Газета "Своими Именами" №9 от 26.02.2013

СПАСЕТ ЛИ НАС ПЛАТОН?

В.В. Семенов,

кандидат философских наук – ДА

А.Д. Сухинов – НЕТ

Мы живём в ситуации развёртывающегося глобального кризиса, в том числе кризиса социального. И вступаем в век великой глобальной смуты, смуты в первую очередь в умах. О том, что опробовавшие и не оправдавшие себя формы государственного правления (автократия, олигократия, демократия) циклически сменяют друг друга, известно ещё со времён платоновской критики институтов государства. Теперь это обстоятельство совсем не успокаивает, а вызывает ещё большую тревогу за будущее современной цивилизации. Неверие ни в партии, ни в правительства дополняется у народа неверием в самого себя. Конечно, есть ещё иллюзия у части населения в отношении идеи народовластия (демократии), но уж больно шаткая. И скорее отчаяние, чем уверенность, толкает их теперь под красные или чёрные знамёна. Большая сумятица в головах заставляет ориентироваться на лозунги и обещания партийных программ. Увы, обещания народовластия и свободы невыполнимы и не только из-за абстрактности этих идей, но и из-за плачевных результатов их конкретных воплощений. В реальности свобода существует как свобода кого-то (или чего-то) от кого-то (или чего-то), а свободы для всех не бывает.

Абсолютное народовластие, или прямая демократия – это форма правления, при которой в идеале политические решения принимают непосредственно все без исключения граждане. Однако такой идеал даже для Древних Афин никогда не был реализован полностью. Формально власть в Афинах осуществлялась «по решению буле и народа», но уже с первых попыток реализации прямой демократии власть и правление не очень-то совпадали и непрямая демократия появлялась, как необходимое звено реализации власти. И на каждом этапе у исполнительной власти возможности влиять на мнение и решение народа или по-своему интерпретировать их всегда были. Платон в диалоге «Государство» указывал на ещё более уязвимую пяту народовластия – непрофессионализм в принятии решений.

Неудовлетворённость даже такой относительно прямой формой правления возникла сразу: народ был ненадёжной, подчинённой сиюминутным интересам толпой, которой было легко манипулировать. Демократия нередко превращалась в анархию, спровоцированный произвол толпы, власть «сильного зверя». К тому же, как власть народа, она связана с властными притязаниями большинства иметь определенные преимущества над меньшинством, а этот принцип, как замечают критики, ничуть не лучше тоталитаризма. Как говорил по этому поводу самый известный римский историк Тит Ливий, «иногда большая часть побеждает лучшую».

В эпоху ранних буржуазных революций теоретики демократии обосновывали ещё более радикальное разделение власти и правления (исполнения, исполнительной власти), ещё более длинную дистанцию между властью и правлением, ещё менее жёсткую зависимость. Так, Жан-Жак Руссо доказывал, что с верховенством народа могут быть совместимы различные формы государственной власти: и демократическая, и аристократическая, и монархическая. Т.е. верховная власть может принадлежать народу, а формы правления могут быть разные. Народ оставляет за собой только верховную законодательную власть, а исполнение передает монарху или ограниченному кругу лиц. Это он признавал законным с точки зрения “народного суверенитета”. Зачастую выборы и конституция и были доказательством изъявления власти народа при любой форме государства. Однако иллюзия разделения власти и правления (власть без правления и правление без власти) в новое время постоянно рушилась и приводила к социальным конфликтам. А конституции давали немало прав без гарантий их реализации государством (скажем, если имеем право, но не имеем денег на его реализацию, то что оно нам даёт?). Даже самые совершенные по буржуазным меркам типы демократии (в Швейцарии, Германии и др.) не дали, да и не могли дать гарантий населению в защите его от последствий финансовых спекуляций, ведущих к долговому рабству.

Прямая демократия никогда полностью не была реализована, потому что она есть миф, такой же миф, как, например, вечный двигатель. Реально существовала только представительная демократия, все ужасы (последствия) правления которой расхлёбываем сегодня и мы, и весь западный мир. И дело не в демократии, а в том, кому народ делегирует власть. Народ выбирает народ, но выбор получается неудачным, ибо он выбирает тех, кто тянется к власти, и чаще всего тех, для кого сама власть смысл жизни. Как будто для народа нет более ценных ориентиров, чем право каждого на власть. И будто история не предлагала вариантов.

Причина кризиса начала XXI века – демократия, желание народом власти, желание править, но ни к чему другому это желание привести не могло. Чем бы ни увлекали нас сегодня левые и правые силы (электронной демократией и соответствующим ей правительством, капитализмом или социализмом с «человеческими лицами», национализмом, теократическим государством и т.д.) – реально их предложения будут крутиться вокруг трёх известных более двух тысяч лет вариантов власти: автократия, олигократия, демократия (народовластие). Мы сегодня находимся в преддверии очередного движения по кругу с далеко не лучшими результатами в перспективе. Изменятся формы, останется суть. Кризис особенно толкает в левую сторону, крах идеи ещё не значит, что к ней не вернутся, но означает, что если вернутся, то вернутся рано или поздно опять к краху.

Платон исследовал ситуацию с цикличностью архаичных форм власти в государстве и предложил выход из ситуации. Его анализ выявил в этом эмпирическом образовании то, что сокрыто от глаз, - обнаружил его субстанцию и дал наиболее объективное толкование сущности государственного устройства. Идея была созвучна с мифами о правлении богов, когда каждый бог управлял отдельной областью общественной жизни, создавая в ней гармонию, благоприятные условия для всех членов сообщества в этой области. Каждая отдельная профессиональная область общественной жизни государства была освящена божественным законом. Именно этим областям государственного жизнеустройства уделено главное внимание в работе Платона, без главенства их законов государство неполноценно и фактически являет собой не одно, а «два государства, враждебные друг другу: одно государство бедных, другое богатых» [Платон. «Государство», Кн. IV, 422e – 423a]. Эти два государства – источник противоречий и смут, причина постоянно сменяющихся и повторяющихся форм его правления от автократии до демократии, причина появления конфликтующих партий.

Интенция Платона была направлена против античной демократии, теоретики которой признавали за всяким гражданином полиса право быть избранным на все государственные должности независимо от его уровня знаний и профессиональной подготовки к делам по управлению государством (наивная точка зрения, будто править проще всего), а он утверждал, что необходимо, чтобы каждый член общества «делал своё» и притом «только своё» дело. По Платону даже государством должна править довольно узкопрофессиональная группа учёных (по античным меркам это философы), которые не принадлежат элите, а становятся ею уже в зрелом возрасте, освоив громадный объём необходимых для управления знаний. Лишь тогда восторжествует «идея Блага», а государственная власть будет соответствовать своей субстанциальной сущности, законы тогда будут истинны и, следовательно, справедливы. Гибелью грозит государству даже просто смешение его профессионально разделённых областей [Платон. «Государство», Кн. IV, 434a - b]. Платон считает справедливым деление (которое предполагает объединение) граждан не по классовому признаку, а по профессиональному. Поэтому речь идёт у него не о классах, как некоторые полагают, а именно об институтах государства. Институты эти должны игнорировать классовое деление и даже отменить его, по крайней мере, как влияние узких интересов их партий на всеобщность интересов государственных.

Совмещение всех институтов власти в лице одного автократа или растворение их во много (различно) профессиональном демосе в демократии и вызывает самое большое недовольство Платона, который видит в этом огромную опасность для государства, его нестабильность. В его «идеальном государстве», в отличие от привычной для современной демократии традиции, отбор (выборы) происходит из среды профессионально ориентированных, т.е. готовящихся управлять. Выбирают «достойнейших», и отбор начинается с детства, с выявления природных задатков. Поэтому государство Платона и является воплощением справедливости. Концепция «власти учёных» всегда вызывала неприятие со стороны правящих классов. Платон, как политик, отвечал на это: «Или их все еще приводят в ярость наши слова, что ни для государства, ни для граждан не будет конца несчастьям, пока владыкой государства не станет племя философов или пока не осуществится на деле тот государственный строй, который мы словесно обрисовали?» [Платон. «Государство», Кн. VI, 501е].

Влияние классов на иерархию власти – это пережитки иерархии животных сообществ и родового строя в эволюции человека. Однако идея технократии (технократия – от греч. techne – «мастерство» + kratos – «власть»), «власти учёных» во времена Платона действительно была нереализуема, потому что не существовало ещё учёных, ориентированных на профессиональные группы населения, да и глубоких (мудрых) философов можно было по пальцам перечесть. Технократия для античности явление нереальное, но для цивилизации далеко не утопия. Времена меняются, работники умственного труда давно уже составляют целый класс общества и обслуживают все сферы и институты государства, а проблему технократии обсуждают не одно столетие и политически активные технократические движения насчитывают уже 200-летнюю историю.

Технократическое государство – это меритократия, где правят избранные на выборах профессионально ориентированные кандидаты. И не просто ориентированные, а всей своей жизнью подтвердившие подготовленность к руководству государством, люди с соответствующей жизненной и профессиональной школой. Это обстоятельство позволяет ответить на вопрос, кто их должен избирать? Так как главный социальный принцип платоновской меритократии профессиональная ориентация и уровень профессионализма, то избирать должна соответствующая этому принципу профессионально ориентированная группа людей. Теперь несложно сопоставить платоновскую модель с существующими сегодня типами государственного правления. Речь идёт о парламентской республике, но не с демократической, а с технократической структурой власти, с технократическим парламентом (идея, которую по-своему и не очень удачно пытался в ХХ веке реализовать «отец современной технократии» Т. Веблен). Для технократической парламентской республики не нужен всенародно избранный президент и непрофессиональные всенародные выборы. Выборы переносятся во внутрь институтов. Каждый профессионально ориентированный институт государства (военные, политологи, экономисты, экологи, медики и т.д. – все, чьи законы касаются всего государства) выбирают своих депутатов в парламент. С исчезновением всенародных выборов (некомпетентности электората) исчезнут главные пороки буржуазной республики, исчезнут механизмы связи власти и капитала, а с ними и некомпетентность и коррумпированность власти.

Народ не лишается права на выборы и в этом смысле народовластия. Каждый будет иметь право голосовать в той профессиональной области (в том Институте государства), в которой он работает, в которой он разбирается, за того кандидата, который ему известен по линии его профессиональной деятельности. Выбирать будут лучших, тех, кто практическими или теоретическими работами доказал и подтвердил свой профессионализм (профессионалы выбирают профессионалов). Такие выборы возможны только при свободной конкуренции в профессиональном сообществе (кто превзошёл других в данной профессиональной области, тот и поднялся выше), власть в каждом институте государства у тех, у кого больший профессионализм. От характера личности (хороша она или плоха) не будет зависеть власть, ибо любое решение должно быть одобрено профессионалами (депутатами, избранными от соответствующего профессионально ориентированного института). Конечно, нужна реформа институтов государства, сформированных либерально-демократической властью. Если довести идею до логического её завершения, то речь идёт о беспартийном государстве (и соответствующей идеологии), править которым должны представители его профессиональных институтов.

Каждый государственный Институт в технократическом государстве должен подчиняться соответствующему его профилю НИИ. Сеть профильных государственных НИИ и других учреждений, объединяемых по профессиональному признаку в соответствующий институт государства, во главе с выбранным на конкурсной основе и на определенный срок руководством - вот самая адекватная структурная единица технократического государства.

Без наличия иерархии государство не существует, но абсолютная иерархия изначально характерна для животных сообществ и общинно-родовых отношений первобытного человека и потому неприемлема в цивилизованных обществах. Иногда в противоположность этой крайности в обществе предлагается идея анархии. Но крайности, как известно, сходятся. Заслуга демократии состоит в том, что она явилась шагом вперёд от абсолютной иерархии и формально заняла место синархии (гораздо более соответствующей сущности государства, чем любая форма иерархии). Однако синархия демократии оказалась непоследовательной и потому чаще всего неустойчивой, сбивающаяся то к иерархии, то к анархии, что и подчёркивал Платон. Чтобы выйти из замкнутого круга архаичных типов государства, нужно не менять их формы (эта смена ничего не даст, кроме утопий вроде коммунизма), а нужно отказаться от самой архаичности. И способ этого отказа Платон видел в переходе к «власти учёных», как впоследствии её называли, к технократии.

Демократия извращала синархию и потому оказалась в противоречии с платоновской технократией и, как показали события первой половины ХХ века в США, в непримеримом противоречии и противостоянии с современной технократией (Технат). После разгрома Техната появились ревизионистские идеи «технократии», начисто лишённые даже намёков на политику синархии. Более всего соответствующей сущности государства как целостного образования является диалектическая синархия. Она не только со-управление, но и конкуренция. И такая конкуренция в сфере профессионализма должна быть свободной, альтернативной и законодательно поддерживаться на уровне любого института государства, где только она является гарантом от тех диких финансовых издержек государства, которые при непрофессиональности власти выбрасывались на совершенно бесперспективные проекты, защищаемые заинтересованными в финансировании группами высшего звена специалистов. Рационально сделать конкурентную борьбу способом существования в любой профессиональной сфере основным принципом существования любой организации (формально существующие элементы синархии превратить в активные, действующие). Продвижение по службе не только по инициативе и оценке непосредственного руководителя, но и по принципу профессиональной конкуренции с ним через посредство объективной оценки со стороны профессионального сообщества, формы и способы которой следует разработать применительно к каждой профессиональной сфере с учётом её специфики. Это по сути и механизм самой жёсткой производственной дисциплины (не иерархия, не анархия, а синархия – мать порядка). Синархия – законодательно охраняемая свободная конкуренция, распространяемая только на область профессиональной деятельности. Синархия должна влиять не только на профессиональную деятельность институтов государства, но и на отношения между ними (для чего и существует парламент). Всюду должна быть конкуренция, пусть это не борьба противоположностей, но по крайней мере какое-то её правдоподобие (термин Платона).

Большинство учёных сходится во мнении, что глобальный кризис грозит существованию всего человечества. Решение проблем сегодня требует гигантских материальных и людских ресурсов, и это может быть реализовано только через объединение усилий всех государств. ООН не обладает возможностью удерживать вошедшие в нее сильные страны от произвольных действий, а воли и желания сосредоточить ресурсы на решении общих глобальных проблем у них нет. И это зависит от специфики их государственных институтов и распределения внутренних ресурсов.

В 1992 г. на Международной конференции ООН в Рио-де-Жанейро была сформулирована концепция устойчивого развития человеческой цивилизации. Идея хорошая, но в современных условиях она выглядит скорее утопией, а в лучшем случае благим пожеланием. Но на той же конференции прозвучала еще одна идея, вызвавшая довольно широкий резонанс. Излагая свои технократические взгляды, известный писатель Станислав Лем сказал: “Необходимость выбора между цивилизацией как глобальным правлением знатоков-экспертов и цивилизацией как правлением политических лидеров, демагогически обещающих всё, а на деле не способных дать почти ничего, - будет всё более острой. … Ведь общая тенденция, заметная буквально повсюду, в том числе и в США, такова, что возрастающей сложности государственных, социальных, технических, наконец, глобальных проблем сопутствует явное снижение уровня компетенции правящих”. За последнее столетие произошло настолько существенное усложнение задач управления государством, что стало невозможным принятие правильных решений лидером или группой таковых, даже использование ими специалистов-консультантов проблемы не решает. И всё же правят.

Катастрофа, постигшая нашу Родину, побуждает людей искать выход, пути спасения. В связи с тем, что для большинства наших сограждан это совершенно новое дело, незнакомое, поиск часто идёт по весьма неоптимальным путям, в том числе с обращением к опыту и воззрениям двухтысячелетней с лишним давности. Ещё хуже, когда за помощью обращаются к религиозным догмам и мистическим учениям.

Жаль, что этап нерационального поиска оказался необходимым. Вражеская пропаганда доказывает свою эффективность. А вот назвать эффективной попытку товарища Семёнова найти секрет совершенной организации государственного управления у Платона (V-IV вв. до н.э.) не представляется возможным. Более благодарным и понятным было бы обращение к менее наивным взглядам французских просветителей XVIII в., в том числе помянутого оппонентом Жан-Жака Руссо.

Враждебная народу пропаганда, открыто развёрнутая в нашей стране со второй половины 80-х годов прошлого века, до последнего времени велась комплексно, тонко и умно. (К сегодняшнему дню она огрубела, надоела, но уже очевидны попытки коррекции, приспособления её к нынешнему мироощущению наших сограждан.) Главная её цель – запутать людей, увести их с пути истинного. Известно, что в любой ситуации ошибочных решений множество, верное – только одно. Вот чтобы мы не увидели этого единственно верного, и стоит пропагандистский гвалт.

Как все помнят, на пути буржуазных революций выстраивались строгие запреты – нельзя поносить сюзерена, бога, церковь, нельзя восславлять свободу, призывать к равенству и т.д. Нарушения строго карались. Однако история показала, что этот метод несёт много горя, крови, страданий, но в свой час революция всё равно приходит. И чем более жестоко власть пыталась её остановить, тем суровее была кара победителей.

Буржуазия, взяв бразды правления, против своих врагов действует иначе. После провозглашения лозунгов свободы, равенства, братства отказываться от них не стали, всего лишь извратили. Бороться стали не запретами, а напротив – вседозволенностью. Можешь верить в любого бога и с любыми обрядами, можешь критиковать любой государственный и общественный институт – правительство, церковь, местную власть и проч., можешь пропагандировать любую идею – научную, лженаучную, образовательную, социальную – всё позволяется… С некоторых пор появилась и в последнее время усилилась особенно пропаганда всяческих извращений, феминизма, открыто насаждается культ уродства. Даже заботу о детях и инвалидах буржуазия стремится поставить себе на службу.

И в этой мешанине теорий, идей, идеек, учений строго контролируется, чтобы угрожающая устоям буржуазной власти идея не собрала вокруг себя массу людей, являющуюся критической в смысле её практической реализуемости. Чтобы этого не допустить, помимо специальных мер (несчастные случаи, подброшенные наркотики, внедрение провокаторов и т.д.) применяются и чисто пропагандистские: замалчивание, клевета, ложь и обязательно – вбрасывание в головы людей экзотических идей и идеек, ложных по сути, но привлекательных с виду. Например, сейчас на Украине некими силами активно пропагандируется мысль об идейном объединении коммунистов с православной церковью.

Весь этот инструментарий в полной мере используется в Эрэфии. При этом всё делается для того, чтобы советские люди, многие из которых уже стали бывшими советскими, забыли самих себя, свой опыт, свою Родину и вслед за платными агентами Запада стали плевать в собственную историю, в своих отцов и дедов. Вряд ли сегодня найдётся хоть один мало-мальски зрячий человек, который станет отрицать, что стержнем сегодняшней массированной и навязчивой пропаганды являются антисоветизм, антикоммунизм и русофобия.

Неужели неразумно нам оттолкнуться от этой очевидности?

Если мировая закулиса, диктующая российской власти каждый шаг, видит своими главными врагами Советскую власть, коммунистическую идею и самосознание русского народа, можем ли мы найти спасение в идеях Платона, у русских языческих богов, в возрождении земства и т.д.? Странно, что нам не даётся простая логика: наш враг сам показывает, что для него опаснее всего. Прочее же, включая всё более активно навязываемое православие, для него гораздо предпочтительнее, поэтому так или иначе им поддерживается, пропагандируется; добавляются также «новомодные» теории типа: «лимит на революции исчерпан», близкий «конец света», прилёт «планеты Нибиру» и прочие озоновые дыры.

Каким образом антинародная пропаганда ведёт наступление по указанным выше трём пунктам? Постараемся кратко ответить на этот вопрос.

В целях уничтожения у русских сознания национального достоинства наряду с прямыми действиями по уничтожению русской культуры, русской истории, русского языка в последние годы появилось и кое-что новенькое – пропаганда лубочного патриотизма. Деланные признания в любви к России, дурацкие вопли на улицах и стадионах «Россия, вперёд!» и тому подобная показуха говорят о том, что закулису не удовлетворяет результативность прямых атак, скорость деградации национального чувства русских. Поэтому теперь она «рекомендует» своим ставленникам поиграть в патриотизм, чтобы ослабить негативные для неё тенденцию роста народную возмущения.

Пропаганда антисоветизма строится главным образом на искажении исторических фактов и извращённой подаче сложных периодов советской истории. Конкретных направлений у антисоветчиков не так уж много: репрессии, голод, Катынь, «пакт Молотова-Риббентропа», очереди, бедность – в одежде, быту, культ Сталина, диктат партии, ограничения… Убогость аргументации компенсируется частотой повторения. Очевидно, что условием выхода в эфир, на экран, в печать отдельного индивидуума либо телерадиопередачи, статьи, интервью и т.д. сделан антисоветизм: хоть однажды, хоть не к месту, но обязательно должен быть сделан плевок в наше советское прошлое. Такая навязчивость у слабых людей создаёт впечатление, во-первых, неприятия советского строя всеми «авторитетными людьми» (хотя цена того «авторитета» обычно не дотягивает до ломаного гроша, но других к людям не допускают). И во-вторых – вследствие застревания в мозгу от частого повторения – что советский строй действительно был весьма плох.

Жизнь требует корректив, однако отступать закулисные хозяева не намерены. Показательной в этом отношении является ситуация с расстрелом гитлеровцами польских офицеров: ни один официальный орган не только России, но и Европы не вправе даже высказать сомнение в геббельсовской версии. Известное решение Тверского районного суда Москвы стало их явным проколом, совершённым по недосмотру, вызванному, надо полагать, чрезмерной самоуверенностью и высокомерием. Но все ведут себя так, как будто этого решения – о том, что расстрел польских офицеров в Смоленской области в сентябре 1941 г. является общеизвестным фактом, – не существует.

Время от времени вспоминают «пакт Молотова-Риббентропа». Умышленно называя документ именно так, а не пактом о ненападении между СССР и Германией, чем он был на самом деле. Ведь в первом случае он звучит как сговор двух бандитов, в который можно впихнуть любую фальшивку, например, «секретный протокол».

Вспомним, как больно ударили по общественному сознанию «открытия», что Советский Союз расстрелял военнопленных поляков, а до этого вступил в сговор с гитлеровской Германией. Наша Родина, которую мы считали святой, оказывается, совершала такие подлости!? Открой теперь людям, что всё это ложь, распространённая через агентов Запада, – естественно, возникнет вопрос: а вся остальная хула, возведённая на нашу страну, – тоже ложь?? И завертится колесо в обратную сторону, чего не может допустить закулиса, сохраняя и поддерживая на всех важных постах в Эрэфии своих холопов.

Аналогичные бесчестные приёмы используются и для дискредитации коммунистической идеи. Помимо упора на то, что Маркс был евреем, навязчивого повторения лжи о том, что Ленин – еврей и немецкий шпион, а Сталин – агент царской охранки, пытаются «теоретизировать» (естественно, на обывательском уровне) по поводу утопичности идеи коммунизма, её «доказанной практикой» несостоятельности. К сожалению, находятся сограждане, которые считают такую аргументацию убедительной. Цинизмом и нахрапом напоминающий Остапа Бендера тележурналист Владимир Соловьёв в одном из своих «поединков» «срезал» члена КПРФ А. Бортко «глубокомысленной» сентенцией: как же, мол, «самое верное учение», а страна развалилась? Для обывателя это, может быть, верх напряжения мысли, а для советского человека здесь нет никаких загадок. Во-первых, согласно этому самому «верному учению», пока у социалистического государства существует капиталистическое окружение, существует и угроза капиталистической реставрации. Об этом неоднократно говорили и Ленин, и Сталин.

Во-вторых, когда в социалистическом государстве руководствуются «верным учением», результаты получаются гораздо лучше, чем когда на словах руководствуются, а делают прямо противоположное. Попробуйте, например, построить какое-нибудь простое сооружение, хотя бы сарай, используя, само собой, арифметику. При этом расчёты производите так: 1+1=3, 8-4=5, 2х3=7 и т.п. Сарай у вас не получится, а вы станете обвинять арифметику: никуда не годится, чистый обман, надо пользоваться методами пещерных людей. Но при чём здесь арифметика, если вы нарушали все её правила?! Вот так в Советском Союзе получилось с «верным учением».

Ну и в-третьих. Социалистическое общество – это первое в человеческой истории общество, которое развивается не стихийно, а управляется человеческим разумом. При буйстве стихии царствуют самые примитивные законы: человек человеку волк, сам грызи или лежи в грязи, кто с ножом – тот с мясом и т.п. Поэтому во всех эксплуататорских обществах при смене у власти людей, партий не меняется строй жизни – властители и партии могут влиять на условия жизни лишь в весьма ограниченных пределах, которые они расширять и не стремятся. В частности, у капиталистического государства отсутствует, например, воспитательная функция – в позитивном смысле этого понятия. Сегодня смена демократов на республиканцев, лейбористов на консерваторов и т.д. никак не влияет на базовые отношения в обществе. И в РФ смена «Единой России» хоть либералами, хоть справедливороссами, да даже оппортунистической КПРФ не приведёт к коренным переменам.

Социалистическое государство по самой своей сути призвано заниматься всеми сторонами жизни человека и общества. Поэтому его, государства, состояние сильно зависит от грамотности, честности и чуткости того, кто находится у кормила власти. Это объективно. Если страной управляют люди, знающие «верное учение» и добровольно руководствующиеся им, страна энергично движется по пути прогресса. Но, к сожалению, естественно, что круг таких людей не может быть большим, особенно поначалу: достичь высот знания под силу немногим. Поэтому не из праздности большевики с самого начала ставили и решали вопрос об образовании, о повышении культурного уровня всех и каждого. (Насколько это принципиально, жизненно важно, можно судить по действиям в сфере образования нынешней прозападной власти, стремящейся вернуть народы России в состояние дикости.) Тем не мене создать в столь короткий срок самовоспроизводимую генерацию грамотных руководителей высшего уровня не удалось. После Сталина среди первых лиц государства действительных марксистов-ленинцев уже не было. Но только Андропов честно признался (хотя, быть может, и лукавил с какой-то тайной целью), что не знает, куда он попал и в каком обществе живёт. Но продолжал править, на подмогу себе выписал из Ставрополя Горбачёва, тоже был большой «ленинец».

Очевидно, что если наверху беспорядочно дёргают ручки управления – в силу умысла или по незнанию, – то рано или поздно вся система придёт в разлад. И хотя потенциал социализма к 1991 г. всё ещё оставался очень мощным (настолько мощным, что и до сих пор существует), но осуществлённый классовым врагом во второй половине 80-х гг. перехват управления партией и государством позволил его, управление, полностью блокировать и совершить открытый государственный переворот. Вряд ли кто-нибудь всерьёз станет спорить, что ни Горбачёв, ни Ельцин, ни все остальные поповы, полторанины, шахраи и бурбулисы вместе взятые не обладали для этого необходимыми качествами, прежде всего требуемым уровнем интеллекта. Они сыграли лишь роль ширмы, явились послушными исполнителями чужой злой воли. Инициативными и старательными исполнителями. А управляли всем умные и грамотные люди из дальних стран.

Из сказанного с жёсткой неумолимостью следует вывод: гибель первой социалистической страны – СССР – закономерна. Хотя это не значит, что обязательна. Главной причиной гибели стали грубейшие ошибки – умышленные и нет – советских руководителей послесталинского периода. Известно, что Сталин предупреждал своих соратников: меня не будет, с вами империализм как со щенками расправится – учитесь! Не вняли мудрому предупреждению, решили, что сами с усами… Потом некоторые в могилах попрятались, а иным пришлось испить горькую чашу унизительнейшего поражения.

Так что ни Сталин, ни Ленин, ни Маркс с Платоном в разгроме СССР не виноваты.

Но теперь нам со всех сторон предлагают не исправлять очевидные ошибки, а «пойти другим путём». Например, курсом, указанным Платоном. Недруги назойливо называют путь Октября «экспериментом», «социалистическим экспериментом», естественно, неудачным. Ну что ж, давайте теперь поэкспериментируем с Платоном, или Столыпиным, или Колчаком… А то ещё занимательные картинки «благоустройства» нам рисовали Сахаров и Солженицын.

Нет, не стоит нам заниматься экспериментами вслепую (у которых есть научное название: «метод тыка»), а взяться за серьёзное изучение действительно единственно верного учения, о котором многие из нас имеют весьма приблизительное представление. И это несмотря на развитую в советское время систему «политической учёбы», на самом деле организованную таким образом, чтобы у обучающихся не оставалось ничего, кроме отвращения к общественным наукам. На этой базе, во-первых, окажется возможным глубоко проанализировать допущенные в советское время ошибки. Во-вторых, найдутся пытливые умы, которые смогут двинуть науку дальше, в соответствии с потребностями сегодняшнего дня.

Без этого нам останется только уповать на астрологов, ясновидящих и мыслителей древности.