Газета Завтра 39 (1036 2013)

Их дом — Содом

Александр Нагорный

26 сентября 2013 3

Политика

Путин: от мюнхенской речи к Валдайской доктрине

"Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперь пребывают эти три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше".

Апостол Павел

Выступление президента России, которое произошло на нынешнем Валдайском форуме, можно объяснять в категориях логики. А можно - в категориях мистики.

Но ни теми, ни другими по отдельности оно не объясняется. И, даже максимально сближая мистику с логикой, мы еще не получим целостной объемной картины.

В античной Греции, как хорошо известно, существовали специальные ритуалы посвящения, которые именовались мистериями. Гораздо хуже известно, что в этих ритуалах было две степени посвящения. Те, кто прошел низшую из них, собственно, и назывались "мистами", то есть "видящими сквозь туман". А те, кто прошел высшую, именовались "эпонтами", то есть "видящими ясно". Но такого посвящения удостаивались только немногие.

Так и с валдайским выступлением Путина: очень похоже на то, что оно видится нам словно сквозь туман. Или как бы сквозь тусклое стекло, по словам апостола Павла. Однако в целом ощущение того, что мы имеем дело не с миражом и не с оптической иллюзией, а с чем-то реально существующим и чрезвычайно масштабным, почему-то очень близко к уверенности.

А что, собственно, случилось?

Случилось, собственно, то, что не могло не случиться.

После того как зимой 2011/2012 года Соединенные Штаты дали понять российским элитам, что Путин на посту президента РФ для них нежелателен, а нынешний "хозяин Кремля" этому нежеланию "вашингтонского обкома" не внял, пошёл на выборы 2012 года и вполне предсказуемо их выиграл, конфликт между Москвой и Вашингтоном, при всех колебаниях, в целом шёл по нарастающей. Здесь мы не будем перечислять "реперные точки" этого конфликта, поскольку они подробно рассматривались в публикациях "Завтра" за последние два года.

При этом никаких серьезных изменений во внутренней политике Кремля, можно сказать, не происходило: правительство следовало прежнему либерально-монетаристскому курсу "вашингтонского консенсуса", пропасть между обществом и "властной вертикалью" только углублялась, системная модернизация экономики, "Большой рывок", необходимый для возвращения России в число ведущих держав современного мира, даже и не начиналась, ограничившись мыльными пузырями Сколково и "Роснано".

Однако во внешней политике Путин, всячески лавируя при помощи министра иностранных дел Сергея Лаврова, тем не менее, не сдал ни Сирию, ни Иран. Чем вызвал еще большее недовольство США и их союзников, не говоря уже о мировой информационно-финансовой элите.

Кульминацией этого процесса была публикация статьи российского президента в "New York Times", где Путин не только обосновал позицию России по сирийской проблеме, но и - элемент совершенно необязательный - высказал сомнения в американской исключительности, якобы позволяющей янки навязывать собственные стандарты бытия остальному миру. "Считаю очень опасным закладывать в головы людей идею об их исключительности, чем бы это ни мотивировалось. Есть государства большие и малые, богатые и бедные, с давними демократическими традициями и которые только ищут свой путь к демократии. И они проводят, конечно, разную политику. Мы разные, но когда мы просим Господа благословить нас, мы не должны забывать, что Бог создал нас равными", - так заканчивалась эта путинская статья.

И это был, строго говоря, ядерный удар. Потому что худшего оскорбления своим заокеанским "партнерам" Путин нанести не мог. Более того - поскольку оно прозвучало со страниц одной из ведущих американских масс-медиа, сделать вид, что эти "измышления" их не касаются, политики США не могли. И это обстоятельство еще больше выводило их из себя.

Небольшая, в колонку, статья произвела эффект, сравнимый разве что с Перл-Харбором. Только на дно оказались пущены не авианосные корабли U.S.Navy, а уверенность Америки в самой себе. Поскольку популярная американская пословица гласит совсем другое: что "Бог только создал людей, а полковник Кольт сделал их равными". Путинская статья говорила, что полковник Кольт тут совсем не при чем, что Бог не в силе, а в правде

И, самое главное, очень многие американцы, особенно из числа WASP (белых англо-саксонских протестантов), некогда бывших "солью Америки", а после избрания Обамы "потерявших свою страну", признали его правоту. Такого еще никогда не было - чтобы зарубежный лидер претендовал на реальное идейно-политическое влияние внутри США. Больше всего взвились те, кто ощутил угрозу потери "своего" электората, а именно правые консерваторы, которым Путин тем самым фактически указал на их "профнепригодность". Публикация небезызвестного сенатора Джона Маккейна на сайте Правда.ру дает хорошее представление о той антипутинской истерике, в которую впала большая часть американских политиков.

Что уж говорить непосредственно о "сирийской проблеме"? Барак Обама с видимым облегчением отложил ракетно-бомбовые удары по Башару Асаду, а Джон Керри с Сергеем Лавровым начали обсуждать условия "химического разоружения" Дамаска, что было признано всем миром как слабость и нерешительность Америки

Валдайская доктрина

Вот в этих условиях в Новгородской области и открылась очередная, десятая по счету, пленарная сессия международного дискуссионного клуба "Валдай" под девизом "Многообразие России для современного мира". "Валдайская" площадка, созданная в 2004 году, на протяжении многих лет была одним из тех мест, где Запад, и прежде всего - США, "тестировали" свои действия по отношению к РФ.

Весьма показательно, что нынешний Валдай представители Соединенных Штатов практически проигнорировали: на форуме присутствовали только Дмитрий (Джеффри) Саймс и Николай Злобин, оба - эксперты с российскими корнями, то есть "не совсем американцы". Этот негласный бойкот лучше всего характеризует нынешнее отношение американской элиты к Путину.

Зато Саймс довел до сведения российского президента, что провал Женевских переговоров и полномасштабная война против Сирии вовсе не сняты с повестки дня, что причиной отказа от ударов по Дамаску стало вовсе не предложение Путина по химоружию, которое всего лишь помогло Обаме "сохранить лицо", а массовые протесты против агрессии в самих Соединенных Штатах.

Но всё это было уже после путинского выступления, которое по своей цельности и фундаментальности - ни одной "фальшивой ноты" - вполне можно назвать "Валдайской доктриной". Если попытаться выделить основные тезисы этой доктрины, то их можно свести к следующему.

- Россия представляет собой высшую ценность, вокруг которой должно происходить объединение народов и элит, входящих в круг русской цивилизации.

- Отечественная история представляет собой неразрывную цельность, внутри которой нельзя противопоставлять один период другому.

- Россия признает равноправие государств и цивилизаций, которое не позволяет никакого применения силы вне рамок международного права.

- Россия не признает попыток США единолично устанавливать в мире собственные "правила игры" как в военно-политической, так и в информационно-финансовой сфере.

- Россия считает чрезвычайно опасным распространение либеральных ценностей "нового мирового порядка", которые в традиционных обществах рассматривались как путь погибели, ведущий весь мир к Содому и Гоморре.

- Россия призывает всех последователей традиционных ценностей и базовых религий, в том числе в США и в Европе, противодействовать установлению "нового мирового порядка".

Тем самым Путин фактически представил себя как лидера той части человечества, которая не согласна ни с ценностями, исповедуемыми "верующими в дьявола", ни с их действиями, сеющими деградацию, разрушения и смерть. За путинским вопросом о том, каким оказался результат американских агрессий против Ирака и Ливии, а также "арабской весны" в Египте и других странах Ближнего Востока, явственно слышалось евангельское "по плодам их узнаете их".

А "раскрытие" им ядерного статуса современного Израиля или фактической поддержки Западом формирований "Аль-Каиды" лишний раз подчеркивало готовность российского лидера в случае необходимости "пойти до конца".

Что, собственно, и является отличительным признаком всякой фундаментальной доктрины, идеологической или религиозной: ради неё люди готовы идти до конца, на любые жертвы.

Что дальше?

При всём блеске Валдайского форума, ставшего безусловным триумфом Путина, нельзя забывать о том, что любые новые возможности и новые риски тесно связаны между собой. И чем больше возможностей - тем больше рисков.

Несмотря на дружеское общение Путина с представителями "оппозиции", от Алексея Кудрина до Ксении Собчак, в "болотном" лагере всерьёз заговорили о "новом 37-м". Потому что, если Путин действительно намерен "идти до конца" в своем противостоянии с западным Содомом, то терпеть собственный, российский Содом у себя под боком он не то, что не может, - просто не имеет права. А это касается всей либеральной "хевры": от деятелей культуры с "нетрадиционной" сексуальной ориентацией до многих членов действующего правительства Медведева.

Кто и как будет осуществлять "чистки", и произойдут ли они вообще - еще очень большой вопрос, но в общественном сознании он уже поставлен на повестку дня. А это значит, что внутреннее сопротивление новому курсу Путина, если таковой состоится, до какого-то момента будет только нарастать.

Итак, что в "горячей" повестке дня?

Преодоление пропасти между чиновно-олигархической элитой современной РФ и российским обществом. Невозможное: а) без ускоренного развития социально-экономического потенциала России и б) без установления хотя бы минимального уровня социальной справедливости. Потому что сражаться, условно говоря, против Рокфеллеров и Ротшильдов за Абрамовичей и Вексельбергов никто не будет.

Трансформация всей финансово-экономической системы России. Пока Центробанк РФ следует "вашингтонскому консенсусу" и печатает рубли только в объеме получаемых от экспорта долларов, а главным источником бюджетных доходов является налог на добавленную стоимость, - никакого инновационного опережающего развития нашей страны ожидать не приходится.

Инвентаризация российской собственности внутри страны и за рубежом (включая зарубежную собственность бывшего Советского Союза). Пожалуй, самая сложная и болезненная задача, без решения которой никакого движения вперед тоже не будет, поскольку мы не знаем той реальной "базы", которая у нас есть, а 40-50% российской экономики находятся в "тени", порождая массовую коррупцию и паразитизм "властной вертикали".

Тянуть с решением этих и многих других - менее масштабных, но не менее значимых проблем - смерти подобно.

Потому что отсчёт большой войны пошёл уже на годы, если не на месяцы. Повторим слова Джеффри Саймса о том, что "зло должно быть наказано" и сопоставим их с тем, что большего зла, чем Путин и Россия, для современных США очень скоро не будет, даже если рейгановскую риторику насчет "империи зла" современным американским политикам после разоблачений Сноудена и выступлений Путина использовать будет весьма затруднительно.

США и НАТО вовсе не отказались от планов уничтожения "режима" Башара Асада. Именно потому, что это - абсолютно необходимый этап для осуществления их глобальных планов. В том числе (но не только) геостратегических, о чем уже открыто говорят многие эксперты.

Поэтому сценарий со срывом переговоров в Женеве, выведением "сирийского вопроса" за рамки Совета Безопасности ООН, что будет использовано для наращивания военного присутствия США и их союзников у границ Сирии, затем уничтожение тяжелой техники сирийской армии ракетно-бомбовыми ударами при поддержке сил специального назначения, после чего оппозиция должна победным маршем дойти до Дамаска и свергнуть правительство, - вполне вероятен.

Шиитский Иран будет помогать своему союзнику алавиту Асаду вооружениями и добровольцами, но сам впрямую на горячий конфликт с агрессорами не пойдёт. Китай, скорее всего, также не предпримет никаких действий, способных остановить США и их союзников. И тогда встанет вопрос о том, куда будет передвинута отмобилизованная армада боевиков-исламистов? Варианта здесь всего два: либо против Ирана, либо на российский Северный Кавказ. В Иране их встретит мощная и идеологически отмобилизованная армия, поскольку Иран - шиитская страна, никакого мобилизационного потенциала у салафитов там нет, или он минимален. А что на российском направлении? Пример двух чеченских войн и нынешних "контртеррористических операций" показывает, что здесь сопротивление будет куда меньшим, а шансы на успех - включая выход в Поволжье, к Татарии и Башкирии, - куда большими. Тем более, что "операционной базой" в первом случае окажется Ирак, а во втором - Турция и Азербайджан.

Не будем забывать о том, что вода течет туда, где меньше сопротивление. То есть уже в самое ближайшее время, даже до открытия Зимних Олимпийских игр в Сочи-2014, мы можем ожидать большой партизанской войны на юге России.

Несомненно, что сам Путин прекрасно понимает все эти угрозы, и то, кто за ними стоит. Он осознает, что США сначала устраивают провокации с гибелью десятков и сотен тысяч человек в Сирии, а потом выступают с морализаторскими речами о необходимости "наказать зло". Отвратительность этого подхода скрыть невозможно. Пока об этом напрямую речь пока не шла - для открытого конфликта с Западом у России пока нет ни сил, ни возможностей. Но такое неустойчивое равновесие не вечно.

И то, что Путин в этой ситуации вольно или не вольно, формулируя свою Валдайскую доктрину, обратился к тому кругу идей, к тем ценностям и концепциям, которые долгие годы вынашивались отечественными патриотами-державниками, в том числе газетой "Завтра" и Изборским клубом, Александром Прохановым и его сподвижниками, весьма показательно.

Из стенограммы заседания Валдайского форума, 19 сентября 2013 года

Александр ПРОХАНОВ.

Владимир Владимирович, существует мощное финансирование военно-промышленного комплекса. Я знаком с программой развития скоростного транспорта, в частности, я проехался по маршруту Москва-Казань. Планируется интенсифицировать развитие Северного морского пути, создаются инновационные центры. Вы перед своими выборами опубликовали целый ряд фундаментальных статей.

Существует ли синтетический, интегральный проект, большой проект, существует ли проект "Россия", или всё это пока что ещё симптомы этого проекта, и этот проект собирается по частям?

Владимир ПУТИН.

Россия - это не проект, это судьба. Вы знаете, это - жизнь.

Конечно, у нас есть планы развития. Есть план развития до 2020 года, есть планы по развитию Вооружённых Сил, и они очень напряжённые, есть планы по развитию инфраструктуры. Мы договорились о том, что не будем трогать наши резервы, а резервы достаточно большие, мы говорили о резервах Центрального банка, но и резервы, накопленные Правительством, а их два - Фонд национального благосостояния, как мы знаем, и собственно Резервный фонд.

В первом случае, по‑моему, уже 89 миллиардов долларов накопилось, во втором - тоже где‑то около 90 миллиардов. Мы договорились, что после определённого набора резервных фондов мы аккуратненько позволим себе начать вкладывать в развитие инфраструктуры. Отсюда родился проект, связанный с высокоскоростными магистралями, в данном случае - до Казани. На первом этапе мы собираемся организовать изыскательские работы, а потом, естественно, и строительство.

Необходимо провести огромную работу с точки зрения развития инфраструктуры. Мы знаем, как неразвита инфраструктура на Дальнем Востоке, в Восточной Сибири - всё это нужно делать. При этом мы с Алексеем Кудриным часто спорили, конечно, нужно иметь фундаментальную базу. Конечно, нужно стремиться к тому, чтобы эти проекты были окупаемыми. Мы знаем, их не так много в мире, таких эффективных проектов. Попробуйте сейчас на Дальнем Востоке сделать абсолютно окупаемым проект строительства какой‑то автомобильной дороги. Вы ведь знаете, как специалисты?

Сразу считают количество транспорта, который идёт по этой дороге, возможность использовать её в качестве платной магистрали, но платной по закону можно сделать только в том случае, если есть параллельный маршрут, а там нет ничего. И эффективной она в ближайшие годы не будет. Ну что, нам совсем там не строить дорог, что ли? Так Россия вообще не имела шоссейной дороги, связывающей восточную и западную части страны. Совсем недавно мы её только закончили.

Поэтому я считаю, что нам всё‑таки нужно вкладывать туда деньги, даже если на первом этапе - на первом этапе! - не принесёт реально быстрой отдачи. В том числе из резервов, но аккуратно, чтобы "подушка безопасности" всё‑таки у нас оставалась.

То же самое касается Вооружённых Сил. У нас не милитаристский бюджет. Он - вынужденный бюджет; он большой, но никак не сопоставим, скажем, с Соединёнными Штатами, вы знаете эти цифры. Если взять все военные бюджеты вообще всех стран мира, это будет меньше, чем тратит США на военные нужды. Поэтому наш бюджет очень скромный. Просто у нас подходят сроки "выхода на пенсию", условно говоря, наших основных боевых систем: ракетной техники, самолётов, авиационной техники. Нам их, так или иначе, надо просто менять, они устаревают.

И, конечно, если уж менять, то менять на современные, перспективные образцы. И в этом плане у нас тоже есть планы. Мы сейчас их должны корректировать в связи с возможностями бюджета и с возможностями самой промышленности. Это естественный процесс, это нормально. Здесь ничего такого особенного нет. Мы ничего резко резать не будем. Как специалисты говорят, немножко сдвинем вправо некоторые вещи. Но, конечно, всё это мы делать, безусловно, с вами будем.

Но это не проект. Это - судьба. Это наша судьба. Это наша Родина, наша страна. Мы должны её развивать, и мы будем это делать для себя, для будущих поколений. Я считаю, что у России большое будущее, мощное, и это очень перспективная страна.

Я уже несколько раз вспоминал свою первую встречу с канцлером ФРГ Гельмутом Колем. Для меня это было полной неожиданностью, я уже говорил, но скажу ещё раз, потому что на меня этот разговор произвёл очень сильное впечатление. Когда мы были в Бонне, он вдруг неожиданно для меня, для бывшего сотрудника внешней разведки СССР, начал говорить: "У Европы нет будущего без России". Причём, он начал аргументировать, он же историк по образованию, начал так грамотно, спокойно, без всякой позы развивать эту мысль.

Вы знаете, у меня немножко в голове что‑то повернулось даже. Я понял, что в мире, в Европе, есть люди, которые искренне так считают. К сожалению, в практической политике не всегда это получается. Но такие люди, как Коль, всегда опережают на определённое время по сравнению с практическими политиками сегодняшнего дня. Я думаю, что и к нам такое понимание придёт, и у европейцев такое понимание будет окончательно, и мы быстрее будем находить согласование вопросов. Но у России большое будущее".