Газета Завтра 253 (40 1998)

СЛУШАЙТЕ ПЛЕТНЕВА! [ КОНЦЕРТЫ ]

В конце сентября в Большом зале Московской консерватории любители фортепьянной музыки смогли насладиться редким концертом. Редким - и по весьма не частой сейчас возможности слушать сольные выступления народного артиста России Михаила Плетнева, и по количеству и разнообразию сыгранных в тот вечер произведений, и по мастерству их исполнения, и главное по их трактовке, как всегда у Плетнева совершенно самобытной. В первом отделении были сыграны две сонаты Бетховена: довольно редко исполняемая соната N 10 соль мажор и, наоборот, весьма популярная соната N 21 до мажор “Аврора”, которая многократно звучала нынче летом на последнем конкурсе Чайковского. Во втором отделении прозвучали все 12 пьес цикла “Времена года” П. И. Чайковского, исполнение одной из которых также входит в обязательную программу означенного конкурса. Создалось впечатление, что Плетнев хотел показать свое видение этих находящихся на слуху произведений, продемонстрировать, как их надо, по его мнению, играть. После окончания заявленной музыки публика и сам Михаил Плетнев были едины в желании: одна - слушать, другой - играть, результатом чего стало исполнение на “бис” пяти (!) камерных пьес для фортепиано: “Полонеза” Шопена, Этюда Скрябина, Этюда-картины Рахманинова, отрывка из “Карнавала” Грига и Рондо-каприччиозо Мендельсона.

Внешне сдержанный и даже как будто отстраненный, Плетнев начало концерта провел как бы про себя, вслушиваясь, раздумывая, разыгрываясь. Но уже сонату “Аврора”, особенно ее вторую и третью части, он сыграл так, что слушатели целиком были захвачены и покорены его чувством, новизной и свежестью интерпретации: весь зал объединился в сопереживании как будто впервые прозвучавшей сонаты. Во втором отделении покорило тонкое и проникновенное исполнение “Баркароллы” (июнь) и “Осенней песни” (октябрь), в то время как трактовка “Жатвы” (август) и “Охоты” (сентябрь) не показалась достаточно убедительной. Исполнение же вещей, сыгранных на “бис”, отличалось мастерством, музыкальным чутьем и вдохновением. Шопен прозвучал просто, прозрачно и в то же время умудренно и значительно. При этом странным образом высветились его славянство, его корневая родственность русскому типу мышления, русской культуре. Сыгранные вслед за этим Скрябин и Рахманинов только подтвердили указанное впечатление, хотя для каждого из исполненных композиторов Плетнев находил свои средства выразительности, свои краски, свое звучание.

Жаль, что этот глубокий и по-настоящему интересный пианист так редко выступает перед слушателями в коренном для себя амплуа, предпочитая чаще демонстрировать свою работу с созданным им восемь лет тому назад Российским национальным оркестром, художественным руководителем и главным дирижером которого является.

И в этой связи хочется сказать несколько слов о состоявшемся ранее концерте оркестра Плетнева, исполнившего “Прометей” Скрябина с цветомузыкальным оформлением. Насколько “показался” сольный концерт Плетнева, настолько же “не показался” концерт его оркестра, несмотря на значительную рекламу и затраты, связанные с закупкой в Финляндии суперсовременной светотехники. В музыкальном отношении исполнение было бледным, неинтересным, никак не сопоставимым с “огненной” музыкой Александра Николаевича Скрябина.

Елена АНТОНОВА