Газета Завтра 751 (15 2008)

Александр Арцибашев БОГАТСТВА ПОД СПУДОМ

Каждый раз по осени звоню в старинное уральское село Всеволодо-Благодатское, что на севере Свердловской области. Интересуюсь у таежников-промысловиков об урожае кедровых орехов, грибов, брусники, клюквы, жимолости, черники, голубики, морошки… Сам вырос в тех местах. Раньше в селе была контора госпромхоза. Местный люд кормился, считай, за счет леса. В каждом дворе — лари с орехами, кадки с моченой брусникой и солеными груздями, в сенях — вязки сушеных подосиновиков и подберезовиков, мороженая клюква. Заготовители принимали лесную снедь за копейки. Ворчали, но несли. Куда деваться? Больше заработать негде.

Помню широкую плешину сопки и черные избы с резными наличниками, тесовыми заплотами, дымящими трубами. В центре возвышалась деревянная церковь. Село основал во второй половине XVIII века сенатор Всеволод Алексеевич Всеволожский, задумавший построить здесь медеплавильный завод и заняться промывкой золотосодержащих песков на реке Стрелебной. Первыми переселенцами были мастеровые с Пожевского завода, купленного Всеволожским у баронов Строгановых. Со временем рудники и прииски закрыли, а народ так и остался в таежном краю. Между прочим, телефонную линию провели сюда еще до революции 1917 года. Так что таежники были в курсе всех дел, происходящих в миру.

С горбачевской "перестройкой" госпромхоз зачах. Правда, восстановили заповедник "Денежкин камень". Новую контору срубили на краю села, в которой не раз доводилось ночевать, беседовать с егерями. Зарплата у мужиков — 5000 рублей. Понятно, настроение невеселое. И с приработком стало туго: в заповеднике запрещено заготавливать орехи, грибы, ягоды. Отправляются на промысел в дальние кедрачи по Ивдельскому тракту.

На этот раз трубку сняла директор заповедника Анна Евгеньевна Квашнина.

— Какие цены на орехи? — удивилась моему звонку. — Не скажу точно. Год неурожайный (кедр плодоносит раз в четыре года). Конечно, для себя немного припасли, а на рынке орехов не видела и о цене ничего не могу сказать.

— Прошлый год за ведро просили 500 рублей, — напомнил я.

— Думаю, сейчас намного дороже…

— А брусника есть?

— Ягод больше.

— Хватит зверушкам?

Квашнина засмеялась:

— Найдут, чем полакомиться…

Вообще-то, лесной промысел не из легких. Отмахай-ка за день 15-20 километров по тайге! Болота, буреломы, горные речки… Двухведерная пайва больно режет плечи. К вечеру ноги — что чугунные. И все-таки в сезон народ не упускает случая пошишкарить, запастись грибами, ягодами. Не только на Урале, но и в Сибири, на Вологодчине, Брянщине, Смоленщине, в Костромской, Архангельской, Кировской, Новгородской, Рязанской, Пензенской, многих других областях. Испокон веку лес был кормильцем народа.

До ельцинских "реформ" в Центральном статистическом управлении велась отчетность по заготовкам дикорастущей продукции. Хоть редко, но все-таки бывало, этот вопрос обсуждался на заседаниях правительства. В 1996 году отчетность отменили, и проблемы заготовительной деятельности Центросоюза (старейшей общественно-хозяйственной организации) мало кого волнуют.

А зря. Даже в таком благодатном крае, как Кубань, где кругом сады, и то есть что заготавливать в лесу. Скажем, грушу-дичку. Из неё получается ни с чем не сравнимый взвар. Доводилось пробовать напиток. Вкус необыкновенный! А еще здесь собирают алычу, шиповник, кизил, боярышник…

Поблизости от поселка Бетта, что под Геленджиком, сам ходил за алычой. Ведрами носили с братом, жившим в тех местах. Народ заготавливал ягоды и для себя, и на продажу. Не уверен, была ли поблизости заготконтора? Однако краевой потребсоюз обязан ежегодно отчитываться о закупках дикорастущих плодов и лекарственно-технического сырья.

Вспомнил про это, когда на сельскохозяйственной выставке "Золотая осень" увидел на стенде Краснодарского крайпотребсоюза банки с напитком из груши-дички. Подошел к девушкам и попросил налить стаканчик. Сделал глоток — и такой необыкновенный аромат во рту…

Разговорились с председателем правления крайпотребсоюза Владимиром Ивановичем Харламовым.

— Спрос на дикоросы не упал. Компоты из груши-дички, шиповника, яблок с удовольствием берут санатории, дома отдыха, пансионаты. У нас — восемь консервных заводов. Неплохой приработок для населения. Я бы сравнил дары природы с тыквенными семечками. Та же "твердая валюта". Сколько приносят — всё принимаем. Даже не торгуемся по цене.

— А где больше заготавливают дикоросов?

— В Отрадном, Мостах, Лабинске, Горячем Ключе, Курганинске… В предгорной зоне.

— В каких объемах?

— Говорить не хочется… Поменьше, чем в прежние годы. Это же не хлеб, не мясо, не молоко — побочная продукция. Заготовим — хорошо, нет — ну и спрос такой. Впрочем, как и по лекарственно-техническому сырью. Фармацевтические фабрики переключились на крупных поставщиков. Что им наши мизерные объемы? Так же похоронили заготовки пушнины, козьего пуха, овечьей шерсти, кожсырья…

— Сколько же заготконтор в крае? — поинтересовался у Харламова.

Он опять уклонился от прямого ответа:

— Тридцать пять стационарных заготпунктов…

— Ну а все-таки, заготконтор-то сколько?

— Пятнадцать.

— Значит, не в каждом районе?

Харламов тяжко вздохнул:

— Заготовительная сеть сократилась втрое. Прижилась новая форма закупок продукции от населения: магазин — заготпункт. Принес ягоды, плоды — продавец запишет в тетрадку. Можешь купить что-то другое. Своеобразный товарообмен. Вообще-то, и раньше на дары природы смотрели как на что-то второстепенное…

На выставку приехали с дарами природы и из других мест. Был весьма удивлен, когда увидел на прилавке красочные упаковки с сушеными подберезовиками и подосиновиками, баночки с маринованными моховиками, маслятами, рыжиками. Продукция — из "Ряжского погребка", что на Рязанщине. Не подвели и сибиряки. На стенде Иркутской области красовались корзинки с кедровыми орешками, баночки с облепихой, клюквой, брусникой в меде…

Неподалеку увидел внушительную экспозицию Республики Саха (Якутия). Познакомился с заместителем начальника Департамента перерабатывающей промышленности Министерства сельского хозяйства Афанасием Алексеевичем Поповым.

— Якуты — знатные промысловики, — говорю ему. — Чем угощаете?

Афанасий Алексеевич улыбнулся:

— Больше на бруснику нажимаем… Проще и собирать, и хранить. До двухсот тонн перерабатываем на пищекомбинатах. Делаем сиропы, варенья, джемы. Закупаем смородину, голубику, землянику.

— Раньше, наверное, объемы были больше?

— Как сказать… Отставали от республиканского потребсоюза, а ныне вот вырвались вперед.

— По какой цене закупаете ягоды?

— Бруснику по 25-30 рублей за килограмм. Голубику, землянику — подороже. В основном несут ягоды школьники. За день успевают набирать по полтора-два ведра. Прикиньте: на сколько потянет? Солидный приработок для семьи! Хорошо поставлено дело в Усть-Алданском, Чурапчинском, Амгинском районах. Планируем организовать закупки дикоросов на севере: в Усть-Янском районе, где много смородины и морошки, пищекомбинат в Батагае с цехом переработки даров природы.

— А грибы, орехи?

— Кедрачей мало. Не сравнить с Иркутской областью или Красноярским краем. А вот грибов много пропадает.

— Почему?

— Могли бы заготавливать, но трудно со сбытом…

Такой вот был разговор. Тема для меня не новая. Еще тридцать лет назад я ездил с экспедициями газеты "Советская торговля" на Алтай, в Иркутскую область, Красноярский край с целью изучения запасов дикорастущих грибов, ягод и орехов, выяснял, как в Сибири поставлено дело с заготовками даров природы. По данным Ботанического института имени В.Л.Комарова, с учетом доступности территорий, естественных потерь от потребления животным миром, товарные ресурсы грибов в наших лесах составляют 200 тысяч тонн, плодов — 150, ягод — 150, клюквы — 50 и кедровых орехов — 55 тысяч тонн. 80% этого богатства приходится на долю Сибири и Дальнего Востока. А осваивается не более 5%.

"…Скоро после Енисея начинается знаменитая тайга. Сила и очарование тайги не в деревьях-гигантах и не в гробовой тишине, а в том, что разве только одни перелетные птицы знают, где она кончается", — писал Антон Павлович Чехов, пересекая на перекладных Восточную Сибирь по пути на остров Сахалин.

Территория Восточной Сибири занимает площадь 7,2 млн кв. километров. Край наиболее крупной сырьевой базы для развития заготовок дикорастущей продукции, меда, лекарственных трав. Казалось бы, уж здесь-то не должно ощущаться недостатка в дарах леса. Тем не менее, на прилавках местных магазинов они появляются от случая к случаю. Другое дело — рынок. Тут торговцы предложат и соленые груздочки, и маринованные маслята, и сухие белые, моченую брусничку, варенье разных сортов (из черники, голубики, смородины), калёные кедровые орешки и еще много чего. Глаза разбегутся. Правда, за всё это частники и цену ломят немалую. Но народ берёт: полезно для здоровья. Не сравнить с провизией из супермаркетов. Там всё нашпиговано консервантами, эмульгаторами, красителями, вызывающими тяжкие заболевания. Закономерен вопрос: что ж мы так плохо осваиваем то, что дарит природа-матушка?

Говорят: хлопотное дело. Возни много, а доход невелик. Раньше заготовками дикорастущей продукции, помимо Центросоюза, занимались Министерства пищевой промышленности, лесного хозяйства, местной промышленности, орсы, урсы, ряд других организаций. Координации между ними не существовало. Действовали наособицу. И тем не менее, объемы закупок были намного выше, чем сейчас.

Передо мной данные за 1984 год. В целом по России было заготовлено: дикорастущих плодов и ягод — 51 тыс. тонн, клюквы и брусники — 11, грибов — 14, орехов — 11, меда — 10 тыс. тонн. А что сейчас? Выяснить это практически невозможно. Только Роспотребсоюз все еще собирает с мест информацию о заготовках. В 2005 году кооператорами закуплено 1,3 тысячи тонн плодов и ягод, 607 тонн грибов и 113 тонн орехов.

А вот картина в разрезе областей. По ягодам в лидерах Карельский потребсоюз — 251 тонна, у Новгородского — 209, Тверского — 128, Вологодского — 120, Архангельского — 111 тонн. Грибов больше всех заготовил Красноярский потребсоюз — 147 тонн, Кировский — 62, Пермский — 43, Нижегородский — 33, Коми — 32, Приморский — 31 тонну, а Иркутский — только 18 тонн, Вологодский — 9, Владимирский — 7 тонн. Что касается орехов: на счету Тувинского потребсоюза 42 тонны, Красноярского — 21, Иркутского — 9, Приморского — 8, Хакасского — 7, Кемеровского и Тюменского — по 6 тонн. А у алтайцев вообще — 0.

Вспоминается поездка на Телецкое озеро — жемчужину Горного Алтая. Святые места! Хребты с убеленными снегом вершинами, хрустальные водопады, живописные альпийские луга, вековая кедровая тайга, знаменитый Чуйский тракт. В свое время известный писатель Владимир Чивилихин бился за создание Кедрограда, сохранение уникальных лесных боров, комплексное освоение природных богатств. Увы, поговорили-поговорили о проблеме и забыли.

А меж тем в начале ХХ века кедровый промысел в России приносил немалый доход. Орехи заготавливали миллионами пудов. В целом урожай их оценивался в 1,6-2,5 млн тонн. Понятно, много поедали зверушки и птицы, но и пропадало продукта прилично. И все же заготовки велись более интенсивно. В одном только Бийске закупалось у населения до 6,5 тыс. тонн кедровых орехов.

К кедру относились бережно, не вырубали десятками тысяч гектаров, как ныне. Наоборот, крестьяне разводили кедровые сады близ поселений. Окультуренные кедровники были в окрестностях Верхотурья, Тобольска, Екатеринбурга, Омска, ряда других сибирских городов. В конце XIX века директор лесного департамента, некто Никитин, инспектируя сибирские ведомства, восхищался кедровой рощей у села Протопопова близ Томска. Площадь её составляла 400 гектаров. Ежегодный доход от продажи орехов превышал 300 рублей. Мощные кедрачи стояли рядом со старыми деревеньками по рекам Туре и Тагилу, на берегах Княсьпинского озера, у зимовий Боронского и Тулайки, что на Северном Урале.

Обычно сбор орехов начинался при полной зрелости шишек. Не дай Бог, если кого заметят в бору раньше срока. Намнут бока ой-ё-ёй! Шишкарили артелями по 10-20 человек. Обивали шишки колотушками и шестами. Собирали и шелушили на специальных терках. Провеянный орех засыпался в мешки и вывозился из леса на лошадях. С дальних урочищ — сплавляли по рекам на плотах.

В начале августа 1921 года вышло Постановление Совета труда и обороны за подписью В.И. Ленина "Об организации сбора и заготовки дикорастущих масличных семян и об использовании их для переработки в маслобойной промышленности". Главсельпрому поручалось организовать повсеместно в РСФСР заготовку дикорастущих масличных семян, немедленно приступить к закупке кедровых орехов и строительству маслобойных заводов. Из расчета первоначальной заготовки продукции до 2 млн пудов авансом выдавались из специального фонда необходимые для промысла товары. Для реализации этой директивы в системе Высшего Совета народного хозяйства был создан Кедропром. В течение короткого времени он построил три маслобойных завода: в Бийске, Новониколаевске (Новосибирске) и Томске. Кедровые орехи перерабатывались на растительное масло, халву и муку для кондитерских изделий. Позднее (в 1931 году) вышло Постановление "О мероприятиях по развитию кедроореховых хозяйств".

К сожалению, идею, как уж не раз бывало в России, извратили. Вместо использования денег по прямому назначению, чиновники Кедропрома растранжирили средства на постройку контор и жилых домов; на промысловые базы финансов не хватило. К тому же столкнулись и с нехваткой специалистов, способных решать задачи по комплексному освоению тайги.

Интерес к кедру был не случаен. По данным Кедропрома, содержание жиров в масличном сырье распределялось следующим образом (в процентах): подсолнух — 43, лен — 37, хлопок — 34,7, конопля — 32,6, кедровый орех — 59,9. Как видим, кедр — вне конкуренции. Почему же заглох древний промысел? Стали ленивее? Или легче за нефть и газ закупать продовольствие за рубежом?

Таёжные закрома ждут рачительного хозяина. Только вот что-то долго он сыскивается…