Газета "Своими Именами" №19 от 06.05.2014

СТАЛИНСКИЙ МИНИСТР

От Ю. Мухина. Предлагаю воспоминания сталинского министра финансов Арсения Григорьевича Зверева. Воспоминания интересны сами по себе, но интересен их автор.

Вот он, ровесник века и сын ткача, парнишкой в пятилетней школе отвечает попу урок по закону божьему, и на ходу совершенствует Ветхий завет, к примеру, кормит евреев в пустыне не только манной небесной, но и пшенной кашей. Поп прислушивается и наказывает его за это творчество, но все же по окончанию школы рекомендует именно его в духовную семинарию, от которой Арсений категорически отказывается, не желая становиться жеребячьей породой. Паренька в 12 лет принимают на ткацкую фабрику, он начинает зарабатывать примерно 9 рублей в месяц, но учится у искусного рабочего и через год зарабатывает уже 18 рублей - столько же, сколько и его отец, проработавший на этой фабрике всю жизнь и довольно грамотный человек, а в 14 лет Арсений уже один из лучших специалистов фабрики, хозяин платит ему 36 рублей.

И так у Зверева всю жизнь. Пошёл добровольцем в Красную Армию, стал командиром кавалерийского взвода, за 4 года боев с бандами получил ранение и орден. Поскольку вступил в партию, то демобилизовавшись, не имел никакой свободы - его направляли работать туда, куда партии было надо, а надо было работать финансистом. Работает хорошо, пытается уйти - не дают, повышают в должности. Наконец, отучившись, ушел на партийную работу, она ему нравилась широчайшим простором для творчества. Но вызывают в Кремль и там его Сталин и члены Политбюро с час уговаривают вернуться к финансам и стать председателем Государственного банка СССР. Сумел отказаться, а через год, уже не упрашивая, назначают министром финансов.

Я приведу несколько разных по размеру отрывков, чтобы отметить некоторые примечательные моменты работы государственных деятелей той эпохи.

Ну вот, к примеру, сегодня у нас продолжается ожесточенная борьба с коррупцией, которая невольно вызывает презрительную улыбку. А ведь и тогда/сразу после революции, коррупция была ужасная, поскольку большевикам достался царский государственный аппарат, для которого коррупция была естественной нормой жизни. Брали взятки везде - ив ЧК, в которую поначалу набились интеллигенция и дворянство, и прокуроры, и всяк власть имеющий. Но тут ведь дело такое если государственные деятели сами воры, то как ты коррупцию победишь? Ведь и эти деятели с этой коррупции свою алчность удовлетворяют. Они что - будут рубить сук, на котором сидят? Поэтому у нас сегодня не борьба с коррупцией, а борьба с теми, кто не носит начальству.

А тогда начальство не брало, и кампании по борьбе с коррупцией не объявляло, а так просто с ней боролось - походя.

«...О чем еще можно было рассуждать? И вот я опять еду в Клин, обдумывая по пути все, что мне рассказали о положении в местном финотделе. Еще в начале 1925 года в Клину состоялось расследование, обнаружившее, что бывший заведующий, разложившийся тип, начал пьянствовать и гулять - сначала на деньги нэпманов, а потом запустил лапу и в государственные. Он втянул в эту грязь председателя исполкома и заведующего земельным отделом, разбазарив 40 тысяч рублей. История с растратой казенных средств выплыла наружу. Крестьяне стали говорить, что не будут платить налогов, так как не желают работать на растратчиков. В результате гласного судебного процесса первый виновник был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян, а остальных осудили на длительные сроки тюремного заключения. Людям показали, что Советская власть не потерпит попрания государственных и народных интересов. Но теперь следовало наладить заново делопроизводство в уфо и укрепить ряды его сотрудников надежными кадрами...»

Сегодня, так сказать, «государственные деятели» и «грамотные экономисты» полностью уничтожили промышленность Москвы, а вот, как было тогда.

«...Бауманский район столицы в те годы охватывал обе стороны центральной магистрали Маросейка - Покровка - Спартаковская - Бакунинская. На западе район упирался в площадь Дзержинского, на востоке тянулся до Курской железной дороги. В этих пределах лежало обширное промышленное, административное и коммунальное хозяйство: около четырех тысяч различных предприятий, государственных, общественных, кооперативных, культурно-массовых организаций, учреждений и заведений, научно-исследовательских институтов и вузов. До декабря 1930 года район был еще крупнее, а потом в столице вместо шести районов стало десять. Но и после этого в нашем районе осталось 1753 земельных участка, около 11 тысяч строений. Население района насчитывало 360 тысяч (11 процентов всех жителей Москвы, поровну рабочих и служащих), да еще примерно столько же ежедневно приезжало на работу из Подмосковья. Площадь района составляла лишь около 5 процентов столичной, но плотность населения была вдвое выше средней по городу в целом.

Районные предприятия находились в ведении пяти наркоматов и ведомств: Наркомтяжпрома, Наркомлегпрома, Наркомснаба, Наркомлеса, Комитета заготовок. Часть предприятий возникла еще до революции. Все они были переоборудованы, расширены, усовершенствованы. Так, михайловское заведение превратилось в отличную артель «Экспорт-обувь», разместившуюся в новом фабричном здании на Покровке. Многие другие заведения, ранее полукустарные мастерские, стали заводами, оснащенными по последнему слову техники. Таким был рентгеновский завод, выпускавший в 30-е годы рентгеновские аппараты, завод «Технолог», 4-й механический завод, специализировавшийся прежде на кипятильниках, а потом переключившийся на санитарное оборудование; завод счетно-аналитических машин.

В те годы считалось огромным достижением, если какое-то крупное предприятие обеспечивало страну дефицитной промышленной продукцией. Об этом немедленно сообщалось на партийно-производственных собраниях, а потом оповещали все газеты. Помню, например, как шумно радовались в районе, когда мы стали абсолютно самостоятельно выпускать высоковольтные трансформаторы. Бауманцы вовсе не были здесь исключением. Вся страна шла вперед десятимильными шагами. Москва из текстильной стала Москвой металлической.

Подвиги, которые при этом совершались на трудовом фронте, могут показаться чудом. В январе 1931 года на печально прославленном гнилом месте, Сукином болоте, приступили к строительству огромного завода «Шарикоподшипник». Пока зарубежные злопыхатели каркали о провале замысла, партия налаживала дело, и уже в марте 1932 года первая очередь предприятия вступила в строй. Успехи москвичей были столь велики, что в том же 1932 году столицу провозгласили общесоюзной лабораторией опыта борьбы за проведение в жизнь генеральной линии Коммунистической партии на новом этапе нашего развития - в период второй пятилетки.

Каждый день газеты публиковали новые сводки: о выплавке чугуна и стали, о выпуске автомобилей и тракторов. Резким скачком был отмечен 1934 год. К семнадцатой годовщине Великого Октября довели ежесуточную выплавку чугуна по сравнению с 1930 годом с 13 тысяч до 30 тысяч тонн, ежегодное производство автомобилей - с 2 тысяч до 72 тысяч, а тракторов - с 9 тысяч до 90 тысяч; количество машинно-тракторных станций возросло со 158 до 3500.

Бауманский район тоже вносил в общенародное дело свой вклад, и мы этим очень гордились. В первую пятилетку в районе вступили в строй типография «Рабочая Москва», завод счетно-аналитических машин, маргариновый и хлебозавод №13, фабрика №17 и пищекомбинат. К началу второй пятилетки в районе имелось 28 металлообрабатывающих предприятий (из них половина - союзного значения), четыре деревообделочных, семь химических, шесть текстильных, три пищевых, 14 - по производству одежды и обуви, затем 8 предприятий - в системе местной промышленности и еще ряд других - в системе промкооперации, причем последние давали 17 процентов всей столичной продукции. Уже в мою бытность заведующим райфо здесь были заложены заводы аппаратуры связи, автокузовной, химического машиностроения и еще один пищекомбинат. К нам сыпались со всей страны заказы на продукцию таких заводов, как «Манометр», буровой техники, машиностроительный, алкалоидный, термометрический заводы, «Стеол», таких фабрик, как «Фотопластинка», «Картополиграфия», имени Баумана, технической ткани «Победа Октября», имени Маркова, имени Балакирева, имени Клары Цеткин, имени Звонкова.

Общенародной гордостью стала деятельность ЦАГИ, проектировавшего и испытывавшего отечественные самолеты и моторы. К 1 мая 1934 года целиком из советских материалов был построен самолет-гигант «Максим Горький». Сотрудник ЦАГИ летчик Михаил Громов в сентябре 1934 года был удостоен звания Героя Советского Союза за установление мирового рекорда продолжительности и дальности полета.

Бауманская партийная организация насчитывала 30 тысяч коммунистов».

Немного на тему, кого тогда славили, и чем занималась правящая партия.

«...Осенью 1935 года среди бауманцев широко развернулось стахановское движение. Лозунгом дня стало: «Кадры решают всё!» Партия поставила перед трудящимися задачу максимально использовать технику. Бауманцы следовали примеру тех, кто повторял подвиг Алексея Стаханова в других отраслях промышленности: машиниста Кривоноса, кузнеца Бусыгина, ткачих Виноградовых. В районе появились рабочие-многостаночники. Их почин подхватили другие. Вскоре портреты бауманцев - героев труда украсили улицы района. Сверкая белозубой улыбкой, на прохожих глядели с фотовитрин молодые рабочие Николай Матросов, Алексей Пискарёв, Антонина Ламанова, Николай Стрелков, Павел Вуцыкин, Марфа Зуева, Зинаида Николаева.

Не забывали в районе и о шефской работе. Бауманцы шефствовали над Красной Армией и над деревней. Наши подшефные колхозы находились в юго-восточной части Московской области. Предприятия посылали туда рабочих, специалистов и даже целые ремонтные бригады. На весеннем севе в 1934 году в колхозе работал 281 коммунист из нашего района. 280 человек выехали на уборочную кампанию. Кроме того, 407 счетоводов и 100 бухгалтеров были посланы для налаживания колхозной отчетности, а свыше трех тысяч человек проводили массово-политическую работу.

Вскоре поехал в деревню и я. За последние четыре года в области произошли большие перемены. Распахали 400 тысяч гектаров целины. Еще в 1930 году до 4 тысяч хозяйств Московской области имели дело с сохой. Я не оговорился: не с плугом, а с сохой. Теперь же повсюду тарахтели тракторы...».

Немного экономических азов от человека, которому не нужны были менеджеры с Запада.

«Умение не распылять средства - особая наука. Допустим, надо соорудить за семь лет семь новых предприятий. Как сделать лучше? Можно ежегодно возводить по одному заводу; как только он вступит в дело, браться за следующий. Можно сразу возводить все семь. Тогда к концу седьмого года они станут давать всю продукцию одновременно. План строительства будет выполнен в обоих случаях. Что, однако, получится еще через год? За этот, восьмой год семь заводов дадут семь годовых программ продукции. Если же пойти первым путем, то один завод успеет дать семь годовых программ, второй - шесть, третий - пять, четвертый - четыре, пятый - три, шестой - две, седьмой - одну программу. Всего получается 28 программ. Выигрыш - в 4 раза. Ежегодная прибыль позволит государству брать из нее какую-то часть и вкладывать ее в новое строительство. Умелые капиталовложения - гвоздь вопроса. Так, в 1968 году каждый вложенный в экономику рубль принес Советскому Союзу 15 копеек прибыли. Деньги, затрачиваемые на не доведенное до конца строительство, мертвы и не приносят дохода. Мало того, они «подмораживают» и последующие расходы. Допустим, мы вложили в стройку первого года 1 миллион рублей, на следующий год - еще миллион и т.д. Если строить семь лет, то временно было заморожено 7 миллионов. Вот почему столь важно убыстрять темпы строительства. Время - деньги!».

О подготовке к войне с финансовой точки зрения.

«В 1938 году по смете Наркомата обороны ассигнования достигли 2,7 миллиарда рублей (21,3 процента всех расходов), в 1939 году - 4,1 миллиарда (26,3 процента расходной части бюджета), в 1940 году - 5,7 миллиарда рублей (32,2 процента).

Бюджет на 1941 год рассматривался и утверждался еще в мирное время. Тем не менее военные расходы были предусмотрены в размере 7,1 миллиарда рублей (33,8 процента). Выступления депутатов на последней предвоенной сессии Верховного Совета СССР (февраль 1941 года) наглядно свидетельствовали, что каждый из выступавших мыслил по-государственному и отчетливо понимал, что повлечет за собой малейшее промедление в столь важном деле. На сессии не только единодушно утвердили сумму, намеченную правительством, но и увеличили ее на 200 миллионов, доведя фактически до 7,3 миллиарда рублей».

Немного о том, как это - когда с царем на троне и без царя в голове.

«...Когда грянула Великая Отечественная война, перед финансовой системой были поставлены исключительно ответственные задачи. Требовалось мобилизовать крупные денежные средства, направив их на обеспечение нужд хозяйства, работавшего под лозунгом: «Всё для фронта, всё для победы!». Следовало немедленно сосредоточить в руках государства максимум финансовых ресурсов.

Опыт царской России в этом отношении был печальным. Так, Крымская война потребовала от страны расходов в 797 миллионов рублей, а русско-турецкая война 1877- 1878 гг.- 1075 миллионов рублей. Эти расходы больно ударили по всей экономике России. Еще тяжелее отразилась на хозяйстве Первая мировая война, к концу которой финансы были совершенно расстроены, а страна находилась на грани экономической катастрофы. Покупательная способность рубля снизилась до уровня довоенных 6-7 копеек. Во многом это определялось зависимостью от зарубежных монополий. Почти 55 процентов иностранных капиталовложений было размещено к концу войны в горной и металлургической промышленности. Но еще в 1914 году удельный вес таких капиталовложений в общей сумме акционерных капиталов России составлял 47 процентов.

Дефицит госбюджета составлял в 1914 году 39,1 процента; в 1915 году - 74,1; в 1916 году - 76; в 1917 году - 81,7 процента. Царское правительство было вынуждено стать на путь широкой эмиссии денежных знаков и прибегнуть к инфляции как источнику дополнительных средств, выкачиваемых из трудящихся. Грабя народ, царизм пытался обеспечить финансирование затрат на империалистическую войну и получение капиталистами прибылей. На русских кредитных билетах было напечатано, что они беспрепятственно обмениваются на золото. Но уже в начале войны был издан закон о прекращении такого обмена. Подобным способом попытались предотвратить утечку золота из казны и не допустить тезаврации (накопления сокровищ населением на дому) либо утечки за границу. Меры оказались безрезультатными. Уже в первые месяцы войны золото исчезло из обращения. Соответственно изменился и характер эмиссии денежных знаков. Она не являлась более источником кредитования материальных ценностей, сильно сокращавшихся в условиях войны, а направлялась на необоснованное увеличение суммы денег, находившихся в обращении. Лишь за первые полгода войны эта сумма возросла на 180 процентов, составив 2950 миллионов рублей; на 1 января 1916 года - 5617 миллионов; на 1 января 1917 года - свыше 9 миллиардов рублей.

Цены на товары резко росли. Рубль обесценивался. Так появилась потребность в новых займах, внутренних и внешних. Царизм получил за годы войны от союзников до 4 миллиардов рублей в иностранной валюте. Всю эту сумму использовали на оплату военных заказов, размещенных в других странах, оплату процентов по займам и частично на оплату закупавшегося вооружения. В результате и без того кабальная зависимость

России от зарубежных держав еще более усилилась. Кредитные средства расходовались так, как хотелось англичанам. Англия стала не только банкиром, но и прямым указчиком при распределении русских военных заказов. Недаром В.И. Ленин подчеркивал, что русский капитал есть не что иное, как отделение всемирной «фирмы», ворочающей сотнями миллиардов рублей и носящей название «Англия и Франция».

К концу 1916 года российская экономика пришла в такое состояние, что на 1917 год вообще не удалось утвердить бюджет. Разразился, наряду с экономическим кризисом, кризис финансовый».

О военных финансах в руках настоящих руководителей.

«...В 1941 году военные расходы составили 8,9 миллиарда рублей. Изыскать столь большие средства, существенно превышавшие то, что было запланировано на 1941 год, оказалось нелегко. Мешали помимо чисто военных причин (отступление, временная потеря территории с ее материальными и людскими ресурсами, эвакуация и т.д.) еще и некоторые диспропорции в развитии хозяйства, сохранявшиеся с довоенного времени. В те годы металлургическая и химическая промышленность не удовлетворяла в полной мере потребностей страны. Не была завершена реконструкция .железнодорожного транспорта. Отставало сельское хозяйство. А огромный размах военных действий и необходимость оснащать армию современной техникой требовали очень крупных затрат материальных и денежных средств. С 1 июля 1941 года до 1 января 1946 года расходы, связанные с запросами только наркоматов обороны и военно-морского флота, составили 55,1 миллиарда рублей - около 52,2 процента всех расходов госбюджета за этот период (данные приведены по курсу рубля, установленному с 1 января 1961 года). Сюда не входят суммы, пошедшие на многое другое.

Еще в начале Великой Отечественной войны Центральный Комитет партии, Государственный Комитет Обороны, Госплан СССР и Наркомат финансов начали заниматься изысканием средств для помощи семьям погибших на фронте воинов и инвалидам войны. В результате были назначены многочисленные пенсии и пособия, организованы специальные республиканские и местные органы по государственному обеспечению и бытовому устройству семей военнослужащих. За четыре с половиной года на оплату таких пенсий и пособий только за счет госбюджета было израсходовано более 5 миллиардов рублей.

...Еще раз раскрылись преимущества социалистического строя. В результате 57- 58 % национального дохода, 65-68 % промышленной и около 25 процентов сельскохозяйственной продукции удалось использовать непосредственно на военные нужды. ГКО разрешил нам охватить распределительной функцией финансов и государственные резервы (в мирное время они не подлежали нашему прямому контролю). Это помогло легче оперировать материальными и финансовыми ресурсами, устанавливая хозяйственные пропорции, удовлетворявшие нужды военного времени.

Вместе с тем мы должны были сохранить прочность государственной денежной системы, чтобы не повторились печальные явления Первой мировой войны; добиться сохранения твердых цен на продукты для населения и оптовых цен в промышленности. Тут снова сказались преимущества социалистического планового хозяйства. Наша победа в войне закономерно явилась победой не только социалистической экономики, а всего социалистического общественного строя.

...Увеличились поступления в бюджет от населения в виде налогов, а также добровольных взносов и займов. Во второй половине 1941 года расходы на финансирование народного хозяйства сократились на 2,2 миллиарда рублей. А после того как Красная Армия начала изгонять захватчиков с нашей территории, часть средств стала использоваться для восстановления разоренного врагом народного хозяйства освобождаемых районов.

...Очень большое внимание в годы войны уделялось финансированию затрат на обучение молодых рабочих, заменивших ушедших на фронт отцов и старших братьев.

Крупные суммы были израсходованы на училища трудовых резервов, а также, невзирая на военные тяготы, в достаточно больших размерах на просвещение, науку, здравоохранение, социальное обеспечение. Своевременный отпуск средств позволил ремесленным училищам и школам фабрично-заводского обучения выпустить и передать народному хозяйству в период войны около 500 тысяч квалифицированных рабочих. Вузы и техникумы выпустили за годы войны около 300 тысяч специалистов с высшим и более 275 тысяч со средним образованием. Расходы на социально-культурные мероприятия в 1941 году сократились с 4,8 миллиарда рублей до 3,1 миллиарда. Но уже в 1944 году они выросли до 5,1 миллиарда, а в 1945 году - до 6,3 миллиарда рублей. В целом расходная часть бюджета за четыре с половиной военных года составила 110 миллиардов рублей, то есть в 2 раза больше, чем объём бюджета за первую и вторую пятилетки, вместе взятые. А ведь государственные доходы резко уменьшились: то, что раньше шло в торговую сеть, теперь в основном отправлялось на фронт. Я не упоминаю к тому же о страшном ущербе, причиненном стране врагом. И тем не менее наши финансы выполнили стоявшие перед нами задачи.

...Была введена также «коммерческая» торговля с повышенными ценами на некоторые товары. Но и тогда цены на товары, отпускаемые по карточкам, остались неизменными. С введением «коммерческой» торговли государство могло воздействовать на уровень рыночных цен. Затем коммерческие цены постепенно снижались. Колхозный рынок вынужден был реагировать на это. Государство же за 1944-1945 годы получило от «коммерческой» торговли 1,6 миллиарда рублей дополнительных доходов. Все они были отнесены на текущий счёт Вооруженных Сил.

Еще одним источником пополнения военного бюджета явилась мобилизация так называемых свободных финансовых ресурсов промышленности, торговли и банков долгосрочных вложений. Это дало свыше 2 миллиардов рублей. Q целом за четыре с половиной военных года (до конца 1945 года) поступления от государственных предприятий только по двум основным каналам (отчисления от прибылей и налог с оборота) составили 47,3 миллиарда рублей, то есть около 45 процентов всех доходов госбюджета.

Прибавим сюда остальные доходы (подоходный налог с кооперации в городе и деревне, поступления из сберегательных касс и органов государственного страхования, средства социального страхования, таможенные доходы, доходы местных бюджетов СССР и местных Советов). Всё это составило общий доход от социалистического хозяйства, который за годы войны равнялся 70 процентам всех государственных доходов.

...Очень большой вклад в финансы дали государственные займы. Среди трудящихся было распространено займов на сумму в 9 миллиардов рублей, то есть почти вдвое больше, чем за весь довоенный период.

Советские труженики помогали Родине чем только могли. По их инициативе был образован Фонд обороны. Лишь до конца 1943 года в этот фонд поступило 1,2 миллиарда рублей, не считая натуральных взносов в виде продуктов, вещей, драгоценностей и т.д.

...Еще одной формой участия населения в военных расходах страны были денежно-вещевые лотереи. В 1941-1944 годы провели четыре такие лотереи, давшие 1,2 миллиарда рублей. Значительные средства составила денежная компенсация за отпуска, перечисленная в спецвклады. Общая сумма ее равнялась 1,1 миллиарда рублей. Всё это имело исключительное значение для денежного баланса Госбанка СССР. Дело в том, что возврат денежной наличности в банк происходит в основном через товарооборот в системе торговли. Так, до и после войны выручка от продажи товаров равнялась примерно 100-108 процентам от суммы выданной трудящимся заработной платы. А во время войны выручка упала до 55 процентов. Необходимый прирост денежных средств в кассах Госбанка обеспечивался в значительной мере путем налоговых платежей и добровольных взносов населения.

...Особенно много хлопот доставил выпуск денег в обращение (в первые годы войны) в размерах, превышающих потребности товарооборота. В результате к концу 1947 года (после чего была проведена денежная реформа) количество денег, находившихся в обращении, превышало довоенное в два с половиной раза. Правда, накануне войны денег, бывших в обращении, явно не хватало, и Наркомат финансов занимался изучением этой проблемы, с тем чтобы разрешить её во второй половине 1941 года. Требовалось либо серьезно увеличить денежные доходы населения, либо существенно снизить цены на продукты и товары народного потребления. Но война помешала осуществить это...

...Иногда внезапно возникала ситуация, когда срочно требовалось пополнить казну крупной денежной суммой, а взять ее было неоткуда. Тут на помощь приходила продажа по «коммерческим» ценам товаров, пользовавшихся спросом.

Не раз и не два проводили мы пополнение бюджета таким образом совместно с другими наркомами. Слова «на нужды фронта» были в те дни волшебными.

...Война породила новые пропорции в хозяйстве. Например, в оборонной промышленности выросла заработная плата. Выросли рыночные цены на сельскохозяйственные продукты. Повысились денежное, содержание военнослужащих, пособия их семьям и пенсии инвалидам. А у государства, переставившего почти всю промышленность на военные рельсы, не было достаточно товаров. И горожане тратили дополнительные средства на покупку их на рынке.

В этих нелегких условиях удавалось все же наращивать товарные фонды таким путем, как расширение производства местных товаров. Но для этого были нужны особые накопления, которыми местная промышленность не располагала. Поэтому Госбанк стимулировал ее деятельность специальными кредитами. ... Однако добиться быстрейшей продажи еще мало. Она не даст результата, если полученные деньги осядут и не дойдут быстро до казны. Поэтому перемещение полученных от населения денег в государственную кассу (инкассация) приобретало важное значение. Нам не хватало как инкассаторов, так и особых видов транспорта для перевозки денег. И всё-таки за первые четыре года войны удалось поднять уровень инкассации торговой выручки. Прямо на рынках создавались специальные кассы. Они привлекали в банк выручку, только что полученную колхозами от продажи продуктов. А на селе деньги принимались почтово- телеграфными учреждениями.

Если правая рука в хозяйстве не ведает, что творит левая, проку не будет. Если при умелой инкассации рубли одновременно уплывают через другой канал, экономика станет дырявой. Поэтому банк усилил контроль за бережным расходованием наличных денег. Заметно снизил нормы остатков оборотных средств у всех предприятий и организаций. Выдачу наличных на административные расходы и командировки сократил.

Жёстко контролировалась кассовая дисциплина. Наконец, поддерживались характерные для социалистической экономики основные принципы кредитования. В частности, прямой банковский кредит выдержал все военные испытания. В 1941 году вложения Госбанка составили 5,5 миллиарда рублей; в самом тяжелом 1942 году - столько же; в переломном 1943 году, когда кредиты еще «не пришли в себя», - 4,8 миллиарда; в решающем 1944 году - 5,1 миллиарда; в завершающем 1945 году - 6,1 миллиарда рублей (причем уже в начале этого года кредитные вложения превысили довоенный уровень).

...Что касается внешней торговли, то здесь дело обстояло несколько иначе. Экспорт и импорт временно утратили былую надежность. Разве можно было, например, точно сказать, когда будет вывезено намеченное согласно договору, допустим, в Афганистан? А когда придут корабли союзников в Мурманск или Архангельск с партией грузов? Тоже неясно. Выросли накладные расходы и ставки по морскому фрахту. И в результате внешнеторговые организации обросли долгами. К концу 1945 года за ними числилось долгов больше чем на 1,33 миллиарда рублей».

Ю.И. МУХИН

(Окончание следует)

ЗАКОН 14/8

Однажды в СССР было проведено интересное и обширное социологическое исследование. Совершенно разным людям давали прочесть обычную газетную или журнальную статью. Затем выясняли, как воспринимается содержание текста.

И выяснилась поразительная вещь: понимали суть, то есть главное содержание статьи, всего 14% прочитавших. А личные выводы, то есть «важна ли эта статья для меня», сделали только 8% от прочитавших.

Эти удивительные результаты заставили автора этой заметки глубоко задуматься. Ведь получается, что 86% людей, читая обычный (не научный) текст, не понимают главного смысла, о чём, собственно, говорится в статье, что хотел сказать автор? И это не зависело от возраста, образования, пола, социального статуса и даже интеллекта исследуемых. А таковыми были широкие слои от дворника до заместителя министра.

А 92% людей читают вообще непонятно для чего: ведь никакой пользы для себя они не приобретают, «царской информации» для себя не извлекают.

Напомню: «царская информация» – это те сведения, которые необходимы для управления, для принятия решений.

Размышляя над этим фактом, приходишь к выводам:

КПД человеческой деятельности очень низок: как у паровоза – не более 8%.

Даже нейтральные к автору текста люди (86%) не понимают, а следовательно, не принимают мысли автора. Что же тогда говорить об оппонентах или о явных противниках?! Как же трудно пробиться к сознанию масс новой идее в любой области человеческой деятельности!

Понимание любого явления не зависит ни от уровня образования, ни от звания, ни от авторитета, ни от места в любой социальной иерархии. Это особенно важно понимать тому, кто надеется на «доброго царя», вождя, или любую другую авторитетную личность, которая, дескать, меньше ошибается. Верь себе так же, как и любому другому публичному авторитету. Коллективизированный Разум среднестатистических людей меньше ошибается при принятии решений. Понимая это, каждый человек обретает устойчивое чувство собственного достоинства.

Повторю, что статистическая выборка исследования была сделана довольно широкая, так что погрешность его – минимальная.

Когда результаты исследований были представлены высокому начальству, они были засекречены. Автор этих строк услышал об этом из уст самих исследователей на одном из семинаров в начале этого века.

Преодолев соблазн самомнения «я – не такой, как все», автор этой заметки решительно отнёс себя к среднестатистическому большинству и… задумался. Какие же мысли застучали в его «среднестатистической голове»?

Во-первых, стоит ли читать всё «интересное» подряд, если: а) чаще всего не понимаешь, о чём речь, и б) лично тебе это не нужно?

Затем «среднестатистическая голова» (в дальнейшем – СГ, для краткости) напряглась и вспомнила что-то из математики и экстраполяции.

Допустим, моя СГ, прочитав какой-то текст первый раз, поняла лишь 14% содержания. Сколько раз нужно прочитать, чтобы понять хотя бы больше половины?

- 14 х 4 = 56% понимания.

А чтобы решить, нужны ли эти сведения лично для меня?

- 8 х 7 = 56% понимания.

В результате СГ пришла к железным выводам:

Чтобы понять, о чём речь, чтобы объективно понять автора, нужно читать текст не менее 4 раз.

Чтобы решить, нужны ли полученные из статьи сведения для моих каких-то действий (для самоуправления), мне нужно прочитать статью не менее 7 раз.

СГ, размышляя дальше, вспомнила, что результаты этих исследований подтверждаются бытовыми наблюдениями: ведь, действительно, читаешь какой-либо текст через некоторое время и удивляешься: как это я раньше, в первый раз этого не заметил? А иной раз читаешь вообще как впервые. Часто это происходит и при втором, и при третьем прочтении.

И тугодумная голова приходит к окончательным выводам:

- не читать про то, что тебе явно не интересно и не пригодится, какой бы ажиотаж не был поднят окружением, СМИ и т.п. вокруг этого;

- если тема тебе интересна, важна и/или необходима, то потрудись понять автора, став на время чтения на его позиции, и прочитать текст хотя бы 3-4 раза, делая временные промежутки между чтением. Быстрая реакция чаще всего может быть эмоциональной и необъективной;

- если хочешь вычленить информацию из содержания (сведения, необходимые лично для тебя), освоить новые для тебя знания, читай 5-7 раз через определённые промежутки времени.

Выявленные этим исследованием особенности человеческой психики, памяти, восприятия крайне важно учитывать в своей жизни здравомыслящему человеку для более эффективного использования самой жизни. Ведь живём мы, как убеждаемся с каждым годом, так мало на этом свете…

Остаётся добавить весьма существенное.

Каждый человек в разное время бывает по-разному восприимчив к печатному тексту. Это зависит от многого: от физического и эмоционального состояния, от интереса к теме, от внешних условий и т.п. Разные внутренние и внешние условия определяют разное восприятие. Кому-то в какой-то момент достаточно 2-3 раза прочитать, чтобы не только понять, но и сделать выводы для себя. В другой же момент этому же человеку и 5-7 раз недостаточно, чтобы освоить…

В заключение – последнее подтверждение.

Условный рефлекс вырабатывается в среднем за 5-7 повторений. Примерно за столько же повторений (может, чуть больше) он же и угашается (гаснет). Замечательна в этом отношении русская поговорка: повторенье – мать ученья.

Всем нам, «среднестатистическим» людям, важно помнить, что все эти знания (исследование, о котором речь в этой заметке; условные рефлексы и многое другое) могут быть использованы как в добро, так и во зло.

Поэтому здравомыслящий человек обязан это учитывать, если не хочет быть зомбированным или «овцой в покорном стаде».

А.И. Ельцов, trezvost.ru