Где ты, судьба моя?

15

В понедельник Брайди легла рано. Последние сутки были самыми счастливыми в ее жизни. Вчера они с Крис весь день провели вместе: купались, ходили на байдарке, готовили. Спали они в одной палатке, а перед сном долго болтали. Темнота придавала обеим разговорчивости. Утром Брайди преподала Крис первый урок альпинизма. И постепенно они начали сближаться и налаживать какую-то особую связь. Брайди чувствовала, что это только начало.

Брайди удовлетворенно закрыла глаза. В полпервого зазвонил телефон. Брайди соскочила с кровати и схватила трубку. В трубке что-то свистело и трещало.

— Брайди? Брайди? Это ты? — сквозь помехи прозвучал далекий голос Падди. — Ни черта не слышно… — Шум и треск усилились. Совсем как ружейные выстрелы, мелькнуло у нее. — У меня нет времени. Ты слышишь меня?

— Где ты? — закричала она. Снова послышались взрывы, и в трубке все смолкло. Она почувствовала, что их разделяет не только расстояние. Подождав некоторое время, Брайди положила трубку, надеясь, что Падди перезвонит. Но телефон упорно молчал. Почему он звонил? Что там происходит? Почему она снова почувствовала себя одинокой и покинутой? Потому что она любит Падди. Теперь у нее не осталось сомнений.

Девять дней спустя Брайди возвращалась домой из школы. Стоял июнь. Она была возбуждена. Все так чудесно. Солнце. В десять тридцать прилетает Падди. С Крис у них все замечательно. Они все воскресенье лазили по пологому склону Ласточкина гнезда. Потом пообедали в китайском ресторане и много говорили. А в конце Крис выдала:

— Может, чем черт не шутит, вы с папой поженитесь? — Брайди даже вилку выронила. — А что, это было бы здорово. И мама, я знаю, была бы за. Она не была такой отважной, но папе желала счастья.

— Они с папой любили друг друга, я знаю, — вставила Брайди.

— Да, он так плакал, когда она умерла. Но, мне кажется, ты ему нравишься. Ты не думай, что, раз он не любит высоты, он размазня какая-то. Он как-то в Африке спас кучу народу, увел грузовик и вывез их из перестрелки. Он смелый.

— Я знаю, Крис.

— Давай по дороге съедим мороженое, — предложила Крис, доедая утку по-пекински.

Брайди с улыбкой вспоминала ее слова, любуясь освещенным солнцем океаном и синими пирамидками люпинов на полянках. Сейчас ее интересовало, что надеть. Пожалуй, платье, решила она. Что-то женственное…

Войдя в дом, она увидела мигание автоответчика. Это была Белл, мать Кейт. Она сообщила, что в Лусаке какая-то военная передряга, что в посольстве пока ничего толком не знают и что, если утром им не сообщат ничего нового, придется сказать Крис.

У Брайди сжалось сердце. Она стала лихорадочно вертеть ручку радиоприемника. В новостях сообщили о локальном военном перевороте, который подавлен. Подавлен, успокоила себя Брайди. Но Падди там. Падди, которого она любит.

Она ходила по комнате из угла в угол, потом вышла на веранду, оставив дверь открытой, и долго смотрела на океан. Прислушиваясь к включенным телевизору и радио, она съела сандвич — он показался ей сделанным из ваты. Легла она за полночь, моля, чтобы зазвонил телефон.

Он зазвонил в восемь утра. Звонила Белл.

— Из посольства сообщили, что сегодня будет рейс. Падди должен быть на нем. Крис пошла в школу, не захотела остаться дома. Она просила передать тебе, что любит тебя. Так и просила передать. До скорого.

Брайди дала ей рабочий телефон.

Она кое-как дотянула до конца школьного дня, благо Шэрон всячески пыталась ее ублажить. Еще с порога она увидела мигающую лампочку автоответчика. Это был Падди.

— Брайди, я в Лондоне. Первым же рейсом лечу в Портленд, встретишь меня? Сейчас перезвоню Крис.

Второе сообщение было от Белл. Она восторженным голосом повторила то, что Брайди уже знала. А потом зазвонил телефон, и Крис снова повторила слова Падди и спросила, поедет ли Брайди встречать его.

Ну вот, подумала Брайди, три сообщения кряду, он жив и в безопасности. Конечно, она встретит его.

Крис заговорила деловым тоном:

— Он, наверное, очень устал. Лично я не имею ничего против, если он останется у тебя, а я еще переночую у Кейт. Скажи ему это.

Не зная, плакать или смеяться, Брайди ответила:

— Поживем — увидим. Не знаю, захочет ли он. Я так рада, что он жив.

— Я тоже. Как насчет следующего урока по скалолазанию? В воскресение?

— Я с удовольствием… и спасибо за слова любви, Крис. Я тоже люблю тебя. — Она впервые сказала это дочери.

— Я рада. До скорого, — ответила Крис, вдруг засмущавшись.

Следующие семь часов тянулись как семь дней. Брайди вылизала дом, приняла душ, перемерила несколько туалетов, пока не остановила выбор на шелковой узкой юбке и пурпурной блузке, свободно ниспадающей на бедра. Все это здорово сочеталось с ярко-пурпурными ногтями на ногах.

А что, если Падди передумал и не хочет рисковать? Не хочет жениться на ней? Что, если это он хотел сказать по телефону?

Как сможет она это перенести?

Брайди взялась за косметику, стараясь ничего не упустить. Выбрала золотые серьги. Теперь она была во всеоружии. В аэропорт она прибыла за час, боясь опоздать. Бросив взгляд в зеркало, она с трудом узнала себя. Вид у нее был загадочный, обворожительный…

Надо было надеть джинсы, в панике подумала она. Падди никогда не видел ее в юбке. Но она тут же одернула себя, решив, что ведет себя, как Крис, а не как солидная тридцатилетняя женщина, знающая себе цену.

На электронных часах цифры двигались мучительно медленно. Брайди пыталась читать кем-то оставленный журнал. Наконец на табло загорелся номер рейса Падди. Еще через четверть часа дверь таможни открылась и появились первые пассажиры. Брайди стояла и ждала с замирающим сердцем.

Падди оказался пятым. Он шел прихрамывая. Вид у него был ужасный.

Он сразу увидел ее и радостно улыбнулся. У нее словно тяжесть с плеч упала. Бросившись к ней, он поставил чемодан, обнял ее и поцеловал со страстью, неуместной в зале ожидания.

Впрочем, Брайди не возражала. Ей было приятно чувствовать его крепкое ладное тело, его неповторимый запах.

— Брайди, я люблю тебя. Ты выйдешь за меня замуж?

Она уставилась на него, не веря своим ушам.

— Что у тебя с лицом?

— Пришлось драться. Но ответь на мой вопрос.

— Ты опять приказываешь?!

Падди проговорил с мальчишеской ухмылкой:

— На колени стать не могу. Мне по бедру врезали дубиной. Однако принимаю во внимание, что жить мне придется с независимой женщиной, не приемлющей приказов. Выходи за меня, Бриджет Малколм.

— Это приказ? — Она обвила его за шею и прижалась к поросшей щетиной щеке, морщась, но не сдаваясь. — Это будет тяжелый труд.

— Готов к труду и подвигам.

— А ты думаешь, мне это под силу?

— Я глина в твоих руках.

— Позвольте усомниться в этом, Патрик Корнби, — со смехом возразила она. — А теперь мой черед приказывать. Скажи, что любишь меня.

Он приблизил ее лицо к себе и снова поцеловал, не обращая внимания на людей.

— Я так люблю тебя, что могу задохнуться. Я только об этом и думал на пути между Лусакой и Лондоном и сразу бросился к телефону.

— От этого звонка я ночь не спала. Поцелуй меня, и ты прощен.

Он не преминул это сделать. А потом рассказал, как по пути к аэропорту он и его спутники попали в заваруху с взбунтовавшейся солдатней. Он мечтал выйти из этой переделки живым, чтобы сказать ей, как ее любит, как хочет прожить с ней весь остаток жизни. Он понял, что любовь сильнее утраты, и жалел, что слишком поздно это понял. На что Брайди возразила:

— Не поздно, потому что я тоже люблю тебя. Больше слов.

— Правда? — просиял он.

И она громко повторила слова, которые как заклинание повторяла все десять дней:

— Люблю тебя, хочу тебя, умираю без тебя.

— Настолько, чтобы выйти за меня?

— О да! — воскликнула она и поцеловала его так, словно он отсутствовал не десять дней, а десять месяцев. — Поехали домой, поговорим по дороге.

Рука в руке они двинулись к машине.

— Я думаю, что Крис не будет иметь ничего против, когда узнает, что мы хотим пожениться, — сказал он, когда они выезжали с территории аэропорта.

— Крис высказала эту идею после нашего подъема на Ласточкино гнездо. А еще она сказала, что ты можешь остаться на ночь у меня. Поскольку, дескать, ты очень устал.

— Ну и Крис, — рассмеялся Падди. — Если честно, то по пальцам можно пересчитать часы, которые мне удалось урвать на сон за последнюю неделю. Разбуди, когда приедем, идет?

Он закрыл глаза. По тому, как он забирался в машину, Брайди поняла, что он многого не договаривает. Радуясь в душе, что он жив и что любит ее, она гнала машину к маленькому домику на берегу океана. Только у крыльца она разбудила его.

— Под душ, под душ, — проворчал он.

Она ввела его в дом, слишком смущенная и взволнованная для женщины, которой только что сделали предложение. Достав чистые полотенца, она отметила про себя, что он не пригласил ее с собой. Пока он мылся, она надела свою лучшую ночную рубашку с глубоким вырезом и разрезами по бокам и села на кровать расчесать волосы.

Дверь из ванной открылась, и появился Падди с полотенцем на бедрах.

— Выглядит хуже, чем на самом деле, — проговорил он. — Врач в Лондоне сказал, что перелома нет.

Брайди оглядела его с головы до пят: от ссадин на бедре и ребрах до рваной раны на руке.

— Любить тебя — тяжелый труд.

— Боюсь, и для меня тоже, — сказал он, присев рядом. — Это, похоже, и есть жизнь с риском.

— Готова дать зарок не подниматься в горы, если ты пообещаешь не ездить больше в опасные места.

— Заметано, — согласился Падди.

— Я люблю тебя, — сказала Брайди убирая прядь волос с его лба.

— Хотел бы я показать тебе, как я люблю тебя, — сказал Падди.

— Сейчас ты не в форме, так что лучше нам поспать. К тому же у нас вся жизнь впереди.

— Ляжем, ляжем, — проворковал Падди, — только чуть позже. — И, протянув руки, коснулся ее груди, а губами потянулся к ее губам.

— Только не командуй здесь, — заявила Брайди, целуя его в ответ.

Как уже говорил Падди, одно влечет за собой другое. Так и произошло.

На следующее утро Крис с восторгом услышала сообщение о том, что они женятся.

Как, впрочем, и все их друзья.