Ген человечности - 3

Катастрофа, день тридцатый Авианосец «Гарри С. Трумэн» Штаб операции 02 июля 2010 года

Авианосец «Гарри С Трумэн» сверху, с высоты полета на вертолете казался зримым и непотопляемым напоминанием об американской военной мощи. Длинная палуба с двумя дорожками для взлета, короткий ряд «Суперхорнетов» в ее конце. Можно забыть то, что я видел все три недели до этого и попытаться представить, что все как всегда, что США самая сильная страна в мире, что авианосец через день войдет в порт приписки и матросы получат увольнительную на берег — как раз к Дню Независимости. Кстати, ведь послезавтра — день независимости. И как отмечать будем? Охотой на своих бывших сограждан, которым не повезло стать одержимыми? Или сразимся с кубинцами, которые крутятся около Майами. Предложения есть?

Авианосец возвращался из района Персидского залива — опытный человек это сразу увидит, с первого взгляда. Помимо самолетов на палубе — четыре «Суперкобры» морской пехоты, которых на авианосцах вообще не должен базироваться и пять «Морских рыцарей» — вертолетов КМП США. На шестом сейчас летели мы. То, что авианосец был подготовлен к ведению операций в «прибрежной зоне» было большой удачей, те же Суперкобры сейчас просто бесценны. Да и расположившиеся об обе стороны от авианосца боевые корабли Девятой ударной авианосной группы — эсминцы УРО «Рассел», «Шуп» и «Момсен», крейсер УРО «Мобил Бэй», фрегат «Кертис», три фрегата УРО «Родни М. Дэвис», «Инграхам» и «Форд» внушали уверенность в том, что все будет нормально.

Странные дела… Единственной силой в такой ситуации остался флот, причем только та его часть, которая находилась в море. Армия либо заразилась, либо разбежалась, либо сидит в обороне на базах, ВВС вообще оказались ни к чему не годны. А вот такая вот ударная группа — это уже серьезная сила, способная и зачистить штат, а то и не один без посторонней помощи, и указать кубинцам на их место в этом мире. На многое способная, в общем.

Танкер, буксир и большую часть оружия мы оставили на попечение ганнери-сержанта Ройсевича и его людей. Как я и предполагал — танкер поврежден не был, просто автоматика отключила двигатели как только поняла, что огромным кораблем никто не управляет. Зачистили корабль, в машинном отделении привалили двух последних одержимых, наскоро разобрались с приборами — и отправились в сторону Техаса. На сегодняшний день там был единственный порт — Галвестон — который был способен принимать нефтеналивные суда такого класса и о котором было точно известно, что он зачищен. Туда же уплыл буксир, а на нем — почти все мое оружие и снаряжение. Впрочем, если воюешь в составе крупного подразделения — арсенал за собой таскать не нужно. Тут все решает плотность огня и калибр орудий.

Приземлились без сучка без задоринки — самолеты не летали и как мне показалось — даже в воздухе их не было. И правильно — незачем тратить ни ресурс ни горючее на пустые полеты. Теперь не то время — и то и другое надо беречь.

Наскоро перекусили — пока кормили еще нормально, не сухими пайками. После этого адъютант капитана попросил нас пройти в штабную каюту — там сейчас собиралось совещание по поводу наших дальнейших действий.

Черт, как приятно почувствовать себя вновь в армии.

В штабной каюте людей оказалось на удивление немного. Из собравшихся я знал только генерала и «Лихача Гаса» — отличие от генерала тот заметно осунулся. Последнее, что я о нем знал — так это то, что он остался служить в Ираке, а Ирак здоровья не прибавляет никому, это точно.

Распоряжался всем человек в форме — если я правильно понимаю флотские нашивки — контр-адмирала, явно командующий всей эскадрой. Его я не знал лично, но лицо было неуловимо знакомым. То ли по телевизору видел, то ли еще где.

Когда мы вошли, взгляды всех присутствующих скрестились на нас — причем все присутствующие были старше по званию. Неприятное чувство.

— Господа, капитан Алекс Маршалл, батальон спецназначения «Дельта» и капитан Микки Коэн, двадцать третья группа ВВС США. Представители сил Техаса, долгое время пробыли на враждебной территории и знают все повадки ее нынешних хм… обитателей.

Насчет меня я заметил, что обязательной приставки «в отставке» генерал не произнес. Пусть так оно и будет.

— Господа, я контр-адмирал Скотт Эверетт (прим автора — на самом деле, в настоящее время девятой ударной группой командует контр-адмирал Скотт Ван Баскирк) — представился человек, которого я сразу определил как старшего по званию в этой комнате — командир девятой ударной авиагруппы. С генералом Котлером вы знакомы, с остальными познакомитесь по ходу дела, на представления времени нет. Присаживайтесь вон там.

Свободные стулья нашлись лишь у самой двери — ну и то нормально. На таких совещаниях как всегда не хватает места.

— Итак, господа… — контр-адмирал прошел к большому дисплею, на котором высвечивалась карта оперативной зоны, где нам предстояло действовать. На таких мероприятиях я бывал — но впервые на таком дисплее высвечивалась карта юга США — на сегодняшний день мы вплотную подошли к району, который мы для себя обозначили как приоритетный. Теперь перед нами стоит задача — захватить плацдарм для действий на берегу. Для этих целей идеально подходит база ВВС Эглин, расположенная в западной части штата Флорида, почти на берегу Мексиканского залива. И вот почему. Как вы уже знаете — на юге полуострова высадились кубинцы. Пока они не смогли перетащить достаточное количество тяжелой техники — но все еще впереди. Для того, чтобы начать операции по зачистке Флориды нам нужна наземная база, расположенная в месте, защищенном прежде всего от атак с моря. Эглин в этом случае подходит идеально- от атаки с моря ее защищает цепь островов Санта-Роза, а потом — и Мирамар-бич. Со стороны континента ее прикрывает восьмое федеральное шоссе, со стороны моря также идет девяносто восьмая дорога. Обе эти дороги можно превратить в рубежи обороны, плюс выставить дозоры на островах Санта-Роза. У кубинцев нет достаточных сил и средств для того, чтобы организовать десант при противодействии с земли. Кроме того — база Энглин построена в соответствии с федеральным и спецификациями, ее просто подготовить к обороне, на ней находится большое количество ценных летательных аппаратов, в том числе тяжелые штурмовики АС-130 и летательные аппараты типа CV-22 «Оспри». Единственной проблемой остается текущее состояние базы. Сегодня над базой пролетел самолет с разведывательной аппаратурой. Результаты нам доложит первый лейтенант Дельгадо. Прошу.

Адмирал отодвинулся в сторону, вместо него к импровизированной трибуне прошел невысокий, худощавый мексиканец в повседневной, достаточно мятой форме. В нормальное время за такую форму ему изрядно попало бы. Место адмирала за трибуной он занимать не стал — вместо этого он уселся за стоящий в стороне компьютер, с которого изображение шло на проектор, застучал клавишами. Кто-то глухо откашлялся…

— Самолет с установленной на нем разведывательной аппаратурой прошел над базой сегодня, в девять ноль-ноль по местному времени, сделал шесть заходов. Никакого противодействия ему оказано не было, снимки получились качественными — как базы, так и окрестностей. На этих снимках хорошо видно…

По экрану, подобно слайд-шоу с задержкой десять секунд поползли четкие, черно-белые снимки — действительно качественные, обычно получается намного хуже.

— На этих снимках видно, что база почти не повреждена. На стоянках стоят летательные аппараты, я насчитал пятьдесят три штуки, при этом только один поврежден или сгорел. В то же время, не видно никаких признаков активности служащих базы или каких-либо других подразделений армии, ВВС или флота. Зато видно вот что…

Первый лейтенант остановил изображение на снимке, изображающем часть самолетной стоянки. То тут то там, в странных позах были видны люди — в центре например как будто несколько человек наклонились над чем-то на рулежной дорожке. Причем некоторые стояли на четвереньках, это было отчетливо видно…

— И такое — практически на всех кадрах Объяснений этому у меня нет, сэр…

— Это одержимые — спокойно сказал я.

— Что, простите? — все повернулись ко мне. Когда собираются старшие офицеры — высказывание младшего по званию без разрешения всегда воспринимается плохо. В разведке правила другие — там не до церемоний.

— Одержимые. Психи. Кто-нибудь знает о них?

Молчание…

— Просветите нас, капитан Маршалл — попросил адмирал.

Я вышел к трибуне, взял лазерную указку, направил красное пятнышко на группу одержимых в центре…

— То что вы видите — это ни что иное как обедающие одержимые. Они кого то убили и теперь закусывают им. Пока вы находились в море — началась эпидемия, ее спровоцировал вырвавшийся на свободу из научной лаборатории вирус. Результатом явилось вот это!

Лазерный луч остановился на той же самой композиции в центре снимка.

— Одержимый — это человек переставший быть человеком. Он необычайно агрессивный, в результате поражения мозга, верней его части отвечающей в том числе и за агрессивность — гипоталамуса — человек становится опасным хищником, одержимым лишь одной мыслью — убивать. В результате такого развития гипоталамуса все остальные части мозга угнетаются и поэтому человек становится по уровню интеллекта похожим на обезьяну. Он не может общаться, читать, писать, водить машину, пользоваться оружием. В то же время он становится более сильным и — что самое опасное — нечувствительным к болевому шоку. Если в него выстрелить — то он этого не почувствует, он будет нападать до тех пор, пока сможет это делать. Если у него например вытечет вся кровь или ему сломать пулей кости таза — он нападать, конечно не сможет. Но это надо иметь в виду — очень желательно стрелять в голову. Иначе, даже смертельно раненый он успеет убить вас и даже успеет вами как следует закусить.

Судя по выражениям лиц проболтавшихся все время в море моряков, рассказ производил на них должное впечатление.

— Но самое главное. Этот вирус передается как СПИД, при контакте с зараженной кровью. Или другими человеческими выделениями. При контакте с зараженной кровью — стопроцентная вероятность заражения, если одержимый вас укусит — вероятность того, что вы заразитесь двадцать — двадцать пять процентов. В зависимости от того, достаточно ли у него в слюне вируса, чтобы при контакте с кровью заразить вас. Поэтому господа — если эта тварь захотела с вами поближе познакомиться — рекомендую выстрелить ей в голову. Именно в голову — одержимые, судя по всему, не чувствуют боли. Ни карабин М4 ни пистолет М9 не являются подходящим оружием для борьбы с одержимыми. Поэтому проверяйте свои загашники. Подходят Кольты 1911, любые револьверы.357 и особенно.44, штурмовые и охотничьи ружья двенадцатого калибра. Если кто найдет двустволку или помповик — неплохо будет сделать обрез. Чем больше пуля наносит физических повреждений, тем лучше. Поэтому очень важно на берегу раздобыть патроны полицейского образца, если есть «Глейзеры» — то с ними и М9 хорош. АК-47 подходит против одержимых куда лучше чем М4, если кто припрятал заначку с Ирака — достать самое время. Если есть М14 или М21 — тоже хорошо. Всегда помните — одержимые хоть и тупее — но быстрее и сильнее нас. Поэтому если вам на дороге попался одержимый — стреляйте, пока он не упадет, а потом на всякий случай выстрелите в него еще раз. Также, помимо одержимых на берегу полно бандитов, тюрьмы разгромлены, все заключенные разбежались, граница с Мексикой прорвана и все их дерьмо хлынуло к нам. Против бандитов думаю вас учить действовать не нужно. Вопросы.

— Что делать, если кого-то из наших покусают?

— Хороший вопрос. Если укусили несильно, то шансы что человек останется, здоров велики. Все-таки в слюне не так много заразы. Но нужно поместить его в карантин — минимум на две недели. Имейте в виду — укушенный обращается внезапно и для себя самого и для окружающих его людей, проверено на своем опыте. Поэтому, если кого-то укусили — это потенциальная смерть для всех окружающих его людей. Шутки с этим — плохи. Если кто-то кого-то пожалеет и скроет факт укуса — тот рискует потом оказаться обедом для обратившегося одержимого.

— А что, если укусили — шансов нет?

— Шансы есть — я еще раз повторю, примерно четыре шанса из пяти, что не обратишься. Но лучше, чтобы не кусали, реально.

— Хорошо — подвел итог контр-адмирал — с психами все, господа. Надеюсь, все поняли — если видите кого-то, кто желает вами закусить — стреляйте, пока он не упадет, а потом на всякий случай выстрелите в него еще раз. Теперь насчет самой операции. Подполковник Холак, прошу.

Один из немногих людей на флоте, которых я лично знал, подполковник Холак, держа в руках что-то типа старомодной деревянной указки, занял место, на котором только что был я.

— Авиабаза ВВС Эглин является крупнейшей базой ВВС в регионе, на ней базируется большинство состоящих на вооружении типов летательных аппаратов. В составе базы есть так называемое «Летное поле Херлберт», на котором базируются самолеты поддержки сил специальных операций АС-130 и МС-130, а так же тяжелые вертолеты МН-53 и конвертопланы СV-22 «Оспри». Сама база занимает площадь в несколько сотен гектаров, с моря прикрыта цепочкой островов, на которых располагается курортная недвижимость и отели. Кроме того, с обеих сторон база прикрыта естественными рубежами обороны — дорогами и лесными массивами. Насколько я помню, массивы эти — не центральный парк Нью-Йорка, там даже соревнования по джип-триалу проводились.

Мы предлагаем построить операцию на использовании двух волн десанта с предварительной зачисткой территории с боевых вертолетов «Си Кобра». Первая волна десанта — восемь вертолетов типа «Морской Конь» заходят на «Херлберт Филд» непосредственно после зачистки его «Кобрами», высаживают десант. Цель десанта — окончательно зачистить район, занять круговую оборону. Далее, двумя рейсами «Морских Коней» высаживается вторая волна десанта. Задачи второй волны — зачистка всей территории Эглин и налаживание функционирования базы на минимальном уровне. «Си Кобры» и «Морские Кони» остаются на базе Эглин для оказания поддержки десанту, здесь они нам не нужны. У меня все.

— Мнения? — спросил адмирал.

— Разрешите сэр? — поднялся я и не дожидаясь разрешения продолжил — план хорош если бы мы действовали против людей, против армии врага. Против одержимых этот план не годится никуда. Прежде всего — смысл использования «Си Кобр» для зачистки территории? Для того, чтобы зачистить территорию от одержимых максимум что нужно — это обычный пехотный пулемет. А «Кобры» со своими скорострельными пушками и ракетами, скорее всего, повредят находящуюся на базе технику, повредят здания и распугают одержимых. Одержимые просто побегут в лес, а потом выйдут оттуда. Использование боевых вертолетов считаю ошибкой.

— Предложите свой вариант — пожал плечами Холак, по виду он совсем не обиделся.

— Предлагаю. Собрать всех снайперов и все снайперские винтовки, какие у нас есть. Команды по два человека. Один — снайпер, с любой снайперской винтовкой, лучше полуавтоматической. И один второй номер, боец прикрытия. На авианосце должна быть группа безопасности, она ведь вооружена Мк18?

— Есть такая.

— Лучшего и придумать нельзя. В комплект Мк. 18 входит тактический глушитель. Одержимый не понимает, что происходит, когда в него стреляют из оружия с глушителем, он реагирует только на громкие звуки. Так что — высаживаемся с вертолетов безо всякой предварительной зачистки на крыши зданий, занимаем оборону. Как только вертолеты улетят — одержимые направятся к нам, можно сбросить вниз мяса для приманки. Снайпер работает на дальних дистанциях, второй номер глушит с ближней. Таким образом, за несколько часов можно с минимальным риском выбить всех одержимых и зачистить поле. После чего — уже может приземляться десант. Точно так же зачищается и вся остальная база — сначала идут снайперские группы, потом десант.

— А что вы будете делать, если после высадки столкнетесь не только с одержимыми? — поинтересовался контр-адмирал.

— Данные авиаразведки не подтверждают наличие на территории кого бы то ни было кроме одержимых. Если бы там были выжившие люди — значит, у них должна быть боевая техника, иначе выжить в местах скопления одержимых невозможно. Одержимые нападают на людей, они не могут отказаться от нападения, если видят человека, у них предельно высокий уровень агрессивности. Должны были бы быть следы серьезных перестрелок, поврежденная техника, трупы одержимых в большом количестве — но ничего этого нет. Самое опасное из того, с чем мы можем столкнуться — это банда бежавших из тюрьмы уголовников. Возможно, крупная банда. Но в этом случае мы прижмем ее с крыш снайперским огнем, а одержимые нам помогут. При наличии возможности подкрепиться одержимый выбирает самый доступный вариант, он не будет атаковать сидящих на крыше, пытаться туда забраться, если есть возможность убить и съесть кого-то, кто находится на земле. Да и кроме того — на «Морских конях» насколько я помню установлен пулемет калибра 12,7 для поддержки десанта, а «Кобрам» до нас лететь в случае чего не больше часа. Этот час мы продержимся в любом случае.

— Насколько психи разумны? — спросил один из офицеров.

— В смысле? — не понял я.

— Ну, например, могут ли психи устаивать засады атаковать группой. Может ли псих пропустить тебя и ударить в спину?

— Одержимые охотятся стаей, как дикие звери, при этом какой-то уровень координации действий в стае все равно присутствует. Но не более того, не забывайте — у одержимого все части мозга угнетены кроме той, которая отвечает за агрессию и за простейшие движения — ходить, хватать, жрать. Одержимый не может затаиться в засаде, одержимый не может ударить в спину — но учитывайте, что одержимые способны к обучению. То есть, каких-то сюрпризов от них все равно ждать стоит и быть к ним готовыми — тоже. Еще вопросы?

В каюте повисло молчание. Народ переваривал услышанное, не всем оно понравилось, судя по выражению лиц. Впрочем — сейчас не время, чтобы кому-то что-то нравилось. Конец света сейчас — ни больше, ни меньше.

— Подводя итог — сказал адмирал — учитывая то, что никто из нас не знает о психах больше, чем капитан Маршалл, за основу принимаем его план. Общее командование операцией принимает на себя генерал Коттлер, ему привычнее действовать на берегу, чем мне или кому-либо из нашего офицерского состава. Командирам приказываю провести работу с личным составом, кратко довести до них, кто такие психи и как с ними бороться. Также — поиск добровольцев для первой и второй волны десанта, для высадки на берег. Начало операции — завтра, восемь ноль-ноль по-местному. На этом — все, господа…

Подполковник Холак поймал мой взгляд, показал глазами на дверь. Я медленно кивнул…

Подполковник ВВС США Гас «Лихач» Холак был весьма известной фигурой в темном мире специальных сил США. Ходили слухи, что начинал он еще в семьдесят девятом и именно он был одним из пилотов, пилотировавших «Си Стэллионы» во время провалившейся операции «Коготь Орла» в Иране, в восьмидесятом. Эти слухи подполковник не подтверждал и не опровергал, он вообще мало рассказывал о себе и о том, в каких операциях он участвовал. По слухам — летал в Ливии, в Сомали, в Колумбии, в Косово. Что я могу сказать точно — та это то, что он точно вылетал в Сирию, в Ирак еще до второй иракской и в Пакистан. Точно я могу это сказать, потому что в этих полетах он возил меня в те самые времена, когда я служил в «Дельте». Что «Дельта» делала в Сирии и в Пакистане? Спросите что-нибудь полегче и не такое засекреченное, ладно…

Так вот. Лихач был в чем-то уникальным человеком. Лихачом его прозвали, кстати за то, что он как-то раз на спор прошел метрах в пяти над крышей штаба, за что впоследствии получил серьезное взыскание и скандальную известность во всех ВВС. Все-таки на такой трюк решился бы не каждый. Он летал на МС-130 — это то же самый С-130, но предназначенный для высадки спецназа, с оборудованием для полета на предельно малых, с системами РЭБ, с радарами как у истребителя, с оборудованием для полета в ночных условиях и при плохой погоде. И при всем при этом он был заядлым вертолетчиком — купил списанный MD-500, восстановил его и каждые выходные летал, выделывая фигуры высшего пилотажа над Флоридой. Про то, что он служил в Эглине, я знал, но про то, что у него есть навыки оператора управления огнем на АС-130 — вот это для меня было новостью. Я вообще не знал, что он до сих пор служит. Все таки там, где он служил, срок службы в ускоренном порядке считается, год за два а то и год за три.

Подполковник Холак подошел ко мне, когда я вышел на палубу и стоял у самого края, вглядываясь в горизонт…

— Все воюешь, капитан…

— Тот же самый вопрос задал мне генерал Котлер, когда мы с ним встретились. Тенденция, тебе не кажется?

— Кажется… — кивнул Холак — ты сейчас не в армии, насколько я знаю.

— Не в армии? Так получилось, что как раз в армии. Техасская гражданская милиция. А так я из армии ушел после Ирака, помощником шерифа устроился в Техасе.

— И как там в Техасе?

— Лучше, чем везде, сам понимаешь — ствол у каждого, навыки владения им — тоже присутствуют. Да и бывших военных в штате — пруд пруди, любят они этот штат. Отмобилизовались, стреляем одержимых, перекрыли границы. Ничего хорошего, конечно в новом мире нет — но штат одинокой звезды — наверное лучшее место в новом мире. Ты слышал, что везде началось — и в Европе, и у русских — везде?

— Слышал… — подполковник помолчал, будто взвешивая, что можно мне сказать, а что не говорить — а ты не слышал про человека по имени Лерой Николс?

— Нет — ответил я и сказал правду, я и в действительности про человека с таким именем никогда не слышал.

— А Томас Дьюи?

Я немного подумал — имя было знакомое…

— Знакомое что-то… По моему он в середине двадцатого века политиком был. Или судьей, что-то в этом роде.

— Нет, не тот Дьюи. Не прокурор. По службе не встречался никогда?

Я повспоминал.

— Нет.

— Точно нет? Ты ведь по Латинской Америке работал до тех пор, пока на Ирак не перекинули.

— Ну, Дельта по всем регионам мира работала, не тебе объяснять, сам помнишь. Нет, Томаса Дьюи я точно не помню и этого… Николса — тоже. А что?

— Да ничего…

Подполковник замолчал, снова о чем-то размышляя. Я молча ждал, пока он продолжит.

— В общем так. Лерой Николс и Томас Дьюи — это одно и то же лицо. Верней, это два псевдонима, настоящего имени я не знаю и думаю никто не знает. Я с ним несколько раз пересекался, он входил в состав спецгруппы, работавшей по делам наркомафии и наркотранзита. Во многом благодаря им в Колумбии стало поспокойнее. Но эта группа подчинялась не DEA, а армии, и даже не штабу SOCOM (прим автора — командование специальных операций США), а кому-то напрямую в Пентагоне, в ОКНШ (прим автора — объединенный комитет начальников штабов). В общем, несколько раз возил я их, а пару раз даже вывозил из большой задницы с дерьмом. Ты точно не встречался с этим человеком?

— По крайней мере, по этому псевдониму — я его не знаю. Как он выглядел?

— Так, что встретишь на улице — и забудешь, как он выглядит через десять секунд максимум. Среднего роста, среднего телосложения, серые волосы, никаких особых примет — в общем, по внешности ты его точно не запомнил бы.

— И что с ним?

— А то. На меня вышли примерно полгода назад, от его имени. Предложили работу, сказали по специальности. В частной структуре. Я поинтересовался какой — они от ответа ушли. Сказали — какая-то фармацевтическая компания, ничего незаконного.

Фармацевтическая компания!

— Не помните, как называется, сэр? Случайно не «Блэнчард Фармасьютикалс»? — как бы вскользь, не заостряя внимание, поинтересовался я.

— Говорю же — не сказали, ушли от ответа. У меня слова «фармацевтическая компания» в сочетании с Томасом Дьюи и бывшим местом его службы, навело на мысль о неких незаконных действиях. Сам понимаешь — если например ты везешь через границу несколько тонн какого-либо препарата, а в документах написано, что это лекарство — пробовать его на вкус никто не станет, согласен?

— Думаю, не станет.

— Вот о том и речь. Я вежливо сказал нет. А чуть больше месяца назад, Николс или Дьюи или как там его теперь — позвонил мне лично. Хотя телефон, на который он мне позвонил, в общедоступных справочниках не числится. Предложил работу и жалование в полтора раза больше, чем во время первого предложения. И как-то вскользь намекнул, что лучше бы мне согласиться, потому что скоро многое изменится — это когда я ему ответил, что служба в армии меня вполне устаивает. В общем — и в этот, во второй раз — тоже не договорились. А потом — сам видишь, что началось.

— Вижу. А как вы здесь оказались, сэр?

— Случайно. Я вывозил генерала из Вашингтона, когда началось. Пришлось вылетать на частном вертолете, что там творилось — страшное дело. Еле дотянули до авианосца.

— Генерал Котлер знает?

— Знает. Только не знает пока, что с этим делать. А ты, похоже, чуть больше знаешь.

Лучше бы не знать…

— Сейчас все равно спокойно не обсудим. Мне надо кое-что обдумать. На «Херлберт Филд» продолжим эту тему, хорошо, сэр?

— Хорошо…