Газета Завтра 900 (7 2011)

Григорий Алексин — Большое в Малом

Старинное зеркало, со скошенной аккуратной фаской, толстого стекла, в шикарной раме. Символ времени, устойчивости бытия, хранения основ, преемственности ремесла… И быстро сляпанный новодел в картонной раме с отстающей амальгамой — дешевая подделка, фальшивка, да еще и стекло кривое… Вы что предпочитаете?

За прошедшее двадцатилетие Академический Малый театр осуществил 64(!) постановки. В творческих предпочтениях бессменно лидирует классика: Пушкин, Грибоедов, Гоголь, Островский, Лев Толстой и Алексей Константинович Толстой, Горький, Чехов, Мольер, Шекспир, Бомарше, Бальзак.

Не так давно в репертуаре театра, с профессиональной и легкой руки художественного руководителя Юрия Мефодиевича Соломина, появился малоизвестный водевиль нашего замечательного драматурга П.Каратыгина "Таинственный ящик". Такие опыты дорогого стоят: русский драматург, один из знаменитых братьев Каратыгиных, замечательных артистов отечественной сцены XIX века… Надо отметить, что в этой увлекательной музыкальной постановке уже не в первый раз сочинителем текстов выступил актер Малого театра Александр Клюквин. Несколько дней назад в Малом состоялась премьера первой самостоятельной режиссерской работы этого любопытного артиста — "Дон Жуан".

Малый театр — театр, без сомнения, славный, сумевший остаться как-то в стороне от канализационной американо-европейской трубы, что заливает наши культурные просторы вот уже двадцать лет… Этой своей отстраненностью, Малый вызывает на себя другие, не менее дурнопахнущие волны, уже со стороны родной т.н. театральной критики о его спектаклях: многие годы кроме слов "вяло", "традиционно", "рутинно"… ничего…

На удивление стабильным и неспешным движением своим театр, без сомнения, обязан Юрию Соломину. Народному и любимому своим народом артисту, человеку православному. Если посмотреть ретроспективу прошедшего двадцатилетия жизни театра, можно сказать: пульс бьётся ровно, без перебоев… Вроде бы ни передряг, ни стрессов… Говорю не об интригах и подковерной борьбе, а исключительно о жизни сцены, о театральных событиях… Но это далеко не так! Просто мудрый руководитель не выносит проблемы за стены театра, не скрывает, а именно не выносит. Культура речи — культура сцены.

Болезни, неуверенность, метания в поисках своего пути, несомненно, были. И кто знает, чего стоило Соломину не поддаться, не изменить курса, но факт остается фактом: не только не сломался, но и укрепился в собственной правоте.

В неустойчивые 90-е на старейшей московской сцене кто только ни работал: и немцы, и шведы, и израильтяне... Сейчас вот итальянская команда премьеру выпустила по пьесе своего знаменитого драматурга К.Гольдони. Наверное, это веяния времени, хотя театральным событием этому спектаклю быть, по-видимому, не суждено.

Яркие страницы театральной жизни в Малом перелистывал в течение нескольких лет Сергей Женовач. Замечательный режиссерский талант умел превратить хорошо известное классическое — в живое современное. Способность тонкого психологического, легкого анализа, не выворачивая, не самодурственно досочиняя классиков, не извращая ни текстов, ни мысли: будь то Грибоедов, Островский или Мольер, — основная черта этого интересного режиссера. Его спектакли — радужные всплески в равномерном плавании знаменитого Малого. Но время не останавливается ни на секунду. К сожалению, Сергей Женовач выбрал другую гавань — создал свой театр, и время от времени так же легко и талантливо "взволновывает" московское театральное пространство.

Надо сказать, что в Малом сильна и собственная режиссерская команда. Островский, Чехов, Шиллер, Гоголь, Лев Толстой — серьезные режиссерские работы самого Юрия Соломина. Талантливый артист пробует свои силы в разных классических жанрах. Его особая режиссерская основательность — большая редкость на современной сцене.

Четыре десятилетия работают в Малом Виталий Иванов и Владимир Бейлис — опытные профессиональные и очень разные режиссеры. Хотя за последние десять лет особых театральных "штормов" и "циклонов" в их исполнении нам видеть не привелось, но режиссура вполне крепкая, по образу и подобию худрука, основательная. Оба режиссера переживают свой "золотой" век, обоим уже за 70… Тяготеют к "большому стилю", хотя получается не всегда: то легковесности переберут, то провиснет оснастка режиссерской мысли, так бывает… В зрительской памяти от их работ почти ничего не остается, но спектакли прочно оседают в репертуаре, в общем, корабль Малого плывет себе и плывет…

Особая история в Малом — режиссер Владимир Драгунов. Работает он в театре почти двадцать лет из своих 55. Начинал свою творческую биографию оригинально: в 1990 году в театре им.Гоголя поставил неожиданный, необычный спектакль — "Пещное действо" по библейским текстам пророка Даниила! Будучи не знаком лично, могу предположить, что Владимир Драгунов — один из тех немногих, для кого места в сегодняшней московской театральной режиссуре никогда бы не нашлось, не будь Малого. Современная театральная Москва для таких талантов заказана, и духовность на московской сцене не в чести…

В.Драгунов не боится ни масштаба событий, ни масштаба времени, что порой становится непреодолимой преградой для иных театральных режиссеров. Оттого и спектакли нетривиальные… В 91-м — "Царь Иудейский" по пьесе знаменитого К.Р., Великого Князя Константина. В 93-м — "Смерть Иоанна Грозного" по А.К.Толстому. Даже в подходе к традиционному для Малого театра Александру Островскому Драгунов оригинален. Есть такая малоизвестная пьеса у замечательного драматурга: "Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский". Пьеса сложная, совсем не похожая на прочие 50 его произведений. Несомненно, первой в ряду исторических трагедий стоит пушкинский "Борис Годунов", но и "Дмитрий Самозванец" — произведение не простое…

Три года назад, на фоне общего злопыхательства и панического страха г-д должанских и иже с ними: как бы на театральных сценах подобное не стало доминантой, тогда и все старания… насмарку,.. меня откровенно порадовала своим неконъюнктурным взглядом рецензия обозревателя "Итогов" Елены Сизенко, которая осмысленно и просто написала, что усилиями режиссера пьеса не только зазвучала чрезвычайно актуально для наших дней, но и поставила целый ряд вопросов, по праву долженствующих занимать большинство россиян: о государственности и патриотизме. Нам ведь только кажется, что "лихие девяностые" позади…

Интересное событие случилось в 2008 — горьковские "Дети солнца", наконец-то, бросили свои темные тени на планшет сцены Малого театра в режиссерском воплощении Адольфа Шапиро… Осенью 2008 г. произошло еще одно небывалое событие — на телеканале "Культура" прошла передача об этой премьере (никогда ранее такого не бывало, видимо, для канала Шапиро — фигура знаковая…). Наблюдая за глубокомысленными рассуждениями режиссера о пьесе и Василия Бочкарева (играет главного героя Павла Протасова) о замечательном творческом союзе, возникшем на спектакле, невольно подумал: насколько мы все-таки мифотворцы! Очень странная штука — театр! Талантливым людям и работается легко, и атмосфера творческая, замечательная, и вдруг на премьере охватывает странное ощущение обмана, низкого, подленького обмана. Хотя артисту этого никогда не увидеть — он же из зала на себя не смотрит... Режиссерский талант — вещь обоюдоострая: из комедии можно грандиозную трагедию соорудить, из трагедии — комедию без особого труда. Можно и более тонко подойти к вопросу, не без изящества подменить мысли драматурга, собственными — целенаправленно и обдуманно! Важна режиссерская точка зрения, точка отсчета! Ловкость рук в режиссерской профессии — вещь весьма востребованная в наши дни, если не основная… Ведь разобраться в том, что же хотел сказать режиссер зрительному залу, можно, только увидев картину в целом. И поправить, увы, уже ничего невозможно! Если по глупости — простительно; если так и было задумано, то иначе как продуманной диверсией, я отнюдь не шучу, это назвать трудно. Так что же хотел нам поведать Адольф Шапиро?

В декабре 2007 г. на сцене театра "Et cetera" этот г-н выпускает спектакль по роману Рэя Брэдбери "451 градус по Фаренгейту". Те, кто помнят эту книгу, понимают, о чем можно было поставить спектакль, но… ошибутся. Адольф Шапиро пошел иным путем… И инсценировку написал сам, и пригласил, наверное, замечательных творческих людей, бывших наших соотечественников из Израиля, из Франции, из Эстонии, но желаемого эффекта так и не достиг.

Роман — приснопамятного 1953 американского года, эпохи позорного для Америки маккартизма, известного у нас больше под именем "охоты на ведьм". Пьеса — декабря 2007-го, более известного у нас как "за три месяца до выборов президента России".

В том спектакле персонажи пламенно беспокоились о гибели гуманитарных ценностей, о социальной ответственности художника, о критическом осмыслении реальности… Надо добавить, что призраки всех возможных химер человеческого общества должны были слететься на сцену калягинского театра, но не случилось. А случилась этакая агитка о вредоносности современного российского устроения.

И оказалось: Адольф Шапиро не унывает и работу свою доделывает уже на сцене Малого… Какие механизмы нужно было включить, чтобы этот господин получил в Малом постановку, можно только догадываться, театр-то государственный! Но, тем не менее, в "белых одеждах" горьковской пьесы на сцене Малого появляются "Дети солнца"…

Общим местом стали обстоятельства написания пьесы Горьким в заточении, куда он попал после известных событий 1905 года, и то, что написал он ее всего спустя несколько месяцев после премьеры чеховского "Вишневого сада" и ухода самого автора, с которым дружил при жизни и у которого учился сочинительству, и чье влияние отчетливо слышится в пьесе… Но ловкость, без сомнения, профессиональных режиссерских рук поражает…

Горьковские акценты действия, конечно, отличаются от чеховских, но Горький — талантливый русский писатель, патриот своей родины, бесконечно сопричастный ее бедам и, главное, ищущий выхода, разрешения насущных, если хотите, государственных проблем.

Продолжая чеховскую тему рожденного временем конфликта, смены генераций российского общества, неспособности (буду говорить жестко, не как принято в театральном цеху) адаптироваться к новым социальным условиям этих "последних из могикан", людей, составлявших цвет, интеллектуальную и культурную скрепу России, Горький ищет ответов и сожалеет о том, что этих ответов нет… Шапиро, приготовив свою версию, отделяет смыслы драматурга от пьесы, и на их место вставляет, иезуитским протезом, свои собственные. Делает это даже талантливо, ремеслом владеет. Артисты этого не ощутили, а из зрительного зала результаты этой операции видны…

Не дав договорить горьковский текст герою пьесы, Адольф Шапиро выпиликивает голосом одинокой еврейской скрипочки жалостную мелодию о том, как страшно жить "культурному" человеку в океане российского народа — читай, "быдла". И, видимо, чтобы режиссерская мысль, о каком времени идёт речь, совсем уж дошла до неискушенного зрителя, в костюмы персонажей начала прошлого века добавлена изрядная порция "джинсы"…

Ну, что ж, вот и пробежались по десятилетию жизни Академического Малого театра России. Театр этот люблю и за то, что сердце его бьется ровно и наполнено, и актерская школа крепка, и движение его не остановить никому и никогда, люблю… Не я сказал, что самая жестокая правда без любви, — есть ложь, и это правда…