Газета "Своими Именами" №22 от 29.05.2012

АВИАМЕХАНИК ОБНАРУЖИЛ ПРАВДУ?

Ежедневно над всеми странами мира летают тысячи пассажирских самолётов. При большом желании и определённой сноровке, эти самолёты могут быть отличным средством доставки различных химических и биологических отравляющих веществ...

Фрагмент из статьи Николая Субботина «Химиотрассы – загадки неба»

В поисках ответов на вопросы, которые мне так и не удалось получить, я просмотрел множество статей, рассылок, форумов и новостных групп в Интернете. В большинстве случаев люди просто обсуждали – чем могут являться химиотрассы, выдвигая общеизвестные гипотезы. Я познакомился с некоторыми исследователями, утверждавшими, что они располагают исчерпывающей информацией. В результате общения с ними, на мой e-mail пришла копия письма, которое может дать ответ на вопрос «КАК это делается?». Ниже я привожу полный текст письма, без литературной правки и сокращений. Я постарался выполнить максимально точный перевод, хотя некоторые технические термины ставили меня в тупик…

«По причинам, которые вы поймёте в процессе чтения, я не могу назвать своё имя. Я работаю авиамехаником гражданских авиалиний на станции технического обслуживания в большом аэропорту.

В первую очередь я хочу рассказать об определённой «иерархии» среди авиамехаников. Это очень важно для моей истории, и вы скоро сами поймёте, почему. Авиамеханики работают в трёх основных направлениях. Авиационная электроника, двигатели и системы управления полётом. Авиамеханики, работающие c этими системами, находятся на верхней ступени «иерархии». За ними следуют механики, обслуживающие системы кондиционирования и гидравлики. И, наконец, механики, обслуживающие остальные малозначительные системы. В самом конце иерархического списка находится персонал, отвечающий за систему удаления отходов. Никому не хочется работать с трубами, помпами и резервуарами системы обслуживания уборных авиалайнера.

Однако в каждом аэропорту, где мне приходилось работать, существует 2-3 механика-добровольца, ответственных за систему санузлов и вспомогательных механизмов. Остальные механики рады позволить им делать это. Обычно находится не более 2 или 3 механиков, согласных на такую работу. Обычно этим парням уделяют немного внимания, и остальной технический персонал не стремится устанавливать с ними дружеские отношения. Честно говоря, я тоже особенно не думал над этой проблемой до последнего месяца.

Как правило, большинство авиалиний имеют договоры с прочими авиалиниями, посещающими аэропорт. Если у них случаются проблемы с самолётом, один из наших механиков будет его обслуживать. С другой стороны, если наш самолёт будет нуждаться в помощи в аэропорту, с которым у нас есть договор, местные механики окажут нам помощь.

В прошлом месяце меня неожиданно вызвали из нашего техцентра на обслуживание самолёта другой авиалинии. Диспетчер, передавший мне запрос, не знал, какая именно неисправность возникла на борту лайнера. Когда я прибыл на место, оказалось, что поломка возникла в системе удаления отходов. Мне не оставалось ничего больше, как взяться за эту работу. Когда я проник в технический отсек, то сразу понял, что здесь что-то не так. Там находилось больше насосов, резервуаров и труб, чем должно было быть. Сначала я решил, что система была модифицирована. К тому моменту я уже десять лет работал механиком.

Пытаясь найти неисправность, я быстро обнаружил дополнительный трубопровод и резервуары, которые не были включены в систему удаления отходов. В тот момент, когда я попытался понять их назначение, появился другой механик из нашего центра. Это был один из тех парней, которые отвечают за подобные системы. Я с облегчением предоставил ему разбираться с возникшей проблемой. Уходя, я поинтересовался у него о дополнительном оборудовании. Он отшутился: «Не стоит беспокоиться о моём конце самолёта, пускай он сам о себе побеспокоится!»

На другой день мне пришлось повозиться с компьютером в нашем техническом центре, отыскивая необходимую электрическую схему. Я попытался найти и то оборудование, которое видел прошлым днём. К моему удивлению, на чертежах не были указаны приборы, которые я видел собственными глазами. Покопавшись в архивных файлах, я также ничего не смог обнаружить. Теперь мне уже просто стало любопытно выяснить, для чего предназначалось это оборудование.

На следующей неделе к нам в ангар пригнали три самолёта для плановой проверки. На протяжении всего осмотра вокруг самолёта находится обслуживающий персонал. После окончания моей смены я решил взглянуть на систему удаления отходов. Я был уверен, что никто не заметит, что на борту появился лишний механик. Мои поиски удались, – на самолёте было установлено дополнительное оборудование!

Я начал изучать систему труб, наносов и ёмкостей. Я нашёл то, что могло оказаться блоком управления всей этой системы. Это был стандартный авиационный шкаф, в котором обычно размещают приборы и системы управления, только на нём не было никаких маркировок и надписей. Я смог без труда найти управляющие провода, идущие от шкафа к насосам, но мне не удалось обнаружить цепи управления, которые бы входили в таинственный прибор. Единственными проводами, идущими в ящик, были контакты бортовой системы питания самолёта.

Вся система состояла из одного большого и двух маленьких резервуара. На глаз можно было определить, что ёмкость большого резервуара равна 50 галлонам (около 200 литров). Резервуары были соединены с заполняющими и выпускными клапанами, которые уходили под фюзеляж позади сливного клапана системы удаления отходов. При внешнем осмотре я не без труда обнаружил скрытые люки для доступа к этим клапанам рядом с дренажными панелями слива отходов. Я попытался проследить трубопровод, ведущий от насосов. Этот шланг подключался к сети более мелких трубок, заканчивающихся у задней поверхности крыла и горизонтальных стабилизаторов.

Если вы посмотрите на крылья большого самолёта с близкого расстояния, то заметите множество проводов размером с палец. Это – стоки статического заряда. Они предназначены для рассеивания статического электричества, которое образуется на поверхности фюзеляжа и крыльев во время полёта. Каждый третий провод являлся трубкой загадочной системы. Стоки статического разряда были намеренно удалены и на их место поставлены непонятные трубки.

В этот момент один из инженеров, находящихся на крыле, заметил меня. Он приказал мне покинуть ангар, заметив, что моя смена закончена, и я не имею полномочий на сверхурочную работу. Следующие два дня я был слишком занят, чтобы продолжить исследования. Через пару дней после моего внештатного исследования меня вызвали на один из бортов для замены термодатчика. Я справился с этой работой за два часа и вернулся к работе с документами.

Примерно через полчаса меня вызвали в кабинет руководителя технической службы. Когда я появился в офисе, кроме начальника меня ждали двое наших сотрудника из отдела контроля и ещё двое людей, которых я не знал. Он сказал мне, что обнаружены серьёзные неполадки. Он предложил заполнить мне бланк неисправности. Он вручил мне официальный бланк, в котором говорилось, что я установил дефектный датчик и предложил мне подписать его. Я попытался возразить. Я объяснил им, что произошла какая-то ошибка, и я в полной мере выполнил свою работу. Тогда двое сотрудников из отдела контроля предложили мне пройти к самолёту и вместе осмотреть неисправный блок. В этот момент я поинтересовался, кто эти двое незнакомцев? Начальник техслужбы ответил, что они являются представителями службы безопасности авиалинии, но он не намерен сообщать мне их имена.

Мы подошли к самолёту, который должен был быть уже в воздухе, но всё ещё стоял на парковке. Открыв технический отсек, один из сотрудников извлёк датчик. Он проверил регистрационный номер и показал каждому из нас, что это был старый датчик. Затем мы направились на склад. Мой отчёт о проделанной работы был ещё раз проверен. С полки была извлечена герметическая коробка для хранения приборов, из которой извлекли термодатчик с серийным номером, который я установил. Я не могу понять, кто мог произвести подмену. Мне сообщили, что я уволен без всякой денежной компенсации и пособия и должен сдать дела в течение недели.

Весь следующий день я находился дома, задаваясь вопросом, что же произошло, и в какую адскую историю я впутался. Вечером раздался телефонный звонок. Незнакомый голос сообщил: «Теперь вы знаете, что случается с механиками, которые суют свой нос не в свои дела. В следующий раз, если вы начнёте работать над системами, не входящими в ваши компетенции, вы потеряете работу. Я полагаю, для первого раза этого достаточно. Думаю, очень скоро вы снова сможете приступить к работе…» Банг! В трубке раздались короткие гудки.

Существовала странная связь между моим увольнением и таинственным трубопроводом на борту самолёта. Следующим утром мне позвонил директор. Он заявил, что благодаря моему прекрасному отчёту о техническом состоянии самолёта, удалось закончить ремонт на сутки раньше, и что я могу немедленно приступить к работе. Я был совершенно сбит с толку и думал только об одном, кого или что пытается прикрыть директор и кто эти люди?

Следующий день прошёл так, как будто ничего и не случилось. Никто не обмолвился о прошлом инциденте и о «повреждённом» датчике. Ночью я попытался отыскать в сети Интернет ответы на мучавшие меня вопросы. Случайно я натолкнулся на материалы о химиотрассах. Все неясности соединились вместе, образовав чёткую картину действительности. На следующее утро на работе в моём запертом шкафу я обнаружил записку. В ней значилось: «Любопытство погубило кошку. Не стоит посещать сайты в Интернете, которые не входят в сферу ваших профессиональных обязанностей». ОНИ следят за мной.

Теперь вы тоже знаете, как они работают. Я не знаю, ЧТО именно они распыляют, но я могу рассказать вам, как они это делают. Я полагаю, ОНИ используют «медовозы». Так мы называем специальные грузовики-цистерны, предназначенные для вывоза отходов. Обычно аэропорты заключают контракты с ними, ни у кого не возникает желание подходить близко к «медовозам». Кто захочет стоять рядом с грузовиком, наполненным дерьмом? В то время как опорожняются танки с отходами, они заполняют систему распыления. ОНИ знают маршруты самолётов и, очевидно, могут программировать блок управления распылителями таким образом, чтобы он самостоятельно включал систему после набора определённой высоты. Распылительные трубки в поддельных стоках статического заряда столь малы, что их просто невозможно заметить. Неудивительно, что они до сих пор не обнаружены».

Выводы

Химиотрассы существуют. Их наблюдают в США, Канаде. После того, как я показал черновой вариант статьи моим друзьям, они сообщили, что также наблюдали подобное явлений, следовательно, химиотрассы существуют и в России.

Химиотрассы наносят вред здоровью человека.

Исследования показывают, что в состав химиотрасс входят соли бария и активные биологические компоненты.

Химиотрассы могут использоваться военными для создания перспективной радарной системы трёхмерного наблюдения.

Химиотрассы могут использоваться военными для управления погодой.

Химиотрассы могут использоваться военным для предотвращения последствий возможной биологической войны.

Химиотрассы могут использоваться военными для подавления порталов и аномальных зон.

Комитет по охране окружающей среды не знает о проведении подобных испытаний и не располагает результатами анализов химиотрасс.

Проблема существует. Несмотря на многочисленные мнения исследователей, которые кажутся убедительными и обоснованными, мы не можем быть в полной мере уверены в том, что же на самом деле представляют собой химиотрассы, и зачем они нужны. Ясно одно, мы снова сталкиваемся с проблемой сокрытия информации.

По опыту мы знаем, обычно скрывают информацию, которая «работает на войну» или представляет «потенциальную опасность для здоровья человека». И до тех пор, пока военные и правительство будут молчать, до тех пор, пока самолёты будут оставлять за собой зловещие химиотрассы, до тех пор, пока люди будут заболевать в результате «небесных опылений», нам следует держать наготове противогаз, а при виде самолёта в голубом небе, бежать в сторону убежища. Кто знает, что он несёт на своем борту?…

Из Интернета

От редакции. Достоверная информация о том, используется ли гражданская авиация в преступных целях, разумеется, отсутствует. Но, как видно из этого материала, возможности такого использования существуют. Да и в своё время поговаривали, что колорадские жуки на картофельные поля Советского Союза попали именно таким образом.

САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН О ПОЛОЖЕНИИ В РОССИИ

О реформах. В такое короткое время - и такой прогресс! - какой организм это выдержит! А вы не только выдерживаете, но ещё говорите: мало!

О свободе. Пришёл я на днях в Летний сад обедать. Потребовал карточку, вижу: судак “авабля”; спрашиваю – да можно ли? – Нынче, сударь, всё можно! – Ну давайте судака “авабля”! – оказалось мерзость. Но ведь не это дорого, а то, что вот и мерзость, а всякому вольно её попробовать.

О российской прессе. Невозможно в реку нечистоты валить и ожидать, что вода в ней сладкая будет.

О демократии. Как известно, “конституция” и “куш” составляют больное место русского современника, но если “конституцию” понимают смутно и каждый по-своему, то “куш” всеми понимается ясно и одинаково.

О российской экономике. Петербург полон наглыми, мечущимися людьми, которые хватают и тут же сыплют нахватанным, которые вечно глотают и никогда не насыщаются, и, вдобавок, даже не дают себе труда воздержаться от цинического хохота, который возбуждает в них сама их безнаказанность.

Никакого “распределения богатств” у нас нет, да, сверх того, нет и “накопления богатств”, а есть открытое и наглое расхищение.

Об олигархах. Не стану описывать здесь мучения, которые претерпел Самуил Давыдович (когда у него неожиданно появилась совесть), скажу только, что этот человек, с виду тщедушный и слабый, геройски вытерпел самые лютые (душевные) истязания, но даже пятиалтынного (из награбленного) возвратить не согласился.

О полиции. Мне всегда казалось, что для нашего отечества нужно не столько изобилие, сколько расторопные исправники.

О российской юстиции. Надо такой суд устроить, чтобы он был, и его всё равно как бы не было.

О несогласных. Надо сказать правду, в России в наше время очень редко можно встретить довольного человека. Кого ни послушаешь, все на что-то негодуют, жалуются, вопиют. Один говорит, что слишком мало свобод дали, другой – что слишком много; один ропщет на то, что власти бездействуют, другой – на то, что власти чересчур достаточно действуют; один находит, что глупость нас одолела, другой – что слишком умными мы стали, третьи, наконец, участвуют во всех пакостях и, хохоча, приговаривают: ну где такое безобразие видано?! Даже расхитители казённого имущества и те недовольны, что скоро нечего расхищать будет.

О казнокрадах. Обратитесь к первому попавшемуся на глаза чиновнику-казнокраду и скажите ему, что действия его дискредитируют государство… Он посмотрит на вас такими удивлёнными глазами, что вы наверняка скажете себе: “Да этот человек берёт взятки единственно потому, что он никогда не слышал о государстве»… И действительно, всё что он знает по этому предмету, заключается лишь в следующем: 1) что его действия противоречат такой-то статье Уложения о наказаниях и, будучи достаточно изобличены, подлежат такой-то каре; 2) что прежде, нежели подпасть этой каре, нужно его судить; что, следовательно, взятки нужно брать с осторожностью, а паче всего надеяться на милосердие начальства, от которого зависит предание суду. Спрашивается: при чём же тут государство?

О российском правительстве. Эти люди настолько угорели под игом стяжания и до того лишились дара провидения, что никакие перспективы будущего не могут волновать их.

Ещё о российском правительстве. Часто мы бываем несправедливы к людям, потому только, что полагаем, что хуже их и быть уже не может, а на поверку оказывается, что природа в этом смысле неистощима.

Общее заключение. Вообще я полагаю, что мы переживаем интересное время. Такое интересное, такое интересное, что, кажется, никогда и ни в одной стране такого не было.

Прислал Овчинников