Газета Завтра 599 (20 2005)

ЗАВЕЩАНИЕ ШОЛОХОВА

ЗАВЕЩАНИЕ ШОЛОХОВА

Алексей Шорохов

Алексей Шорохов

ЗАВЕЩАНИЕ ШОЛОХОВА

Накануне юбилея писателя заметно оживилось тявкающее литературоведение. Оно, впрочем, и не смолкало никогда — с самого начала появления Шолохова в литературе. И это радует! На мертвого льва собаки не лают. Значит, что-то очень важное еще скрепляет собой в нашей культуре и в нашей национальной жизни Михаил Александрович. Это особенно важно накануне грядущих, неотвратимых уже испытаний…

Свою статью я назвал "Завещание Шолохова". Разумеется, каждый читатель произведений писателя вправе сам определить для себя, что именно завещал ему и всем нам великий Шолохов.

Однако нельзя забывать и того, что в литературе (русской, во всяком случае) жизнь писателя, судьба его — в не меньшей, если не в большей степени определяют значимость сказанного им слова, нежели искусность этого слова и его литературная мастеровитость. И это — по меньшей мере! Здесь — неуклонное пушкинское, моцартово требование добра и правды. Глубоко соприродное русскому человеку вообще.

Поэтому мне хотелось бы остановиться на двух эпизодах в жизни Шолохова, думается, особенно значимых для нас сегодня.

ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ ВТОРОЙ СВЕЖЕСТИ

В мире, где есть Бог, — нет места случаю. Я думаю, глубоко не случайно и символично то, что столетний юбилей Шолохова совпал с 60-летием нашей Победы. Есть о чем задуматься, перечитывая "Они сражались за Родину" и "Судьбу человека". И вот что знаменательно — если "Тихий" наш батюшка "Дон" буквально покрывается "рябью" от интернациональных вкраплений (в полном соответствии с исторической правдой Революции и Гражданской войны), то произведения Шолохова о Великой Отечественной войне (опять-таки, в полном соответствии с исторической правдой) — культурно и национально монолитны. Это произведения о войне русского народа!

Оно тем более знаменательно, что в последнее время отнюдь не из официоза и либеральной тусовки (кому по должности и разнарядке полагается), а из патриотического лагеря всё чаще и чаще раздаются голоса в защиту "интернациональной правды" о войне. Оказывается, были грузины, закрывавшие собой амбразуры (это в пику Александру Матросову). Да, действительно были. Были татары, защищавшие Брестскую крепость. И это было. Но почему-то всё это, как и в "добрые советские времена", весь этот интернационализм и помощь "братским народам" пытаются вновь устроить за счет одного народа — великого и многострадального русского!

Нам предлагается в очередной раз помолчать о том, что на одного татарина, погибшего у ворот Брестской крепости, пришлись сотни и тысячи русских, полегших по левую сторону Буга. А это уже немного оскорбительно для памяти моего отца, потерявшего в утро 22 июня 1941 года своего друга и земляка, соседа по казарме от разрыва первой немецкой мины. А также половину своей роты от попаданий последующих мин и снарядов. Нам предлагается забыть свидетельство Маршала Советского Союза Баграмяна (согласитесь, достаточно редкая для русского человека фамилия) о том, что если перед наступлением ему присылали пополнение с нерусским большинством, он тут же их отправлял в тыл — на охрану коммуникаций. И я уже не говорю о таком восторженном (хотя для кого-то наверняка и сомнительном) свидетеле нашей Победы, как Георгий Иванов, написавшем в победном мае 45-го:

Россия русскими руками

Себя спасла и мир спасла!

И если мир-то уже давно для себя решил, что спасла его Америка, то и шут с ним, с миром. Но вот когда Россию пытаются лишить спасших ее "русских рук" — становится как-то не по себе.

И здесь глубоко символично то, что гений Шолохова неложно чувствовал, куда тащил страну невинный (а такой ли уж невинный?) интернационализм последних брежневских десятилетий. И если нам уже не суждено узнать, что сказал художник во второй части "Они сражались за Родину", сожженной, по свидетельству дочери писателя, от отчаяния и невозможности открыто напечатать ее на Родине, — то знаменитое послание Шолохова "вождям Советского Союза" в марте 1978 года "в защиту русской национальной культуры" свидетельствует о многом. Тем более, что это было последнее столь значимое выступление писателя и гражданина, привыкшего говорить правду советским вождям, не склонившего головы и перед норвежским королем.

Поэтому, когда раздаются голоса, почему это-де один только русский народ государствообразующий; все, мол, народы России государствообразующие — то мне хочется ответить: да, Россия многонациональная страна; да, каждый населяющий ее этнос добавляет свой яркий, необыкновенный узор на холст нашей общей культуры и истории; и потеря даже одного, даже самого малого народа без сомнения обеднит всех нас. Но что же произойдет, если исчезнет сам холст? Сама ткань, на которую нижутся все эти яркие и самобытные узоры? Вот поэтому-то русский народ — государствообразующий… И последняя великая тревога Шолохова будет нам в том порукой.

СУДЬБА И ПРАВДА МИХАИЛА ШОЛОХОВА

Есть в жизни семьи Шолоховых один — по всей видимости, недостаточно известный многим из нас — эпизод. Вот как описывает его многолетний друг Михаила Александровича и Марьи Петровны — Николай Федорович Корсунов. Спустя некоторое время после кончины Шолохова он навестил вдову писателя, вспоминая его, Марья Петровна призналась: "Всю жизнь жалел о том, что в годы войны не усыновил двух мальчиков-казахов. Ехали мы из Вешек в эвакуацию к вам на машине; где-то возле глухого степного мостика встретили двух изможденных мальчиков. Угостили их, как могли, а Михаил Александрович и говорит: давай усыновим их?..

Моя вина — не решилась на это. Говорю, у меня своих четверо, везешь ты меня неизвестно куда, оставишь неизвестно где, сам на фронт вернешься, а я… что я буду делать одна с шестью? Всю жизнь попрекал меня за это".

…Мы знаем, что писатель Шолохов во искупление своей вины усыновил в "Судьбе человека" бездомного мальчика, но человек-то Шолохов, воспитавший своих четверых детей и множество внуков, до конца жизни мучился этими двумя казахскими мальчиками! И здесь, как и везде в великой русской литературе, с неимоверной силой раскрывается неразрывность писателя и человека, та неотменимая нравственная мощь, которая одна только и дает право на такие произведения, как "Тихий Дон", "Они сражались за Родину", "Судьба человека".

И как же убого смотримся все мы — записные патриоты России, посвятившие себя чему угодно: "борьбе с режимом", "изучению творческого наследия", "сбережению родной культуры"; взрастившие одного, максимум двух избалованных (но зато с музыкальной школой!) ребеночков, — как, повторяю, убого смотримся мы на фоне Шолохова в вымирающей России, где сегодня, по самым скромным подсчетам, живет и бедствует около трех с половиной миллионов бездомных мальчиков и девочек!