Газета Завтра 37 (1086 2014)

Музон

Андрей Смирнов

11 сентября 2014 0

Культура

МУЖСКОЙ ТАНЕЦ. "Последняя пощёчина/Осеннее платье" ("Zrec.ru records")

"Русские пляски возникали, возникают и теперь только в те моменты, когда бывают необходимы: когда требуется отобразить положительные или отрицательные явления жизни, борьбу человеческих страстей, восславить геройство, обличить пороки, нарисовать картину быта, поднять настроение окружающих, показать удаль, отметить печальное событие".

К. Голейзовский. "О русской народной хореографии"

Пластинка "Мужского танца" могла быть выпущена ещё на фирме "Мелодия", было готово даже оформление, однако всё сорвалось: перестройка вовсю шагала по стране. Лет двенадцать назад издание осуществил культовый лейбл Ur-realist, но сверхэлитарным ограниченным тиражом - в 99 экземпляров. Оба факта - своеобразные знаки качества: заявка "Мелодии" означала некоторый коммерческий потенциал, а "Ур-реалист" никогда не разменивался на корпоративно-глянцевые подделки. Новосибирский "Мужской танец" - прелюбопытнейший проект рубежа 80-х-90-х, который совершенно не укладывается в привычные клише: "русский рок", "сибирский панк" и т. п. И если брать условный контекст отечественного пост-панка, то аналогии куда уместнее проводить, например, не с "коньковской формацией", а с такими группами, как "Французское сопротивление" или "Дурное влияние".

На "Мужской танец" явно повлиял Дмитрий Селиванов, сокровенный гений сибирского рок-движения, пусть проект появился на свет после его смерти.

Это и третья ипостась Димы Кузьмина - Чёрного Лукича. Кипящий панк-рок конца 80-х и солнечная лирика следующих двух десятилетий у Лукича имели необычный переходный этап.

"Мужской танец" появляется на обломках селивановской "Промышленной архитектуры", история которой насчитывает всего-то несколько месяцев. После смерти Дмитрия Селиванова "Архитектура" некоторое время была в простое, но официально продолжала существовать. Лукич предложил остальным музыкантам свои услуги в качестве гитариста, пошли репетиции, появились свои композиции. А затем возникло название "Мужской танец" имеющее иноязычный вариант "Moujik Dance". Кстати, тексты, что особо удивительно, были на английском. Точнее Лукич писал по-русски, затем тексты переводили. Сам Лукич называл свои опыты того времени "сказочками" и "словесной эквилибристикой". Действительно, названия некоторых номеров ("Три свиньи среди стальных конструкций", "Военная разведка. Колчак", "Очарованный карлик") легко представляются у Курёхина. Получалось всё более чем достойно.

Пел ударник Ронни Вахидов, ещё один столп группы. Вахидов как барабанщик поучаствовал во множестве новосибирских составов, среди которых "БОМЖ", "Путти" и "Закрытое предприятие". А его вокал в сети можно встретить в совершенно феноменальных форматах: например, исполнение боевика "Эй, брат-любер" под аккомпанемент "Калинова моста" на концерте в Пскове.

Группа записала три альбома: "Осеннее Платье" (1989), "Карманный Лебедь" и "Последняя пощечина" (1991) - все они представлены в настоящем издании. Несмотря на чисто студийный вектор развития, в 1990 году по опросу новосибирского радио "Новая волна" "Мужской танец" был признан лучшей рок-группой города. Тогда же возникла тема со всевозможными изданиями, но неудачи в реализации оных неизбежно привели к распаду группы.

Несмотря на компактную дискографию, группа успела вдоволь поэкспериментировать. "Осеннее платье" - холодный, невротический индустриальный пост-панк, последующие два альбома - уже атмосферная многослойная "новая волна", вплоть до кивков в сторону фолк-панка.

В "Азбуковнике" XVI-XVII веков слово танец раскрывается как лик. Образ "Мужского танца" - стильный, качественный и очень русский, притом, что никакой внешней народности здесь нет. Зато вполне имеется описанное у Голейзовского: "вступая в пляс, танцор Древней Руси топтался на месте, бессознательно улавливая из окружающего нужные ему ощущения или разумно создавая всевозможные ритмические узоры и представления".

Музыка "Мужского танца", несомненно, была из области переживания. Вскоре и у рок-музыкантов разговор пошёл сугубо о производстве-потреблении, и почти всё самое интересное ушло в андеграунд.