Где живет единорог

Мальчик по имени Ветер

Это было давным-давно, когда ещё никто не умел выращивать хлеб и строить дома из дерева или камня. Среди зелёных холмов, у прозрачной речки, стояло десятка два шалашей, обтянутых звериными шкурами. В них жило племя, которое называло себя просто — «люди». Женщины этого племени собирали съедобные плоды и коренья, а мужчины охотились на оленей, бизонов и других зверей. Дети тоже не сидели без дела — девочки помогали матерям, мальчики учились охотничьему делу.

Мальчика по имени Ветер назвали так потому, что в день его рождения ветром сорвало шкуры с нескольких шалашей. Он уже считал себя большим, потому что умел ставить силки на зайцев, знал, где по утрам собираются тетерева, и однажды поймал в речке большого лосося. Удочку с леской из жил косули и костяным крючком сделал ему дед, Белый Ворон. Никто из «людей» не умел так искусно вырезать крючки и делать кремнёвые наконечники для копий. Ветер любил смотреть, как дед, осторожно ударяя камнем по куску кремня, скалывал с него тоненькие кусочки до тех пор, пока бесформенный кремень не превращался в узкий, похожий на лист ивы наконечник.

Когда Ветер подстерёг тетерева и убил его метко брошенным камнем, он сказал деду:

— Я уже умею охотиться и бегаю быстрее всех мальчишек племени. Когда же мужчины возьмут меня на настоящую охоту?

— Подожди, — сказал Белый Ворон. — Придёт осень, и я возьму тебя в пещеру, чтобы ты испытал свою храбрость. А пока я научу тебя, как подкрадываться к стаду бизонов, закрывшись оленьей шкурой.

Когда листья на деревьях стали желтеть и осыпаться, дед растёр на плоском камне цветную глину, смешанную с жиром барсука. Он раскрасил ею своё лицо, так что оно стало грозным и воинственным, так же разрисовал лицо Ветра, взял охапку смолистых кедровых ветвей, зажёг одну из них от костра и сказал:

— Пора идти! Возьми своё копьё!

И они пошли по тропинке вдоль лощины, заросшей ежевикой. Её шипы больно цеплялись за ноги, и мальчик старался так же ловко переступать через колючие ветки, как делал это старый охотник.

В конце лощины, у подножия холма, виднелось тёмное отверстие. Белый Ворон зажёг ещё одну кедровую ветку и вошёл в темноту. За ним проскользнул мальчик. Повеяло влажным воздухом, у самого лица с писком промелькнула летучая мышь. Косые тени плясали по сводам извилистого коридора. Впереди таилась темнота.

Мальчик не боялся, он знал эту пещеру — ведь в суровые зимы племя покидало шалаши и переселялось в неё, потому что под землёй было теплее и безопаснее. Но сейчас дед вёл мальчика дальше и дальше вглубь пещеры, где тот никогда не бывал. И вот наконец темнота раздвинулась, открылся широкий и низкий зал, посредине которого лежала расстеленная волчья шкура.

— Ложись и смотри вверх! — приказал старик и воткнул факел в землю.

Мальчик лёг на шкуру, посмотрел вверх и вдруг увидел на потолке и стенах пещеры стадо бизонов. Одни мирно паслись, другие куда-то мчались во весь опор, но мчались, не двигаясь с места. Ветер не мог понять, как это может быть, ведь он никогда не видел рисунков и не знал, что это такое.

— Здесь священное место нашего племени, — сказал Белый Ворон. — Этих бизонов нарисовал дед моего деда, он был великий охотник и поэтому смог вдохнуть в них душу.

Бизоны и вправду выглядели как живые. Можно было во всех подробностях разглядеть их огромные тяжёлые тела, блестящие глаза, короткие изогнутые рога.

— Ты останешься здесь один вместе с этими бизонами, — продолжал старик. — Когда факел догорит, наступит темнота. Будет очень страшно, но тебе нельзя плакать, иначе духи бизонов сойдут со стен и затопчут тебя. Ты ослабеешь от голода и жажды, но когда через несколько дней за тобой придут охотники, тебе нужно будет встать и попасть копьём в сердце одного из бизонов на этой стене. И тогда ты сможешь пойти на настоящую охоту.

Старик ушёл, а мальчик взял факел и стал рассматривать рисунки. Он увидел, что они сделаны такими же красками из цветной глины, которыми дед раскрасил его лицо и плечи, — красной, жёлтой, чёрной. Вблизи это были просто блестящие цветные линии и пятна, но стоило отступить на шаг, как они превращались в бизонов.

Когда факел догорел и погас, мальчик ощупью отыскал волчью шкуру и завернулся в неё. Конечно, ему было страшно, но он знал, что не должен бояться темноты, голода и жажды. Он верил, что выдержит испытание и станет охотником, — может быть, таким же знаменитым, как тот, что нарисовал бизонов.

…Прошло много тысяч лет, и места эти изменились. Вдоль реки вилась дорога, среди холмов белели домики деревни, а на невысокой горе стоял старинный замок. В нём жил учёный с маленькой дочкой. Учёный раскапывал в пещере остатки стойбища древних охотников и находил золу костров, костяные крючки и каменные наконечники копий, похожие на листья ивы.

Однажды дочка со свечой в руках ходила по пещере. Вдруг она закричала:

— Папа, смотри! Здесь быки!

Какие быки могут быть в пещере? Учёный подошёл к девочке, поднял фонарь и ахнул от изумления. Весь свод пещеры был покрыт изображениями огромных, тяжёлых, мчащихся куда-то животных. Влажная краска поблёскивала на свету, и казалось, что художник только недавно сделал последний мазок. Но нарисованы были не быки, а бизоны, которые вымерли в этих местах тысячи лет назад. Они были изображены так мастерски, с таким знанием повадок животных, что было ясно — художник много раз видел их своими глазами. А это значит, что рисовал бизонов первобытный человек, живший много тысяч лет назад.

Об этом удивительном открытии учёный написал книгу, но другие учёные не поверили ей. Ведь не может быть, чтобы одетые в шкуры дикари могли так хорошо рисовать! Но прошло время, и в других пещерах были найдены целые картинные галереи, созданные древними охотниками. Там были изображения давным-давно вымерших зверей: пещерного льва, пещерного медведя, шерстистого носорога и даже мамонта. Люди, рисовавшие этих животных, видели их много раз, хорошо знали их облик и повадки, поэтому так точны и выразительны эти рисунки. Благодаря им мы знаем, как выглядели эти вымершие звери.

А когда учёные пишут о великом искусстве древних охотников, они вспоминают, что первой открыла его маленькая девочка, со свечой в руке ходившая по пещере — той самой, в которой когда-то мальчик Ветер из племени «людей» учился не бояться темноты.

Учитель Александра Македонского

Самым большим и красивым городом в Древней Греции были Афины, а самым знаменитым мудрецом в Афинах считался Платон. Все знали его школу, названную Академией по имени древнего героя Академа. В неё приходили учиться не дети, а взрослые люди, уже умевшие и читать, и писать. Платон же учил их думать.

Однажды в Академию пришёл невысокий и худой юноша в запылённом дорожном плаще. Его спросили: кто он и откуда? Юноша ответил:

— Я Аристотель из города Стагиры. Мой отец был врачом македонского царя и учил меня своему ремеслу, а теперь я хочу научиться мудрости у Платона.

— А ты знаешь, Аристотель Стагирит, что учиться придётся не год и не два, а гораздо больше, — может быть, всю жизнь? — спросили его.

— Я согласен. Мудрость того стоит, — ответил Аристотель.

Не год и не два — целых двадцать лет провёл Аристотель в Академии. Сначала он учился, а потом стал учить других. Он стал прославленным учёным, и Платон называл его умом своей школы. Когда же учитель умер, Аристотель отправился путешествовать. Его очень интересовали животные, и он стал наблюдать за их жизнью. Рыбаки привозили ему осьминогов и диковинных рыб, он рассматривал выброшенных волнами на берег дельфинов, а порой мог часами следить за какой-нибудь букашкой.

Тем временем у македонского царя подрастал сын, отважный и своенравный мальчик Александр. Он учился владению мечом и верховой езде, плавал как рыба и не боялся никого и ничего. Но отец понимал, что для царского сына этого недостаточно, и отдал его на воспитание самому знаменитому и мудрому из учёных Греции. Так учителем Александра стал Аристотель.

Гуляя по тенистым рощам или сидя около ручья на каменной скамье, он рассказывал мальчику о сказочных подвигах греческих героев и богов, читал ему старинные, мерно звучащие стихи о славных битвах и отважных странствиях, говорил о далёких землях и удивительных животных, которые там обитают.

Юный царевич стал царём Македонии и решил превзойти древних героев. Он победил могучую армию персидского царя и завоевал почти весь мир. Но где бы ни был Александр — в Персии, Египте или Индии, — он не забывал своего учителя.

Аристотель тем временем вернулся в Афины. Там он писал свои книги, изучал животных и слушал от приезжих удивительные рассказы о подвигах своего ученика.

Однажды утром афиняне испугались, услышав в гавани грозный рёв. Может быть, это напали враги?

Отовсюду бежали люди — кто с мечом, кто с копьём. Но, выбегая на дорогу, ведущую к морю, они изумлённо останавливались. Навстречу им шли огромные серые чудовища, похожие на движущиеся горы. То одно, то другое поднимало кверху похожий на трубу хобот и гулко трубило. Рядом шагали воины, смеясь над испугом афинян.

— Это боевые слоны персидского царя Дария! — говорили они. — Великий Александр прислал их Аристотелю вместе с другими животными, которых никогда не видели в Греции!

И действительно, в колесницах, которые тянули слоны, стояли клетки с крокодилами, обезьянами, леопардами… Говорили, что несколько тысяч человек занимались ловлей животных для Аристотеля. Но даже если это неправда, всё равно в те времена никто не изучил столько животных, как он. А о том, чего не видел сам, Аристотель расспрашивал воинов, охотников, рыбаков.

Поэтому в его книгах правда перемешана с вымыслом, точные наблюдения — с охотничьими выдумками. Много и правильно он написал о слоне, причём не только о его внешности и повадках, но и о его внутреннем строении. Он описал медведя, зубра, оленей, которых хорошо знал; рассказал о львах, которые тогда водились в Европе. Он первым заметил, что африканская ящерица хамелеон может менять цвет, подсмотрел, как ласточки строят гнёзда из глины. Но когда Аристотель пересказывал услышанное от кого-то, его книги становились похожими на сказку.

Вот он говорит о водяной лошади, по-гречески это звучит «гиппос потамиос», иначе говоря — гиппопотам. От кого-то Аристотель узнал, что у этого животного плосконосая морда, а шкура так толста, что её трудно пробить копьём. Это правда. Но огромный бегемот в его описании оказывается размером всего лишь с осла и вдобавок имеет лошадиную гриву. Сразу ясно, что учёному рассказывал о нём человек, который в глаза не видел гиппопотама.

Очень серьёзно рассказывает Аристотель о звере под названием мартихорас, который будто бы водится в Индии. У него в каждой челюсти по три ряда зубов, хвост с жалом, как у скорпиона; бегает это чудище быстро, как олень, нападает на людей и пожирает их. Правда, тут же Аристотель оговаривается, что рассказ о маргихорасе он прочитал у писателя Ктесия, человека ненадёжного, которому не во всём можно доверять.

Но в книгах Аристотеля правды было гораздо больше, чем вымысла. Он умел наблюдать, а главное, объяснять то, что видел, и сделал множество открытий. Учёный собирал гусениц, кормил их травами и следил, как они превращаются в куколок, из которых потом вылетают ярко окрашенные бабочки, — раньше никто не замечал этого. Рассматривая морского ежа, он обнаружил, что странные зубцы, расположенные звездой на его нижней части, служат этому животному для разжёвывания пищи. До сих пор это сложное устройство учёные называют аристотелевым фонарём.

Всего же Аристотель описал почти пятьсот видов животных — зверей, птиц, рыб, насекомых. Он не забыл ни змей, ни черепах, ни осьминогов, ни раков.

Но самое главное — Аристотель первым попытался навести порядок в науке, разделив их на группы.

Он заметил, что у животных, имеющих кровь, всегда бывает спинной хребет — позвоночник. Но одни из них рождают детёнышей, другие откладывают яйца; одни дышат лёгкими, другие жабрами; одни летают, другие бегают. По этим признакам он разделил на группы всех существ, которых мы сейчас называем позвоночными. Он даже понял, что киты — это совсем не рыбы, потому что они дышат лёгкими.

Вся Греция уважала Аристотеля за его мудрость, и люди издалека приходили учиться у него, как он сам когда-то пришёл к Платону. Ученики Аристотеля верили, что в своих книгах он написал обо всех тайнах мира. Его слава была так велика, что даже тысячу лет спустя учёные думали точно так же. Более того, нельзя было и слова сказать о том, что Аристотель в чём-то ошибался.

Сейчас каждый школьник может найти ошибки в сочинениях великого грека. Все знают, как выглядит гиппопотам и что нет на свете страшного зверя мартихораса с тремя рядами зубов. Но учёные всего мира помнят и чтят Аристотеля, основателя многих наук, среди которых наука о животных — зоология.

Подвиг Плиния

Знатный римлянин Плиний был воином, но больше всего он любил читать. Ещё в молодости, командуя кавалерийским отрядом, он возил с собой сундучок с книгами и после сражений читал их в своей палатке. Когда же Плиний стал другом римского императора, он построил себе большой красивый дом и самую большую комнату в нём отвёл для своей библиотеки. Там хранились книги о войнах и путешествиях, о подвигах древних героев, о дальних странах и диковинных животных.

Каждое утро Плиний вставал задолго до рассвета, шёл в библиотеку и сидел за книгами до тех пор, пока не нужно было отправляться на службу.

Вернувшись, он снова читал до самой ночи, а когда глаза уставали, просил читать ему вслух. Даже когда он завтракал или обедал, рядом с ним стоял слуга и читал ему.

Больше всего интересовали Плиния книги о природе — о том, что такое солнце и звёзды, отчего происходят морские приливы и случаются ураганы, какие деревья растут в других странах и какие там обитают животные. Он жалел, что нет такой книги, в которой было бы собрано всё, что люди в то время знали о природе. В конце концов он сам решил написать такую книгу.

Поэтому всякий раз, прочитывая что-либо особенно интересное или поучительное, он сразу отмечал это в своей записной книжке. За день в ней набирались десятки таких выписок. Плиний говорил, что даже в самой плохой книге можно найти что-то полезное.

Но вот беда — в книгах того времени было множество выдумок, а Плиний им верил. Как-то прочёл он сказку о василиске — страшной змее, которая взглядом убивает людей и животных, а дыханием сушит траву и раскалывает скалы. Удивился, сделал выписку и не забыл уточнить, что единственное спасение от этого чудовища — зеркало: посмотрит в него василиск и погибнет от собственного взгляда.

Год шёл за годом, а великий труженик заполнял одну записную книжку за другой. Две тысячи книг он прочёл, прежде чем собрался наконец писать свою. Плиний пересказал в ней всё, что читал и слышал о природе, и назвал её «Естественная история».

В ней было собрано много интересных рассказов о жизни животных, которых он знал сам: о зайцах и волках, львах и оленях, лошадях и коровах. Но, кроме того, Плиний упоминал в этой книге и о тех существах, о которых только слышал и читал.

Так попали в неё истории о василиске, о крылатых лошадях, о говорящих человеческим голосом гиенах, об огромных муравьях и о множестве других сказочных зверей. Но римляне, читавшие эту книгу, верили каждому написанному в ней слову, потому что знали о животных, да и обо всей природе, гораздо меньше, чем Плиний.

Он был уже немолод, когда римский император назначил его начальником флота на юге Италии. Учёный поселился в доме на берегу морского залива, заполнив жилище книгами. И вот однажды, когда солнце клонилось к закату, в комнату вбежал гонец.

— Беда! — крикнул он. — Везувий проснулся!

О том, что Везувий был когда-то вулканом, все давно забыли. В кратере зеленела трава, пастухи пасли там овец. Недалеко от его склонов выросли три городка. Но сейчас над горой высилось странное, ослепительно белое облако. Оно поднималось в небо подобно стволу дерева, а наверху расширялось, как крона сосны пинии. Облако росло и темнело, закрыв уже полнеба.

— Пусть флот снимается с якорей! — приказал Плиний. — Надо спасать людей!

И на первом же судне бросился туда, откуда все бежали. На корабли, как серый снег, падал пепел, сыпались горячие обломки камней, а Плиний сидел на носу судна и диктовал писцу: он хотел подробно описать в своей книге извержение вулкана.

Когда они причалили к берегу, был вечер. В темноте стало видно, как раскалённая лава фонтаном бьёт из Везувия и как по его склонам текут огненные реки. К кораблям бежали люди, закрывая головы подушками и одеялами от падавших с неба раскалённых камней. Плиний уговаривал их не бояться, убеждал, что опасность ещё далека. Одно за другим отчаливали суда с беглецами, но сам он не торопился уплывать, намереваясь увидеть как можно больше. Сверкали молнии, сыпался горячий пепел, ветер приносил облака удушливого дыма, а Плиний выглядел спокойным, как на прогулке.

Но вот снова налетело облако едкого дыма. Спутники Плиния кашляли и задыхались, да и сам он почувствовал, что теряет силы. Ему постелили на землю парус, на который он лёг и больше не поднялся.

Так погиб Плиний. Римляне горевали о нём и гордились его отвагой. Они говорили: «Он умер, как настоящий римлянин!»

Его книге была суждена счастливая судьба. Полторы тысячи лет её, вместе с книгами Аристотеля, перечитывали учёные. Они верили, что всё в этих книгах — истинная правда, что где-то в далёких краях действительно летают в небе крылатые кони и ползают по земле василиски. Словами «естественная история» стали называть все науки о природе. До сих пор многие музеи, посвящённые им, называются музеями естественной истории.

Где живёт единорог?

Пришли времена, когда великая Римская империя рухнула под напором воинственных племён, пришедших из далёких лесов и степей. Вместе с ней погибла наука Греции и Рима. Грамотные люди остались только в монастырях, ведь монахам надо было читать Библию и другие священные книги.

В высоких залах монастырских библиотек хранились и книги о природе. Например, там можно было увидеть сочинения Аристотеля. Но гораздо чаще, чем книги греческого мудреца, монахи читали «Бестиарий», что означает «зверинец». Так назвали книгу со сказочными историями о животных. Чего в ней только не было! Например, рассказ о муравьином льве. Сейчас каждый школьник знает, что это небольшое насекомое, похожее на стрекозу. Его личинки делают ямки-ловушки в земле и ловят в них Муравьёв и других букашек. А в «Бестиарии» написано, что муравьиный лев — страшное чудовище. Передняя часть тела у него — как у льва, а задняя — как у муравья. Есть в «Бестиарии» и описание дикого и страшного зверя антолопса, с рогами, похожими на пилу, — ими он спиливает самые большие деревья.

Люди, которые читали эти истории, верили им — и, попав в какую-нибудь далёкую страну, спрашивали: а не здесь ли живёт муравьиный лев или чудесная птица феникс, которая сгорает на костре, а потом возрождается из пепла? И уж, конечно, они спрашивали: не тут ли обитает таинственный и чудесный зверь единорог? Его мечтали увидеть рыцари, странствующие по белу свету. Короли и принцы обещали огромные деньги тому, кто поймает единорога. Чем же прославился этот зверь?

В «Бестиарии» о нём написано, что он невелик, не больше козлёнка, и носит на голове не два рога, а один — прямой и закрученный, как винт. У единорога мирный характер, но ни один охотник не сможет к нему приблизиться — настолько чуток и быстр этот зверь.

В местности, где он живёт, есть большое озеро, к которому приходят на водопой животные. Но лишь только они подойдут к воде, как из-под камней выползает огромная змея и выпускает свой яд в озеро. Звери изнывают от жажды, но боятся пить отравленную воду. И тогда из леса выходит единорог. Он бьёт по воде своим рогом. В нём заключена такая чудесная сила, что яд исчезает из воды.

Поймать единорога может только молодая девушка. Надев белые одежды, она должна сесть у лесной тропы, и если единорог её увидит, то подойдёт, приласкается и положит голову ей на колени. В тот же миг нужно набросить ему на рог верёвочную петлю или просто взять за рог и вести к королевскому дворцу.

Правда, никто, кроме самых отъявленных лжецов, не говорил, что видел единорога своими глазами, и ни одна девушка не приводила его ни к королю, ни даже к самому захудалому принцу. Но люди верили, что единорог существует. Он считался самым благородным изо всех зверей. Его изображением украшали княжеские и королевские гербы.

Да и как было не верить, когда купцы издалека привозили рога единорога. Огромные, закрученные, как винт. Правда, такие длинные и тяжёлые, что их никак не мог носить зверь размером с козлёнка. Но на это никто не обращал внимания. Все были убеждены, что это рога волшебного зверя, а значит, они обладают чудесными свойствами. Аптекари уверяли, что порошок из них лечит все болезни, и подмешивали его в лекарства. Ювелиры делали из этих рогов кубки, украшали их золотом и драгоценностями и продавали за огромные деньги. Ведь если рог единорога обезвреживает яд, то человека, пьющего из такого кубка, нельзя отравить! Время было жестокое, многие богатые и знатные люди боялись, что их отравят, и каждый, кто мог, запасался таким кубком. Целый рог единорога стоил огромных денег — за него можно было купить замок. Один принц заплатил за эту диковину сто тысяч серебряных талеров, то есть несколько сундуков серебра!

Купцы стерегли свои секреты и никому не говорили, откуда они везут эти рога и где живёт единорог. Ещё бы! Расскажи они об этом, никто бы не стал платить им бешеные деньги. Они-то знали, что нет на свете удивительного зверя единорога, похожего на оленя, а есть кит нарвал с длинным, торчащим вперёд витым зубом — бивнем. Водится этот некрупный кит в северных морях, и добывают его охотники-норвежцы и русские северяне-поморы.

Прошло время, учёные изучили нарвалов и описали в книгах их жизнь и повадки. Кубки из странной кости, немного похожей на слоновую, можно теперь увидеть в музеях. А если спросить у аптекаря, от чего помогает рог единорога, он очень удивится и скажет, что никогда не слышал о таком лекарстве.

Как Марко Поло прозвали лжецом

Вдоль шумной речки по широкой горной долине, над которой высились покрытые вечным льдом вершины, двигался караван. Впереди на ослике ехал его начальник, караван-баши, в овчинной шубе и остроконечной меховой шапке. Уже много лет он водил караваны через эти горы в далёкий Китай, ему были знакомы все реки, перевалы и крепости на этом пути.

За ним вереницей, мерно покачиваясь, шагали верблюды, навьюченные тяжёлыми тюками с товарами. На их высоких шеях в такт шагам позвякивали колокольчики. Рядом с ними верхом ехали купцы, владельцы товаров, и вели бесконечный торговый разговор: где нужно покупать жемчуг, где дешевле шёлк и откуда привозят красные как кровь рубины. Неподалёку на низкорослых мохнатых лошадках скакала охрана: на боках — сабли, в руках — луки, за плечами — колчаны со стрелами. Ведь места здесь дикие, из каждого ущелья могут выскочить лихие люди — разбойники.

Но сейчас их не было видно: наверное, побаивались охраны. Зато зверья вокруг — видимо-невидимо! Столбиками стояли у своих нор рыжие жирные сурки и пересвистывались друг с другом. Только когда караванный пёс с лаем бросался на них, они ныряли под землю, смешно взмахнув хвостом. Вот перебежала дорогу стайка горных козлов, а поодаль пасутся целые стада огромных баранов с завитыми тяжёлыми рогами.

Изумлённо глядел вокруг юноша Марко, сын одного из купцов. Он в первый раз уехал из дома, и всё здесь было для него незнакомо и ново. Его удивляла прозрачность здешнего воздуха: горы, до которых несколько дней пути, были видны так отчётливо, будто они рядом. На закате он любил смотреть, как меняются краски на снежных вершинах: из голубовато-белых они становились оранжевыми, зеленоватыми, фиолетовыми. А когда начинало темнеть, на небе вспыхивали такие яркие звёзды, каких он никогда не видел в родной Венеции. Через много лет он будет вспоминать: «Лучшие в мире пастбища тут — самая худая скотина разжиреет в десять дней. Диких зверей великое множество. Много больших диких баранов; рога у них в шесть ладоней и поменьше — по четыре или по три. Из тех рогов пастухи выделывают чаши, из них и едят; и ещё из рогов пастухи строят загоны, где держат скот. Двенадцать дней едешь по той равнине, называется она Памиром…»

Не близок был путь наших купцов, и длился он много месяцев, пока они не добрались до столицы монгольского хана, правившего тогда Китаем. Хану понравился сметливый и отважный юноша Марко, и он не раз посылал его с важными поручениями в дальние концы своих необъятных владений. Марко увидел огромные горы и реки, Тихий океан, богатые и красивые города. На каждом шагу он встречал что-либо странное и удивительное. Например, в Китае люди топили печи не дровами, а чёрными камнями, которые добывали в горах. Вместо золотых и серебряных монет на базарах и в лавках люди расплачивались лоскутками бумаги, на которых стояла печать великого хана.

И наконец Марко увидел множество животных, о которых понятия не имели его земляки-венецианцы. В горах Монголии он встретил рогатых яков с длинной шерстью. Они показались ему огромными, как слоны. Марко пил их молоко, жирное, как сметана, видел, как они несли огромные вьюки через самые высокие, заснеженные перевалы, и любовался красивыми и прочными тканями, сделанными из их шерсти. В тех же горах первым из европейцев он увидел кабаргу — маленького оленя с длинными зубами-клыками. Оказалось, что именно кабарга даёт драгоценное пахучее вещество — мускус, которое купцы привозили в Европу и продавали дороже золота. Но больше всего замечательных животных он увидел в зверинце, который приказал создать в своей столице монгольский хан. Там были огромные львы с чёрными, белыми и оранжевыми полосами, которых дрессировали для охоты на оленей. Сейчас-то мы знаем, что это были не львы, а тигры — те самые, которые живут в Индии, Китае и у нас на Дальнем Востоке. Но Марко никогда не слышал о тиграх, даже не знал этого слова и поэтому называл их полосатыми львами.

Во дворце великого хана любознательный путешественник встретил людей, которые побывали в далёких северных странах. Они говорили ему, что во льдах там водятся громадные медведи, но не бурые, а белые как снег. А люди там — удивительное дело! — ездят в санях, запряжённых собаками.

«Если рассказать об этом дома, в Венеции, никто мне не поверит», — думал Марко.

Прошло время, и однажды жители Венеции увидели трёх бородатых странников в меховой одежде, которые стучали в дверь дома на одной из главных улиц.

— Кто вы такие? — спрашивали люди. — Зачем вы стучитесь в этот дом? Его хозяева, купцы из семьи Поло, давным-давно погибли на Востоке.

— Неправда! — сказал загорелый человек с длинной чёрной бородой и кривой саблей на поясе. — Мы не погибли. Я Марко Поло, а это мои отец и дядя.

Долго качали головами удивлённые венецианцы. Но они удивились ещё больше, когда через несколько дней путешественники собрали друзей и родственников и рассказали им о своих странствиях и приключениях.

— Полосатые львы? Белые медведи? Ну и небылицы рассказывает этот Марко! Подумать только — чёрные камни вместо дров! Бумажки вместо монет! Неужели он надеется, что кто-нибудь поверит этим сказкам?

После этого много лет на знаменитых венецианских карнавалах какой-нибудь шутник, надев маску с бородой и меховую шубу, ходил по площади и рассказывал всякие небылицы.

— Марко Поло! — кричали венецианцы. — Слушайте, он лжёт, как Марко Поло!

А ведь это были те самые люди, которые верили сказкам о единороге и василиске, о людях с собачьими головами и о ласточках, зимующих под водой. Но рассказы Марко Поло они принимали за сказки.

И только немногие учёные догадывались о том, что он говорит правду.

Прошло немало лет, пока эта правда не подтвердилась.

Теперь имя великого путешественника знает каждый школьник. А когда в горах Памира и Тянь-Шаня учёные отыскали огромных диких баранов с тяжёлыми витыми рогами, тех самых, о которых рассказывал Марко, то в честь отважного венецианца их назвали горными баранами Поло.

Птицы без ног

Двести лет прошло после путешествия Марко Поло, а всё так же через горы и пустыни шли караваны, привозя из дальних стран дорогие товары. Но время караванов кончалось, потому что добираться морем до этих стран стало проще и дешевле.

Однажды от испанских берегов отплыли в океан пять кораблей — целая флотилия. Командовал ею опытный и отважный моряк Фернандо Магеллан, которому король Испании дал высокое звание капитан-командора, начальника над капитанами. Развевались флаги, гремели пушечные салюты, священники в парадных облачениях пели молитвы. Потом паруса скрылись за горизонтом.

Возвращения кораблей ждали год, второй, третий, и только через три года вернулся одинокий кораблик — самый маленький из кораблей Магеллана. Он назывался «Виктория», что значит «победа». С него сошли на берег оборванные, измождённые моряки. Из двухсот шестидесяти пяти человек, уплывших с Магелланом, вернулось только восемнадцать. Не было и самого капитан-командора: он погиб в бою на далёких южных островах. Но всё равно это путешествие стало победой, ведь «Виктория» стала первым кораблём, проложившим путь вокруг Земли.

Среди многих заморских диковин, привезённых моряками, были лёгкие как пух птичьи шкурки, покрытые длинными и мягкими перьями невиданной красоты. Розовые, огненно-красные, коричневые, они отливали золотым, зелёным или оранжевым блеском и не были похожи на перья ни одной известной тогда птицы. Шкурки эти были получены в дар от султана одного из южных островов. Он говорил, что в его стране такие птицы не водятся и привозят их откуда-то издалека. Первый учёный, к которому попали шкурки, решил, что это такие птицы, у которых нет ни ног, ни костей, ни внутренностей. Чем же могут питаться эти создания? Наверное, только нектаром цветов и росой.

Его книга попала к другим учёным, которые сами не видели шкурок.

— Если у этих птиц нет ног, значит, они никогда не садятся на землю, — решили они. — Но как же они тогда отдыхают?

— Очень просто! — догадался кто-то. — На их хвостах есть перья, похожие на тонкие ленты. Этими перьями они цепляются за ветки и так спят.

Где же могут жить такие удивительные и прекрасные создания? Конечно, только в раю! И этих птиц стали называть райскими. Каких только сказок о них не придумали! Говорили, что шкурки райских птиц охраняют воинов от ран, а женщин делают вечно молодыми. Военные стали украшать ими шлемы, а женщины — цеплять их на шляпы и платья.

Конечно, не все учёные верили в такие сказки. Натуралист и исследователь Карл Клузий, изучивший многих редких животных, смеялся над рассказами о безногих птицах. Он писал, что райские птицы должны быть настоящими пернатыми с крыльями, ногами и костями и что купцы привозят с южных островов только искусно выделанные шкурки.

Но доказать свою правоту учёный не мог: слишком опасен был путь к тем островам. А верить ему на слово никто не хотел.

Триста лет продержалась сказка о птицах, прилетающих из рая! Даже великий натуралист Карл Линней, человек строгий и недоверчивый, и тот, внимательно осмотрев шкурку одной такой птицы, дал ей научное название «парадизеа апода», что значит «безногая райская птица».

Но однажды к берегам тропического острова Новая Гвинея подошёл французский корабль — фрегат «Раковина». В команде корабля был молодой аптекарь. Он каждый день выбирался на берег, не забывая брать с собой ружьё. И вот однажды он заметил, что в ветвях мелькает что-то красное. Аптекарь зарядил ружьё, подобрался поближе и увидел самую настоящую райскую птицу, изображение которой не раз встречал и книгах.

Её покрывали, как плащ, оранжево-алые длинные перья, зелёная грудь отсвечивала на солнце, как драгоценный камень. И всё-таки это была птица как птица — с цепкими ногами и крепким клювом. Она прыгала с ветки на ветку, по-куриному поворачивала голову, одним глазом приглядываясь к листьям и коре, а потом ловко склёвывала каких-то букашек. Но она была так красива, что рука не поднималась выстрелить в неё.

Потом, познакомившись с туземцами-охотниками, любознательный аптекарь своими глазами увидел, как они искусно, не повредив ни пёрышка, снимают шкурки с убитых райских птиц и осторожно сушат их над огнём — чтобы получились те самые безногие райские птицы, которые украшают шляпки европейских модниц.

Окончательно развеял все мифы замечательный исследователь Альфред Уоллес. Он наблюдал за жизнью райских птиц и не раз видел, как они целыми десятками собираются на вершинах деревьев и танцуют, красуясь друг перед другом своим ярким оперением. В конце концов Уоллес прислал двух живых райских птиц в Лондонский зоопарк, и тысячи людей могли видеть, как они расклёвывают фрукты или ссорятся из-за какого-нибудь червяка. Так умерла легенда о волшебных птицах, которые никогда не садятся на землю, питаясь росой и нектаром цветов.

Доверчивые мудрецы

В больших библиотеках, где среди полок к шкафов можно легко заблудиться, обязательно найдутся шкафы со старинными книгами.

Вот стоят на полке пять толстых томов, и у каждого на первой странице длинное и сложное название на латыни, языке древних римлян, ставшем языком науки. Оно гласит: «Конрада Геснера, Врача из Швейцарии, История Животных», — все слова с большой буквы, как тогда полагалось писать в заголовках книг. А дальше в алфавитном порядке идут подробные рассказы о самых разных животных. Тут же и рисунки. Вот носорог — странный, с жёсткими складками на коже, весь в какой-то чешуе, будто одетый в броню, и на ногах — непривычно длинные копыта. Почему же он такой? Да очень просто. Художник видел одного из первых попавших в Европу носорогов в зверинце. Его везли на паруснике, где бедный зверь целые месяцы стоял в тесном закутке. Он даже пошевелиться почти не мог. Поэтому и отросли копыта, которые на воле стираются при ходьбе, и загрубела от неподвижности кожа, как будто покрывшись чешуёй.

Вот другой раздел — «О камелопардалисе». Что за странное имя? Оно напоминает латинские названия верблюда и леопарда. А на рисунке — пятнистое, как леопард, животное с длинной шеей и маленькими рожками. Конечно же, это жираф!

А это ещё что такое? На рисунке бегемот держит в пасти крокодила. Тут художник ошибся, ведь бегемот — животное травоядное. И почему о нём написано как о лошади? Очень просто — ведь ещё Аристотель называл бегемота водяной лошадью, «гиппос потамиос», а Геснер в своей книге повторил рассказы Аристотеля, Плиния и многих других учёных и путешественников, добавив то, что слышал и видел сам. Бегемота он не видел, вот и написал понаслышке о том, как они сражаются с крокодилами.

Листаем дальше. Вот глава о зубре и рисунок: огромный зубр напирает на дерево, за которым прячется человек, воткнувший копьё в грудь лесного великана. Во времена Геснера в европейских лесах водилось ещё много зубров, они были так же обычны, как олени. Но это была завидная добыча для охотника, и животных постепенно становилось всё меньше и меньше.

Кем же был Конрад Геснер, автор этой «Истории животных»? Он родился почти пятьсот лет назад в бедной семье и учился, как тогда говорили, на медные деньги. Но был он удивительно талантлив. Всё, что прочитывал, запоминал навсегда, а чужие языки усваивал с необычайной лёгкостью. Конрад знал и латынь, и древнегреческий, на котором писал Аристотель, и древнееврейский, и арабский, и, кроме них, чуть ли не десяток других языков, не считая родного немецкого.

В двадцать два года он уже был профессором греческого языка, потом стал врачом, но больше всего на свете его интересовали животные. Геснер старался узнать о них как можно больше — читал книги, расспрашивал путешественников и путешествовал сам, объездив всю Европу. И повсюду искал редких животных для своего первого в мире зоологического музея. Он покупал чучела, шкуры, черепа и целых животных — змей, ящериц, рыб. В те времена ещё не знали, что музейные экспонаты можно сохранять и спирте, поэтому Геснер их засушивал.

Нередко ему на продажу привозили разные диковины — раковины из далёких морей, ярких тропических насекомых, а порой и совсем уж невероятных зверей — например, чучело маленькой русалки. Но у Геснера были зоркие глаза. Он сразу заметил, что «русалка» — это просто мартышка с пришитым рыбьим хвостом. В своей книге он написал: «Разные бродяги придают телу скотов различный вид. Я видел у нас одного бродягу, который показывал такого скота под видом василиска». Того самого, который своим взглядом убивает людей и животных. Оказалось, что он был сделан из ящерицы и рыбы ската.

И всё-таки Геснера не раз обманывали. Стоит только перелистать четвёртый том его «Истории животных», как сразу бросаются в глаза удивительные рисунки, сделанные по рассказам путешественников. Там есть морской чёрт с рыбьим хвостом, маленькими ластами-плавниками на двупалых руках и рогатой собачьей головой. Неподалёку — морской монах, весь в чешуе, с какими-то щупальцами вместо рук и человеческой головой. Тут можно найти и кита-змею, обвившего корабль и пожирающего толпящихся на палубе людей. Правда, Геснер пишет, что сам не видел этих чудовищ и рассказывает о них с чужих слов.

Чем больше моряков и купцов путешествовало по свету, тем чаще привозили они из далёких земель разных невиданных зверей. Учёные наполняли ими свои «кабинеты диковин» — так назывались тогда музеи. Когда русский царь Пётр Первый решил создать у себя в столице музей, знаменитую Кунсткамеру, он обратился за помощью к учёным. Одного из них звали Альберт Себа, и был он аптекарем, одним из уважаемых людей Амстердама, главного города Голландии. Его аптека была лучшей в городе и приносила ему немалый доход. Но всё, что Себа зарабатывал, он тратил на свой музей, где хранилось множество самых разных животных. Для царя Петра сделали их описание. В нём говорилось о «склянках самого чистого стекла, в которых лежат неизречённые, чудественные, странные звери в винном духе» — то есть в спирте. Тут были и огромные американские лягушки пипы, вынашивающие своё потомство в специальных ячейках на спине; тут были летучие рыбы и крокодилы, морские скорпионы и черепахи, райские птицы и кораллы; одних бабочек было около пятидесяти коробок — «в том числе есть с серебряными и золотыми крылами». Были здесь даже «ревучие змеи» — что это такое, сейчас уже никто не скажет.

Когда Пётр, путешествуя, заехал в Амстердам и увидел все эти сокровища, он сразу же решил, что они должны украсить его Кунсткамеру. Себа продал ему весь свой музей за пятнадцать тысяч серебряных гульденов. Это было почти триста килограммов серебра. И американские лягушки вместе с «ревучими змеями» и множеством других редкостей уехали в город на Неве.

Сейчас от этой коллекции уцелело немногое: рыбы и змеи в спирте выцветали, и их убирали в подвал, где они гибли в пожарах и наводнениях; чучела поедала моль — ведь тогда ещё не было ни нафталина, ни других средств от насекомых. Но кое-что всё-таки осталось. Например, в Петербурге, в Зоологическом музее, можно увидеть чучело огромной американской водяной змеи — анаконды. У него нет головы, но ловкий чучельник ещё во времена Себы просто разрезал спереди туловище, сделав что-то вроде рта. Поэтому и похожа эта змея на странного безголового червяка. Тут же выставлена громадная морская черепаха, тоже из коллекции голландского аптекаря. А в хранилищах Зоологического института уцелела добрая сотня панцирей черепах, крокодильих шкур, банок с животными, которые, вероятно, были в музее Себы.

Но что же он сам, неутомимый собиратель редкостей? Наверное, получив деньги, стал их тратить направо и налево? Ничуть не бывало! Не таким человеком был этот аптекарь. Он стал заново собирать экспонаты, и новый музей лет через десять стал не хуже прежнего.

Правда, были там и подделки — Себа далеко не всегда мог их отличить. Великий шведский учёный Линней, разглядывая накопленные аптекарем сокровища, увидел там даже гидру, семиголовую морскую змею. И как он ни убеждал хозяина, что это фальшивка, сооружённая из шкуры удава и голов горностаев или ласок, Себа никак не хотел с ним соглашаться. Ещё бы — ведь за эту гидру он заплатил какому-то жулику кучу гульденов! Не признаваться же, что тебя надули!

Но почти все остальные животные были не поддельными, а подлинными. И когда Себа создал новый музей, он решил написать книгу обо всех собранных в нём животных. Это был огромный труд. Аптекарю помогали учёные, и всё равно ушло много лет, прежде чем книга была напечатана.

И вот она стоит в книжном шкафу рядом с книгой Геснера. Это не одна книга, а четыре огромных тома. Каждый из них едва умещается на столе. Есть здесь и портрет автора, сделанный в его музее. У него весёлые живые глаза и высокий лоб — его не скрывает длинный парик. Аптекарь одет в шёлковую мантию, какие носили тогда учёные. В одной руке он держит банку с какой-то змеёй, а другой показывает на раковины, лежащие на столе. За его спиной — шкафы с редкими животными.

Называется книга Себы сложно и длинно, как было принято в то время: «Богатейший клад природного царства, аккуратно описанный и переданный искуснейшими изображениями». И действительно, рисунки в книге замечательные — точные, чёткие, выразительные. Они раскрашены от руки с таким тончайшим мастерством, что кажется, художник наносил краски не кисточкой, а пёрышком крохотной птички колибри.

Ещё бы — Себа заказал иллюстрации лучшим художникам Голландии! В каждом томе — больше ста рисунков. Благодаря им книга стала полезной для очень многих учёных. Тот самый Линией, который спорил с Себой из-за гидры, нашёл на этих рисунках десятки новых, неизвестных науке животных.

Когда-то люди читали и перечитывали эти книги. Теперь они отслужили свою службу. Но учёные помнят о них и с доброй улыбкой вспоминают Геснера, Себу и других старинных мудрецов, любивших и изучавших природу.