Газета Завтра 27 (1179 2016)

Бесконечные истории

Бесконечные истории

Анастасия Белокурова , Илья Малашенков , Сергей Угольников

кино Салон ММКФ Культура Общество

о 38 Московском Международном Кинофестивале

Во времена не столь отдалённые дети часто с затаённым восторгом думали о будущем. В своём "прекрасном далеко" они чаще всего представляли себя лётчиками, пожарными, космонавтами, иногда даже пограничными собаками. И никто не видел себя кинокритиком, хотя кино любили все. Но и мороженое они любили, а стать продавцом этого сладко-молочного льда хотелось многим. Возможно, дело в том, что своей наивной интуицией дети заранее знали: мороженое не предаст их никогда, а вот кино — может.

Дева в шляпе

Определённая горечь разочарования в ожиданиях в очередной раз присутствует в финальной оценке 38-го Московского международного кинофестиваля. Впрочем, подобное настроение входит в обязательный "джентльменский набор" эмоций по окончании любого кинофорума. Но начнём по порядку.

Открывал ММКФ новый фильм Сергея Соловьёва "Ке-ды" — дикая и безумная картина, своей нелепостью полностью соответствующая названию. Полная малолюбопытных самоповторов — тут тебе и "Асса", и "Чёрная роза — эмблема печали", и "Спасатель", и неустаревающая любовь мэтра к молоденьким девушкам в мужских шляпах. Стоило ли вести весьма дорогостоящие съёмки в Крыму ради того, чтоб повергнуть зрителя в недоумение вкраплением отрывков из классической ленты "Летят журавли" в самые кульминационные сцены? Экстатическим воплем новобранца-танкиста "За Родину! За Путина!" в одном из предфинальных моментов? Стоило, но только в одном случае. Если воспринимать эту картину исключительно как крайне "ненавязчивую" рекламу одного известного ростовского рэп-исполнителя и популярного калифорнийского обувного бренда. Только так. Рецензию на этот фильм мы бы назвали "Босоножки".

Гораздо больше положительных эмоций вызвал другой российский фильм "Тэли и Толи", представленный в программе "спецпоказов". Трогательная и незамысловатая история двух горных, разделённых неширокой речкой деревушек — грузинской и осетинской — своим грустным юмором вызывает в памяти картины Георгия Данелии. В первую очередь — "Не горюй!" и "Паспорт". Крайне радостно за главную актёрскую звезду этого фильма — замечательного Кахи Кавсадзе, нашедшего себя в новом амплуа "мудрого кавказца". Впрочем, на осетинских интернет-форумах этот фильм был подвергнут весьма серьёзной критике в стиле "Не так! Всё не так!". Несмотря на это, "Граница без замка" было бы удачным названием для отдельной статьи о "Тэли и Толи".

Азиатское кино

В программах азиатского кино стоило бы выделить, в первую очередь, серию фильмов, поставленных известным корейским режиссером Ли Чжун Иком, и картины китайской киностудии "Сиань". Что касается лент Ли Чжун Ика, остановимся на двух — "Трон" и "Король и шут". Добротные, дорогие и скрупулёзно снятые исторические картины, о достоверности и реалистичности которых судить, видимо, могут лишь специалисты по жизни средневековой Кореи. Лишённые очаровывающей европейского зрителя азиатской поэтичности и приятной национальной "чертовщинки", они в определённой степени кажутся скучными и неоправданно затянутыми. Но корейцам, разумеется, нет дела до подобных наших реакций. "Другое Средневековье" — видимо, так называлась бы рецензия на эти фильмы.

Из китайской же продукции стоило бы выделить удивительно-непредсказуемую картину "К северу через северо-восток", чьё название вполне определённо отправляет нас к классической ленте Альфреда Хичкока. История розысков сексуального маньяка придурковатым полицейским инспектором-импотентом в провинциальной северной деревушке ранних 70-х кажется искусной подделкой под лучшие картины культового балканского кино с соответствующим музыкальным сопровождением. Кажется, что китайцы научились делать не только качественные "реплики" продукции мировых товарных брендов, но и в кино взялись за дотошное копирование европейских киношедевров. "Не хуже оригинала" — так стоило бы назвать рецензию на данное чудо.

"Встречное течение" — другой китайский фильм, представленный в программе "Фильмы, которых здесь не было". Он уже демонстрировался в этом году на Берлинском кинофестивале, и, по слухам, изрядная часть зрителей уснула во время просмотра. Что ж — несчастных берлинских критиков можно понять. Бесконечное и крайне неторопливое плавание баржи к истокам Янцзы, обрамлённое стихами классической китайской поэзии, кого угодно может погрузить в не слишком сладостную дрему. Чересчур уж медитативное зрелище. Этот фильм тоже в определённом смысле "реплика". Только "реплика" с Тарковского в его худшей ипостаси — многозначительная, занудная и бессмысленная. Очевидно — "Самая медленная баржа в мире".

Похоже, это "Конец"

Другой фильм, посвящённый "экзистенциальным блужданиям", — французский "Конец" с неприлично растолстевшим Жераром Депардье в главной роли явился сюрпризом, и сюрпризом крайне приятным. Герой отправляется на охоту, следуя указателю "Кроличья тропа", входит в лес (кто бы из вас, читавших Льюиса Кэрролла и смотревших "Матрицу", рискнул отправиться по столь сомнительной дорожке?), теряет собаку, а затем и саму дорогу. В результате мы наблюдаем блуждание голодающего и страдающего от жажды Депардье по незнакомой для него местности, где милый европейский лесок оборачивается почти мордовской тайгой. Актёр, по большому счёту, ничего не говорит — только зовёт собаку и ругает окружающую его недружелюбную природу. Но именно в этом почти молчании (всхлипы, пыхтение и какие-то странные побулькивания французского организма не в счёт) мы вдруг опять видим Большого Артиста, коим Депардье, безусловно, является. Рецензия — "Винни Пух встречает Алису", без вопросов.

Бедность данного ММКФ на высокобюджетные блокбастеры была в изрядной мере компенсирована показом иранского фильма "Мухаммад — посланник всевышнего", первой части будущей трилогии о жизни мусульманского пророка. Масштабная постановка от номинировавшегося на "Оскар" в 1999 году за фильм "Дети небес", уже ставшего классиком персидского кинематографа Маджида Маджиди. Более 10 лет работы, мастерство режиссёра и актёров, беспрецедентный бюджет для кинематографа Исламской Республики делают свое дело. Зрелище невероятной силы и красоты, но не уверены, что мы стали бы писать об этом статью.

"Приключение мёртвой блондинки" — так, возможно, стоило бы назвать текст, посвящённый невероятному аргентинскому фильму "Эва не спит", безусловно, одному из самых приятных открытий этого фестиваля.

Ещё двумя крайне приятными сюрпризами стали показы в рамках ММКФ румынской картины "Сьераневада" и американской "Развлечение". Автор первой ленты режиссёр Кристи Пую, снявший в 2005 году культовую и завоевавшую 47 кинонаград "Смерть господина Лазареску", представляет нам, по сути, трёхчасовой статичный киноспектакль: люди собрались на поминках и говорят, говорят, говорят…. Обо всём и ни о чём. О террористах, о "Шарли Эбдо", о кулинарии, текущих ценах и прочей бытовой мелочёвке. Странно то, что эта почти лишённая видимого действия, крайне многословная картина наделена удивительной киномагией — она завораживает и не отпускает до самого финала. "Без свидетелей" — наверное, так?

"Развлечение" американца Рика Элверсона тоже затягивает в себя подобно воронке. Крайне несмешной комик путешествует по Калифорнии в составе такой же несмешной комической трупы. Кажется, что уже нет сил наблюдать за этим тоскливым шоу, обречённым на неудачу и провал, но и оторваться от просмотра сил и желания тоже нет. Фильм кажется своеобразным продолжением "Бенни и Джун" — самого трогательного и тонкого фильма начала 90-ых. Рецензия называлась бы "Сегодня вы все должны смеяться!".

Наступило "Время женщин"

Теперь о самом главном — многообещающей конкурсной программе. О победителях ММКФ приходится говорить как о покойниках — или хорошо, или ничего. В данном случае — почти ничего. Конкурс игровых фильмов был ровным, отличаясь скорее бюджетами, чем прочими заслугами. Безупречность равнения символизировал коста-риканский фильм "Голос вещей". Рецензию на него, благодаря увлекательности и динамичности, можно было бы назвать "Рост травы". Если поставить какой-нибудь звучащий предмет за какие-нибудь вещи и наблюдать за ними два часа — будет столь же любопытное зрелище. А может быть, и куда более интересное.

Победителем фестиваля стал иранский фильм "Дочь", исполнитель главной роли в этой картине — Фархад Аслани — был признан лучшим актёром. Что сказать? Очень хорошо снятый фильм о серьёзном папаше и его излишне самостоятельной дочурке. Этакая интернациональная, практически лишённая столь любимого критиками традиционного иранского колорита вариация на тургеневскую тему "Отцы и дети". Но спасибо иранцам и за "Дочь". Наверное, она и должна была победить как картина, равно удалённая от того, что сотрудникам кинофестиваля кажется "модным". Статью, посвящённую этому фильму, спокойно можно было бы назвать "Папина дочка".

О режиссёре-победительнице, датчанке Пук Грастен, снявшей в США фильм "37", — "мы знаем, что вы видели, как убивают девушку, но почему не вызвали копов" — много говорить не хочется: занудно и претенциозно. Как и о юной филиппинке Терес Мальвар, признанной лучшей актрисой, можно сказать только то, что она стала самой молодой лауреаткой ММКФ.

К сожалению, жюри обделило своим вниманием другие вполне достойные фильмы, и вот о них хотелось бы сказать чуть подробнее. "Мари и неудачники", видимо, оказался слишком уж легковесен для строгих фестивальных судей. Смешная и тонкая комедия, по сути, пародирующая современный французский кинематограф, была обречена по определению. Но в качестве красивого жеста было бы забавно вручить приз за лучшую мужскую роль бывшему футболисту Эрику Кантона, сыгравшему в этой картине. Благо, он этот приз вполне заслужил и со времён съёмок у культового Ника Лоуча значительно вырос как актёр.

Без фильма о страданиях перверсивных персонажей конкурс ММКФ скоро будет и не конкурс. В этом году вкусы отборщиков совпали с немецким рассказом о молодых гомосексуалистах под громким названием "Центр моего мира". Спасибо, что такие фильмы не объявляются превентивно победителями. Тоскливо-бесконфликтный "Центр моего мира" вполне мог быть отмечен каким-либо из призов, особенно на фоне растущей сексуальной толерантности. Ну, в самом деле: мальчик-подросток любит другого мальчика, а тот любит его, но и другую девочку тоже, и предлагает им жить вместе втроём. За этими детскими страстями отрешённо наблюдает мама первого мальчика, в своё время испытавшая на себе все прелести сексуальной революции шестидесятых. Общая сомнительная мораль этого фильма сводится к элементарной шутке: как подумал перед смертью ещё один известный немец Эрнст Рем — "тщательнее надо выбирать партнёров".

Сербохорватский "Дневник машиниста" разочаровал. Практически лишённый столь любимого многими балканского колорита, фильм вышел рваным, спутанным и, по большому счёту, предсказуемым с пятой минуты просмотра. Старый машинист давит людей. Плохо, но это данность профессии. Его приёмный сын хочет тоже стать машинистом, а папа пытается оградить его от жизненных потрясений. Режиссёр картины Милош Радович сказал: "Отношение к смерти у машинистов похоже на отношение к ней у сербов". Это, конечно, любопытная мысль, но, может, стоит тогда профсоюзу железнодорожников скооперироваться и снять кино про сербов? Впрочем, несмотря ни на что фильм получил приз зрительских симпатий.

В самом низу этого списка незаслуженно оказалась лента бразильского мэтра Руя Герры "Память забвения" — эксцентричная трагикомедия о пребывающем в беспамятстве старике невольно ассоциируется с фильмами Фредрико Феллини и Алехандро Ходоровски. Исполнитель главной роли в "Памяти" Тони Рамош вполне мог бы претендовать на звание лучшего актёра фестиваля. Впрочем, как и Тимофей Трибунцев, блестяще сыгравший в фильме "Монах и бес". Если сама картина маститого Николая Досталя, снятая по очередному "религиозному" сценарию Юрия Арабова (какой же ММКФ без него?), вызывает скорее чувство разочарования, то в любом случае — актёрская игра здесь безупречна.

Теперь немного об организации ежегодного праздника кино. Не оставляет впечатление, что наши советы к организаторам ММКФ читают не только они, но и руководство Москвы. Выразили мы пожелание снять избиение велосипедистов во время проведения киносмотра — и мудрое руководство Собянина (да продлится его благодатное правление в веках) перерыло улицы так, что им стало не до езды. И велосипедисты целы, и на киносъёмки можно не отрываться. "Мерседесы" для ВИП-персон у перекопанного "Октября" парковались скромно и незаметно, поэтому трендсеттеры и цисгендеры стали неотличимы от обычного московского пейзажа. Для вящей красоты лучше было бы поставить противотанковые ежи и накидать колючей проволоки, но и так было неплохо.

Какие-то тренды кинофестиваль задал и самостоятельно. Всеобщее смятение и обилие слухов вокруг отсутствия на открытии Дорогого Никиты Сергеевича (из-за чего стройные ряды гостей фестиваля превратились на красной дорожке в стадо без погонщика) было предопределено появлением программы "Время женщин". В мире, собственно, и так хватает женских фестивалей, и зачем устраивать ещё одну площадку для параолимпийских фильмов — непонятно совсем. Играться в феминизм, когда все и везде уже в него отыгрались, — развлечение маразматичное, но может быть, это была завуалированная поддержка Хиллари Клинтон в её непростом деле рассказать про отсутствие в Штатах номенклатурных кланов. Хотя есть и иной вариант — заявка на будущее и попытка выделить особую категорию "женских фильмов" по типу "женских романов" без гендерной сепарации авторов. Организаторы ММКФ не были замечены в глубоких аналитических и прогностических способностях, поэтому данная версия сомнительна. Но если вдруг всё это было задумано не в расчёте на архаику, а с взглядом в грядущий день, то предлагаем простой способ выделить жанр. Если в кино зовут Ринату Литвинову для того, чтобы она играла Богиню, — то это женский фильм, а если для того, чтобы она сыграла официантку, которую шлёпают по заднице, — то это просто хороший фильм.

Страшные предчувствия, что фестиваль пошёл по пути деградирующего феминизма, начали сбываться при просмотре внеконкурсных документальных фильмов. По контрасту — два фильма с названием "Братья". Один, польский, если не прекрасен, то, по крайней мере, — очень хорош. Семь лет съёмок двух стариков, от их забавных препирательств, выставки картин, воспоминаний и до смерти — выглядят трогательно и гармонично. Может быть, не хватало погружения в интересное прошлое героев, но драматургии — достаточно. Достаточно до такой степени, что пожар в доме братьев конспирологи сочли инсценировкой режиссёра.

"Братья" норвежские снимались дольше, но результат — печальнее. Режиссёрка двадцать лет преследует с камерой своих детей, и рефреном проходит одна их фраза "мама, перестань снимать". К сожалению, она не следует мудрому совету, а зачем-то продолжает мучить сыновей и мужа. Пестуя свою нормативность, она помогает детям прокалывать уши и красить волосы, чтобы спровоцировать аморфного папу. Но папа — амёба, он тупо смотрит в камеру, мямлит и никак не может поставить гиперактивную дуру на место. Она бы точно могла сжечь дом, но и этот акт вряд ли расшевелил бы домочадцев. Результат, собственно, не в детях — они выросли такими же никакими, как и папа, — а в подчинении этой тоталитарной феминистской нормативности всей Норвегии, что наглядно демонстрирует нам состав школьных классов, где обучаются братья. Кто сказал "Брейвик"?

Майкл Мур сказал "Брейвик". "Новодворская в штанах", парень, который легко мог бы быть ведущим на "РЕН-ТВ", как всегда, обрушивает на Америку все мегатонны своего обличительного пафоса. "Толстый, глупый, не женат — Буш и Рейган виноват". Единственное отличие Мура от штатных пропагандистов в РФ — это пиетет перед "Европой" с фетишем "финского образования". Каких быстрых разумом платонов наплодили благодаря этому способу обучения — неведомо, но фетиш быть обязан. А Брейвик — это исключение из правил, и Муру доказать обратное не получилось.

Но даже в творчестве Мура присутствует образовательный эффект. Это всё-таки документалистика. В отличие от фильма Сергея Ястржембского "Кровавые бивни". Бывший пресс-секретарь Ельцина хорошо чувствует конъюнктуру и даже освободил место лучшего фотографа РФ Дорогому Дмитрию Анатольевичу, но документалистика — это тоже не совсем его стезя. А если абстрагироваться от эстетического несовершенства произведения, этическое выглядит ещё более забавным. По утверждению автора, африканских слонов убивают негры для расширения своего жизненного пространства, но виноваты в этом, как нетрудно предположить, китайцы. Мы всё поняли, рукопожатие крепкое, можно придумать для турпоездок в Африку и более удачные поводы.

Так же сложно назвать "доком" и фильм Сергея Некрасова "Акт Магницкого. За кулисами" который прошёл в программе "Русский след". Полоумным либеральным барышням обоих полов раньше фильмы Некрасова активно нравились — теперь активно разонравились, хотя ничего в оных эстетически не поменялось. Впрочем, доверия к ним не было раньше, не прибавилось и сейчас. И при всём соблазне сказать "истерикой идиоток с "Эха Москвы" удовлетворены" — не всё так однозначно. Можно только отметить, что как предыдущим, так и нынешним произведениям Некрасова неуместно приписывать документальный жанр, его формат — телевидение или канал Ю-Туб.

Конкурсная программа документальных фильмов отличалась гораздо меньшим разнообразием. Всё было настолько печально, что даже российский фильм с предсказуемыми "экзотическими" погонщиками оленей выглядел неплохо. В большинстве своём все произведения были набором интервью "большой социальной значимости". Поэтому останавливаться на них не хочется, тем более что главное событие в жанре документального кино РФ произошло за пределами ММКФ. Как раз в день закрытия фестиваля Виктор Косаковский получил приглашение войти в киноакадемию США. Косаковский — гений в абсолютных категориях, эстетически близкий к Лени Рифеншталь, и избрание этого человека в состав сборища, которое декларирует противоположные ценности, — сильно само по себе. Американская киноакадемия не может игнорировать очевидное, в отличие от чиновников российского Минкульта, славного только отзывом невесть зачем введённых прокатных удостоверений.

Обнажёнка…

Внеконкурсные фильмы проходили гораздо бодрее. Даже в обречённой на гетто программе "Время женщин" случались интересные показы. Например, польский "Соблазн", про двух русалок, попавших в Варшаву восьмидесятых. Если смотреть отчуждённо, то в этом мюзикле невозможно просчитать бюджет. В каких-то эпизодах массовка согнана такая большая, что не всякий Голливуд потянет, в других — снято на локациях за три копейки. Обнажёнки там более чем достаточно, но гораздо интереснее то, что мюзикл этот — ещё и мистический триллер с элементами каннибализма, рассказывающий про то, что все мужики сволочи и лучше девушкам с рыбами дружить. Этакий асимметричный ответ "Человеку-амфибии", только ещё более девочковое кино.

Сербо-боснийско-хорватская картина "Хорошая жена" о борьбе отважной сербской женщины с раком груди и желанием сдать мужа Гаагскому трибуналу не столь задорна. Со второй задачей героиня явно не справляется и отвозит случайно найденную кассету евроатлантической кикиморе, которая по высочайшему соизволению читает сербам тупые нотации по зомбоящику. Болезнь не сделала героиню гуманнее, а довела её до ранее общественно-порицаемого состояния "Павлика Морозова". Насколько удачной будет первая из битв — тоже понять сложно, фильм заканчивается кадром, где актриса (она же режиссёр и сценарист) лежит на хирургическом столе. Темы "Как все дошли до жизни такой" и "Кому всё это надо" так и остаются нераскрытыми, но, видимо, такой задачи и не ставилось.

А вот кому надо эпоса про казахский "голодомор" от Акана Сакаева — понять легко и просто по недавней попытке "майдана" в том же Казахстане. Для того, чтобы напялить вышиванку и идти громить ленивых и пьяных москалей, которые уничтожили традиционную казахскую науку, захватили исконно-тюркскую Москву, запрещают разговаривать на родном языке и травят священную землю Байконура гептилом, нужно побольше кинематографического шлака, подобного "Дороге к матери". Удивительно, но на показ этого фильма для зрителей билетов не было. Хотя нет, не удивительно. Продюсер очередного образца постсоветского этнонационализма — дочка Назарбаева, на такое денег не жалко. Взаимосвязь мудрых продюсерских усилий и всё более шаткого положения казахстанской "элиты" от этой "элиты" ускользает, но хотелось бы напомнить, что Ростов — не резиновый.

Но самой удручающей категорией стал "С.Е.К.С". Столь удручающей, что с фильма уходили даже те, кто собирался его посмотреть во что бы то ни стало. Хотелось бы и эту пресыщенность списать на происки феминисток, но не получится. Заурядные сцены эротического характера устарели едва ли не больше, чем феминизм, они воспринимаются не как способ вызвать эрекцию, а как способ растянуть хронометраж фильма. "Не хватает двадцати минут до полного метра? — Разделись, в постель". "Простые движения" бьются за одну аудиторию с "Камеди-Клабом", шоу "Дом-2" и прочими образцами интеллекта. Поэтому гораздо снисходительнее относишься к толпе фанаток, прорывающихся на фильм с Натальей Орейро "Наша Наташа". Их цель — понятнее и чище.

Завершал праздник новый фильм Вуди Аллена "Светская жизнь" — не самая лучшая из его работ, впрочем, благодаря насыщенному еврейскому юмору нью-йоркских кварталов, не лишённая определённого обаяния. Этакое не слишком оригинальное "еврейское счастье", открывавшее в этом году Канны и закрывавшее Москву. При желании и в этом можно усмотреть символизм.

Фоторепортаж Ростислава Краснопёрова