Газета Завтра 354 (37 2000)

Валентин Николаев __ ÜBER ALLES?..

Что сегодня “превыше всего” для крупнейшей державы материковой Европы? Конечно, ее собственные интересы, как это и положено всякому уважающему себя государству.

Ставшее уже едва ли не притчей во языцех “германофильство” президента Путина резко отличает его от “американизма” ельцинского окружения, и “общечеловечности” Горбачева (впрочем — вот ирония судьбы — признанного “лучшим немцем”). Сегодня, когда униженная и обобранная, с переломанными костями, Россия пытается выбраться из пропасти “реформ”, многие приоритеты прошлого и связанные с ними иллюзии неминуемо должны подвергнуться пересмотру.

Осознание действительных национальных интересов России происходит путем мучительных проб и ошибок — и таким же путем идет обретение действительных друзей и врагов. Но в любом случае смена “атлантически-американского” вектора наших приоритетов на “евразийско-германский” выглядит более оправданным, чем простое следование Кремля в фарватере Вашингтона. Во всяком случае, на современном политическом этапе.

В мировой истории последнего века, пожалуй, нет темы более загадочной, чем взаимоотношения Германии и России. Почему два самых могущественных и генетически здоровых народа (как говорят о том высочайшие боевые качества и русского, и германского солдата) вдруг дважды, словно одержимые, начали колошматить друг друга? Ведь долгое время всё шло по-другому: наши ездили в "неметчину" набираться ума-разума, а выходцы из Голштинии, Гессена да Ангальт-Цербста охотно определялись на российскую службу, роднились с русаками, а то и своих людей на престол наш определяли. Были столкновения с тевтонами? Да, но когда. К тому же, Тевтонский орден — это не совсем Германия, даже совсем не Германия. "Псов-рыцарей" хорошо проучил Александр Невский, а Грюнвальд вообще вычеркнул их из большой истории. Кто еще? Фридрих II, названный Великим? Но его в Семилетней войне просто высекли, как нашкодившего мальчишку, а затем "пруссак" Петр III вернул королю Восточную Пруссию вместе с присягнувшими России бюргерами.

Далее были совместные войны против Наполеона, поддержка Пруссией России в вопросе аннулирования позорных для нее итогов Крымской войны, и помощь нам во время войны русско-японской — это германские пароходы снабжали углем эскадру Рождественского, когда вся Европа устроила нашей стране бойкот и со злорадством следила за развитием событий. Встречали цари понимание немцев и в ходе балканской войны 1912-13 гг., когда Россия выступила арбитром на мирных переговорах, обеспечив тем самым окончательное освобождение от турецкого ига ряда единоверных народов...

Был и замечательный "дух Рапалло", когда на Генуэзской конференции 1922 года две оказавшиеся в мировой изоляции державы протянули руку друг другу. У наших злопыхателей этот период советско-германской истории словно кость в горле. Вот книга Ю.Дьякова и Т.Бушуевой с характерным названием "Фашистский меч ковался в СССР". Хотя ее содержание свидетельствует как раз о противоположном: антифашистский меч ковался в нашей стране с помощью инженеров Веймарской республики, которые помогли создать основы авиационной, танковой, химической промышленности (у нас ведь в те годы ничего этого не было*, а Германия уже в Первую мировую произвела уже около 10 тыс. самолетов и около тысячи танков). Если это не убеждает, то читатель может открыть книгу А.фон Таддена "Наследие гигантов", где подробно рассказывается, как на средства Германии были открыты летная школа под Липецком, танковое училище в Казани, как "тот самый" Юнкерс помог наладить базу авиастроения, как были созданы заводы по производству взрывчатки, красителей, пластмасс.

...В одной из своих лекций 20-х годов генерал А.Брусилов, состоявший тогда "при РВС СССР для особо важных поручений", назвал главных постоянных стратегических противников нашей страны: Великобританию, Турцию, Польшу (США он не упомянул, потому что янки тогда не могли воевать в Европе). "А Германия?— воскликнул кто-то из зала.— Вы же с ней воевали!"— "С ней нам нечего было делить,— досадливо отмахнулся прославленный полководец.— Нас просто стравили..."

Действительно, откроем изданную в Лейпциге в 1928 году "Иллюстрированную Историю Мировой войны". Оказывается, германский Генштаб фактически совершенно не готовился к войне с Россией. Если по "западным противникам" приводится полный довоенный расклад их сил и средств, вплоть до скрупулезного перечисления всех видов вооружений, мобилизационных возможностей, то по России такого "расклада" попросту не было. Кому же была выгодна та война?

Послушаем, что сказал по этому поводу великий князь Александр Михайлович, дядя (старше всего на два года) Николая II: "Мне не нравилось "стечение непредвиденных случайностей" (после выстрела в Сараево.— В.Н.). Вильгельм II был "случайно" в поездке в норвежские фиорды накануне австрийского ультиматума Сербии. Президент Франции Пуанкаре "случайно" посетил в это же время Петербург. Уинстон Черчилль, первый лорд адмиралтейства, "случайно" отдал британскому флоту приказ остаться после летних маневров в боевой готовности, сербский министр иностранных дел "случайно" показал ультиматум фран- цузскому посланнику Бертело, и г.Бертело "случайно" написал ответ Венскому кабинету, освободив таким образом сербское правительство от тягостных размышлений по этому поводу... Началь- ник нашего Генштаба Янушкевич "случайно" поторопился отдать приказ о мобилизации, а когда государь приказал по телефону это распоряжение отменить, то ничего уже нельзя было сделать".

Конечно, то был заговор западных держав с целью натравить на Россию Гогенцоллернов и Габсбургов. "Британское правительство могло бы предотвратить мировую катастрофу, если бы заявило о намерении вступить в войну на стороне России,— продолжает великий князь.— И если бы президент Вильсон... твердо объявил Германии, что Америка должна выступить на стороне России, война была бы предотвращена". "Мировая война, которая вызревала в сердце Европы в течение нескольких лет, обрушилась на Россию подобно урагану",— это уже Керенский. И с начала войны, словно боясь, что Германия и Россия одумаются, "свободная демократическая" пресса, контролируемая масонами всех оттенков, без конца поливала "германскую шпионку" Александру Федоровну: была-де в постоянной связи с германским Генштабом и даже русские военные карты для него срисовывала (это женскими ручками, обученными лишь рукоделию). Нет, прав был великий провидец Брусилов, когда подчеркивал, что нас и в будущем постараются столкнуть на поле брани — чтобы мы (как тут не всплыть в памяти словам Трумена) "убивали друг друга как можно больше".

Только ленивый не писал о "мюнхенском сговоре", о "странной войне", которую вели против Гитлера Англия и Франция в 1939-40 гг., настойчиво убеждая фюрера, что воевать против него не хотят и не будут, лишь бы он двинул на нас. Относительно "Мюнхена" наша советская историография долгие годы лукавила — ради "нерушимой советско-чехословацкой дружбы", ради братства по Варшавскому договору. Теперь "братья" — в НАТО, так что можно не церемониться.

Раскроем ранее утаиваемые от нас обстоятельства. Если говорить о предательстве, то главной предательницей в Мюнхене была, конечно же, Чехословакия. В своем капитальном (1200 стр.) труде "Адольф Гитлер" известный американский историк Джон Толанд подробно, на основании неоспоримых документов, прослеживает ее роль. Тогда у фюрера родилась идея: тайно заверить своих партнеров по конференции, что готов двинуть на Восток, против СССР, если те отдадут ему Чехословакию, которая заранее была на все согласна. Остальное стало комедией, разыгранной для наивных обывателей: и "чехословацкий нож в спину", который не может терпеть миролюбивая Германия, и "тревоги" начальника Генштаба Браухича по поводу "концентрации ее войск у границ рейха" ("эти швейки воевать не будут!"— хохотал Геринг), и демонстрации "за мир", ловко организуемые "мюнхенцами". В результате к Польше перейдет Тешинский район Чехии — чтобы еще тесней привязать ее к польско-германскому пакту о ненападении 1934 года (Молотов был не первым) и чтобы она, еще больше возлюбив рейх, еще больше возненавидела "советы"; Закарпатскую Украину, чтобы ублажить мадьяр, отдадут Венгрии; осталась Словакия? — объявим ее "независимым государством", прирезав за то ее южную часть все той же Венгрии... И все это на фоне того, что СССР готов был по договору 1935 году защитить Чехословакию — в Киевском особом военном округе стояли в готовности 30 дивизий, крупные силы танков и авиации, да и сама чехословацкая армия была сильной и хорошо вооруженной, а Германия (запомним, это осень 1938-го) — еще совсем не готова к войне. Геринг тайно летит в Лондон на встречу с лордом Галифаксом. Миссия блестяще удается. "От всего сердца поздравляю вас, мой фюрер, с блестящей идеей!"— снова рассыпало свои восторги "второе лицо в рейхе"...

Немцы сегодня прекрасно помнят, чем закончился гитлеровский Drang nach Osten, навязанная нацистами погоня за Lebensraum, "жизненным пространством", и кто на самом деле победил их в той войне. Так что напрасно политики США из кожи вон лезут, чтобы убедить мир, что якобы они во Второй мировой были главными, даже чуть ли не единственными, победителями Германии. "Американцы за всю войну не одержали над нами ни одной несомненной победы",— говорил мне мой хороший приятель, переводчик из Мюнхена Александер Кемпфе, который в свое время, до 22 июня 1941 года, был сотрудником германского посольства в Москве. Из книги Фрица Кленнера "Разгром": "В начале декабря 1944 года германские сухопутные войска на Западе насчитывали 416.000 солдат и офицеров, а высадившиеся союзники 2.700 тыс. американских, 925 тыс. британских и 100 тыс. французских солдат". И при таком соотношении сил последовал оглушительный разгром в Арденнах, стоивший союзникам около 80 тыс. убитыми, ранеными, пленными. "16 января 1945 года,— отмечает автор,— по просьбе союзников началась грандиозная наступательная операция русских на Висле. Гитлер вынужден был перенести свою штаб-квартиру в Берлин, и большая часть моторизованных войск была переброшена с запада на восток".

А вот как смотрелись "победы" американцев из немецкого окопа. Вспоминается моя встреча с командиром гренадерской роты из "армии" Моделя: "Она (рота) была плохо укомплектована — в основном из солдат как бы "второго сорта", последних призывов, из госпиталей. Смотрим, приближаются американцы, с их джипов музыка слышится. Открываем редкий огонь. Боже, что тут началось! Откатились назад, хотя было их не меньше двух батальонов. Вызвали авиацию. Нас утюжат час, два, три... Потом снова идут. Откопались, кто остался в живых, стреляем: мы ведь солдаты, хотя нас уже всего человек пятнадцать. Опять отступают, и начинает нас кромсать артиллерия. День, два... Потом снова авиация. Сидим четверо. Голодные, без боеприпасов, и так стыдно сдаваться черт знает кому! Плюнули на все и просто сидели на бруствере. Потом они пожаловали. Веселые, гордые одержанной победой, жвачку жуют",— тут рассказчик энергично сплюнул. И еще. Как-то в гостинице Дортмунда я чуть ли не до утра провел в беседе с "ночным портье". Оказалось, что тот был здесь же зенитчиком во время войны. "У нас в расчетах катастрофически не хватало людей, и эсэсовцы однажды пригнали нам русских военнопленных, чтобы те были подносчиками снарядов. Те отказались, и их расстреляли. С тех пор я возненавидел американцев: бомбят с недосягаемой высоты. куда попадет, а эти парни проявляют верность союзническому долгу ценой своих жизней".

И невольно сплыла в памяти еще одна история. Однажды из того же Мюнхена я летел в Гамбург для переговоров с издательством "Ровольт". Еще перед посадкой привлек внимание крепкий, так и пышущий здоровьем пожилой мужчина в баварском наряде: короткие кожаные затертые штаны, чулки плотной вязки, замысловато расписанная безрукавка, ботинки из толстенной, наверное воловьей кожи, а венчала все кокетливая зеленая шляпа с пером... Билеты не нумеровали, и я сразу же плюхнулся рядом с картинным баварцем. Он прямо-таки светился благодушием. "Война?"— спросил я, кивнув на его левую руку без большого пальца и в шрамах. "Нет,— охотно отозвался он.— Я, видите ли, столяр-краснодеревщик, любую "старину" могу. Это в нашей семье родовое. Даже фамилия у меня такая — Тышбайн ("ножка стола", ну и ну!). "По делам в Гамбург?" — "На традиционный сбор: я ведь бывший подводник". — "В газетах это подчас называют "сборищем реваншистов",— подначил я. "Да чушь свинячья!— посерьезнел он.— Пьем шнапс-пиво, вспоминаем молодость. И слезу прольем — ладно, хоть живые остались. Из наших краев в дивизионе я лишь один оказался, сразу и кличку получил "Баварец". Вот нарядился, чтобы ребят позабавить. А вот с именем мне просто не повезло,— увлекся сосед,— назвали Адольф Тышбайн. Потешались надо мной..." — "Ну а с нами, "рус-Иванами" приходилось?" — Я умышленно употребил словцо из лексикона немецких солдат (для любознательного читателя: "русский" правильно по-немецки Russe, "русе", а RuЯ*, "рус", означает просто "сажа", "копоть"; выходит, "рус-Иван" звучало как уничижительное "Иван-чумазый". Потом в их фронтовом речевом обиходе можно было услышать выражение типа: "А здорово в этом бою они нас закоптили!" — это уже когда нас, русаков, зауважали...) "Вот оно что, так вы из России!— радостно заулыбался он.— Ни разу не встречал...— и приветливо пожал мне руку.— Слава Богу, в войну с вами не сталкивался, а мог бы. В январе 1945-го загремел в госпиталь, отравился чем-то. Потом приготовили к выписке, даже включили в список на транспорт, на него много нас собирали, да в то утро в друг резко подскочила температура — отменили. А то быть б мне..." — "Уж не на "Густлов" ли вас прочили? — встрепенулся я. "Именно! Как раз под торпеды вашего Маринеско..." — "И фамилию его знаете?" — "Еще бы! И запомнить легко было**, да и приказ нам зачитывали — фюрер тогда траур объявил, как после Сталинграда, назвал вашего героя своим личным врагом. Вот был подводник! Сто экипажей наших субмарин пустил на дно!" — "Еще там было много высших чинов рейха". — "Ну этих не жалко, туда им и дорога, из-за них, сволочей, нас и стравили с вами. И знаете,— добавил "Баварец",— может, не поверите, на наших встречах мы всегда пьем в память о Маринеско. Спросите любого из нас, кто в мире подводник номер один? Ваш Маринеско! Он один навоевал за всех русских союзников. После него наш подводный флот был попросту списан со счетов..." Какой-то ком перехватил мне горло... До чего же глубокий след оставил в истории Александр Иванович! А в моей записной книжке остались лишь три слова о той встрече: "Адольф Тышбайн... Маринеско".

В дни катастрофы "Курска" этот разговор вспомнился, когда я перечитывал выдержки из немецкой прессы в наших демократических СМИ. Создавалось впечатление, что немцы слились в общем натовском хоре, осуждающем "бесполезные потуги России играть роль советской сверхдержавы". Но стоило обратиться к первоисточникам, как всё встало на свои места.

"Ди вохе" охарактеризовала поведение Путина в этой ситуации как "попытку положить конец пьяному хаосу ельцинской эпохи". Известнейший журнал "Шпигель", посвятивший катастрофе не один десяток страниц, не сомневается, что русская субмарина погибла "от сокрушительного удара другого судна", призывает своих читателей не поддаваться запугиванию ядерной катастрофой и признает право русских "поддерживать свой статус морской мировой державы". Газета "Ди вельт" в статье своего обозревателя Норберта Лоссау "Свинство холодной войны" пишет, что на мир можно рассчитывать лишь тогда, когда ее рыло перестанет колыхать волны мирового океана. Согласитесь, это серьезное указание на истинных виновников катастрофы. Следует отметить и позицию, занятую "Франкфуртер альгемайне". Помимо целого ряда критических высказываний в адрес наших военных и прессы: за противоречивость сообщений, непоследовательность действий и т.п.,— в статье Лотара Рюля от 29 августа содержится и такая мысль: "Путин в принципе правильно представляет себе уравнивание (с США.— В.Н. ) морского и качественных показателей мирового могущества как долгосрочную проблему участия России в обустройстве миропорядка. Намеченный возврат русского флота в мировой океан является ответом России на глобальную морскую стратегию США". То есть общая реакция на катастрофу в Германии была представлена березовско-гусинскими газетами и ТВ, мягко говоря, тенденциозно.

И это касается не только трагедии "Курска": старательно искажается и подлинное отношение к нам немцев, и вся картина общественно-политической жизни ФРГ. У нас пишут о "холокосте" как о главном, что волнует Германию, а у них — "нам и без того хватает забот" ("Генеральанцайгер"); у нас — о "разбушевавшихся неонацистах" а у них о широко развернувшейся там навязанной определенными кругами дискуссии на тему "запрещать или не запрещать праворадикальную НПД": "...даже если бы такой запрет был желателен и эффективен, он все равно имел бы негативные последствия — тут же началась бы борьба за запреты других партий, стали бы образовываться новые... Кому польза от такой смуты?" (Это в "Ди вельт" Манфред Рюхель, министр внутренних дел земли Саксония-Ангальт), созвучные мысли высказывает и Отто Шили, федеральный министр: "Это хорошо продуманные нападки на Конституцию"; у нас — о неизбывной любви и привязанности ФРГ к НАТО и США, у них — здоровый скептицизм по этим вопросам ("Шпигель", "Франкфурт альгемайне", "Зюддойче цайтунг" и др.).

На последнем обстоятельстве хотелось бы остановиться подробнее. Прежде всего, что называется мимоходом: автор этих строк ни разу не встретил в германской печати слово "союзники" — для обозначения соратников ФРГ по НАТО, только "партнеры", словно речь идет не то о временном торговом сотрудничестве, не то о принадлежности к одному и тому же "клубу по интересам", хотя немецкий язык для обозначения такого понятия как "союзничество" тоже достаточно "велик и могуч". А вот и иллюстрация этого положения.

Во времена ГДР западногерманский Бундесвер составлял немногим более 50 тысяч солдат и офицеров, хотя их блоку противостояла 800-тысячная группировка советских войск плюс мощная ННА ГДР. А теперь численность Бундесвера возросла до 340 тысяч, и так называемая "комиссия Вайцзеккера" занимается его коренной реформой, призванной максимально модернизировать вооруженные силы Германии, на что в 1999 году было выделено 24,7 млрд. долл. Ясно, что Германия проявляет все большее намерение стать вполне самостоятельной политической и военной силой в Европе. На пути к этому — непомерные амбиции США, которые еще больше возрастут — в ФРГ этому вполне отдают себе отчет — после выборов в США, если те пройдут по "лос-анджелесскому сценарию". Но и мир по Бушу-младшему тоже не устраивает немцев. "Они, видите ли, считают первоочередными задачами отменить "устаревшие договоры с Россией" и заняться "защитой американского народа",— усмехается "Франкфуртер альгемайне". Услышать такое от "партнера" людям сильнейшей в Западной Европе державы?.. Но главное острие критики германских СМИ направлено все же против связки "Гор-Либерман". "Созрела ли уже страна для вице-президента-еврея?— вопрошает все та же "Франуфуртер альгемайне" и тут же цитирует бывшего мэра Филадельфии Ренделла, персону "еврейского вероисповедания": "Никто не сможет скалькулировать, во что обойдется нам всем такое еврейское правление",— хотя и признает, что Либерман, благодаря своему профессионализму, и впрямь в состоянии двинуть в сенат множество своих сторонников за пределами Коннектикута. С этой газетой как бы перекликается "Зюддойче цайтунг", поместившая корреспонденцию Торстена Шмидта с красноречивой фотографией, где израильтянин восторженно обнимает Альберта Гора во время его визита в эту страну. Внизу фото: "встреча своих", а сверху: "Либерман "не кошерен" (т.е. не внушает доверия.— В.Н. ) для арабов". Словом, Германия пристально следит за эволюциями американской политики. И все больше ощущает свою личную ответственность за судьбы Европы — очень уж слаба, иллюзорна надежда на американского "дядю", по уши погрязшего в национальном эгоизме и претензиях на мировое господство, готового весь белый свет объявить "зоной своих жизненных интересов". И Германия все откровеннее тяготеет к России, словно ощущает — пока еще слабо — все тот же замечательный "дух Рапалло".

Приметы этого тяготения налицо. Сегодня ФРГ для России — самый крупный торговый партнер, 9,8% мирового объема (сравним: с Соединенными Штатами — 6,9%; с Китаем — 3,7%, по данным "Москоу ньюс"). Германия с пониманием относится к реструктуризации российских долгов, к ее участию во всех "семерках-восьмерках", к ее антитеррористическим акциям в Чечне, к ее стремлению играть одну из ведущих ролей на арене многополярного мира.

А вот что сказал в связи с этим министр иностранных дел ФРГ Йошка Фишер: "Между нашими странами, между немцами и русскими, сегодня существуют очень хорошие отношения. Путь к этому был болезненным, особенно в прошлом веке. Но, несмотря на весь горький опыт, русские и немцы всегда испытывали тягу друг к другу... Поэтому германо-российские отношения — это нечто большее, чем холодно просчитанное восприятие общих интересов. Германия и Россия как крупнейшие страны Европы после двух ужасных войн, развязанных Германией, и ввиду тяжелой вины в отношении России, о которой прежде всего мы, немцы, не должны забывать, несут особую ответственность за мир и взаимопонимание в Европе".

Так что активность президента Путина по линии "Берлин—Москва—Токио", несомненно, будет воспринята и дополнена активностью нынешних "младших партнеров" Америки, которая в своем стремлении к "однополюсному миру" представляет растущую угрозу для человечества.

Быстрое такси в Шереметьево 1 7 , недорого.