Газета Завтра 324 (7 2000)

Евгений Храмцов ОТЕЦ и СЫН

...Мы не успели оглянуться —

А сыновья уходят в бой.

Владимир ВЫСОЦКИЙ

ВПЕРВЫЕ эту странную фамилию — Эм — я услышал в Москве на брифинге у крупного военного начальника, раскладывающего по полочкам перед отечественными и зарубежными журналистами итоги антитеррористической акции федеральных войск в Дагестане. Рассказывая о боях в Ботлихском районе, у селения Тандо и на печально знаменитой горе "Ослиное ухо", начальник тот заявил однозначно, что если бы не полковник Эм и его десантно-штурмовой полк, вытеснение бандитов-ваххабитов на территорию Чечни задержалось бы еще как минимум на две-три недели. И добавил, что полковник Эм Юрий Павлович — командир 247-го Ставропольского казачьего десантно-штурмового полка. Кореец по национальности, русский патриот по духу. Сын офицера, отец офицера, что проходит службу в его же полку. Какая информация еще интересует?

— Где сейчас можно найти Эма?

— Как где? В Чечне, разумеется.

247-Й Ставропольский казачий ДШП — правопреемник 21-й отдельной десантно-штурмовой бригады, сформированной в 1973 году в г. Кутаиси. Являясь своеобразной "пожарной командой" для погашения конфликтных ситуаций в Закавказье и на Северном Кавказе, бригада с 1988 года (Эм в тот год, окончив Академию имени Фрунзе, получил в 21-ю назначение на должность замкомбрига, а в 1995-м стал ее командиром) выполняла спецзадания по поддержанию конституционного порядка в Ленинакане и Спитаке, Тбилиси и Кировабаде, Ереване и Агдаме, Гудауте, Баку, Очамчире, Батуми и Цхинвали... Бригада одной из первых входила в опаленные огнем жесткого межнационального противостояния Нагорный Карабах, Южную Осетию и Абхазию, штурмовала Грозный на Ханкалинском направлении в период первой чеченской кампании.

За "ту" Чечню (1994 — 96 гг.) четверо военнослужащих бригады были удостоены звания Героя Российской Федерации (двое из них — посмертно). За нынешнюю, включая бои в Дагестане, еще шестеро солдат и офицеров 247-го (в 1997 году бригада была переформирована в полк) представлены к геройским Звездам (трое, увы, погибшие).

СОРОК МИНУТ полета за Терек — и вот уже под нами "не вторая, но потенциальная" столица освобождаемой от бандитов Чечни — Гудермес. Пару недель назад Эм со товарищи, выдавив отсюда, словно пасту из тюбика, воинствующий ичкерийский элемент, поднял над бывшим городским Дворцом пионеров, ныне зданием главы местной администрации, российский стяг. Точно так же, как прежде он проделал это в станицах Шелковской, Гребенской и Шелкозаводской, взяв их практически без единого выстрела.

Доехав на одной попутной броне до развилки под Аргуном, поймали очередную и двинулись дальше. Через Мескерюрт — к высоте 236,0, близ которой располагался командный пункт 247-го ДШП.

Там, под аккомпанемент начавшейся артподготовки (приданные полку подразделения "тяжелых стволов" работали по окраинам Шали) и состоялась наша долгожданная встреча с полковником Эмом.

РАЗГОВОРИТЬ "папу Палыча", как называют его в полку, оказалось делом непростым. Не потому, что Эм косноязычен — отнюдь нет! Когда речь заходит о боевых делах его подчиненных, полковник даст фору любому поэту и публицисту. А вот о "себе любимом" и семье своей рассказывает до обидного скупо. Похоже, это принцип.

Спрашиваешь у него, почему решил стать военным — в ответ лишь три слова: "Я — сын офицера". И — взгляд на тебя сквозь щелочки умных, пронзительных глаз: мол, что тебе, корреспондент, еще объяснять? Что отец, бывший военный летчик, сменивший за три десятилетия службы до десятка гарнизонов, постоянно живущий в режиме боевого напряжения, и сына растил и воспитывал по своему образу и подобию? "Есть такая профессия..."

Ладно, Юрий Павлович, не надо продолжать. Однако объясните, почему после окончания Алмаатинского "пехотного" училища вы вдруг оказались в ВДВ?

— Был спецнабор спортсменов. Предложили — не отказался.

Вновь серия вопросов. Выясняется, что курсант Эм в середине 70-х был мастером спорта СССР по вольной борьбе. Входил в сборную Казахстана, занимал призовые места на первенстве Союза. Помимо этого, прыгал с парашюта, выбивал "десятки" в стрельбе из пистолета и автомата, неплохо владел и всеми другими видами стрелкового оружия.

Но первое — борьба. "Запомни, Юра, — говорил тренер, — поединок на борцовском ковре либо на поле боя — это прежде всего столкновение характеров противоборствующих сторон. И победу здесь, как правило, одерживает тот, кто сумеет, до конца сохранив хладнокровие, в решающий момент взорваться мускулами. Именно тогда, на пике максимального человеческого напряжения — в нужное время и в нужном месте — и приходит успех".

Полковник Эм и по сей день не забывает слова своего прежнего спортивного наставника. Ибо служба, боевая работа и сама жизнь Юрия Павловича на протяжении последней четверти века наглядно свидетельствуют о его постоянной готовности к взрыву, к успеху, к победе.

Эм одним из первых входил в Афганистан. Был тогда начальником штаба парашютно-десантного батальона. Возвратясь в Союз, имел два боевых ордена, два звания досрочно — лучшую рекомендацию для поступления в главную общевойсковую Академию имени Фрунзе. Правда, до учебы в ней молодой майор, а в последующем подполковник, еще три года успел послужить в "относительно комфортных", мирных условиях. По окончании же — Кавказ, должность замкобрига 21-й ДШБ. Распределился в 1988 году. И понеслось: Карабах, Осетия, Абхазия, Чечня, Дагестан, опять Чечня...

"Замполит" 247-го майор Женя Ганюков не из жалости на жизнь, а так, к слову, скажет мне потом, что он порой по десять месяцев в году бывает в "горячих" командировках. "А командир ваш?" — спрошу у него. "Палыч? Так он с передка вообще никогда не вылезает". Удивляюсь, как все это дело семья его переваривает (супруга моего тезки-собеседника развелась со своим "непутевым" благоверным пару лет назад, заявив ему, что не в силах жить с "потенциальным покойником"). А еще больше удивляюсь, как Валентина Васильевна (жена полковника Эма) отпускает "на боевые" их старшего сына Сашу. Да ведь по всем нормативно-правовым актам не может, не должно быть так, чтобы два человека из одной семьи — в данном случае отец и сын — одновременно находились на войне! Ну что, наш "папа" не мог "отмазать" Сашку от этой командировки? Так нет же, взял с собой, назначил в разведку, на самый "горячий" участок. А под Аргуном, на днях, когда заварилась "кровавая каша", — бросил сына с группой десанта в самое пекло.

Это — поступок.

У ПОЛКОВНИКА ЭМА трое сыновей. Старший, Александр, после окончания Московского СВУ и Рязанского воздушно-десантного — настоял на назначении в полк отца. Средний, Дмитрий, учится на 2-м курсе Ставропольского военного института связи. Младший, Андрей, пока школьник, но вряд ли можно ошибиться, предполагая, с кого он "сделает жизнь". Пример деда, отца и старших братьев — перед глазами.

Накануне очередного (тринадцатого по счету в нынешнюю чеченскую кампанию) марша 247-го полка мне вновь выпала возможность пообщаться накоротке с полковником Эмом. Было это в расположении разведроты, возглавляемой лейтенантом Эмом (штатный ротный в то время находился в краткосрочном отпуске). Взыскательно (даже чересчур) оценивая со стороны подготовку подразделения по выполнению боевой задачи, Эм-старший не смог сдержать эмоций, пройдясь пару раз "по матушке" и самолюбию Эма-младшего.

— Юрий Павлович, а не круто ли берете? — дернулся было я. — Все-таки сын, родная кровушка...

— На войне у меня нет сына! — жестко ответствовал комполка. — Есть подчиненный лейтенант Эм. И если он сегодня сработает хреново — отмотаю "на полную катушку".

На войне как-то не принято выпячивать напоказ "форменное" проявление своей командирской сути. Прежний старлей-вэвэшник с погонами рядового, встреченный нами на блокпосту под Аргуном, сказал по этому поводу предельно четко и кратко: "Снайперы стреляют по звездам".

Без звезд, конечно, спокойнее.

Эмы — и старший, и младший — однако никогда не испытывали на войне неудобств от присутствия на своих плечах офицерских звезд. Ни в тылу (а есть ли он, тыл, у "штурмовых десантников"?), ни на передке, под снайперскими пулями. Когда я задал вопрос по этому поводу Юрию Павловичу: "Не страшно ли разгуливать под огнем в полковничьих погонах?" — ответ последовал сразу:

— А кого мне бояться? Свои, надеюсь, в спину не выстрелят. А враг — пусть он сам меня боится. Да и не к лицу командиру, хотя бы и из соображений личной безопасности, снимать установленные знаки различия, нарушать форму одежды.

Ох, этот "педант-уставник"! Под Шелковской, выехав в составе рекогносцировочной группы полка в глубокий тыл противника, где работала наша фронтовая разведка, старший Эм, как всегда, не отцепил звезды с камуфляжа. И в итоге, пойдя на выручку таким же бесшабашным "звездоносцам" из разведки другого полка, расстрелянным чеченскими снайперами, сам оказался на мушке гранатомета. Слава Богу, эрпэгэшник-"чех" чуток промахнулся. Граната, разорвавшись на броне в метре от "папы Палыча", лишь контузила его, далеко отбросив от подбитого БТРа.

Он оклемался — не прошло и минуты. И четко организовав отпор наседающим бандитам, на оставшейся в строю боевой машине вывез к нашим боевым порядкам всех — живых, раненых, убитых — своей реконгносцировочной группы и разведчиков.

Контузия — дело серьезное. Однако командир 247-го, ни дня не отлежав в госпитале после этого случая, продолжил руководить своими подразделениями. В погонах со звездами, разумеется.

НЕЗАДОЛГО до выступления 247-го ДШП на Шали на КП к Эму приехали двое представителей тамошней сельской администрации. Наслышанные о боевых делах полка в окрестностях Аргуна, они выглядели явно подавленными.

— В Шали нет бандформирований! — клятвенно прижимая ладони к груди, повторяли вновь и вновь. — Не надо блокировать нас. Сам Аслан Масхадов (Шали, крупнейшее и богатейшее, добавим от себя, село республики — родина тейпа нынешнего президента Чечни. — Авт. ) готов поручиться, что шалинцы все, как один, — мирные люди, лояльно относящиеся к российским властям.

Эм лишь успехнулся в усы:

— Под Аргуном мне говорили то же самое...

— Юрий Павлович, вы что, не верите нам? — посланцы масхадовского тейпа едва не заплакали. — Дайте нам российский флаг, и он сегодня же будет развеваться над зданием нашей администрации.

— У меня нет лишних флагов! — последовал ответ "папы Палыча". — Захотите поднять — найдете. А если из села последует хоть один выстрел по нашему передку — не взыщите. У нас есть чем ответить.

Эм не лукавил — ни насчет флага, ни по поводу возможного применения силы. Исчерпав все имеющиеся у "замполита" полка российские триколоры (за нынешнюю чеченскую кампанию подняли их над десятком здешних городов и сел), перед боями за Аргун командиру и его заму по воспитательной работе пришлось закупать вскладчину (была оказия, колонна из 247-го выезжала в соседний Дагестан) трехметровое бело-сине-красное полотнище, которое майор Ганюков водрузил потом над аргунским элеватором, самым высоким зданием города.

Что до предупреждения о возможном применении оружия — Эм и до Аргуна не особо-то верил в "святые клятвы" руководителей местных администраций, а после — и подавно.

Не ошибся и на сей раз. Едва полк выдвинули к Шали, с высоток близ села по нашим боевым порядкам тут же был открыт ураганный огонь. Пришлось отвечать, используя по максимуму всю мощь штатных и приданных огневых средств. Помогло. Боевики ушли в горы.

ВОЙНА, передовая — не время и не место для проведения разного рода социологических опросов и исследований. И тем не менее, "главный воспитатель" 247-го "санкетировал" перед нашим приездом солдат и сержантов полка, находящихся на передке, в окопах. Вопрос звучал так: "Ваше отношение и пожелания полковнику Эму?" И вот как на него ответили (при сохранении инкогнито авторов, все остальное даю практически без изменений, лишь с небольшой редакторской правкой):

— Побольше бы таких офицеров нашей армии — беды бы не знали! Смелый, решительный, а главное — порядочный человек и командир. Пусть остается таким, как есть!

— Когда к нам, на передок, поступает гумпомощь с "большой земли", я знаю, что Эм ничего для штабных солдат и офицеров не утаивает. Вся гуманитарная помощь поступила точно по назначению.

— Эм не "гость передка", а истинный "хозяин окопов". Перед каждой атакой всегда приезжает к нам, спускается в первую траншею, беседует с солдатами. Его "ну что, парень, знаешь свою задачу, готов к бою?" — не просто дежурный вопрос, а искреннее желание командира убедиться, что боец не смалодушничает в бою, сработает по чести и совести...

— "Папа" наш никогда не скупится на боевые награды подчиненным. Сам же за нынешнюю кампанию награжден ни разу не был. По нашему солдатскому мнению его с полным правом можно представить к званию Героя России. Заслужил!

ПРИЗЕМЛИВШИСЬ на "вертушке" в расположении полка, командующий Восточной группировкой федеральных сил в Чечне генерал Геннадий Трошев сразу склонился над штабными картами. Уточнив ближайшую и последующую задачи "десантников", приданных и поддерживающих их подразделений, и одобрив решение полковника Эма по блокированию Шали, оставил несколько минут "на прессу".

Прилетевших вместе с Трошевым наших отечественных и западных коллег интересовала по большей части судьба "замиряемых" шалинцев и перспективные планы федеральных войск после взятия и "зачистки" этого села. Однако ни один пишуще-снимающий собрат почему-то "не опустился" до вопроса о жизни, быте, судьбах, боевых делах солдат и офицеров с передка. Мелко, несущественно?

Видел, как скривились в усмешке губы "стратегов пера", когда я обратился к Трошеву с вопросом о его, командующего, отношении к полковнику Эму. А Трошев — улыбнулся. И первый раз за все время интервью заметно потеплел голосом.

— Юрий Павлович — лучший мой полковой командир. Офицер, которому можно смело доверить задачу любой степени опасности и сложности. Отважный человек и настоящий "Папа" (я знаю его полковое прозвище), воспитывающий своих подчиненных, как родного сына — не видя между ними разницы — по своему образу и подобию. Кстати, — тут генерал вновь перешел на официальный тон, — вчера подписал представления на полковника Эма и еще двух его десантников — о присвоении им звания Героев Российской Федерации. А чуть раньше в Моздок и далее — по инстанциям — были направлены документы на орден Мужества и досрочное воинское звание младшему Эму, Александру. Под Аргуном он действовал выше всяких похвал. Сын, как видите, достойно продолжает боевое дело своего отца, как это принято испокон веку в армейских династиях, в офицерских семьях.

ПОЛКОВНИКУ ЭМУ 46 лет, а выслуги — 46 с половиной (год "горячих" командировок за три идет). Получается, что "папа Палыч" начал служить, еще не родившись.

Лейтенанту Эму 22 года. Выслуги — с учетом нынешней Чечни — "всего лишь" 6 лет. Пока. Но если "горячка" на бывшем советском пространстве в ближайшие годы не поутихнет, Саша рискует вскоре сравняться выслугой со временем своего зачатия... Такая вот арифметика, век бы ее не знать.