Газета Завтра 19 (1223 2017)

Ленин: вчера, сегодня, завтра

Ленин: вчера, сегодня, завтра

Редакция Завтра

11 мая 2017 0

«круглый стол», посвящённый вождю Великого Октября

Александр НАГОРНЫЙ, заместитель председателя Изборского клуба.

Уважаемые коллеги! Друзья!

Сегодня у нас неординарная повестка дня — феномен Ленина в его историческом развитии, как видится нам его прошлое, настоящее и будущее в год столетия Октябрьской революции. Никаких ограничений и табу не предполагается, кроме того, что и негативные, и позитивные мнения должны быть основаны на фактах, а мнения — аргументированы.

Михаил ХАЗИН, экономист, президент компании экспертного консультирования "Неокон", постоянный член Изборского клуба.

Есть одно обстоятельство, по которому я, возможно, имею право начать обсуждение, поскольку у меня с Лениным был общий знакомый, который сыграл достаточно важную, хотя и техническую роль в Октябрьской революции 1917 года. Это был мой сосед по даче, звали его Карл Густавович Рянни, именно он в ночь с 24 на 25 октября 1917 года, будучи главным телеграфистом Смольного, передавал декреты "О мире" и "О земле". Умер он в 1994 году, через три месяца после того, как ему стукнуло 100 лет. Надо отдать Карлу Густавовичу должное, это был удивительно умный человек, и до ХХ съезда КПСС, то есть до 1956 года, молчал о том, что был знаком с Владимиром Ильичом, — от греха подальше.

Так вот, что произошло в России в 1917 году, и какова в этом роль Ленина, а также партии большевиков, во главе которой он стоял?

В феврале 1917 года состоялся заговор крупной компрадорской буржуазии, генералитета и чиновничества, поддержанный государствами Антанты, — практически полный аналог тех историй, которые произошли в Германской, Австро-Венгерской и Османской империях, то есть это было уничтожение транснациональным финансовым капиталом традиционных монархий, которые этому капиталу ставили какие-то препятствия. Эту тему и Маркс, и Ленин описали подробнейшим образом, поэтому я её повторять не буду. Интересно лишь то, что февраль 1917 года повторился в нашей стране — один к одному! — почти через три четверти века в августе-декабре 1991-го, но с куда большим успехом для наших отечественных компрадоров. Так сказать, производственные отношения наконец-то дали догнать себя производительным силам, а те, образно говоря, устроили им "тёмную".

В реальности Советский Союз уже примерно с 1928 года полностью перешёл на ту же модель экономического развития, что была при капитализме, то есть на модель углубления разделения труда. Для внешнего мира СССР выступал как единое государство-корпорация, а весь его социализм был внутри, поскольку каждый гражданин этого государства-корпорации был его акционером, получая свои дивиденды по невероятно сложной системе. Октябрьская революция, Ленин и его соратники-большевики изначально не к тому стремились и не того ожидали. Но так сложилось по одной очень простой причине: необходимо было провести ускоренную модернизацию, иначе бы СССР исчез с карты мира на 60 с лишним лет раньше, чем это произошло в действительности, когда аналогичная задача модернизации не была решена за эпоху, именуемую "застоем".

При Сталине, который считал себя учеником Ленина, эта задача модернизации была решена — да, ценой невероятных жертв и крови, но в противном случае и жертв, и крови могло оказаться на порядок больше, и никто бы о них даже не вспоминал.

На мой взгляд, главная заслуга Ленина состояла в том, что он создал реальную идеологическую и политическую базу для следующей, вненациональной модели объединения людей, которая на деле была лишь частично востребована и реализована в Советском Союзе. Сталин от неё, по сути, отказался — опять-таки, я думаю, по узкопрагматическим причинам, оставив её как некий флаг, но в реальности начал решать задачу противоборства капитализму через расширение советской национальной экономической зоны.

Только сейчас, в условиях нынешнего глобального кризиса и смены технологического уклада, ситуация начинает меняться, обогнавшие своё время идеи Ленина получают опору в реальной жизни. И по этой причине я считаю, что значение и признание феномена Ленина будут стремительно возрастать.

Георгий МАЛИНЕЦКИЙ, доктор физико-математических наук, постоянный член Изборского клуба.

Я бы взял только один аспект деятельности Владимира Ильича — его отношение к науке. Уже в 1901 году он писал: "Электричество позволит нам донести сокровища науки, искусства до каждого гражданина России". То же самое, уже с политической точки зрения, он повторил в 1920 году, когда уже началась реализация знаменитого плана ГОЭЛРО: "Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны". То есть сначала определялась цель, затем — пути её достижения. Сначала — теория, потом — практика. Мне кажется, что идея государственного планирования, которая выросла из того же плана ГОЭЛРО — это, безусловно, пророческая идея. На ней выросли все японские технологии, там огромная роль государства, которое каждые пять лет планирует на 30 лет вперёд, потом делит их на отрезки по пять лет и разбирается: что в эти пять лет должно быть сделано, по-ленински разбирается: кто это будет делать, как, когда — всё совершенно конкретно. И такой подход придаёт огромную устойчивость японской промышленности, японской экономике, японскому государству, в конце концов.

Более того, Ленин абсолютно чётко говорил: "Мы должны производить конечный продукт", — ему в страшном сне не могла присниться гайдаровщина, когда мы будем торговать сырьём, а ведь Гайдара вспомните: "Не надо ничего перерабатывать, сырьём будем торговать". Даже масштабы, не говоря уже про векторы мышления Ленина сравнивать с гайдаровскими нельзя!

И когда Владимиру Ильичу, уже главе государства, приносили планы упразднения Академии наук, он что говорил? "Ни в коем случае нельзя озоровать с академией. А что надо делать? Надо их привлечь к живому конкретному делу". Отсюда и его "Набросок плана научно-технических работ" — это апрель 1918 года! — где первым пунктом значится: "рациональное размещение промышленности в России с точки зрения близости сырья и возможности наименьшей потери труда при переходе от обработки сырья ко всем последовательным стадиям обработки полуфабрикатов вплоть до получения готового продукта". Вот оно, это самое "живое конкретное дело".

А что сейчас? Даже близко не допускают какого-то вмешательства научного сообщества в реальные экономические процессы, обходятся одними "эффективными менеджерами", способными "оптимизировать финансовые потоки". Правда, временно и очень недолго…

России, на мой взгляд, очень повезло в начале ХХ века, потому что Ленин, устремлённый к будущему, в своих действиях всегда опирался на серьёзный научный фундамент, на передовую науку своего времени, включая политическую экономию и философию, которым придавал очень большое значение. Он даже вник в проблемы физики начала ХХ века, аргументированно спорил с Махом, Авенариусом, отстаивая реальность, материальность, бесконечность и познаваемость окружающего нас мира. То есть он всерьёз относился к мировоззренческому, философскому фундаменту человеческого познания, человеческой деятельности. Спрашивается, какое сегодня мировоззрение у нас? Сколько долларов напечатает Федеральная резервная система США, и сколько из них придётся на нашу долю?

Ленин-то действительно занимался мировоззрением, а сейчас эта традиция нашей властью утрачена. Есть фраза, которую якобы сказал Шарль де Голль: "Сталин не ушёл в прошлое, а растворился в будущем". Я думаю, к Ленину она относится в ещё большей степени.

Во всяком случае, Ленин обеспечил будущее нашей науки, дав стране, в которой в 1913 году 80% населения было неграмотно, элитарную, по сути своей, систему всеобщего и бесплатного образования. Поэтому, на мой взгляд, если нам удастся прорваться в будущее, то, конечно же, множество факторов, которые были реализованы и заложены в начале XX века, продуманные и спланированные Лениным, — они, безусловно, сыграют в этом прорыве свою роль. Хотя сегодня их активно пытаются уничтожить: и систему образования, и систему научно-исследовательских учреждений, и всю мировоззренческую систему.

Сергей ЧЕРНЯХОВСКИЙ, доктор политических наук, профессор МГУ, постоянный член Изборского клуба.

Треть века назад, ещё в советские времена, я написал дипломную работу под названием "Ленинский конспект науки и логики Гегеля как теоретический источник для изучения категорий социализма". Ленин, безусловно, блестящий диалектик, поэтому все сторонники формальной логики пытаются ловить его "на противоречиях": мол, вот тогда-то он говорил и делал одно, а тогда-то — совсем другое, прямо противоположное.

Но, во-первых, диалектическая логика, разработанная Гегелем, — она не прямолинейна, а спиралевидна, и если от каждой её точки выстраивать дальше прямую линию, то можно уйти очень далеко в сторону. Вы можете обратить внимание, если мы возьмём хотя бы термин "социализм", то в ленинских работах он встречается тысячи раз и примерно в 200 смыслах с нюансами, различиями и так далее. Понятно, что таким формально-логическое определение быть не может, тогда почему это? Да потому, что спираль разворачивается, и если мы посмотрим с точки зрения этого декодирования через гегелевскую логику, то увидим, во-вторых, что для Ленина в идеологии, политике и экономике существуют два фундаментальных и взаимодействующих начала: производительные силы и производственные отношения, определяющие внутренние и внешние особенности любой общественной формации. Вот в этом главном он неизменен, это его "нить Ариадны" в лабиринтах истории, всё остальное может изменяться в зависимости от обстоятельств места и времени.

И что было сделано Лениным в результате? В результате он смог предложить линию в известной степени более националистическую в смысле классического национализма, то есть решение национальных задач развития России, чем предлагали русские националисты, которые не смогли стать до конца в этом смысле националистами. Он, вопреки ортодоксальным марксистам в лице меньшевиков, доказал, что в России последовательное применение марксизма изменяет определенные положения самого Маркса, и в этом отношении он оказался большим марксистом, чем ревнители "Капитала". Он в каком-то смысле оказался большим государственником, чем противостоящие ему консерваторы-государственники. Он оказался большим народником, чем эсеры, и он оказался большим революционером, чем самые заядлые революционеры, но в то же время — большим консерватором, чем русские традиционалисты.

Парадокс, но это так, и без ленинской диалектики подобное было бы невозможным.

Кстати, на месте РПЦ я бы вообще сказал о том, что церковь с начала XX века находилась в состоянии, когда она в массе своей отвергла заповеди Христа, и Господь, который не может второй раз на крест Сына посылать, посредством Святого Духа привёл к власти в России большевиков, которые выгнали торгашей из храмов.

В этом отношении есть ещё и такой важный момент. Сейчас весьма распространено следующее видение истории: была великая русская империя, потом Ленин и большевики её разрушили, потом пришёл Сталин, большевиков-ленинцев перестрелял и эту великую империю восстановил.

Я не говорю сейчас об исторических неточностях этой модели, явно "зеркалящей" хрущёвскую модель "культа личности", — я полностью согласен с тезисом Александра Андреевича Проханова, что история у нас одна, и рвать её на части, противопоставляя одну из них какой-либо другой, — значит помогать разрушению русской цивилизации, русского мира. Нельзя противопоставлять Ленина и Сталина, поскольку мы видим в их действиях единую диалектическую логику и общую цель. Да, "Ленин ходил в туфлях, а Сталин в сапогах, поэтому Ленин лужи обходил, а Сталин шёл напрямую", но шли-то они к одной цели. Которая для меня объясняет и сущность коммунизма, и феномен Ленина: "Коммунистом можно стать лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество". Это формирование и максимально полное раскрытие творческого потенциала человека в интересах общества и его собственных. Ленин — не просто гениальный человек, но человек, стремящийся развить творческие начала каждого человека и человечества в целом.

Шамиль СУЛТАНОВ, руководитель исследовательского центра "Восток—Запад", постоянный член Изборского клуба.

Именно Ленин, которого многие обвиняют в том, что он был антипатриотом, врагом России и так далее, сохранил единство страны. Давайте зададимся простым вопросом: была ли тогда в России альтернативная фигура, которая могла это сделать? Керенский, Колчак или кто-то ещё? Нет, никто другой этого сделать бы не мог, потому что Россия в 1917 году после отречения Николая II оказалась расколота на десятки частей, и никакой другой основы для её воссоединения, кроме ленинской, не существовало, что и показала история Гражданской войны. Без него судьба России повторила бы судьбу Австро-Венгрии или Оттоманской империи. Это первый момент.

Второй момент. Почему Стивен Бэннон, главный политический стратег Трампа, называет себя "ленинцем" Не ради красного словца говорит, не просто так — у него есть собрание сочинений Ленина на английском языке. При этом Бэннон — далеко не коммунист и не "левак". Потому что идеи Ленина — единственная реальная альтернатива тому цивилизационному загниванию, которое в полной мере проявилось уже в ходе Первой мировой войны, а затем — и во Второй, и достигло предела сегодня, после четвертьвекового господства "однополярного мира".

Уже в начале ХХ века "мировому рынку" стало некуда развиваться в пространственном отношении, в начале XXI века оказался использованным весь потенциал системного расширения, в том числе — временного, что проявилось в кризисе финансовой системы, основанной на "долговой экономике".

То, что мы называем социализмом, — это условное название творчества масс, творчества миллионов и миллиардов людей, низведённых сегодня до положения "прекариата", экономических унтерменшей. То есть сегодня проблема перехода к новой цивилизации стала ещё более острой и безвыходной, чем она была сто лет назад. Поэтому-то Бэннон, которого называют демиургом победы Трампа, хочет сделать Америку снова великой — по-ленински.

Третий момент, с моей точки зрения, — самый существенный. Дело в том, что Ленин поставил вопрос о власти как о действии народных масс и каждого человека в отдельности, о преодолении отчуждения человека от государственной власти, от общества, от своей семьи, от самого себя. Это вопрос обретения смысла собственной жизни.

Вообще, если читать Ленина, то можно выделить четыре стадии политического осознания человеком своих интересов, осознания своей борьбы. Это, во-первых, классовые осознания, когда свои собственные коренные интересы и ценности осознаются полностью. Это, во-вторых, классовый инстинкт, когда осознание этих интересов и ценностей, в силу разных причин, отсутствует, но есть инстинктивное следование им. Это, в-третьих, классовая толерантность, когда человек становится объектом манипуляций. И, наконец, в-четвёртых, это — классовый идиотизм, когда массы людей идут против своих собственных коренных интересов и ценностей. Например, известные нам "цветные революции" происходят либо из-за отсутствия классового сознания и классового инстинкта, либо из-за классового идиотизма.

Ленин же действительно работал на уровне полного политического осознания, что показывают, например, истории заключения Брестского мира или перехода от "военного коммунизма" к нэпу. Причем у Ленина, по сути, было всего лишь пять лет для реализации своего политического потенциала: с апреля 1917-го по май 1922-го — в условиях гражданской войны, иностранной интервенции и разрухи. В мировой истории последнего тысячелетия трудно найти какой-либо пример, сопоставимый по своей интенсивности, эффективности и "долгодействию" с политической деятельностью Ленина.

Юрий ТАВРОВСКИЙ, профессор РУДН, постоянный член Изборского клуба.

Когда слышишь о том, что "красный проект" потерпел крах и ушёл в прошлое, хочется возразить: позвольте, в КНР пятая часть современного человечества живёт при социализме, реализуя как раз "красный проект" — пусть с китайской спецификой, а 80 миллионов людей — коммунисты. Рядом — Вьетнам, 100 миллионов человек. Тоже социализм, тоже миллионы членов партии. Поэтому ясно, что "красный проект" существует и развивается. Но вот какова в этом развитии роль Ленина?

В отличие от вас, я почти не задавался таким вопросом, потому что я — страновед, я Китаем занимаюсь, а Ленина в Китае, могу сказать с полной уверенностью, сегодня нет. Один бюст Владимира Ильича на всю КНР — и тот установлен в музейном комплексе советского генконсульства в Кульдже, это Синьцзян, там, в общем, долгое время была зона советского влияния. Да, во многих музеях есть местные документы, связанные с Лениным, есть деньги освобождённых районов коммунистических в 20-е–30-е годы с Лениным. Есть того же времени переводы ленинских работ, изданные в полевых условиях на плохой бумаге. Есть и более поздние издания: в шикарных переплётах, два раза переводили ПСС, и так далее.

В Академии общественных наук тоже есть музей, где можно видеть несколько ленинских портретов. Есть картина с Лениным в Национальном музее КНР — традиционная советская картина, где он выступает, кажется, на Втором съезде Советов. И всё, больше Ленина в Китае я не видел, хотя бываю там часто и в очень разных местах.

Почему так? Когда я задал этот вопрос своим китайским знакомым, занимающим достаточно высокие места в государственной и партийной иерархии, то получил примерно следующие ответы: "КПК специально не рассматривает и не рассматривала вопрос об отношении к Ленину. В её уставе сохраняется положение о том, что Маркс, Энгельс, Ленин — это компас для партии. Маркс, Ленин (это тоже в уставе сказано) указали человечеству правильный путь развития общества, основные принципы, которые до сих пор обладают большой жизненной силой. КПК придерживается основных принципов марксизма-ленинизма и следует избранному китайским народом пути марксизма-ленинизма в соответствии с китайскими условиями". Главное здесь — это последние слова, то есть "китайские условия".

А условия эти таковы, что, когда я предлагал совместно с Изборским клубом как-то отметить столетие Великой Октябрьской социалистической революции, то мне отвечали: "А почему вы, собственно, считаете, что мы намерены эту дату отмечать? Это ваша история, для нас она большого значения не имеет".

Тут я призадумался, в чём же дело? И у меня родилась идея — надеюсь, достаточно безумная для того, чтобы иметь отношение к действительности. Ведь китайская компартия родилась только в 1921 году, и произошло это следующим образом. В Китае были уже марксистские кружки, всякие профессоры-студенты изучали Маркса и так далее. Но компартии, "партии нового типа" не было. Из Советского Союза, из Владивостока, в Шанхай приехали агенты Коминтерна, собрали этих китайских марксистов, объяснили, как делается партия, погрузили их на лодку, завезли в центр озера, чтобы никто не подслушивал, и там провозгласили создание КПК. В том же Национальном музее висят портреты участников этого Первого съезда: наряду с профессором Ли Дачжао, заведующим библиотекой Пекинского университета, Мао Цзэдуном и другими китайскими товарищами там налицо два человека совершенно некитайской внешности — те самые агенты Коминтерна.

Но Ленина-то китайцы уже практически не застали, зато знали, что все лидеры Советского Союза, от Сталина до Горбачёва, называли себя "верными ленинцами", при этом совершенно по-разному строя отношения и с Китаем, и с компартией Китая. А когда не стало ни КПСС, ни самого Советского Союза, то китайцы укрепились во мнении, что именно они идут верным путём, от успеха к успеху, но страшно боятся того, что случившийся крах Советского Союза генетически заложен в основу их собственной модели, а значит — и КПК не гарантирована от повторения судьбы КПСС. Поэтому они буквально под микроскопом изучают историю КПСС последних лет "перестройки", этот период загнивания, и выясняют, что это: инфекция или всё-таки генетический сбой? И если всё-таки инфекция, то насколько она заразна? Там не до Ленина сейчас, Ленин для них — часть советской истории, которая плохо закончилась.

Саид ГАФУРОВ, востоковед, экономист.

Мне доводится общаться в большей степени с представителями китайской науки, чем политики, — и в этой среде Ленин, нэп обсуждаются очень активно. В Индии, например, где марксисты контролируют почти треть территории страны, Ленин — один из самых популярных политических "брендов". Как и Сталин. В штате Тамил-Наду, это 72 миллиона человек, премьер-министром чуть было не стал коммунист, фамилию которого я не могу произнести и даже запомнить, настолько она сложная, но зовут его Сталин. Президентом Эквадора недавно стал Ленин Морено, и Исраэль Шамир правильно отмечает, что никого в мире не называют Столыпиным или Николаем II. А Лениным, Сталиным и Гагариным — называют.

К седьмому ноября каждый год я получаю поздравления из-за границы. Это разные люди: в Латинской Америке, в Греции, в Индии, в Сан-Франциско, во Франции, в Англии, на Балканах, — и у меня совершенно чёткое ощущение, что день Великого Октября — это уже не наш, а всемирный праздник. Для нас это часть нашей истории, но на самом деле они отмечают седьмое ноября как "день надежды всех обездоленных". Именно так — "день надежды всех обездоленных".

И точно так же Ленин — уже не наш. Он принадлежит всему миру. Мы можем его осуждать, мы можем сносить памятники и даже мавзолей на Красной площади — это уже ничего не изменит: Ленин реально принадлежит всему миру. И десятки миллионов индийцев голосуют за коммунистическую партию, которая называет себя "марксистско-ленинской"… Да, это всего 10% населения Индии, но ведь сегодня почти весь мир выглядит антикоммунистическим. Но сейчас буквально у нас на глазах начинается новый подъём левого движения, для которого имя Ленина носит почти религиозный характер, это безусловный авторитет, даже если его не понимают и даже не читали. «Братья-мусульмане» в Египте с самого начала говорили, что коммунистов убивать не нужно — их нужно сажать в тюрьму и там проводить разъяснительные беседы, чтобы они осознали пагубность атеизма. И только атеизма. Вся остальная ленинская теория для братьев-мусульман, оказывается, вполне приемлема, и тех, кто искренне осознал пагубность безбожия, можно сразу выпускать из тюрем, потому что они — конструктивные люди, которые будут строить большой и великий Египет.

Или вот человек, про которого Запад клевещет неизмеримо больше, чем про Россию и Путина, даже больше, чем про КНДР и династию Кимов, — человек очень умный, очень острый марксист-ленинец. Это Роберт Мугабе, президент Зимбабве. У него была задача — провести аграрную реформу, потому что известно: если ты раздаёшь землю крестьянам, ты на три поколения получаешь голоса их семьи, на третьем ты уже должен бороться, а два — гарантированно твои. Но провести её так, чтобы избежать гражданской войны и по возможности сохранить страну демократичной, где есть оппозиция, оппозиционные телеканалы. Для этого нужно было выбить главное оружие из рук оппозиционеров, богатых белых "хозяев жизни" — деньги. И Мугабе сознательно пошёл на гиперинфляцию, но при этом Зимбабве очень хорошо экономически развивается, те же китайцы инвестировали туда гигантские деньги, и там теперь производятся редкоземельные металлы плюс самый лучший в мире табак. Так вот, Мугабе , по сути, повторил опыт Ленина периода "военного коммунизма", когда тоже стоял вопрос жизни и смерти: больше 90% земель России, как сейчас говорят, сельскохозяйственного назначения, к 1917 году были заложены в банках, а поэтому национализация земли означала крах всей финансовой системы страны. Для Временного правительства и Чернова, который, в общем-то, являлся идеологом аграрной реформы, это было обстоятельством непреодолимой силы. А Ленин его преодолел, решившись на гиперинфляцию "совдензнаков".

И наконец, самое главное, что я хочу сказать: с моей точки зрения, Ленин — не столько идеолог, сколько "орговик". Он создал массовую политическую партию нового типа, "орден меченосцев", по выражению Сталина. Весной 1917 года в РСДРП(б) было 80 тысяч членов, а к октябрю — уже 300 тысяч! Потом ленинский опыт по-своему повторяли и Муссолини, и Гитлер, и Мао Цзэдун, и многие другие политики ХХ века. Но первым сделал это 33-хлетний Ленин.

Владимир ВИННИКОВ, культуролог.

Здесь уже прозвучали ноты своеобразной "религии ленинизма", и это весьма показательный момент, который лично для меня связан с тем бесспорным фактом, что Владимир Ильич Ульянов почему-то действовал в такой ценностной системе координат или, если угодно, матрице, которая носит именно религиозный характер с приоритетом этических категорий должного и недолжного над категориями добра и зла, и далее по нисходящей. В этом смысле коммунист Ленин придерживался иерархии, близкой к абсолюту.

Например, "классические" марксисты считали и продолжают считать, что в основе бытия человеческой цивилизации лежат объективные материальные процессы, производительные силы, что экономика порождает и политику, и идеологию. Ленин всегда придерживался прямо противоположной точки зрения, согласно которой приоритет отдавался идеологии, а не экономике, которая рассматривалась им как достаточно пластичная и хорошо поддающаяся идейно‑точному политическому воздействию среда. Он даже мог уступать святое для каждого политика — власть — своим соратникам, достоинства и недостатки которых очень хорошо видел, но посягательств на идеологию не терпел, поскольку или интуитивно, или сознательно следовал принципам "небесной иерархии", которые были сформулированы ещё Дионисием Ареопагитом: господства выше сил, а силы выше властей. Вот это своё идеологическое господство он берёг как зеницу ока.

Созданный им политический инструмент, партия большевиков, "партия нового типа", о которой здесь также упоминалось, — она же тоже была построена по образцам религиозной общины, причём общины христианской, в неё даже был введён институт кандидатов в члены партии — прямой аналог христианских "оглашенных". И Сталин, когда говорил о партии как "ордене меченосцев", хорошо этот момент понимал, хотя действовал, возможно, не с уровня господств, как Ленин, а с уровня сил, тоже долгое время не занимая формально никаких властных государственных постов.

Подобных параллелей можно провести ещё множество, и есть основания полагать, что они будут проводиться со всё большим энтузиазмом. Ленин не был распят и не воскрес, как Иисус Христос, он не был удостоен Корана свыше, как пророк Мухаммед, но те цивилизационные преобразования, у истоков которых стоит Ленин, вполне сопоставимы с великими религиями человечества, при всём внешнем ленинском атеизме. Именно поэтому Ленин даже сейчас, почти через сто лет после своей смерти, вызывает такие ожесточённые споры и конфликты. Уже к 1915 году никаких споров о Наполеоне Бонапарте даже во Франции не было — он занял своё место в Пантеоне и в истории, с его наследием и ролью всё уже стало ясно.

Памятник Оливеру Кромвелю был поставлен у Вестминстерского дворца только в самом конце XIX века, но никаких споров по поводу его диктатуры не велось уже лет через пятьдесят после кончины вождя "железнобоких".

То есть феномен Ленина выходит далеко за пределы государственного деятеля или даже "исторической фигуры" — он намного более многомерен и значим. Поэтому любая "критика снизу" здесь бессмысленна.

Алексей АНПИЛОГОВ, президент фонда "Основание".

У нас есть возможность сравнительно-исторического анализа на материале уже упоминавшихся здесь трёх великих революций: английской, французской и русской — даже с учётом огромной разницы между эпохами и обстоятельствами, в которых они происходили. Сейчас Октябрьской революции 1917 года пытаются отказать в определении "великая", исключить её из этого ряда великих революций в истории человечества.

Но давайте посмотрим на то, что происходило в Англии, что происходило во Франции. В Англии реставрация монархии произошла буквально через одиннадцать лет после казни Карла I, причём диктатура Кромвеля была провозглашена через три года после этой казни. Да, что-то поменяли, что-то изменили, но потом случилось, опять-таки, всё, что мы знаем из истории, — это и огораживание, и голод в Ирландии, и Ост-Индская компания. Всё пошло ровно по тому же пути, который был заложен и до этого.

Великая французская революция — ещё более трагичный вариант. Если не ошибаюсь, там всё просто утопало в крови, плюс походы Наполеона, плюс новые революции каждые 15-20 лет: 1830, 1848, 1870, когда была провозглашена Парижская коммуна. Было несколько реставраций монархии и разных республиканских форм правления. Сегодня Франция именует себя Пятой республикой, то есть эти колебания шли достаточно долго.

А что мы видим после Великой Октябрьской революции? Мы видим 70-летний период стабильного и успешного развития страны. То есть практически стопроцентное попадание, Россия благодаря Ленину успешно оседлала историческую волну. Да, можно обсуждать, как происходили процессы в коммунистической партии, как она разлагалась и как она деградировала. Опять-таки, на основании личного опыта могу сказать, что я родился и вырос в совершенно иной социальной формации, нежели та, которая существовала в Российской империи до Великой Октябрьской социалистической революции. До этой революции у моей семьи и у меня лично никаких вообще социальных лифтов не было и быть не могло. Моя бабушка была из крестьянок, а дедушка — телеграфистом на железнодорожной станции, и это был предел в рамках той индустриализации, которая закладывалась в развитие железных дорог Российской империи. Железные дороги строились в военных целях и для вывоза малороссийского хлеба в порты Чёрного моря. Всё.

Соответственно, когда мы говорим о Ленине, мы всё время говорим о том, что была предложена новая социальная модель, новая научная модель, новая технологическая модель. И это даже сейчас определяет ситуацию в России. Мы сейчас живём в наследии плана ГОЭЛРО, в наследии всех тех идей, которые связаны с ленинской революцией — вплоть до замечательного советского искусства, значение которого будет расти по мере развития всего человечества. В науке это не год и не десятилетие, а век русской советской науки, причём именно так: и русской, и советской, — поскольку у Ленина получился синтез, с одной стороны, всех национальных моментов, а с другой стороны, всех социальных моментов.

Если смотреть на другие революции — и победившие, и тем более те, которые не достигли своих целей и даже не называются сегодня — революциями, — то мы увидим у этой ленинской революции совершенно другой, намного более высокий качественный уровень. И на этом, я считаю, сейчас нужно сосредотачиваться, создавая положительный образ русской истории. Сколько сейчас ни пытаются создать такой образ из "России, которую мы потеряли" — из Петра I, из Екатерины II, не говоря уже о Николае II, — ничего не получается, картинка не складывается. А вот из Октябрьской революции, из Победы 1945 года, из космического и ядерного прорыва советской эпохи — тут никаких мифов создавать не надо, не надо перекрещивать порося в карася, всё очевидно и понятно. Это реальная история, которая хорошо прослеживается в истории любого жителя нашей страны. Посмотрите, сколько сейчас собирает "Бессмертный полк". Я могу сказать, что сейчас на теме репрессий, на теме какой-то вины за события Октября и последующие события паразитируют те люди, которые, в общем-то, не знают часто историю своей семьи или, наоборот, слишком хорошо её знают.

У меня, например, один из родственников оказался репрессирован, но репрессирован он оказался после того, как на оккупированной территории пошёл в полицаи. В общем-то, я считаю, что гордиться таким родственником мне не приходится. С другой стороны, два моих деда, один из которых погиб в первые дни войны, а второй дошёл до Берлина и до Вены и скончался уже после победы от последствий тяжёлого ранения, — несомненные герои и пример для подражания.

Капитализм уже умер в мире, не говоря уже о такой северной стране, как Россия. Здесь он умер давным-давно, его сейчас пытаются реанимировать, но в итоге получается только то, что страна, несмотря на свои богатейшие природные ресурсы, в том числе — энергетические, продолжает скатываться в ещё большую нищету.

Поэтому фигура Ленина в любом случае остаётся центральной, ключевой, поскольку в ней — та точка поворота, вокруг которой будут выстраиваться и XXI, и XXII века в России, да и во всём мире.

Александр НАГОРНЫЙ.

Думаю, у нас прошло содержательное и плодотворное обсуждение ленинской темы, за что я искренне благодарю всех участников нашего "круглого стола". Конечно, здесь собрались в основном те, кто к Ленину относится положительно, какой-то существенной критики в его адрес не прозвучало. Но её не прозвучало и за все девяносто с лишним лет после окончания жизни Владимира Ильича. Его противники не только ничего не забыли и ничему не научились — они в своих концепциях изначально опираются на двойные стандарты, обвиняя Ленина в том, что заранее даже не оправдывают, а вообще исключают из рассмотрения применительно к "своим". Что позволено Юпитеру, не позволено быку.

Но мы видим, что история, несмотря на всё это, идёт своим путём, а не ленинским. Что гигантский импульс, который был придан нашей стране Великой Октябрьской революцией 1917 года, не то чтобы утрачен полностью, но сильно расселся и изменил своё направление чуть ли не на противоположное, идёт, как парусный корабль против ветра. Да, Ленин — не бог, он не мог смотреть на сто лет вперёд и даже не ставил перед собой такой цели: у него были куда более важные и насущные проблемы, которые он успешно решал.

Но есть ли сегодня политические или иные фигуры, способные столь же успешно решать современные проблемы? Годится ли для этого ленинская методология, или же она исчерпала свой потенциал? Что делать с близящейся "точкой перехода" в глобальной энергетике, экологии, демографии, информации? Они находятся внутри "ленинской матрицы" или уже за её пределами? Думаю, все эти моменты и вопросы требуют дальнейшего изучения и обсуждения как с нашей стороны, так и на других уровнях, включая государственный и международный.