Газета Завтра 157 (49 1996)

В СТРАНЕ БЕЛОГО АНГЕЛА Академик Игорь Шафаревич

Мне довелось недавно побывать в Республике Сербской — последнем национальном очаге боснийских сербов, оставшемся у них после войны и всех этнических чисток. Эта небольшая область приблизительно с полутора миллионами жителей является крайним, последним форпостом славянства и православия на западе. Национальный символ сербов — белый ангел с древней сербской иконы “Ангел на гробе”, и он прекрасно передает дух мужества, основанного на вере в покровительство высших сил, которым держится Республика.

Сейчас сербы проиграли жестокую, кровопролитную войну, продолжавшуюся четыре года. Много пришлось услышать о том, что они перенесли. Например, о том, как сербы уходили из Сараево, как откапывали кости своих предков, клали их в новые гробы и уносили на плечах или увозили на машинах. Как, чтобы спасти жизнь детям, бросали их в случайные уезжавшие машины и теперь этих детей повсюду разыскивают. Об истреблении сербов хорватами и мусульманами, о специальном серповидном ноже, “серборезе”, о посаженных на кол, о взорванных православных храмах и распятых священниках.

Теперь война проиграна, и победители продиктовали свои условия мира. Дейтонские соглашения означают для сербов примерно то же, что означал Брестский мир для русских и Версальский мир для немцев. Но, странным образом, пребывание в Республике Сербской не оставляет впечатления встречи с побежденным народом. Они спокойно обсуждают планы восстановления своей экономики, укрепления связей с Сербией. На недавних выборах с подавляющим перевесом победила партия, поддерживающая вождя боснийских сербов Радована Караджича. “Мировое сообщество” объявило его военным преступником и требует от сербов, чтобы они его схватили и выдали. Но Караджич остается центральной фигурой Республики Сербской. Там называют его “наш президент” и духовно он — руководитель страны.

Встреча с Караджичем подтверждает впечатление, сложившееся от его роли в борьбе сербов и его выступлений. Это истинный вождь, он видит поверх сиюминутных событий. И в его словах не только не было оттенка поражения, но чувствовалась вера в будущее сербов. Караджич сказал, что народ Республики Сербской, пройдя через войну, очистился духом, и он надеется, что они помогут подняться и всем сербам. Действительно, истинным победителем в войне оказался, пожалуй, именно народ Республики Сербской. Потому что он вел войну со всем миром: против них были войска НАТО, уполномоченные на то Советом Безопасности ООН (решения которого поддержала и Россия). И из этой войны он вышел окрепшим духом. А Запад, диктующий свою волю через ООН, вынес из той же войны окрепшее сознание, что он может бороться только если, благодаря самолетам и ракетам, будет избавлен от необходимости идти на жертвы. Но рано или поздно, а, скорее, рано, чем поздно — он столкнется с кризисом, который потребует от него жертв. И тогда он дрогнет, как пятьдесят лет назад дрогнул и побежал от Гитлера.

Что же дало силы сербам бороться против всего “мирового сообщества”, а сейчас — сохранить стойкость и силу духа? Ответ не нужно долго искать, они сами об этом говорят: национальная сплоченность и верность Православию. Они борются за те же ценности, за которые умирали наши предки на Куликовом поле: “За святыя церькви, за землю за Русскую и за веру крестьянскую”. Сейчас в школах Республики введен урок Закона Божия. Во время войны перед боем часть становилась на молитву. Да и не одни сербы — сейчас, видимо, вообще высоким боевым духом обладают народы, скрепленные религиозным единством. Вот и в Чечне — мы видим результат: громадное возбуждение, толпы, высыпающие на улицу по любому поводу, постоянный приток новых сил к боевикам, несмотря на их очень большие потери. А причина, с чего все начинается? С зеленых повязок и этого странного кругового танца. Еще воины племени Масаи перед битвой совершали ритуальный танец религиозного происхождения (а один исследователь поведения животных утверждал даже, что волки перед охотой совершают сложные действия, в научной литературе называемые “ритуалами”, до подробностей напоминающие танец воинов Масаи). По-видимому, религия обладает колоссальной силой сплочения людей, единообразной ориентацией членов большой человеческой группы.

Похоже, что мир опять вступает в эпоху религиозных войн. Это звучит странно. Но лишь потому, что мы еще с XIX века приучены смотреть на национальность и религию как на отмирающие пережитки. Тут были едины и “Коммунистический манифест”, и идеологи прогресса, и либерализм. Кажется, один Достоевский недоумевал: как можно думать, что эти тысячелетние вопросы могут рассеяться за несколько десятилетий? Но вот Вторая мировая война была начата замешанным на национальной закваске фашизмом и выиграна благодаря национальному подъему в России. А теперь, кажется, приходит черед религиозных войн. Как иначе можно назвать войну в Югославии? Сербы, хорваты и боснийские мусульмане — это даже не близкие народы, это один народ с общим языком, разделенный по религиозному признаку. Только сейчас могла появиться такая парадоксальная запись в графе “национальность” — мусульманин (в теперешней Боснии). Да ведь и война в Чечне, это — по сути религиозная война. Не в том смысле, что это война всего исламского мира против православного мира — нет, это локальная война. Но в локальном конфликте обе стороны опираются на разные цивилизованные типы, выросшие каждый на своей религиозной основе. Русские могут лупить из ракетных установок по городу, но не могут брать заложников, отрезать головы, кастрировать пленных или отстреливаться, прикрываясь женщиной. Не нам судить, кто лучше — но мы разные, у нас разная основа. Не верится, чтобы чеченцы внезапно вошли в традицию ислама. Не слышно о новых исламских святых и богословах. Но их “стереотип поведения” сложился на исламской основе и возвращение к ней помогает этот стереотип оттачивать. Русские еще дальше ушли от своих религиозных корней, но и их поведение этими корнями определяется. Еще один пример — Израиль. Столько уж раз еврейские интеллигенты объясняли нам: чего мы не должны были делать в Истории и что должны делать сейчас. Не пора ли, наконец, нам поучиться у евреев — не тому, что они говорят, а тому, что строят у себя в Израиле: национальное государство с государственной религией?

Это иллюзия — что люди так сильно меняются, и поэтому нет ничего удивительного в том, что человечество вновь переживает эпоху, подобную времени гугенотских войн или Тридцатилетней войны, или Великой английской революции. И тогда на сцену выступила новая сила: протестантская армия, спаянная религиозным единством. Многие историки видят силу протестантской армии Густава Адольфа в новом уровне дисциплины, создаваемой общей молитвой перед битвой, а победу войска Кромвеля в Английской революции — в его пуританской сплоченности с постоянными молитвами и проповедями, которые давали им, например, возможность скакать в битву ровным строем и спускать курки пистолетов по единому сигналу. Эта объединяющая мощная сила не раз проявлялась в Истории — нет ничего удивительного в том, что она проявилась и в наше время.

Главная цель моей поездки в Сербию (как и многих других поездок) была — понять, что же им дает силы для борьбы? И даже конкретнее: чего нам не хватает, чтобы подняться наконец на борьбу за будущее своей страны и своего народа? Мы относимся сейчас к типу народов, которым противостоит мощь “нового мирового порядка” и которые могут компенсировать разницу экономических и технических возможностей силой своего духа. А тогда, как показывают все современные примеры, путь может быть только один: Россия должна вступить в борьбу, провозгласив себя национальным русским и православным государством. Конечно, таким государством, где в атмосфере терпимости и любви будут жить многочисленные народы, разделяющие судьбу русских. Но в основе все же — государством русским и православным. Сначала может показаться, что Россия не готова быть православным государством — слишком народ отошел от Церкви, и не только после 17-го года, а и раньше. Но я уверен, что подавляющей части народа не будет трудно сделать шаг к православию — сначала хотя бы как к своей государственной религии. Я предвижу упреки, что это кощунственно — снижать религию до уровня силы, скрепляющей государство. Но ведь в церкви молятся: “Помилуй, Господи, падшее создание Твое”. А падшее создание и не может быть способно постичь всю полноту Божественного откровения. Почему же каждому не принять ту его часть, которую он сейчас способен усвоить? Со временем, когда борьба за страну и народ прочно соединится с верой предков, мы, может быть, таким путем сможем подняться и к более высоким ступеням религиозного сознания.