Газета "Своими Именами" №51 от 17.12.2013

СТЕНОГРАММА ОДНОГО ЗАСЕДАНИЯ

(Окончание. Начало в NN49,50)

Председательствующий. Уважаемые коллеги, переходим к выступлениям представителей фракций.

От фракции КПРФ выступает депутат Никитчук Иван Игнатьевич.

Включите микрофон.

Никитчук И.И. Спасибо, Иван Иванович.

Уважаемые коллеги, тяжелейший вопрос, и мне, как в какой-то мере и свидетелю, и участнику тех событий, особенно тяжело говорить сегодня. Вы знаете, иногда закрываешь глаза и видишь, как “доблестный” ОМОН убивает дубинками ветерана войны на Смоленской площади 2 октября 1993 года, — человек воевал, защищал страну, а погиб не на фронте, а на площади от рук своих же, от рук граждан своей страны. Вы знаете, ведь 2—3 октября на улицы вышли не бандиты, не какие-то экстремисты, и я один из тех, кто 3 октября принимал участие в освобождении Белого дома, — можно меня обвинить в бандитизме или экстремизме? По-моему, нет. Мы честно пытались договариваться с заслонами (а их было четыре), чтобы нас пропустили к Дому Советов, а когда не удавалось договориться, естественно, приходилось пробиваться силой — прорывать эти заслоны и идти освобождать людей, которые были в Доме Советов. Скажите, что мы можем сказать детям этого ветерана, который погиб? Кто перед детьми этого ветерана извинится? Разве они этого не заслужили?! Скажите, кто извинится перед матерями тех комсомольцев, молодых ребят пятнадцати-шестнадцати лет, которые 4 октября сидели у костра перед Белым домом и которых расстреляли из автоматического оружия? Кто вернёт матерям их детей?! Кто перед ними извинится по крайней мере?! (Шум в зале.)

Я хочу рассказать о моём однокашнике, о безвинном человеке, инженере ядерного центра “Арзамас-16”, который оказался в то время в Белом доме. 4 октября его вывели во двор, сломали всё, что можно было человеку сломать, били ногами, всем, чем угодно, и бросили в автобус вместе с мёртвыми. И только благодаря тому, что кто-то обнаружил, что он ещё дышит... Два месяца человек лежал в гипсе — кто перед ним извинится?!

Уважаемые коллеги, вот я вас слушаю... да, можно красиво, округло говорить, что, дескать, всё, приняты решения, всё, мир, но, Владимир Николаевич, дорогой и уважаемый, мы не выступаем за нарушение мира в обществе, России, конечно, нужно спокойствие, нужно развиваться, нужно делать так, чтобы люди лучше жили, но моё глубокое убеждение, что России нужна ещё и справедливость! Те, кто стрелял в людей, те, кто издевался над людьми в эти дни, должны понести наказание, обязательно должны! Если этого не сделать, заноза так и будет торчать в теле страны, в теле нашего общества, и мы обязаны эту занозу вытащить, а поэтому нужно не только реабилитировать тех, кто был незаконно репрессирован, так сказать, но и извиниться перед людьми, у которых была единственная цель, единственная задача — защитить законную власть, не дать захватчикам взять силой власть и потом издеваться над страной, как уже правильно кто-то здесь, задавая вопрос, отметил.

Мне кажется, каждый депутат, у которого есть совесть, понимание того, что такое справедливость, для которого дорого это чувство, обязательно должен проголосовать за это постановление!

Спасибо за внимание.

Председательствующий. Спасибо.

От фракции ЛДПР выступает Владимир Вольфович Жириновский.

Жириновский В.В. Мы поддержим данное постановление, и выступаю именно я, потому что фракция ЛДПР — самая молодая в Государственной Думе: наши депутаты просто в школу ещё ходили, когда эти события происходили.

Очень трудно добиться согласия, очень трудно, особенно в нашей стране! Вот я утром выступал уже: ведь вопрос-то был простой — борьба с террором. Как сейчас мне сказали, следствие показало, что террористка села в Махачкале, а документы не проверили — нарушение всех правил! Если бы там проверили документы, что обязывают сегодня всех делать, в Волгограде знали бы, что в автобусе едет террористка (конечно, она тогда ещё не была террористкой, но её фамилия есть в списках), — всё, не было бы теракта, её остановили бы до въезда в Волгоградскую область! Так кто виноват — Жириновский или полиция, ФСБ, все остальные, так сказать, вместе с администрацией города Махачкалы?! Я сказал, когда выступал в передаче “Поединок”: давайте прекратим автобусное сообщение, раз не можем контролировать, — прекратим, никаких автобусов! В поезде, в самолёте можно контролировать, а автобусе — нет. Кстати, и рабов везут тоже автобусами, и автостанция эта известна, Мамыри, по Калужской дороге, ведь всё известно — чего меры не принимают?! А потом легко на депутата напасть, что он там говорит одно, другое, третье... Порядок наведите!

Так и здесь. Сложнейший период был, и всё-таки я хотел бы, чтобы мы подошли к этому объективно. Владимир Николаевич, когда я здесь выступал с проектом документа “Акт исторического примирения”, вот что я имел в виду: мы когда-то должны договориться, ещё раз, уже в политическом акте, всех простить — за всю историю России и за все периоды, потому что каждая партия может... Мы, например, всегда будем требовать наказания тех, кто нас незаконно отстранил от выборов в 99-м году, — готовили удар против Лужкова и Примакова, а ударили по нам. Нужен такой акт, но не прошёл он, и коммунисты, кстати, голосовали против, а сейчас они хотят вернуться к каким-то событиям, но вот никто их не поддерживает.

Мне хотелось бы всё-таки, чтобы была объективность и в отношении тех постановлений, которые вы перечисляли, Владимир Николаевич: мы не просто поддерживали амнистию в зале — мы были её авторами! Тогда было несколько вариантов постановления об амнистии, несколько авторов, но авторами той амнистии, которую приняли, чисто политической, были мы, я не говорю про себя лично — фракция ЛДПР! Я прошу поднять архивы, чтобы... Один представитель “ЕДИНОЙ РОССИИ” говорит, что партия ПРЕС была автором амнистии, — слушайте, Шахрай даже говорит, что мы авторы, а он начинает вспоминать какую-то ПРЕС-партию!

Докладчик в чём прав? Если мы действительно считаем переворотом события октября 93-го года, тогда переворотом были и события декабря 91-го года, и ещё более страшным: в 93-м хоть не стали делить страну, а тогда страну ещё поделили! Поэтому нужна объективность: если считать государственным переворотом события 3—4 октября 93-го, то это продолжение государственного переворота декабря 91-го, и тогда, соответственно, мы должны обратиться к октябрю 17 года. (Шум в зале.)

По данному вопросу двадцать лет назад все левые партии говорили: никакой амнистии, расследовать, наказать! Все партии говорили: расследовать, наказать левых, поскольку они, с их точки зрения, были виноваты. Мы, ЛДПР, всегда в центре были, тогда не было прокремлёвской партии никакой, и мы сказали, что выход один — всех простить. Прав содокладчик, что амнистия была объявлена для всех: мы актом амнистии простили и выпустили из тюрем не только тех, кто сидел в “Матросской тишине”, но всех, в отношении кого были заведены уголовные дела, и нельзя опять заводить на них уголовные дела, ибо по тем событиям всё было, так сказать, решено этим актом, это и был акт гуманизма. Если пойти по пути, который предлагают левые, то до сих пор в тюрьме сидели бы Лукьянов, Ачалов, Хасбулатов, Крючков, они умерли бы там, двадцать лет они там не просидели бы, а расследование длилось бы десятилетиями: как доказать, кто прав, кто виноват? (Шум в зале.) Конечно, те, кто избивал депутатов или сотрудников аппарата, ну разве они сами решали — им же дали приказ! А сколько просто расстреляли... эта цифра, я считаю, неправильная — сто сорок семь, вернее, сто сорок пять человек, пять тысяч было — вот с этой цифрой я согласен, ибо очевидцы рассказывали, что трупы возили день и ночь баржами через Москву-реку, вывозили за пределы Москвы, а сто сорок тел нетрудно было и в морг отправить.

В данном случае я всё-таки хотел бы предложить, как можно оценивать, кто прав, кто виноват в истории: давайте универсальный метод утвердим, иначе, я считаю, мы никогда не договоримся. Октябрь 17-го, декабрь 91-го, октябрь 93-го — давайте оценивать по принципу, чьи действия привели к большему количеству жертв: октябрь 17-го — действия большевиков привели к большему количеству жертв, декабрь 91-го и октябрь 93 года — действия Ельцина привели к большему количеству жертв. Виноваты и большевики — за 17 год, и Ельцин — за 91-й и за 93-й, потому что таково количество жертв — всё! Нужно руководствоваться, мне кажется, этим принципом виновности: чем больше жертв в результате действий той или иной политической силы, тем виновнее эта сила, партия, или президент, или какая-то команда, или министр, а граждане не виноваты! (Шум в зале.)

Не забывайте ещё и о том, что были прямые призывы к насилию со стороны Гайдара, — а ему памятник поставили и создали институт его имени! Он же выступил по телевидению вечером 4 октября и призвал людей выйти на улицы, им дали оружие! А актриса Ахеджакова кричала: “Раздавить эту гадину!” — но она продолжает играть в театрах, её ещё, видно, приглашают. А Явлинский что сказал? “Расстреливать!” — и кандидат от этой партии получает поддержку москвичей через двадцать лет, хотя он предлагал расстреливать! Это у нас вообще вне правовой оценки, вне политической оценки, тот вопрос мы закрыли амнистией, а почему было не осудить Гайдара, пока он был жив?.. Ахеджакова и Явлинский и сейчас живы... Сегодня мы пытаемся наказывать за призывы в Интернете к массовым беспорядкам, а разве тогда это разрешалось, разве разрешались такие призывы, которые были?! А разве не виноваты руководители каналов, которые дали возможность выступить?! (Шум в зале.)

Это большая проблема, и я всё-таки призываю на каком-то этапе подписать акт исторического примирения.

И в поддержку этого постановления: если нельзя наказывать, давайте действительно окажем материальную поддержку тем, кто пострадал, — рядовым сотрудникам, аппарату — деньги же есть в стране... (Микрофон отключён. Аплодисменты. Шум в зале.)

Председательствующий. Спасибо, Владимир Вольфович.

От фракции “ЕДИНАЯ РОССИЯ” выступает Владимир Александрович Поневежский.

Поневежский В.А., фракция “ЕДИНАЯ РОССИЯ”.

Уважаемый Иван Иванович, уважаемые коллеги! Фракция поддерживает решение и заключение комитета, согласно которым рекомендованы к отклонению рассматриваемый проект постановления и проект соответствующего обращения к Президенту Российской Федерации. Данная позиция основана на том, что внесённое группой депутатов Государственной Думы предложение не соответствует Конституции Российской Федерации и действующему законодательству Российской Федерации.

Представленным к рассмотрению проектом обращения, по существу, предполагается возвращение к обсуждению того вопроса, который Государственной Думой уже решён, и это решение не подлежит отмене: 23 февраля 1994 года Государственная Дума в соответствии с пунктом “ж” части 1 статьи 103 Конституции Российской Федерации приняла постановление об объявлении амнистии, согласно данному постановлению прекращены уголовные дела в отношении лиц, привлекавшихся к уголовной ответственности за участие в событиях 21 сентября — 4 октября 1993 года в городе Москве. Таким образом, Государственная Дума реализовала свои конституционные полномочия, приняла решение об объявлении амнистии.

Предложение о проведении расследований по событиям сентября — октября 93-го года предполагает возобновление прекращённых или возбуждение новых уголовных дел, то есть фактически означает отмену ранее принятого решения об амнистии, что не соответствует Конституции Российской Федерации, поскольку соответствующим полномочием Государственная Дума не обладает: амнистия не может быть отменена. По этой же причине — по причине объявления амнистии — не могут быть применены и те положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, которые определяют основания возникновения права на реабилитацию, поскольку в части четвёртой статьи 133 УПК Российской Федерации установлено, что её положения не распространяются на случаи издания акта об амнистии.

Что ещё предлагается? Предлагается обратиться к Президенту Российской Федерации с просьбой дать поручение председателю Следственного комитета Российской Федерации провести расследование по событиям 21 сентября — 5 октября 1993 года. Фактически это означает вовлечение главы государства в осуществление процессуальных действий, что не соответствует требованиям уголовно-процессуального законодательства: Президент Российской Федерации осуществляет руководство деятельностью Следственного комитета Российской Федерации, но не является, как уже говорил Владимир Николаевич, участником уголовного процесса.

Кроме того, предлагается дать поручение Правительству Российской Федерации, Генеральному прокурору Российской Федерации осуществить комплекс мер, направленных на политическую и правовую реабилитацию граждан, пострадавших в результате указанных событий. Это предложение не согласуется ни с Федеральным конституционным законом “О Правительстве Российской Федерации”, ни с Федеральным законом “О прокуратуре Российской Федерации”, которыми не предусмотрено таких полномочий. Следует учитывать также, что для осуществления каких-либо мер необходимо, чтобы меры, подлежащие реализации, были определены и утверждены, но такие меры не определены и не могут быть определены, поскольку, как уже отмечалось, Государственной Думой принято иное решение: амнистировать всех участников событий сентября — октября 1993 года.

Таким образом, представленные в проекте постановления Госдумы и в проекте обращения предложения не соответствуют Конституции Российской Федерации и законодательству Российской Федерации и не могут быть поддержаны.

Председательствующий. От фракции “СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ” выступает Светлана Петровна Горячева.

Включите микрофон.

Горячева С.П. Большое спасибо.

Уважаемые депутаты, фракция “СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ” приняла решение голосовать свободно. По нравственным соображениям я проголосую за, потому что не могу предать тех, кто в 93-м году по зову сердца защищал Белый дом, тех народных депутатов, которых сначала одиннадцать суток держали без света, без воды, без куска хлеба за колючей проволокой, а затем семь часов расстреливали. Напомню также и о том, что всем, кто трусливо ушёл из Верховного Совета, давали двухмиллионные пособия и высокие должности, это тоже правда.

И ещё скажу: всё в проекте обращения написано вроде правильно, но почему же не можешь избавиться от ощущения, что это больше формальная дань двадцатилетней дате расстрела? Ведь во втором созыве у фракции Компартии Российской Федерации фактически было большинство в Государственной Думе и можно было принять и это, и другое, и много таких решений, но, к сожалению, тогда почему-то политической воли не хватило. (Шум в зале.)

Вот я задавала вам, Александр Дмитриевич, вопрос: сколько же в этом зале находится депутатов, которых расстреливали в Белом доме? Вы крутились как уж на сковородке, но на этот вопрос мне так и не ответили, а я вам скажу: три народных депутата России, это два члена вашей фракции — Алексей Пономарёв и Сергей Решульский — и Светлана Горячева, то есть я собственной персоной. И конечно, мы в 93-м году находились в Белом доме в труднейшем положении, вот представьте себе: подписывается указ N 1400, после этого появляется решение Конституционного Суда о неконституционности этого указа — и что мы должны были делать?! Мы должны были бросить наши мандаты, забыв о том, что их доверял нам народ, и, задрав штаны, побежать по своим субъектам Федерации?!

Я помню, когда мы вышли из Белого дома — а там я находилась до самого момента расстрела и в момент расстрела, там, кстати, я приняла и православное крещение, — мы, прячась от пуль, забежали в какой-то дом, и хозяин квартиры (кстати, в 91-м году в ней был штаб по защите Бориса Ельцина) нам сказал: “Я видел, как вас обнесли колючей проволокой, я знаю, что вас унижали тем, что держали без воды, без света и без тепла, — я переоценил многое и убеждён, что если бы вы трусливо ушли, тогда и с нами могли бы сделать то же самое!” Так что это был наш нравственный долг тогда — стоять до конца! Это я говорю для того, чтобы были понятны мотивы наших поступков.

Но почему же под этим обращением нет фамилий народных депутатов, которых тогда расстреливали? А потому, что, например, ко мне никто даже не обратился. Может быть, я и смогла бы подписать, если бы там были чуть другие формулировки. Ясно, что возобладал формальный подход, желание, простите, может быть, даже поплясать на костях, — это мне совсем не нравится!

По сути же, много раз в этом зале поднимались вопросы, которые сегодня звучат в обращении, и понятно всем — и левым, и правым, и центристам, — что сегодня просто нет политической воли, чтобы осуществить политическую реабилитацию расстрелянного Верховного Совета. Но я хочу сказать и о другом: а нужна ли она, например, мне, как депутату, которого расстреливали? Думаю, что главное совсем в другом — в том, что мы реабилитированы уже давно своим собственным народом. За двадцать лет депутатской деятельности я не услышала ни от одного простого человека, ни от одного избирателя ни слова упрёка в том, что я осталась в Белом доме, где нас расстреливали, чаще говорят другое: “Спасибо вам, мы понимаем, почему вы там находились”, — вот это главное! Ну а нападки нашей высокомерной “либерастии” мы как-нибудь уж переживём: как говорится, собака лает — караван идёт.

Теперь о главном: почему всем думающим людям после этих событий уже давно ясно, что происходило? Не знаю, нужны ли ещё какие-то расследования, ведь чудовищная ложь в те годы в СМИ о том, что депутаты мешают реформаторам осчастливить Россию, после расстрела Верховного Совета быстро рассеялась, и беспрецедентное разграбление страны, с одной стороны, и беспросветность жизни, нищенство и бесправие большинства населения, с другой стороны, стали лучшими нашими агитаторами. И разочарование граждан либеральной политикой вовсе не испарилось, люди знают, где правда, а где нет. И может быть, наш главный долг сегодня как политиков, которые любят свою страну, — более решительно пресекать сегодняшние ошибки власти, и прежде всего явно малокомпетентного правительства, а их пруд пруди, этих ошибок, и нужно на этом концентрировать наши усилия, забыв, возможно, о политических пристрастиях. Говорю это потому, что была свидетелем разрушения нашей великой страны — Советского Союза, и дай бог, чтобы нам не прийти к разрушению теперь уже России, ибо этого уже никто не простит!

И последнее. Есть известная мудрость: суд людей призрачен, а суд истории вечен. В истории мы уже реабилитированы своим собственным народом, для меня, например, это самое главное, а реабилитация официальной власти — это только дело времени, и если я её сегодня не дождусь, как депутат, которого расстреливали, то мои потомки всё равно узнают правду, и я знаю, что им за меня краснеть не придётся. Это самое главное!

Спасибо за внимание.

Председательствует Председатель Государственной Думы С.Е. Нарышкин

Председательствующий. Спасибо.

Гарри Владимирович, вы будете выступать? Нет. Александр Юрьевич? Нет.

Александр Дмитриевич, пожалуйста, вам слово.

Микрофон включите Александру Дмитриевичу Куликову.

Куликов А.Д. Спасибо, Сергей Евгеньевич.

Спасибо, коллеги, за обсуждение и заданные вопросы, я попытаюсь на некоторые из них ответить сейчас.

Представитель фракции “ЕДИНАЯ РОССИЯ” коллега Поневежский расставил ряд акцентов в своём выступлении. Первое, по постановлению об амнистии. Толкование и трактовка вот этого пункта относится как раз к той ситуации, когда “казнить нельзя помиловать”. Коллеги-депутаты, о чём говорится в том постановлении? Я зачитаю пункт: “Прекратить все уголовные дела, находящиеся в производстве следователей, и дела, не рассмотренные судами, в отношении лиц, привлекаемых к уголовной ответственности...” И далее — внимание: “...за участие в событиях 21 сентября — 4 октября 1993 года в городе Москве, связанных с изданием Указа Президента Российской Федерации... и противодействие его реализации, независимо от квалификации действий по статьям Уголовного кодекса РСФСР”. Здесь однозначно говорится, что амнистия распространялась только на ту категорию лиц, которая противодействовала указу. А вот та сторона, которая выполняла этот указ, которая выполняла приказы в рамках этого указа по произволу, по расстрелу, по убийству, не охватывалась этим постановлением, не входила в круг подпадавших под действие нормы, это в принципе не рассматривалось в Государственной Думе, более того, та сторона была полностью выведена из сферы правовой оценки следственными органами, следователями Генеральной прокуратуры в рамках возбуждённых уголовных дел, и мы в своём сегодняшнем постановлении как раз и говорим о необходимости дать ей правовую оценку.

Второе. Выступая, коллеги вели речь о том, что 23 февраля 1994 года при обсуждении проекта об амнистии принимался одновременно и ряд других нормативных документов, связанных с амнистией в связи с принятием Конституции Российской Федерации, но вы забываете сказать палате о том, что все эти документы принимались пакетом. Почему? Потому что был ещё один вопрос, который Государственная Дума тогда, в тот день, сняла с рассмотрения, а именно вопрос о создании комиссии по изучению событий сентября — октября 93-го года. Его выкинули тогда, и поэтому был принят пакет иного рода, нежели тот, который готовили в том числе и коммунисты, а мы тогда уже ставили вопрос о расследовании этих событий, и поэтому упрекать нас сегодня в том, что мы пошли вынужденно на подписание иного пакета, нельзя. Повторяю: мы тогда свою миссию выполнили. И должны быть благодарны депутатам за это, так же как мы благодарны и Думе второго созыва, которая, несмотря на то что пакет принимала Дума первого созыва, всё же создала эту комиссию. И смотрите, какие вопросы она ставила: о проверке... (Микрофон отключён.)

Председательствующий. Добавьте полминуты.

Завершайте, пожалуйста.

Куликов А.Д. Спасибо.

...о проверке обстоятельств, о семьях погибших, о виновных, и так далее, и так далее. Поэтому наш долг сегодня — поддержать этот проект постановления, поддержать наших предшественников и выполнить те постановления Государственной Думы, которые были приняты в Государственной Думе второго созыва.

Спасибо за внимание.

Председательствующий. Спасибо.

Владимир Николаевич Плигин, пожалуйста.

Плигин В.Н. Уважаемый Сергей Евгеньевич, уважаемые коллеги! Прежде всего, с огромным вниманием слушал речь Светланы Петровны Горячевой, потому что она имеет полное право на эту речь, и мне кажется, что наиболее ярким определением этому обращению, которое мы рассматриваем сегодня, является именно термин “дань”, “дань событиям”.

В рамках выступления Александр Дмитриевич действительно начал отступать от идеи собственно обращения, он останавливался уже скорее на идее компенсаций возможным участникам этих событий и возможным жертвам этих событий, но в то же время он значительно обострил целый ряд вопросов и, с моей точки зрения, дал совершенно неоправданные оценки целому ряду участников политических событий того периода. (Шум в зале.)

В обращении не затрагиваются события в комплексе, идёт концентрация только вокруг событий, связанных с Белым домом, авторы не останавливаются на анализе событий, которые были в других районах города Москвы, в частности в “Останкино”. Несомненно, эти события стали возможны и в связи с недостаточно последовательным конституционным решением вопроса о принципе разделении властей, что было исправлено при подготовке Конституции 93-го года, которая обеспечивает стабильное развитие нашего государства, то есть этот вопрос в дальнейшем конституционно был решён.

Уважаемые коллеги, мы слишком вольно пользуемся цифрами, данными, слишком неуважительно относимся к тем, кто расследовал эти события. Я лично знаком с руководителем бригады, расследовавшей эти события, человеком крайне независимым, не буду называть фамилию этого следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры, я думаю, что вы с ним встречались в рамках своих фракций, и поверьте: у нас нет никаких оснований ставить вопрос о недоверии к цифрам, которые приводились, хотя, когда говоришь слово “цифры”, имея в виду жертвы, понимаешь, что это неправильное слово. Тем не менее не стоит искажать события и делиться своим искажённым впечатлением о том, что происходило. В частности, совершенно неоправданно приводить какие-то другие цифры, которые касаются числа жертв, это недопустимо, с моей точки зрения, в рамках заседания Государственной Думы. (Шум в зале.)

Спасибо большое за подробное обсуждение темы. Предлагаем отказаться от того, чтобы поддерживать данный текст обращения.

Председательствующий. Спасибо.

Выносим на “час голосования”.

Результаты голосования:

ЗА – 158 депутатов, ПРОТИВ –118, ВОЗДЕРЖАЛОСЬ – 0, ГОЛОСОВАЛО – 276, НЕ ГОЛОСОВАЛО – 174 человека. РЕШЕНИЕ НЕ ПРИНЯТО

СЛОМАННЫЕ КРЫЛЬЯ «РУССКОГО ТЕРМИНАТОРА»

В конце 1990-х годов истребительная авиация России ожидала принятия на вооружение нового супер-истребителя, которому не было бы равных в мире. Марка – Су-37.

Дальнейшая модернизация авиакрыльев НАТО настоятельно требовала от российского руководства ответных шагов. Несмотря на жестокий экономический кризис, ОКБ им. Сухого предложило новый Су-37, который опережал бы западные аналоги на 15-20 лет. Кроме того, стало ясно, что в конструкцию Су-27 заложены колоссальные возможности для модернизации, которые необходимо было использовать.

Новый многоцелевой истребитель впервые поднялся в воздух 2 апреля 1996 года и показал уникальные возможности боевого применения. Однако развал армии и хроническое недофинансирование привело к гибели проекта.

По сравнению с западными истребителями, а также с МиГ-29 и Су-27, Су-37 имел новые возможности: быстро изменять ориентацию фюзеляжа на углы до 180 градусов и удерживать его в этом положении в течение необходимого для пуска ракеты времени. Отсутствие ограничений по углам атаки и появление существенного прироста подъемной силы при нестационарном обтекании, вызванном большими угловыми скоростями тангажа, также способствовали появлению новых видов манёвра для истребителя:

- разворот в плоскости симметрии на 360 градусов («чакра Фролова»);

- форсированный (за время, меньшее 10 секунд) боевой разворот;

- поворот на вертикали;

- «кобра» с углами атаки 150-180 градусов;

- переворота на «колоколе»;

- переворота с потерей высоты до 300-400 м.

При выполнении «кобры» Су-37 выходит на угол атаки более 150 градусов и находится в этом положении 3-4 секунды, после чего занимает заданное лётчиком положение, максимально выгодное в ходе воздушного боя. Сверхманевренность Су-37 обеспечивает ему превосходство в ближнем воздушном бою над противником, не обладающим такими возможностями.

По сравнению со своими предшественниками Су-37 обладал:

- лучшими лётно-тактическими характеристиками;

- возможностью нанесения упреждающего удара по любому воздушному противнику, в том числе «малозаметному»;

- многоканальностью и алгоритмической защищённостью всех информационных и прицельных систем;

- возможностью атаки наземных целей без входа в зону ПВО противника;

- возможностью выполнения маловысотного полёта;

- возможностью выполнения автоматизированных действий в группе по воздушным и наземным целям;

- наличием средств для противодействия радиоэлектронным и оптико-электронным средствам противника;

- возможностью автоматизации всех этапов и режимов полёта и боевого применения.

Меньшая (по сравнению с Су-27) дальность полёта без дозаправки в воздухе (3880 км) связана с применением на Су-37 нового многофункционального бортового комплекса управления вооружением, интегральной системы управления полётом с автоматически отклоняемым вектором тяги силовой установки и нового бортового комплекса постановки радиоэлектронных и оптических помех.

Бортовая электроника самолета включала системы, использующие элементы искусственного интеллекта и обеспечивала упреждающее поражение воздушных целей (в том числе и малозаметных) на дистанциях, гарантирующих от возможности ответного удара противника. Автоматизированы все этапы полета, включая боевое применение по воздушным целям, атаки наземных объектов без входа в зону ПВО противника, противодействие радио- и оптико-электронным средствам РЭБ. Предусмотрено автоматическое целеуказание при действиях как по воздушным, так и по наземным целям.

Су-37 оснащён комплексом, включающим импульсно-доплеровскую РЛС с неподвижной фазированной антенной решеткой и РЛС заднего обзора. Усовершенствованная оптико-электронная прицельная система истребителя включает тепловизор, сов-мещённый с лазерным дальномером-целеуказателем. Обеспечивается обнаружение, опознавание и автоматическое сопровождение одновременно 20 воздушных целей на большой дальности и одновременную атаку восьми из них. Оптико-локационная система объединена с БРЛС и усовершенствованным нашлемным прицелом лётчика в единый комплекс. На самолете установлена аппаратура автоматической защищённой системы обмена данными о целях, позволяющая лучше координировать действия нескольких истребителей, ведущих групповой бой. Комплекс обороны включает оптические датчики предупреждения об атакующих ракетах противника, станцию радиотехнической разведки нового поколения, активные системы подавления, работающие в оптическом и радиолокационных диапазонах, а также средства постановки пассивных радиолокационных и ИК-помех. Су-37 имел новое информационно-управляющее поле кабины летчика с четырьмя крупноформатными жидкокристаллическими цветными (в отличие от Су-35, где индикаторы монохромные) многофункциональными индикаторами и широкоугольным индикатором на лобовом стекле. В индикаторах использованы жидкокристаллические матрицы. Связное оборудование включает радиостанции УКВ- и КВ-диапазона, аппаратуру телекодовой защищённой связи, а также систему спутниковой связи.

Нельзя не согласиться с содержанием статьи «F-22 против Су-37» («Военное обозрение», 4 июня 2010 г.), где натовские генералы дали высокую оценку Су-37: «Пока F-15, как, впрочем, и их «сородичи» F-16 и F-18, разворачиваются на цель, «зацепив» своими крыльями полнеба, российские самолеты крутятся вокруг своего хвоста и, чуть добавив форсажа, легко оказываются то сзади «игла», то в его боковой плоскости, то над ним. С такой позиции без промаха нанести «смертельный удар» очень просто… «Воевать» с российскими пилотами не позволяет застарелая американская психология – вдруг опять проиграют, попробуй тогда докажи пилоту, что он может и обязательно должен побеждать «бывшего вероятного противника». С индийцами такой проблемы нет. Ну, проиграли и проиграли, значит, плохо тренировались…».

Создав «37-й», российские конструкторы своим инженерным гением сумели свести на нет превосходство Запада в «тонкой» электронике. Даже самые «умные» ракеты американцев проскочат мимо самолёта, внезапно зависшего в небе или перекувыркнувшегося через хвост (см. книгу М. Калашникова «Сломанный меч Империи», М., 2002, с. 107).

Массовое перевооружение авиаполков и дивизий ВВС «русскими Терминаторами» сразу охладило бы агрессивную наглость НАТО, и никто на Западе не посмел бы угрожать России!

Если представить, что на вооружении ВВС России были бы сотни Су-37-х, Запад буквально дрожал бы от страха, а в случае конфликта – гореть «еврофайтерам», «рафалям» и «рапторам» на земле! Но Су-37 постигла печальная судьба – всё решила грязная политика…

Константин Фёдоров