Газета День Литературы # 169 (2010 9)

Вадим КОВДА САТАНИНСКАЯ СУШЬ

САТАНИНСКАЯ СУШЬ

– 1 –

Что это? Что это с нами?!

Пытка для тел и для душ!

Нам не вулкан, не цунами –

нам сатанинская сушь.

Вдруг полстраны полыхнуло.

Вдруг задымили торфы.

Словно войною дохнуло

горькое небо Москвы.

Мы на горе всем буржуям

мировой пожар раздуем!

Завели себе буржуев –

и пожар раздулся, х...в.

Блеск и шипенье пожара...

Знаем, за что эта кара.

Зарево. Сдавленный крик…

Хуже ночного кошмара

чёрный, сгоревший старик.

Здесь, в дебрях третьего Рима,

будем расчётливо тлеть…

Вспыхнуть нам неотвратимо

иль до конца прогореть?

Всё как в Священном Писанье,

так вот пронять до крови,

может, под силу восстанью,

или великой любви…

– 2 –

Слёзы глаза оросили.

И замечаешь верней:

вот он паралич России,

Родины милой моей.

Вот она, наша погибель,

пытка для тел и для душ –

пламени алая кипень,

и сатанинская сушь.

Сколько душили, грозили

пьянство, мздоимство и ложь…

Что ж ты, старуха-Россия,

всё на коленях ползёшь.

Плат, расписной и узорный,

сорван, отброшен, истлел…

Взор твой, прямой, непокорный,

выцвел, увял, закосел...

Чей это замысел в силе?

Кто это рвётся опять

смять и прикончить Россию,

выжечь её и разъять?

Смрад. Задыхается город…

Господи! Не угрожай!

Вновь подбирается голод,

засуха, неурожай.

Путин болтает натужно.

Гарь, клочья пламени, дым...

Нам провианта не нужно.

Мы здесь друг друга едим.

СМЫЧКА ПОКОЛЕНИЙ

Ящик врёт и поёт,

и острит и хохочет бессонно.

Время катит вперёд.

Вот уж Басков противней Кобзона!

Златокудрый такой,

как Есенин, красивый и стройный,

стал русак молодой,

как жопастый гусак бронебойный.

Так же к славе привык

и к деньжищам… А станет лысее –

вынет светлый парик.

И опять не уступит еврею.

Умудрён, закалён…

В меру пошл, и корыстен, и ветрен…

Но дублёный Кобзон

криминален, а этот – припедрен?

***

Остался жизни малый срок,

остался стыд, остался шок,

когда признал оцепенело,

что делал очень хорошо

то, что вообще не надо делать.

ПО ДОРОГЕ

Леса, озёра, сизые стога

да редкие в тумане полустанки…

А если встанем, слышатся тогда

распевшиеся птицы спозаранку.

Я долго и бессмысленно смотрю

на ниву, луг и медленную реку…

Мне хорошо!.. Спасибо сентябрю

и моему болезненному веку.

Всё ж дали мне увидеть, ощутить

не только ложь, да ужас вездесущий.

Ешё не прервалась живая нить.

Ещё не всё нам удалось убить.

Посмотрим, что оставит век грядущий.

***

Да! – Не Христос я...

Но и не Иуда!...

Когда я весь когда-нибудь умру,

меня, конечно, скоро позабудут...

И ладно! И не нужен мне никто...

Пускай друзья – пропойцы, бедолаги,

возьмут пиджак, ботинки и пальто...

Глупцы! Куда ценней мои бумаги!

***

Нет надежд ни на фарт, ни на Бога... Так и так – перекрыты пути.

СМЕРТЬ моя, ну помедли немного!

И немного меня потерпи.

И ты, ЖИЗНЬ, ну не надо так круто. Успокойся, не мсти, улыбнись...

И ты, светлая девочка Люда,

вновь в зрачках у меня отразись...

ОДНОМУ СТИХОТВОРЦУ

Средь утех магазинных и брачных,

средь туристских и прочих утех

ты не понял, что ты неудачник,

хоть в избытке почёт и успех.

При купеческой шубе шикарной,

при коттедже и юной жене,

ты не видишь, какой ты бездарный

и что ты уж давно не в цене.

ЧИТАЯ ПИСЬМА ПУШКИНА К БЕНКЕНДОРФУ

Всё простится – народ не отринет...

Только, всё ж, при его кураже!

При его африканской гордыне,

при его прозорливой душе!

Эти письма мной читаны с болью.

Дьявол в них говорливей, чем Бог.

Замечаю с печальной любовью,

что вот Лермонтов так бы не смог...

Не с того ль его так закрутило?

Злость и ревность, надсада и хрип...

Не с того ли жена разлюбила?

Не с того ль так нелепо погиб?

Эта гибель – темна и бесславна.

Письма жалки, корыстны, грешны...

Гончарова Наталь Николавна

все читала их из-за спины.

И страдала во тьме нездоровой...

От судеб нам спасения нет.

Без любви Натали Гончаровой

чужд и чёрен стал весь белый свет.

НАШ ВЕК

Наш век не знаменит

Чего уж хвастать, право?

Жестокий, как бандит,

бессмысленный, как право…

Нагадил, наследил.

И сам себя карает.

И от избытка сил

всё жжёт и прогорает…

ИСХОД

И возопили люди Моисея:

– Куда мы прёмся до краёв земли?

Там, в рабстве, и спокойней и сытнее!

Какого чёрта мы сюда пришли?

Лицо перекосилось Моисея:

– Какой вы богоизбранный народ?!

Вы жалкий сброд, деляги, фарисеи…

Для вас жратва важнее всех свобод!!

Гремел надрывный голос Моисея:

– Забыли вы, кто вождь ваш? Кто отец?

Хочу, чтоб вы повымерли скорее!!

Пускай родятся новые евреи…

Еврей! – не значит трус или подлец!

И горлом кровь пошла у Моисея.

Хрипел он, не подъемля головы:

– Вдруг новые окажутся мерзее,

корыстней и наглей, чем даже вы?

Не это ль вижу в мареве Москвы?..