Газета Завтра 909 (16 2011)

Борис Лизнёв -- Первый план

В 80-е годы на Ленфильме часто проводились встречи ведущих кинематографистов, главным образом режиссёров, со "вторым" студийным звеном, молодыми деятелями кино. Сейчас это чаще всего называют мастер-классом.

Во время подобной встречи один известный режиссёр назвал второй план уникальной чертой в искусстве. Над созданием второго плана он работал особенно тщательно.

Второй план — это атмосфера, среда, в которую погружается кинообраз. Тщательно проработанный второй план создаёт объём в кино, превращает фильм в кусок жизни. Фокус художника может переходить с первого плана на второй, затем возвращаться обратно. В этой полифонии и кроется магия кинематографа.

Тогда всё это показалось гениальным и захватывающим. Все решили, что им, наконец, дали ответ на вопрос, что есть кино. Решили, что второй план — и есть самое главное.

Как в фильме Марлена Мартыновича Хуциева "Июльский дождь". Перед глазами — открытая Москва, кадры с рестораном и обедающими там иностранцами, кадры с лошадью, которая едет под цирковой марш. Эта работа со вторым планом создала атмосферу, которую не смог повторить никто ни до, ни после.

В позднее советское время стал популярен второй смысловой план. Он характеризовался антисоветским настроем. Нам показывали какой-нибудь провинциальный городок, где царит анемия, неживые люди среди суровых урбанистических пейзажей. Всё, чтобы создать атмосферу мрачного царства. Ни о чём не говорилось впрямую, — лишь полунамёки и полутона.

В общем-то, работать над вторым планом — это правильно. Но в прошлом году на фестивале документального кино, где я был членом жюри, я увидел один неплохой фильм со сценами-зарисовками провинциального российского быта. Он называется "Тёлки, метёлки и медные трубы". Сцены следуют одна за другой, всё любопытно, привлекает внимание. Отдельные элементы, люди проработаны прекрасно, но чего-то постоянно не хватает. Потом я понял, что все эти сцены можно переставить в случайном порядке, добавить, убрать и ничего не измениться. На экране остался один второй план, в фильме нет первого плана, того, ради чего этот фильм сделан.

Смотрю другой фильм, а ощущения почти те же. Второй план стал первым, изначально отсутствует некая идея идей, жизненный идеал. Который, между прочим, был в советском кино.

Возьмём фильмы про разведчиков. Абсолютно ясно, почему и зачем действовал Штирлиц. В современных фильмах об агентах вообще ничего этого не показано. По какой причине они всё это делают? В финале всё равно становится ясно, что кругом коррупция, все их действия ни к чему значительному не приводят, они не заявляют о своей любви к родине, её вроде как и нет. Только какие-то чисто профессиональные амбиции, бесконечные доказательства самому себе.

Кажется, что эти герои взяты из другой среды, бездумно скопированы из западных фильмов. Первого плана нет. А почему? А зачем? Какая ставится задача? Нет главной идеи. Но её нет и в обществе. Точно так же в сердцах и умах людей отсутствуют задачи и идеалы, не сформулированы идеи.

Все научились строить второй план, овладели этим профессионально, почувствовали, так сказать, кинематографический объём. Но ушло главное, ушла цель.

Недавно я смотрел фильм "Бумажный Солдат" Германа-младшего, но, по всей видимости, снятый при активном участии Германа-старшего, так как его стиль отчётливо прослеживается. Фильм о космосе, цель его создания, по всей видимости, — развенчать миф о космической идее. Показать, что в обществе это не просто бессмысленно, но и глупо, а временами вообще жестоко.

Обычно демифологизируют Ленина, правоохранительные органы, а здесь задача была более сложной, ведь космос — это то, чем мы всегда гордимся. И цели постарались достичь с помощью второго плана. Ведь там всегда можно найти какие-то бараки близ космодрома, показать, что рядом совсем недавно была зона. Что отправлять людей в Гулаг чудовищно, а ещё хуже их оттуда выгонять. Получается, что когда сажают, — плохо, а когда выгоняют, — ещё хуже.

В итоге всё, якобы, бесчеловечно в этом обществе, а на фоне, как и положено, стреляют в сторожевых собак. На втором плане абсолютно бессмысленные персонажи, бубнящие одни и те же фразы. Так нам стараются доказать, что это и есть реализм. Люди на экране вне религиозной ориентации, вне социального строя, вне идеала.

Естественно, этот фильм произведён под заказ, и на него не жалели денег. В конце в титрах чуть ли не тысяча человек, из них десятка два продюсеров. Нужно было ударить по космической легенде на высшем уровне.

По идее, это должно работать исподволь, но в реальности складывается ощущение, что в фильм попали люди из другой цивилизации. Взята выдуманная атмосфера Гулага и переносится в период 60-х годов. Слишком искусственно. Ведь сохранилась кинохроника тех лет. Посмотрите на счастливые лица людей того времени!

В этом трагедия нынешнего поколения кинематографистов, которые, быть может, пошли слишком лёгким путём. Ведь, чтобы постичь истину, необходимо идти на жертвы. Возвращение к гегемонии первого плана — это возвращение к смыслу, к идеям, к христианской русской культуре. И это — вопрос сегодняшнего дня.

Полная аудиозапись монолога: