Газета Завтра 33 (1082 2014)

«У нас в России всё смешалось...»

Андрей Фефелов

14 августа 2014 1

Политика Общество

На вопросы заместителя главного редактора газеты «ЗАВТРА» отвечает известный специалист в сфере информационных технологий, бывший эксперт Всемирного Банка

Андрей ФЕФЕЛОВ. Новые информационные технологии, которые сейчас забили собой социум, не принесли того потрясающего социального эффекта, которого от них можно было ожидать. В качестве единственного серьёзного достижения в социальной сфере может быть признано возникновение соцсетей. Существует представление, что социальные сети могут быть усовершенствованы каким-то образом, например, аффилированы с государственными структурами, стать инструментом демократических институтов и прочее. Теоретически они могут стать коммуникационным, информационным "скелетом" для нового, более правильного, гармонического общества. Однако, этого не происходит. Почему?

Владимир МЕДВЕДЕВ. Совершенно с вами согласен, я также вижу некоторый тупик в развитии. Во Всемирном банке мой блок - это финансовые, экологические и некоторые производственные структуры, в которых я строил информационные системы, преимущественно для корпоративного управления и управления проектами. Поэтому я знаю, о чём говорю. Насыщенность информационными технологиями наступила в 1999 году, когда в социальных сетях США происходил так называемый "DotNET бум", и вебсайты имела каждая прачечная. Я считаю, что в социуме тогда же нужно было и завершить развитие социальных систем. Дальше всё должно было становиться очень корпоративным. Потому что у всего есть специализация, и путать корпоративное с некорпоративным, сервисным, общего пользования - ни в коем случае нельзя. Но у нас, в России, все смешалось.

В США и на Западе социальные средства коммуникации - такие, как знакомства, социальные сети и так далее, - закреплены клубами. То есть у каждого есть свой определённый клуб, в котором свой определённый социум. Как у нас? Открываешь "ВКонтакте" и у каждого пятьсот друзей, тысяча друзей. Как человек может общаться с таким множеством? Я на одной руке посчитаю, сколько у меня друзей, они все мне известны. Но как может быть 500 друзей одновременно? Такие расклады - это перегибы. Потому что для любого общения есть свой клуб.

Люди на Западе и в США, обычные, простые люди, очень защищают и хранят свой сложившийся круг общения. В такой круг можно зайти, если тебя приведут, например. Клубность сохранилась, и я считаю, что это позитивно. С одной стороны, это форма выживания. С другой стороны, это форма существования. И третье, как важный компонент - это форма представления. У нас этого нет, у нас

Андрей ФЕФЕЛОВ. хаос.

Владимир МЕДВЕДЕВ. Вот именно! Сейчас российская полиция в своих целях официально пользуется системой Mail.ru. А ведь таковая - совершенно коммерческая структура. Моральная и духовная составляющая владельцев подобных коммерческих структур и коммерческих сайтов очень разная. Нельзя ни в коем случае смешивать интересы частные и государственные.

Почему на Западе побеждают мелкие группы однополых и прочие? Потому что клуб себя защищает. За последнее время корпоративность ещё более усилилась. Например, во Всемирном банке есть семь степеней защиты информационных технологий, и любая другая структура имеет такие системы защиты. У нас же всё в точности до наоборот.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Это огромная проблема..

Владимир МЕДВЕДЕВ. Это проблема №1. Я излагал её в 2010 году на заседании московской мэрии, когда мне предложили стать руководителем проекта "Электронная карта учащегося". Но вскоре я отказался от этой должности, так как в мэрии не было адекватного понимания вопроса. У меня была одна надежда, что корпоративность останется в нашей "военке". Но и тут восторжествовала беспечность.

Когда-то я служил в системах государственной связи, и у нас были специальные грифы: документы "особой важности", "совершенно секретно", "секретно", "для служебного пользования" и так далее. Вся эта иерархия сейчас отсутствует, и её нужно просто восстановить.

Что теперь Запад делает усиленно? Он создаёт альтернативу своим технологическим новшествам - облачные технологии. Вы будете пользоваться в облаке такими же допусками, но вопрос - где это облако находится, на чьей территории и в чьей юрисдикции, в том числе информационной юрисдикции? Информационное право появилось уже давным-давно. Оно куется не в Европе, а в США, где целый институт разрабатывает стандарты информационной безопасности. Поэтому у них подход к проблеме системный. Информационная система должна быть с чёткой иерархией по степени, способу доступа и, естественно, по распространённости в различных социумах.

Сразу после Великой Отечественной войны у Советского Союза было первенство в области информационных технологий. Первенство сохранялось долго. Когда я служил в армии в 1983 году, то видел такие вещи в системах связи, которые до сих пор меня впечатляют. Ещё не было персональных компьютеров, но я видел там харддиск на 200 Гб на специальной серебряной проволоке. Харддиск был не железяка, как сейчас, а специальная проволока. И этот блок, плавая где-то в океане, записывал всё, что происходило вокруг в радиусе 3000-4000 километров, все звуки, которые были от подводных лодок и прочего. Потом блок доставлялся в лабораторию, в которой данные расшифровывались. Я сам лично этим занимался. Понимаете, какой был уровень информационных технологий?!

К концу 80-х произошёл надлом этой системы. Я виню КГБ-шников, разведчиков, ГРУ-шников, которые поросли алчностью, сдали страну.

Если атомную бомбу спёрли, извиняюсь за выражение, то уж информационные технологии - в этом проблем не было - их можно было поставлять нам потоком. Но у нас было еще уникальнейшее своё - то, которое никто нигде и никогда не делал. И даже не дошёл до этого в закрытых лабораториях. Нашей технической разведке нужно было что-то делать. ГРУ-шники тайно покупали в США персональные компьютеры и на подводных лодках доставляли их сюда. Менялась задача у боевого дежурства кораблей - доставить в СССР персональный компьютер

Нашим учёным не дали развить свою мысль здесь, потому легче было всё купить и всё привезти. Этот момент был недолгим, 2-3 года. Но он успел разорвать какую-то важную цепь, связь государства с научной мыслью, с научным, системным типом мышления.

В 1998 году мы с приятелем задумались: "Слушай, а как возродить это мышление: своё, советское?". И мы условились жить в каждой стране, в которой оказываемся, на уровне бедности.

Человек, который может жить так, - это не аскет. Человек, который готов жить на уровне бедности, - это человек, который видит. У него сохраняется ясное мышление. Так жили в своё время наши предприятия. И социум советский так жил. Если бы сохранились клубы, то у каждого предприятия был бы свой клуб. То есть ты живёшь в уровне железнодорожников. Не в уровне бедности, а в этом слое железнодорожников. У тебя есть социальная сфера, у тебя есть культурная сфера

Информационная безопасность начинается от семьи. Каждый имеет свою семью, свой уровень безопасности и свой уровень доступа к своим персональным данным. Потом этот уровень растёт и заканчивается корпорацией. Каждое предприятие было построено по этому принципу. В России многое сохранилось в этом плане. Но без восстановления социальной программы в экономике эти потенциалы невозможно использовать.

Ещё одно уточнение. Электронное государство - это "подарок" нам от Запада. Они так и говорили: у нас есть цифровое государство, то есть у нас есть операции с цифрами, а "электронное государство" - это для русских

Суть в том, что такая модель работает не на уровне личностей, а на уровне системы. Сейчас в России есть "медицинский сервис", а раньше было "медицинское обслуживание". Когда было обслуживание населения, то у нас был пациент. Доктор был лечащий и пациент был человек одушевлённый. Теперь, когда у нас сервис, - есть клиент и есть сервисная служба доставки лечения. И это неодушевленное обезличенное общение осуществляется через электронную систему.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Владимир, что может быть альтернативой этому? Как выстроить гармоничную, эффективную среду в сети? В аэропорту недавно пробивали мой личный код, а что в таком случае еще можно пробить? С таким именем и фамилией, как у меня, может быть, десять тысяч человек ходит.

Владимир МЕДВЕДЕВ. Когда делается система поиска, из персональных данных всегда выбираются неодинаковые компоненты. Может быть имя, фамилия, отчество или деревня рождения или деревня рождения бабушки и так далее. То есть всегда выйдет такой компонент в ваших родовых персональных данных, который будет уникальными. Но не номер - ни в коем случае. Номер нужен, чтобы получить определённый уровень доступа в систему, не более того. Например, первые три цифры 231 - это для дипломатических работников, и так далее

Андрей ФЕФЕЛОВ. Проблема с личным номером получается чисто гуманитарная?

Владимир МЕДВЕДЕВ . Нет, она социальная и духовная.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Номер маркирует отношения системы и личности?

Владимир МЕДВЕДЕВ. Не отношения, а статус. Отношения будут, когда вы получаете права. Если вы не хотите получать водительские права - значит, у вас не будет отношений с дорогами.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Может быть, нужно узаконить не номер личности, а номер аккаунта?

Владимир МЕДВЕДЕВ. Номер аккаунта существует отдельно. А номер личности - это "личный код", он так называется и записан сейчас в паспорт. Это дикий пример обезличивания.

Современная система не может принять духовность, потому что тогда не будет сервиса. Будет не клиент, а пациент, с которым доктору нужно будет строить личные отношения. Это принципиально. Сразу же вычленятся различные культурные и конфессиональные образования. По своему признаку выявятся какие-то социальные структуры. И каждый по степени своего внутреннего богатства построит свою информационную сеть.

Если нужен будет сервис, то они его получат. Но такие сервисы, как государственная медицина, не должны быть абстрактными, неодушевлёнными. Ведь завтра может оказаться, что у нас и в храме Божьем будет сервис. Сейчас уже поговаривают о сервисе крещения А вообще-то, это - таинство, чин вочеловечивания.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Построение национальной государственной сети неизбежно, но оно таит в себе огромные угрозы. А именно - создание обезличенного пространства, я правильно вас понял?

Владимир МЕДВЕДЕВ. Да, и эти угрозы начали реализовываться в 2010 году, когда объявили про внедрение Универсальной электронной карты (УЭК). Это прямой путь к чипирование человека. Оно неизбежно на следующем этапе при таком подходе.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Можно обойтись без чипирования?

Владимир МЕДВЕДЕВ. На сегодня у нас это государственная политика, потому что все поголовно имеют в паспортах свой личный код. И в перспективе все поголовно получат этот УЭК. Все поголовно будут чипированы к какому-то году. Понимаете, поголовно! Никакого разделения нет - и это страшная проблема.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Что вы скажете про идею "государственного аккаунта"? Речь идет о создании государственной социальной сети, национальной идентификационной системы, где в обязательном порядке, со степенями доступа для граждан, государственных учреждений, МВД, Минздрава, МИДа, налоговых органов, Центризбиркома и прочих институций, содержалась бы информация на каждого родившегося и даже уже почившего гражданина России. Такая единая информационная система, созданная по принципу социальной сети, не предусматривает, конечно, чипирования.

Владимир МЕДВЕДЕВ. То есть - "корзина"? В информационных технологиях есть такое понятие. Она должна быть, потому что именно эта "корзина" будет осуществлять информационную безопасность своей страны. Это как наличие границы. Но, чтобы залезть в "корзину", - у каждого должен быть определённый корпоративный доступ.

Упущения власти, поголовные внедрения иностранных моделей и структур привели государство к утрате суверенитета во всех областях. В том числе к утрате социального суверенитета и финансового. Финансовый суверенитет недавно расширился - создается своя национальная платёжная система. А социокультурный суверенитет остается под вопросом.

На данный момент у нас месиво из информационных ресурсов, коммерческих и обезличенных. Есть и положительные вещи. Например, общение через сайт "Одноклассники". Иногда интересно и приятно увидеть старых знакомых. Но вообще-то такую площадку должны предоставлять школы. Каждая школа должна иметь свой подобный ресурс. Это не сложно, сегодня IT-директор есть в каждой школе.

И главное: должна быть создана в Сети государственная "корзина", которая контролируется и защищается государственной системой информационной безопасности.

На фото: знаменитому "беглецу из Матрицы", американцу Эдварду Сноудену разрешено оставаться на территории России до 1 августа 2017 года