специалист.

— Летчиков подберем, — и призадумавшись продолжил, — а техники? «Товарищ Говоров», зачем Вам техники?

— На «Фоккевульф-190А», которые мы называем «Фока» установлено некоторое экспериментальное оборудование. Нужно, чтобы техники ознакомились с ним, знали где оно установлено и как его обслуживать.

— Что за «новое оборудование»?

— Коммуникатор, он оказывает помощь пилоту в управлении самолетом, установлена новая система форсажа, совершенно новый прицел.

Пока они говорили начали садится «Фоккеры». С первой пары приземлившихся самолетов спрыгнули летчики, одним из которых был Иван Давыдин, вторым лейтенант из группы переобучаемых. Сняв шлемы они оба быстрым шагом направились к ним:

— Товарищ майор, — стал докладывать прибывший пилот, — группа из восьми пилотов, после окончания переподготовки на самолет «Фока» прибыла для дальнейшего прохождения службы. Старший группы лейтенант Соловьев.

— Очень хорошо, что прибыла, — дружески ответил ему ком полка, — а что это у Вас за форма такая?

— Это товарищ майор противоперегрузочный костюм, — ответил Давыдин, — помогает легче переносить перегрузки при выполнении фигур высшего пилотажа.

— Угу, — только и произнес майор Ефремов и при этом посмотрел на «товарища Говорова».

— Очень замечательная вещь, — глядя на майора произнес Александр Николаевич, — после того как опробуете — оцените.

Прилетел Стефанчук и уже с ним пошли осматривать прибывшие самолеты:

— Данный тип самолёта является истребителем-бомбандировщиком. На базе осназ подвергся существенной модернизации, — говорил Давыдин, — Установлен контроллер который автоматически выбирает оптимальные режимы работы шага винта, правильную подачу топлива, время работы двигателя в режиме форсаж, что само по себе облегчило управление летательным аппаратом. Так же на данную модель установлен новый прицела-вычислителя с системой упреждения, что повысило точность стрельбы. Установлена система впрыска водно-метаноловой смеси. Летчики получили противоперегрузочного костюмы, позволяющие гораздо легче переносить перегрузки. Все это подняло возможности летчика и самолета в среднем на треть.

Применение электромеханической системы, если сравнивать с гидравлической, повысило живучесть самолета. Недостатком данной модели является сваливание в штопор при падении скорости ниже критической, около 200 км/час. При этом самолет валится на левое крыло с высокой угловой скоростью. При попадании в срыв самолет переворачивается в противоположный вираж и его затягивает в штопор. Такое же случается и при перетягиванию ручки на себя в крутом вираже. С другой же стороны летчик в момент «собачьей свалки» может использовать штопор своего самолета для ухода от атаки с задней полусферы, а противоперегрузочный костюм поможет ему легче перенести перегрузки, — заулыбался и добавил, — ни один летчик в здравом уме не повторит данный вираж.

Вводный инструктаж кроме командиров слушали все свободные пилоты незаметно обступив «докладчика» полукольцом, тихонько шептались между собой делясь мнением.

— Дмитрий Петрович, — по окончании доклада промолвил полковник Стефанчук, — организуйте пробный полет. Хочется посмотреть на деле, что же из себя представляет данная машина.

— Хорошо.

— Не спешите, пусть Стешин подымится на «мессере», а Соловьев на «фоке».

— Это неравноценные летчики, — замотал головой Ефремов, — Стешин лучший пилотажник полка, Соловьеву с ним не тягаться.

— Лучший пилотажник полка сейчас? — с ехидцей уточнил Стефанчук.

— Хм, сейчас даже и не знаю… — ответил майор глянув на Давыдина.

Показательные выступления с интересом смотрели все. В воздухе же крутили всевозможные фигуры пилотажа, эмитировали воздушный бой… демонстрировали все что может пилот и самолет… Стешин на «мессере» проигрывал, не явно, но все же проигрывал. После приземления лейтенант Стешин был не в настроении. Он знал, что проиграл, что было ему крайне неприятно:

— Товарищ полковник разрешите обратится к майору Ефремову, — подойдя к командирам начал Стешин.

— Обращайтесь, — с легкой улыбкой разрешил Стефанчук.

— Сережа, ты хочешь сам полетать на «фоке»? — опередил его вопрос Ефремов.

— Да товарищ майор, очень хочу… чтобы Соловей меня по пилотажу обходил, хочу сам испробовать этого «фоку».

— Добро. Но аккуратно, машина новая.

В ответ Сергей Стешин только козырнул. Подготовка началась с облачения его в противоперегрузочный костюм. Стешин основательно тестировал «Фоку» в полете. Крутился, делал фигуры высшего пилотажа, давал форсаж.

— Этим самолетом гораздо проще управлять чем «мессером», — говорил он после приземления командирам и сослуживцам собравшимся возле него, — а в этом костюме перегрузки переносятся легче. На такой машине приятно воевать и тут же обратился к Давыдину:

— Иван, ты остаешься или снова, — мотнул головой и произнес, — туда?

— Сначала в НИИ ВВС, потом снова туда, — произнес Давыдин.

— Ваня, слушай дружище, отдай мне свой костюм, ты себе там еще найдешь, — с улыбкой, но явно серьезно промолвил Стешин.

— Понравился?

— Вещь хорошая, как раз по мне шита, — отшутился тот.

— Он без компрессора не работает, — ответил Давыдин.

— Так я и «фоку» твоего возьму…

— «фока» это не мой, мне приказано его сюда перегнать, ты же видишь он девятый, безпарный, — ответил тот и продолжил, — Его в НИИ ВВС отправят на испытания. Я же здесь для того, чтобы провести вводный инструктаж, ознакомить с модернизацией, — и сдвинул плечами, как бы и все, — перегрузочный костюм и компрессор я тебе передам со следующей партией.

— Хм спасибо, но мне бы хотелось иметь и «фоку».

— Всего на базе еще 20 «фок». В общем некомплект четыре летчика, так что все вопросы по новым самолетам к Ефремову.

— Ага, спасибочки, — как то полухищно произнес Стешин и тут же посмотрел на Ефремова, который переглянулся с комиссаром полка и полковником Стефанчуком, увидел, что они возражений не имеют:

— Добро, отправляйся, — согласился командир полка и тут же посмотрел на «товарища Говорова». Тот посмотрел на часы:

— Если сегодня успели укомплектовать какие машины, тогда завтра с утра он вернется, — произнес он, — а если не успели, тогда вечером.

После пробного полета Стешина желающих полетать на «фоке» прибавилось. Облачившись в противоперегрузочные костюмы и получив вводный, предполетный инструктаж у сержанта Давыдина в воздух поднялись майор Ефремов, комиссар Камушко, полковник Стефанчук и Лейтенант Шаркин как один из самых результативных летчиков полка. Летали они недолго, а вот приземлившись собрались вместе и пока шли делились первыми впечатлениями.

— Товарищ Говоров, — первым начал говорить майор Ефремов, поскольку полковник Стефанчук отстал, что то доказывая комиссару Камушко при этом эмоционально жестикулируя руками, — самолеты в этот раз Вы нам предоставили отменные, управление легкое, форсаж, вооружение хоть и немецкое но мощное, а прицел выше всяких похвал…

— Не то, не то говориш Дмитрий Петрович, — вмешался в разговор подошедший полковник Стефанчук, — сколько Вы говорите у Вас еще есть таких «Фок»?

— 20 штук, но еще не модернизированных. Товарищ майор Ефремов дает своих техников, помогут с модернизацией, за одно и подучатся…

— Еще 20 машин. Прекрасно. Значить всего у Вас товарищ Ефремов будет 28 новеньких высококлассных машин. Очень хорошо, — радовался Стефанчук.

— Сергей Николаевич, — произнес Говоров, — Вы что то хотели у меня спросить..

— Да, — произнес он при этом подняв на уровне груди указательный палец, — скажите, имеется ли возможность так же модернизировать и остальные самолеты?

— Сложный вопрос, — призадумавшись сказал Говоров, — все точно нет…

— А сколько? — тут же поддержал полковника комиссар Камушко.

— Электрических контроллеров есть еще около 10 штук, есть и механическая схема, но ее лучше заказать Вам… столько же прицелов-вычислителей. Систему впрыска водно-метаноловой смеси так же лучше заказывать Вам. Схему, принцип работы и образцы находятся в «девятом» «фоке», который для НИИ ВВС. - произнес Александр Николаевич.

— Хорошо, а противоперегрузочный костюм?

— Есть несколько штук, но сколько не знаю… штуки 4–5, возможно меньше. Их так же лучше заказать по Вашей структуре. Так же я рекомендовал бы Вам сменить на этих самолетах вооружение на отечественное. В противном случаи будет вечный дефицит боеприпасов.

— Нам еще нужна водно-метаноловая смесь хотя бы на первое время.

— Немного дадим, но у нас у самих ее почти нет. Ее так же лучше Вам заказать. Формулу и технологию изготовления так же находится в «девятом»… Вы же понимаете, все это мы не производим, — помотал головой Говоров, — это трофеи.

— Да мы понимаем, — с сожалением ответил полковник, улыбнулся и добавил, — но хочется большего…

— У вы, я сожалею.

— Мы и так Вам очень благодарны. Может Вам что то нужно, обращайтесь, все что в наших силах.

— Пока ничего, хотя винтовочных патронов и РСов…

— Посмотрим что сможем сделать, а такой не скромный вопрос…

— Я слушаю…

— Зачем Вам столько винтовочных патронов и РСы?

— Я бы у Вас и гранат попросил, знай что они у Вас имеются…

— Много нет, но пару ящиков гранат достать можно, — обнадежил полковник.

— Тогда и гранат, — быстро согласился Говоров, — а патронами мы снабжаем нами же освобожденных из плена бойцов и выводимых окруженцев. Доходит до того, что себе по два-три десятка на ствол оставляем.

— Ясно.

Выход из окружения для остатков полка полковника Строева Владимира Ивановича и примкнувшим к ним бойцов других подразделений длился всю ночь. Госпиталь отправили на уцелевших автомобилях к которым сзади еще были прицеплены пушки. С ними же оправились два недавно отбитые у немцев танка БТ. Пехота шла своим ходом… оврагами и лесочками, лугами и полями. Иногда останавливались, что то пережидали, тогда садились и отдыхали. На таких привалах их догоняли другие отряды и группы. Курить, разводить огонь и шуметь на привале было строго запрещено. Контролировали офицеры, старшины и просто солдаты которые все время предупреждали об этом, да все и так понимали, что вокруг враг, разведка проверяет безопасность дальнейшего продвижения. Потом снова в путь и все повторялось. Лишь к утру, когда начало светать измученные, не выспавшиеся, голодные они добрались к месту где их ждали палатки и полевые кухни:

— Товарищ подполковник, — подошёл к начальнику штаба Микулич старший лейтенант Клебанюк, — здесь будет дневка.

— Да уж, — устало улыбнулся тот в ответ, переводя взгляд с полковника Строева на «нашедшегося» помощника по разведке капитана Андриевского и дальше на Клебанюка, — по запаху кухни определился уже.

— Нужно организовать личный состав на прием пищи, уж не знаю это поздний ужин или ранний завтрак, — произнес Клебанюк.

— Если утро значить завтрак, — решил все сомнения полковник Строев, — чем кормить будете?

— Точно сказать не могу. Каждая полевая кухня готовила свое, — и как бы извиняясь, — у одних гречка, у других ячка у третьих овсянка… много Вас…

— В общем кормить будут кашей, — подвел итог Микулич.

— Кашей с куриной приправой, — уточнил Клебанюк и продолжил, — отдыхаем до обеда. Обед, потом получаем сухой паек, — после слов «сухой паек» на него более внимательно посмотрели все присутствующие… командир полка полковник Строев, начальник штаба полка подполковник Микулич и помощник по разведке капитан Андриевский, — снова отдыхаем, легкий ужин, а ночью в путь…

— Хм как то все просто у Вас, — усомнился подполковник Микулич, при молчаливом согласии полковника Строева, — сухой паек хоть нормальный?

— Всё очень даже не просто, — замотал головой Клебанюк, — даже прокормить Вас нам ой как не просто, — ни чуть не лукавя продолжил он, — а ведь еще нужно обеспечить хотя бы патронами… То что Вы получите не совсем сухпай, — замялся Клебанюк, — вермилешь или каша быстрого приготовления…

— Как это понять?

— Перед употреблением нужно залить кипятком, подождать пять минут и… все можно кушать.

— Не совсем понятно, — промолвил Микулич.

— Перед выдачей сухпая проведем инструктаж «как пользоваться сухим пайком», — с улыбкой произнес Клебанюк, — а если серьезно очень практично, удобно и сытно.

— Товарищ Клебанюк, — вмешался в разговор капитан Андриевский, — а где все раненые?

— Чуть дальше, — и он указал рукой вперед, — можете пройти и проверить. Им оказывают помощь, кому нужно делают операцию. Там развернут полевой госпиталь.

— Ого, все так серьезно? — промолвил Микулич.

— Все более чем серьезно, — ответил он, — сегодня ночью Вы продолжите путь, а они еще погостят у нас пару деньков. Потом мы постараемся переправить их через линию фронта, — мотнул головой, — сложновато будет, но думаю справимся. Так вот переправить через линию фронта и усадить на эшелон идущий в тыл… ну по крайней мере доставить их до железнодорожной станции мы точно сумеем.

— А мы куда направляемся? — поинтересовался разведчик.

— Маршрут показать не могу, это пока секрет. Могу сказать лишь, что Вас усилят танковым и мотострелковым батальоном.

— Это каким образом? — поинтересовался уже полковник Строев.

— Тоже окруженцы и Вам придется принять их под свое командование, — говорил он и кивал головой как бы подтверждая, что возражать не стоит, — и уже вместе с ними выходить из окружения… но сначала Вы, вместе с пополнением проведете рейд по тылам противника…

— Сначала нужно выйти с окружения, потом встретится и лишь тогда поговорим о рейде, — очень серьезно, уставшим голосом произнес начальник штаба Микулич.

— Из кольца вражеского оцепления мы уже вышли, — уточнил Клебанюк, — хоть сейчас мы еще находимся на временно оккупированной территории, но здесь Вас уже никто не ищет. Но нужно отойти от этого места чуть дальше… так нужно, — уточнил он.

Подошёл Пряхин, молча за руку поздоровался со всеми:

— Андрей, боеприпасы нужны, — как бы даже буднично произнес он.

— Винтовочные будут после обеда. Много не обещаю, но по сотне патронов на винтовку достанется.

— И это хлеб, — промолвил Пряхин, — а на пулемет?

— И на пулеметы останется, по пару лент точно будет.

— Андрей, — не унимался Пряхин, — гранаты нужны…

— Два ящика наших и столько же немецких…

— Мало, — продолжал гнуть свою линию капитан, Павел Анатольевич Пряхин.

— Паша, — возмутился Клебанюк, — мы и это от себя отрываем, ты думаешь просто было провести операцию по выводу Вас из того дерьма в которое Вы попали? Да еще незаметно перед самым носом у противника, а накормить, а раненых почти 400 человек…

— Товарищи командиры, — вмешался полковник Строев.

— Простите товарищ полковник… накипело, — стал оправдываться Клебанюк, — устал…

— А Вы что скажете товарищ капитан Пряхин? — глядя на него более строго поинтересовался полковник Строев.

— Товарищ старший лейтенант Андрей Клебанюк, прошу простить меня, — как то уж очень официально произнес Пряхин, — что то последнее время вымотался. Андрей не сердись, ладно? — и протянул руку для примирения.

— Все проехали, — ответил Клебанюк пожимая руку Пряхину и тут же добавил, — нервы блин, лечиться мне пора.

— После войны лечиться будете, а пока доступно только выспаться, — примирительно произнес подполковник Микулич.

Гриша Воронин: После «большого боя» их передали в подчинение дивизии. Это ощутили все и сразу.

— Все выперли нас осназовцы. В дивизию передали, — бурчал сержант Митин.

— Откуда знаете? — поинтересовался Гриша.

— Курятину больше не дают, — с сожалением произнес он, — завтра всех нас по дивизии разбросают. Такой боевой батальон, — сокрушался он, — вредители ити ихню…

— Зачем это делают? — не понял Гриша.

— Говорят у нас опыт боевых действий большой. Мля, какой к черту опыт?

— Так учили же нас воевать, — не сдавался Гриша.

— Чего учили? Засады устраивать да в землю закапываться?

— Так я раньше и этого не знал, — честно признался Гриша Воронин.

— А ты кем служил?

— Конюхом в хозвзводе…

Расформировали их «боевой батальон»… всех рассовали кого куда. Командиром у Гриши стал младший сержант Емельянов у которого «боевого опыта»… никакого не было совершенно. Выдвинулись они к какому то перекрестку:

— Вот этот перекресток мы должны оборонять, — сообщил всем Емельянов, — отрыть ячейки! — и все больше ничего… как копать? Где? откуда немца ожидать?

— Товарищ младший сержант, — обратился к нему Гриша, — Вы забыли указать где копать, откуда немцев ожидать…

— Ты чего самый умный? — тут же на него наехал сержант.

— Нас в осназе не так учили, — неожиданно даже для самого себя огрызнулся Воронин.

— Ты это, — сразу стушевался Емельянов, — если знаешь как — скажи.

— Если нам нужно задержать немцев на этом перекрестке тогда нужно выкопать траншею вон там, там и вон там, — указывал он рукой, — запасные чуть дальше, где то там.

— Большие траншеи копать? — поинтересовался кто то из бойцов.

— Нет, шагов шесть-восемь в длину с ячейками для стрельбы и ходом для отступления.

— Это как?

Гриша взяв прутик и начал рисовать:

— Вот перекресток. Траншеи должны быть отрыты здесь, здесь и вот здесь. Это траншея, — продолжал он рисовать прутиком на земле, — она служит для скрытного передвижения, а вот ячейки для стрельбы. Если тебя заметили и начали стрелять, меняешь ячейку передвигаясь по траншее. Если всю траншею начали обстреливать, тогда вот здесь должен быть отрыт ход, для незаметного перехода в другую траншею.

— Ясно, а как глубоко копать?

— Траншею до подмышек, а эвакуационный ход по грудь. Вот здесь должен быть поворот. Если враг будет применять артиллерию, тогда глубина траншеи в некоторых местах должна быть около двух метров.

— Ого…

— Вот тебе и ого… жить хочешь?

— А то…

— Тогда зароешься, — и с улыбкой добавил, — все что из траншеи будет выглядывать немец и отстрелит. — Вот не догадывался Гриша, что услышав такое «заверение» от бывалого бойца, которого обучали в осназе красноармейцы так проникнутся:

— Вы чего выкопали? Как Вы из этого по врагу стрелять будете? — возмущался он стоя над ямой глубиной метра в два с половиной в которую превратили свой окоп три очень жизнелюбивых бойца…

— Так Вы же сказали, — говорил один из бойцов, — «все что выглядывать будет — отстрелят»… мы вот подумали… — за него продолжил другой:

— Как не крути всегда голова выглядывает, вот мы и…

— Бл*ть половину закопайте обратно… а где ячейки? А ход для эвакуации?..

И как то так само собой получилось, что бойцы больше Гришу слушали, чем младшего сержанта Емельянова.

— На дороге яму выкопать нужно, — развивал мысль Гриша, — и замаскировать.

— Зачем? — не понял Емельянов.

— Немцы будут ехать, передними колесами в яму попадут машина остановится, — посмотрел на Емельянова и продолжил, — по неподвижной мишени стрелять удобней, да и фактор неожиданности… а от ямы, вдоль дороги нужно пару растяжек установить.

— Пару чего?

— Бл*ть, растяжек… в землю колышек вбиваем, к нему гранату привязываем, у гранаты усы разгибаем, а к кольцу веревка, чтобы ее враг зацепил… ясно?

— Ну в общих чертах да. Посмотреть бы…

Первую растяжку Гриша демонстративно, с объяснениями установил сам.

— Запоминайте где растяжки ставите, а то потом сами и нарветесь.

Так они простояли еще день маскируя укрытия, а потом появились немцы. Впереди ехал броневик, а за ним три мотоцикла с колясками.

— Едут… — волнуясь промолвил один из бойцов нервно сжимая винтовку.

— Ну и пусть себе едут, — безразлично ответил Гриша, — дальше ямы не пройдут.

Так и вышло. Броневик передними колесами провалился в замаскированную яму. Выпрыгнувшие из него немцы нарвались на растяжки, в это время красноармейцы дружно дали залп, потом второй, третий и так у них получилось удачно, что немцев почти не осталось. Одиночки пытались отстреливаться, но и их скоро успокоили. Бой как бы закончился но с окопов бойцы вылезать боялись, вдруг где враг затаился или подранок.

— Ну что? Пошли потихоньку, — промолвил Гриша к соседу по окопу, — зачистку проведем, — и начал вылезать. Боец к которому обращались глубоко, даже можно сказать обречено вздохнул и последовал за ним.

Возле броневика обнаружили несколько подранков, которых Гриша демонстративно добил штыком, чем ввел своего напарника по «зачистке» в ступор. Он смотрел на него широко раскрытыми перепуганными глазами и не мог вымолвить ни слова:

— Чего смотришь? Ты думаешь он бы тебя пожалел? — ехидно сказал ему Воронин, — ага жди, держи карман шире. Он пришёл тебя убивать и жалости к нему за это нет!

При дальнейшем осмотре они обнаружили еще подранков, которых так же добили. Собрали документы, жетоны оружие, медпакеты… Их трофеями стали два пулемета, броневик и три мотоцикла. Гриша наученный горьким опытом, что начальство самое хорошее отымет припрятал один пулемет, автомат, ящик патронов и гранат, а так же все найденное продовольствие. Среди бойцов нашёлся умелец езды на мотоцикле которого отправили с донесением к взводному. Взводный явился вместе с ротным и еще двумя бойцами. Осмотрели место боя:

— Как умно устроили засаду, — говорил ротный глядя на не менее удивленного взводного, — Поздравляю с первой победой. — радостно жал руку младшему сержанту ротный, — От тебя Емельянов я даже не ожидал.

— Это не я придумал, — честно признался Емельянов, — это все Воронин.

Поздравили и Воронина, потом и остальных бойцов… забрали броневик, пулемет, трофейные винтовки, все мотоциклы и укатили.

— Хорошо, что ты догадался автомат и второй пулемет спрятать, — радовался Емельянов дружески хлопая Гришу по плечу.

— Автомат я возьму себе, — ответил ему Гриша, — ты все равно не умеешь им пользоваться, — при этом он протянул ему пистолет, — а это тебе, — и весело подмигнул.

— Ух ты, — обрадовался младший сержант рассматривая подарок, — согласен. Только ты это… научи как автоматом и пулеметом пользоваться…

Ликбез для всего отделения по разборке чистке и сборке трофейного оружия Гриша провел с удовольствием. Радовало душу и то, что среди трофейных припасов было обнаружено вино, рыбные и мясные консервы… в общем в этот вечер они радовались, возбужденно рассказывали один другому как геройски лупили немцев, мечтали о медалях и скором окончании войны.

Следующий день прошел без приключений, а на третий явился посыльный. Пришлось оставить позиции и отступить.

Очередное «выступление» Гриши произошло в составе роты. На их позиции, так же оборудование по советам Воронина, выскочило два танка похожих на наши БТ но с белыми крестами. За танками двигалась пехота…

— Это мне кажется или у вон того танка открыт люк механика водителя? — спросил Гриша у находящегося рядом бойца.

— Да, кажется открыт, — ответил тот.

— Ребята, обратился он ко всем рядом стоящим красноармейцам, а ну ка давайте все дружно залпом в открытый люк мехвода… Пли! — скомандовал он… Бабабах… недружно раздался залп и… танк остановился. Второй танк продолжал движение опережая бегущих за ним немцев.

— Отсекай, — закричал Гриша, — отсекай пехоту… — раздались винтовочные выстрелы, а потом во фланг наступающим ударил пулемет. Пехота сначала остановилась, залегла, а потом и вовсе отступила. Танк же продолжал движение и уже добрался до окопов. Гриша по траншее побежал ему на перерез и когда железная машина замедлив ход перебиралась через окоп — выпрыгнул на танк сверху и начал закрывать смотровые щели. Танк немного проехав остановился. Гриша ощутив себя хозяином положения начал стучать прикладом по люку, при этом громко крича:

— Фриц капитулируй, а то брошу гранату!

И случилось чудо, немцы открыв люк выбросили оружие и начали сдаваться. И тут же подбежали помощники… плин, где раньше то были… Танк действительно оказался нашим БТ который немцы захватили как трофей. Вечером прибыли два танкиста, одним из которых оказался:

— Гена, «безбашеный сучок», — радостно вскрикнул Гриша увидев одного из прибывших, — как я рад тебя видеть!

— О Гришка, Воронин, ха ха ха, живой…

— Привет дружище как дела, кого из наших видел?

— Да почитай никого… ПТ мою подбили. Вчера подбили враги поганые. Ваня Сидоров, что командиром у меня был руку сломал… снаряд в моторное отделение угодил. Он на верху был… хорошо болванкой попали. Ванюшка от толчка упал и сломал руку.

— А ты то как? — не унимался Гриша.

— А чего мне? Я мехвод, стукнуло… мотор в дребезги, потом ПТшка загорелась, выскочил. Хорошо, что ящик со снарядами после попадания отлетел в сторону, а так бы…

— Н-да… повезло, — согласился Гриша.

— Так это ты танк захватил? — поинтересовался Гена.

— Так получилось.

— Здорово получилось… а тот, второй который в поле, — он указал на второй танк, — что с ним?

— Да целый он, мы мехвода застрелили, — произнес Гриша Воронин.

— Как? — изумился Гена Вербицкий.

— А он люк не закрыл, вот мы залпом и…

Вечером пригнали и второй танк.

— Сам завелся, — рассказывал Гена Вербицкий, — на месте мех вода кровищи… Скорее всего Вы немца здорово ранили.

При более тщательном осмотре выяснилось, что люк мех вод не закрыл из-за перекоса. Он никак не хотел становиться на место, а при движении подскакивал и мешал обзору.

— Гриша, — говорил Гена Вербицкий, — знаешь мне вспоминается когда мы были на базе осназа…

— С чего бы это? — удивился Гриша Воронин.

— Кормили там хорошо, — Когда Гена напомнил о кормежке, рядом находившиеся бойцы начали боле внимательно прислушиваться. Что не говори, а нынче кормили их не очень, — каждый день курятина, — продолжал Вербицкий, — На завтрак каша с курятиной, на обед куриный бульон, на ужин снова каша с курятиной, — Вспоминая это Гена мечтательно улыбнулся, — было же время. Она так приелась, что думал больше никогда курицу кушать не буду…

— Гена, — возмутился в ответ Воронов, — как можно не любить курятину?

— Вот и я сейчас так говорю. А ты знаешь, — Вербицкий резко повернулся лицом к Воронину и остальным бойцам, внимательно слушавшим разговор «побывавших на базе осназа», — у нас недавно снаряды закончились и мы поехали в дивизию получать, а там говорят езжайте в полк Строева, я еще удивился, не уж то в полку больше снарядов чем в дивизии.

— И что дальше, чего замолчал, — спросил его кто то из бойцов.

— Дальше, а дальше нас направили в батальон которым нынче командует наш бывший комбат Пряхин. Приехали мы к нему, а там боеприпасов действительно больше чем в дивизии… загрузились, а от кладовщика узнали, что снаряды эти им привезли какие то осназовцы… и пушки им они же дали и минометы. Была и зенитка, но ее в полк забрали.

— Ну и что из того, — безразлично спросил Воронин.

— А то, что задержались мы у них до ужина, а на ужин нас курятиной кормили. Тут то я и подумал. Комбат у них Пряхин, — при этом посмотрел сначала на Воронина, а потом на всех остальных, — снаряды и пушки с минометами им привезли осназовцы… и курятину тоже они же доставили.

— Не понимаю, ты в чем то подозреваешь осназовцев и Пряхина?

— Да ни в чем я его не подозреваю, просто этот их кладовщик, что снаряды выдавал рассказывал, что этот осназовец приехал и Пряхина искал. А потом когда из штаба полка приехали выяснилось, что это то ли друзья-сослуживцы Пряхина, то ли его родственники из разведки с самой Москвы.

— Ого, у Пряхина родственник в разведке осназа в Москве?

— Вот и я о том же… Потом вспомнил как нас из плена освобождали… как привели на уже почти готовую базу и сразу кормили.

— Ну да… а что здесь подозрительного? — снова не понял Гриша.

— Говорил я с многими кто из плена бежал или как и нас освободили. Так вот, никого не вели на базу и не кормили курятиной.

— Значить нам повезло, — радостно заулыбался Гриша.

— Вот и я о том же. В случаи чего Пряхина держаться нужно. Наше то начальство… сам знаешь какое, а вот Пряхина точно вытаскивать будут. Команда из Москвы поступит и вытянут. — Все кто слышал этот разговор стали прислушиваться, — Будут вытягивать Пряхина и всех кто с ним вытянут…

— Это ты правильно заметил, — подтвердил сказанное Воронин, — а батальон Пряхина где оборону держит?

— Панкратовка, — и махнул рукой показывая в какой стороне эта самая Панкратовка.

Разговор этот вспомнился когда они узнали, что враг прорвался и они в окружении. Потом несколько дней был уменьшенный продовольственный паек, а дальше кухня и вообще перестала работать… и боеприпасов было на один-два боя.

Во второй половине дня по позициям пробежал посыльный и сообщил:

— Ребята, скрытно покидаем позиции, чтобы немец не видел.

— Чего так то? Сдаваться будем?

— Нет, — ответит посыльный, — приказ поступил, выдвигаемся в Панкратовку. Там разведчики будут выводить из окружения. Да побыстрее давай, к 20 часам должны уже быть на месте…

После того, как посыльный произнес название деревни «Панкратовка», бойцы которые находились в пределах видимости Гриши Воронина, дружно повернули головы в его сторону. Гриша же с ухмылкой произнес:

— Гену Вербицкого «безбашеным сучком» кличут, а видишь на счет капитана Пряхина как прав оказался…

Прибывший из Тифлисской командировки Валерий Александрович сразу же включился в работу:

— На данный момент у нас кроме неполного танкового батальона Лютикова и подготовленного мотострелкового батальона которые дислоцируются в лагере имеются остатки пехотного полка под командованием полковника Строева.

— Это я уже знаю, — перелистывая бумаги промолвил Говоров младший, — какова численность вновь прибывших окруженцев и их боевая ценность?

— В строю 827 штыков, при 2 танках БТ, четырех пушках и 12 минометах.

— С боеприпасами как?

— Пополним. Не так чтобы сильно, но воевать смогут, — докладывал сержант Илья Левченко.

— Раненые?

— Раненых и медперсонала 433 человека.

— Ого…

— Их завтра будем переправлять до ближайшей железнодорожной станции.

— Нет, не ближайшей — на станцию Занозная, — в упор посмотрел на сержанта и добавил, — оттуда до Брянска по железке… в начале и конце колонны по зенитке.

— Товарищ командир, колонна и так большущая получается. Около 25 машин, да и не смогут они нормально по самолетам стрелять в движении.

— Что ты предлагаешь? — ухмыляясь спросил Валерий Александрович, догадываясь о чем будет говорить Левченко.

— Я предлагаю взять ПЗРК с десяток.

— Хорошо, но две зенитки все равно взять придется. Колонна у нас большая, с воздуха хорошо видна, вдруг будет авианалет?

— Упаси Господи, — испугано ответил Левченко и тут же добавил, — так может взять четыре зенитки?

— Достаточно двух. Что там с ранеными? Помощь оказали?

— Да. Два дня пичкали антибиотиками. Остальной курс лекарств они получили в таблетках. Так же на госпиталь выдали партию обезболивающих и антибиотиков в ампулах.

— А шприцы?

— И шприцов.

— С этим ясно, что по группе Лютикова и полку Строева?

— Сегодня ночью остатки полка Строева будут передислоцированы вот сюда, чтобы соединившись с подвижной группой капитана Лютиковаю. В дальнейшем они должны совместно ударить в тыл немцам обороняющим Ельню и соединившись с войсками 24 армии нанести удар на Починок. Это так же поможет разблокировать группу войск 28 армии, — на одном дыхании промолвил Левченко.

— Ух какой ты умный, — промолвил товарищ командир, удивленно смотря на сержанта, — сам придумал?

— Никак нет, так предложил Александр Николаевич.

— Ясно, — хмыкнув промолвил Валерий, — на Починок значит, — повторил он, — Этими силами хоть бы Ельню освободить ненадолго… в резерве у немцев 10-я танковая дивизия, в районе Рославля пехотная дивизия и армейский корпус…

— Этот план уже доведен до полковника Строева и подполковника Микулич, — растеряно сообщил Левченко.

— И что они?

— Пока не известно. Думают.

— Значить сегодня ночью Строев и Лютиков выдвигаются к месту встречи…

— Лютиков со своими уже там, — поправил его Левченко.

— Хорошо, — кивнул товарищ командир, — сообщи им без меня ничего не предпринимать. Мы же завтра с утра едим на станцию. Машины в госпиталь когда отправишь?

— Они уже там. Продукты на двое суток на 500 человек загружены.

— На всякий случай еще раз проведи с бойцами инструктаж как пользоваться ПЗРК, а с водителями по карте проработать путь следования до станции. Особое внимание обрати, что станция называется Занозная, а поселок при ней Бахмутово.

— Да там и заблудится то невозможно.

У дежурного по Брянской комендатуре зазвонил телефон:

— Помощник дежурного по комендатуре лейтенант Рожкевич слушаю…

Из трубки вначале слышались шумы, трескотня и что то прерывистое с трудом узнаваемое как речь. Связь была отвратительной.

— … к обеду на станцию Занозная… ш-ш-ш… госпиталь с ранеными… трр-р… Ш-ш-ш… 400 человек… необходимо эвакуировать в Брянск, — это пожалуй и все, что смог разобрать лейтенант Рожкевич.

— Кто говорит, представьтесь! — прокричал он в трубку. На той стороне его по всей видимости слышали так же плохо, но как бы поняли и даже пытались ответить:

— Хр-р… ш-ш-ш… иевский, из окружения госпиталь на станцию Занозная… ш-ш-ш, трр-р… теплушки, эвакуировать…

И на этом связь оборвалась…

— Во бля! — выругался лейтенант еще держа в руках трубку и понимая, что связь пропала окончательно. Взглянул на посыльного красноармейца как бы ища у него подсказки…, - что же делать?

— Так товарыщь лейтенант доложыте по команде и пущай у других голова болит, — беззаботно ответил красноармеец.

Так и поступили. Доложили по команде, что звонили и сообщили, что на станцию Занозная после обеда прибудет госпиталь с 400 ранеными, которые необходимо эвакуировать. Кто звонил — неизвестно, поскольку связь была отвратительной, а потом просто оборвалась. Пока решали кому информацию перенаправить и кого сделать ответственным, поскольку военврачи были заняты да и транспорта у них не было время прошло изрядно и как раз наступило «после обеда»… озадачили железнодорожников. Те достаточно быстро по своим каналам связались со станцией Занозная:

— Да прибыли к нам раненые, что с ними делать не знаю. Их бы в Брянск поскорее, — говорил начальник станции Приходич.

— В каком они состоянии, есть ли сопровождающие?

— Та в нормальном они состоянии. Все перевязанные. С ними много медсестер, есть и военврачи… все как полагается. Сопровождали их военные в форме чудной, но балакают на нашем.

— Так может это немцы переодетые?

— Та не… Наши, точно.

— Откуда известно?

— Так к нам повадились немцы на самолетах летать и бомбить. Спасу нет от этих гадов. И сегодня прилетели, а эти из труб по ним ракетами бах-бах и всех в небе узорвали. Как качек на охоте, одни щепки летели в разные стороны. Наши они точно. Хорошие такие ребята, веселые. Обломки этих хфашиских самолетов на станцию посвозили народ вона толпится, рассматривает кто бомбил то нас.

— И много сбили?

— Обычно к нам шесть прилетало, а сегодня пять было. Зениток то у нас нет, вот они и бомбили. А эти их все враз сбили. Потом машины ихние поехали собирать обломки, да наших с ними увязалось. Все, что насобирали сюда привезли на обозрение. Нам два пулемета дали, что у тех немецких самолетов сняли. Будет теперь чем отстреливались от самолетов. Вы бы за ранеными вагоны прислали, уж очень просил их старшый и я прошу…

Колонна с ранеными на станцию Занозная отправилась с опозданием от запланированного времени. Сначала решили сделать раненым уколы антибиотиков, потом обезболивающее, завтрак… пока погрузились, то да се… долго не могли созвонится с Брянской комендатурой. Связь была ужасной и приготовленные «шумы, трещалки» и «прерыватели» речи не понадобились.

Едва начало колонны появилось на пристанционной площади как из помещения станции к головной машине быстрым шагом направились трое:

— Кто старший колонны? — требовательно спросил мужчина в железнодорожной фуражке у водителя первого автомобиля.

— Вона, — указал тот пальцем, — на легковушке.

И троица направилась на перерез легковушке:

— Стой! — подняв правую руку вверх прокричал один из троих, — стой тебе говорят!

Из машины показался военный в непонятной пятнистой форме:

— В чем дело товарищи? — громко спросил он, — это колонна с ранеными. Мы должны сопроводить ее…

— Разварачивай, — услышал он в ответ, — разворачивай колону! Сейчас сюда прилетят немцы станцию бомбить! Уводи людей и технику!

— Откуда известно?

— Третий день прилетают. Бомбят!

— Очень плохо, — произнес Валерий Александрович и легко помахивая ладонью левой руки, жестом призывая к тишине и спокойствию как бы сам себе, поскольку рации видно не было произнес:

— Левченко, зенитчиков и «трубадуров», — так в шутку называли стрелков из ПЗРК, — ко мне!

— Меня следует называть «Товарищ Пронин», — обращаясь к пришедшим произнес Валерий Александрович, — этого достаточно, — пресёк он попытку ненужного вопроса, — остальное, — помотал головой как бы говоря «нет», — не Ваш уровень… Вас же попрошу представится.

— Я начальник станции Приходич, — произнес мужчина в железнодорожной фуражке при этом переминаясь с ноги на ногу…

— Сержант милиции Москевич, — представился второй.

— Сержант Государственной Безопасности Климович, — представился третий.

В это время к ним подъехали два автомобиля с зенитками с которых начали выгружаться бойцы, некоторые из которых держали длинные трубы.

— Товарищ командир, зенитчики и «трубадуры» прибыли, — козырнув доложил Левченко.

— Хорошо… с какой стороны Вы говорите к Вам немцы прилетают?

— С той, — тут же ответил начальник станции указывая направление.

— Будем валить супостата, — вынимая карту местности промолвил Валерий…

— Простите… чего будем? — переспросил сержант ГБ.

— Сбивать их будем! Сбивать, — разворачивая карту сказал Говоров, — так значить они прилетают вот с этой стороны? — спросил он взглянув на железнодорожника.

— Да, с этой, — промолвил он кивая головой.

— Смотрите внимательно, «трубадуров» вот сюда, сюда и вот сюда, — указывал он места на карте, — товарищи, — обратился он к работникам станции, — нам нужны Ваши проводники, чтобы не плутать…

— Сделаем, — тут же согласился начальник станции.

— Зенитки установить вот здесь, на пристанционной площади. Они будут защищать станцию и раненых, — посмотрел в небо и добавил, — если долетят.

На что Левченко, да и остальные «трубадуры» заулыбались и даже пару раз хмыкнули.

— Все знают кто по какому самолету стреляет?

— Товарищ командир, все всё знают и неоднократно отрабатывали, — ответил за всех Илья Левченко.

— Илья, если… ну ты сам все знаешь… лично расстреляю, — беззлобно промолвил «товарищ Пронин».

Услышав эти слова начальник станции втянул голову в плечи и перепугано посмотрел на сержанта ГБ и милиционера. Те же при внешнем спокойствии явно напряглись и заволновались. Милиционер нервно вытер внезапно появившийся пот, при этом пуговицей рукава оставил длинный красный след по всему лбу, а сержант ГБ не поворачивая головы пытался боковым зрением определить сколько вокруг их находится народу…

Самолеты появились с ожидаемого направления. Со стороны солнца пять штук Ю-87 с пологим пикированием на высоте около 2000 метров заходили на станцию. Включились самолетные сирены…

— Ага завыл скотина, — достаточно громко сказал Фрол Ильин поудобней перехватывая ПЗРК…

— Давайте, давайте стреляйте товарищ боец, — от волновался и нетерпения сам себе под нос мямлил сержант милиции, который был проводником у одной из групп красноармейцев с «трубадурами».

— Мой второй, — невозмутимо ответил Фрол, — первый Митяй завалит…

В это время с той стороны где должна быть другая группа ввысь, почти на встречу взметнулось ракета… Ш-ш-ш-ш… БабаХхх и первый немец в воздухе эффектно взорвался… потом последовали еще пуски…

— А-а… а как Вы так метко попадаете? — глядя на Фрола изумленными глазами спросил милиционер проводив взглядом обломки последнего, пятого немца.

— Ворошиловский стрелок, — гордо ответил Фрол заученной фразой совершенно не представляя кто такой Ворошилов, — пошли что ли на станцию?

— А посмотреть? Посмотреть? — запротестовал милиционер.

— Так далеко ведь… и что там смотреть? — пожимая плечами отказывался Фрол, — Илья за ними уже небось машины отправил, пока до станции дойдем обломки уже и привезут…

Немного не угадал Ильин, обломки свозили еще часа полтора, скидывали их посреди пристанционной площади, демонтировали вооружение и всякое интересное. Народу собралось… все врачи и медсестры, ходячие раненые и больные, железнодорожники и находившиеся в этот момент на станции паровозные бригады, а так же жители поселка… Не каждый день самолеты сбивают… а тут их вдруг целая куча.

— Товарищ Приходич, — позвал начальника станции «товарищ Пронин», — как у Вас обстоят дела с противо самолетной обороной?

— Никак, — ответил тот продолжая внимательно рассматривать сбитые самолеты.

— Я хочу предложить Вам два пулемета, — он указал на МГ-15 которые уже демонтировали, — для защиты станции. Надеюсь пулеметчики у Вас найдутся?

— Найдутся, — с энтузиазмом ответил тот и кивнул головой.

— Но есть одно условие.

— Какое?

— Отправить раненых на Брянск и по возможности поскорей.

— Отправим, — радостно согласился он, — а вот на счет побыстрее, — слегка замялся, — не совсем от меня зависит, но постараемся.

Капитан Андриевский, помощник начальника штаба полка полковника Строева так и не понял каким образом оказался уже за линией фронта. Вечером был инструктаж который проводил «товарищ Пронин». Ему предоставили радиста с их же полка, скрипя сердцем выделили полуторку и в сопровождение осназовцев на мотоцикле. Выехали утром еще затемно. На одном из перекрестков осназовцы указали куда нужно ехать дальше, а сами вернулись… проехали как бы и немного и уже на месте. Штаб стрелковой дивизии. У входа кроме часового находился командир…

— Капитан Андриевский? — спросил он.

— Да, — изумленно ответил Андриевский…

— О Вашем прибытии нас предупредили. Стою, жду, — сообщил встречающий и тут же представился, — помощник начальника штаба капитан Енич. Пойдемте быстрее. Вас ожидают.

В комнате, куда Андриевского привел капитан Енич был командир дивизии, начальник штаба и еще трое командиров. Три майора, два полковника…

— Капитан Андриевский, — козырнув представился он.

— Знаю. Ждем, — не представляясь ответил полковник, по всей видимости командир, — что там у Вас?

Андриевский подошёл к столу и:

— Это карта Вашего участка, — промолвил он, вынимая карту из планшета, — здесь указаны места сосредоточения противника.

— О, это интересно, — произнес второй полковник, как оказалось это начальник штаба, — и тут же склонился рассматривая, к нему присоединились и другие командиры.

— Здесь сосредоточен полк Строева, — продолжал Андриевский, — в момент Вашего наступления они ударят противника с тыла. Со мной прибыл связист, — подняв голову промолвил он, — у него частоты и позывные…

— Товарищ майор, — сказал один из полковников, по всей видимости начальнику связи, — займитесь.

Майор к которому относились данные слова кивнул головой и сделал запись в блокноте…

— Это места вражеских артбатарей. Наши их уберут, а если повезет… тогда из этих же орудий накроют немецкие позиции. Дальше планируется танковая атака.

— Сколько у Вас танков? — спросил полковник-командир.

— В танковой группе Лютикова чуть больше 20 танков из них 10 т-34, остальные БТ.

— Что у Вас еще имеется?

— Два уже мотострелковый батальона, неполный арт дивизион, ПТО на шасси т-26..зенитки.

— Как у Вас с топливом и боеприпасами? — спросил полковник-начальник штаба.

— С топливом две заправки. Снарядов точно сказать не могу, но комплекта три точно, а вот с патронами и гранатами…

— Ёпт… — выругался командир и радостно посмотрел на присутствующих, — у нас с точностью до наоборот, хотя с гранатами тоже…

— У меня еще имеется пакет который нужно передать в штаб армии…

— Что то очень Важное?

— Могу рассказать своими словами.

— Мы Вас слушаем, — и посмотрел на капитана демонстрируя любопытство и внимание.

— На данный момент, — начал Андриевский, — у противника вокруг Ельни сосредоточены 20-й армейский корпус. Это 4 дивизии, 70 тысяч человек, 40 танков, 500 орудий и минометов, — взглянул на слушателей и добавил, — под командованием Фридриха Матерна. Севернее находится 9 армейский корпус Гейера, три пехотных дивизии. Южнее на рославльском направлении 7 корпус Фармбахера — три пехотных дивизии. Так же у противника имеется в резерве 10 танковая дивизия и в районе Рославля пехотная дивизия.

— Интересная диспозиция… Тихон Петрович, — произнес командир полка обращаясь к одному из майоров, по всей видимости ответственного за разведку, — вот как работать нужно, — произнес он с наигранным укором, — потрудитесь отправить товарища и пакет.

— Только пакет, — отказался Андриевский, — меня направили к Вам для координации совместных действий. Дождаться соединения и тогда вернуться в свой полк.

— Значить Вас к нам направили для «координации совместных действий», — повторил начальник штаба, — ну что же, тогда будем координировать.

Младший лейтенант Редкоус командир разведывательно-диверсионного взвода. Бывший военнопленный освобожденный осназовцами. Потом совместно с бойцами проходил обучение на секретной базе у сержанта Алексея Щепицина. Редкой вредливости человека.

— Ты, товарищ младший лейтенант на Ляксея не серчай, — говорил ему другой ОСНАЗовец снайпер Ильин, — он и с французишками так же разговаривал. Все время их ругал да матерился, а потом ему французишки за обучение спасибо говорили.

— Ильин, это как понять? — услышав о Франции растеряно спросил Редкоус.

— А так и понимай, что не со злобы он кричит да ругается. Слова он просто говорит понятные, чтобы поняли все, что этим он жизнь Вашу спасти хочет.

— Нет, я не о том.

— Так о чем же?

— Вы и во Франции бывали?

— Ну да… только давненько это было.

— Расскажи, — с мальчишеским задором вымолвил младший лейтенант и тут же к ним начали ближе подсаживаться остальные бойцы.

— Да и рассказывать то нечего… Несколько раз колоны мы немецкие накрывали…

— Как, как накрывали?

— Известно как, переоделись во французскую форму с ихним же оружием… И скажу я Вам, если винтовка ихняя еще ничего так себе, то пулеметишка дерьмовый. После боя штук пять заклинило, а автомат только пулями кидается… и как они им воевать собрались?

— Ты о бое расскажи? — стали приставать бойцы.

— Да чего там рассказывать в первый раз была колонна ихняя с пушками, так мы со снейперок ее враз разделали они и стрельнуть не успели, потом еще выходили, так там немчурки двоих наших все же ранили. В третий раз мы засаду у складов французских устроили. Все как полагается дорогу проволокой перетянули, чтобы мотоциклистов скинуть, вдоль дороги фугасы установили. Когда немчурки появились с танками да мотоциклами и все на машинах, ну мы им и врезали. Фугасы как взорвались и танки эти немецкие враз перекинуло, а по остальным мы стрелять начали. Не знаю ушёл ли кто из них живым. Я тогда плащ немецкий мотоциклетный себе затрофеил, да бритву…

— А французов Вы где видели?

— Так их немцы в сарай закрыли, а сами давай по дворам хозяйничать да свиней резать, а туточки мы на мотоциклах… да, а потом Соломин этих французов нашёл, а среди них один по нашему разговаривает…

— Дальше то что?

— А приехал товарищ командир и отправил Ляксея Щепицина, ну и нас значить, помочь французам немцев бить. Сделали мы засаду, а французишки эти даже закопаться в землю не умеют, так Лексей их так по матушке ругал…

— И что они понимали?

— А как же! Кто же русский матерщинный язык не понимает?

Сам снайпер Ильин оказался человеком малограмотным, но свое дело знал отменно, учил настойчиво, терпеливо и голос никогда не повышал. Нравился он бойцам. Да и Щепицина они начали понимать и уважать сразу же после первых выходов, когда дотошность сержанта оказалась жизненной необходимостью.

Нынче у младшего лейтенанта Редкоуса была первая самостоятельная операция. До этого он участвовал в засадах и внезапных нападениях но тогда в его отряде присутствовали Щепицин и осназовцы. Они как бы ненавязчиво, но все же руководили операцией, а здесь все самому…

— Как только они это деревцо проедут начинают работать снайперы те которые с «глушаками», — говорил он собравшимся вокруг него бойцам, — начинать с задних.

— Коней беречь, — строго предупредил приданный в их группу сержант-артиллерист Плетесюк, — иначе орудия придется взрывать, а не хочется…

— Знаем, не маленькие, — негромко, но чтобы все услышали пробурчал один из снайперов.

— Пулеметчики. Сектор обстрела…

— Да, — закивал головой один из бойцов, — уже проверил, — на него пристально взглянул сержант-артиллерист и «пулеметчик» промолвил, — будем стараться не задеть лошадок, а так… сам знаешь, война.

Колонна артиллеристов на лошадиной тяге не спеша приближалась к заветному деревцу. Впереди на сером коне в яблоко был офицер. Четыре орудия, каждое из которых тянули три пары лошадей, каждой парой управлял возница… остальные артиллеристы были в телеге или шли рядом. На некоторых орудиях сзади сидели по два артиллериста. Так же с ними были с десяток телег со снарядами и имуществом батареи…

Когда в пыль дороги беззвучно начали падать первые трупы немецких артиллеристов никто не заметил. Так же никто не увидел когда умерли солдаты бывшие на последних телегах, а вот когда с лошади упал офицер — заметили все. Хотя чего там замечать, ну упал, ну и что? Мало ль чего в жизни бывает к тому же многие отвлеклись… застрочили два пулемета и грохнул винтовочный залп. Бой был недолгим но продуктивно убийственным… пошла зачистка и неожиданно в плен попало три немца:

— Товарищ лейтенант, — услышал Редкоус.

— Чего тебе Сенцов?

— Немцев поймали, что с ними делать?

— Каких немцев, — возмутился младший лейтенант, — нафига Вы их ловили?

— Так мы подошли к телеге, а они там трое лежат. Я уже было хотел их штыком проверить, а они руки вверх задирают и жалостно так визжат «не стреляйте»…

— Ты с каких это пор немецкий стал понимать?

— Я его и не знаю. Они по нашему.

— А ну веди их сюда…

К нему подвели троих…

— Кто такие? — очень строго спросил Редкоус.

— Проше пана, мы не есть немцы, я и Кшиштоф естем поляки з Легницы, а Петр Новачек чех з Судет, — испугано лепетал один из «немцев», два других на него только смотрели и перепугано часто кивали головой подтверждая все сказанное, — проше не забивать нас, мы не естем немцы…

— Как звать, кем служили?

— Естем Славек, — показал он пальцем на себя, потом на чеха, — Петр Новачек стжелец артилерийскего брони…

— Чего он лепечет, — возмутился Рудкоус перестав понимать поляка.

— Так он говорит, что этот чех наводчик пушки, — перевел подошедший боец-белорус.

— Странно, — пожал плечами младший лейтенант, — а я понял, что он стрелок брони. Подумал, что он танкист. А ты кем был?

— Я возница конёв, а он лабовничы брони…

— Кем кем?

— Лабовничы, уместить поциск в бронь… — пытался пояснить поляк и начал показывать руками и с надеждой взирать на белоруса…

— Как бы говорит, что заряжающий, — пожимая плечами вновь промолвил белорус, — но точно не знаю… не селен я в ляшском.

В это время к ним подошёл сержант-артиллерист:

— Товарищ лейтенант мы уже сообщили, что захватили батарею. Нам приказано выдвигаться вот сюда, — и стал показывать на карте куда именно.

— Плетесюк, — радостно прервал его Редкоус, — у тебя с подготовленными артиллеристами как?

— Как это «как»? Трое нас здесь. Семен-связист, Петя-наводчик и я — командир. Остальные твои, — не понял суть вопроса Плетесюк.

— Немцев вот в плен взяли, один из них наводчик, второй заряжающий, а третий конюх.

— И на кой они мне? Я по немецки не понимаю.

— Они не немцы, а два поляка и чех, — влез в разговор белорус.

— А так они понимают? — обрадовался Плетесюк.

— Так, проше пана, розумем, — сказал поляк конюх с надеждой, что останется в живых.

Артиллерийские стрельбы проходили для младшего лейтенанта Редкоус непонятно или вернее сказать необычно. «Немцы» работали на ровне со всеми, хотя Петя-наводчик по началу и перепроверял чеха, но убедившись, что тот делает все правильно успокоился.

— Прицел…! Угломер…! Уровень…! Взрыватель осколочный, два снаряда беглый! Огонь…

И стреляли… потом корректировали и снова стреляли… куда — фиг его знает. По окончании появились осназовцы. Забрали орудия и все имущество артбатареи. Непонятно откуда пришли и еще более непонятно куда они со всем этим денутся…

Гена Вербицкий пересев за рычаги «трофейного» танка БТ сначала очень обрадовался но после первого же боестолкновения:

— Моя бывшая, ПТ САУ-76 была лучше, — говорил он после боя.

— Почему?

— Сама закапывалась, — и уловив удивленные взгляды сослуживцев пояснил, — у нее ковш стоял. Раз проехал и углубился на 20 сантиметров, пять раз проехал и уже окоп около метра, — пояснил он, — да и пушка там была 76 мм. Один раз попал и все хана немцу. И сидел я там как бы сзади. Был прикрыт броней и двигателем. Самое безопасное место было. А на БТ…, - и махнул рукой.

— Гена так и скажи после ПТ, где ты был сзади на БТ быть впереди тебе страшно.

— Может и так, — согласился Гена, — жить то оно хочется. И все же на ПТ, когда по нам немец болванкой попал все живы остались.

— Почему же ты сам, где экипаж?

— В том бою мы ни окопаться ни замаскироваться не успели. С этого все и началось. Как болванка попала командир упал и сломал руку, наводчику по голове стукнуло. Он балбес без каски был. Вторая болванка в мотор угодила тот вспыхнул. Заряжающего опалило, а я когда полыхнуло успел выскочить. Хорошая была ПТ собой всех защитила. Все живы остались, — рассказывал Гена, — а в БТ такой номер не пройдет.

Окружение Вербицкого совершенно не испугало. Он же проявив находчивость и смекалку начал заключать пари:

— Через Панкратовку выходить будем, — говорил Гена очередному клиенту.

— Гена, как был ты «сучком без башенным» так и остался хоть и сменил ПТ на танк, — отвечал ему оппонент, — ты хоть карту возьми и посмотри где мы, где Панкратовка и куда отходить нужно!

— А я тебе говорю через Панкратовку! — упирался Вербицкий, — Вот нож немецкий в заклад ставлю, что через Панкратовку выходить будем. А когда из окружения выйдем нас скорее всего курятиной кормить будут.

— Гена, ты мне мозги не пудри. Ты этот нож уже всем в заклад предложил. Где столько одинаковых наберешь когда проиграешь?

— Неа, не проиграю я — выиграю.

А через пару дней поступил приказ:

— Незаметно оставить позиции и выдвигаться в Панкратовку, — проходя вдоль позиции сообщал вестовой.

— Эй связист, — окликнул его старшина, так же опрометчиво заключивший пари с Вербицким, — ты ничего не перепутал?

— Нет. Из штаба звонили. Срочно выдвигаться в Панкратовку, там разведчики из окружения выводить будут, — быстро проговорил связист и побежал дальше.

— Ти твою ж мать с «без башенным сучком», — в сердцах сплюнул старшина, — надурил таки.

— Старшина, так чего делать будем? — спросил у него еще один спорщик чеша затылок.

— А ничего. — злобно ответил тот, — Вот когда выйдем из окружения да курятины наедимся тогда и проспоренное отдавать будем.

Как прибыли в Панкратовку — небольшая передышка. К их танкам прицепили телеги с ранеными и включили в госпитальную колону, после чего они тронулись в путь. Проехали как бы и немного когда прибыли в обустроенный лагерь где их накормили, а раненым сразу же начали оказывать помощь.

Ранним утром оба танка в сопровождении разведчиков были переведены в танковый батальон капитана Лютикова. Увиденные ими впервые т-44 произвел впечатление:

— Вот это танк, — дружно ходили они вокруг него, — зверюга.

— Пушка хорошая, — глядя на ствол произнес Гена, — Дружище, — спросил он парня из «родного» экипажа 44-ки, — какой калибр?

Тот нехотя взглянул на Вербицкого и находящихся с ним танкистов с ленцой произнес:

— Восемьдесят пять.

— И как?

— Не знаю. Практических стрельб не производили.

— Плин как ни разу не стреляли? А как же воевать будешь, — растеряно возмутился Гена.

— Мы на стимуляторе все стрельбы отрабатывали, да учения проводили. А так ни разу не стреляли.

— Во блин, — других слов ни у Гены ни у остальных танкистов не нашлось.

Вечером поступил приказ выдвинуться. У неизвестной деревеньки неожиданно встретили немцев. Возле домов стояли две крытые машины при двух пушках и группа солдат. Они явно не ожидали встретить в своем тылу колонну советских танков с мотопехотой и в панике стали разбегаться.

— От БТ не уйдешь, — радостно кричал Вербицкий нагоняя группу «бегунов». Потом застрочил пулемет. Покончили с немчурой быстро. Они даже пушки от грузовиков отцепить не успела. Дальше ехали с открытыми люками.

— Вот это нам повезло, — радовался Гена, — Ха…

— За дорогой смотри «сучок без башенный»! — прокричал кто то в люк когда они не совсем удачно подскочили на кочке. Проехав еще немного они с начала напали на тыловые части и обоз с которыми так же быстро разобрались, получив в виде трофеев кроме прочего две кухни с почти готовым обедом. Дальше выскочили во фланг обороняющихся немцев на которых в атаку с криками «Ура» шла наша пехота при поддержке одного танка т-26, два других были уже подбиты и чадили черным дымом. Танковый удар во фланг немцы не выдержали. Еще бы им выдержать. Первыми шли сорок четвёрки и тридцатьчетверки. По ним стреляла одна немецкая противотанковая пушка. Гена даже заметил как один раз немец попал в 44-ку, но снаряд броню не взял и свечкой ушёл вверх.

— Осколочный заряжай, — услышал Гена команду отдаваемую заряжающему.

— Готово! — послышался ответ.

Тут же Гена не дожидаясь команды остановил танк давая возможность более точно прицелится. После выстрела, опять же не дожидаясь команды рванул вперед.

— Не отрывайся от пехоты, — услышал он команду и слегка сбросил скорость.

Бой был не долгим но измотал всех. Немцы оборонялись умело и упорно, в плен сдаваться никак не желали. Выжил ли кто из них? После боя прибыли машины с бензином — заправили полные баки, быстро отобедали захваченным у немцев обедом. Приняли десант на броню построились в колонну и двинулись дальше. Их танк был в конце колонны сразу за машиной с зениткой. Как начался танковый бой непонятно, рации на их БТ не было. Сначала Вербицкий никак не мог понять, что происходит. Поле заволокло шлейфами пыли которая тянулась за быстро движущимися танками. Гул, дым, выстрелы, взрывы.

— Гена, — ели разобрал он сквозь треск и фоны в наушниках, — в свалку не лезь! Спрячься за складками местности мы будем стрелять с места! Впереди лево 300 подбитый танк, за него!

Просматриваясь в указанном направлении Вербицкий заметил подбитую БТшку спрятавшись за которую они и стреляли. Танки, ведя бой то сближаются, то разъезжаются, на месте никто не стоит. Попробуй разобрать с ходу свой или чужой. Все в движении, все в пыли. Только поймал в прицел, а его уже кто то из наших или закрыл собой или подбили.

— Командир, — прокричал Гена заметив противника, — в лево 400 танк за деревом! — а сам немного сдал назад, прикрывшись броней подбитой БТшки. Выстрел, звон упавшей гильзы, еще выстрел и еще.

— Попал! — радостно кричит командир.

Из подбитого немецкого танка выпрыгивают танкисты, по ним стреляют…

В подбитую БТ попал вражеский снаряд, потом второй…

— Гена меняем позицию, нас засекли!

Используя складки местности переехали за подбитый нами вражеский танк. Укрывшись за ним продолжили вести огонь.

Немецкие танки, а их как показалось Гене было больше, не выдержали натиска сорок четвёрок и тридцатьчетверок которым снаряды до 50 мм были не страшны, а две немецкие короткоствольные четверки были подбиты чуть ли не в начале боя, начали удирать. Одному немцу попали, на месте башни пламя, дым и взрыв. В погоню помчались сорок четвёрки. Из вражеских танков как бы никто не ушёл, хотя… Бой окончен. При подсчете в этом бою было подбито 14 немецких танков, два из которых были четверки, восемь грузовиков и один бронетранспортер.

Выбросили стреляные гильзы. Гена устал… в ушах звон, комбинезон мокрый хоть выжимай, но любопытство:

— Пошли посмотрим кого подбили, — ни к кому конкретно не обращаясь произнес он беря на изготовку выигранный по пари немецкий автомат МП-38.

Подбитый «немец» оказался тридцатьвосьмым чехом с клепаной броней и 37 мм пушкой. Гена тут же разжился немецким, почти новым танковым комбинезоном, лопатой, киркой и другими ремонтными инструментами. Два куска брезента и три канистры так же перекочевали на их БТ. Танк за которым они прятались:

— Ты смотри БТ то с крестами.

— Наша тоже была с крестами, — огрызнулся наводчик Дима.

При осмотре оказалось, что у танка сбита гусеница, заклинило башню и убит немец-мехвод. Еще были две несерьезных дыры в корме.

— Давай его обуем, — предложил наводчик Дима.

— Давай сначала его заведем, а потом посмотрим стоит ли его обувать.

Завелся. Не сразу, но завелся. Одели гусеницу, пригнали в расположение. После боя их батальон пополнился двумя немецкими троечками и двумя чешскими 38, а так же грузовиками. БТ который они пригнали и еще несколько таких же полуживых которые смогли завести передали ремонтникам. Те же стали их использовать как тягачи для эвакуации в тыл незаводных — подбитых танков.

О том, что они ведут бои за Ельню Гена узнал случайно на третий день боев, когда Ельню то ли освободили, то ли взяли?