Газета Завтра 938 (45 2011)

Владимир Карпец -- Британская корона против Руси

Продолжение. Начало — в №№ 35-36, 38-41, 43-44

Однако это был только первый, более видимый слой истории. У императора созревает проект использовать те же самые реформы — прежде всего освобождения крестьян от личной зависимости — для построения государства по образцу старой Московской Руси — в духе славянофилов, которым он предоставляет полную свободу выступлений в печати, на основе их идеи "Царю — неограниченное правление, народу — неограниченная сила мнения". Построения государства не на европейских, а на старорусских началах, с царём и всесословным Земским собором. Русская, по крайней мере, имеющая русские корни часть революционного движения, оказывалась готова на такое развитие событий. Возникает даже своеобразный "анархомонархизм" — ведь, и в Московской Руси, монархически и централизованно организованной, действовала, с согласия царя, мощная "вольница" — казачество, Ермак, ушкуйники — неотъемлемо, как и царство, присущая русской жизни. Бакунин в знаменитой статье "Романов, Пугачев или Пестель?" говорит о том, что целью всего русского народа является возвращение на новой основе к старой Руси и что лучше всего будет, если это движение возглавит сам царь. Но для этого необходимо не только освобождение народа, но и освобождение самого царя, который под видом либеральных реформ (а их бюрократия была готова осуществлять) начинает демонтаж того, что позднее основатель евразийства князь Н.С.Трубецкой назовет "романо-германским игом". Трагедия была в том, что под игом оказывался сам Зимний дворец. "Прогрессивная" польская шляхта, восторженно смотревшая на Европу, но поднявшая бунт против российского императора тогда, когда он росчерком пера отнял у неё крепостных малороссов и русинов и поддерживающее ее же "прогрессивное русское общество", созданное самим же царем, открыли ему глаза. Это совпало с началом его трагической любви к юной княжне Екатерине Михайловне Долгоруковой(1847-1922), его будущей второй жене светлейшей княгине Юрьевской.

В сентябре-октябре 1863 года к берегам Североамериканских Соединенных Штатов подошли две русские эскадры. Одна, под командованием контр-адмирала Лисовского, стала на рейде у Нью-Йорка, вторая — под командованием контр-адмирала Попова — у Сан-Франциско. Это была военная помощь императора Александра Второго, только что освободившего крестьян, президенту Аврааму Линкольну (1809 — 1865), боровшемуся против рабовладения и работорговли в Западном полушарии, где шла в это время гражданская война. Вдохновителями идеи раздела Америки был банкирский дом Ротшильдов, которые как раз в это время открывали в САСШ его филиал и стремились взять под контроль их территорию, противопоставив католиков Юга и протестантов Севера, и одновременно создать уже и на Юге негритянскую республику наподобие Гаити под собственным контролем. В качестве ударной силы банкиры использовали Англию и Францию. Обо всем этом знал рейхсканцлер Германии Бисмарк, знал и Александр Второй, которые совместно и сообщили Линкольну о сговоре банкиров. Англия и Франция через русских послов в Лондоне и Париже получили от царя предупреждение о том, что их вмешательство в военные действия на стороне конфедератов против Севера будет рассматриваться как объявление войны России. При этом русским адмиралам был дан приказ сражаться с любой силой, морской или сухопутной, которая выступит на стороне рабовладельческого Юга. Линкольн одержал победу, благодаря русскому царю и русскому флоту, о чем сегодня не принято вспоминать в Америке. Однако вскоре после окончания войны он погибнет от руки наемного убийцы Ротшильдов, нашедшего прибежище в Англии. А в Париже совершается покушение на Александра Второго во время его поездки в Булонский лес вместе с Наполеоном Третьим. Стрелял поляк Березовский — якобы это было местью за подавление Варшавского восстания, — стрелял дважды, но неудачно — кто-то из свиты заслонил царя своей лошадью.

В 1865 г. в своем обращении к конгрессу Линкольн заявил: "Я имею двух главных врагов — армию Юга передо мной и финансовый институт в тылу. Из этих двоих тот, что в тылу — мой самый главный противник". Позже, в том же году, президент Линкольн был убит.

Здесь надо иметь в виду, что польское восстание 1863 года было, прежде всего, восстанием шляхты, которую лишили владения собственными крестьянами, поскольку манифест 1862 года распространился на всю территорию империи. Начинает оформляться союз банкиров и крепостников. А о ситуации с Америкой надо сказать так. Продажа Александром Вторым Аляски в этом свете выглядит как попытка утверждения антибанкирского союза России и САСШ, возможность установления которого рухнула только в 1913 году, когда Ротшильды, Варбурги и другие крупнейшие банкирские семейства (допустив в свою среду англосаксонских протестантов Рокфеллеров), создали Федеральную резервную систему, позже также финансировавшую Троцкого и троцкистов, равно как и Гитлера.

Именно в 1867 году, в Париже, после выстрела Березовского царь принимает решение уже окончательно связать свою судьбу с Екатериной Долгоруковой, скрепив тем самым историческое единство Романовых и Рюриковичей и начав освобождение от "романо-германского плена". Тогда же начинается и охота на коронованного зверя (так её называют сами революционеры). Но эту охоту уже открыто поддерживает британская корона. Еще с 1850 года лорд Пальмерстон прилагает усилия к созданию Всемирной империи с центром в Лондоне. Его первый союзник — барон Джеймс Ротшильд. Ставка делается на все без исключения революционные силы, прежде всего, на "Молодую Италию" Джузеппе Мадзини. Герцен, вступив в связь с Ротшильдом, создает прообраз "Молодой Италии". После окончания Крымской войны он начинает — в Лондоне — издавать "Полярную звезду" и "Колокол", специализирующийся на разглашении государственных тайн России. Однако вскоре Герцен, поддержав польское восстание 1863 года, начинает терять поддержку читателей в России и становится готов к компромиссу с самодержавием. Позже он вообще глубоко разочаровывается в Западе. Ставка Британии меняется. Ею станет "Народная воля".

Фактически, Александр Второй принимает решение — через собственную судьбу — соединить — самым глубинным, брачным образом — Российскую империю и старую Русь: княжна прямо происходила от Рюрика, Святослава и Владимира Мономаха. Речь на высшем государственном уровне шла о возвращении к русской старине — при одновременной модернизации государства и общества. Не просто о браке, а о воссоздании Старой Руси и о суверенитете государства, поставлении его вне и над "европейским концертом". Не случайно активно работавший над созданием единой мировой финансовой системы в начале ХХ века "человек Ротшильдов в России" граф Сергей Юльевич Витте(1849 — 1915), был одним из главных врагов княгини Юрьевской: его знаменитые "Воспоминания" буквально переполнены открытой к ней ненавистью. Именно со слов графа Витте историческая литература переполнена ехидными рассказами о взятках светлейшей княгине, через которые различные сомнительные лица достигали карьерных и коммерческих выгод. Вот поистине вопиющие строки "Воспоминаний" Витте, приоткрывающие глубины происходившего в Петербурге и Лондоне. Витте, оставляя крайне многозначительный намек, рассказывает о том, как он, будучи еще совсем молодым начальником Одесской железной дороги, получил телеграмму о том, что на обратном пути из Ялты в Петербург будет ехать одна высокопоставленная дама, на которую надо обратить особое внимание. Она должна прибыть в порт с пароходом. Пароход опоздал. "На нем приехала дама, которую я ожидал, и еще кто-то с нею был", — пишет Витте. Это была княгиня Долгорукова, и он поехал с нею. "Между тем, — пишет далее Витте, — по неисправности начальник станции Одессы, не дожидаясь моего поезда, вероятно думая, что я не приеду, пустил другой поезд, который шел раньше того поезда, на котором я должен был везти княгиню Долгорукую, и таким образом, въезжая на станцию, мы еле-еле не столкнулись с этим поездом. Сколько раз после я думал: ну а если бы произошла ошибка и наш поезд меньше даже, чем на одну минуту, опоздал бы? Ведь тогда произошло бы крушение, и от вагона, в котором ехала княгиня Юрьевская, остались бы одни щепки, и какое бы это имело влияние на всю будущую судьбу России, не исключая, может быть, и 1 марта?"( Витте С.Ю. Воспоминания, М, 1991, с.60-61)

Обвинения Витте княгине Долгоруковой в том, что уже в бытность свою "конкубиной", а затем и супругой императора брала подношения с железнодорожных концессионеров еврейского происхождения, прежде всего, клана Поляковых (об одном из них император пишет ей: "Твой еврей очень занятен"), находят неожиданное и совершенно естественное объяснение: она, по сути, обложила данью потомков хазарской знати на правах прямой наследницы Святослава, освободившего Русь от хазарской дани, а затем и уничтожившего со своей дружиной каганат в одну ночь, и, тем самым, став каганом. Тем самым Александр Второй показывал всем "имевшим очи", что новая русская династия не будет подчиняться складывающемуся мировому финансовому царству, но подчинит его себе, сразу же обложив данью.

Именно Витте, будучи еще совсем молодым человеком, стоял у истоков поразительно странной организации под названием "Священная дружина", которая считается тайной монархической организацией, организацией именно по охране монархии. Однако так ли все просто?

"Священная дружина" была создана в марте 1881 года, сразу же после убийства Александра Второго. Витте, тогда служивший, казалось бы, по совсем не имевшему отношения к петербургскому двору ведомству — он был начальником отделения эксплуатации в правлении Юго-Западной железной дороги — сам предложил "Дружине" свои услуги, а некоторые считают, что сам ее и создал. Впрочем, вряд ли то, и вряд ли другое — такого рода организации не создаются в одночасье — их история обычно уходит в века. Но напомним важнейшее обстоятельство: в это время Витте был тесно связан с банкирским домом "Рафалович и Ко", созданным в Одессе еще в 1833 году и, в свою очередь, принадлежавшем к финансовой группе Ротшильдов.

Продолжение следует