Газета Завтра 449 (27 2002)

ИГРЫ ПЕРЕД КАТАСТРОФОЙ

1 июля 2002 0

27(450)

Date: 02-07-2002

ИГРЫ ПЕРЕД КАТАСТРОФОЙ (Политическое лето 2002 года обещает быть жарким)

Характерная особенность нынешней политической системы РФ — постоянный калейдоскоп выборов на всех уровнях и ”ветвях” власти. Если верить известному постулату, согласно которому первую половину срока своих полномочий современный политик занимается только тем, что возмещает расходы по собственному избранию, а вторую половину — готовится к перевыборам, то уже в марте-мае нынешнего года Владимиру Владимировичу Путин пришлось перейти этот невидимый рубикон и начать свою президентскую кампанию 2004 года. Чуть раньше той же проблемой относительно парламентских выборов 2003 года обязаны были озаботиться ведущие фракции Государственной думы.

Судя по обилию различных событий ”федерального масштаба”, которые пришлись на последние месяцы, недели и даже дни, именно это обстоятельство будет вызывать основные колебания политической погоды на российских просторах. Однако погоду определяет климат, зависящий от куда более мощных и долговременно действующих факторов. Этими факторами политики, в силу своей непрерывной ”выборной круговерти”, не только не в состоянии всерьез заниматься, но даже всерьез не задумываются о них. В результате ”лес за деревьями” приватизируют структуры, формально далекие от институтов публичной ”демократической” власти, а на деле реально управляющие и этими институтами, и обществом в целом. Сегодня эти структуры, похоже, заново начали увлекательную игру под условным названием ”катастрофа России”.

"Реперной точкой" для текущей политической ситуации, вне всякого сомнения, следует считать 18 апреля, когда президент Путин выступил с очередным Посланием перед Федеральным Собранием РФ. Известно, что это выступление несколько раз переносилось (первоначально назывались даты 26 марта и 4 апреля) в связи со значительными трениями в среде кремлевских политтехнологов и спичрайтеров, отвечавших за подготовку текста. В результате был обнародован, по сути, "экспортный вариант" документа, почти не касающийся реальных внутриполитических и экономических проблем России, зато наполненный заверениями в приверженности Кремля ценностям "мирового сообщества", особенно в части выплаты внешнего долга, защиты прав иностранных инвесторов и борьбы с международным терроризмом.

Аудитория достаточно быстро осознала, что президент на этот раз обращается вовсе не к ней, что действительно интересующие "статусную элиту" вопросы "вынесены за скобки", что докладчик, по сути, "отбывает номер", а потому начала подсознательно "отбывать номер" сама, даже позабыв наградить выступающего обязательными вроде бы аплодисментами. Разумеется, это был казус или, вернее, фокус, в котором сошлось множество самых разных лучей... Но факт остается фактом: за период с 18 апреля по 24 июня, когда Путин провел специальную пресс-конференцию "для представителей региональной печати", то есть более двух месяцев, высшие политические сферы были заняты активной подковерной борьбой, от которой президент в значительной мере дистанцировался, переключившись на выполнение своих внешнеполитических и представительских функций. Тем не менее, несмотря на этот "режим свободного полета", Путин успел обозначить некоторые вешки, на которые всё это время вольно или невольно ориентировались "подковерные борцы".

КТО "ЦАРЬ ГОРЫ"?

Важнейшей из данных вешек был вопрос о правительственном кабинете. Еще 10 апреля на совещании с ключевыми членами правительства президентом было заявлено, что их экономические планы "недостаточно амбициозны", имея в виду прежде всего падение темпов экономического роста с 9% до 3,6% в год. А это, в свою очередь, не гарантирует уменьшения разрыва между Россией и индустриально развитыми государствами мира. Впрочем, эта критика прозвучала в отсутствие премьер-министра и не получила продолжения.

Выдержав паузу, М.Касьянов выступил 15 мая в Государственной думе, и, по сути, дал очень жесткий ответ Путину, заявив о том, что никаких "прорывов" не будет, а рост ВВП на уровне 6-8% в год, хотя и возможен, но лишь в более отдаленном будущем, по мере реализации структурных реформ, подготовкой которых правительство занято в настоящее время. На вопрос о возможных кадровых переменах М.Касьянов ответил, что возможна лишь очередная "тонкая настройка", показав тем самым, что в отставку пока не собирается. Премьер показал себя депутатскому корпусу как уверенный в себе руководитель, принимающий президентскую критику, но готовый действовать самостоятельно, исходя из собственных представлений. Такое поведение не похоже на пиар, призванный прикрыть реальную слабость позиций. Скорее, наоборот, оно свидетельствует о серьезном политическом весе премьера, основанном на прочности "тылов", т.е. на мощной поддержке "семейной" группы влияния и ее политического лидера А.Волошина.

Есть также очевидные свидетельства тесных контактов нынешнего правительства с "группой Чубайса". В частности, на это указывает публикация в газете "Известия", посвященная двухлетнему юбилею премьерства М.Касьянова, где подробно перечислены реализованные кабинетом позитивные новации в области экономической политики. С другой стороны, симптоматично, что государственный официоз "Российская газета" преподносит деятельность правительства в ином ключе, указывая на его безынициативность и "серость".

Самым показательным проявлением конфликта интересов между президентом и премьер-министром можно считать ситуацию вокруг нового руководства "Славнефти", где Касьянов принял сторону группы Абрамовича и подписал распоряжение, в соответствии с которым Минимуществу было поручено обеспечить пост президента "Славнефти" Юрию Суханову. Проблема здесь заключалась в том, что на "Славнефть" имела определенные виды группа так называемых "питерских силовиков", куда входят непосредственные креатуры Путина, и представляющий их интересы Межпромбанк.

Разумеется, передача премьер-министром государственной нефтяной компании в руки "семейного" клана Абрамовича—Дерипаски буквально "под носом" у доверенных лиц президента является откровенным вызовом в адрес "первого лица", весьма напоминающим историю с Газпромом. Но Вяхирев и Ко, в отличие от Касьянова, сработали очень изящно и надежно, по максимуму раскрутив и затянув конфликт путинского Кремля с НТВ Гусинского. Пока спецслужбы грозно разбирались с медиа-магнатом, "газовые бароны" успели зачистить все "хвосты" и перевести активы корпорации в недоступную для президентской команды форму. В результате, даже назначив А.Миллера руководить "голубым гигантом", Путин вынужден был смириться с тем, что ответа на свой вопрос: "Где деньги?" применительно к Газпрому он не получит.

Надо сказать, что в изоляции нынешнего президента от реальных денежных потоков заинтересованы не только в "семье", где прекрасно понимают, насколько "неуправляемым" может сделать Путина финансовая самостоятельность. Те же цели преследует и Чубайс, стремящийся замкнуть президентские интересы на подконтрольные себе структуры и получить благодаря этому решающие организационные преимущества. Поэтому если бы конфликт между "личными" банкирами Путина и "семейным" кланом не возник — Чубайсу пришлось бы его выдумать.

В деле "Славнефти" объектом противостояния выступает не столько не госпакет акций этой компании, сколько создание на базе "Роснефти", с президентом которой Сергеем Богданчиковым тесно связан "крестный отец" Межпромбанка Сергей Пугачев, "Славнефти" и "Зарубежнефти" объединенной государственной нефтяной компании (ГНК). Этот проект, учитывая высокие цены мирового рынка на энергоносители и успешный опыт работы "Зарубежнефти", мог найти понимание и одобрение у Путина. Как отмечается в одном документе, "...создание ГНК с объемом добычи в 25-30 млн. тонн и перспективами, при поддержке правительства, увеличения объема производства до 50 млн. тонн, могло бы решить проблемы подготовки к президентским выборам и обеспечения преемственности власти после завершения второго президентского срока Путина...".

Тот факт, что Пугачев, Бородин и Лукашенко предложили в качестве второго кандидата на пост президента "Славнефти" именно представителя "Роснефти", является косвенным свиде-тельством в пользу того, что идея создания ГНК уже пустила корни. Она вполне укладывается в логику действий Путина, ко-торый, с одной стороны, обещал не трогать крупный капитал, но с другой — по-прежнему хочет перераспределения природной ренты в пользу государства. В стиль мышления Путина вписывается и повышение геополитической роли России за счет экспансии энергоносителей на традиционных и новых сырьевых рынках за пределами страны. Формируется и более сложная олигархическая группировка, замкнутая на Путина, в которую сейчас фактически входят Богданчиков (Роснефть), Миллер (Газпром), Пугачев (Межпромбанк).

Доказательством существования такой группы стал целый ряд скоординированных действий "Газпрома", "Роснефти" и Межпромбанка в экономической сфере. В октябре 2001 года "Газпром" и "Роснефть" договорились о создании на паритетных началах СП, участниками которого выступают их "дочки": ЗАО "Росшельф" и ОАО "Роснефть-Пурнефтегаз". Данное СП призвано заниматься разработкой пяти крупных нефтяных и газовых месторождений, расположенных в Ямало-Ненецком авто-номном округе и на шельфе Баренцева моря. В СМИ уже отмечалось, что Богданчиков рассматривается в качестве одного из кандидатов на место Миллера, но, похоже, что нынешняя расс-тановка сил вполне устраивает главу "Роснефти". Недаром, в ходе недавней встречи с Путиным он заявил, что удовлетворен сотрудничеством с "Газпромом". Также на паритетных началах Межпромбанк и "Роснефть" создали в начале нынешнего года СП "Русский уголь". Эта структура уже успела зарекомендовать себя как агрессивный игрок на рынке, выразив намерение стать совладельцем таких крупных предприятий, как "Ростовуголь", "Челябинскуголь", "Тулауголь", "Дальвостуголь" (в нынешнем году выставлен на конкурс как раз его 40%-ный пакет), "Приморскуголь" (в 2002 году будет продано 36,3% его акций). Кроме того, "Русский уголь" ведет переговоры с близкой к Николаю Аксененко компанией "Трансрейл" о покупке блокирующего пакета "Кузбассразрезугля". Главным конкурентом "Русского угля" выступила "семейная" группа МДМ, с которой они уже вступили в марте в жесткую борьбу за 44%-ный пакет акций "Красугля", который МДМ уже считала своим (известно, что МДМ претендует и на "Приморскуголь"). Сотрудничество "Роснефти" и Межпромбанка не ограничивается непрофильной для нефтяников угольной сферой — банк кредитует особенно важный (в том числе и с политической точки зрения) для компании Богданчикова проект добычи нефти в Чечне.

Алексей Миллер в качестве главы "Газпрома" также учиты-вает интересы Межпромбанка. В середине апреля он подписал приказ о назначении гендиректором ООО "Баштрансгаз" Алек-сандра Веремеенко, в течение длительного времени руководившего уфимским филиалом Межпромбанка. Новый глава газпромовской "дочки" является братом Сергея Веремеенко — в прошлом ближайшего сотрудника, а ныне преемника Сергея Пугачева в Межпромбанке. По некоторым данным, структуры Пугачева проявляют пристальный интерес и к такому давнему партнеру (и акционеру) Газпрома как ОАО "Стройтрансгаз". Видимо, вскоре Межпромбанк получит право обслуживать, наряду с Газпромбанком, счета Газпрома.

Очевидно, что эта группа объективно может играть роль "государственнической" альтернативы "семейному" клану, однако по своей структурированности и сплоченности она далеко "не дотягивает" до своих конкурентов. Ей пока не удалось стать даже основной экономической силой внутри питерского "сообщества", где не меньшую роль играет коалиция Мордашова-Когана ("Северсталь"—"Промстройбанк СПб"). Впрочем, тенденция к сближению двух этих группировок существует, и она достаточно сильна, особенно с учетом взаимных интересов вокруг Госстроя. Поэтому борьба за "Славнефть" приобрела еще один смысл. Это уже не конкуренция частных компаний за госпакет одного из последних неприватизированных производителей нефти. Это противостояние крупного частного бизнеса инициативе укрепления государственного сектора в нефтегазовой отрасли. И в данной ситуации Касьянов действовал в интересах не одной лишь конкретной "Сибнефти", а всех сырьевых олигархов, которым идея создания крупного государственного конкурента явно не по вкусу.

Попытка спецслужб "помахать кулаками после драки", возбудив против Суханова уголовное дело, ничего, по сути, не изменила — если не считать резкого недовольства Путина, которое, видимо, и вылилось в Санкт-Петербурге в антибелорусское по форме и антипугачевское по сути выступление президента. Несомненно, что Касьянов, "пойдя своим путем", впервые выиграл у "питерцев" публичный бизнес-конфликт после целой серии поражений (Миллер в "Газпроме", Фадеев в МПС, Бельянинов в "Рособоронэкспорте"). Со "Славнефтью" блицкриг не получился, и теперь Межпромбанку предстоит борьба за компанию в ходе аукциона в РФФИ. Впрочем, учитывая, что РФФИ входит в состав правительства (а не президентской администрации или ФСБ), шансов у Пугачева мало.

А без прочной финансовой базы идти на перевыборы Путину уж совсем не с руки. Поэтому вовсе не случайным выглядит оживление якобы "надежного" украинско-немецкого газового варианта, вслед за которым может состояться и возвращение в "большую политику" Виктора Черномырдина. Весьма показательны участившиеся за май-июнь встречи Путина с Кучмой. В этом контексте пребывание Михаила Касьянова на посту премьер-министра, по большому счету, зависит от внешнеэкономической конъюнктуры и динамики отношений "команды Путина" с "группой Чубайса".

Что касается первой, то она сегодня выглядит благоприятно для России. Так, Минфин объявил о выполнении федерального бюджета РФ в I квартале с профицитом в 53,6 млрд руб., о росте ВВП России в I квартале 2002 г. по отношению к аналогичному периоду прошлого года, c почти 6%-ным ростом доходов бюджета и небольшой, но явно нелишней экономией по расходам (в 3,6%). Однако перспективы здесь не слишком ясны, и отставка Касьянова в этих условиях выглядит политически неоправданной. Гораздо логичнее будет объявить о ней в случае каких-либо экономических затруднений: тем самым он будет менее опасен Кремлю как политический оппонент, поскольку именно на нем будет лежать ответственность за ухудшение ситуации (точно так же, как на Сергее Кириенко стоит несмываемая печать дефолта 1998 года). Кроме того, столь серьезный шаг не может быть изолированным, следом за ним, по идее, должна последовать и отставка А.Волошина, и достаточной глубины конфликт с "семьей". А значит, Путин должен быть уверен и в дружественном отношении к такому шагу и "международного сообщества", и "группы Чубайса", из числа представителей которой, согласно всем предварительным расчетам, и должен быть назван преемник Касьянова. Ни в том, ни в другом уверенности пока нет.

В принципе, президент в своем послании подтвердил кредит доверия, выданный им нынешнему макроэкономическому блоку в лице Грефа—Кудрина. Огромным подарком "группе Чубайса" стало назначение на пост председателя Центробанка Сергея Игнатьева. В тот момент Кудрин и Греф, один из которых неустанно создает иллюзию профицитного бюджета, а второй — иллюзию экономического роста, уже "ударили по рукам" и договорились: сначала между собой, а затем, вероятно, и с президентским советником Илларионовым: кто кем будет в случае ухода Касьянова. Но Путин, как это уже не раз случалось ранее, с резкими шагами повременил. Тем не менее Кудрин с подачи Чубайса успел озвучить инициативы явно премьерского уровня: продать госпакеты акций РАО ЕЭС и Газпрома. Именно за счет этих и других аналогичных сделок Путину от имени "крупного бизнеса" гарантируется необходимый для переизбрания "социально-экономический пакет". Та же схема была успешно применена Чубайсом в 1996 году, но через два года Россия получила дефолт. Впрочем, Кудрин убеждает: "Ни один долговой рынок не существует без дефолтов. Раньше или позже это произойдет, по моим прикидкам — в течение ближайших полутора лет. От этого нет средства".

В случае принятия Путиным этого предложения ему, видимо, ничего не останется, как вслед за Ельциным сказать: "Во всем виноват Чубайс", чтобы не уйти в фактическую отставку на следующий день после переизбрания. А сил для этого может уже и не оказаться. С этих позиций действительно ключевое значение приобретает утверждение или неутверждение Госдумой лоббируемой "либералами" "реформы электроэнергетики". Вот слова Владимира Аветисяна, генерального директора Средневолжской межрегиональной управляющей энергетической компании: "Надеюсь, что Госдума примет разработанный правительством пакет законопроектов по реформированию электроэнергетики. Это позволит нам быстрее интегрироваться в мировую систему и станет одним из тех семи волшебных ключей, что открывают двери в мировое сообщество". Когда бизнес-менеджер говорит в столь возвышенных тонах, ни у кого не должно оставаться иллюзий насчет того, кого именно он имеет в виду, когда говорит: "мы",— только себя и себе подобных.

ДУМА ЧАПАИТЬ БУДЕТ

В результате парламентского кризиса и пересмотра пакетного соглашения 2000 года практически все фракции, представляющие в Госдуме российский истеблишмент (включая "Яблоко" и СПС), получили от прокремлевского центристского большинства по комитету, что, безусловно, станет для них большим подспорьем в работе с электоратом, например, для сравнительно слаборесурсного "Яблока". Главное же, расширился лоббистский потенциал этих групп и фракций, что с удовлетворением было воспринято олигархическими кругами, финансирующими данные политические объединения. Ценой же вопроса негласно названо принятие "реформы Чубайса".

Так, в результате замены на руководящих постах ряда комитетов коммунистов и аграриев, в Думе заметно усилено представительство интересов "столичной группировки", а также влиятельных корпораций "Альфа-груп", "МДМ-группы", "ЕврАзметалла", и, возможно, ЛУКОЙЛа. В результате замены руководителя аппарата Думы упрочилось влияние ЮКОСа. В то же время проиграли "непитерские силовики", отечественный ВПК в целом, регионы, для которых "коммунистические комитеты" были важной отдушиной. Не слишком много выиграли от перемен в Думе и представители мелкого и среднего бизнеса. С другой стороны, высказывается мнение, что перераспределение власти в Думе означает, что на смену протестно-популистской коалиции "Единства" и компартии (обе получили голоса на протестной антиельцинской волне) теперь пришла коалиция "партий начальства", напоминающая "Наш дом—Россию" и свидетельствующая о том, что президенту удалось консолидировать элиту "по горизонтали". Однако при этом выросла и его зависимость от поддержки этой консолидированной элиты.

Усиление столичной группировки выразилось в том, что усилились позиции фракции "Отечество—Вся Россия", которая, в свою очередь, среди центристов наименее благосклонна к правительственным либералам. Поэтому для принятия тех или иных законопроектов кабинет министров вынужден будет впредь идти на серьезные уступки левоцентристам.

Важно отметить, что в целом идейные противоречия внутри центристского большинства не устранены. Именно они, а не сопротивление компартии, давно не оказывающей реального влияния на работу Думы, являются основным препятствием для быстрого прохождения законов через нижнюю палату в нужной правительственным либералам редакции.

Незначительное увеличение влияния фракции "Союз правых сил", близкой правительству, не сможет изменить ситуацию. В результате выигрыш кабинета министров от перемен в руководстве думских комитетов окажется эфемерным. Темпы законодательной работы возрастут не слишком заметно, а содержательные уступки левоцентристской части Думы по-прежнему будут серьезны. Отсутствие полного единства среди центристского большинства может создать определенные проблемы как для "коалиции четырех", так и для "Единой России". После передела сфер влияния в случае невыполнения плана законодательной работы, центристы уже не смогут обвинить в этом коммунистический аппарат парламента. Ответственность за любые провалы теперь придется нести им самим. Кроме того, в рамках усиления "коалиции четырех" в Думе расширила свои возможности группа "Народный депутат", создающая "Народную партию РФ". Это может привести в среднесрочной перспективе к конкуренции между этой организацией и "Единой Россией" за статус "партии власти".

В связи с "думским переделом" аналитиками отмечается и такой важный момент, что этот передел позволил Кремлю окончательно отказаться от идеи совмещения президентских и парламентских выборов. Теперь, когда компартия не может в полной мере использовать для предвыборной пропаганды думскую машину, чего опасались "центристы" и Кремль, вопрос о совмещении выборов стал неактуален.

Нобелевский лауреат и депутат Госдумы Жорес Алфёров объявил о своём уходе с поста руководителя подкомитета палаты по науке, сообщило "Эхо Москвы". Алфёров, являющийся депутатом Госдумы от фракции КПРФ, на пленарном заседании попросил у коллег время для выступления. Учёный сказал, что выступает против антикоммунистической кампании в нижней палате парламента. По его словам, она не принесет "ничего хорошего и причинит вред". При этом депутат утверждал, что "это — первая черта на пути к фашизму". "Я мог работать с Иваном Мельниковым в комитете по науке, с которым у нас общие взгляды, но я не могу работать с Александром Шишловым (фракция "Яблоко")",— заявил Алферов, который ранее не принимал участия в политических дискуссиях.

Тем не менее, центристы начали активную работу по закреплению своей победы в Думе над коммунистами. Наибольшее внимание вызвал Первый всероссийский съезд депутатов органов законодательной власти и местного самоуправления, являющихся членами "Единая Россия", который фактически сформулировал основную задачу этой партии: нейтрализовать возможную активизацию КПРФ, воспринимаемой центристами в качестве основного противника на будущих выборах. Громкая инициатива центристов о взятии под контроль своевременности выплат бюджетникам и социальных платежей показывает, что "Единая Россия" намерена вести борьбу с компартией на ее идейном поле.

В связи с происшедшими событиями КПРФ начала перестраивать свою стратегию и тактику в сторону радикализации ее позиции. Для этого КПРФ стремится в полной мере использовать различные всероссийские акции протеста. Вместе с тем, считается предрешенным, что на думских выборах 2003 года она вновь вернется к созданию широкой коалиции левых сил и пойдет на выборы единым списком НПСР. Прощупываются возможности противопоставить "силовикам-питерцам", составляющим важное звено в фундаменте власти и в легитимирующей "легенде" В.Путина, "силовиков-чеченцев", которые пострадали от думских перестановок, потеряв вместе с "коммунистическими" комитетами каналы защиты своих интересов. Так, по некоторым сведениям, рассматривается возможность сплочения "народно-патриотических сил" вокруг одного из популярных генералов-героев чеченской войны. Этим, по-видимому, и объясняется жесткая отрицательная позиция КПРФ по вопросу об альтернативной гражданской службе.

Обострение соперничества между "Единой Россией" и КПРФ заставляет другие партии повысить интенсивность своей работы. Иными словами, основные политические организации страны де-факто перешли в режим предвыборной работы. На каком же социально-экономическом фоне им придется соревноваться за голоса избирателей?

ПОЧЕМУ РОССИЯ НЕ ЮЖНАЯ КОРЕЯ

Для послекризисного восстановления российской экономики характерна все более заметная роль крупных отечественных компаний, получивших название интегрированных бизнес-групп (ИБГ). Аналогичные тенденции характерны сегодня и для других стран с возникающими рынками: Индии, Чили, Бразилии, Малайзии. Такая самодостаточность была характерна для крупных конгломератов США в первые десятилетия ХХ века, западноевропейских компаний — в 50-е, японских — в 50-60-е годы, южнокорейских — сегодня.

Определились два основных ограничения экономической модели, которая сложилась в России на рубеже веков. Отвлекаясь от деталей, скажем, что таких ограничений два: институциональное и структурное. Система государственных и рыночных институтов стабилизировалась в некотором относительно устойчивом состоянии, которое можно определить как стационарно-переходное. Это означает, что многие неформальные, полутеневые отношения, которые были важнейшим адаптационным ресурсом, смягчавшим шоки переходного кризиса, приобрели устойчивый характер. Формальные институты все еще не действуют в автоматическом режиме. В результате, с одной стороны, происходит сегментация рынков, а с другой — сужение временного горизонта принимаемых хозяйственных решений.

Другими словами, экономические взаимосвязи возможны между предприятиями, включенными в те или иные сети доверительных отношений. Интегрированные бизнес-группы представляют собой один из типов таких сетей. В России рынки отличаются острым недостатком информации как у продавцов, так и у покупателей, вследствие непрозрачности форм собственности, а также неразвитости коммуникационной инфраструктуры. Число независимых организаций, обеспечивающих потребителей надежной информацией, незначительно, а эффективность государственных организаций в этой сфере чрезвычайно низка. Наконец, неудовлетворительно функционирует арбитражный механизм компенсации потерь, возникающих в случае невыполнения контрактов. В этих условиях благодаря созданию диверсифицированных бизнес-групп удается снизить трансакционные издержки хозяйственных взаимодействий до приемлемого уровня.

Структурные ограничения вытекают из сохраняющегося зна-чительного нерыночного сектора и нашего одностороннего включения в мировую экономику. Сегодня наша экспортная квота составляет 42% (по текущему обменному курсу) и является одной из самых высоких в Европе. Преодоление структурной ловушки также возможно в результате эволюции ИБГ от энерго-сырьевых товаров в сторону секторов с повышающейся степенью обработки и соответственно растущей добавленной стоимостью. В последнее время этот процесс приобрел заметную динамику.

В силу исторических обстоятельств в России сформирова-лись два ведущих агента модернизации. Это государство, ини-циировавшее экономическую реформу, и крупный бизнес, возникший в ее ходе. Выход из институциональной и структурной ловушек возможен через согласование их интересов.

В России многоотраслевые группы оказались единственными институциональными структурами, пережившими острый финансово-экономический кризис августа 1998 года. В то же время, скажем, банковская система еще не до конца преодолела его последствия. Важным обстоятельством развития ИБГ в России стало то, что их отделения и предприятия расположены в различных регионах страны, причем процесс региональной экспан-сии нарастает. Если в 1993 году ЛУКойл оперировал в 5 регионах, то в 2000 году — уже в 21. Аналогичные показатели для "Интерроса" — 1 и 23, для "Альфа-групп" — 2 и 37. Для предприятия, не входящего в ИБГ, субъект Федерации, как правило, становится влиятельным собственником — безразлично, формальным или неформальным. Для межрегиональной бизнес-группы субъекты Федерации становятся одним из важных уровней административного управления, однако не имеющим решающего значения.

Рациональной реакцией региональных элит будет стремле-ние к диверсификации крупных игроков на своих территориях. Хотя пока, к сожалению, в большом количестве регионов доми-нирующая стратегия этих элит — противодействие приходу крупного российского бизнеса в регионы в случае, если он не имеет "местного" происхождения. Еще более опасная тенденция состоит в том, что часто новый этап борьбы за собственность разгорается после очередных выборов, когда происходит смена первых лиц региона. Почти сразу после своего избрания новые руководители начинают прилагать усилия по вытеснению из регионов компаний, пришедших при прежнем руководстве и продвижению "своих" компаний. Поэтому интересы ИБГ объективно направлены на укрепление единого экономического пространства и унификацию законодательной среды. Эти интересы способствуют повышению управляемости и устойчивости экономики, преодолению хозяйственной основы сепаратизма.

Возможные контуры государственной политики в отношении крупного бизнеса можно называть промышленными, но точнее было бы говорить о политике конкурентоспособности. Прежде всего, целесообразно для каждой ИБГ определить "ядро бизнеса", ограничив сферу деятельности 3-5 секторами, вокруг которых будут развиваться ее основные структуры.

Устойчивые партнерские отношения государства и бизнеса объективно являются необходимым условием нормализации социальной организации общества. В России, к сожалению, они пока воспринимаются как одна из множества проблем, лежащих на периферии государственного строительства. Взаимоотношения двух ветвей власти, отношения с регионами и федерализм, формирование системы политических партий имеют все еще более высокий приоритет, чем отношения с бизнесом. Между тем именно в контексте государственного строительства эти отношения приобретают стратегическое значение. Именно государству здесь принадлежит последнее слово. Представляется, что сегодня российский бизнес уже в гораздо большей степени готов к переходу на партнерские отношения. Важное условие перехода к таким отношениям — не только зрелость потенциального партнера, но и изменение парадигмы его восприятия, как исключительно ценного общественного института рыночной демократии.

В последнее время ряд экспертов высказывают опасения по поводу усиления государственного вмешательства в рыночную экономику России. Их негативные ожидания связаны с угрозой свободе конкуренции, неэффективностью межсекторального перераспределения ресурсов, с вмешательством государства в процесс "селекции" "национальных чемпионов" и, в конечном итоге, с ограничением политической демократии. На теоретическом уровне такие ожидания имеют основания, а уроки развития Южной Кореи дают и практическое подтверждение. Часто можно слышать мнение о том, что экспансия ИБГ блокирует возможности развития малого и среднего бизнеса.

Все это так. Но реальность свидетельствует о том, что на ближайшие 10 лет в силу исторической инерции у России нет другого выбора. В России, как и в других развивающихся рын-ках, диверсифицированные компании играют роль отсутствующих стандартных институциональных и финансовых структур, эффективно функционирующих в развитых странах.

В течение более трех лет после кризиса 1998 года не видно заметных успехов в проведении банковской реформы. Банковская система отличается низкой капитализацией (68% банков имеют уставной капитал меньше $2 млн., только семь банков преодолели порог в $180 млн. по объему собственного капита-ла). Банки являются в настоящее время нетто-кредиторами не-резидентов. В рейтинг FT-100 крупнейших компаний Восточной Европы 2001 года входят 13 банков, из которых 7 польских и только один российский — Сбербанк. Причем по размеру рыночной капитализации наш "гигант" опустился в этом списке с 35-го (в 2000 году) на 48-е место и среди всех банков Восточной Европы занимает предпоследнее место, уступая 6 польским, 2 чешским, а также венгерскому, эстонскому и хорватскому банкам.

Негосударственные пенсионные фонды, по многочисленным экспертным оценкам, смогут выполнять функцию финансовых посредников не ранее чем через 7-8 лет. юоль страхового бизнеса, как потенциального инвестора в обозримом будущем также весьма сомнительна. Капитализация всего фондового рынка России находится на уровне рыночной стоимости одной корпорации из середины списка Fortune-500. Биржевой оборот охватывает лишь 38% общего оборота акций. Таким образом, в ближайшие годы единственным институтом, способным осуществлять заметные инвестиции, будут оставаться крупные ИБГ. На основании мирового опыта можно сделать заключение, что, несмотря на относительно быстрое развитие институциональной среды, ее адекватное функционирование возможно не ранее, чем через 15-30 лет. Вопрос лишь в том, есть ли у России это время.

Электронная почта NAMAKOV @ dialup.ptt.ru.

Контактный телефон (факс): (095) 238-30-42